Киносъёмки

      "Господа, я не знаю, куда мы идем, но мы там будем!"
      7
      За всеми этими хлопотами Ариэль забывала о том, что ей надо отрабатывать практику. Но осень отлетела прочь вместе с золотыми листьями, сорванными с мэлл, и жизнь на киностудии замерла. В октябре успели отснять только путь хоббитов из Торбы в Раздол, да и то не весь - без Могильников и без всех событий в Пригорье. Правда, сцены на Заверти и у Переправы, сработанные под чутким руководством Ариэль, восхитили всех, кто их видел, и авторитет Королевы, как среди членов клуба, так и в киногруппе, стал твердыней наподобие Ортханка.
      За это время Ариэль очень близко сошлась с Розамунд Шелл и другими членами "партии серых". Ради Королевы и успеха фильма они были готовы на все, и часто Ариэль приходилось применять поистине королевскую власть, чтобы отправить девчонок в Москву - Хелл, Таллэ и Мелиан еще учились в предпоследнем классе, а Сента - ровесница Ариэль - через пень-колоду отрабатывала свою практику в астрофизической орбитальной обсерватории. Сама же Ариэль по-прежнему разрывалась между "Озой-Миражом" и "Голдмэллом", который Аська в шутку прозвала "Лориэн-фильм". Даже в эти относительно спокойные дни в Меловой роще постоянно происходило что-то скандальное, и в этом была вина не в последнюю очередь Келли. Ариэль не могла без содрогания вспоминать, как этот мафиози Леголас на пару с таким же мафиози Эомером (Руслан Воронин из Симбирска) провели через всю Калугу на цепочке биоробота-Шелоб с табличкой на шее "Киска". Мирные калужские жители в ужасе разбегались кто куда, то же самое делали обитатели Меловой рощи - из-за взбешенного Стэнли. Ариэль понадобилась вся ее идеальность, чтобы, не обладая миротворческими талантами Дисмэс, замять скандал.
      В конце ноября Стэнли, прихватив с собою несколько ассистентов и весь Отряд Хранителей, подался куда-то на восток, в горы, снимать переход через Остранну и штурм Баразинбара. Ариэль не поехала с ними, целиком положившись на Нелдора и Гэндальфа. В сущности, в этот период у нее не было почти никаких дел на киностудии и наконец-то появилась возможность подумать о собственных делах. Но все равно в дни, свободные от практики, Ариэль неизменно спешила в Меловую рощу - посидеть с друзьями у плазменного костра, попеть песни - пусть не всем им суждено прозвучать с экрана, и просто "потрепаться за Толкиена".
      В тот памятный день, второго декабря, на крыльце у Мариши Шедловой обычном месте костров - собрались Ариэль, вся "партия серых", включая Розамунд, Димка Невзоров - Фарамир, Эомер с двумя приятелями-ристанийцами, Лео Кортинелли и Оро Нимлайд - Элронд киногруппы, уже успевший нажить себе врага в лице Раздолбая.
      Сначала внимание слушателей было приковано к Мелиан, весело распевавшей переделки песен Высоцкого на средиземские темы:
      Искаженный палантиром
      Арнор выглядит сортиром,
      И уж вспомнить неприлично,
      Чем предстал Минас-Тирит.
      Ариэль уже заметила, что в Мелиан словно живут два разных человека с разными голосами и характерами. Когда она осторожно касалась струн и чистым звонким голосом пела "Балладу об Элендиле" или свое любимое "Сказание о Берене и Лучиэнь" - она действительно была Мелиан, прекрасной эльфинкой из Лориэна, несмотря на свои каштановые волосы, не ложившиеся ни в какую прическу, и небольшие темно-карие глаза. Но стоило ей запеть что-нибудь из своего обширного прикольного репертуара - "Песню голодного хоббита", "Тихо в лесу" или просто ковбойскую песню - как Мелиан превращалась в Мелли, веселого и нахального бесенка с мальчишескими манерами. И вот сейчас этот бесенок заставлял всю компанию от смеха вповалку лежать на ступеньках:
      Говорят, Барлогу скучно,
      Под землей один сидит...
      Утащу евойный ужин,
      Успокою аппетит
      Станет весело ему, даже одному.
      Наконец Мелиан выдохлась и передала гитару Ариэль.
      - Давай теперь ты. Я просто сейчас не способна ни на что серьезное.
      - В общем так, - начала Ариэль. - Первую "песню любви" я вам уже пела?
      - "Зеркало Галадриэль"? - отозвалась за всех Таллэ. - Пела, но мы можем и еще раз послушать. Это же безумно красиво.
      - Потом, - махнула рукой Ариэль. - Так вот, "Зеркало" - это тема любви Арагорна к Арвен. А вторая "песня любви" - это уже любовь Эовин к Арагорну. И эти две мелодии постоянно перекликаются, - глаза Ариэль заблестели. - У Толкиена вся любовь не в словах, а в подвигах. И снимать это надо не словами - только взгляды, только намеки и постоянная перекличка мелодий. Все ведь и без слов понятно. И только в песне вслух можно произнести "люблю". Сейчас я спою вам вторую песню. Я ее еще никому не пела.
      Три аккорда - словно три прыжка вверх по лестнице, и голос Ариэль взлетел над призрачным пламенем костра:
      По зеленым лугам ристанийским
      Скачет всадник, отважный и гордый
      Это тот, кого я полюбила,
      Мчится в Гондор, мчится в Гондор...
      Димка Невзоров сидел напротив Ариэль и откровенно ею любовался. Перед ним снова была та Эовин, которая однажды явилась ему в Гондорском зале, и прекраснее которой не было среди людей - разве что среди эльфов. Свет костра отражался в ее глазах, а в голосе слились воедино любовь, отчаяние и безумная надежда...
      А Розамунд не смотрела на Ариэль. Она смотрела на Димку, и то, как он смотрел на Ариэль, ей совсем не нравилось. Эх ты, Демиквен, старый раздольский приятель... Всем вам эта Королева мозги набекрень сдвинула. А как последней банкой консервов делился, как к Юрке ревновал - забыл уже?
      Таллэ - та вообще ни на кого не смотрела. Губы ее дрожали, повторяя слова песни, а на глазах выступали слезы. Но даже Хелл, ее лучшая подруга, была бессильна прочитать по этим глазам то, что творилось в душе Таллэ.
      Одна лишь Мелиан слушала песню без всяких непереводимых ассоциаций. И как только смолкла гитара, она недовольно воскликнула:
      - Мелодия потрясающая, но зачем же класть не нее слова из девчоночьих тетрадей! Вот если бы...
      - Мелиан, лучше не начинай! - резко оборвала ее Хелл. Сейчас ты еще "За меч Арагорна" вспомнишь абсолютно не к месту...
      - Именно из девчоночьих тетрадей, - у Ариэль было лицо человека, уверенного в своей правоте. - Ведь Эовин, хоть и принцесса - простая степная девушка, и чувства ее тоже просты. Этим, кстати, моя песня выгодно отличается от упомянутой здесь "За меч Арагорна". Представить, что Эовин может сказать "Гореньем моим поперхнувшись, попятится тьма", - это, знаете ли... Конечно, это лично мое мнение, - прибавила Ариэль свою знаменитую фразу. - Но ведь и Эовин - это все-таки я.
      - Ну, если с таких позиций... - в словах Мелиан чувствовался подтекст: "Если мне нечего возразить, то это совсем не значит, что ты меня убедила."
      - Меня другое волнует, - продолжала Ариэль. - По-прежнему нет третьей "песни любви" - Фарамира к Эовин.
      - Вообще-то есть, - неожиданно подал голос один из ристанийцев. Ариэль знала о нем только то, что его зовут Джим и он в хороших отношениях с Таллэ и Хелл. - Если хотите, я могу спеть.
      - Даже так? - удивленно спросила Ариэль, передавая ему гитару. - Что же это за песня?
      - Серенада под стенами Минас-Тирита, - ответил Джим, трогая струны гитары. Только это не я сочинил, а кто-то из девчонок, - добавил он, указывая в сторону "партии серых".
      Почти целую минуту гитара звенела одна, словно Джим не решался запеть, боясь спугнуть тихую переливчатую мелодию. Наконец к ней добавились слова, звучавшие так же трепетно и нежно:
      Словно солнца луч из тумана,
      Как напев капели весной
      Это Белый Цветок Роана
      На высокой стене крепостной
      Эовин...
      Ариэль притихла - она поняла, что песня посвящается лично ей. Не Эовин Ристанийской, а Красе Средиземья, прекрасной Королеве. Неужели это и в самом деле работа девчонок? Да нет, вряд ли они на это способны, хотя и пишут стихи - все, кроме Розамунд. Скорее всего, Джим просто стесняется сказать правду.
      Эовин! Тверже стали, нежнее лилии!
      Никогда
      я не верил, что мрак победит!
      Если будешь ты рядом со мной
      Оживим мы Итилию,
      Расцветут там цветы,
      и забытый напев зазвучит,
      словно встарь зазвучит...
      Когда песня окончилась, долгое время у костра царило молчание.
      - Это замечательно, - наконец сказала Ариэль. - Говорю это и как Эовин, и как помощник режиссера. Ну как, Фарамир, хочешь эту песню в фильм? Если хочешь, то я тебя поддержу.
      - Очень хочу! - воскликнул Димка. Розамунд прикусила губу.
      - Тогда, Джим, дай Димке списать слова, - весело ввернула Хелл.
      - И Нелдору тоже, - добавил Кортинелли. - На всякий случай.
      - Заткнись, - вдруг раздался из темноты абсолютно спокойный голос, и Ариэль увидела, как Эленсэнт поднимается с места. Не торопясь она перешагнула через костер, подошла к Лео и влепила ему пощечину.
      - Эту песню написала я, - сказала она так же спокойно.
      Это не было правдой - автором пени была Таллэ, и это знала вся "партия серых". Но лишь девчонки поняли скрытый смысл происшедшего Эленсэнт сложила свое оружие к ногам Королевы. Однако последствия этого эпизода сказались только через три месяца...
      Оскорбленный Лео ушел. А у костра всю ночь не смолкали песни и разговоры, и одиннадцать друзей разошлись только тогда, когда начали гаснуть звезды в небе и между голыми ветвями мэлл засветился серебристо-розовым сиянием холодный декабрьский рассвет.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЛИСТЬЯ ЛОРИЭНА ПАДАЮТ СО ЗВОНОМ...
      Отойди же, не тронь копья,
      Парень в куртке из черной кожи
      Ты такой же турист, как я,
      Ты чужой в Цитадели тоже.
      Обернулся... В глаза глядит.
      Так на чей-то портрет похожий.
      Древний герб на его груди...
      Быть не может!
      Да быть не может!
      1
      Со съемок в горах Стэнли вернулся заросший бородой, которую ему немедленно пририсовали на портрете в сарае. Нелдор показал Ариэль отснятый материал, а попутно рассказал свежую историю, как во время драки с волколаками Леголас метко пущенной стрелой расколотил кинокамеру, почему-то не защищенную силовым щитком. Материалом Ариэль осталась довольна, чего нельзя было сказать о выходке Келли.
      Меловая роща по-прежнему пребывала в состоянии зимней спячки. Только в "матриархатнике", как окрестила Эленсэнт Маришин "коралл", и в оружейной мастерской кипела работа.
      Ариэль теперь редко появлялась на киностудии, бросив почти все свои силы на полноценное выполнение практики. За зиму ей удалось наверстать почти все упущенное осенью, и на "Озе-Мираже" о ней отзывались хорошо. Но четверо пиратов часто замечали, что Ариэль смотрит мимо них, вся поглощенная своими мыслями, и отвечает невпопад. О фильме и съемках она рассказывала мало и неохотно - вот выйдет на экран, сами все увидите, а пока не хочу портить вам удовольствие. Симон, Андрей и Алка воспринимали все это философски, но Ричард с тревогой замечал в Ариэль перемены. Неизвестно, в чем тут было дело, но после межпланетного конкурса красоты в характере Ариэль все чаще проскальзывало что-то, свойственное Наталии Эрратос. Казалось, что девушка изнемогает под гнетом чего-то, весьма напоминающего Кольцо Всевластья. Но сама Ариэль не замечала этого, или не хотела замечать, приписывая все лишь тревоге за судьбу фильма и одной проблеме, казавшейся ей просто неразрешимой. Ведь Толкиен в своей книге не только показывает, но и рассказывает, так что, если, давая объективную картину происходящего, встать над героями, то фильм превращается в набор великолепных, но плохо связанных между собой эпизодов. Нет, рассказ должен вестись от чьего-то лица - но этим лицом не может быть ни один из участников описанных событий... а кто же тогда? Не хотелось ничего привносить, выдумывать, пересекая реальность Средиземья с какой-то иной.
      Своими сомнениями Ариэль поделилась с Нелдором, но и тот оказался бессилен помочь ей, сказав в конце разговора вместо утешения:
      - Возможно, к какому-то моменту эта проблема отпадет сама собой.
      - Хотелось бы знать, к какому, - озабочено вздохнула Ариэль. Сегодня, по счету Озы, двадцать седьмое февраля, в марте начнется строительство поселений, а в апреле возобновятся съемки. У нас осталось не больше пяти недель на размышление.
      Но не успели пройти эти пять недель, как случилось чрезвычайное происшествие, не имевшее к киносъемкам никакого отношения. Во время испытаний "Призрак" N8 вошел в неуправляемую волну, из которой вывалился аккурат над пиратским астероидом Асби. Таким образом, Ариэль вместе с близнецами Лагран была с истинно королевскими почестями захвачена в плен бандой известного на всю Галактику Зеленого Глота. Но об этом уже существует подробный рассказ - как всем пятерым удалось бежать через сутки, как ничего об этом не знающая Аська ринулась спасать дочь и угодила прямо в лапы к Эврилии Дикой Кошечке - рвущейся к власти хладнокровной садистке, как Наталии Эрратос чудом удалось спасти подругу от морального самосожжения, как Аська подняла восстание желтых - коренного населения астероида - и с их помощью в пух и прах расколошматила все пиратские базы на Асби, как Ариэль вместе с другими членами Шести с половиной извлекала мать из этого космического Гуляй-Поля...
      В Меловой роще Ариэль появилась только двадцать четвертого марта - с запавшими глазами, со складкой возле губ, с которых исчезла улыбка, намного больше похожая на Эовин, чем на прежнюю себя. На обоих берегах Оки в это время спешно достраивались игровые поселения и крепости - ведь двадцать пятого марта был Новый год по гондорскому календарю, и вся коза-ностра, именуемая "системой "Рассвет", готовилась отметить Падение Кольца с торжественностью и размахом. Именно поэтому Ариэль поразило множество едва знакомых, а то и вовсе незнакомых лиц, попадавшихся ей на глаза в Меловой роще и на Андуинском мосту. Розамунд, все это время хозяйничавшая не только в "матриархатнике", но и в Раздоле, и окончательно вошедшая в роль Арвен, не успевала представлять Ариэль своих знакомых. В основном это были гондорцы из Харькова, но была также масса народу из Уфы, Симбирска, Питера, Новосибирска, Казани и других RT-городов...
      - Это наша Ольга Бубенцова. Танцует лучше, чем Золотинка. В игровом Средиземье пользуется дикой популярностью. Рун, знаток боевых искусств всех времен и народов. Завидев ее, назгулы в страхе разбегаются. Ланор из Ристании. Участница обороны Амон-Лоина, о которой мы тебе уже все уши прожужжали. Маруська, славная королева Харада и автор половины наших приколов. Извини, Маруся, но я не помню твоего игрового имени. Баграт, новосибирский назгул. О близком знакомстве с ним лучше спроси у Таллэ, она тебе много расскажет. Лугдуш, хоть и гоблин, но не скотина, он Сенту в плену малиной кормил. А это сам конунг Имраэль, глава знаменитого на все Средиземье отряда "Спецназг". В этом году грозится заманить к себе наших девчонок. Илаир, целительница и знаток рун. Часто перебегала дорогу нам с Мелиан, но мы на нее не в обиде, игра есть игра. Анардол, бывший дол-амротский муж Таллэ, он же организатор амон-лоинского фальшивомонетного двора. Эстель, своей деятельностью способствовавшая процветанию этого самого двора. Корчмарка в гондорской корчме "Золотая белка", затмившей по всем пунктам печально знаменитый трактир Наркисса...
      У Ариэль чуть крыша не поехала от этого нескончаемого потока имен, характеристик и событий, но она отважно запоминала их, понимая, как это необходимо для того, чтобы иметь контакт с этой мафией, влюбленной в Средиземье и систему "Рассвет".
      Отовсюду раздавались приветственные возгласы:
      - Салют Королеве!
      - Элен сейла люменн оментиэльво!
      - Приветствуем Красу Средиземья!
      - Я ощущаю себя Маргаритой на балу у Сатаны, - тихо сказала Ариэль, склонившись к Рози. - Нельзя ли просто пойти посидеть у Мариши и попить чаю в узком кругу?
      - Можно, - тут же откликнулась Розамунд. - Вся "партия серых" уже там. Представляешь, для того, чтобы не вылезать из Меловой рощи все это время, Сента умудрилась досрочно сдать практику, а Мелиан с Хелкой переводные зачеты. Я не представляю, как им это удалось!
      - А что же Таллэ, отделяется от своих? - спросила Ариэль.
      - Да не поймешь. В школу она ходит через пень-колоду, говорит, что так и надо, но ей никто не верит. Есть у нее какой-то секрет, который знает только Хелл. И еще Джим слишком часто ходит к ним в палатку, видно, каким-то образом работает на них. Но чего она добивается - я никак не могу понять.
      - В конце концов, это ее личное дело, - заключила Ариэль. - Ну, так мы идем к Марише?
      - Сначала надо заглянуть в Раздол, - озабоченно сказала Розамунд. Завтра там большой шабаш с концертом, рыцарским турниром и аукционом, но я боюсь, что придется переносить все это дело куда-нибудь в другое место.
      - А в чем дело?
      - В том, что наш Раздол - игровая крепость, для фильма они будут строить замок выше по течению. И на этом самом основании наш Раздолбай пытается отобрать у Нимлайда его священные права на управление поселением. Дескать, кино здесь снимать не будут, а в Игре ты ничего не понимаешь и вообще родом с Гранасии. Ну, а Нимлайду это не по нраву, ведь был договор, что в Играх этого года каждый будет тем, кто он в фильме. Так что Владыки ругаются второй день, а все дела свалили на меня.
      - Тогда пошли, разберемся вдвоем, - решительно сказала Ариэль, сворачивая к Андуинскому мосту. - Вижу, без меня вы тут совсем от рук отбились.
      ...Разбираться пришлось долго. Раздолбай, в отсутствие Ариэль сдружившийся со Стэнли и несколько раз угощавший его "похлебкой дяди Вэя" (тонизирующим коктейлем, якобы изобретенным неким бесшабашным кор-эндалл из династии Вэйаноров), теперь чувствовал за своей спиной непробиваемый авторитет Торина Дубощита, а потому никакие аргументы на него не действовали. В конце концов Ариэль плюнула и велела Розамунд взять в свои руки подготовку к мероприятиям.
      - Нельзя же из-за одного осла портить праздник всему народу! сказала она подруге на прощание.
      В Меловую рощу Ариэль возвращалась одна поздно ночью. Снег уже сошел, но земля еще не высохла, и новые черные сапоги Ариэль вязли в раскисшей тропинке. Только ярко светившая над лесом луна позволяла девушке не шлепнуться в грязь. Про себя она ругала Раздолбая последними словами. И вдруг из-за елочек, росших у поворота, на тропинку шагнул кто-то в сером плаще с низко надвинутым капюшоном, сжимавший в руке обнаженный металлопластовый меч. Раздался глуховатый голос:
      - Кто ты и куда спешишь так поздно?
      Ариэль не сразу узнала этот голос, но он явно принадлежал девчонке, и потому она устало ответила:
      - Я. Не видишь, что ли? Иду домой, так что очисти дорогу, - С этими словами Ариэль шагнула вперед, но натолкнулась на острие, упершееся в ее грудь:
      - Стой! Не раб ли ты Кольца?
      Девчонка явно позволяла себе слишком много. Ариэль выхватила из-за пояса деревянный меч, захваченный в Раздоле на всякий пожарный, и одним ударом выбила оружие из рук юной нахалки. Металлопластовый меч отлетел далеко в сторону, сверкнув в свете луны.
      - Узнаю руку Эовин Ристанийской, - В голосе девчонки не чувствовалось особого уважения, но теперь Ариэль узнала его.
      - Так это ты, Сента? Все шатаешься по ночам?
      - Ночь - мое время, - отозвалась Эленсэнт, нагибаясь за мечом. - А ты, Королева, все так же ходишь без охраны? В Средиземье сейчас много самых разных личностей, и ночью на дорогах опасно ходить без провожатого.
      - Да кто меня будет провожать, - махнула рукой Ариэль. - Нелдор набрал себе Серый Отряд и тренирует их с утра до ночи. Все приходится самой делать.
      - Тогда возьми меня в спутники. До Меловой рощи далеко, а на Андуинском мосту, говорят, засада, - Ариэль никогда не могла понять по тону Эленсэнт, играет она или говорит серьезно. Поэтому она молча кивнула.
      Какое-то время шли, не разговаривая, с трудом вытаскивая ноги из липкой весенней грязи. Наконец, вышли на высокий берег, где тропинка уже подсохла, и Эленсэнт начала негромко напевать что-то, хорошо ложащееся на ритм шагов.
      - Что ты поешь? - спросила Ариэль, испытывая неловкость от долгого молчания.
      - "Четверо нас, четверо на башне", - ответила Эленсэнт. - Это мы с Таллэ сочиняли на стенах Амон-Лоина. Но она потом несколько раз переделывала ее, так что сейчас я, пожалуй, знаю лишь два куплета.
      - Кстати, откуда взялось это название - Амон-Лоин? Я не помню его у Толкиена.
      - Это тоже придумала Таллэ. По-эльфийски "Амон-Лоин" означает "Голубая башня", потому что наш Дол-Амрот был из голубоватого кораллита. А что означает "лоини" на силиэ, объяснять не надо. Так что, по-гранасиански "Амон-Лоин" можно понимать и как Башня Чести, и как Девичья Башня.
      - А правда, что ваша крепость была единственной, кроме Раздола, которую не взяли Темные Силы?
      - Формально - да. Наш флаг им захватить не удалось, внутри, в башне, они не были, если не считать того момента, когда назгулы улетали. А фактически, нас осталось в башне четыре девчонки, но в довольно удачном положении. Пять часов мы одни удерживали башню, отбив три атаки черных. Но когда мы узнали, что Кольцо Всевластья попало в руки Темных Сил, мы в промежутке между двумя атаками просто удрали из башни в Минас-Тирит. С собой взяли флаг, Сердце Дол-Амрота - это такой большой оранжевый стеклокамень - и еще кое-какие реликвии, а у входа в башню повесили объявление, написанное губной помадой Ланор: "Крепость сожжена и разрушена, вещи внутри просьба не трогать".
      Об обороне Амон-Лоина в Гондоре легенды сложили, - Эленсэнт весело рассмеялась. - А на самом деле вся она была просто смесью средиземского анекдота с тяжелой работой. Жара, грязь, дым из кухни, пропавший обед... Сама не знаю, зачем мы все это терпели. А началось все с большого прикола. К тому моменту, когда к нам пришел Митрандир, всех наших мужчин уже прирезали, но мы этого еще не знали. Только Анардол вылез собственным сыном, да еще сидел у нас один очень замечательный эльф из Серебристой Гавани по имени Маглор. Когда же из леса вылезли пятеро назгулов, женщин, как всегда, загнали внутрь, а Митрандир с парнями приготовились героически погибнуть. Назгулы залезли на башню, прибили Анардола и эльфа, а затем у них с Митрандиром произошла роскошная драка, которой мы, к сожалению, не видели. Сидим внизу, на нас сверху сквозь щели в настиле мусор сыплется, а мы ждем, когда перестанет сыпаться мусор и начнут сыпаться назгулы. Митрандир там кому-то меч раскалил, он провалился к нам сквозь щели, Хелл его тут же куда-то прибрала - нечего ему здесь валяться. Но Митрандир не выстоял один против пятерых, и настала наша очередь. И вот тут назгулы очутились в дурацком положении. К нам в кухню надо было слезать по лестнице. А мы четверо стоим по углам башни с мечами наизготовку. Спускаясь по лестнице, назгул хоть к одной из нас, да повернется спиной, а дальше - пять ударов в спину, и все, дорогой, ты развоплощен! И другим путем из башни нельзя убраться - лестница на стенах оборвана. Правда, мы и по выступам каркаса отлично лазали, но назгулы-то этого не знали. Так знаешь, что они придумали? Лезет Баграт вниз по лестнице и вопит: "Не трогайте меня, я улетаю!" В полете их нельзя бить мечом, только стрелами, но и они сами не могут убивать. И главное, вылезает наружу не через дверь - она у нас была лапником завешена - а через дымоход, дыру такую рядом с палаткой. А мы все равно по очереди ему мечами по спине прикладываем - кто его знает, а вдруг врет? Они, Черные, такие! За Багратом лезет другой, потом третий, четвертый, пятый - и все орут, что улетают, и все лезут в дымоход, и всех мы на прощание мечами достаем. Последнему Хелл так врезала, что он улетел с ускорением и по дороге завалил палатку. А под конец слезает к нам в кухню Митрандир и с точно такой же интонацией, с какой те орали: "Я улетаю!", кричит: "Меня убили!" Забывает у нас свою трубку - и тоже лезет в дымоход!
      Ариэль смеялась до слез, слушая этот рассказ. В глазах Эленсэнт тоже растаяли льдинки грусти - видно, она любила эти воспоминания.
      - Почему мы после этого сразу не рванули в Минас-Тирит - до сих пор понять не могу. То ли не верили, что мужчины убиты, то ли в нас амазонки проснулись. Короче, остались мы на башне вчетвером - три дол-амротские жены, к тому моменту уже вдовы, и Ланор из Ристании - она к нам пришла вместе с Митрандиром. Отпели покойников - то есть повыли сверху всякую всячину, - надели плащи мужей и приготовились к обороне. Когда пришли первые орки, мы как раз обедать собирались. Орк лезет на башню, а Таллэ нарезает колбасу. Надо на него дерн сверху кидать - у нас куски были заготовлены - а Таллэ не разобралась, схватила остаток колбасы и орку прямо по морде - раз! А тот тоже не разобрался и сказал "раз". Тут мы с Хелкой его пару раз мечами ткнули, орк сказал: "Два, три", - и упал со второго этажа. Так мы сотворили первого покойника - с помощью колбасы.
      А со второй атакой вообще отпад вышел. Дело в том, что среди орков было двое наших бывших дол-амротцев - Артамир и Арсул. После смерти их выпустили урукхаями, хотя по отношению к Арсулу это была подлость - его имели право выпустить собственным сыном, потому что у него была жена Хелл. И получается такая картина: эти двое скачут вокруг собственного Амон-Лоина, причем со стороны Гондора, мы пытаемся их из луков подстрелить, а в Минас-Тирите смотрят на все это в бинокль и не могут понять, в чем дело: то ли Дол-Амрот разминается, то ли девчонки взбунтовались и выгнали парней, так что теперь они вынуждены собственную крепость брать. А в результате никто нам на помощь не спешит, сами отбиваемся, как можем...
      Последнюю фразу Эленсэнт произнесла таким же приподнятым тоном, как и все остальные, но Ариэль вдруг увидела всю картину осады Амон-Лоина другими глазами. Четверо девчонок моложе двадцати лет, не спавшие ночь, по крайней мере две из них "держат меч, как будто кочергу", как поет Мелиан... А против них - сначала пятеро назгулов, в том числе Лео, король Харада, у которого свои счеты с девчонками, а затем в общей сложности полтора десятка орков, хорошо отдохнувших в Стране Мертвых. А что с мужьями - неизвестно, а помощь из Минас-Тирита не идет, да и вообще путь в Гондор отрезан. И все это для того, чтобы воины Гондора со смехом рассказывали у костров, как в Дол-Амроте девчата против собственных мужей колбасой воевали... "Когда женщина не нужна, ее оставляют гореть вместе с домом", или как там дословно... А они ведь еще и пели там, на башне, и готовили обед своим мужьям, которым так и не довелось его попробовать...
      Средиземский анекдот - для всех. И тяжелая работа - для этих четверых.
      - ...Ну, вот мы и дома, - сказала Эленсэнт, когда девушки подошли к Маришиному "кораллу". - Доброй ночи тебе, Королева, а я пойду к нашим, у них палатка с электрообогревом.
      Она повернулась и растаяла среди деревьев, почти неразличимая в темноте в своем сером плаще. Ариэль осторожно, стараясь не стукнуть дверью, вошла в "коралл" и, не раздеваясь, только сняв грязные сапоги, растянулась на куче искусственных мехов, приготовленных для орков. Но сон не шел к ней. То и дело перед ее внутренним взором вставала Эленсэнт, ее большие серые глаза, легкая походка, рука с тонким серебряным колечком, лежащая на эфесе меча, звучал в ушах ее звонкий насмешливый голос. Эльф с большой дороги, Маленькая Фехтовальщица, загадка природы... Не сидится ей на одном месте. Дождь ли, снег - гитару через плечо и пошла шастать по всему Средиземью. Бродячий менестрель... Вот Таллэ - та тоже всюду шастает, но с какой-то своей целью. Она редко что-то делает просто так. Как любят говорить в "Рассвете", не давал ли ты присягу служения Темным силам?
      Эленсэнт куда-то отступила, и перед глазами Ариэль возникла Таллэ в своем неизменном черном свитере и с черным плащом, развевающимся за ее хрупкими плечами. Она куда-то мчалась верхом на вороной лошади, а за нею следом бежал Лео Кортинелли и кричал: "Ты моего коня не касайся! Это я назгул, а ты моя рабыня!"
      "Что за чушь? При чем здесь Лео?" - подумала Ариэль и проснулась. Вокруг по-прежнему было тихо и темно, только из примерочной доносился храп Мариши Шедловой.
      Тихо в лесу, лишь мастера храпят,
      Вот соберем против них отряд
      Очень уж громко спят!..
      Мысли мешались в голове Ариэль, и какая-то важная мысль оставалась недодуманной. Таллэ? Нет, не то. Ах да, менестрель бродячий... И вдруг в голове Ариэль сама собой нарисовалась четкая и ясная картина того, кто и как свяжет разрозненные эпизоды фильма в эпопею "Властелин Колец". Эх, черт побери, рэссла вирз эдж наск через левое плечо!..
      Через пятнадцать минут Ариэль уже сидела в большой зеленой палатке с электрообогревом, а вокруг нее сидели четыре заспанные девчонки и постепенно вникали в суть сногсшибательной идеи, посетившей Королеву.
      - Странствующий менестрель... Он ходит по всему Средиземью, появляется в самых напряженных местах, поет свои песни и не только комментирует происходящие события, но и участвует в них.
      - Кайф, - ответила за всех Эленсэнт. - И, конечно, это будет эльф.
      - Нет, - возразила Ариэль. - Она родом из Гондора, но много лет не была на родине. Она странствовала на севере, видала и людей, и эльфов, знает многих из Серого Отряда... А дома ее не ждут.
      - Все равно в ней есть примесь эльфийской крови, - настаивала Эленсэнт.
      - А почему ты говоришь "она"? - спросила Мелиан.
      - Потому что это девчонка, - ответила Ариэль и голос ее дрогнул. - А еще точнее - это Сента. Правда, в фильме ее будут звать по-другому.
      Она не дрогнула. Не закричала, подобно Рози Шелл, "Не может быть!" Только ее серые глаза вспыхнули, как две звезды, в слабом свете фонарика.
      - И как же, если не секрет? - как всегда спокойно спросила она.
      - Н-ну, - замялась Ариэль. - хотя бы Иорет. Позаимствуем имя у старой целительницы, все равно оно ей ни к чему. У нас ведь есть своя целительница - Илаир.
      - Принимается, - сверкнула улыбкой Эленсэнт. - Только все равно я эльф-полукровка.
      - А это мы сейчас все вместе придумаем, - довольно сказала Ариэль, радуясь, что ее предложение пришлось по душе девчонкам. - Я ведь не умею сочинять ни песни, ни истории, так что без вашей помощи мне не обойтись. От себя же я предлагаю только один момент: где-то за неделю до Падения Кольца Иорет объявляется в Дол-Амроте, чтобы принять руководство обороной Амон-Лоина.