Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Гордость и страсть

ModernLib.Net / Майклз Ферн / Гордость и страсть - Чтение (Весь текст)
Автор: Майклз Ферн
Жанр:

 

 


Майклз Ферн
Гордость и страсть

Глава 1

      Повсюду, куда бы ни падал взор Мэрилин, ослепительное бразильское солнце освещало яркую картину людского столпотворения на грубо сколоченной речной пристани. Уличные продавцы во весь голос расхваливали свои товары. Моряки переходили от прилавка к прилавку, спорили о ценах и все равно платили столько, сколько запрашивали торговцы. Дети в лохмотьях бежали за моряками, тянули их за рукава и цеплялись за брюки, клянча сладости или жестами приглашая посетить лавку своих родителей.
      Пока торговцы препирались с покупателями из-за цен, стройные индианки в длинных юбках расхваливали свой товар, соперничая друг с другом. Вокруг кипела жизнь, а буйство красок радовало глаз. Это было самое восхитительное зрелище, которое когда-либо разворачивалось перед взором Мэрилин.
      Особенно ей понравились индианки – их гладкая смуглая кожа, не такая черная, как у негров, а орехово-коричневая, большие темные глаза и прямые черные волосы, стянутые на затылке. Женщины носили одежду ярких цветов с пестрыми узорами. Мэрилин почувствовала себя слишком блеклой рядом с ними.
      Она заметила, что некоторые индианки оценивающе посматривают на нее и переговариваются между собой. Девушка вспыхнула под их бесцеремонными взглядами.
      Попутчица Мэрилин, миссис Квинс, уловила ее замешательство и перевела слова индианки, сказанные на певучем языке аборигенов:
      – Эти женщины говорят, что вы красивы, и называют вас Золотой Девушкой. Они поражены вашей внешностью и, по-моему, завидуют вам.
      – Как странно, миссис Квинс. Я только что думала, как хороши собой эти индианки. Надо признаться, я чувствую себя слишком бледной по сравнению с ними.
      – Дорогая, вы же знаете поговорку: «На чужом пастбище трава всегда зеленее». Пойдемте, нам еще нужно выяснить, на каком пароходе мы сможем добраться до Манауса.
      При упоминании этого экзотического города Мэрилин почувствовала радостное возбуждение.
      «Манаус, – говорилось в географическом описании, – жемчужина зодчества и культуры, сверкающая под солнцем Бразилии в таинственной глубине джунглей. Город основан на берегах Амазонки в 1669 году в качестве форта для защиты северных границ. Особенно бурно Манаус развивался в годы каучуковой лихорадки».
      Держа в одной руке шляпную картонку и грациозно подбирая юбки другой рукой, Мэрилин направилась вслед за высокой угловатой миссис Квинс, которая устремилась к приземистому зданию у края пристани.
      Совсем рядом с Мэрилин промчался какой-то мальчуган. Она поспешно отшатнулась, чтобы избежать столкновения, и в этот момент заметила высокого темноволосого мужчину с непокрытой головой, который пристально смотрел на нее. Дерзкий взгляд встревожил девушку, и она торопливо бросилась догонять свою попутчицу, опасаясь подвергнуться неучтивому обхождению.
      Оказавшись рядом с миссис Квинс, Мэрилин услышала обрывок обращенной к ней речи. Очевидно, та не заметила отсутствия своей юной спутницы.
      – Вам понравится на пароходе. Музыка и веселье – это как раз то, что нужно молоденькой девушке. Наши пароходы здесь, на Амазонке, могут составить конкуренцию пароходам на вашей Миссисипи по роскоши, подаваемым блюдам и предлагаемым развлечениям. Вам представится случай надеть ваши самые красивые платья.
      Мэрилин улыбнулась, наблюдая, как светлые серо-голубые глаза женщины загорелись в предвкушении веселья и осветили худое суровое лицо миссис Квинс.
      Заказав каюты на пароходе «Бразилия д'Оро», Мэрилин и ее попутчица подошли к причалу.
      – Наш багаж доставят на «Бразилию», когда мы будем подниматься на борт, – сказала миссис Квинс.
      Они стояли у трапа, ожидая боцмана, который должен был проверить их билеты. Миссис Квинс увлеклась приятной беседой с начальником пристани, когда Мэрилин снова почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она подняла глаза и увидела на прогулочной палубе прямо перед собой того самого высокого мужчину с непокрытой головой, опиравшегося на поручни парохода. Девушка поспешно отвела глаза, но вскоре ее взгляд снова вернулся к незнакомцу.
      Яркое тропическое солнце отражалось от его белого костюма, и Мэрилин пришлось прищуриться, чтобы получше рассмотреть этого человека. Легкий ветерок перебирал пряди темных волос над загорелым лицом. Незнакомец был красив настоящей мужской красотой и явно интересовался Мэрилин. Он не сводил глаз с ее лица, и девушка почувствовала, что краснеет под этим дерзким взглядом. Заметив, что Мэрилин смотрит на судно, миссис Квинс спросила:
      – Они очень красивы, не правда ли?
      – Что?
      – Колесные пароходы! Разве они не великолепны?
      – О да, – рассеянно ответила Мэрилин. – Я слышала о колесных пароходах, которые ходят по Миссисипи, но видела их только на картинках.
      Судно действительно выглядело очень нарядно: белое, с поручнями, выкрашенными красными и золотыми полосами. Трубы были ярко-оранжевыми, а трап изумрудно-зеленым. В любом другом месте эти цвета показались бы кричащими, но на этом изысканном пароходе они прекрасно сочетались друг с другом.
      Подошел носильщик и взял их багаж. Мэрилин направилась вслед за миссис Квинс по трапу на борт «Бразилии». Девушка покрепче ухватилась за поручни, так как еще неуверенно ступала по суше после нескольких недель морского путешествия из Новой Англии в Бразилию, поэтому ей хотелось поскорее снова очутиться на палубе корабля. В мозгу Мэрилин мелькнула смутная мысль: можно ли испытывать не морскую, а «сушную» болезнь? Она как-то странно чувствовала себя после того, как сошла с корабля на твердую землю. Мэрилин поделилась своими впечатлениями с миссис Квинс.
      – Конечно, детка. Я тоже чувствую себя не в своей тарелке. На борту «Бразилии» нам сразу станет легче. По правде говоря, я жду не дождусь, когда наконец доберусь до моей плантации, где смогу вести тихую, спокойную жизнь, которая мне так нравится.
      Мэрилин с трудом могла поверить, что миссис Квинс ведет размеренную жизнь.
      Они последовали за носильщиком, проводившим их к двум каютам, расположенным рядом. Смуглый мужчина небольшого роста открыл дверь, и женщины оказались в прохладной затемненной комнате, обставленной со вкусом. Убранство каюты было решено в стиле беседки, навевающей мысли о свежей зелени и бледно-розовых лепестках цветов. Ярко-розовый ковер подчеркивал светлый оттенок занавесок. С низкого потолка свисал сверкающий хрустальный светильник, в точности соответствующий уменьшенным пропорциям каюты парохода.
      Каюта, отведенная миссис Квинс, была обставлена точно так же, только на полу лежал ковер малинового цвета.
      – Здесь мило, не правда ли? Мэрилин, вы меня слышите?
      Но та не слушала миссис Квинс. Внимание девушки было обращено на открытую дверь, где мелькнула высокая фигура мужчины в белом костюме.
      – Извините, миссис Квинс, вы что-то сказали?
      – Я спросила, нравятся ли вам каюты?
      – Да, здесь в самом деле очень мило.
      – Дитя мое, вы слишком устали. Вам нужно отдохнуть. Вы почувствуете себя лучше и сможете хорошо повеселиться вечером.
      – Вероятно, вы правы. Я действительно немного устала.
      – Тогда отправляйтесь в вашу каюту и полежите, а я присмотрю за багажом.
      – Спасибо, миссис Квинс.

* * *

      Пробудившись после непродолжительного сна, Мэрилин, свежая и отдохнувшая, с восторгом предвкушала удовольствие от предстоящего вечера на борту речного парохода. Судя по всему, вечер действительно обещал быть веселым. До нее уже доносились звуки музыки, которую играл небольшой оркестр.
      Мэрилин наскоро умылась и села причесываться перед овальным туалетным столиком, задрапированным кисеей. Перед сном она торопливо разместила свои косметические принадлежности на полированной поверхности столика. Под шпильками, лентами и пудреницей Мэрилин заметила щетку для волос, оправленную в серебро.
      Девушка любовно взяла ее в руки и прижала к щеке. Так ей казалось, что отец находится рядом. Это был его последний подарок перед смертью. Мэрилин снова ощутила, какая ужасающая пустота образовалась в ее жизни. Возможно, через некоторое время острые, ранящие края этой пропасти станут менее болезненно впиваться в ее душу, пустота перестанет быть столь зияющей, и Мэрилин сможет легче переносить боль потери. Девушка внимательно рассматривала гравированную поверхность оправы. Тонкий пальчик обвел буквы «Древо Жизни», название той самой каучуковой плантации, куда она направлялась. Эта плантация принесла состояние ее отцу, а теперь должна была стать новым домом Мэрилин.
      Две морщинки пролегли между тонко очерченными бровями, и на мгновение у девушки возникло чувство, будто она совершила путешествие во времени. Мысли вернулись к действительности, и Мэрилин снова оказалась на пароходе, несущем ее вверх по Амазонке.

* * *

      Легкий ветерок шевелил ворох бумаг, которые Мэрилин прихватила с собой на палубу. Устроившись в кресле, она попыталась разобраться в документах отца. Их семейные юристы все ей подробно объяснили, но печаль до такой степени переполняла девушку, что слова сливались в неразборчивое бормотание, а бумаги, которые она подписывала, расплывались перед глазами.
      Мэрилин заглянула в бухгалтерскую книгу, которую отец использовал для своих личных записей. Полистав страницы, она обнаружила, что книга раскрылась на нескольких последних строчках, написанных незадолго до смерти Ричарда Бэннона.
      Слезы снова навернулись на глаза Мэрилин, и ей пришлось усилием воли прогнать их, чтобы прочесть написанное. Внимание привлекла странная запись, смысл которой девушка не могла уловить. Она перевернула несколько предыдущих страниц и пробежала глазами по строчкам. Ничего особенного: какие-то упоминания о датах и деловых встречах, о закупках французских вин для погреба. А вот…
      «Сегодня говорил со стряпчим старика Фарли. Похоже, старый чудак наконец удалился от дел и решил вспомнить давних друзей. Однако, если то, что он рассказал, правда, мне придется изменить свои планы относительно будущего Мэрилин. Необходимо как можно быстрее провести расследование».
      И еще одна запись, две недели спустя…
      «Кажется, Квинтон знает, о чем говорит. Обстоятельства, несомненно, указывают на это… Однако я не могу поверить, что Картайл виновен в такой подлости. Мальчик, которого я когда-то знал, не способен на это… Снова жду известий от Квинтона».
      Другая запись, через месяц… «Да, все верно… Картайл пренебрег моими пожеланиями руководствоваться Законом о свободном чреве, и я не собираюсь прощать его. На основании нашей с ним переписки в последнее время и некоторых других источников, я склонен верить обвинениям Квинтона. И это еще не все: порывшись в памяти, я вспомнил, что мой друг Картайл Ньюсом-старший жаловался на своего сына. Вроде бы мальчик жестоко избил раба до смерти. Заходил разговор и о том, чтобы лишить парня наследства…»
      И одна из последних записей…
      «Я еще глубже покопался в прошлом Картайла. Теперь я убежден в его виновности. Следует полностью изменить планы насчет Мэрилин. Я собираюсь избавиться от своей доли в «Древе Жизни». Будь проклят Картайл Ньюсом!»
      Мэрилин так и не поняла, о чем говорилось в записях отца. В любом случае, было поздно предпринимать что-либо. Она уже в Бразилии и едет на «Древо Жизни». Ричард Бэннон умер, не успев выйти из дела. Мэрилин постаралась побороть охватившее ее волнение. Отец всегда старался всячески оградить дочь от тягот жизни. И все же его последние записи казались странными.
      Разбирая содержимое шляпной картонки в поисках свежей ленточки, Мэрилин наткнулась на письмо, которое Картайл Ньюсом прислал, узнав о смерти ее отца. Она помнила его почти наизусть.
       «Моя дорогая Мэрилин.
       Я глубоко опечален известием о кончине вашего отца. Я знаю, его уход стал для нас большим потрясением. Могу лишь выразить вам мои самые искренние соболезнования в этот скорбный нас.
       Ваш отец был неоценимым деловым партнером, которого глубоко уважал и почитал мой отец, Картайл Ньюсом-старший. Помню, что в детстве я и сам несколько раз встречался с вашим отцом.
       Мы поддерживали переписку, и в одном из писем он попросил меня стать вашим защитником в случае таких обстоятельств, как его кончина.
       Это письмо должно послужить вам дружеским приглашением на плантацию «Древо Жизни», совладелицей которой вы теперь являетесь. Здесь будет ваш новый дом.
       Прилагаю расписание отплытия пароходов из Новой Англии, а также указания относительно путешествия.
       Если вам удастся заказать билет на «Викторию», то миссис Розали Квинс, которая возвращается в Бразилию, станет вам приятной попутчицей. Она довезет вас до «Древа Жизни». Ее собственная плантация находится всего в десяти милях от нашей.
       С нетерпением ждем вашего приезда.
       С наилучшими пожеланиями, остаюсь
       Ваш покорный слуга,
       Картайл Ньюсом».
      Мэрилин сложила письмо вместе с остальными бумагами и, решив разобраться во всем на досуге, спустилась в каюту, чтобы переодеться к ужину.
      Золотистое платье из мягкого шелка, восхитительно оттенявшее нежную кожу и блестящие волосы Мэрилин, вызвало восхищение у миссис Квинс, которая заглянула в каюту девушки, чтобы вместе с ней пойти в роскошный зал, где пассажиры уже собрались на ужин.
      Они вышли из каюты Мэрилин и стали прогуливаться по палубе, смеясь над забавными замечаниями миссис Квинс по поводу влюбчивой натуры латиноамериканцев. Когда женщины вошли в обеденный зал, оказалось, что он полон.
      – Ах, дорогая, я недооценила число пассажиров, которые захотят поужинать здесь в вечер отплытия. Надеюсь, нам не придется слишком долго ждать, пока освободится столик. Я проголодалась, – призналась миссис Квинс.
      Мэрилин могла ждать сколько угодно, хотя тоже была голодна. Обеденный зал ослепил ее своей роскошью. Ярко-красные ковры на полу, картины в позолоченных рамах, множество женщин в пышных нарядах и мужчин в безукоризненных костюмах. Хрустальные люстры разливали над столами теплое сияние, заставляя переливаться разноцветными искорками драгоценные камни в серьгах и колье дам. После простоты и практичности грузового парохода «Виктория», который привез их в Бразилию, глазам Мэрилин открылось приятное зрелище роскоши и великолепия «Бразилии д'Оро». К ним приблизился метрдотель.
      – Прошу прощения, мадам, но столик освободится не раньше чем через час. Может быть, вы предпочтете, чтобы ужин подали вам в каюту?
      Миссис Квинс повернулась к Мэрилин, желая узнать ее мнение. Заметив разочарование на лице девушки, она ответила:
      – Нет, мы подождем. Хоть я и проголодалась, но не хочу разочаровывать мою спутницу в ее первый вечер на борту амазонского парохода.
      Суровый взгляд метрдотеля смягчился, он слегка улыбнулся Мэрилин и, прежде чем удалиться, отвесил поклон миссис Квинс.
      Заиграла музыка, и Мэрилин обратила внимание на оркестр. Музыканты в красных сюртуках и черных брюках сидели на возвышении у одной из стен. Девушка удивилась: все они оказались индейцами, но так хорошо наигрывали популярные мелодии, что можно было подумать, что они американцы или англичане.
      Краем глаза Мэрилин уловила резкое движение у себя за спиной и обернулась. За одним из столиков сидел тот самый джентльмен, который так дерзко разглядывал ее раньше. Внезапно их глаза встретились. Мэрилин быстро отвела взор, но поймала себя на том, что снова украдкой взглянула на незнакомца. Он уже встал и направлялся прямо к ней. Почему-то сердце Мэрилин бешено заколотилось, а дыхание перехватило так, что она едва не потеряла сознание. Девушка наблюдала, как темноволосый мужчина пробирается среди многочисленных посетителей ресторана. Он больше не смотрел на нее, и сердце Мэрилин упало. Незнакомец приблизился, и Мэрилин отметила его высокий рост. Она едва доставала головой до его широких плеч. Миссис Квинс негромко воскликнула за спиной Мэрилин:
      – Это же Себастьян! Как нам повезло!
      Он грациозно поднялся по ступенькам невысокой лестницы, на которой стояли женщины. Себастьян улыбнулся, и белоснежные зубы блеснули на его загорелом лице. Мэрилин успела заметить его глаза, черные, как у индейцев.
      – Миссис Квинс? Я не ожидал увидеть вас раньше следующего месяца. Если бы я знал, что вы путешествуете на том же судне, что и я, то непременно пригласил бы вас поужинать со мной.
      – Интересно знать, что вы делаете в Белене в это время года? Можно подумать, что вы слишком озабочены продажей своего каучука и поэтому решили отправиться на восток. Однако, признаюсь, мы, как никто другой, рады встрече с вами. Метрдотель сообщил нам, что столик освободится лишь через час. – С этими словами миссис Квинс повернулась к Мэрилин.
      Себастьян проследил глазами направление взгляда миссис Квинс и вежливо поклонился Мэрилин.
      – Мэрилин Бэннон, позвольте мне представить вам Себастьяна Риверу. Мэрилин едет вместе со мной, Себастьян.
      – Здравствуйте, мисс Бэннон.
      Его глаза сверкнули, когда он устремил на Мэрилин свой взгляд, пронзили ее, словно огненные стрелы. Девушка едва не задохнулась от волнения и с трудом взяла себя в руки. Никогда в жизни она не встречала столь красивого мужчину, от которого исходил такой мощный заряд энергии. Собравшись с силами, Мэрилин ответила:
      – Здравствуйте, мистер Ривера.
      – Леди, я почту за честь пригласить вас за мой столик.
      Миссис Квинс ответила в своей обычной безапелляционной манере, к которой Мэрилин уже успела привыкнуть:
      – А я-то уж и не надеялась, что вы пригласите нас. Но, уверяю вас, в таком случае я бы сама попросила вас об этом. Так что вы правильно поступили, Себастьян!
      Черные глаза мужчины блеснули, и он улыбнулся Розали Квинс.
      – Исходя из опыта нашего долгого знакомства, миссис Квинс, я и не сомневался, что вы так поступите. Однако позвольте уверить вас, что ужин в вашем обществе доставит мне большое удовольствие.
      Он предложил руку каждой из дам и помог им сойти по ступенькам в обеденный зал. Вежливо извиняясь перед людьми, которых пришлось побеспокоить, Себастьян Ривера провел женщин к своему столику и предложил им сесть.
      Завязалась оживленная беседа, в основном благодаря остроумию и красноречию миссис Квинс. Тушеная баранина с рисом, предложенная на ужин, была чрезвычайно вкусной, а вино, которое Себастьян выбрал к мясному блюду, прекрасно дополняло восхитительные блюда.
      Когда официант подошел, чтобы принять заказ на десерт, миссис Квинс радостно воскликнула:
      – Наконец-то! Себастьян, у меня нет слов, чтобы высказать, как долго я скучала по «клеахо».
      – Могу себе представить, миссис Квинс. Вполне понятно, что такой плод, как гуава, не слишком популярен в Америке.
      Этот обмен мнениями озадачил Мэрилин. Розали Квинс поспешила объяснить:
      – Себастьян имеет в виду мою страсть к любимому лакомству бразильцев мякоти гуавы с творогом. Не хотите попробовать? А может, вы предпочитаете «Благословенную мать»?
      – Что? «Благословенная мать»? Что это такое? Себастьян и миссис Квинс рассмеялись, но, заметив замешательство девушки, мужчина произнес:
      – Мисс Бэннон, простите меня за неучтивость. Мы с миссис Квинс позволили себе немного посмеяться над вашим неведением. «Благословенная мать» – это название, которое местные жители дали маленьким круглым пирожным. Они очень похожи на французское песочное печенье. Индейцы обычно пекут их по поводу религиозных праздников, отсюда и название «Благословенная мать».
      – О, понимаю. Наверное, мне стоит попробовать эти пирожные, если вы не имеете ничего против.
      При виде сконфуженных лиц своих собеседников, Мэрилин милостиво улыбнулась.
      – Кажется, мисс Бэннон обладает насмешливым умом и чувством юмора, – заметил Себастьян. – Миссис Квинс, я не нахожу слов, чтобы передать мой восторг от предвкушения этого плавания вверх по Амазонке. Благодаря вам и мисс Бэннон я, вероятно, буду единственным джентльменом на борту, который удостоился чести находиться в обществе двух столь приятных дам.
      – Себастьян, приберегите свои речи для танцев. Мои старые ноги не в состоянии выдержать неудобств, причиняемых тесными бальными туфлями. Умоляю, не стесняйтесь пригласить Мэрилин на танец, опасаясь при этом оставить меня одну за столом. – Миссис Квинс прижала руку к губам, чтобы скрыть сдержанный зевок. – Сразу же после десерта я отправлюсь в свою каюту, а вам доверю сопровождать мисс Бэннон. Мне совсем не хочется изображать из себя дуэнью, уверяю вас. Я достаточно давно знакома с вами, Себастьян, чтобы без сомнений оставить Мэрилин на ваше попечение. Мужчина кивнул.
      – Я буду счастлив сопровождать вас, мисс Бэннон.
      Он улыбнулся. Мэрилин испытывала необъяснимое волнение, от которого перехватило дыхание. На протяжении всего вечера Себастьян не сводил с нее глаз. Мэрилин не могла понять, почему ее так тянет к этому человеку? Что за странное волнение будоражило ее душу?
      Снова заиграла музыка. Тихая, завораживающая мелодия, которую Мэрилин никогда раньше не слышала. Официанты тушили свечи, ярко горевшие в люстрах над столами.
      Огромный негр в пестрых причудливых штанах и оранжевой рубашке, расстегнутой до пояса, вышел на танцевальную площадку и сел на корточки, установив между колен пару барабанов.
      Флейтист играл завораживающую мелодию, которая звучала на октаву выше остальных инструментов. Неожиданно на площадке появились еще двое негров, мужчина и женщина, в красочных костюмах. Они застыли в грациозной позе, ожидая, пока смолкнет музыка. Все притихли и сидели в ожидании.
      – Вам предстоит большое удовольствие, Мэрилин, – прошептала миссис Квинс. – Если я не ошибаюсь, это то самое трио, которое покорило Рио-де-Жанейро. Они из Африки и, насколько я понимаю, добились большого успеха. Наверное, едут в Манаус, где будут выступать в оперном театре.
      – Шшш… – требовательно шикнули за спиной миссис Квинс. Одна из женщин поднесла палец к губам и сделала Мэрилин знак смотреть на танцевальную площадку.
      Танцовщица начала двигаться, покачивая бедрами в такт музыке; мужчина следовал в танце за ней. Барабанщик отбивал медленный ритм, неуловимо убыстряя его по мере того, как разворачивался танец. Музыка вела за собой, и теперь флейтист выводил тихую мелодию, которая достигала невероятно чистых высоких нот. Танцоры подчинялись ее переливчатому убыстряющемуся ритму, пока их тела не переплелись в тесном объятии. Мэрилин никогда не видела ничего подобного. Однажды в Нью-Йорке она вместе с отцом побывала на балете, и сейчас не могла себе представить, как восприняло бы утонченное нью-йоркское общество 1887 года таких танцоров в оперном театре.
      Ее внимание привлекла темнокожая танцовщица. Высокая, гибкая, она изогнулась назад с выражением экстаза на лице. Свет нескольких оставленных зажженными свечей отразился в капельках пота над верхней губой негритянки и заиграл разноцветными огоньками, похожими на крошечные бриллианты.
      Мелодия и ритм постепенно утратили легкость и наконец замерли. Танцоры застыли, являя взорам зрителей картину, полную драматизма. Присутствующие хранили молчание. Мэрилин оглянулась вокруг и заметила, что мужчины расстегивали воротники рубашек, а женщины лихорадочно обмахивались веерами. Мэрилин почувствовала странное возбуждение. Она перевела взгляд на своих соседей по столику. Миссис Квинс, казалось, была загипнотизирована происходящим на сцене и не сводила глаз с танцоров. Себастьян Ривера пристально смотрел на Мэрилин. Его пронзительный взгляд вопрошал и требовал ответа. Она отвела глаза, внезапно ощутив себя очень красивой под этим нежным чувственным взглядом. Этот человек странно действовал на нее, заставляя осознавать саму себя, свою красоту и женственность.
      Они долго смотрели в глаза друг другу. Мэрилин чувствовала, что Себастьян пытался заглянуть в глубины ее души, и она с радостью открыла ему свое сердце.
      Некоторое время спустя миссис Квинс отправилась спать. Мэрилин и Себастьян говорили о пустяках и радовались обществу друг друга. Незадолго до полуночи Себастьян неохотно согласился, что час поздний, и предложил прогуляться по палубе, прежде чем он проводит Мэрилин в ее каюту.
      Ночной небосвод был усыпан звездами. Себастьян показал ей Южный Крест, находившийся прямо над «Бразилией». Молодые люди молчали, между ними царило полное согласие.
      – О чем вы думаете, мисс Бэннон?
      – Сейчас в Америке конец декабря, и зима набирает силу. А здесь вечное лето. Трудно представить себе, насколько велик мир, если два сезона могут протекать одновременно. Мне всегда казалось, что Новая Англия мой единственный дом. А теперь я в Бразилии на борту парохода, идущего вверх по Амазонке к городу, о котором я несколько месяцев назад даже не слышала. Слава Богу, что я путешествую вместе с миссис Квинс, иначе наверняка ужасно боялась бы. Благодаря ей это путешествие стало для меня увлекательным приключением.
      – Да, Розали Квинс это умеет. Она смотрит на мир глазами ребенка. Каждый день становится для нее приключением, и она заставляет окружающих испытывать такие же чувства.
      – Я понимаю, что вы имеете в виду. Уже при первой встрече она полностью расположила меня к себе. Миссис Квинс поистине замечательная женщина.
      – В большей степени, чем вы себе представляете, мисс Бэннон. Когда сорок лет назад миссис Квинс и ее супруг приехали в Бразилию, она мужественно переносила лихорадку и голод, работая бок о бок с Аленцо в девственном каучуковом лесу. Мистер Квинс сам признал, что если бы не воля и настойчивость жены, он покинул бы Бразилию, чтобы поискать счастья в другом месте.
      Розали Квинс и ее муж принесли цивилизацию в дикий край джунглей, где индейцы жили в хижинах с тростниковыми крышами. Она пригласила католиков-миссионеров, которые начали выводить индейцев из невежества. Именно миссис Квинс создала первую больницу для негров и индейцев. Здесь Манаус смотрит на нее как на первую даму общества, и ни один прием во время светского сезона не может считаться удавшимся, если на нем не присутствует миссис Квинс. Всю жизнь Розали Квинс трудилась не покладая рук, и иногда я думаю, что теперь ей тягостно иметь так много свободного времени в своем распоряжении. Мне кажется, что если бы представилась такая возможность, она охотно обернула голову куском ткани и пошла бы работать на поля вместе с индейцами, как делала когда-то. Миссис Квинс замечательная женщина. Все, кто знаком с нею, отдают должное ее интересу к жизни, безупречной честности и цельности натуры. Я, например, считаю, что мне очень повезло входить в число ее друзей.
      – Я рада, что вы поведали мне о миссис Квинс, мистер Ривера. Сама она ничего этого никогда не рассказала бы, хотя, должна признаться, я догадывалась о том, что узнала от вас. Только женщина, познавшая трудности, может обладать способностью к бескорыстному пониманию. Именно эту черту я нашла в миссис Квинс. На меня она излила свои материнские чувства. Мне даже показалось, что я получила особую привилегию заменить на время ее дочь Сьюзан.
      – Вы правы, считая, что вам оказано предпочтение. Скажите, как, по ее мнению, поживает Сьюзан в Америке?
      – Очень хорошо, насколько мне известно. Хотя я знаю, что миссис Квинс сильно скучает по дочери.
      Мэрилин поежилась от ночной прохлады и легкого ветерка. Себастьян сразу же заметил это и плотнее закутал ее плечи в шаль.
      – Теперь я должен проводить вас в вашу каюту. Я бы не вынес даже мысли о том, что вы проболеете в течение всего плавания и я буду лишен вашего общества.
      При этих словах Мэрилин опустила ресницы, чувствуя, как восхитительная теплая волна снова охватывает ее тело. Себастьян приподнял подбородок девушки и низким хриплым голосом проговорил:
      – Простите меня.
      Не успела Мэрилин опомниться, как теплое дыхание коснулось ее щеки, а затем его чувственные губы прильнули к ее губам.

Глава 2

      Буря чувств едва не повергла Мэрилин в беспамятство. Огонь охватил все ее тело, и она поняла, что ее неудержимо тянет к этому мужчине. Мимолетное соприкосновение длилось лишь секунду. Не говоря ни слова, Себастьян довел девушку до каюты и проводил долгим взглядом, пока она входила в дверь.
      – До завтра, – прошептал он.
      – До завтра, – ответила Мэрилин.
      Она подняла на него глаза, но тут же опустила их, боясь выдать свои чувства. Дверь закрылась.
      В смежной каюте Розали Квинс облегченно вздохнула и улеглась поудобнее на кровати под пологом. Неизвестно почему, к ее собственному удивлению, она обнаружила, что скучает по узкой койке, на которой спала во время долгого путешествия на грузовом пароходе.
      – Забавно, – посмеивалась она над собой. – Хоть тело и может испытывать тоску по такому ужасному подобию кровати, но это недоступно моему пониманию.
      Бормоча эти слова, она продолжала ерзать, отыскивая привычную ямку в соломенном матрасе, на котором спала во время плавания на «Виктории». Прежде чем сомкнуть глаза, Розали Квинс почтительным шепотом прочитала вечернюю молитву. Дожидаясь, пока закроется дверь каюты Мэрилин, она лежала в постели без сна, отдыхая после трудного дня. Теперь, зная, что девушка в безопасности, можно было спокойно заснуть.
      По давней привычке Розали отвела молитве последние минуты перед сном. Еще с детства она, лежа в постели, привыкла перебирать свои мысли и обдумывать поступки на сон грядущий, а уж потом обращаться к Богу и засыпать.
      Едва она произнесла первые слова молитвы, как на ум сразу пришло имя Сьюзан. Милая Сьюзан, ее единственный ребенок. Путешествие в Америку, несмотря на жизнерадостный настрой Розали, показалось ей слишком дорогостоящим и утомительным. Розали Квинс была уже немолода, но мысль о том, что дочери придется рожать среди чужих людей, казалась ей невыносимой. Хотя «чужие» являлись родственницами Сьюзан по мужу, Розали все разно чувствовала потребность защищать дочь от тягот, которые могла навлечь на нее новая жизнь в замужестве, и снова, быть может в последний раз, прижать к себе Сьюзан и помочь ей справиться с болью.
      Миссис Квинс было нелегко признаться самой себе в том, что, наверное, она в последний раз видит свою любимую дочь. Она чувствовала, что, помимо преклонного возраста, жаркий и влажный климат джунглей год за годом все больше и больше вытягивает из нее силы.
      Ее руки стремились снова обнять дочь, и перед глазами вновь возникала стройная фигурка молоденькой девушки, махавшей на прощание с пристани. Между матерью и дочерью остался невысказанным страх никогда больше не увидеть того, кого любишь больше всех на свете.
      Из соседней каюты донесся неясный шум, и Розали отогнала от себя грустные мысли. На борту судна, которое везло их в Бразилию, она сразу же прониклась симпатией к своей юной попутчице, может быть, в надежде отвлечься от горечи расставания с Сьюзан, но вместе с тем Мэрилин оказалась девушкой, полной мягкости и очарования. Материнские чувства Розали, так сильно пострадавшие из-за разлуки с любимой дочерью, нашли утешение в опеке и защите Мэрилин Бэннон.
      Закончив молитву, Розали торопливо смахнула слезинку, скатившуюся по щеке, взбила пуховую подушку и легла, чтобы довериться ангелам сна.

* * *

      Мэрилин медленно пробуждалась ото сна. Впервые за несколько недель она не ютилась на жесткой и узкой койке грузового парохода. Девушка потянулась всем своим стройным телом, наслаждаясь мягким прикосновением свежих муслиновых простыней.
      Ее охватило чувство счастья и радостного ожидания. Она заснула с мыслями о приятном вечере, который провела с Себастьяном и миссис Квинс, и теперь с нетерпением ждала следующего.
      Одним движением она сбросила простыни, легко соскочила с кровати и принялась торопливо умываться, как будто ей не терпелось поскорее встретить новый день. Тихонько напевая, Мэрилин покопалась в своих дорожных сундуках, отыскивая наиболее подходящее платье для первого дня на борту роскошного амазонского парохода.
      Наконец она выбрала платье из муарового шелка ярко-синего цвета и села причесываться перед зеркалом. Девушка освободила от лент густую массу белокурых волос и провела щеткой по золотистым завиткам. Волосы ниспадали блестящей пеленой почти до талии и окутывали белые плечи Мэрилин. Каждый раз, приводя себя в порядок, она радовалась их густоте и блеску. Мэрилин не могла не вспомнить, как страдала от жара, когда ей было тринадцать лет. Доктора настаивали на том, чтобы локоны срезали, так как считали, что волосы высасывали из девочки все силы. До сих пор ей слышался тихий голос врача и приглушенный недовольный возглас отца, протестующего против столь радикального лечения. Много месяцев после этого Мэрилин отказывалась выходить из дома. Лишь когда волосы отросли до пристойной длины, она позволила отцу купить ей легкомысленную шляпку и отважилась совершить прогулку в коляске по городскому парку.
      Теперь погружая пальцы в помаду и пропуская сквозь них волосы, Мэрилин с благодарностью думала о докторе, который дал указание остричь ее. Волосы быстро отросли и стали тяжелыми и блестящими, послушно укладывались в прическу. Эту их особенность Мэрилин считала наиболее ценной.
      Когда она втыкала последнюю шпильку, в дверь постучала миссис Квинс.
      – Эй, Мэрилин, вы проснулись?
      – Входите, миссис Квинс. Я только что закончила причесываться.
      Розали вошла. На ней был роскошный халат.
      – Дорогая, вы предпочитаете завтракать в каюте или хотите поесть на палубе вместе с остальными пассажирами? Наверное, вам будет приятно насладиться видом бразильских пейзажей за чашкой кофе.
      – Это было бы чудесно, миссис Квинс. Вчера я мало что видела.
      – Мне тоже так кажется, – согласилась Розали Квинс. – Мне потребуется лишь несколько минут на то, чтобы одеться. Может быть, вы пройдете в мою каюту и поможете мне зашнуровать платье?
      Двадцать минут спустя миссис Квинс и Мэрилин уселись за столик на верхней палубе речного парохода. На девушке было великолепное платье цвета морской волны, и пока она шла к своему столику, все невольно провожали ее взглядами.
      Яркий оттенок переливчатого муарового шелка подчеркивал белизну кожи Мэрилин, придавая золотистый блеск ее белокурым волосам. Не догадываясь о восторженных взглядах, девушка проследовала за миссис Квинс и грациозно опустилась на стул. Нервы ее были напряжены до предела, поэтому она скорее почувствовала, чем увидела, что к ним приблизился Себастьян Ривера.
      – Доброе утро, леди. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?
      В его голосе чувствовались легкость и непринужденность, но глаза напряженно смотрели на Мэрилин. Девушка обрадовалась, заметив одобрение в его взгляде.
      – Кажется, миссис Квинс, я оказался в таком же бедственном положении, что и вы вчера вечером. Нигде нет свободного столика.
      Улыбка заиграла на тонких губах Розали Квинс, которая насмешливо склонила голову.
      – Прошу, Себастьян… умоляю присоединиться к нам за завтраком.
      – Предупреждаю вас, миссис Квинс, что если бы вы не пригласили меня, я сам бы предложил вам это, – посмеиваясь, подмигнул он ей.
      Вспомнив подобное заявление Розали Квинс, сделанное накануне, Мэрилин залилась смехом.
      – Кажется, мистер Ривера обладает хорошей памятью, – обратилась она к миссис Квинс. Та притворилась раздосадованной и неохотно согласилась:
      – Да, похоже на это.
      Не обращая внимания на ехидные усмешки женщин, Себастьян сделал знак официанту принести ему стул.
      Уверенность и властность, свойственные этому человеку, не ускользнули от Мэрилин. Теперь все его внимание было поглощено собеседницами.
      – Скажите, мисс Бэннон, предупредила ли вас миссис Квинс о трудностях жизни на плантации?
      Не успела Мэрилин и рта раскрыть, как вмешалась Розали Квинс.
      – Скорее стоит говорить о трудностях жизни в Манаусе, Себастьян, и вам это известно. – Повернувшись к Мэрилин, она продолжила: – Уверена, дорогая, вы слышали о декадентском парижском обществе. Так позвольте уверить вас, что Манаус мог бы поспорить с этим европейским городом в отвратительном и безвкусном выражении показной роскоши. Я, например, предпочитаю спокойную, безмятежную жизнь на плантации. Меня не интересует пустая болтовня разряженных дам и мужчин, смакующих самые изысканные вина. Я могла бы отнестись к ним более благосклонно, не будь их поведение вызвано лишь желанием похвастаться своим только что обретенным богатством. Но это общество является настолько мишурным и падким на внешний лоск, что действительно может считаться порочным. – Она добавила, обращаясь к Себастьяну: – И чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Если бы нам не приходилось иметь дом в Манаусе ради поддержания деловых связей Аленцо, уверяю вас, ноги моей не было бы в этом городе, где поклоняются дьяволу.
      Себастьян, неоднократно выслушивавший и раньше точку зрения миссис Квинс по этому вопросу, улыбнулся и сочувственно согласился с ней:
      – Я тоже предпочитаю жизнь на плантации. И вы правы, миссис Квинс. Мне не хотелось бы заранее обескураживать мисс Бэннон.
      – Уверяю вас, мистер Ривера, пороков Манауса недостаточно, чтобы испортить мое впечатление от Бразилии. – Мэрилин слегка повернулась на стуле, чтобы полюбоваться живописными берегами Амазонки. – То, что я успела увидеть в вашей стране, можно выразить одним словом: великолепие.
      Подошел официант, и Себастьян сделал заказ для всех троих. Мэрилин с трудом могла сосредоточиться на еде под пристальным взглядом Себастьяна. Он наблюдал за ней, не скрывая своего восхищения. За соседним столиком сидели двое мужчин. Их восторженные взгляды, обращенные на Мэрилин, заставили Себастьяна нахмуриться, и он угрожающе посмотрел на дерзких зевак, отчего Мэрилин испытала сладостную дрожь во всем теле.
      После завтрака Себастьян неохотно откланялся, объяснив, что у него назначена деловая встреча. Но прежде чем уйти, он пригласил дам пообедать с ним и, получив согласие, удалился.
      Мэрилин проводила его взглядом, отдавая должное грациозности молодого человека.
      – Позволим себе еще по чашечке этого изумительного кофе, Мэрилин? – услышала она голос Розали Квинс, прервавший ее размышления.
      – Да, пожалуй. И еще одно пирожное.
      – Еще одно пирожное? Но ведь вы едва прикоснулись… – Розали Квинс замолчала, не договорив. Она улыбнулась вспыхнувшей Мэрилин, как кошка, обнаружившая в кладовой мышь. – Да, конечно, дорогая, еще одно пирожное.
      К этому времени большинство столиков уже опустело, и официанты убирали остатки пиршества. Мэрилин доедала второе пирожное, когда Розали вдруг произнесла:
      – А вы знаете, ведь он незаконнорожденный. Заявление миссис Квинс привело к желаемому результату. Мэрилин поперхнулась.
      – Что… кто?
      – Себастьян, разумеется. – Ее пронизывающий взгляд требовал ответной реакции.
      – Почему вы мне это рассказываете? Какое это имеет отношение ко мне? – Мэрилин попыталась вести себя как ни в чем не бывало, чтобы миссис Квинс не получила желаемого удовлетворения от своего скандального замечания.
      Миссис Квинс не отрывала взгляда от глаз Мэрилин, в которых сверкали золотистые искорки, стараясь определить, насколько мужественна эта девушка. Несправедливо так поступать с ней, но Себастьян тоже был дорог сердцу Розали Квинс, и ей следовало выяснить, как поведет себя Мэрилин, услышав жестокую правду, прежде чем парень окончательно потеряет голову из-за «золотой девушки». Ей очень нравилась Мэрилин, но и Себастьян тоже. Если то обстоятельство, что молодой человек является незаконнорожденным, оттолкнет от него Мэрилин, то лучше узнать это сейчас, а не потом, когда это принесет им обоим огромные страдания.
      – Я сказала вам это только потому, что я не слепая и мне не хотелось бы, чтобы вы узнали это от кого-то другого. Справедливости ради, я попросила бы вас выслушать меня, прежде чем выносить суждение. Общество в бразильской глуши весьма отличается от того, к которому вы привыкли. Здесь судят о человеке по тому, чего ему удалось достичь; его происхождение не имеет большого значения. Негры – местные жители и рабы – числом превышают нас, говорящих на английском и португальском языках. Только поэтому мы не изгоняем из наших рядов человека с сомнительной родословной.
      Мэрилин смущенно покраснела. Сколько она себя помнила, ей никогда не доводилось слышать подобных разговоров. Поэтому она не могла осмелиться задать вопрос миссис Квинс, но та уже продолжила, словно читая мысли девушки:
      – О да, моя дорогая, матерью Себастьяна была местная девушка-индианка, нежная и изумительно красивая. До самой смерти она боготворила своего сына. Что касается его отца, то он неизвестен. Думаю, о нем не знает и сам Себастьян. Поговаривают, что это Фарли Маллард, оставивший Себастьяну захудалую плантацию, доходов с которой едва хватило, чтобы отправить юношу учиться за океан, в Англию. Вернувшись в Бразилию, Себастьян взял бразды правления в свои руки и, надо сказать, работал день и ночь, чтобы сделать плантацию процветающим владением, каковым она сегодня является.
      – Но почему вы мне все это рассказываете, миссис Квинс? Вам не нравится мистер Ривера? Мне показалось, вы были рады видеть его и так приветливо обращались с ним.
      – Боже милостивый! Дитя мое, конечно он мне нравится. Я в него просто влюблена. Даже когда он был мальчиком, от него исходила какая-то неведомая сила, словно ему суждено добиться большого успеха. Все считают, что Себастьян Ривера – честный и надежный человек. Я рада, что наконец-то общество приняло его.
      – Что значит «наконец»?
      – Потому что из-за любви к матери-индианке или по причине своей гуманности, Себастьян сочувствует индейцам. Когда плантация начала приносить доход, он освободил своих рабов и начал платить им за их труд. И они продолжают работать на него, почитают Себастьяна и даже любят его. Он – их спаситель на этой земле. Неслыханное дело, чтобы в этих краях хозяин освободил своих рабов.
      – Неслыханно? – Мэрилин не верила своим ушам. – Но мой отец так радовался, что принцесса Изабелла издала закон, по которому рабов следует освобождать по достижении ими шестидесяти лет. Я помню, как читала об этом в учебниках. Отец сказал мне тогда, что сменится несколько поколений, прежде чем все люди в Бразилии станут свободными!
      – Вы правы, дорогая. В 1871 году вышел закон принцессы Изабеллы. Согласно этому закону все дети рабов, родившиеся после 1871 года, становятся свободными. Но бессовестные плантаторы озабочены лишь своими прибылями. Они не могут решиться платить работникам даже гроши, предпочитая держать рабов, кормить их скверной пищей и селить в жалких тростниковых хижинах. И пусть вас не шокируют условия их жизни. Многие из нас подавали петиции о необходимости освобождения всех рабов. Дело осложняется еще и тем, что правительство чувствует слабость экономики. Но если достаточно большое число плантаторов заявит о своих требованиях, нас услышат. Себастьян подал яркий пример в пользу освобождения рабов. Теперь на него трудятся наемные работники, и он собирает каучука больше всех в округе.
      – Как же эти бессовестные плантаторы могут заставлять индейцев работать? Ведь многие из них по закону являются свободными людьми, а их дети теперь свободны от рождения.
      – Совершенно верно. Любовь индейцев к своим детям несравнима ни с чем. Однако некоторые рабовладельцы говорят: «Если ребенок не будет работать в поле рядом с родителями, ему здесь не место. Выгоните его на улицу!». Родители не хотят расставаться со своими детьми, поэтому остаются и работают на плантатора, даже если им уже за шестьдесят и они могут считать себя свободными. Куда им идти? Кто даст им работу, старым и немощным? Они остаются на плантациях и тяжко трудятся, пока не падают замертво.
      – А вы, миссис Квинс, освободили своих рабов?
      – Освободили тех, кто родился после семьдесят первого года. Но они еще слишком малы, чтобы работать на плантации, так что это не влияет на наш бюджет. А старикам, которым за шестьдесят, мы поручаем легкую работу в саду или на сыроварне. Они благодарны за то, что мы их кормим и даем возможность остаться со своими семьями. К тому же условия жизни у нас гораздо лучше, чем на многих других плантациях.
      Себастьян всячески пытается убедить плантаторов освободить рабов и повысить их жизненный уровень. Он достоин поклонения. Доброта – его единственный закон. Он защитник угнетенных масс. И все же не стоит заблуждаться на его счет: в делах с торговцами каучуком Себастьян Ривера не уступит им в безжалостности. Себастьян – человек честный, но не позволяет себя обманывать. Он мудр и преисполнен сострадания. – Миссис Квинс поправила оборку на лифе своего платья и добавила: – Одно время мне хотелось, чтобы Себастьян стал моим зятем. Но этого не случилось. Могу утешиться лишь тем, что многие другие матери девиц на выданье также не преуспели в этом деле. Наверное, вам покажется странным, что мать стремится заполучить в мужья своей дочери человека сомнительного происхождения. Но помните, я говорила вам, что здешнее общество весьма отличается от того, к которому вы привыкли.
      Мэрилин улыбнулась, задумчиво глядя на воду. Она почувствовала, как собеседница легко коснулась ее руки.
      – Простите меня, Мэрилин. Наверное, я не должна была рассказывать вам об этом. Но я горда тем, что вы смогли выйти за рамки понятий своей обеспеченной жизни и принять вещи такими, как они есть. Я вижу, что вы замечательная девушка. Вы придадите некоторый блеск жизни на плантациях. Все молодые люди будут виться вокруг вас, словно мухи вокруг горшка с медом.
      Мэрилин громко рассмеялась. Если среди этих «мух» будет Себастьян… Девушка вспыхнула из-за таких бесстыдных помыслов.
      В тот вечер Мэрилин одевалась особенно тщательно. Досадуя, что волосы так и норовят завиться в непослушные кудри, она расчесывала и приглаживала их до тех пор, пока не добилась нужного эффекта. Получилась высокая прическа, выше, чем привыкла носить Мэрилин. Сегодня вечером она могла не думать о своем росте, потому что Себастьян был гораздо выше ее. После обеда Мэрилин отполировала свои овальные ногти, и они засияли мягким блескам, подчеркивая изящество тонких пальцев. Слуги наполнили ванну горячей водой, множество раз прошествовав туда и обратно с ведрами кипятка. Мэрилин растворила в воде душистую эссенцию и долго принимала ванну, наслаждаясь приятным ароматом".
      Порывшись в своем гардеробе, она выбрала дымчато-розовое шелковое платье с присобранным лентами лифом.
      «Сама простота», – вздохнула портниха, когда закончила платье. Это был классический фасон: мягкие складки свободно ниспадали от слегка завышенной талии. Низкий вырез полуобнажал безупречную грудь, красоту которой подчеркивал приглушенный цвет платья. А в сочетании с золотистыми волосами Мэрилин контраст был потрясающим. Девушка хотела приколоть страусиные перья, такие модные в этом сезоне, но неожиданно резко отбросила их. В таком виде она бы чувствовала себя глупо и легкомысленно. Еще когда портниха убеждала, что перья будут особенно эффектно смотреться с нарочито простым платьем, Мэрилин знала, что это не так. Единственным дополнением, которое здесь требовалось, был незамысловатый кулон из кварца. Именно такой хотел бы увидеть ее Себастьян. Он не из тех мужчин, которые любят женщин, увешанных «побрякушками», как называл излишние украшения ее отец.
      Выбирая свежий носовой платок, Мэрилин задумалась о том, что рассказала ей миссис Квинс. Честно говоря, она пришла в смущение от таких подробностей. Но расстроилась Мэрилин не поэтому, а из-за Себастьяна. Как же трудна была его жизнь, хотя он, кажется, успешно преодолел все преграды. Тем не менее положение незаконнорожденного отнюдь не способствовало успешной карьере, и девушка порадовалась, что Себастьян с честью выдержал все испытания.
      Она стояла перед зеркалом, придирчиво рассматривая свое отражение. Платье, бесспорно, великолепно, но у нее возникли некоторые сомнения насчет прически. Не слишком ли она высока? Не слишком ли замысловата?
      – Дурочка, – сказала Мэрилин самой себе, – ты все сделала правильно. Нет смысла пытаться выглядеть не такой, какая ты есть на самом деле. Хотя… нет, все отлично, – уверила Мэрилин себя и торопливо направилась к двери соседней каюты. – Миссис Квинс, вы готовы?
      Себастьян ждал их внизу. Он казался необыкновенно красивым в вечернем сюртуке из белого габардина и белоснежной сорочке с оборками. Загорелое лицо и черные волосы составляли поразительный контраст с белым костюмом. Глаза Себастьяна остановились на Мэрилин и, казалось, упивались ее красотой. Терпение, проявленное при одевании, было полностью вознаграждено. Себастьян поприветствовал обеих дам и с трудом отвел взгляд от Мэрилин, обращая внимание на миссис Квинс.
      Поддерживая непринужденную светскую беседу, он отвел их в зал и проводил к тому же самому столику, что и в предыдущий вечер, объясняя, что зарезервировал его на все время путешествия.
      – Как жаль, что мы не поступили так же, Себастьян. Если бы не вы, мы бы стояли, ожидая, пока освободятся места, – сказала миссис Квинс, поглядывая на входную дверь, где множество людей ожидали своей очереди.
      – Повторяю, миссис Квинс, ваше общество доставляет мне большое удовольствие, – произнес Себастьян, глядя на Мэрилин.
      Девушка почувствовала, как вспыхнула под его взглядом. Почему этот человек заставляет ее краснеть? Почему она вдруг теряет дар речи в его присутствии? Почему она ведет себя как школьница, а не как владеющая собой молодая леди, получившая хорошее воспитание и окончившая школу? Почему, когда ей хочется показать себя с наилучшей стороны, уверенность покидает ее? Но потом, стоит Себастьяну взглянуть на нее, все опасения исчезают, и Мэрилин словно расцветает, радуясь его вниманию. Сердце ее билось учащенно, и, казалось, сам воздух, которым она дышала, придавал сил. Себастьян помогал ей чувствовать себя настоящей женщиной.
      Но та ли она женщина, которая может понравиться Себастьяну? Мэрилин молила Бога, чтобы это было именно так.
      Себастьян едва прикоснулся к еде. Он не ощущал голода, словно его насыщало одно лишь присутствие Мэрилин. Весь вечер молодой человек не сводил с нее глаз. Ему нравилась эта девушка: стройная и гибкая, сдержанная, спокойная. Не болтает непрестанно. Обладает грациозной, почти королевской осанкой. В ее присутствии он чувствовал себя глупым увальнем. Он, Себастьян Ривера, о котором иной раз говорили как о самом закоренелом холостяке Манауса.
      Иногда, когда Мэрилин смотрела на него, ожидая ответа на свой вопрос или просто слушая, Себастьян чувствовал, что может стать таким, каким она захочет его видеть. Возможно, мужчиной, чье мнение она ценит, слова которого имеют для нее значение. Себастьян верил, что Мэрилин раздумывает над его словами, прислушивается к нему в отличие от большинства женщин, которые терпеливо дожидаются, пока мужчина закончит фразу, чтобы снова перевести разговор на себя. Или же на протяжении его речи проверяют, не перекосились ли их шляпки, не выбились ли волосы из их диковинных причесок, или поигрывают своими перчатками, или – еще хуже – хихикают после каждого высказывания мужчины.
      Себастьян верил, что Мэрилин интересовалась им самим, тем, что он говорил и думал. И ему хотелось надеяться, что этот интерес подлинный. Мужчины чувствуют такие вещи. Сознавая уважительное отношение девушки, Себастьян поймал себя на том, что более тщательно взвешивает слова, старается быть осторожнее в своих шутливых замечаниях. Он сам нравился себе таким и очень хотел понравиться Мэрилин. Ему было хорошо с нею. Рядом с этой девушкой Себастьян чувствовал себя настоящим мужчиной.
      После ужина молодые люди вышли на палубу. Ночь была душной. До них доносился шум колес парохода, которые безостановочно вращались, неся роскошное судно по темным водам Амазонки.
      Звезды мерцали в ночном небе, заливая лица влюбленных мягким призрачным светом. Полумесяц был похож на дольку апельсина, слегка покачивающуюся на небесах. Мэрилин глубоко вдохнула воздух тропиков, чувствуя себя счастливой под волшебным бразильским небом, а близость Себастьяна еще больше радовала девушку.
      Он отрешенно наблюдал за нею, в глубине души браня себя за тоску по Мэрилин, за то, что никак не мог найти нужных слов. Поднялся легкий ветерок, налетел на девушку, прижал тонкую ткань платья к ее стройному телу, обрисовывая соблазнительную фигуру. Приласкав Мэрилин, ветерок подул в сторону ее спутника, донося до него аромат духов девушки. Это напомнило ему о земле, о небе и реке, которую Себастьян так любил. Мэрилин, смущенная молчанием молодого человека, повернулась к нему, опасаясь, что ее волнение слишком очевидно.
      Увидев выражение лица Себастьяна, она почувствовала легкое головокружение. Мэрилин поняла его чувства и упивалась ими. Неловкое молчание стало немым взаимопониманием: слова им были не нужны. Мэрилин повернулась, чтобы полюбоваться ночным пейзажем. Себастьян подошел к девушке, обнял ее и прижал к себе. Мэрилин почувствовала его теплое дыхание на своей щеке и подняла голову.
      Неожиданно его губы прижались к губам Мэрилин в таком любовном порыве, какой никогда не вызывала в нем ни одна женщина. Девушка отвечала на его поцелуй так же пылко, их тела стремились друг к другу с безудержной страстью. Себастьян целовал ее волосы, шею, глаза, а Мэрилин прижималась к нему с бьющимся сердцем, понимая, насколько не пристало леди так себя вести, и желая, чтобы это никогда не кончалось. Себастьяну хотелось овладеть ею прямо здесь на палубе, но он понимал, что не сделает этого. Умерив свою страсть, он нежно обнял девушку. Постепенно дыхание Мэрилин стало более спокойным, и она наслаждалась его объятиями, желая не только страстных поцелуев, но и любви.
      Прошла, казалось, целая вечность. Мэрилин поежилась от легкого ветерка.
      – Вы замерзли, мисс Бэннон? Уже поздно. Я провожу вас в каюту.
      Мэрилин молча согласилась, и молодые люди направились к ее каюте.
      – Мне хотелось бы, чтобы этот вечер никогда не кончался, – тихо произнес Себастьян. – Надеюсь, мы будем часто видеться. Миссис Квинс живет лишь в нескольких часах езды от моей плантации.
      – Но я не буду жить у миссис Квинс, – радостно сказала Мэрилин. – Я только путешествую вместе с ней. А еду я на «Древо Жизни». Я унаследовала половину плантации от моего отца.
      Внезапно Себастьян отстранился от Мэрилин, и она сразу же поняла: что-то случилось. Девушка посмотрела ему в глаза. Теплый, открытый взгляд Себастьяна исчез. Квадратный подбородок напрягся, а глаза сузились. Во всем его облике чувствовалась такая враждебность, что Мэрилин испугалась.
      Она попыталась выяснить, что случилось, но Себастьян не дал ей договорить. Он лишь поклонился и пожелал доброй ночи, а затем удалился, оставив Мэрилин в замешательстве, униженной и расстроенной.

* * *

      Всю ночь Мэрилин ворочалась без сна и наутро чувствовала себя разбитой. Снова и снова мучила она себя вопросом, что такого она сделала, что сказала, из-за чего Себастьян отвернулся от нее. Завтракая с миссис Квинс, Мэрилин пыталась отыскать его взглядом, но напрасно. Розали заметила отсутствие аппетита у своей подопечной и учинила допрос удрученной девушке.
      Мэрилин вкратце поведала своей благодетельнице о том, как Себастьян расстался с ней накануне. Миссис Квинс сочувственно вздохнула.
      – Боюсь, это была моя ошибка, дорогая. Мне так хотелось, чтобы путешествие на этом пароходе доставило нам радость. Я намеренно ввела Себастьяна в заблуждение, и, к сожалению, вы пострадали от этого обмана.
      Мэрилин напряженно смотрела на миссис Квинс и ждала дальнейших объяснений. Ее подавленное настроение слегка развеялось. Если миссис Квинс объяснит ей, почему Себастьян так вел себя, может быть, еще не все потеряно.
      – Мэрилин, – нерешительно начала миссис Квинс, – между Себастьяном и Картайлом Ньюсомом существует яростная вражда. Их мнения о том, как следует обращаться с работниками, совершенно не совпадают. Понимаю, это не слишком убедительное объяснение, но есть еще кое-что. Однако я не могу сказать вам об этом. – Розали Квинс опустила глаза, словно обдумывая слова, потом медленно подняла голову, наблюдая за сменой чувств на лице Мэрилин. – Наверное, следует также сказать вам, потому что вы и сами увидите, что есть очень большое внешнее сходство между Себастьяном и бароном.
      Мэрилин удивленно взглянула на миссис Квинс и спросила:
      – Но какое отношение это имеет ко мне? Не может же Себастьян порицать меня за свои расхождения с бароном! Ведь в том, как обращаются с рабами, нет моей вины!
      – Я знаю, дорогая. Это несправедливо. Но вы должны понять: Себастьян не ладит с владельцами «Древа Жизни» сколько себя помнит. – Миссис Квинс фыркнула и радостно констатировала: – Мужчин так же трудно понять, как и женщин, если не труднее!
      В течение всего дня Мэрилин ни разу не видела Себастьяна. Девушка горела желанием объясниться с ним, заставить понять, что она ни в чем не виновата.
      Незадолго до ужина миссис Квинс доставили записку, в которой Себастьян сообщал, что сошел с парохода, когда после обеда они причалили к берегу, чтобы пополнить запасы воды. Он любезно предлагал дамам воспользоваться его столиком в обеденном зале, так как ему самому он больше не понадобится, а им скрасит путешествие.
      Если прежде Мэрилин испытывала неуверенность и угрызения совести относительно их непродолжительного знакомства, то теперь ею овладел гнев. Гнев, рвущий на части ее душу, вонзился и в сердце, болезненно напрягая нервы и оставляя их открытыми для очередного удара.
      – Вы просто изверг, Себастьян Ривера! А раз так, то пусть все остается как есть, – еле слышно прошептала она.
      Мэрилин бросила взгляд на реку. Яркий солнечный свет, согревавший ее, даривший ей новые силы, теперь казался тусклым, и холод сковал сердце девушки. Но Мэрилин не хотела признаваться самой себе, что тропическое солнце померкло для нее, а изумрудно-зеленые сады Амазонки стали мрачными и темными.

Глава 3

      Мэрилин подумала, что больше не выдержит ни минуты поездки к плантации «Древо Жизни». По причине плохо насаженных колес, кузов съезжал то в одну сторону, то в другую. Все тело девушки уже было в синяках и ушибах.
      Мэрилин сидела на заднем сиденье среди багажа и мешков. Слишком измученная, чтобы спать, она вглядывалась в темноту, стараясь определить, где они находятся. Наконец, расставшись с надеждой распознать темные тени, девушка поудобнее устроилась возле одного из сундуков и стала смотреть на круг желтого света, пробивавшегося сквозь ветки деревьев и освещавшего дорогу.
      Мэрилин сосчитала сундуки, чемоданы и мешки, среди которых сидела. Взгляд ее остановился на одном из сундуков, где лежало платье, которое она надевала в тот последний вечер с Себастьяном. Девушку охватило отвращение к самой себе. Почему она все время думает о нем? Какое ей до него дело?
      Миссис Квинс видела, как тяжело Мэрилин переносит трудности пути до плантации, и про себя ругнула сломанное колесо того удобного экипажа, который должен был доставить их с пристани домой. Из-за поломки им пришлось ехать в повозке, присланной ее мужем для перевозки багажа.
      В течение последнего часа Мэрилин сидела так тихо, что Розали решила, что девушка уснула. Однако когда тусклый свет упал на ее лицо, миссис Квинс увидела Мэрилин, сидевшую среди багажа с широко раскрытыми глазами, устремленными в пустоту. Губы девушки были плотно сжаты.
      «Черт бы тебя побрал, Себастьян Ривера, за то, что ты такой тупоголовый осел, и тебя, Розали Квинс, за то, что ты суешь свой нос, куда не следует! – бранилась миссис Квинс про себя. – Нужно быть круглой дурой, чтобы не заметить, как этих молодых людей тянет друг к другу. С чего ты вдруг решила, будто можешь сыграть роль свахи? Ах ты, старая, глупая женщина!»
      Решив развеселить девушку, миссис Квинс принялась безудержно болтать. Пару раз Мэрилин натянуто улыбнулась, но настроение ее не улучшилось.
      – Мы почти приехали, детка, – объявила миссис Квинс, когда повозка неожиданно повернула направо. – Еще несколько ярдов, и вы дома. – Миссис Квинс похлопала девушку по руке. – Наконец-то мы добрались, моя дорогая. Возница поможет вам спуститься, а кто-нибудь из слуг снимет ваш багаж.
      Мэрилин устало кивнула, в то время как женщина ласково обняла ее и поцеловала на прощание. Миссис Квинс должна была продолжить путь на свою плантацию, которая находилась в нескольких часах езды от «Древа Жизни».
      – В ближайшие дни я пришлю вам весточку. А сейчас лучше всего как следует отдохнуть. – Она с нежностью обняла Мэрилин.
      – Разве вы не останетесь здесь на ночь? – спросила Мэрилин и сама не узнала свой голос, настолько устало он звучал.
      – Нет, моя дорогая. Раз уж я совсем рядом с домом, то хочу поскорее до него добраться. Я так соскучилась по Аленцо и, признаюсь, испытываю огромное желание дать покой своим старым костям в моей собственной постели.
      Сильные руки кучера помогли Мэрилин выбраться из повозки. Потопав ногами, чтобы восстановить кровообращение, Мэрилин стала вглядываться в темноту, пытаясь определить, где она находится.
      Луна освещала лужайку перед домом. Это было одноэтажное, довольно большое строение, совсем не похожее на аккуратные кирпичные здания Новой Англии. Веранда, казалось, охватывала весь дом. Белые коринфские колонны поддерживали портик, они словно светились в лунном сиянии. Темные очертания раскидистых растений обрамляли фундамент, воздух был наполнен их свежим ароматом. Аллея высоких деревьев вела к дому, их кроны покачивались под теплым тропическим ветерком.
      Заботливые руки помогли Мэрилин преодолеть несколько каменных ступеней, ведущих к темному, молчаливому дому. Кучер потянул за цепочку у входной двери, и где-то в глубине дома зазвенел колокольчик. Несколько мгновений спустя дверь открылась. На пороге стояла высокая худощавая женщина, державшая в руке масляную лампу. Она кивком пригласила Мэрилин зайти.
      Мэрилин сделала шаг вперед и оказалась в просторной прихожей. В тот момент девушку не беспокоило то, как она выглядит. Мэрилин смертельно устала и мечтала лишь о кровати, на которой можно вытянуться и погрузиться в сон. Завтра она осмотрит свое новое пристанище, а пока ей оставалось только поспевать за высокой женщиной, провожавшей гостью к отведенной для нее комнате.
      – Я Елена, экономка, – заявила женщина. Она сделала Мэрилин знак следовать за ней и подняла лампу повыше, освещая темный коридор.
      Мэрилин не нуждалась в повторном приглашении и быстро двинулась вслед за горделиво вышагивающей экономкой. Елена открыла дверь и попросила Мэрилин подождать пару минут, пока она не зажжет свечи. Вскоре яркий свет залил спальню Мэрилин огляделась. Комната была отделана в бежевых и теплых розовых тонах. Полог из бежевых кружев слегка колыхался от легкого дуновения ветерка. Москитная сетка затягивала открытое французское окно, выходившее в сад.
      Почувствовав на себе пристальный взгляд, Мэрилин повернулась и оказалась лицом к лицу с Еленой, сохранявшей холодное выражение лица.
      – Меня зовут Мэрилин Бэннон, – представилась девушка.
      – Мне известно, кто вы. Уже несколько недель, как мы ждем вас, мисс Бэннон.
      Мэрилин удивилась, услышав мелодичный голос явно образованной женщины. Вместе с тем от нее не ускользнула холодность интонации. Мэрилин заглянула в большие темные глаза экономки и инстинктивно почувствовала, что не нравится ей. Но девушка слишком устала, чтобы беспокоиться о таких вещах. Она поблагодарила Елену за заботу, с которой та приготовила спальню, и присела на край кровати.
      Елена холодным взглядом окинула молодую красивую девушку, потом резко повернулась и вышла. Мэрилин нагнулась, чтобы снять туфли, и это усилие так утомило ее, что она прилегла на кровать.
      Следующее, что осознала Мэрилин, – это яркий солнечный свет, заливавший комнату. Она посмотрела на окна и заметила, что кто-то заходил в ранние утренние часы и закрыл ставни, чтобы не впускать в спальню жаркий воздух начинающегося дня. Кружевной полог кровати был опущен, защищая спящую Мэрилин от солнечных лучей и создавая приглушенно-мягкую атмосферу.
      В дверь тихонько постучали, и вошла Елена с подносом в руках. Восхитительный аромат вызвал у Мэрилин небывалый аппетит. Кофе! Девушка вздохнула, представив себе, как, должно быть, он хорош на вкус. Она сняла крышки с тарелок и обнаружила также тонкие ломтики ветчины, яйцо, небольшой горшочек мармелада и свежие рогалики, увенчанные горкой желтого масла.
      Елена бросила взгляд на растрепанную девушку, и губы ее тронула пренебрежительная усмешка. Однако заговорила она вполне учтиво:
      – Сейчас сюда придут горничные, чтобы принести горячую воду для ванны и распаковать ваши вещи. – Сделав это краткое объявление, она еще на мгновение задержала взгляд на Мэрилин и покинула комнату так же быстро и спокойно, как и накануне.
      Холодность тона экономки сбила Мэрилин с толку. Поглощая завтрак, она снова и снова воспроизводила в памяти разговор, который завела однажды миссис Квинс о таинственной Елене. Они сидели на палубе, легкий речной ветерок доносил до них аромат экзотических цветов. Мэрилин знала, что миссис Квинс пыталась отвлечь ее внимание от мыслей о Себастьяне, и ради своей доброжелательной попутчицы девушка поддержала беседу. Речь зашла о слугах, живущих на «Древе Жизни», и, конечно, о Елене.
      – Никто точно не знает, откуда она взялась. – Миссис Квинс пожала плечами. – Кто-то утверждает, что Елена родилась в Соединенных Штатах, и мать ее была негритянкой, рабыней в каком-то поместье, а отец – белым. Этим можно объяснить цвет ее кожи, хотя она настолько светлая, что, скорее всего, мать Елены квартеронка. Унаследовав ее красоту, Елена стала настоящей красавицей: смуглое лицо, большие зеленые глаза, длинные шелковистые волосы, которые она аккуратно укладывает. В ней чувствуется порода. Она держится словно королева. Пока не умерла жена барона, Елена была служанкой, а с тех пор как лихорадка унесла хозяйку в могилу, все заботы о доме лежат на ней. Одно время поговаривали, что Елена является любовницей барона.
      Мэрилин откинулась на подушки, жуя нежную ветчину и размышляя о том разговоре. Миссис Квинс оказалась права, утверждая, что Елена очень красива. Ей, должно быть, около тридцати, а выглядела она на двадцать. Наверное, Елена попала на «Древо Жизни» совсем девочкой.
      Размышления Мэрилин прервали появившиеся на пороге четыре индейские девочки с ведрами горячей воды, от которой шел пар. Одна из них отодвинула ширму в дальнем углу комнаты и вытащила большую жестяную ванну. Девочки осторожно наполнили ее водой и удалились, но через несколько минут появились снова с полными ведрами.
      – Очень хорошо, девочки, – одобрительно проговорила Мэрилин, копаясь в дорожной сумке в поисках флакона с ароматическими солями для ванны.
      Бросив щедрой рукой пахучие крупинки в горячую воду, девушка начала расшнуровывать лиф платья и вдруг заметила, что за ней наблюдают четыре пары серьезных глаз. Мэрилин взглянула на девочек и растерялась. Неужели они намерены помогать ей?
      – Спасибо, девочки, вы можете идти. Я позвоню, если мне что-нибудь понадобится. – Ни одна из девчушек не сдвинулась с места. Наверное, они не понимали по-английски.
      Мэрилин задумалась. Ей не хотелось, чтобы кто-то наблюдал за тем, как она моется, пусть даже это девочки. Мэрилин взяла за руку одну из них, стоявшую ближе всех, и подвела к двери. Остальные три будто приросли к полу. Слезы появились на глазах девочки, оказавшейся у двери.
      – Что я наделала? – ужаснулась Мэрилин. На нее смотрели серьезные грустные глаза маленьких индианок.
      Одна из них показала пальцем на несчастную, застывшую у двери девочку.
      – Тебе не нравится Несен? Мэрилин поразилась.
      – Конечно, она мне нравится. Просто я хочу принимать ванну без посторонних.
      – Мы помогать, – хихикнула пухленькая девчушка.
      – Но мне не нужна никакая помощь.
      – Мы помогать, – упрямо повторила девочка. Все трое приблизились к оторопевшей Мэрилин. Четвертая стояла у двери, не проронив ни слова, и слезы катились по ее щекам.
      – Хорошо, иди сюда, – улыбнулась Мэрилин. – Ты тоже будешь помогать.
      Ребенок радостно улыбнулся, и белоснежные зубы сверкнули на смуглом лице. Не успела Мэрилин оглянуться, как ее раздели и погрузили в воду. Ее мылили до тех пор, пока кожу не стало покалывать. Пухленькая девочка занялась золотистыми волосами Мэрилин.
      – Красивые, – заявила она, а остальные весело кивнули, продолжая ревностно тереть кожу Мэрилин. Та не знала, долго ли ей еще терпеть. Мытье уже утомило ее.
      – Боже милостивый! – пробормотала Мэрилин, воспроизводя любимое выражение миссис Квинс.
      Это восклицание заставило девочек прыснуть от смеха – очевидно, они были знакомы с этой дамой. Старшая из них сказала:
      – Вы подождать, а мы принесем еще воды. Мэрилин вздохнула. Куда она пойдет в таком виде? Девочки гуськом вышли из комнаты. Мэрилин напрасно надеялась, что чистая вода предназначалась для ополаскивания, а не для мытья. Она взглянула на свое порозовевшее тело и содрогнулась.
      – Нужно обзавестись более мягкой мочалкой. Открылась дверь, и девочки внесли в комнату ведра, полные воды. Все четверо весело поглядывали на Мэрилин, сидящую в ванне; их темные глаза оживленно блестели. Очевидно, заключительная часть процедуры нравилась им больше всего.
      Одна из девчушек жестом показала Мэрилин, чтобы та встала на колени, и они могли бы вылить на нее воду. Мэрилин повиновалась, и когда первый поток воды обрушился на ее голову, услышала смешок одной из девочек, которая повторила знаменитое восклицание: «Боже милостивый»!
      Мэрилин рассмеялась. Вскоре ее насухо вытерли, а длинные волосы аккуратно закрутили в тюрбан из полотенца. Кожу приятно пощипывало. Неожиданно в руках у пухлой девчушки появился флакон, из которого каждая из девочек налила в ладони густой пахучей жидкости.
      – О нет! – воскликнула Мэрилин.
      Но как бы она ни возражала, помощницы знали свое дело. Они уже растерли ей руки и ноги и принялись массировать спину. Когда же одна из них попыталась снять полотенце с головы Мэрилин, та ухватилась за него как утопающий за соломинку.
      Маленькая толстушка глянула на Мэрилин глазами, в которых плясали чертики, и произнесла: – Боже милостивый!
      Очевидно, это был ее боевой клич. Мэрилин сдалась на милость победителя. Девочки принялись осторожно массировать ее тело, пока кровь не заиграла под кожей. Затем на Мэрилин накинули легкий пеньюар из тонкой ткани с рисунком и виде желтых веточек. Ее вывели на веранду и усадили на стул из пальмового дерева. Тюрбан раскрутили, и пухленькая девочка принялась расчесывать влажные волосы Мэрилин.
      После того как каждая прядка была приглажена, девочки уселись у ног Мэрилин и выжидающе уставились на нее. Мэрилин не понимала, чего они ждут. Она беспомощно смотрела на своих юных служанок, похожих на шустрых белочек. Пухленькая девочка, казалось, лучше остальных умела угадывать мысли Мэрилин. Она посмотрела на солнце, а потом показала на волосы девушки.
      – А, понимаю. Вы хотите, чтобы я высушила волосы, а затем вы их уложите, – рассмеялась она. Ей стало интересно, как будет выглядеть ее прическа, после того, как над нею потрудятся эти малышки. Но, вспомнив ловкие пальчики, делавшие ей массаж, Мэрилин решила, что не стоит беспокоиться. Очевидно, эти девочки умеют укладывать и волосы.
      – Как вас зовут? – поинтересовалась она. Заметив недоумение на их лицах, Мэрилин показала на себя и сказала: – Мисс Бэннон.
      Потом она указала на каждую из девочек.
      – Несси, – сказала самая маленькая.
      – Рози, – объявила другая, с большими черными глазами.
      – Блоджит… нет, нет… Бриджит, – поправила саму себя старшая из девочек.
      Последняя, пухленькая, также назвала себя:
      – Мория.
      – Какие странные имена для индейских детей. Кто вам их дал? – спросила Мэрилин.
      Мория хихикнула, и девушка решила не расспрашивать дальше. Но как ей все-таки общаться с этими детишками, если они почти не говорят по-английски? Когда волосы высохли, Мория вскочила и принялась расчесывать щеткой золотистые пряди. Она стояла позади стула, а остальные девочки сидели перед Мэрилин скрестив ноги.
      «Маленькие чертовки, – подумала Мэрилин. – Они изображают из себя взрослых и, надо сказать, относятся к своей работе очень серьезно».
      Время от времени девочки переглядывались и кивали друг другу. Наконец все было готово, и Несен, самая маленькая, сбегала за зеркальцем на ручке.
      – Видите? – гордо спросила Мория. Мэрилин взглянула на свое отражение в зеркале и поразилась мастерству этой малышки. Золотистые косы были высоко уложены, на плечо спускался всего один локон, а возле ушей остались крохотные завитки.
      Маленькие служанки с нетерпением ждали, какое суждение вынесет Мэрилин. Она улыбнулась и восторженно произнесла:
      – Боже милостивый!
      Мэрилин рассмеялась, обнимая детей, и не заметила, как на веранде появилась Елена. Она молча наблюдала за этой сценой.
      Наконец, громко хлопнув в ладоши, экономка отпустила присмиревших девочек, которые торопливо выскользнули в приоткрытую дверь. И только веселая толстушка Мория подмигнула Мэрилин. Не веря своим глазам, девушка едва сдержала смех, чтобы не подвести маленьких индианок.
      – Сколько лет этим детям? – спросила она.
      – Им десять лет, мисс Бэннон. Они справились?
      – Замечательно справились. Для таких маленьких девочек они очень искусны.
      – Я сама обучала их, – холодно ответила экономка. – Мастер Джемми ждет вас на восточной веранде. Барон и Карл уехали на плантации, но просили меня передать вам их самые теплые приветствия. – Тон Елены стал еще холоднее. – Мы ужинаем в половине девятого, мисс Бэннон. Одеться следует как для приема. – Она вышла из комнаты, двигаясь с грацией, которой Мэрилин позавидовала. Рядом с величественной Еленой она чувствовала себя неуклюжей школьницей.

Глава 4

      Мэрилин последовала за экономкой на веранду.
      – Вы Мэрилин! А я Джемми, – поклонился ей молодой человек.
      – Рада познакомиться с вами, Джемми, – с улыбкой ответила Мэрилин. – Я проделала долгий путь, чтобы оказаться здесь.
      Высокий, с развитой мускулатурой, Джемми производил приятное впечатление. Его голубые глаза заглянули в глаза Мэрилин, и он нетерпеливо откинул прядь волнистых светлых волос с широкого лба.
      – Моя семья имеет удовольствие принимать вас здесь. Могу я называть вас просто Мэрилин?
      – Конечно! А я буду звать вас Джемми. Давайте сядем. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о плантации, – сказала Мэрилин, усаживаясь на стул. – Почему вы не поехали с остальными мужчинами?
      Джемми, казалось, на мгновение опечалился. Он принялся сосредоточенно потирать большим пальцем левой руки правую руку между указательным и средним пальцами. Наконец юноша заговорил:
      – Отец решил, что кто-то из членов семьи должен остаться здесь, чтобы приветствовать вас и показать вам дом и окрестности. Кроме того, сегодня у них встреча со скупщиками, и отец не хотел, чтобы я нахо… – Джемми внезапно вспыхнул и переменил тему разговора.
      Мэрилин сделала вид, что ничего не заметила. Джемми стал рассказывать о плантации и об изменениях, которые произошли здесь за последние годы.
      – С каждым годом мы получаем все больше и больше каучука и продаем его все дороже, – сказал он. Это прозвучало, как хорошо заученный школьный урок.
      Мэрилин заговорила об индейских девочках и спросила Джемми, почему у них христианские имена.
      – Это все преподобный отец Джон. Он миссионер и обратил в христианскую веру некоторых индейцев. Четыре девочки, которых обучает Елена, родились у индейцев, ставших католиками. – Его глаза заблестели, когда разговор коснулся маленьких служанок. – Они чудесные, – улыбнулся юноша, – ловкие и умелые. Особенно Мория. Правда, она похожа на резвую птичку?
      Мэрилин вспомнила веселую толстушку и согласилась с Джемми.
      – Сколько всего индейцев живет на плантации? – спросила она.
      – Около ста пятидесяти, примерно столько же негров.
      – На всех плантациях столько работников? – поинтересовалась Мэрилин, сознательно избегая слова «раб».
      – На некоторых даже больше. А у Себастьяна Риверы их всего сто, однако он от сотни работников добивается большего, чем мы от трехсот, – хмуро заметил он. – Вы, разумеется, слышали, что мистер Ривера освободил своих рабов? Уверен, миссис Квинс рассказала вам об этом, – улыбнулся Джемми.
      Мэрилин кивнула.
      – А барон не собирается сделать то же самое? – спросила она. Ее вопрос, казалось, шокировал Джемми.
      – Нет. Отец считает, что тогда они вообще перестанут работать. Да и что будут делать негры, если дать им свободу?
      Мэрилин не оставляла интересующей ее темы.
      – Сколько же он думает так продержаться? Миссис Квинс говорит, что отмена рабства – лишь вопрос времени, если принцесса Изабелла продолжит в том же духе.
      – Она никогда этого не сделает! – воскликнул Джемми, заставив Мэрилин испуганно замолчать. Заметив, как она изменилась в лице, юноша продолжил уже более спокойным тоном, явно делая над собой усилие: – Сейчас мы испытываем некоторые трудности с рабами. Мы слышали, что готовится что-то вроде восстания. Если это правда, то дело плохо: па следующем судне мы должны отправить большую партию каучука.
      Мэрилин кивнула. Она бросила взгляд на столик рядом с креслом Джемми и восхищенно воскликнула, разглядывая ряды деревянных солдатиков:
      – Как красиво!
      – Это коллекция, – гордо объяснил Джемми, протягивая ей одного из ярко раскрашенных солдатиков.
      Мэрилин восторгалась искусно выточенной фигуркой, отмечая мельчайшие детали.
      – Сколько их у вас здесь? – спросила она.
      – Шестьдесят шесть, – ответил Джемми. – Надеюсь, в ближайшее время мне удастся добраться до сотни.
      – Я никогда не видела таких замечательных солдатиков, даже в Соединенных Штатах. Должно быть, вам очень нравится собирать их.
      – Да. Это самое ценное, что у меня есть. Я собираю их с детства. – Он сменил тему. – Не хотите ли прогуляться по саду, пока жара не стала нестерпимой?
      Мэрилин кивнула.
      – А после обеда я покажу вам весь наш дом, Каза Гранде. – Он протянул руку и помог Мэрилин подняться со стула. По ступенькам крыльца молодые люди спустились в сад. В воздухе витал аромат жасмина.
      Мэрилин выразила восхищение обилием сладко пахнущих, буйно цветущих растений. Джемми объяснил ей, как трудно заставить джунгли отступить.
      – С каждым годом газон становится все меньше и меньше, – смеясь признал он.
      Через час жара и влажность достигли критический отметки, и у Мэрилин начала кружиться голова.
      – Нам лучше вернуться, – сказал Джемми, заметив, как побледнела девушка. – Не следовало держать вас так долго в саду. К жаре нужно привыкать постепенно.
      В глубине души Мэрилин чувствовала, что вряд ли сможет когда-нибудь привыкнуть к климату Бразилии, но все же она кивнула и направилась по узкой дорожке сада вслед за Джемми, едва передвигая ноги.
      Как только они вернулись в Каза Гранде, Джемми позвал Елену и попросил принести прохладительные напитки. Мэрилин села и откинулась на спинку большого мягкого кресла. Комната была прохладной и затененной. Создавалось впечатление, будто она хранит в себе что-то таинственное. Мэрилин огляделась и спросила у Джемми, для чего используется эта комната.
      – Моя мать называла эту комнату утренней. Когда она умерла, мы поставили сюда ее клавикорды. На них почти никогда не играют. Иногда я прихожу сюда, чтобы попытаться вспомнить мать. Ее не стало, когда мне было всего два года, – пояснил он.
      Елена принесла высокие бокалы с прозрачным напитком. Попробовав его, Мэрилин поморщилась и спросила:
      – Что это?
      – Лимонный сок в смеси с соком папайи, – ответил Джемми. – Он прекрасно утоляет жажду.
      Мэрилин не могла не согласиться с этим утверждением. Правда, вкус напитка ей не очень понравился, но, вероятно, к нему нужно привыкнуть.
      – В доме так приятно, – заметила Мэрилин. – Такой контраст по сравнению с жарой снаружи.
      – Это потому, что стены здесь толщиной в фут, а крыша черепичная. – Хотите осмотреть дом? – предложил Джемми.
      Мэрилин утвердительно кивнула. Юноша тотчас вскочил с места, полный готовности сопровождать ее.
      Дом был выстроен так, что между двумя его крыльями находился внутренний дворик, выложенный галькой и искусно обсаженный тропическими деревьями и кустарником. Мебель во всех комнатах выдержана в стиле барокко и инкрустирована позолотой. По мнению Мэрилин, барон не отличался особым вкусом. Джемми показывал ей различные предметы, и Мэрилин старательно восхищалась ими, видя, как нравится ему выступать в роли гида. Когда они вновь вернулись в комнату, Джемми заметил:
      – Это почти точная копия оригинала, вплоть до мельчайших подробностей.
      – Какого оригинала?
      – Настоящего Каза Гранде. Того, в котором жил дедушка. Когда он умер, дом сгорел до основания. Первый Каза Гранде находился в четверти мили отсюда. Отец не стал строить дом на прежнем фундаменте и решил расположиться поближе к реке. – Джемми, несомненно, упивался обязанностями экскурсовода. О старом доме он говорил так, будто целиком взял текст из путеводителя «Куке Тур».
      Обед был подан в прохладной комнате в задней части дома. Мэрилин удивилась редкостному английскому фарфору и не стала скрывать своего восхищения.
      – Это фарфор моей матери, – ответил Джемми. – У нас много прекрасных вещей, как вы уже могли убедиться.
      Обед был легким и вкусным. Фруктовый салат из гуавы, апельсинов и ананасов, затем несколько ломтиков сыра на тонко нарезанных кусочках хлеба. Завершил обед еще один стакан сока лимона и папайи.
      Наступило время сиесты. Джемми проводил Мэрилин до ее комнаты и сказал, что в четыре они вместе попьют чаю, а затем прокатятся верхом по окрестностям.
      Мэрилин прилегла, собираясь отдохнуть. Вскоре глаза ее закрылись, и девушка уснула. Гнетущая жара творила чудеса. Никогда прежде Мэрилин не спала после обеда. Проснулась она в поту, быстро сняла платье и решила в дальнейшем раздеваться на время послеобеденного отдыха. Переодевшись в легкое платье для верховой езды, Мэрилин прошла в гостиную, где договорилась пить чай с Джемми. Приблизившись к двери, она услышала голоса, доносившиеся из комнаты, и уже хотела войти, как вдруг услышала свое имя.
      – Вашему отцу не понравится, если вы повезете мисс Бэннон на верховую прогулку. Вы же знаете, что он не одобряет вашего увлечения лошадьми, Джемми.
      Это была Елена. Она говорила начальственным и даже дерзким тоном.
      – Не лучше ли подождать возвращения Карла и поехать вместе?
      Теперь в ее голосе слышались умоляющие нотки. Мэрилин тихо стояла и слушала этот разговор. До нее донесся голос Джемми:
      – Я уверен, Елена, что Мэрилин отличная наездница. Тебе не стоит беспокоиться, что она упадет с лошади или заблудится. Я прослежу за этим, – сказал юноша.
      Мэрилин подумала, что после такого наглого заявления экономка может считать себя уволенной, но та продолжала настаивать на своем. Голос ее стал низким, из него исчезли певучие нотки.
      – Если вы ослушаетесь отца, Джемми, боюсь, он не закажет для вас новых солдатиков, – твердо проговорила она.
      – Тогда я сам закажу их. Я уже не ребенок, Елена. И давай прекратим этот спор. Я собираюсь сдержать свое обещание и взять Мэрилин на прогулку верхом. Проследи, чтобы чай подали вовремя, – властно приказал он.
      Мэрилин решила, что пора дать знать о своем присутствии. Она отошла на несколько шагов назад и приблизилась к двери, постукивая каблуками по плиточному полу.
      – Надеюсь, я не опоздала, Джемми? – сказала Мэрилин, входя в комнату.
      Суровая экономка холодно взглянула на девушку и вышла за дверь. Почти сразу же она вернулась с двумя красивыми чашками, чайником и блюдом печенья.
      – Вам не кажется, что стало прохладнее, Джемми? – спросила Мэрилин.
      – Да. Обычно в эти часы жара начинает спадать. Я считаю это самым лучшим временем дня. Приятно скакать на лошади, когда опускается прохлада.
      Мэрилин выпила две чашки чая и съела несколько воздушных печений. Джемми, казалось, обладал неутолимым аппетитом. Он непрерывно ел печенье, пока блюдо не опустело. Молодой человек застенчиво посмотрел на Мэрилин, заметив ее взгляд.
      – Это мое любимое печенье, – обронил он, потом разразился таким заливистым смехом, что Мэрилин не могла не рассмеяться в свою очередь.
      – Но для моей талии не слишком хорошо увлекаться печеньем, – игриво заметила она.
      – Мне это не грозит, – снова улыбнулся юноша, допивая четвертую чашку чая.
      – Чай тоже ваш любимый? – посмеиваясь, спросила Мэрилин.
      Он радостно кивнул, поставил чашку и встал, стряхивая крошки с брюк.
      Мэрилин прошла вслед за ним через кухню во внутренний дворик, где их уже ждали две оседланные лошади. Джемми помог девушке сесть верхом, сам вскочил на лошадь и направил ее к воротам.
      Мэрилин ехала на сером в яблоках коне, а Джемми – на резвом гнедом мерине. Казалось, юноша держится вполне уверенно. Мэрилин недоумевала, почему Елена так настойчиво предупреждала его, просила не выезжать верхом.
      Неожиданно Джемми свернул влево и натянул поводья, глубоко вдавливая каблуки в бока лошади, которая попятилась и встала на дыбы. Джемми продолжал натягивать поводья, и мерин бился все сильнее. Мэрилин не понимала, что случилось. На земле не было видно ничего, что могло бы испугать лошадь. К счастью, ее конь стоял спокойно, мирно пощипывая сочную зеленую траву. Джемми ослабил поводья, и мерин опустил передние ноги на землю, тихо заржав.
      – Что случилось, Джемми? – обеспокоенно спросила девушка.
      Джемми обернулся с перекошенным лицом.
      – Не знаю. Только что с ним все было в порядке, а потом он вдруг встал на дыбы.
      – Никогда не нужно так натягивать поводья. Вы только еще сильнее пугаете его, – спокойно заметила Мэрилин.
      – Я знаю. Давайте проедем чуть дальше. Смотрите, – он махнул рукой вправо, – это начало владений Себастьяна Риверы.
      Мэрилин посмотрела в том направлении, куда указывал Джемми, и задумалась. Где сейчас Себастьян? Она не собиралась искать его, а лишь… Джемми пришпорил коня, тот фыркнул и пошел галопом. Мэрилин отметила не слишком хорошую посадку юноши. Джемми повернулся и заговорил с нею. Внезапно его мерин поскакал с ужасающей скоростью. Мэрилин беспомощно смотрела, как лошадь и всадник быстро удаляются от нее.
      Вдруг на тропу выехал какой-то мужчина. Он сразу же понял, что происходит, и помчался вслед за потерявшим голову мерином. Несколько минут спустя появились оба всадника. Каково же было удивление Мэрилин, когда в одном из них она узнала Себастьяна.
      Он вежливо поклонился девушке. От его внимания не ускользнуло, как изящно облегает ее замечательную фигуру белый костюм для верховой езды. Себастьян прервал поток объяснений и принялся выговаривать Джемми за безрассудное поведение. Юноша пытался оправдаться, но без особого успеха.
      – Барон знает, что вы поехали на мерине? – спокойно спросил Себастьян.
      Джемми мрачно отвернулся, сделав вид, будто не расслышал вопроса. Себастьян лишь пожал плечами. Ничего другого он и не ожидал.
      – Давайте я провожу вас, мисс Бэннон. Здесь небезопасно.
      Обе лошади потянулись за иссиня-черным скакуном Себастьяна. Мэрилин восхищалась и конем, и наездником. Казалось, лошадь и всадник слились в единое целое. Она понимала, что мало кто мог бы управлять мощным черным скакуном с такой же ловкостью, как это делал Себастьян Ривера.
      Джемми, нахмурившись, поехал вперед. Мэрилин даже не пыталась завязать разговор с Себастьяном, который тоже стал мрачнее тучи. Какое ему дело до того, куда поскакал Джемми? Зачем он спросил, известно ли барону, что Джемми выехал верхом на мерине?
      Вдруг Себастьян нарушил молчание и, бросив взгляд на Мэрилин, проговорил:
      – Не думаю, что вам стоит ездить верхом в джунглях, пока вы не освоитесь с местностью. И лучше всего было бы совершать прогулки в сопровождении опытного наездника, каковым Джемми не является. Нет нужды говорить, что может с вами случиться. – Его тон казался поучающим, и Мэрилин чувствовала себя так, будто ей сделали выговор. Она покраснела и кивнула, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. Себастьян продолжил: – Поэтому я и еду с вами, мисс Бэннон. Но не думаю, что барон оценит то, что я сопровождал его сына и гостью после прогулки верхом. – Себастьян снова взглянул на Мэрилин, без видимых усилий развернул крупного сильного коня и поехал обратно.
      Джемми ждал Мэрилин недалеко от Каза Гранде. На его лице застыло угрюмое выражение.
      – Я бы не допустил, чтобы с вами что-то случилось, Мэрилин. Вы ведь знаете это, не так ли?
      Мэрилин кивнула. Она знала только одно: намеренно он бы не допустил несчастья, но мало ли что могло случиться помимо его воли.

* * *

      Оставив лошадей на конюшне, они вошли в прохладную гостиную. Появилась Елена. На лице экономки было написано явное облегчение.
      «Очевидно, потому, что Джемми остался цел и невредим!» – подумала раздраженная Мэрилин.
      – У вас не было неприятностей? – спросила экономка у Джемми. Тот просто пожал плечами. Высокая, статная Елена не пожелала задать такой же вопрос Мэрилин. Разговаривая с Джемми, она холодно поглядывала на девушку. – Собирается дождь, Джемми. Может быть, вам стоит убрать солдатиков с веранды?
      Глаза юноши загорелись при упоминании о его увлечении, и он немедленно отправился выполнять указание. Экономка снова удостоила Мэрилин недоброжелательным взглядом.
      – Я не хочу, чтобы вы снова ездили верхом вместе с Джемми, мисс Бэннон. Вам это понятно? – ледяным тоном спросила она.
      Озадаченная Мэрилин не удержалась от вопроса:
      – Но почему, Елена? Он не сделал ничего плохого!
      – Не мое дело объяснять вам, почему да отчего. Я сказала, что вам не следует кататься на лошадях вместе с Джемми. Ясно? – переспросила она, испепеляя девушку горящим взглядом.
      Мэрилин прошептала «да» в ответ на столь категорическое требование. Она так и не поняла, в чем дело, однако не стала выяснять причину. Ей нравилось ездить верхом, но если ее лишат этого развлечения, Мэрилин найдет себе другое занятие. Направляясь в холл, девушка чувствовала на себе холодный взгляд экономки.
      Оказавшись в своей комнате, Мэрилин сняла костюм для верховой езды и опустилась в кресло, озадаченная странным поведением не только Джемми, но и Себастьяна, а также Елены. Почему они так вели себя? Непонятно. Как бы ей хотелось, чтобы здесь была миссис Квинс, которая все про всех знает. В дверь постучали, и вошла маленькая индианка Мория с высоким стаканом прохладительного напитка в руке. Она робко протянула его молодой леди. Мэрилин указала на скамеечку для ног, стоявшую у кресла, приглашая девочку присесть. Малышка казалась испуганной.
      – Все хорошо, Мория. Я разрешаю тебе сесть рядом. Иди сюда, мне интересно знать, много ли английских слов ты выучила. Кто с тобой занимается?
      – Отец Джон, – несмело ответила девочка.
      – Ясно. Ты знаешь буквы и цифры?
      Девочка утвердительно кивнула и добавила:
      – И Несен тоже знает.
      – А Бриджит и Рози? – спросила Мэрилин.
      – Елена не позволяет им учиться, – с серьезным видом ответила Мария.
      – А что думает об этом барон? – не унималась Мэрилин.
      – Он… Елена не разрешает им учиться, – упрямо повторила девочка.
      – Значит, все вы будете моими служанками? – поинтересовалась Мэрилин.
      Малышка кивнула.
      – Мы позаботимся о вас, – радостно добавила она.
      «А кто позаботится о тебе, крошка?» – подумала Мэрилин.
      – Где твои родители, Мория?
      Тень набежала на маленькое личико.
      – Они работают на «Регало Вердад».
      – Тогда почему же ты не с ними? – недоуменно спросила Мэрилин.
      – Барон продал моих родителей мистеру Ривере, но не захотел отпустить меня. Елена решила обучить меня и оставить на плантации. Мистер Ривера пытается купить меня.
      – Как же он мог продать родителей без ребенка? – негодовала Мэрилин. – Неужели нельзя ничего сделать?! А остальные – Рози, Бриджит, Несен? Где их родители?
      – Тоже на «Регале Вердад». Мистер Ривера купил их всех одновременно. Они болели лихорадкой, поэтому барон их продавать… – девочка замялась, подыскивая нужное слово, – …дешево, – торжествующе добавила она. Мэрилин кипела от возмущения.
      – Как же такое могло случиться? Когда ты в последний раз видела своих родителей? – с негодованием спросила она у маленькой индианки.
      Мория показала три пальца.
      – Столько лет? – не веря своим глазам, переспросила Мэрилин.
      Девочка кивнула.
      – Ладно, посмотрим, что можно сделать. – Мэрилин была вне себя от возмущения. При звуках ее сердитого голоса ребенок съежился. Мэрилин тут же пожалела, что не сдержалась и напугала Морию. Она прижала головку девочки к своим коленям. – Прости, я не хотела тебя пугать, малышка. Я рассердилась, что такое могло случиться с ребенком, – проговорила Мэрилин, пытаясь объяснить свой гнев.
      – Я стою очень дорого, – гордо добавила девочка.
      – Кто тебе это сказал?
      – Я слышала, как отец Джон говорил мистеру Ривере. – Круглое личико сморщилось от усилий, так старалась Мория вспомнить все подробности разговора. – Не хватает денег, чтобы купить меня, – сказала она.
      Мэрилин поняла: сколько бы ни предложил Себастьян Ривера, дети не предназначались для продажи.
      Девочка встала, собираясь уходить. Погруженная в свои думы, Мэрилин даже не заметила этого.
      «Если я владею половиной плантации, значит, мне принадлежит половина рабов, включая детей. Само собой разумеется, дом находится в собственности барона, но доходы и плантация разделены поровну. Так что я имею право голоса по этому вопросу».
      Яростное возмущение кипело в душе так, что кровь стучала в висках девушки. Ведь они всего лишь дети, и Мэрилин, как бы она ни старалась, никогда не смирится с тем фактом, что родителей разлучают с семилетними детьми. Мэрилин вспомнила, что где-то читала о большой любви, которую питают индейцы к своим детям. Как же это произошло? Может быть, они решили, что детям будет лучше на «Древе Жизни»? Кажется, о них здесь неплохо заботятся. По крайней мере, они не трудятся в поле.
      Мэрилин открыла дорожную сумку, оставленную у кровати, и достала бумаги отца. Она так и не смогла понять, о чем именно в них говорится. Может быть, отец Джон поможет ей разобраться? Мэрилин лишь знала, что у нее есть юридический документ, удостоверяющий ее права на половину плантации.
      Девушка вышла на широкую веранду, прихватив дешевый бульварный роман, который пыталась читать в дороге. Однако она не смогла сосредоточиться на чтении. Ее мысли возвращались к событиям двух последних дней. Мэрилин отложила книгу и откинулась на спинку стула. Время от времени она отхлебывала уже ставший теплым напиток, принесенный маленькой индианкой.
      Взгляд ее устремился на заходящее солнце. Мэрилин наблюдала, как темнота постепенно окутывает буйную растительность плантации. Аромат жасмина кружил голову, как крепкое вино. Казалось, этот запах наполняет воздух.
      Мория и Бриджит вошли в темную комнату и зажгли керосиновые лампы. Спальню залил свет.
      – Пора одеваться, мисс, – улыбнулась Мория.
      Мэрилин тяжело поднялась со стула. У нее возникло такое чувство, будто ей на плечи обрушился груз тягот всего мира.
      Словно чувствуя угнетенное настроение Мэрилин, девочки молча помогали ей одеваться. Она посмотрелась в зеркало и осталась довольна тем, как выглядит в золотистом платье, которое надевала в первый вечер на пароходе. Мэрилин постаралась отогнать от себя мысли о Себастьяне и расправила складку дорогой ткани. Поблагодарив девочек, она ласково погладила их, и сердце у нее сжалось.
      Мэрилин вошла в огромную библиотеку, где двое мужчин вели серьезный разговор. Джемми дулся в углу.
      Мужчина лет пятидесяти и изысканной внешности, почувствовал ее присутствие и повернулся к двери. Его глаза пристально взглянули на гостью. Под этим явно восхищенным взглядом Мэрилин слегка покраснела. Серые глаза со стальным блеском скользнули по золотистым локонам, оценили линии стройной фигуры и задержались на лице Мэрилин.
      Этот взгляд буквально пригвоздил ее к полу, и девушка в свою очередь принялась рассматривать хозяина дома. Высокий, худощавый, однако в его широких плечах чувствовалась немалая физическая сила. Темные волосы, тронутые сединой на висках, красиво облегали гордо поднятую голову. На лице, покрытом золотистым загаром, горели удивительные серые глаза. Полные, чувственные губы растянулись в улыбке, и Мэрилин заметила крепкие белые зубы. Несомненно, барон был привлекательным мужчиной.
      Наблюдая за ним, Мэрилин испытала неприятное чувство. В красивом лице хозяина дома она заметила разительное сходство с Себастьяном.
      – Добро пожаловать, моя дорогая? «Древо Жизни» приветствует вас. Это мой сын Карл, – представил он высокого молодого человека, стоявшего рядом. – И, конечно, вы уже познакомились с Джемми, – добавил он с нежностью в голосе.
      Мэрилин улыбнулась в ответ, но улыбка ее получилась натянутой от чрезмерного напряжения, которое сковало все тело. Девушка попыталась расслабиться, но обнаружила, что это выше ее сил. Казалось, она находится на сцене и исполняет роль в какой-то пьесе. Ее не покидало внутреннее беспокойство.
      – Джемми рассказал мне, что сегодня вы выезжали на верховую прогулку, – спокойно заметил барон.
      – Да, у вас очень живописные окрестности, – сказала Мэрилин, указывая изящной рукой в сторону сада.
      – Моя дорогая, я предпочел бы, чтобы вы не выезжали, пока не ознакомитесь как следует с местностью, – мягко проговорил Барон.
      Тем не менее Мэрилин восприняла это пожелание как приказ. Она кивнула и бросила взгляд на Карла: не добавит ли тот что-нибудь к светской беседе перед ужином. Но Карл молчал, потягивая вино из бокала, и лишь иногда переговаривался с Джемми, сидящим на кушетке в углу. Мэрилин не спеша разглядывала молодого человека. Карл оказался высоким, изящно сложенным юношей в противоположность мускулистому крупному Джемми. Откинутые с аристократического высокого лба темные волосы подчеркивали тонкие черты лица и нос с горбинкой. Разговаривая с Джемми, молодой человек принял грациозную позу, которая показалась Мэрилин очень элегантной. Создавалось впечатление, что она попала в окружение троих поразительно красивых мужчин.
      Барон заговорил о приближающемся карнавале, обещавшем много веселья.
      – Карнавал проходит в начале Великого поста. Мы отправимся в город на открытие праздника. У меня в Манаусе свой дом. Мы останавливаемся там, когда ездим договариваться со скупщиками каучука. Нужно будет подобрать вам подходящий костюм для бала.
      Вошла Елена и объявила, что ужин подан. Недолго думая, барон взял стакан с шерри из рук Мэрилин и поставил на мраморный столик.
      Мэрилин заметила, что Карл и Джемми уже поднялись с кушетки. Джемми устремился к ней, намереваясь проводить девушку в столовую, однако барон опередил сына и предложил Мэрилин руку. Джемми остановился, надув губы.
      Трапеза прошла спокойно. Карл по-прежнему хранил молчание. Он, казалось, находился в каком-то другом мире. Джемми сидел опустив глаза и почти ничего не ел. У Мэрилин тоже не было аппетита, хотя и креветки, и рассыпчатый рис казались восхитительными. На десерт подали крепкий бразильский кофе. Все перешли в комнату, где стояли клавикорды.
      – Вы умеете играть? – с надеждой спросил Барон у Мэрилин.
      – Не слишком хорошо.
      Джемми неожиданно оживился и попросил ее сыграть что-нибудь. Сначала Мэрилин отказывалась, но под нажимом собравшихся все же согласилась. Девушка исполнила несколько сентиментальных песенок. Джемми сидел словно зачарованный звуками музыки. Барон развалился в кресле, обитом парчой, и наблюдал за Мэрилин из-под полуопущенных век.
      Карл, слегка нахмурившись, остался у открытой двери веранды. Легкий ветерок, прилетевший из сада, донес до него густой аромат жасмина. Нежная музыка и этот чудесный запах напомнили Карлу о темноволосой Алисии. Он печально вздохнул.
      У него не было ни малейшего желания подчиняться воле отца. Ему хотелось, чтобы Мэрилин играла и играла, не переставая. Звуки музыки взволновали юношу, наполнили грустью его сердце. Но Карл знал, что ради спасения плантации должен следовать указаниям отца.
      Мысли его снова вернулись к Алисии и к тяжелому финансовому положению, в котором оказалась ее семья. Они могли бы жить в достатке, но большая часть состояния была потеряна в результате неудачных сделок. А теперь еще и ее отец ушел из жизни. «Несчастный случай», – говорили о его кончине, но все знали, что в действительности это было самоубийство. Еще одна причина, по которой барон считал Алисию недостойной партией для своего сына.
      Карл будто снова услышал голос барона, настойчиво убеждавший его:
      – Эта девушка тебе не подходит, Карл. Ты должен найти себе жену, которая принесет хорошее приданое. Дела на плантации идут не слишком хорошо.
      Плантация… Вечно эта плантация! Разве можно сравнить стоимость какого-то куска пропитанной водой земли и каучукового леса с нежными объятиями теплых рук, с дыханием у его щеки, с горячими, обещающими блаженство губами?
      – Самое лучшее решение, – сказал тогда отец, – это заполучить в жены Мэрилин Бэннон.
      Когда Карл спросил отца, почему так важно жениться на богатой, барон признался, что воспользовался деньгами Мэрилин, чтобы вести дела на плантации и кое-что купить. При этом его собственные сбережения хранились банке, накапливая проценты. Барон понимал, что если девушка попросит предоставить ей финансовый отчет, на что имеет полное право, то он разорится. Поэтому он приказал Карлу жениться на Мэрилин. Тогда их секрет останется нераскрытым, а «Древо Жизни» будет полностью принадлежать семье Ньюсомов.
      У Карла сжалось сердце при воспоминании о том, как он умолял отца отказаться от этого плана и дать согласие на его брак с Алисией.
      – Никогда! – прорычал Барон. – Никогда я не позволю своему сыну пренебречь долгом по отношению к семье и к плантации и жениться на нищенке. Никогда! Ты вправе делать что хочешь, но подумай: если я лишу тебя наследства, станут ли мать Алисии и ее дядя привечать тебя? Скорее всего, они переберутся на более сочное пастбище. Такая хрупкая красота, как у Алисии, недолговечна, поэтому девушка поспешит выйти замуж. А ты, мой мальчик, останешься в проигрыше. – Его холодные серые глаза взглянули на Карла, и тот поежился. Сердце юноши замерло. Он знал, что отец не бросает слов на ветер и вполне может лишить его наследства.
      Тогда-то Барон и объяснил, что Мэрилин не должна узнать, как были растрачены ее деньги.
      Карл наблюдал за светловолосой девушкой, играющей на клавикордах. Она оказалась очень красивой и, Карл не сомневался, смелой и упрямой. Ответит ли Мэрилин взаимностью, если он попросит ее руки? И все же Карл любил Алисию, и его не волновало, бедная она или богатая. Замечания отца насчет репутации Алисии доводили Карла до бешенства, но он не мог закрыть глаза на тот факт, что барону пришлось пересилить себя и опереться на сына в трудную минуту. Что ни говори, он все же любил отца. С юных лет Карл слышал его пренебрежительные замечания по поводу морали молодых женщин, поэтому почти не обращал внимания на язвительные выпады барона в адрес Алисии.
      Карл снова взглянул на Мэрилин. Как он сможет притворяться, что любит ее? Если у этой девушки есть хоть капля мозгов, она сразу же поймет, что здесь что-то не так. У нее могут возникнуть подозрения.
      Его разум лихорадочно искал иной путь. Но Карл понимал: другого выхода нет. Сотни раз он уже обдумывал сложившуюся ситуацию. У «Древа Жизни» нет иного способа выжить. Карл, хочет он того или нет, должен жениться на Мэрилин, чтобы спасти плантацию.
      Что все-таки сделал барон с деньгами Мэрилин? Роскошь, которой они наслаждались, не могла стоить всего ее состояния. И как он посмел тратить деньги, которые ему не принадлежали? Рука Карла сама собой потянулась к карману, где лежала записка от Алисии. При прикосновении к листку бумаги пальцы словно обожгло огнем.
      Карл послал девушке записку, где объяснял, что у них гости и вряд ли они с Алисией увидятся до карнавала. Карл уверял ее в своей любви и писал, что дни будут тянуться невыносимо медленно, пока он наконец снова не сожмет ее в своих объятиях.
      Он смотрел, как барон поднялся и подошел к Мэрилин, чтобы выразить восхищение ее игрой. Заметив напряженный взгляд отца, Карл также поспешил высказать девушке свой восторг и предложил ей прогуляться по саду.
      Джемми хотел присоединиться к ним, но барон позвал его, чтобы сообщить о предстоящей завтра поездке на встречу со скупщиками каучука. Казалось, это известие не произвело на юношу никакого впечатления. Его сердце и душа еще были полны той чудесной музыкой, которую играла Мэрилин. Джемми задумался: знала ли его мать те песни, которые так чудесно исполняла Мэрилин. Почему-то ему казалось, что знала. Он решил попросить девушку еще раз сыграть эти мелодии. Наконец-то его надежды стали сбываться. Сколько раз Джемми приходил в эту комнату, пытаясь вспомнить умершую мать. Теперь она стала ему ближе.
      Тем временем Карл и Мэрилин прохаживались по веранде. Карл спросил, не желает ли Мэрилин навестить миссис Квинс.
      – Мы выедем рано, чтобы не ехать по жаре. А вернемся вечером, если это вас устраивает, – с беспокойством добавил он.
      – Да, спасибо, Карл, – обрадовалась Мэрилин. – Мне бы так хотелось повидаться с миссис Квинс.
      – Тогда будем считать, что договорились, – коротко ответил Карл и добавил: – Что вы наденете на карнавал?
      – Понятия не имею. А что обычно здесь надевают женщины?
      – К сожалению, не могу вам сказать, Мэрилин, так как подробности о нарядах дам – самый большой секрет года. Женщины охраняют свои платья так, словно это важная государственная тайна, – рассмеялся он.
      – У мужчин, напротив, выбор невелик. Можно увидеть десять-двенадцать одинаковых мужских костюмов, но каждый женский – уникален. Уже на следующий день после карнавала женщины начинают готовиться к следующему. Поэтому нет ничего удивительного в том, что победитель бала весь предыдущий год готовил свой наряд. Установлены призы за лучший мужской и женский костюм. В этом году в число судей входят мой отец и миссис Квинс.
      Мэрилин восторженно слушала молодого человека. Она не могла дождаться карнавала и решила этой же ночью обдумать свой костюм. Взглянув на усыпанное звездами небо, Мэрилин вдруг вспомнила о дожде, предсказанном Еленой.
      – Елена сказала, что сегодня вечером пойдет сильный дождь, – проговорила она.
      – Сегодня вечером? – удивился Карл.
      – Да. Она сказала Джемми, чтобы тот убрал с веранды свою коллекцию, так как вечером пойдет дождь.
      – Понятно, – отозвался Карл. – Боюсь, на этот раз Елена ошиблась. Но не волнуйтесь, через два-три дня дожди зальют нас и надоедят до невозможности. Жара при этом не ослабевает, а лишь становится более влажной. – На них налетел легкий ветерок, и Мэрилин вздрогнула. – Пора возвращаться, – заметил Карл. – Увидимся завтра утром. – Не успела Мэрилин опомниться, как почувствовала быстрый поцелуй на своей щеке. – Доброй ночи, Мэрилин.
      Войдя в гостиную, Карл сделал Джемми знак следовать за ним. Мэрилин удивленно смотрела на братьев, покидающих комнату. Ее охватило странное чувство. Что-то здесь было не так.
      Мэрилин взяла зажженную лампу и прошла через холл в свою комнату, где с удивлением заметила, что ее постель уже разобрана, а на одеяле лежит свежая ночная рубашка. Девочки потрудились на славу. На столике возле кровати Мэрилин заметила большой букет цветов. Кто же из маленьких индианок собрал его? Конечно, Мория! Пухленькая малышка с огромными черными глазами и длинными косичками.
      Мэрилин быстро разделась и легла поверх одеяла с блокнотом и карандашом в руках.
      – Что же мне надеть на карнавал?
      Она не имела ни малейшего представления о том, как будет выглядеть ее костюм. Может, миссис Квинс найдет кого-нибудь, кто умеет управляться с иглой. Мэрилин знала, что если Розали сама предложит помочь с шитьем, ей придется отказаться. Девушка улыбнулась, вспомнив неловкие стежки, столь похожие на ее собственные.
      Через некоторое время Мэрилин отложила карандаш и стала размышлять о прошедших событиях. Как она ни пыталась, никак не могла определить, когда именно появилось то неприятное чувство, которое не оставляло ее весь вечер. Не в тот ли момент, когда Мэрилин заметила поразительное сходство между Себастьяном и бароном? Нет, вроде бы, не тогда. К этому она была более или менее готова благодаря предупреждению миссис Квинс.
      И все-таки что-то беспокоило Мэрилин, что-то не давало покоя, но девушка не могла понять что именно.
      – Ладно, – ворчливо сказала Мэрилин самой себе, – сегодня я уже все равно ничего не придумаю. Пора спать.
      Ощутив нежной кожей прохладную ткань наволочки, она снова почувствовала неясную тревогу. Но девушка слишком устала, чтобы задумываться о ее причинах, и погрузилась в сон. Последней мыслью Мэрилин было то, что утром она снова увидит милых индейских девчушек.

Глава 5

      На следующее утро Карл и Мэрилин отправились к миссис Квинс. Поездка через джунгли стала для девушки событием, которое она вряд ли забудет. Мэрилин еще не доводилось видеть подобной красоты. Одурманивающий запах тропических цветов кружил голову, на сочной зеленой листве тяжелыми каплями лежала роса, сверкая под лучами солнца. Пронзительно перекликались птицы с ярким оперением, летающие в густом лесу.
      Карл показал на огромного питона, который грелся на солнышке, свернувшись кольцами. Молодой человек прочитал небольшую лекцию о тропических змеях, о том, как они нападают и что нужно делать в случае укуса. Мэрилин с ужасом поняла, что если ее ужалит змея, то она просто будет лежать и умирать. Где она возьмет нож, чтобы разрезать рану поглубже?
      – Это одна из тех причин, по которым мы не хотим, чтобы вы углублялись в джунгли, пока не узнаете местность и не сможете справляться самостоятельно. Но не беспокойтесь, вы быстро привыкнете к нашей жизни, – улыбнулся Карл, заметив неуверенный взгляд Мэрилин.
      Они весело болтали, и постепенно с лица Карла исчезло выражение озабоченности и беспокойства. Мэрилин не терпелось увидеть свою подругу и устроить пикник на ее плантации. «Вот уж удивится миссис Квинс», – радостно думала девушка. Наконец они прибыли на плантацию Розали Квинс. Хозяйка была чрезвычайно рада приезду соседей. Несколько минут не прекращались пылкие поцелуи и объятия женщин. Мэрилин почувствовала, что столь открытое проявление чувств смущает Карла.
      – Входите, мои дорогие, – радостно проговорила миссис Квинс. – У меня за завтраком еще один гость. Просто не верится, что сегодня мне так повезло!
      Мэрилин и Карл проследовали за хозяйкой в затененную столовую. За столом сидел Себастьян Ривера. Он поднялся навстречу прибывшим гостям и поклонился Мэрилин. Девушка холодно улыбнулась, удивленная его присутствием.
      – Ну разве это не поразительное везение? – радостно вопрошала миссис Квинс. – Вместо одного гостя целых трое? Порой мне неделями не с кем поговорить, кроме мужа. Жду не дождусь карнавала, – оживленно продолжала она. – Ведь это самое важное событие в жизни города. В этом году я жду его с особым нетерпением.
      Карл нахмурился при виде Себастьяна Риверы и пожалел, что не мог знать заранее о появлении здесь этого человека. Теперь ради Мэрилин и миссис Квинс придется соблюдать светские приличия. Карл презирал Себастьяна Риверу. Хотя «презрение» в данном случае слишком слабое слово. Он ненавидел рослого, высокомерного Риверу, о котором остальные плантаторы говорили с таким уважением. И только он, Карл, и его отец не разделяли общего мнения относительно этого выскочки.
      К счастью, Себастьян собрался уходить и стоял с широкополой шляпой в руке. Он поблагодарил миссис Квинс за радушный прием, кивнул Мэрилин и Карлу и вышел из комнаты решительным шагом. Миссис Квинс с сожалением посмотрела ему вслед. Она всей душой надеялась, что привезенные Себастьяном новости окажутся неверными. Розали пристально взглянула на Карла и решила спросить его напрямик, так как никогда не отличалась робостью.
      – Карл, ходят слухи, что на «Древе Жизни» эпидемия лихорадки. Это правда?
      Карл, казалось, был потрясен этим известием. Он сразу же понял, от кого миссис Квинс узнала эту неприятную новость. Опять этот выскочка Ривера!
      – Есть несколько больных индейцев, но я не думаю, что это лихорадка, – спокойно ответил Карл.
      – Насколько серьезно они больны и сколько их? – настаивала миссис Квинс.
      – Кажется, четверо. Три дня они не выходят на работу.
      – Есть улучшения? – не унималась Розали.
      – Не знаю. Отец считает, что это притворство, входящее в план восстания, которое готовят индейцы. Он не верит, что они больны.
      – Я не удивлюсь, если окажется, что индейцы действительно больны. И мой муж, и Себастьян не раз говорили вашему отцу, как важно осушить низины и болота. Их воздух губителен для здоровья. Барон обещал заняться этим, но так ничего и не сделал. Лучше не допускать новой вспышки Желтого Джека; на этот раз у меня вряд ли хватит сил выхаживать больных, как это было десять лет назад, – с угрозой в голосе заявила миссис Квинс.
      Мэрилин внимательно следила за их разговором. О чем речь? Барон не заботится о своих рабах? Очевидно, нет, раз продает родителей без детей. Завтра первым делом Мэрилин решила поговорить с бароном. Раз благополучие индейцев зависит от владельцев плантации, она не собирается стоять в стороне.
      Девушка взглянула на миссис Квинс, которая словно угадала ее мысли.
      – Карл, – обратилась Розали к молодому человеку, – почему бы вам не пойти на конюшню и не посмотреть на новых жеребят? Нам с Мэрилин нужно поболтать о наших женских делах, – без тени смущения заявила она.
      Карл неохотно поднялся и удалился с явно раздосадованным видом. Женщины едва не рассмеялись, глядя, как он направляется к двери. Когда они остались одни на веранде с бамбуковыми занавесями, предохранявшими от зноя, и расположились в удобных креслах со стаканами прохладительных напитков в руках, Мэрилин засыпала миссис Квинс вопросами о детях с плантации «Древо Жизни».
      – Печально, не так ли? К сожалению, это правда: барон безжалостен со своими индейцами и неграми. Их условия жизни ужасны! Себастьян уже три года пытается выкупить детей.
      Вдруг на веранду влетела ярко-зеленая птица и уселась на плечо хозяйки.
      – Боже милостивый! Боже милостивый! – нараспев повторил хриплый голос.
      Миссис Квинс рассмеялась.
      – Это мой попугай Бартоломео.
      – Где мой любимый? – снова пропел попугай. Мэрилин засмеялась.
      – Хоть кто-то разговаривает со мной в течение дня, – улыбнулась Розали, и тонкие лучики морщин собрались в уголках ее зорких голубых глаз. – Расскажите мне, дорогая, как вас встретили на плантации? Какое впечатление у вас о бароне?
      – Он чрезвычайно любезен. Я виделась с ним вчера вечером. Карл тоже ведет себя очень галантно.
      – А как Джемми?
      – Он очень мил и дружелюбен. Ко всеобщему неудовольствию, вчера он взял меня с собой на верховую прогулку. Очевидно, он не слишком опытный наездник. Барон попросил меня больше не выезжать с Джемми, а тот, кажется, был очень расстроен. Мне показалось, что порой он ведет себя как избалованный ребенок. Но мне нравится Джемми.
      – А экономка?
      – Она тоже просила меня не ездить с ним. На мой взгляд, Елена слишком много берет на себя. Она сразу же невзлюбила меня. Я старалась держаться с ней дружелюбно, но мои попытки оказались тщетными. Но расскажите мне, миссис Квинс, что это за лихорадка на плантация?
      – Вчера к нам приехал Себастьян, чтобы спросить у Аленцо, не знает ли он о случаях желтой лихорадки на плантации «Древо Жизни». Пока это лишь слухи. Надеюсь, они окажутся ложными. Последняя эпидемия, десять лет назад, тоже началась на «Древе» и распространилась на наши плантации. Мы потеряли семьдесят два индейца и сорок пять негров. Не помню, сколько умерших было на «Древе Жизни», но значительно больше, чем у нас. Вина за происшедшее полностью лежит на бароне. Он никогда должным образом не заботился об индейцах. Хочет, чтобы они работали на него день и ночь, оставаясь при этом крепкими и здоровыми.
      Мэрилин почувствовала, как расстроена миссис Квинс потерей рабов. Она вспомнила рассказ Себастьяна о попытках этой женщины улучшить условия их жизни, и ей было понятно враждебное отношение Розали к барону из-за его безразличия к страданиям невольников. Неожиданно попугай разразился гневной тирадой:
      – Барон ничтожество! Барон ничтожество!
      Хозяйка расхохоталась, и Мэрилин присоединилась к ней, в то время как крупная птица с большим клювом взлетела с плеча Розали.
      – Как видите, моя дорогая, Бартоломео так часто слышит это, что запомнил и теперь выкрикивает на каждом шагу. Когда Барон бывает здесь, приходится прятать попугая, – сообщила миссис Квинс, вытирая кончиком передника слезящиеся от смеха глаза. – Но я хочу поговорить о другом. Став совладелицей «Древа Жизни», вы получили право участвовать в управлении плантацией и можете сказать свое веское слово. Остальные плантаторы тоже слишком долго молчали. Если снова разразится эпидемия, по всей округе начнутся беспорядки. Каучук нужно отгрузить прежде, чем высохнут русла рек. Скупщики прибудут сюда как раз перед карнавалом. В это время года мы не можем позволить себе никаких проволочек. И особенно жалко зря терять человеческие жизни.
      Мэрилин кивнула и сказала, что займется этими вопросами.
      Позднее, когда женщины беседовали о приближающемся карнавале, их внимание привлек стук копыт.
      – Это Себастьян. Думаю, он тоже остановился посмотреть на жеребят, прежде чем оседлать своего великолепного коня. Разве он не прекрасен? – Миссис Квинс отметила, что при этих словах Мэрилин приняла нарочито небрежную позу. Но от зорких глаз женщины не ускользнуло и страдальческое выражение, промелькнувшее на лице девушки. Розали тут же раскаялась в том, что упомянула о Себастьяне.
      Себастьян Ривера умчался с плантации так, словно за ним гнались дикие звери. Сплошное невезение! Надо же было наткнуться на Карла Ньюсома и Мэрилин в доме миссис Квинс! При мысли о том, что Карл и девушка приехали вместе, Себастьян нахмурился. Почему это его так волнует? Всего лишь еще одна хорошенькая мордашка. Он усмехнулся. Вряд ли Мэрилин надолго задержится в здешнем мучительном климате. Скорее всего, через пару месяцев быстренько подберет свои юбки и отправится обратно в Новую Англию. Себастьяну стало грустно.
      Мэрилин красивая девушка, и миссис Квинс о ней хорошего мнения. Он вспомнил ее длинные тонкие пальцы и белую кожу кремового оттенка. Тяжкий труд ей неведом. Вероятно, Мэрилин из обеспеченной семьи, и слуги предугадывали каждое ее желание. Слуги вроде его собственной матери.
      Мысли о матери навеяли на Себастьяна грустные воспоминания. Всю жизнь она работала не покладая рук, лишь бы сын был с нею. Себастьян не знал более глубокой любви. Он изо всех сил старался отбросить мысли о своем незаконном происхождении. Мужчина есть мужчина, и стоит он того, чего смог добиться. Но Себастьян не сомневался, что эта прекрасная девушка с золотистыми волосами не пожелает иметь с ним ничего общего. Если она узнает, что Себастьян незаконнорожденный, то, без сомнения, исключит его из круга своих знакомых. Для нее важнее всего поддерживать свою репутацию. И все же в душе Себастьяна теплился слабый огонек надежды. С первого взгляда Мэрилин показалась ему непохожей на других девушек. Думая, что она гостья миссис Квинс, Себастьян сразу же поймал себя на том, что покорен ее обаянием. Так нет же, оказалось, что Мэрилин будет жить на «Древе Жизни» и фактически является совладелицей этой плантации.
      Себастьян пробормотал сквозь зубы очередное проклятие и выразил свое отвращение к семейству Ньюсомов, выплюнув на землю откушенный кончик сигары. «Наверное, барон уже строит планы насчет того, как бы женить Карла на Мэрилин», – мелькнула горькая догадка в мозгу Себастьяна. Он и сам не до конца понимал, почему ему в голову пришла такая мысль и с какой стати это должно его беспокоить. Вероятно, они стоят друг друга. Вчера за ужином миссис Квинс говорила Аленцо, что девушке принадлежит половина плантации. Интересно, станет ли Мэрилин вмешиваться в дела барона? Скорее всего, Розали уже объяснила ей, что за ситуация складывается на «Древе Жизни» и какие там условия.
      Себастьян продолжал гнать коня, будто его преследовала свора бешеных псов, надеясь убежать от мучительных раздумий. Пора развеяться и съездить в Манаус, где его ждала красавица с глазами, подобными терновым ягодам. Себастьян улыбнулся, предвкушая приятный вечер и ожидавшее его удовольствие. Нельзя отрицать тот факт, что он неравнодушен к женским прелестям.
      В это время на плантации миссис Квинс к дамам присоединился Карл и включился в разговор о приближающемся карнавале.
      – А слуги тоже ходят на карнавал? – невинным голосом спросила Мэрилин.
      – Конечно. Карнавал устраивается для всех. У них тоже есть вечеринки и праздники, но не такие роскошные, как у нас. Однако слуги тоже неплохо проводят время.
      – Скажите, дитя мое, где мне устроить званый ужин в вашу честь? Предпочитаете городской дом или плантацию? Мне самой больше нравится в Манаусе. К тому же перед карнавалом там соберется все высшее общество. А вы как считаете, Карл?
      Тот кивнул, соглашаясь с миссис Квинс. День прошел спокойно. После того как вопрос о проведении званого вечера был решен в пользу городского дома, разговор коснулся жизни на плантации. Миссис Квинс снова предупредила Карла, что тот должен поговорить с бароном об условиях жизни индейцев и негров, а также спросила, что думает барон насчет детей. Вернет ли он их родителям на плантацию Риверы?
      Карл покачал головой и ответил, что вряд ли отец захочет продать девочек.
      Мэрилин перевела взгляд с одного из своих собеседников на другого.
      – Дети будут возвращены родителям, – спокойно и твердо заявила она. – Я не хочу, чтобы их страдания лежали на моей совести.
      И Карл, и миссис Квинс удивленно взглянули на девушку. Розали смотрела на нее с одобрением, в то время как лицо Карла выражало смятение. Мэрилин ждала каких-либо комментариев, однако никаких замечаний не последовало. Миссис Квинс предложила гостям выпить чаю, так как знала, что молодым людям вскоре придется отправиться в обратный путь, чтобы добраться до дома до наступления темноты.
      Мэрилин горячо поблагодарила миссис Квинс за любезный прием. Карл держался более натянуто, чем обычно.
      На обратном пути у Мэрилин возникло такое чувство, будто он хотел что-то сказать, но не решался. Девушка спросила, что его беспокоит.
      – Мэрилин, я думаю, что вам не стоило делать такое поспешное заявление насчет детей. Барон сам управляет плантацией и не потерпит вмешательства. Женщина не имеет права голоса в подобных делах.
      – Даже если женщина владеет половиной плантации? – сухо поинтересовалась Мэрилин.
      Карл, запинаясь, снова попытался убедить ее не касаться этого вопроса.
      – Карл, я хочу знать, как живут индейцы и негры. Я не из тех людей, которые спокойно спят, получая прибыль ценой страданий других. Я вообще не понимаю, как вы, мужчины, можете мириться с таким положением дел. Другие плантаторы заботятся о своих работниках, и их прибыль гораздо больше, – добавила Мэрилин, вспомнив рассказ Джемми о Себастьяне и его плантации.
      – Барон придерживается определенных принципов, и до сих пор они себя оправдывали. На вашем месте я бы не вмешивался, – последовал невозмутимый ответ.
      – Но я не вы и собираюсь вмешаться, – резко заметила Мэрилин.
      Карл не стал продолжать этот разговор и остаток пути хранил молчание. Мысли Мэрилин устремились к красавцу Себастьяну, а Карл думал об обедневшей Алисии и о своей любви к ней.

Глава 6

      Мэрилин не могла усидеть на месте, пока Мория причесывала ее. Она должна поговорить с бароном до ужина. Мэрилин собиралась поднять вопрос о девочках и о финансовом отчете. Она волновалась так сильно, что слегка кружилась голова. Мэрилин не сомневалась, что разговор предстоит не из легких, о чем и пытался предупредить ее Карл. И все-таки ей следовало попытаться. Отец одобрил бы такой поступок.
      Мэрилин отмахнулась от Мории и слегка припудрила щеки, затем шутливо прошлась пуховкой по личику девочки. Та хихикнула. Мэрилин быстро вышла из комнаты. Чем скорее она окажется лицом к лицу с бароном, тем скорее останется в прошлом этот неприятный разговор.
      Мэрилин вошла в библиотеку как раз в тот момент, когда Карл заканчивал рассказ об их приятной поездке. Девушка твердым шагом подошла к барону и сказала:
      – Могу я поговорить с вами, сэр? По очень важному делу.
      Барон взглянул на стоящую перед ним Мэрилин и улыбнулся.
      – Моя дорогая, к чему этот официальный тон? Что заставляет вас быть такой серьезной в столь прекрасный вечер?
      Мэрилин почувствовала, как слабеет ее решимость под жестким взглядом стальных серых глаз. В присутствии барона ей приходилось быть особенно внимательной. Она отвела взгляд от этих парализующих волю глаз и стала смотреть на чисто выбритый квадратный подбородок и аккуратно подстриженные усики. Пока Мэрилин колебалась, барон изучающе разглядывал ее, обратив особое внимание на модное декольтированное платье, открывающее красивые округлые плечи.
      Девушка уже хотела продолжить, когда заметила, что барон облизал нижнюю губу, не отрывая взгляд от груди Мэрилин. При этом он очень напоминал старого кота, жившего на безукоризненно чистой кухне в их новом доме в Новой Англии. Кот всегда облизывался именно таким образом, когда кухарка собиралась налить сметанного соуса в его миску. Лишь блеск зеленых глаз выдавал возбуждение, в то время как кот медленно и не спеша облизывал свою усатую мордочку. Мэрилин поняла, что барон сохранял светские манеры лишь для того, чтобы произвести на нее благоприятное впечатление.
      Она отважно начала нелегкий разговор:
      – Сегодня до меня дошли слухи о болезни среди индейцев. Это правда? Плантации действительно грозит желтая лихорадка?
      – Моя дорогая, кто рассказал вам эти небылицы? Есть несколько индейцев, которые притворяются больными. – Он сделал акцент на слове «притворяются». – Но я уверен, что они замышляют какое-нибудь восстание. До меня дошли кое-какие угрозы.
      – А как насчет условий жизни на плантации? Я слышала, они ужасающи.
      Барон негодующе надул щеки.
      – Кто рассказал вам все эти небылицы? – холодным тоном спросил он.
      Мэрилин твердо стояла на своем.
      – Я слышала это от миссис Квинс. Эта леди озабочена появившейся лихорадкой и условиями жизни индейцев.
      – Бьюсь об заклад, она узнала это от нашего соседа, – заявил барон, презрительно поджав губы.
      Итак, ему уже известно об их встрече с Себастьяном у миссис Квинс. Очевидно, Карл успел доложить о подробностях сегодняшнего визита.
      – Да, там был Себастьян Ривера. Он лишь поздоровался с нами и сразу же уехал. Миссис Квинс рассказала, что однажды на «Древе Жизни» началась эпидемия лихорадки, которая перекинулась на другие плантации и унесла много жизней.
      Барон щелкнул пальцами. Этот звук показался слишком резким в наступившей тишине.
      – Не стоит придавать значение жизни каких-то там рабов.
      Мэрилин почувствовала, как ее охватывает безудержный гнев, но постаралась взять себя в руки. Ей нельзя было терять самообладание.
      – Вы хотите сказать, сэр, что на «Древе Жизни» нет больных лихорадкой?
      – Ну, конечно, дорогая. Именно об этом я и толкую. Вам нет нужды беспокоиться об управлении плантацией. Вы и ваш отец многие годы жили в роскоши, благодаря доходам от «Древа Жизни». Ваш отец никогда не задавал вопросов о моих методах управления. Подробности слишком сложны для вас, поэтому не стоит вникать в них.
      – Сэр, вы считаете, что я не способна разобраться в своих делах и ничего не пойму при всем моем старании?
      Барон холодно улыбнулся.
      – Нет, моя дорогая. Но я думаю, что вам не стоит беспокоиться о таких вещах. Я буду управлять плантацией так же, как управлял ею с самого начала. И давайте закончим нашу дискуссию, – резко заключил он.
      Однако Мэрилин была дочерью своего отца и решила не сдаваться.
      – Одну минуточку, сэр, я хотела бы обсудить еще кое-что. – Она сама удивилась своей смелости. – Это касается детей. Мне хотелось бы знать, почему они не вместе с родителями на «Регало Вердад»?
      – Дети остались здесь как часть долга, не выплаченного мне их родителями. – Голос барона звучал ровно, но скулы начали подергиваться. Мэрилин поняла, что он злится. Ну и пусть! Она и сама уже не помнила, когда в последний раз испытывала такую злость, которая душила ее сейчас.
      – Но, сэр, насколько я понимаю, Себастьян Ривера предложил купить девочек за любую цену, которую вы назначите.
      – Я не желаю обсуждать этот вопрос, дорогая, и хотел бы, чтобы вы никогда больше не упоминали имени Себастьяна Риверы в этом доме.
      Мэрилин почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она бросила взгляд на Джемми, наблюдавшего за ней. Он, казалось, расстроился и нервно потирал большим пальцем ладонь левой руки. Почему-то юноша пытался поймать взгляд отца, но барон не обращал на него внимания и продолжал пристально смотреть на Мэрилин.
      – Повторяю, дети не продаются. Вам ясно? – спросил он явно угрожающим тоном.
      Досада, унижение, горечь поражения обуревали девушкой. Она снова взглянула на Джемми. Тот, казалось, успокоился. Мэрилин перевела взор на Карла и прочла жалость в его глазах. Взгляд барона оставался холодным и непроницательным.
      Решив не сдаваться, Мэрилин отчетливо проговорила:
      – Полагаю, сэр, я могу рассчитывать на предоставление отчета о моей доли плантации до начала карнавала?
      В ее спокойном голосе прозвучали ледяные нотки. Мэрилин подобрала край платья и направилась в столовую, не ожидая, что кто-то из мужчин проводит ее. Она тоже хозяйка этой плантации и будет делать то, что считает нужным. У двери в столовую стояла Елена, появившаяся с сообщением, что ужин подан. Мэрилин заглянула в темные глаза экономки и не смогла определить, что же светилось во взгляде женщины – восхищение или ненависть. Мэрилин величественно прошла мимо и остановилась возле своего стула, ожидая, когда Джемми отодвинет его.
      За ужином царила напряженная атмосфера. Перед глазами Мэрилин всплывали ужасные фразы из дневника отца. Карл изо всех сил старался оживить беседу, но душа у него была не на месте. Джемми рассказывал о новом заказе на солдатиков, который он послал в Англию. Их сделают специально для него и пришлют со следующим кораблем.
      Мэрилин ела неохотно и отвечала, лишь когда к ней обращались. Она чувствовала себя школьницей, которую только что отчитали.
      Барон жевал медленно, не сводя глаз с хрупкой девушки напротив. Что известно этой чертовой девчонке? Как она смеет отдавать ему приказы? Хотя «приказ» – сказано слишком сильно. Барон не сомневался, что все это происки Себастьяна Риверы. Не иначе как именно он стоит за всеми этими вопросами и измышлениями Мэрилин.
      Наверное, девчонка влюбилась в Риверу, как, похоже, все женщины Бразилии. Барон нутром чувствовал, что она еще доставит ему немало неприятностей. Если в ближайшее время Карл не сумеет увлечь ее, пострадает плантация. Продолжая жевать, барон размышлял об отчете, который потребовала Мэрилин. Отказать ей было незаконно, и все же эта девица возмущала его своими требованиями. В данный момент он ненавидел ее так же сильно, как и Себастьяна Риверу. На какое-то мгновение барона охватил приступ гнева, так что он едва не поперхнулся. Мэрилин бросила взгляд на его лицо, холодное, полное ненависти, и испытала настоящее потрясение. Дрожь пробежала по ее телу, и она не расслышала вопроса, с которым обратился к ней Джемми.
      Барон повторил вопрос сына, но Мэрилин так и не поняла, о чем ее спросили. Она просто кивнула и с просьбой извинить ее удалилась, сославшись на головную боль. Трое мужчин смотрели вслед девушке, и на их лицах отразилась озабоченность, вызванная разными причинами.
      Проходя мимо стула барона, Мэрилин с трудом подавила желание крикнуть, подобно попугаю миссис Квинс: «Барон ничтожество! Барон ничтожество!». Мэрилин ускорила шаг, едва выйдя из столовой, и через минуту очутилась в своей комнате. Проходя мимо экономки, девушка даже не удостоила ее взглядом. Добравшись до спальни, Мэрилин рухнула на стул и позволила себе предаться переживаниям после перенесенного унижения. Барон решил, что Мэрилин не сможет ничего понять только потому, что она женщина.
      Раздался стук в дверь. Это был Джемми. Юноша казался расстроенным и озабоченным.
      – Так, значит, сегодня вы не будете играть на клавикордах? – тоскливо спросил он.
      – Боюсь, что нет, Джимми. Голова просто раскалывается от боли. – И действительно в висках появилась пульсирующая боль.
      – А вы не могли бы принять какое-нибудь лекарство, чтобы боль прошла? Я весь день ждал этого вечера… ждал, что вы будете играть. – Он едва не кричал, но быстро взял себя в руки. – Извините, это глупо с моей стороны. Но я очень люблю музыку. Вы ведь знаете, что в Манаусе есть оперный театр? Я так люблю бывать там…
      В данный момент Мэрилин это не слишком интересовало. Она ждала, когда юноша уйдет. Но он, очевидно, хотел сказать что-то еще.
      – Разве вы не рады, что девочки останутся здесь и будут заботиться о вас? – Джемми казался таким печальным, что Мэрилин кивнула. Что угодно, лишь бы он ушел. Девушка закрыла глаза и не заметила, как Джемми тихо вышел из комнаты.
      Когда голова перестанет болеть, она снова достанет пакет с отцовскими бумагами и разберется в них. Приняв это решение, Мэрилин сразу же погрузилась в тяжелый сон. Поздно вечером девочки разбудили ее и помогли раздеться. Мэрилин забралась под прохладные шелковые простыни и устало потянулась. У нее болела каждая косточка.
      Внизу барон ожесточенно спорил с Карлом:
      – Я больше не потерплю этих разговоров об Алисии! Я же приказал тебе выбросить ее из головы. Она ведь без гроша в кармане. В нашей семье не хватало только бедняков!
      – Но отец, я не могу вырвать ее из сердца, – умолял Карл.
      Барон взглянул на сына, и его губы исказила презрительная усмешка. Он так и знал, что мальчишка испортит все дело.
      – Ты должен сделать это. Я твой отец и приказываю тебе повиноваться.
      Карл кивнул, озабоченный стоящей перед ним задачей.
      – Мерзавка хочет получить отчет! Ты такую наглость? И что мне теперь делать? Предупреждаю тебя, Карл, времени осталось мало. Она желает получить отчет до карнавала. Если ты ничего не добьешься, я приму другие меры. И, – грозно добавил барон, – если не выполнишь то, что должен сделать, на Алисии все равно не женишься. Я не собираюсь привечать под крышей Каза Гранде обнищавшую благородную леди, понятно?
      Карл съежился под градом его слов, словно на него падали камни. Он знал, что имел в виду отец, говоря о «других мерах».
      Джемми сидел на диване, вслушиваясь в резкие слова барона, и не понимал причину его гнева, ведь Мэрилин согласилась оставить девочек. Джемми углубился в мысли о новом заказе на солдатиков. Теперь он доведет их число до восьмидесяти. И он уже не слышал тихого ответа Карла, обещавшего постараться.

* * *

      Следующие две недели прошли спокойно. Днем Мэрилин проводила время с Джемми, а вечером с Карлом. Много часов она посвятила осмотру Каза Гранде. Срезала яркие тропические цветы, искусно составляла букеты и украшала ими комнаты во всем доме. На кухне Мэрилин робко дала несколько советов кухарке по поводу приготовления некоторых блюд. К ее удивлению, Елена не делала попыток вмешаться. Когда скука совсем одолела Мэрилин, девушка решила научить Джемми играть на клавикордах. Он не был способным учеником, и ему хватало того, что Мэрилин играла для него часок-другой, а он сидел и мечтательно слушал. Мэрилин удивлялась, почему юноша не участвует в делах плантации. Барон, казалось, был рад, что Джемми целыми днями находится в ее обществе.
      Карл оказался внимательным кавалером. Долгими тихими вечерами он и Мэрилин сидели под пленительной тропической луной в маленькой беседке позади дома. После томительных дней, проведенных с Джемми, Карл был приятным собеседником. Начитанный и любознательный, в отличие от своего брата, Карл неплохо разбирался в бизнесе и в том, что касалось производства каучука. Он даже высказывал некоторые из своих идей относительно использования вязкого вещества, извлекаемого из дерева.
      Мэрилин радовалась этим встречам с Карлом. Его увлеченность была такой заразительной, что вскоре девушка поймала себя на том, что разделяет новаторские идеи молодого человека. Карл нравился ей, Мэрилин дорожила его мнением. Но больше всего ее покоряло то, что Карл допускал наличие интеллекта у женщины, в отличие от большинства мужчин, которые считали, что девушке достаточно иметь маленькие ножки, узкие запястья, тонкую талию и хорошенькое личико.
      Мэрилин знала, что несколько раз Карл был близок к тому, чтобы попросить ее руки. Она искусно избегала разговора на эту тему, так как не любила молодого человека. Он всего лишь нравился ей. Вскоре его знаки внимания стали казаться Мэрилин слишком настойчивыми. Ей не хотелось обижать Карла, но следовало дать ему понять, чтобы он поискал счастья рядом с другой женщиной. Это, по крайней мере, было бы честно по отношению к нему.
      Мэрилин с большим вниманием отнеслась к урокам поведения в джунглях, что давали ей оба брата, и наконец барон позволил ей самостоятельно ездить верхом.
      На следующий день после этого Мэрилин поднялась на рассвете. Наконец-то она свободна и может ехать куда хочет и делать то, что ей вздумается! Девушка была так возбуждена, что с трудом застегнула крючки своей амазонки. Тихо выскользнув из комнаты, Мэрилин направилась к выходу. Она собиралась поехать на плантацию Себастьяна Риверы и не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Миссис Квинс прислала ей записку, что опытная портниха, работавшая на «Регало Вердад», согласилась сшить костюм ей и Мэрилин. Сама миссис Квинс уже находилась на плантации Себастьяна, куда приехала накануне, и теперь поджидала Мэрилин.
      Девушка осторожно вышла из дома и побежала к конюшне. Рассвет лишь занимался. Она посмотрела на розовато-серое небо и поежилась. К тому времени как Мэрилин оседлает лошадь, солнце уже взойдет. Как обычно, она выбрала серого в яблоках коня. Пальцы ее казались непослушными, так как девушка боялась, что кто-нибудь войдет и помешает ей. Закончив приготовления, Мэрилин вскочила в седло, легонько пришпорила коня и медленной рысью направила его через двор.
      Оказавшись в джунглях, Мэрилин почувствовала себя такой же вольной птицей, как те пичужки, что с резкими криками пролетали у нее над головой. Она осторожно ехала по земле, покрытой ползучими растениями; седло было удобным, и Мэрилин держалась вполне уверенно. По пути девушка съела сочный плод папайи. Затем она пустила коня галопом и через час была уже во владениях Себастьяна Риверы.
      Мэрилин остановила своего скакуна в начале длинной аллеи, ведущей к дому, и бросила взгляд на поместье. Казалось, здешние обитатели довольны своей жизнью. По двору не бродили куры, не бегали грязные оборванные ребятишки. Люди двигались неспешно, в свойственной индейцам манере. Они были чисто одеты, на их лицах светились улыбки. Дети с любопытством поглядывали на гостью, которая уже спешилась и протянула поводья высокому мускулистому индейцу. Тот широко улыбнулся.
      – Добро пожаловать в «Регало Вердад», мисси. – Он вежливо поклонился, и Мэрилин ответила улыбкой на его приветствие. Маленькая девочка взяла ее за руку и подвела к большой, украшенной резьбой входной двери.
      Мэрилин посмотрела на малышку.
      – Привет, – улыбаясь сказала она. – Как тебя зовут?
      – Мэри. А вас как зовут, мисс? – спросила девочка на правильном английском языке.
      – Мэрилин Бэннон. Ты можешь называть меня просто Мэрилин.
      Малышка робко улыбнулась, взглянула на девушку своими темными глазками и сказала:
      – Вы очень красивая.
      – Ты тоже очень хорошенькая, Мэри. Мне нравятся косички у маленьких девочек, – ответила Мэрилин, дотрагиваясь до косички индианки.
      Дверь открыла экономка. Она провела Мэрилин в большую прохладную комнату, где девушка сразу же заметила миссис Квинс, попивавшую чай вместе с хозяином дома.
      И снова Мэрилин поразилась сходству между Себастьяном и бароном: та же квадратная челюсть, тот же разрез глаз. Девушка быстро отвела взгляд от его лица.
      Когда Мэрилин вошла, Себастьян поднялся со стула и сделал широкий жест, приглашавший гостью чувствовать себя как дома, но глаза его оставались при этом холодными и равнодушными. Себастьян сразу же извинился и вышел, оставив дам заниматься нарядами. Он сообщил экономке, что вернется к обеду, если та найдет время приготовить его.
      – Бог с вами, Себастьян, обед будет готов к вашему возвращению. Вы ведь знаете, что я могу делать два дела одновременно.
      Себастьян улыбнулся, и его красивое лицо преобразилось. Мэрилин позавидовала дружелюбному отношению этого человека к экономке. Почему он не может так же улыбаться и ей?
      Женщины принялись оживленно обсуждать карнавальные костюмы, которые собирались надеть.
      – Что вы наденете на карнавал, миссис Квинс? Или вы держите это в секрете?
      – Никакого секрета, Мэрилин. У меня не будет специального костюма. Я для этого слишком стара. Пойду такой, какая есть, старой и некрасивой.
      Мэрилин рассмеялась.
      – Не считайте себя старой, миссис Квинс. Вы женщина без возраста! А что до утверждения, будто вы некрасивы, ничего не может быть более далеким от истины.
      – Она права, миссис Квинс, – вступила в беседу Анна. – В вас чувствуется характер, царственная аура. Разве не вы самая уважаемая дама в Манаусе? – Затем, повернувшись к Мэрилин, экономка продолжила: – Похоже, миссис Квинс костюм не нужен. Вы – другое дело. Вы решили, каким будет ваш костюм? С вашим ростом и осанкой вы напоминаете мне богиню. Мэрилин, что вы скажите насчет того, чтобы появиться на карнавале в виде Дианы-охотницы?
      Мэрилин молчала.
      – Хорошо, значит, решено, – отозвалась миссис Квинс. – Вы нарядитесь Дианой.
      Анна посмотрела на девушку и сказала:
      – Я беру на себя изготовление вашего костюма. Это будет лишь малой платой за ту доброту, что вы проявляете к моей дочери.
      Миссис Квинс поспешила объяснить, что Анна мать Несси.
      Приближался полдень, и экономка отправилась на кухню. Розали Квинс пристально взглянула на Мэрилин.
      – Скажите мне, дорогая, что вы думаете о «Регало Вердад»? По-португальски это значит «Дар Правды».
      – Он великолепен, – чистосердечно призналась Мэрилин.
      – Себастьян вложил душу и сердце в эту плантацию. Думаю, ни один человек в Бразилии не работал так тяжело, как он.
      Через некоторое время Анна объявила, что обед готов, и обе женщины последовали за ней в столовую, где к ним присоединился Себастьян. Он усадил дам и занял место во главе стола. Затем наклонил голову и произнес молитву. Легкий обед из свежей рыбы был очень вкусным. На десерт подали ананасы и салат из гуавы, затем последовал традиционно крепкий бразильский кофе.
      Неожиданно миссис Квинс, сваха в глубине души, предложила:
      – Себастьян, дорогой, почему бы вам не показать Мэрилин плантацию? Мы уже закончили обсуждать костюмы.
      Мэрилин вспыхнула от смущения. Себастьян Ривера нахмурился, но, будучи джентльменом, согласился. Он попросил Мэрилин подождать на веранде, пока оседлает коня. Через несколько минут Себастьян вернулся. Мэрилин посмотрела на него снизу вверх.
      – Мистер Ривера, прошу вас извинить миссис Квинс. Я уверена, у вас полно дел и прогулка со мной по плантации не входит в их число. Может быть, отложим ее на некоторое время. Я могу посидеть с миссис Квинс на веранде.
      Себастьян окинул взглядом белокурую девушку.
      – Это доставит мне удовольствие, мисс Бэннон, – галантно ответил он. Молодой человек помог Мэрилин сесть в седло, и ее серый в яблоках конь последовал за гнедым скакуном.
      – Вы ездите на великолепном коне, – дружелюбно заметила Мэрилин.
      Себастьян лишь кивнул.
      – Я покажу вам, как живут мои работники. Мне также хотелось бы, чтобы вы увидели родителей тех детей, которые остались на «Древе Жизни», – сухо проговорил Себастьян.
      Всю дорогу они молчали. Вскоре перед ними показалась индейская деревня. Хижины, сложенные из камня, были чисто выбелены известью. Вокруг бегали детишки: слышался их веселый смех. Женщины носили яркую одежду: все они казались довольными и здоровыми. Люди радостно приветствовали Себастьяна, широко улыбаясь ему. Для каждого у него нашлось доброе слово. И, казалось, всех он знал по имени. Протянув сильную руку и подхватив одного индейского мальчугана, Себастьян посадил его к себе в седло. Конь галопом проскакал вокруг поляны. Ребенок смеялся взахлеб, а мать, улыбаясь, смотрела на проявление добрых чувств хозяина плантации к своим подопечным. Мэрилин испытывала уважение к этому необыкновенному человеку, хотя он все еще представлял для нее загадку. Себастьян опустил ребенка на землю и что-то выкрикнул на индейском языке. К нему подошли три женщины, выжидательно глядя на молодого человека. Себастьян представил Мэрилин и сказал им, что она живет на «Древе Жизни» и знает их детей.
      Надежда, отчаяние и любовь отразилась в глазах женщин, но они ничего не сказали, а просто тихо стояли и ждали, когда заговорит Мэрилин. Она попыталась, но от волнения перехватило горло. Мэрилин сделала еще одну попытку.
      «Господи, что же мне сказать?» – подумала она. Посмотрела на Себастьяна, но тот отвел глаза, в которых мелькнула насмешка. От него помощи ждать не приходилось. Девушка откашлялась. «Господи, помоги мне», – молилась она, глядя на застывшие лица женщин перед собой. В деревне вдруг стало очень тихо. Все ждали ее ответа.
      – Девочки вполне счастливы. Отец Джон учит их писать и считать. Мория веселая, много смеется.
      Одна из женщин, вероятно мать Мории, радостно улыбнулась со слезами на глазах. Остальные стали спрашивать о Рози и Бриджит. Мэрилин начала рассказывать, но от волнения все время запиналась. Себастьян заметил ее смятение, но ничего не сказал. Если девочкам приходилось жить у Ньюсомов, Мэрилин несет такую же ответственность, как и остальные.
      Плоское смуглое лицо матери Мории было обращено к Мэрилин; блестящие золотисто-карие глаза смотрели умоляюще, из них текли слезы и струились по щекам. Мэрилин обвела взглядом женщин и снова откашлялась. Наконец, решившись, она проговорила:
      – Дети вернутся к вам к концу карнавала. Даю слово.
      Индианки вдруг бросились к ее ногам, по их лицам текли слезы радости. Мэрилин взглянула на Себастьяна, но не смогла ничего прочесть в его глазах.
      – Я прослежу, чтобы детей вернули, – сухо повторила она молодому человеку. – Я не бросаю слов на ветер.
      – Я не сомневаюсь в вашем слове мисс Бэннон, но есть еще слово Картайла Ньюсома. А он поклялся, что никогда не вернет детей!
      – Ну что ж, Себастьян Ривера, – горячо заявила Мэрилин, – я вам дала слово.
      Она пришпорила своего коня, но Себастьян быстро догнал ее. Теперь он смотрел на девушку другими глазами: отметил гордую посадку головы и осанку, отличающуюся уверенностью и чувством собственного достоинства. Может быть, он ошибался? Себастьян покачал головой. Но ведь три дня тому назад он сам слышал в городе, что Мэрилин собирается замуж за Карла Ньюсома.
      – Скажите, мисс Бэннон, когда состоится ваша свадьба с Карлом?
      – Боюсь, у вас неверные сведения. Ни сейчас, ни в дальнейшем я не намерена выходить замуж за Карла. До вас дошел какой-то ложный слух. Хотя мне казалось, что вы не из тех мужчин, что интересуются сплетнями, – добавила она ледяным тоном, но лицо Мэрилин обдало жаром.
      Себастьяну достаточно было взглянуть на девушку, чтобы не сомневаться в искренности ее слов.
      – И для ясности хочу добавить, мистер Ривера, – в ее устах его имя прозвучало как название болезни, – если я выйду замуж, то сделаю это потому, что полюблю кого-то всем сердцем. Я не потерплю замужества, навязанного мне ради денег или ничего не значащих условностей. Вам это понятно? Человек, который станет моим мужем, должен быть прежде всего мужчиной, а главное, он должен любить меня, как полюблю его я, того, кто станет отцом моих детей. – Мэрилин залилась краской с ног до головы. Боже милостивый! Неужели она сказала все это вслух? Ну что ж, так тому и быть! Мэрилин Бэннон – дочь своего отца и всегда будет говорить искренне. Бывают моменты, когда нужно прислушаться к велению сердца. Именно так она сейчас и поступила. Миссис Квинс это понравится, и девушке не терпелось обо всем ей рассказать.
      Мэрилин помчалась вперед, оставив удивленного Себастьяна смотреть ей вслед. Мужчина молча наблюдал за ней, улыбка блуждала по его лицу. Так вот какая она злючка! Может быть, Мэрилин и выживет в этой выматывающей все силы стране. Вдруг Себастьян заметил длинную лиану, висевшую на пути Мэрилин, не подозревавшей об опасности. Девушка быстро приближалась к коварной ловушке. Себастьян пришпорил своего скакуна, и тот помчался как стрела. Оказавшись рядом с Мэрилин, Себастьян подхватил девушку как раз в тот момент, когда ее конь задел лиану.
      Мэрилин оказалась в ситуации, не вполне приличествующей леди. Чтобы освободиться, ей пришлось бы или рывком вырваться из крепких объятий и упасть на землю, поставив себя в затруднительное положение, или же позволить Себастьяну держать ее, причем его загорелое лицо находилось всего в нескольких дюймах от лица Мэрилин. Себастьян с любопытством смотрел на нее, ожидая, какое же решение она примет. Девушка слегка кивнула, и он прижал ее к себе. Что ни говори, пикантная ситуация! Мэрилин дерзко посмотрела на молодого человека.
      Себастьян уловил легкий аромат духов девушки, ощутил запах ее волос. Солнечные лучи падали на светлые локоны, превращая их в золотой нимб вокруг головы Мэрилин. Себастьян еще крепче прижал к себе девушку и поразился хрупкости ее тела. Исходящее от нее тепло обжигало кожу мужчины. Он не мог не смотреть в глубь ее глаз, в которых сверкали золотистые искорки, не мог не замечать нежного румянца на щеках девушки. К своему удивлению, Себастьян неожиданно наклонился и поцеловал эту золотую богиню. В следующий момент он понял, что Мэрилин отвечает на его дерзкий поцелуй. Себастьян мог поклясться, что еще ни одна девушка не целовала его с такой страстью. Губы Себастьяна были теплыми, нежными, требовательными. Мэрилин ощущала, как его тело откликается на охватившую ее бурю чувств. Ей никогда еще не приходилось испытывать ничего подобного.
      Неожиданно Себастьян резко отстранился от нее и вежливо извинился. Мэрилин недоумевала: разве он не наслаждался этим поцелуем так же, как она сама? Девушка покраснела. Очевидно, Себастьян привык так поступать с женщинами и этот поцелуй для него ничего не значит. Если он содержит какую-то женщину в своем доме в Манаусе, как доверительно шепнул ей Джемми, то, конечно, Мэрилин ему не нужна. Стыд придал девушке сил, чтобы резко потребовать:
      – Сейчас же опустите меня на землю! Теперь настала очередь Себастьяна удивляться.
      Ох уж эти женщины! Все они одинаковы: стоит подумать, что знаешь, чего они хотят, как в следующий момент они делают или говорят что-то совершенно противоположное. Себастьян готов был поклясться, что Мэрилин понравился поцелуй.
      Она вскочила на своего коня и направилась обратно на плантацию. Въехав во двор, Мэрилин передала скакуна конюху и бросилась в дом. Миссис Квинс и экономка в недоумении смотрели на девушку. Розали, никогда не считавшая робость одной из добродетелей, немедленно учинила допрос удрученной Мэрилин:
      – Что случилось, детка?
      Мэрилин плюхнулась на стул самым не подобающим леди образом и с каменным лицом уставилась перед собой, пылая от гнева.
      Вошел Себастьян. Увидев троих женщин, он поежился в ожидании атаки.
      – Что ты натворил? Что сделал этой милой девушке? Неужели нельзя было обойтись с ней как с леди? Почему она так расстроена? Скажите, здоровенный вы увалень!
      Себастьян стоически вынес поток слов, которые обрушила на него экономка, словно она была его матерью. Потом подняла крик миссис Квинс:
      – Боже милостивый! Себастьян, что это такое? Она ничего не говорит, а только сверкает глазищами!
      Себастьян переступал с ноги на ногу, вертя шляпу в руках, словно ребенок, которого отчитывают за шалость.
      – Я всего лишь поцеловал ее, – признался он наконец.
      – А-а-а! – улыбнулась экономка.
      – Боже милостивый! – воскликнула Розали Квинс.
      Себастьян повеселел, чувствуя одобрение со стороны двух женщин. Мэрилин резко встала и взглянула на улыбающегося Себастьяна. Теперь-то он разулыбался, чувствуя, что обе благосклонные матроны на его стороне.
      – Никогда больше не целуйте меня! – высокомерно заявила она. – Когда я захочу, чтобы меня поцеловали, то сама попрошу об этом.
      Слезы набежали на глаза девушки.
      Себастьян взглянул на двух почтенных дам. Теперь они смотрели на него враждебно. Он заставил плакать их «золотую девочку»!
      Спотыкаясь, Себастьян кинулся прочь из комнаты, бормоча себе под нос о непостижимости женской натуры. Надо бы отправиться в Манаус к своей черноглазой красавице. Уж с нею-то, по крайней мере, все ясно.

Глава 7

      Карл ехал рядом с отцом по низменному участку плантации. Оба молчали, погрузившись в собственные мысли. Карл, как обычно, думал о своей любимой Алисии. И зачем только эта хорошенькая леди приехала из Америки и поставила его в столь затруднительное положение? Как теперь ему убедить отца отказаться от своих планов и позволить Карлу жениться на Алисии? Теперь, когда Мэрилин здесь, слишком мало надежды осуществить свою мечту. Карл решил, что на этот раз удача изменила ему. Как назло, новая совладелица «Древа Жизни» оказалась настоящей красавицей. Будь она уродиной, все было бы гораздо легче, так как барон сам большой любитель красивых женщин. Отец вряд ли способен понять, почему Карл не хочет жениться на хорошенькой и богатой Мэрилин.
      Алисия, Алисия! Почему твой отец попал в такую ужасную ситуацию, из которой видел только один выход: покончить с собой? Зачем он покинул этот мир, оставив тебя и твою мать страдать от последствий своего безумства? Дорогая Алисия…
      Барон скосил глаза на старшего сына и презрительно скривил губы. Можно было не сомневаться, дурачок грустит об этой серой мышке Алисии. И что он только в ней нашел? Какое разочарование, что Карл совсем не ценит «Древо Жизни» и лишь мечтает, как бы сделать нищенку из разорившейся семьи хозяйкой дома. И почему этот дурачок не может понять, насколько просто извлечь из брачной церемонии такие блага, как деньги и красивую женщину для постельных утех – такую женщину, как Мэрилин.
      При мысли о ней барона охватил порыв страсти. Какой бы стервой он ни считал Мэрилин, но тем не менее она влекла его к себе. Это самая привлекательная женщина, которую он видел в Бразилии с тех пор, как Елена была молоденькой девушкой. Елена, прежде такая красивая и нежная, стала теперь жесткой и холодной. Уже много лет прошло с тех пор, как он под покровом ночи крался в ее постель, чтобы насладиться ее теплыми объятиями и податливым юным телом. Когда же Елена восстала против него? Кажется, вскоре после смерти его жены. Барон недоуменно пожал плечами. Женщины навсегда останутся тайной для мужчин, как бы те ни пытались их разгадать. Но Мэрилин – совсем другое дело. Ею стоит заняться. Это послужит ему настоящей наградой. Барон вздохнул. Как бы ему хотелось вернуть свою молодость! Уж он бы не терял времени и убедил бы Мэрилин стать хозяйкой «Древа Жизни» и владычицей его старости. Если бы Джемми был способен…
      – Отец, – ровным голосом заговорил Карл, – я понимаю, что ты не желаешь говорить об этом, но для меня это очень важно, и я хотел бы, чтобы ты выслушал меня.
      – А я-то думал, ты печалишься о своей нищенке. Я уже говорил тебе, что не желаю слышать о ней. Эта тема закрыта! У тебя остался долг перед семьей, и я не допущу, чтобы ты пренебрег им. Тебе понятно, Карл? Все остальное в жизни не имеет значения. Твоя судьба – это плантация. Ничего иного я не потерплю!
      – Отец, выслушай меня хоть раз. Здесь нет слуг, которые могли бы подслушать наш разговор, ни гостей, чтобы помешать нам. Ты должен услышать то, что я хочу сказать.
      Барон нехотя кивнул и устремил взгляд вперед, в то время как его лошадь тащилась по грязи. Он в последний раз дал Карлу разрешение говорить об Алисии.
      – Отец, я люблю Алисию. Я не могу без нее жить. Никто другой мне не нужен. Алисия не виновата в финансовом положении своей семьи. Просто ее отец глупо вел дело. Ты должен предоставить мне свободу и позволить жениться на ней. Я люблю ее, отец, – проговорил Карл. Рыдания заглушили его последние слова, но юноша постарался взять себя в руки, зная, что барон терпеть не может излишней сентиментальности.
      – Ее отец был неудачником, и Алисия родит тебе таких же сыновей. Когда я вел дела со стариком, то больше чем кто-либо видел его склонность к необдуманным поступкам и отсутствие деловой жилки. Откуда, по-твоему, взялись деньги, которые последние три года мы посылали отцу Мэрилин, чтобы тот не догадался о трудностях на плантации?
      Заявление барона поразило Карла как удар грома.
      – Ты?! Ты был виновником того, что отец Алисии все потерял?! О Боже… Алисия говорила мне, что он стал жертвой мошенничества, но как настоящая леди, любя меня, не сказала, что это ты надул старого джентльмена. Ты разорил прекрасную почтенную семью и собираешься действовать в том же духе, отказав его дочери в возможности начать новую жизнь. Как ты можешь проявлять подобную жестокость и бессердечность? Почему ты не хочешь понять, что я люблю Алисию?
      – Мне нет дела до твоих смехотворных эмоций. Для меня самое главное в жизни – это плантация. Мой родной отец лишил меня наследства из-за гораздо меньшего прегрешения, чем отсутствие преданности интересам семьи. Только когда он умер, не оставив ни одного наследника, я смог вернуться из Англии и занять принадлежащее мне по праву место здесь, на плантации. Будь осторожен, Карл. Если ослушаешься, ты мне больше не сын! Ты покинешь дом и пойдешь искать себе пропитание в джунглях. Запомни мои слова! Чтоб я больше не слышал о твоей любви к Алисии. Ты должен сделать выбор и придерживаться правильного решения!
      Увидев потрясенное лицо Карла, барон понял, что выиграл. Этот глупый юнец не мог представить себя лишенным наследства. Он слишком любил обеспеченную жизнь и комфорт, которые дает богатство. Этот молодой фат знал, что именно он теряет.
      Барон посмотрел на карманные часы и улыбнулся при мысли о том, что как раз в этот момент происходило на «Регало Вердад». Он пришпорил коня и помчался вперед, чтобы Карл не заметил самодовольной ухмылки, расползающейся по лицу отца.

* * *

      Себастьян заглянул в комнату и увидел Анну, собиравшую со стола чайную посуду.
      – Миссис Квинс и мисс Бэннон уже уехали, Анна?
      – Да, господин. Уехали несколько минут назад. Где вы прятались?
      – Не дерзи, – улыбнулся Себастьян. – Я был в саду, посмотрел, удается ли удерживать джунгли в отведенных пределах. Так значит, говоришь, они уехали? Я не слышал, как они отъезжали, и не попрощался с ними.
      – Не думаю, что мисс Бэннон страдала без вас, Себастьян. Мне показалось, она вздохнула с облегчением, когда вы ушли.
      – Да, – согласился Себастьян, вспомнив возмущение Мэрилин, – уверен, что это так. И все-таки мне хотелось бы попрощаться с миссис Квинс и передать мои искренние сожаления по поводу того, что ее муж сегодня не смог к нам присоединится. Мне бы тоже следовало заняться делами, а не выполнять обязанности радушного хозяина на женском чаепитии. – Себастьян направился на веранду. – Налей мне стаканчик шерри, Анна, – добавил он, усаживаясь в одно из кресел из пальмового дерева, расставленных у входа на веранду.
      Себастьян потягивал шерри и читал одну из своих книг, когда к дому подбежал Жезус, управляющий с плантации.
      – Мистер Ривера, скорее! Беда!
      – Что за беда, Жезус? – в голосе Себастьяна слышалось такое же волнение, как и в голосе работника.
      – Пожар на верхнем участке, где мы недавно поставили новые установки для вулканизации резины. Мы уже приняли меры, когда я побежал за вами. Мистер Ривера, почти весь собранный сок разлился или сгорел. Мы мало что смогли спасти. Пойдемте. Может быть, еще что-нибудь можно сделать?
      – Пожар? Каким образом? Я принял меры предосторожности. Все чаны для вулканизации были проверены. Это чей-то недосмотр. Но чей?
      Себастьян заметил, как страх исказил лицо стоящего перед ним управляющего. Поколебавшись, Жезус возразил:
      – Нет, мистер Ривера, это не недосмотр. Кто-то специально устроил пожар. Один из работников нашел тряпки, пропитанные керосином.
      – Специально? Как это могло случиться? Где же были те, кто следит за чанами?
      – Их избили и связали. Никто не узнал негодяев: на головах у них были надеты колпаки с прорезями для глаз.
      – Больше ни слова, Жезус. Я догадываюсь, кто они такие или, по крайней мере, кто их нанял. Но у меня нет доказательств.
      – Какая удача, что не весь каучук находился в тех сараях. Если бы у передней вагонетки не отвалилось колесо и не пришлось бы задержать весь груз больше чем на два часа, мы потеряли бы в огне почти весь каучук, собранный за последние три месяца.
      – Да, Жезус, это большое везение. Мы обработаем каучук в старом сарае и успеем отправить его вовремя. Стоит чуть промедлить, и реки пересохнут раньше, чем все будет готово к отправке. Пойдем посмотрим, какие убытки мы понесли.

Глава 8

      Мэрилин сидела в своей комнате и размышляла о том, как ей вести себя дальше с бароном. В отчаянии от того, что все ее усилия вернуть детей родителям на «Регало Вердад» не увенчалось успехом, она решила найти какую-нибудь зацепку, чтобы можно было торговаться. Необходимо найти то, что заставит барона изменить свое решение.
      Мэрилин достала из чемодана бумаги отца и стала внимательно изучать их, отыскивая подробности относительно своих прав на плантацию. Там были совсем непонятные фразы, которые девушка решила показать отцу Джону в надежде, что священник сможет объяснить ей их смысл. Вряд ли стоило обращаться за разъяснениями к барону или к его юристу. Они просто-напросто выставят ее за дверь и скажут, чтобы она не забивала такими вещами свою хорошенькую головку. Мэрилин сложила документы обратно в чемодан и вынула толстую бухгалтерскую книгу с личными записями отца.
      Стараясь отогнать от себя печальные мысли, она открыла книгу на озадачивших ее ранее страницах. Вдруг девушка вспомнила о мистере Квинтоне, юристе, который написал ее отцу и сообщил ему… о чем? Что же сообщил ему мистер Квинтон? Что заставило Ричарда Бэннона изменить свое мнение о бароне и принять решение порвать с ним? Судя по записям, это случилось не только потому, что нарушался Закон о свободном чреве. Нет, там были еще намеки на то, что отец никак не мог простить Картайлу Ньюсому. Барон убивал рабов? Похоже на то. Глаз Мэрилин скользнула по строчкам «жестоко забил раба до смерти».
      Девушка почувствовала, как холодок пробежал по ее спине. За стальными глазами барона скрывалась душа убийцы. Мэрилин осторожно положила книгу назад и спрятала чемодан вглубь шкафа. Она решила пойти на кухню и поговорить с Еленой. Может быть, экономка подскажет, где ей найти мистера Квинтона.
      В кухне было прохладно, ставни на окнах не пропускали сюда палящие лучи солнца. Елена давала указания кухарке-индианке и составляла список необходимых продуктов. При появлении Мэрилин она подняла глаза и враждебно уставилась на незваную гостью.
      – Елена, я хотела бы поговорить с тобой, если, конечно, у тебя есть время. Мне нужно задать тебе несколько вопросов, – робко произнесла она. В ее голосе чувствовалась нерешительность. Разозлившись на саму себя, Мэрилин добавила уже более властным голосом: – Ну же, Елена!
      Женщина отложила карандаш и почтительно приблизилась к Мэрилин.
      – Чем я могу помочь вам, мисс Бэннон? Девушка устыдилась своей резкости.
      – Елена, я вспомнила, что отец говорил мне об одном старом знакомом, мистере Квинтоне. Ты не знаешь, где я могу найти его? Насколько я помню, раньше он был юристом, а сейчас отошел от дел.
      – Я знаю его, мисс Бэннон, – сказала Елена, и ее черные глаза блеснули скрытым любопытством. Мэрилин с удовлетворением отметила, что кажущаяся невозмутимость экономки поколеблена. – Когда-то, еще при жизни старого мистера Картайла, мистер Квинтон был стряпчим семьи Ньюсомов. Он часто приезжал на «Древо Жизни», в прежний дом. После смерти Ньюсома-старшего и пожара, уничтожившего Каза Гранде, я больше не видела мистера Квинтона. Уже много лет его имя не упоминается в этом доме. Барон не общается с мистером Квинтоном; он порвал с этим господином вскоре после смерти отца. Уверяю вас, мисс Бэннон, ему не понравится, что вы ищете встречи с мистером Квинтоном. – Последняя фраза Елены прозвучала более холодным тоном, в котором чувствовалась предостережение.
      – Мне все равно, как отнесется к этому барон. Он не имеет права решать, с кем я могу видеться, а с кем нет. Скажи лучше, где мне найти мистера Квинтона?
      Глаза Елены смотрели настороженно. Она понизила голос почти до шепота.
      – Вы найдете мистера Квинтона в его городском доме на Крэмптон-авеню в Манаусе. Насколько мне известно, это большой дом с каменными львами у начала подъездной аллеи.
      – Спасибо, Елена. А теперь скажи конюху, чтобы оседлал мою лошадь. Я хочу прогуляться верхом.

* * *

      Мэрилин решила что пора взглянуть на хижины индейцев и негров. Себастьян не произнес ни единого слова по этому поводу, и все-таки Мэрилин поняла, что он хотел сказать: «Пойди и посмотри, а потом можешь сравнивать. Посмотри, откуда идут деньги, на которые ты живешь».
      Ну что ж, она посмотрит. Прямо сейчас. Мэрилин позволила своим мыслям унестись к воспоминаниям о том дне, когда они с Себастьяном ехали рядом, возвращаясь из индейской деревни, о том, как она оказалась в его объятиях. При воспоминании о поцелуе щеки девушки вспыхнули.
      Мэрилин задумалась и не заметила, что Джемми выехал на тропу прямо перед ней. Она улыбнулась, приветствуя молодого человека. Джемми пошутил:
      – Я дам вам пенни, если вы скажите, о чем задумались.
      Мэрилин рассмеялась.
      – Всего-навсего о карнавальном костюме. Лицо Джемми осветилось радостью при упоминании о празднике.
      – А что вы наденете, Мэрилин? – поинтересовался он.
      Мэрилин погрозила ему пальцем.
      – Вам придется подождать, Джемми Ньюсом, – шутливо ответила она. – А какой костюм будет у вас?
      Джемми таинственно улыбнулся.
      – Не скажу. Хочу, чтобы вы удивились, когда увидите меня. Куда вы направляетесь, Мэрилин?
      – Собираюсь взглянуть на индейскую деревню, вы не хотите поехать со мной?
      Джемми, казалось, был поражен.
      – А отец знает, что вы делаете? – нервно спросил он.
      – Нет, Джемми. Не думаю, что мне нужно спрашивать разрешения, чтобы осмотреть земли, половина из которых принадлежит мне, – сухо заметила она.
      Джемми взглянул на девушку и не нашелся что ответить.
      Деревня оказалась совсем недалеко, и вскоре Мэрилин услышала голоса и приподнялась на стременах, вглядываясь в просветы между деревьями. Когда они подъехали ближе, девушка сначала не поверила своим глазам. Никогда в жизни она не видела такой нищеты! При появлении сына хозяина, шум сразу же прекратился. Дети, женщины, мужчины замерли, настороженно глядя на незваных посетителей. Мэрилин ужаснулась: все они были настолько худыми, с лицами, покрытыми язвами и рубцами. У большинства детей наблюдались явные признаки рахита, и все они казались голодными.
      Обитатели деревни смотрели на двоих всадников с такой враждебностью, что Мэрилин поразилась, как может Джемми спокойно сидеть в седле. Очевидно, что злые взгляды индейцев направлены именно на него. Девушка не сомневалась в этом.
      Лица мужчин потрясали выражением полной безнадежности. Женщины хранили молчание, а дети хныкали от голода. Мэрилин почувствовала тошноту. Она окинула взглядом деревню. Санитарные условия были настолько плохими, что от вони слезились глаза. Боже праведный! Мэрилин тронула лошадь и двинулась дальше, стараясь не дышать. Негры были отдельно от индейцев, но выглядели не лучше своих собратьев по несчастью. Единственное отличие в том, что чернокожие казались сильно больными. На глаза попался небольшой холмик позади жалкой хижины. Мэрилин сразу же поняла, что это значит. Могила! При ближайшем рассмотрении она увидела еще два свежих холмика. Неожиданно девушка заметила высокого негра, идущего между хижинами, и в ужасе закрыла глаза при виде блеснувших на солнце следов бича и рубцов на спине мужчины. С трудом сдерживая тошноту, девушка спросила, сколько еще больных в деревне. Никто ей не ответил.
      – Джемми, – окликнула она юношу. – Спросите их, сколько человек. Немедленно!
      Джемми бросил на нее злобный взгляд и проговорил сквозь зубы:
      – Примерно дюжина.
      – Какие меры принимаются? – не унималась Мэрилин. – Здесь есть врач?
      – Здесь есть ветеринар, – недовольно ответил Джемми.
      Мэрилин едва не задохнулась от ярости, охватившей ее.
      – Вы имеете в виду врача, который лечит животных? – переспросила она, надеясь, что неправильно поняла слова юноши.
      Джемми кивнул.
      – Отец говорит, что индейцы вовсе не больны. Они просто не хотят работать.
      – Не больны?! На мой взгляд, половина из них умирает, – гневно заявила Мэрилин.
      Она снова двинулась вперед, продолжая осматривать деревню. В дальнем углу девушка заметила что-то вроде загона, в котором играли, сидя на земле, несколько грязных ребятишек в лохмотьях.
      – Почему они в загоне? – спросила она у Джемми.
      – Мы их выращиваем для продажи. Они получают самую лучшую еду и одежду, – гордо пояснил юноша.
      – Но ведь они всего лишь дети! – воскликнула Мэрилин. Она снова взглянула на стоящих вокруг женщин. На их лицах отражались ненависть и страх. Мэрилин вполне понимала причину их ненависти к хозяевам, однако не могла понять причину страха. Кого боялись эти бедные люди: ее или Джемми? Неужели они думали, что Мэрилин способна отобрать у них детей?
      Даже самое необузданное воображение не могло бы создать перед взором Мэрилин более страшной картины нищеты и человеческого страдания. Эти люди жили без малейшего проблеска на будущее, их ждали лишь каторжный труд и нищета. Мэрилин подумала о Себастьяне и о его индейской деревне. Разница немыслимая, словно день и ночь.
      Интересно, знал ли он, что из себя представляет эта деревня? Девушка молила Бога, чтобы Себастьян никогда не увидел этого позора. Она ощущала, что и на ней лежит вина за все, что происходит на «Древе Жизни».
      – Почему вы так рассердились, Мэрилин? – удивленно спросил Джемми.
      – Вы считаете, что я не должна сердиться, Джемми?
      – Но почему, Мэрилин? – недоумевал Джемми, щелкая пальцами. – Они всего лишь рабы.
      – Никогда больше не щелкайте при мне пальцами, Джемми. Слышите? Никогда! – воскликнула Мэрилин и пришпорила своего коня. – Никогда! – снова крикнула она.
      Джемми поехал за ней. Он не понимал, почему эта девушка сердится на него так, как порой бывает сердита Елена. Почему? Он вел себя так, как обычно вел себя его отец. Почему же Мэрилин рассердилась?
      Размышляя над увиденным, Мэрилин страдала физически и душевно. Ей внушала отвращение сама мысль о том, что все те прекрасные вещи, которыми она обладала, и все преимущества, которые она имела в жизни, были получены ценой страданий этих несчастных людей. Мэрилин утешало лишь то, что ее отец не догадывался, на чем основано их благосостояние. Она не сомневалась, что если бы Ричард Бэннон узнал об этом, то провел бы подробнейшее расследование. С тяжелым сердцем Мэрилин думала о том, как она похожа на своего отца. Если он что-то задумал, то обязательно довел бы это до конца. Так же и Мэрилин.
      Девушка решила, что не станет портить всем карнавальные праздники. Но как только они завершатся, она возьмется за дело и не отступит до тех пор, пока не добьется своего. Если не получится, Мэрилин убедит миссис Квинс и ее мужа помочь ей. Она не сможет спокойно жить, имея на совести такой грех. Если понадобится, Мэрилин привлечет и Себастьяна Риверу. И барона! Девушка вспомнила о том, что он должен представить ей отчет.
      Джемми повел лошадей на конюшню, а Мэрилин устало поднялась на веранду и опустилась в кресло. Через несколько минут глаза ее закрылись, и она крепко уснула. Мэрилин не знала, сколько времени спала, когда ее разбудил звук голосов, доносившихся из комнаты. Ей вдруг стало не по себе от того, что она подслушивала чужой разговор. Казалось, Джемми и Елена о чем-то спорили. Надо было встать и уйти, но жара сковала все тело Мэрилин, и она осталась сидеть на веранде, безмолвно и неподвижно. У нее не осталось сил, чтобы сдвинуться с места. Мэрилин решила притвориться спящей, однако невозможно было не обращать внимания на жалобный вой Джемми.
      – Они говорят, что слишком заняты, чтобы играть, Елена, – жаловался он. – Отец и Карл тоже заняты, и у тебя нет времени. Мэрилин сердится из-за болезни индейцев и не хочет со мной разговаривать, а все девочки говорят, что у них много дел. Мне скучно, Елена.
      – Джемми, – нежно сказала Елена, – почему бы тебе не взять солдатиков и не расставить их на веранде? Скоро станет прохладнее, и я принесу тебе освежающее.
      – Не хочу расставлять солдатиков и не хочу освежающего. Хочу, чтобы кто-нибудь поиграл со мной.
      – Слуги заняты, Джемми. Ты должен понимать, что на плантации много дел и каждый обязан выполнить свою часть работы. Кроме того, мальчикам положено играть с мальчиками, а не с прислугой.
      – Здесь нет мальчиков, с которыми я мог бы играть, – вполне резонно заметил Джемми. – Мне нравится Мория. Она такая хорошенькая, и у нее гладкая кожа.
      Холодная дрожь пробежала по спине Елены.
      – Ты трогал ее? Джемми, отвечай. Ты трогал Морию?
      – Я только ущипнул за руку, – надулся Джемми.
      – Джемми, сколько раз тебе говорить, что индейцы сердятся, когда ты хочешь «поиграть» с их девочками.
      – Глупые старые индейцы. Никому нет до этого дела и никто не видит, как я играю. – Вслед за гневным выкриком последовал громкий стук двери.
      Мэрилин сидела не шевелясь и лихорадочно размышляла над этой странной беседой Джемми и Елены. Похоже, Джемми слабоумный. Сердце девушки сжалось при этой мысли. Не может быть! Только не Джемми! И в то же время она понимала, что это именно так. На ум пришли все те случаи, когда Мэрилин видела, как Джемми дергал Морию за косички или дотрагивался до волос других девочек. Вспомнилось и выражение страха на лицах девочек. Тогда Мэрилин подумала, что малышки боятся обидеть сына хозяина. Но теперь – девушка вздрогнула – она знала истинную причину их испуга.
      Послышался топот бегущих ног. Джемми умчался, перепрыгивая через две ступеньки, не обращая внимания на душераздирающий крик Елены: «Джемми, вернись!». Мэрилин сидела, не решаясь вмешиваться в семейные дела. Многое стало понятным, пока она прислушивалась к рыданиям Елены, доносившимся из дома.

* * *

      Елена рыдала так, как не рыдала уже много лет. Бедный Джемми! Не слишком ли она строга с мальчиком? Нет, он должен знать, что можно и чего нельзя, иначе его ждут большие неприятности. Его даже могут увезти отсюда! Женщина снова всхлипнула при мысли о том, какой станет ее жизнь без Джемми. Она жила только для него, и разлука с ним была бы невыносимой.
      «Как странно, – подумала Елена, – теперь я люблю Джемми, будто он мой собственный ребенок, а ведь когда-то я ненавидела этого пухленького розового малыша».
      Мысли ее вернулись на много лет назад, когда Елена была любовницей барона. Он лгал ей, утверждая, что больше не спит со своей женой-англичанкой. Но вскоре леди Ньюсом забеременела, и Елену приставили к ней в качестве горничной. Елена помнила, как родился Джемми, и особенно хорошо помнила тот день, когда барон с женой уехали на соседнюю плантацию, а Джемми был оставлен на ее попечение. Затаив в душе злобу на хозяев за то, что она оказалась в столь унизительном положении, Елена бросила ребенка без присмотра, а когда вернулась, оказалось, что он упал и лежал без сознания. Четыре дня младенец не приходил в себя.
      Помнила Елена и тот день, когда барон велел ей избавиться от ребенка, которого она носила под сердцем. Он не желал незаконнорожденных ублюдков в своем доме. Елена лишилась своего ребенка, а теперь от нее требовали, чтобы она заботилась об этом белокожем отродье.
      Скоро даже самому несведущему наблюдателю стало ясно, что Джемми отстает в развитии по сравнению с тем, каким был Карл в таком же возрасте. В то время как тело его мужало, разум оставался на уровне ребенка. Когда леди Ньюсом смирилась наконец с тем фактом, что Джемми слабоумен, то слегла и буквально зачахла, страдая из-за сына. Через год она умерла, а ненависть Елены к барону росла день ото дня. Сознание своей вины за недосмотр заставило ее преданно заботиться о Джемми. Она полюбила этого малыша так же сильно, как любила бы того ребенка, которого когда-то носила.
      Елена вспомнила, как она была влюблена, как гордилась вниманием надменного Картайла Ньюсома, и съежилась при воспоминании о лживых словах любви, которые он говорил ей.
      А теперь это увлечение Джемми индейскими девочками. Хорошо бы мисс Бэннон удалось добиться своего и отослать детей к родителям на «Регало Вердад». Так было бы лучше для всех. Особенно для Джемми.
      Когда-то Елена рассказала барону о нездоровом интересе Джемми к малышкам, а в ответ услышала грубый смех.
      – Елена, ты удивляешь меня. Что за деликатный выбор слов? И скажи-ка, – прошептал тогда барон, хватая ее за локоть, – почему тебе кажется, что со мной нужно так осторожничать? Разве нам не известны моменты, когда осторожность отбрасывалась ради кое-чего более важного и значительно более приятного? – Его серые глаза пристально разглядывали женщину, и Елена почувствовала, как румянец залил ее лицо. – А что касается Джемми, – продолжил барон, явно наслаждаясь замешательством экономки, – то зачем сколачивать состояние, если не можешь дать своему сыну того, что он хочет?

Глава 9

      Себастьян перепрыгивал через две ступеньки, поднимаясь на крыльцо своего городского дома. Ему не терпелось увидеть Алони после нескольких недель разлуки. Посещение доков не улучшило его настроение, а красавица Алони сможет успокоить его взбудораженные нервы.
      Едва он распахнул дверь, как девушка уже бежала ему навстречу. Миниатюрная гибкая фигурка оказалась в объятиях Себастьяна. Алони нежно целовала его, нашептывая слова любви.
      – Пошли, – позвала он, высвобождаясь из его крепких рук, – я приготовлю освежающий напиток.
      – Мне нужен не освежающий напиток, Алони, – хрипло прошептал Себастьян, вновь привлекая ее к себе.
      Алони обворожительно засмеялась.
      – О, мой сильный и красивый господин, скажи Алони, чего ты хочешь. Скажи мне, Себастьян, – возбуждающе ворковала она.
      – Ах ты, насмешница, – улыбнулся Себастьян, чувствуя, как огонь охватывает все его тело.
      Молодая индианка игриво выскользнула из его объятий и одним прыжком перескочила несколько первых ступенек лестницы, ведущей в спальню. Себастьян пустился вслед за ней, радуясь этой маленькой игре. Уловки Алони не переставали забавлять его.
      Себастьян последовал за ней до верхней площадки лестницы и теперь наблюдал, как в открытую дверь спальни летит один предмет одежды девушки за другим. Крохотные туфельки, чулки, платье взлетали в воздухе и ложились на пол. Себастьян подхватил шелковую сорочку, не переставая изумляться способностям Алони раздеваться с удивительной быстротой.
      Когда вся одежда оказалась на полу, Себастьян вошел в спальню, затененную ставнями от послеполуденного солнца. Глаза привыкли к полумраку, и Себастьян обнаружил Алони на постели в нетерпеливом ожидании. Он окинул индианку оценивающим взглядом, расстегивая рубашку. Их глаза встретились, и руки Себастьяна вдруг стали непослушными. Девушка медленно облизала губы кончиком розового языка. Как всегда, она поражала своей красотой. Стройное гибкое тело никогда не переставало возбуждать Себастьяна, полный чувственный рот обещал блаженство, а раскосые глаза бесстыдно окидывали молодого человека оценивающим взглядом. Алони сознавала, какое впечатление производит на него ее красота, и пользовалась этим.
      Себастьян упивался великолепием ее грудей с шоколадно-коричневыми сосками. Алони опустила глаза и протянула руки, призывая его в свои объятия.

* * *

      Себастьян взглянул на свое отражение в зеркале ванной комнаты и отвел глаза, в который раз обнаруживая поразительное сходство со своим злейшим врагом Картайлом Ньюсомом. За его спиной появилась Алони. Девушка встревоженно рассматривала его. Себастьян приготовился встретить град вопросов, которые посыплются на него и которые он так часто слышал: «Разве Алони не достаточно красива? Почему я не могу пойти с тобой? Ты стыдишься своей Алони?». Ему уже надоело бесконечное хныканье индианки, поэтому Себастьян старался быстрее одеться и уйти. Тогда Алони, испугавшись, что он прикажет ей покинуть дом, меняла тактику и вновь становилась нежной, нетребовательной Алони.
      – Я думаю, может быть, мне лучше уйти? – неожиданно произнесла девушка.
      Удивленный ее словами, Себастьян повернулся и посмотрел на индианку. Та заметила его вопросительный взгляд.
      – Это правда, Алони следует уйти. Мой Себастьян думает о другой.
      – О чем ты говоришь, Алони? Я не думаю о другой. – Произнося эти слова Себастьян поймал себя на том, что лжет. До тех пор пока он оказался в постели с Алони, его ни на минуту не покидали мысли о Мэрилин. В какой-то момент он едва не прошептал ее имя.
      – Это правда. Мой Себастьян нашел другую. Это одна из тех раскормленных леди с молочно-белой кожей, что ты видел в оперном театре? Нет, Себастьян не станет обращать внимание на толстую леди. А может быть, – с неожиданной проницательностью заявила она, – это та золотоволосая девушка, о которой я слышала на базарной площади?
      Себастьян принялся горячо отрицать предположения и сказал, что больше не желает об этом слышать.
      – Так и есть, – плаксиво сделала вывод Алони, – это она!
      Разозлившись на любовницу, проявившую такую проницательность, Себастьян подхватил сюртук и стремительно вышел из комнаты. Алони поплелась вслед за ним, сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Гнев охватил Себастьяна, ему захотелось отхлестать девушку по щекам, заглушить слова, которые произносил хорошенький ротик. Он сразу же устыдился подобных мыслей и своего недостойного порыва. Что это на него нашло? Похоже, он сошел с ума. Но в глубине души Себастьян знал, что причиной всему является Мэрилин Бэннон.
      – У меня дела. Вечером вернусь. Приготовь что-нибудь легкое на ужин. Может быть, пойдем потанцуем в парк «Чанкор Гарденс», если хочешь?
      Он знал, Алони это понравится. Девушка давно просила сводить ее куда-нибудь. «Алони не нужны все эти красивые платья. Алони не ходит туда, где на нее будут смотреть», – дулась она.
      Себастьян взглянул на загоревшееся радостью лицо девушки. Алони подошла к нему, обвила руками шею и благодарно поцеловала.
      – Ты делаешь Алони такой счастливой!
      – Да, – коротко ответил Себастьян, – будь готова к моему возращению.
      Себастьян подошел к ожидавшему его экипажу и дал указание кучеру:
      – Крэмптон-авеню. Едем к мистеру Квинтону.
      Удобно устроившись на сиденье экипажа, Себастьян размышлял о последних событиях. Его разбирала досада при воспоминании об Алони. И когда только девчонка повзрослеет? Ему до смерти надоело ее сюсюканье. После возвращения Себастьяна с востока и знакомства с Мэрилин Бэннон, индианка стала раздражать его. Проклятье! Эта золотоволосая дьяволица все-таки влезла в его душу! Откинувшись на спинку сиденья, Себастьян попытался отбросить мысли о Мэрилин и стал обдумывать предстоящие переговоры со скупщиком каучука.
      Экипаж остановился, и Себастьян, легко соскочив с подножки, направился к зданию из красного кирпича, в котором жил мистер Квинтон. Открывший дверь слуга улыбнулся, радостно приветствуя молодого человека. Много лет Стенли служил в семье Квинтонов и знал, как скучает его хозяин, удалившись от дел. Слишком немногие из друзей старого джентльмена приходили навестить его, но Себастьян Ривера всегда был одним из самых дорогих гостей Виктора Квинтона.
      – Входите мистер Ривера. Сейчас у хозяина посетитель, но, думаю, этот визит не затянется. Не соизволите ли пройти в гостиную и скоротать время за бокалом бренди.
      – Спасибо, Стенли. С удовольствием. Вы сказали, посетитель? Кто-нибудь из моих знакомых?
      – Не знаю, сэр. Я никогда раньше не видел эту леди, хотя мистер Квинтон был вне себе от радости, когда я доложил о ее приходе.
      Смирив любопытство и не поддавшись желанию злоупотреблять дружескими отношениями Стенли, чтобы выведать имя посетительницы, Себастьян взял бокал бренди и устроился в удобном кресле, закурив сигару.
      Через несколько минут дверь в гостиную открылась и вошел мистер Квинтон в сопровождении Мэрилин Бэннон. Себастьян едва не поперхнулся бренди, а Мэрилин изменилась в лице.
      – Себастьян! Как я рад тебя видеть! Когда ты объявился в Манаусе? – спросил пожилой джентльмен.
      Себастьян ответил ему, не сводя глаз с Мэрилин.
      – Замечательно! – воскликнул Квинтон. – Мисс Бэннон, позвольте представить вам мистера Риверу.
      – Мы уже знакомы, мистер Квинтон. Благодарю вас. Как поживаете, мистер Ривера? – вежливо спросила Мэрилин.
      – Хорошо, мисс Бэннон. А вы?
      – Хорошо.
      Последовало долгое молчание, к огромному удивлению мистера Квинтона. Следовало ожидать, что двое красивых молодых людей найдут о чем поговорить друг с другом.
      – Мистер Квинтон, большое спасибо, что приняли меня, – тихо проговорила девушка. – Обещаю вам, что скоро дам вам о себе знать.
      Себастьяну показалось, что в глазах Мэрилин застыл вопрос, обращенный к мистеру Квинтону.
      После ее ухода хозяин дома присоединился к гостю с бокалом бренди в руке.
      – Не знал, что вы знакомы с мисс Бэннон, Виктор. Вы известный дамский угодник. Я должен был догадаться, что вас интересуют все хорошенькие молодые леди, приезжающие в Манаус.
      Квинтон окинул Себастьяна серьезным взглядом.
      – Я хотел бы, чтобы ты присмотрел за мисс Бэннон, Себастьян.
      Молодой человек чуть не поперхнулся глотком бренди.
      – Вы шутите, Виктор! Присмотреть за ней? Да будь я проклят, если я соглашусь на это!
      Пораженный этой внезапной вспышкой, Квинтон лишь недоуменно уставился на Себастьяна.
      – Неужели ты не можешь выполнить просьбу старого друга? – взмолился он. – Не станешь же ты избегать общества красивой женщины?
      – Я уже находился в обществе мисс Бэннон, Виктор, и счел ее привлекательной, но неискренней.
      Себастьян рассказал мистеру Квинтону, как он познакомился с Мэрилин, его губы презрительно скривились, когда он описывал свое возмущение обманом коварной девицы, выдавшей себя за гостью миссис Квинс.
      – Говорю вам, Виктор, знай я, что она едет на «Древо Жизни», я бы обходил ее за милю. А теперь еще я узнаю, что мисс Бэннон является совладелицей плантации, а значит, соучастницей в этом преступлении против человечности, которому нет прощения.
      – Себастьян, одумайся! Девушка провела здесь всего несколько недель. Не можешь же ты обвинить ее за то, что творится на «Древе Жизни» уже долгие годы? Поразмысли об этом, пожалуйста. Эта девушка находится на волосок от больших несчастий, и ей понадобится надежный друг. Кстати, ты в курсе того, что Мэрилин уже пыталась убедить барона вернуть четверых детей их родителям? А знаешь ли ты о ее переживаниях по поводу участи рабов на «Древе Жизни»? А об угрызениях совести из-за того, что ее жизнь была беззаботной и обеспеченной за счет их страданий? – Заметив пристыженное выражение лица Себастьяна, мистер Квинтон смягчился. – Я дружил с ее отцом, Себастьян. Ричард Бэннон был из тех людей, что тебе по нраву. Если бы он знал об ужасающих условиях, в которых живут рабы на плантации, то никогда бы не допустил такого. Сжалься над ней, Себастьян, и надо мной. Пожалуйста, позаботься об Мэрилин.
      – Боюсь, моя забота воодушевит мисс Бэннон не больше чем благосклонность змеи в траве.
      – Может быть, – согласился Квинтон, и глаза его понимающе взглянули на молодого человека. – И все-таки я надеюсь на тебя, Себастьян.
      Себастьян улыбнулся и тяжело вздохнул.
      – Хорошо, я попробую.

* * *

      Мэрилин откинулась на спинку удобного сиденья и устало потянулась. Она узнала многое, но в то же время ничего не добилась. Мистер Квинтон так и не раскрыл до конца тайны записей в отцовском дневнике.
      – Еще не время, – настаивал он, но все же пообещал девушке, что скоро все ей расскажет.
      Мэрилин вспомнила, как озабоченно нахмурилось его доброе круглое лицо. Почему мужчины считают, что женщину не должны интересовать подобные вещи? Почему они предпочитают решать все сами?
      Почему они не могут быть честными и говорить откровенно? И все же мистер Квинтон очень помог Мэрилин, объяснив ей, какие права она имеет на плантацию.
      Мэрилин вздохнула. Она так устала и чувствовала себя совсем разбитой. И надо же было ей встретить там Себастьяна! У девушки вырвался приглушенный стон, и она поспешила взять себя в руки, чтобы не разрыдаться. Суматоха на улице отвлекла ее внимание. Несколько чернокожих устанавливали ярко раскрашенную башню из папье-маше. До карнавала оставалось два дня, и, кажется, только одна Мэрилин во всем городе чувствовала себя несчастной.

Глава 10

      Мэрилин сидела перед зеркалом, заканчивая свой туалет. В дверь постучали, и в комнату буквально ворвалась миссис Квинс.
      – Мэрилин! Вы еще не одеты? Дюкены ждут нас через полчаса. Вы должны поторопиться, иначе мы опоздаем!
      – Я не иду! Можете сказать Дюкенам, что у меня болит голова, и, к сожалению, я не смогу присоединиться к ним, – сообщила Мэрилин враждебным тоном.
      – Дитя мое! Что вы говорите? – едва не задохнулась от волнения миссис Квинс. – Не можете же вы подвести Дюканов: за их столом будет сидеть нечетное количество приглашенных. Боюсь, миссис Дюкан не сможет оправдаться до следующего карнавального сезона.
      Мэрилин весело рассмеялась. Утешением ей служило лишь то, что миссис Квинс тоже наскучили бесконечные званые ужины элиты Манауса.
      – Миссис Квинс, только благодаря вам я до сих пор терплю этот мучительный парад приемов. Лишь сознание того, что вы разделяете мои чувства, удерживает меня от побега назад на «Древо Жизни».
      – Знаю, дорогая. Сюзанна тоже не любила эту круговерть. Но тем не менее считается, что мы должны вести себя именно так, поэтому долг зовет. – Она вздохнула.
      – Как вы можете выдерживать эту гонку каждый карнавальный сезон? Ей Богу, миссис Квинс, если я увижу еще что-нибудь блестящее, то вознагражу себя ящиком старья. Что за люди! Они считают, будто флакон пахучей эссенции заменяет ванну! – Мэрилин схватила со столика флакон с духами и швырнула его на кровать. – Я поклялась себе никогда больше не пользоваться духами и маслами. А драгоценности! – воскликнула она. – Украшения самой королевы блекнут в сравнении с кольцами и карманными часами, которые носят мужчины. А чего стоят эти безвкусные и кричащие побрякушки, украшающие женщин! Я считаю это отвратительным, миссис Квинс.
      – Знаю, дорогая, но попытайся понять: эти люди немыслимо богаты. Им некуда девать деньги, кроме как тратить их на дома и одежду. Живи они в Америке или во Франции, у них не было бы надобности выставлять напоказ свои деньги. Но здесь, в дебрях Бразилии, это придает им уверенности в себе.
      – Дома! И вы называете домами эти разукрашенные мавзолеи? Да я бы предпочла жить в тростниковой хижине, чем в одной из этих размалеванных галереях дурного вкуса и сомнительного искусства. Поверьте, потолки гостиных могли бы соперничать по яркости и богатству с Сикстинской капеллой. Вчера вечером на приеме у Бомонов я весь ужин провела в ожидании того, что вот-вот платье миссис Грисвальд не выдержит, и ее грудь окажется прямо на тарелке с тапиоковым пудингом. И все это происходило под взглядом приторно улыбающегося херувима, словно специально водруженного на каменный пьедестал над ее головой. Это просто отвратительно, миссис Квинс! Я никогда не видела такого неприличного платья!
      – Это последняя парижская мода, – жалобно проговорила Розали Квинс, похлопывая по своей плоской груди. – Была я бы я так щедро одарена… – с сожалением вздохнула она.
      – Миссис Квинс, не могли бы вы помочь застегнуть эти крючки? Я никак не могу до них дотянуться, – попросила Мэрилин.
      – Сию минуту, дорогая. Только поправлю свою прическу.
      Наконец туалет был закончен, и женщины спустились вниз, где их уже ждал экипаж.

* * *

      Мэрилин сидела перед зеркалом и вплетала золотистую ленту в свои затейливо уложенные волосы. Они с миссис Квинс ушли со званого ужина у Дюкенов, чтобы переодеться для карнавала в доме Розали.
      – Никогда не смогу понять, – рассуждала Мэрилин, обращаясь к своему отражению в зеркале, – почему они начинают бал в такой неподходящий час, как десять тридцать. – Девушка знала, что там будет Себастьян. – Тошно видеть, как каждая женщина в городе смотрит на него коровьими глазами, словно он какое-то божество. – Мэрилин и в голову не приходило, что ее недовольство вызвано ревностью. – Мистер Ривера то, мистер Ривера это, – в расстройстве продолжала она, – а он сидит, довольный их вниманием. Отвратительно!
      Мэрилин видела Себастьяна накануне на приеме у Розвеллов, где он расточал комплименты томной толстенькой коротышке, непрестанно хихикающей дочке Розвеллов. При этом хозяйка дома расплывалась в довольной улыбке, поглядывая на разочарованных мамаш, чьи дочери бросали завистливые взгляды на Нэнси. А Себастьян лишь радовался вниманию! Что за самовлюбленный болван! Как будто его могла заинтересовать такая скучная девица, как Нэнси Розвелл.
      А потом он вдруг бросает бедную влюбленную девушку, чахнущую от тоски, чтобы полюбезничать с другой и, без сомнения, порадовать ее теми же испытанными комплиментами, как и те, что предназначались Нэнси! Несколько раз Мэрилин замечала, что Себастьян посматривает в ее сторону. Один раз он даже приблизился к кружку девушек, с которыми она разговаривала, и пригласил на танец Синтию Тейлор, поприветствовав всех, кроме Мэрилин.
      В комнату вошла миссис Квинс и заметила, что Мэрилин сделала гримасу отражению в зеркале.
      – Мэрилин, дорогая, в чем дело? Вы себя плохо чувствуете? Конечно, соус к утке был слишком жирным, но ведь вы съели всего один кусочек! – Розали обратила внимание на наряд Мэрилин. – Да, теперь я понимаю, насколько умело Анна управляется с иглой… Вы прелестны, дитя мое, просто прелесть!
      Мэрилин покраснела, радуясь похвалам миссис Квинс. Она вновь повернулась к зеркалу, чтобы оценивающе взглянуть на себя. Платье из мягкого белого шелка было сшито в стиле «ампир», столь популярным во времена Жозефины, супруги Наполеона. Золотая лента окаймляла строгий треугольный вырез и, скрещиваясь под грудью, несколько раз обвивала талию. Белизну блестящего шелка подчеркивали золотые браслеты выше локтя, сочетавшиеся с золотистыми кожаными туфельками-лодочками. В руках у Мэрилин будет миниатюрный лук и стрела.
      Миссис Квинс окинула девушку восхищенным взглядом.
      – Я уверена, что когда древние говорили о Диане-охотнице, они и представить себе не могли такой красоты.
      – Миссис Квинс, вы меня смущаете. Я ценю вашу доброту, но, по-моему, вы меня захвалили.
      – Глупости, дитя мое. Когда люди достигают моего возраста, они получают привилегию говорить все, что думают, и пренебрегать условностями. Сегодня вечером следует быть на чеку в окружении влюбленных молодых людей и раздраженных мамаш, хотя для вас, конечно, это не станет сюрпризом. Я заметила, какое впечатление вы произвели на молодых людей Манауса, и уверяю, у вас не будет недостатка в партнерах по танцам!
      Розали Квинс принялась возиться с крошечными крючочками на спине костюма Мэрилин, а девушка стала придирчиво изучать свое отражение в зеркале. Миссис Квинс права: костюм, сшитый Анной, действительно к лицу Мэрилин. Платье подчеркивало стройность ее высокой фигуры, а строгий вырез приоткрывал грудь немного больше, чем следовало бы.
      – Мэрилин, мы должны поторопиться. Внизу нас ждет мистер Квинс.
      Мэрилин рассеяно слушала пожилую женщину, которую успела так полюбить.
      – Ох уж этот Аленцо, – продолжала Розали, – можно подумать, что у него в голове часы вместо мозгов. Он терпеть не может, когда его заставляют ждать.
      Миссис Квинс ворковала не переставая, пока они не вышли на верхнюю площадку парадной лестницы. Здесь она неожиданно присмирела и с лучезарной улыбкой взглянула вниз на своего мужа Аленцо. Тот стоял у подножья лестницы и смотрел на жену. Мэрилин не могла не восхищаться любовью, которую эти двое питали друг к другу. Аленцо Квинс был высоким розовощеким мужчиной с серебристо-белыми волосами. В его водянисто-голубых глазах светилась нежность, которую он испытывал к жене на протяжении всех долгих лет их совместной жизни. Он явно обожал Розали, и та отвечала ему взаимность. Пока дамы спускались по лестнице, мистер Квинс осыпал комплиментами супругу, выбравшую в этот вечер платье из бледно-голубого атласа, и лишь потом спохватился, что нужно похвалить и костюм Мэрилин.
      Девушка вовсе не обиделась на недостаточное внимание к своей персоне. Напротив, у нее стало легко на сердце, оттого что до сих пор между супругами Квинс сохранялись такие нежные отношения.
      Экипаж приближался к особняку «Парадиз», где должен был состояться бал, когда миссис Квинс вдруг неожиданно вспомнила:
      – Боже мой, ведь мне нужно встречать гостей! Это одна из обязанностей судей.
      Аленцо Квинс взглянул на жену и улыбнулся, но Мэрилин почувствовала невысказанный упрек ее привычке опаздывать.
      – Мы еще можем успеть, дорогая. Если выйти здесь и пройти пешком через парк, мы будем на месте через пару минут.
      – Аленцо, я снова поражаюсь твоей догадливости! Конечно, мы пойдем пешком!
      Мэрилин понимала, что миссис Квинс именно это и хотела предложить, но позволила мужу самому высказать умную мысль. Мистер Квинс вышел из экипажа и помог сойти своей жене и Мэрилин. Пока он отдавал распоряжения кучеру, Мэрилин повернулась к миссис Квинс, и та ей явно заговорщически подмигнула. Затем все трое направились к особняку.
      Недалеко от парадного входа Мэрилин заметила высокую фигуру Карла, что-то говорившего изящной темноволосой девушке. Он был так увлечен беседой, что даже не заметил Мэрилин. Когда та проходила мимо Карла и его собеседницы, то услышала умоляющий голос молодого человека:
      – Пожалуйста, дорогая, постарайся понять. Отец требует чтобы я сделал это, и я должен повиноваться. Но обещаю, мы будем часто видеться. Так часто, как я смогу. Пожалуйста, милая, ради меня.
      Девушка поднесла к лицу носовой платок, как будто утирала слезы. Мэрилин в смятении размышляла, что из сказанного Карлом заставило ее плакать. Казалось, ему нравилась эта девушка. Он называл ее «дорогой», «милой». Хотя Мэрилин неприятно поразило то, что Карл так настойчиво ухаживал за ней, будучи увлеченным другой девушкой, но в следующее мгновение она почувствовала облегчение. Ведь теперь сердце молодого человека не разобьется, когда она скажет Карлу, что не любит его. И все же Мэрилин не покидало смутное беспокойство, столь часто тревожившее ее покой в последние недели. Однако размышлять над этим не было времени, так как они приблизились к ярко освещенному входу в роскошный особняк «Парадиз».
      Мэрилин скользнула взглядом по толпе и заметила барона, высматривавшего чей-то экипаж среди множества других. Несомненно, он пытался найти миссис Квинс и Мэрилин. Заметив девушку, барон направился к ним, пробираясь сквозь толпу.
      – Мэрилин, вы прекрасно выглядите! – он поприветствовал чету Квинсов, отметил удачно выбранное платье Розали и сказал: – Уверен, что вам нужно приступить к своим обязанностям, миссис Квинс. Я позабочусь о Мэрилин.
      Миссис Квинс неохотно согласилась и поднялась по мраморным ступенькам в холл.
      – Подождем здесь, Мэрилин. Пусть толпа поредеет. Мне бы не хотелось, чтобы вас затоптали.
      Обращаясь к Мэрилин, барон положил ладонь на ее руку, но не на локоть, а чуть выше. Удивленная столь смелым жестом, Мэрилин вопросительно взглянула в его стальные глаза, но барон вел себя как ни в чем не бывало и с улыбкой ответил на недоуменный взгляд девушки.
      – Вы прекрасны, Мэрилин. Как вам идет костюм Дианы. Я часто сравнивал вашу красоту с красотой богини.
      В этот момент их окружила толпа, и Мэрилин почувствовала, что ладонь барона вжимается в мягкую плоть ее груди. Встревоженная девушка снова посмотрела на пожилого джентльмена, но тот, казалось, ничего не заметил… или заметил? Холодок пробежал по спине Мэрилин, и при первой же возможности она высвободила свой локоть из его руки, крепко прижимавшийся к ее телу. Барон последовал за девушкой, больше не делая попыток прикоснуться к ней, что было для Мэрилин большим облегчением.
      Бальный зал сиял множеством огней. Большая хрустальная люстра, переливаясь разноцветными огнями, бросала сверкающие блики на дам и господ в ярких костюмах. Вдоль стен стояли ряды стульев, обтянутых пурпурной парчой, чтобы дамы могли отдохнуть и полюбоваться танцами. Возле входа были установлены два роскошных кресла, окруженных огромными вазами с ароматными тропическими цветами.
      За считанные минуты бальная книжечка Мэрилин оказалась заполненной, причем барон потребовал первый танец. Она оставила незанятым один вальс, не смея надеяться, что на него мог бы претендовать Себастьян.
      Подошедший Карл, как обычно, рассыпался в комплиментах. Ничто в его поведении не выдавало того волнения, свидетельницей которого стала Мэрилин.
      – Надеюсь, Мэрилин, вы оставили для меня вальс?
      – Да, Карл. Я взяла на себя смелость оставить вам третий танец. Если вам не подходит, могу заменить.
      – Вполне походит. Хотя мне хотелось бы претендовать на все танцы.
      На мгновение у Мэрилин мелькнула мысль, уж не ошиблась ли она. Возможно, кто-то очень похожий на Карла несколько минут назад называл «дорогой» другую девушку. Нет, Мэрилин не могла ошибиться и терялась в догадках по поводу притворного внимания, которое оказывал ей молодой человек. Почему он делает вид, будто испытывает к ней нежные чувства? Появление барона прервало ход ее мыслей.
      – Все на балконах не сводят с вас глаз, Мэрилин. – Он свысока взглянул на сына. – Тебе повезло, Карл, что самая красивая девушка на балу будет твоей партнершей. Ведь ты уладил эту маленькую проблему, не так ли? – В его голосе прозвучали угрожающие нотки. Словно желая смягчить резкость своих слов, барон ослепительно улыбнулся сыну. – Но надеюсь, Мэрилин, первый танец остается за мной? А вот как раз и начинают… извини нас Карл.
      Они вышли на площадку посередине зала и приготовились к танцу. Барон обнял девушку за талию и с улыбкой смотрел ей в лицо. Зазвучала музыка, и Мэрилин оказалась вовлеченной в вихрь вальса. Барон был опытным танцором, и Мэрилин грациозно следовала за ним.
      – Где Джемми? Я еще не видела его сегодня вечером.
      – Он здесь. Мы приехали вместе. Посмотрите-ка, он, без сомнения, ищет возможность внести свое имя в вашу бальную книжечку.
      Мэрилин проследила за взглядом барона и заметила стоявшего у стены Джемми. Он был одет в ярко-красную солдатскую форму, начищенные пуговицы и значки блестели.
      – Мне следовало догадаться, что он наденет костюм солдата. – Мэрилин засмеялась, глядя на барона снизу вверх и чувствуя себя гораздо спокойнее теперь, когда он не так сильно сжимал ее талию.
      – Да, – улыбнулся в ответ барон. – Как видите, я не позаботился о костюме, поэтому на мне всего лишь смокинг. Но Джемми не мог упустить случая покрасоваться. Ах, молодость, молодость!
      Мэрилин поняла, какого ответа ждет от нее барон, и пошла у него на поводу.
      – Но вы, конечно же, не причисляете себя к старикам? Я во всяком случае вас таковым не считаю!
      Барон сразу же сжал ее в объятиях и многозначительно прошептал:
      – Я рад, что вы так думаете, Мэрилин. Очень рад.
      У девушки возникло неприятное чувство, и ей вспомнился его нахальный жест. Она содрогнулась от отвращения и сосредоточилась на танце.
      Картайл Ньюсом скользил с Мэрилин по паркету бального зала, ощущая в своих объятиях гибкое тело девушки и упиваясь этим чувством. Несомненно, Мэрилин Бэннон – самое поразительное создание, которое ему доводилось видеть за последние годы. Барону всегда нравились высокие женщины, а рост Мэрилин был выше среднего. Все остальные девушки казались ему старомодными и безвкусно одетыми по сравнению с естественным изяществом ее облика. Барон наблюдал за ней, сравнивал с другими женщинами на бесчисленных званых вечерах, и всегда Мэрилин держалась с неземной грацией и с гордым видом. Ну и дурак же Карл! Может добиваться руки самой красивой девушки Бразилии, а страдает по этой серой мышке Алисии!
      Танцуя с Мэрилин, барон чувствовал, как закипает его кровь. У него мелькнула мысль: а почему бы ему самому не завладеть Мэрилин. Ему едва перевалило за пятьдесят, он не слишком стар для такой зрелой девушки, как Мэрилин. Разве она сама не сказала, что не считает его стариком?
      Барон дерзко прижал Мэрилин к себе и почувствовал мягкую выпуклость ее груди, стройный стан, откинувшийся назад, нежные руки, обвивавшие его шею. Дыхание его участилось. Заметив румянец, вспыхнувший на лице девушки, барон тихо рассмеялся.
      – Сэр, – резко проговорила она, – я не выполню в танцах таких фигур! Это неприлично и не подобает леди! – Ее глаза с золотистыми искорками сердито блеснули, и барон понял, что по его самолюбию нанесен удар. Неприязнь в голосе Мэрилин и отвращение во взгляде не оставляли никаких сомнений.
      Находись они в каком-нибудь другом месте, уж он бы выбил из нее это отвращение, заставил бы сменить высокомерие на раскаяние и покорность. Эта девица не осмелилась бы пренебрегать им, он бы быстро вышиб из нее всю дурь, заставив съеживаться при одном лишь звуке его голоса. В этот момент Картайл Ньюсом не только возненавидел Мэрилин. К чувству неприязни примешивался страх. Эта девушка застала его врасплох, нанесла сокрушительный удар по его мужскому самолюбию.
      Неожиданно он запрокинул голову и расхохотался, привлекая внимание танцующих. Пусть Мэрилин достанется Карлу, она его стоит, эта благородная девица из Новой Англии, которая осмелилась потребовать отчета о своем наследстве. Да, они стоят друг друга! Эта мысль вызвала новый взрыв смеха.
      «Он сумасшедший, – подумала Мэрилин. – Безнадежно сошел с ума!»
      Девушка заметила жестокие огоньки в глубине его серых глаз и испугалась. К счастью, музыка прекратилась и барон подвел Мэрилин к миссис Квинс.
      Некоторое время спустя к ней подошел Джемми с просьбой потанцевать с ним. Он был великолепен в своем костюме, и его светские манеры производи ли впечатление. И все же Мэрилин не могла не вспомнить о подслушанном разговоре между Еленой и Джемми. Ей до сих пор не верилось, что юноша слабоумный. Мэрилин попыталась отогнать от себя эти мысли и позволила Джемми закружить себя в танце. Молодой человек танцевал на удивление хорошо, и вскоре Мэрилин поплыла по волнам музыки.
      – Когда вы вернетесь домой на «Древо Жизни», Мэрилин? Я скучаю по вашей игре на клавикордах.
      Мэрилин была тронута тем, что Джемми назвал «Древо» ее домом.
      – Думаю, через пару дней. Я должна помочь миссис Квинс. Мистер Квинс не хочет, чтобы она переутомлялась. – Мэрилин улыбнулась юноше.
      Она снова поразилась красоте Джемми. Белокурые волосы, густые и блестящие, сильный и мужественный подбородок. Несомненно, и Карл отличался красотой, но выглядел скорее как изнеженный денди, тогда как Джемми производил впечатление настоящего мужчины, что позволяло сравнивать его с Себастьяном. При этой мысли Мэрилин снова взглянула на Джемми. Так оно и есть: поразительное сходство с Себастьяном. Мэрилин быстро отвела глаза, чтобы Джемми не заметил ее озабоченный взгляд.
      Неожиданно гнев обуял девушку. Гнев на Себастьяна за его болезненное отношение к своему происхождению, гнев на Карла за его лицемерие, гнев на барона за его похотливость. Она могла себе представить, как этот негодяй использовал мать Себастьяна, а потом вышвырнул ее прочь.
      Как и всем остальным, Мэрилин давно уже стало ясно, что существует большая вероятность того, что барон может оказаться отцом Себастьяна. Вдруг ее осенило: не по этой ли причине старый барон лишил сына наследства? Похоже, даты совпадают. Судя по тому, что Мэрилин узнала от друга своего отца, он мог потребовать, чтобы Картайл-младший исполнил свой долг по отношению к той девушке, а когда тот отказался, старый барон объявил, что больше не считает его своим сыном. Надо бы узнать побольше об этой тайне.
      – Скажи, Джемми, вы когда-нибудь видели своего деда?
      – Нет. Он умер еще до моего рождения. Это случилось как раз после того, как отец вернулся из Англии. Вы ведь знаете, что именно там он познакомился с моей матерью и женился на ней.
      – Я слышала, – осторожно начала Мэрилин, – что ваш дедушка лишил вашего отца наследства. Как же барону удалось вернуть благосклонность своего отца?
      – О, не думаю, что он добился расположения старика. Карл как-то рассказывал мне, что отец владеет «Древом» только потому, что других наследников нет, а значит, все права на собственность вернулись к родному сыну.
      Мэрилин казалось, что это еще один хорошо заученный урок Джемми.
      – Но ведь если ваш дедушка лишил сына наследства, имущество не должно было вернуться к барону? – продолжала допытываться Мэрилин.
      – Ах, не знаю, Мэрилин. Такие вещи меня мало интересуют. Я предпочитаю моих любимых солдатиков. Этот костюм скопирован с одного из них. Такие мундиры носили британские солдаты во время Крымской войны. – Заметив особый интерес Мэрилин к своему деду, Джемми продолжил: – Я мог бы показать старую плантацию, если хотите. Она недалеко от новой. Отец буквально скопировал тот дом, линия за линией, комнату за комнатой. Кажется, я вам уже это рассказывал?
      – Да, но мне хотелось бы посмотреть развалины старого дома. Вы говорили, что там случился пожар?
      – Да. Грустно думать об этом. Вы ведь знаете, что дедушка погиб в огне?
      Брови Мэрилин удивленно поползли вверх.
      – Нет. Я не знала. Мне казалось, он умер от старости.
      – О нет. – Лицо Джемми побледнело. – Мы, Ньюсомы, всегда умираем насильственной смертью.
      – Джемми, кто вам это сказал?
      – Никто. Но мне нравится думать, что это так. Тогда бы я мог доказать кое-кому, какой я на самом деле храбрый.
      – Не говорите таких ужасных вещей, Джемми!
      – Да, это так, Мэрилин. Эти девочки, которые прислуживают вам, считают меня неженкой, но я им еще покажу.
      При упоминании о девочках кровь застыла у Мэрилин в жилах. От прикосновения пальцев Джемми по спине пробежала дрожь. Решимость, звучавшая в его голосе, пугала девушку.
      Мэрилин несказанно обрадовалась, когда закончился танец. Джемми подвел ее к миссис Квинс, которая беседовала с мистером Квинтоном. Увидев Мэрилин, он встал и тепло поприветствовал ее.
      – Не хочу мешать вам, миссис Квинс. Кажется, вы с мистером Квинтоном о чем-то говорили? Если это беседа личного характера, то я удалюсь.
      – Напротив, дорогая, мы с миссис Квинс как раз говорили о вас, – прервал ее мистер Квинтон.
      – Если это так, мистер Квинтон, – нерешительно произнесла Мэрилин, – то мне жаль, что из-за меня между вами произошел разлад.
      – Глупости, моя дорогая. Просто мы не могли прийти к общему мнению, когда и где сообщить вам то, что вы должны узнать.
      Мэрилин встревожилась, гладя на озабоченное лицо миссис Квинс.
      – Как бы то ни было, я вижу: дело серьезное. – Она медленно подняла глаза на мистера Квинтона. – Это касается того, о чем мы говорили в вашем доме на прошлой неделе?
      – Да, – последовал краткий ответ.
      – Так уж случилось, что я только что говорила об этом с Джемми. Я тоже считаю подлостью то, что барон так и не признал мистера Риверу своим сыном. Но раз уж он этого не сделал, а Себастьян много лет назад унаследовал плантацию Фарли Малларда, мне кажется, больше не стоит говорить на эту тему.
      Она резко повернулась и направилась к танцевальной площадке, где ее должен был ждать претендент на следующий танец. Двое собеседников остались стоять с удивленными лицами. Мэрилин почувствовала, как ее обдало жаром.
      «Надо пойти подышать свежим воздухом, – подумала она. – Не стоит больше говорить об этом. Вряд ли Себастьяну приятны все эти напоминания о наследстве. Возможно, если бы разговоры прекратились, он бы не питал такой ненависти ко всем, кто имеет отношение к «Древу Жизни». В том числе и ко мне», – грустно размышляла Мэрилин.
      Заглянув в бальную книжечку, она увидела, что как раз этот вальс оставляла Себастьяну, но тот и не думал ее приглашать. Гнев, еще не успевший затихнуть, вспыхнул вновь, и Мэрилин вышла на балкон, чтобы укрыться от толкотни.
      С балкона открывался вид на роскошный розарий. Мэрилин сделала глубокий вдох. Вечерний воздух бодрил, казался освежающим по сравнению с дневным зноем. У Мэрилин возникло чувство успокоения, словно напряжение последних нескольких дней оставило ее. Девушка облокотилась о мраморные перила, чтобы сорвать розу обвивавшуюся вокруг балюстрады.
      – Осторожно! Позвольте мне сделать это для вас… Мэрилин обернулась и оказалась лицом к лицу с Себастьяном. Он ловко сорвал розу и принялся отламывать шипы со стебля. Тем временем Мэрилин рассматривала его костюм: черный, с короткой, плотно пригнанной курткой поверх белоснежной рубашки; ярко-красный атласный пояс охватывал тонкую талию, на голове залихватски заломленное сомбреро, что подчеркивало твердую линию подбородка.
      – Итак, я преподношу вам красоту без шипов.
      – Вы на что-то намекаете, мистер Ривера?
      – Уверяю вас, нет.
      Мэрилин не понравился его снисходительный тон.
      – Вы готовы к тому, что этот вечер будет принадлежать нам, мисс Бэннон?
      – Нам, мистер Ривера?
      – Да. Ведь вас сочли прекрасной дамой, а следовательно, королевой бала.
      – Откуда вам это известно? – воскликнула Мэрилин.
      – О, об этом нетрудно догадаться. Особенно если миссис Квинс предупреждает меня и дает указания, как себя вести, чтобы не смутить вас моей грубостью. Я должен стать вашим кавалером и отбросить все чувства, кроме, разумеется, самых восторженных.
      – Вы? Почему вы? – Мэрилин все еще не могла поверить, что миссис Квинс сказала Себастьяну о ее избрании королевой бала. Боже милостивый! Неужели сам Себастьян избран королем? Только не это! Она не сможет выносить его сарказм на протяжении оставшегося вечера. – А вы король бала?
      – Совершенно верно, мисс Бэннон. Я должен стать вашим королем. Не забудьте изобразить удивление, когда об этом объявят. Я знаю, что могу положиться на ваши актерские способности. Вы прекрасная актриса.
      – Да как вы смеете?
      – Ах да, пока я не забыл. Избегайте миссис Розвелл. Кажется, эта милейшая дама использовала свое влияние, чтобы именно меня выбрали королем. Бедняжка считала не подлежащим сомнению избрание своей дочери Нэнси королевой бала. Похоже, в семействе Розвеллов строились кое-какие матримониальные планы. В любом случае, услышав, что вы избраны королевой, она поймет, что птичка улетела. Но не бойтесь, мисс Бэннон, я буду самым внимательным из королей.
      – Да вы…вы…
      – Кто я, мисс Бэннон? – Себастьян перехватил ее руку, которая поднялась, чтобы ударить его по щеке. Мэрилин пришла в ужас от того, что едва не совершила такой не подобающий леди поступок.
      – Ответьте мне, мисс Бэннон, кто я? Человек, живущий за счет несчастья и нищеты других людей? Не сомневаюсь, вам не чужд некоторый сарказм. А что касается ваших актерских способностей – разве вы не актриса, притом неплохая? Кто бы мог подумать, что в тот день, когда вы ездили со мной по моей плантации, вы отвлекли меня от диверсии, которая замышлялась неподалеку? – Он с силой сжал ее руку, заставив девушку вскрикнуть от боли. Казалось, Себастьян сразу же раскаялся и быстро отпустил Мэрилин. Она смотрела на него с недоверием, озадаченная его заявлением. Себастьян отвел глаза.
      Какой бы коварной он ни считал Мэрилин, эта девушка вызывала в нем страстное желание. Прежде чем она успела опомниться, Себастьян привлек ее к себе и впился в ее губы жадным, нетерпеливым поцелуем. Мэрилин попыталась вырваться, но теплые губы Себастьяна обжигали и вызывали ответную страсть. Ее тело прильнуло к его телу, а губы ответили на его призыв. Мэрилин казалось, что ее затягивает мощный водоворот, и Себастьян Ривера – единственная надежда на спасение.
      Себастьян резко оттолкнул девушку, его черные глаза заглянули в глубину ее глаз. Мэрилин услышала, как он едва слышно прошептал ее имя, а затем снова притянул к себе, чтобы поцеловать еще раз.
      – Дьяволица, – прорычал Себастьян и оттолкнул ее так сильно, что девушка едва не упала. Его лицо пылало гневом. Резко повернувшись, Себастьян ушел, оставив Мэрилин одну. Лишь роза, растоптанная каблуком во время его поспешного ухода, осталась на балконной плите как напоминание о том, что Себастьян был здесь.
      Мэрилин не знала, долго ли простояла на балконе над розарием. Она едва осознавала, что начался следующий танец, и где-то молодой человек ищет ее, чтобы потанцевать с нею. Мэрилин не могла вернуться в зал в таком состоянии. Раздался звук шагов. Обернувшись, она увидела мистера Квинтона.
      – Вот вы где, моя дорогая. Я вас искал. Возможно, нам больше не удастся поговорить до вашего отъезда на плантацию. Я должен кое-что сказать вам.
      Мэрилин постаралась взять себя в руки.
      – Я слушаю вас, мистер Квинтон.
      – Это очень неприятное известие, но миссис Квинс уверила меня, что у вас хватит мужества, чтобы принять это к сведению.
      – Думаю, что да, мистер Квинс.
      – Я тоже так думаю, Мэрилин. – Казалось, он пытается преодолеть нерешительность. – Ваш отец был и моим другом, и другом старого барона Ньюсома. Старина Фарли Маллард тоже знал его, и всегда отзывался о нем наилучшим образом. Полагаю, дочь Ричарда Бэннона сможет выслушать правду и принять ее, какой бы горькой она ни была.
      Он посмотрел на Мэрилин серьезным взглядом.
      Что бы ни собирался сказать мистер Квинтон, девушка уже поняла, что это чрезвычайно важно.
      – Я готова, мистер Квинтон.
      – Помните, вы пришли ко мне и попросили, чтобы я помог вам выяснить, какие у вас права на «Древо Жизни»? Также вы спросили о неких таинственных фразах, которые ваш отец записал в дневнике незадолго до своей кончины. Видите ли, дитя мое, хотя у меня и нет доказательств, я сообщил вашему отцу, что у меня есть основания полагать, что Картайл Ньюсом хладнокровно убил старого барона и нарушил его волю.
      Возглас, вырвавшийся у Мэрилин, и ее потрясенное лицо опечалило мистера Квинтона.
      – Я сказал, что доказательств у меня нет. Однако я уверен, что так оно и было. Рассказываю же вам все это потому, что если Картайл Ньюсом смог убить родного отца, лишь бы завладеть плантацией, то боюсь, что он сделает это и с вами, начни вы отстаивать свои права на наследство. Подумайте об этом, дитя мое. Есть записи, которые показывают, что барон часто превышает свой кредит. Его плантация никогда не принесла бы ему столько денег, сколько он тратит в год. И все-таки он ухитряется платить свои долги. У меня есть подозрения, что уже несколько лет Картайл Ньюсом пользуется вашими деньгами для личных нужд. Ваш бедный отец считал, что его доля вложена в плантацию, однако если верить документам, это совсем не так. Поэтому, пожалуйста, дитя мое, воздержитесь от требований предоставить вам отчет, пока я не выясню все до конца. Вы можете создать очень опасную ситуацию.
      Вдруг до них донесся громкий крик и шум толпы.
      – Боже мой, что случилось? Похоже на революцию! – воскликнул мистер Квинтон.
      Балкон, на котором они стояли, тянулся до парадного входа, оттуда и доносились крики. Мэрилин и мистер Квинтон торопливо направились к тому месту, откуда открывался вид на улицу. Их взором предстала ужасная картина. Кучер пытался отвести лошадей от маленького скрючившегося на дороге тела молодой женщины. Мэрилин застыла в страхе. Она увидела, как сквозь толпу пробрался Карл и склонился над покалеченным телом. Это была та девушка, с которой он говорил перед балом. С искаженным от страха лицом Карл наклонился к ней, слезы текли по его щекам. Он нежно погладил девушку по голове, вытер пыль с ее лица. И тогда Мэрилин поняла, что Карл любит эту несчастную, любит всем сердцем.
      Подошел какой-то высокий мужчина и положил руку на плечо Карла пытаясь увести его с собой. Мэрилин узнала барона. Карл выпрямился и с ненавистью посмотрел на отца.
      – Ты сделал это! – воскликнул он. – Ты во всем виноват!
      Не веря своим глазам, Мэрилин смотрела, как молодой человек поднял руку, чтобы ударить барона. Подбежали люди и оттащили Карла от отца. Если бы он ударил барона, тот упал бы замертво.
      Карл продолжал кричать:
      – Ты сделал это, ты… – Его плечи содрогались от рыдания, по щекам текли слезы. – Ты сделал это, будь ты проклят! А я… я помог тебе!
      Суета в толпе не позволила Мэрилин видеть барона. Почему Карл обвинял его в несчастном случае с девушкой? Почему он… И вдруг все показалось до омерзения понятным: внимание Карла к гостье, когда он так явно любил другую, советы барона сыну то прогуляться в саду вместе с Мэрилин, то съездить с ней на прогулку верхом, и так далее в том же духе. Все очень просто: барон хотел, чтобы Карл женился на ней, и тогда он мог бы полностью владеть плантацией. Чувства сына заботили его не больше, чем страдания насекомого, которое он растоптал на дороге.
      Сердце Мэрилин обливалось кровью от сострадания к Карлу. Она отчаянно хотела найти способ как-то помочь ему.
      Толпа поредела, и Мэрилин увидела, что несколько мужчин принесли дверь, чтобы положить на нее раненую девушку. Карл отстранил посторонних, и сам осторожно поднял маленькое покалеченное тело. Мэрилин заметила слабое движение руки несчастной, словно она хотела обнять Карла. Мэрилин стала молиться, чтобы девушка выжила, молилась за Карла, но почему-то не могла молиться за барона, чтобы Бог простил ему его страшные грехи.

Глава 11

      Не успел стихнуть гул голосов в бальном зале, как у парадной двери послышались громкие крики. Мэрилин оглянулась, чтобы посмотреть, из-за чего поднялась суматоха, как вдруг кто-то вбежал в зал и проговорил:
      – Желтый Джек!
      Все мужчины столпились вокруг незнакомого человека, наперебой задавая вопросы.
      – Это на «Древе Жизни». Я видел больных собственными глазами! Они лежат прямо на земле и умирают.
      – Когда это было? – взволнованно спросил решительный голос, принадлежащий Себастьяну Ривере.
      – Два дня тому назад. Теперь дела еще хуже.
      – Надо немедленно ехать на плантацию, – сказала мужу миссис Квинс, стоявшая рядом с Мэрилин.
      Тот кивнул, и супруги направились к выходу. Остальные потянулись за ними. В зале остались барон и Себастьян Ривера, а также Мэрилин и сообщивший новость незнакомец.
      – Просто смешно, – заявил барон. Лицо его покрылось красными пятнами. – Кто этот странный человек, который появляется без приглашения на самом важном балу карнавального сезона и распускает всякие гнусные слухи? Я требую объяснений.
      Он схватил незнакомца за ворот рубашки.
      – Это мой управляющий, – сухо ответил Себастьян. – Если он говорит, что на плантации Желтый Джек, значит, так и есть. Жезус лучше других знает, что такое лихорадка. Он потерял мать, отца и двоих детей, не говоря уже о жене, – сказал Себастьян и посмотрел на управляющего. – А как наши? Есть больные?
      – Пока не знаю. Приболел один ребенок, но не ясно, лихорадка у него или нет.
      – Его изолировали от остальных?
      – Да. Я проследил за этим.
      – Хорошо, Жезус, идем. Мы должны немедленно ехать на плантацию. Я не хочу снова сталкиваться с тем кошмаром, так как слишком хорошо помню последнюю эпидемию лихорадки. А вы, сэр, – угрожающе обратился он к барону, – вы не собираетесь возвращаться на плантацию? Думаю, вам лучше поехать самому, прежде чем другие плантаторы возьмут дело в свои руки. Вам хорошо известно, что мы можем потерять все, что нажили, всего за несколько дней. Я уже много раз предупреждал вас, Картайл, но вы не обращали внимания. И вот результат, – подытожил Себастьян, направляясь к выходу.
      Мэрилин взглянула на барона, лицо которого перекосилось от ярости.
      – Как смеет этот ублюдок говорить со мной в таком тоне?
      Мэрилин поразилась. Беспокоиться о таких мелочах, как тон голоса человека, взволнованного гибелью людей! Однако девушка сдержалась и спокойно заявила:
      – Я возвращаюсь на плантацию, чтобы помочь больным.
      – В этом нет необходимости, дорогая. Я уверен, что это всего лишь проявление непослушания и начало какого-нибудь восстания. А если рабы и больны, то не сомневаюсь, что наш надсмотрщик и Елена смогут сами все уладить.
      – Но почему тогда уезжают все остальные? Очевидно, они считают положение достаточно серьезным. И я как совладелица «Древа Жизни» должна все выяснить, поэтому и возвращаюсь немедленно. А вы можете поступать как вам угодно, барон.
      Мэрилин быстро спустилась вниз и направилась на поиски того, кто сможет управлять экипажем. Она чувствовала, что нельзя терять времени, поэтому решила не заезжать к миссис Квинс, чтобы переодеться. Поедет в том, что на ней. На аллее, ведущей к дому, ей встретился Джемми.
      – Джемми, как ты думаешь, мы вдвоем сможем вернуться на плантацию? Ты такой большой и сильный. Сумеешь править лошадьми?
      Джемми мрачно кивнул. Однако услышав голос барона, приказавшего кучеру заняться экипажем, Мэрилин сразу же отказалась от своего предложения. Она устало забралась в экипаж, а Джемми последовал за ней.
      Барон устроился поудобнее и закурил сигару.
      Поездка в экипаже стала еще одним невыносимым испытанием. Девушку то и дело швыряло из одного угла в другой. Она замерзла и проголодалась. Казалось, дорога никогда не кончится. Проходили часы. Барон беседовал с Джемми о самых незначительных вещах. Мэрилин скрипела зубами и думала, что если они еще раз упомянут о солдатиках, она не выдержит и закричит.
      Наконец экипаж остановился у парадного входа Каза Гранде. Мэрилин быстро спустилась на землю и отправилась на поиски Елены; но экономки нигде не было видно. Красивый большой дом казался необитаемым. Мэрилин заметила, что здесь не убирали уже несколько дней: все предметы покрывала влажная пленка испарений тропического леса. В большой кухне – владениях Елены – не было ни души. На массивном кухонном столе осталась чашка с гниющими фруктами, по которым ползал рой мух. Мэрилин едва подавила приступ тошноты. Рядом с гнилыми фруктами лежал кусок хлеба, тоже покрытый желто-зеленой плесенью. Мэрилин встретилась взглядами с холодными, пронизывающими глазами барона.
      Впервые он осознал, что положение действительно серьезное. Елена должна была находиться здесь. За все годы, пока она выполняла обязанности экономки, барон ни разу не видел гнилых фруктов в своем доме. Он выбежал из кухни и направился к конюшне. Мэрилин устремилась за ним. Джемми остался в доме, словно все происходящее его не касалось. Барон вскочил на лошадь, и Мэрилин последовала его примеру. Она никогда прежде не ездила без седла, но в конюшне никого не было, чтобы помочь ей оседлать лошадь, а терять время нельзя.
      Под палящим солнцем Мэрилин с трудом управляла сильным серым конем. Ей не хватало воздуха, пот ручьями стекал по телу. Трудно было сидеть на скользкой спине лошади, и девушка прилагала все усилия, чтобы не упасть. Вскоре они достигли индейской деревни, и Мэрилин с облегчением вздохнула. Она спустилась на землю и огляделась. Повсюду, куда бы ни падал взор, лежали грязные тюфяки. Индейцы и негры, мужчины и женщины стонали и кричали от боли. Слева виднелось место погребения, которое Мэрилин заметила при прошлом посещении. Теперь там прибавилось могил. Девушка заслонила глаза от яркого полуденного солнца и попробовала сосчитать их. Двадцать семь. Не веря своим глазам, Мэрилин сосчитала еще раз. Да, двадцать семь могил. На краю поляны она увидела какую-то кучу, прикрытую тряпками. К барону приблизилась Елена. Заметив, куда смотрит девушка, она пояснила:
      – Их некому похоронить. Некому выкопать могилу. Последний мужчина заболел три дня назад, а я одна этого сделать не могу, – устало сказала она.
      Барон с отвращением огляделся.
      – И это все, что ты смогла сделать? – бросил он, скривив губы. – Сколько их осталось?
      Елена пожала плечами.
      – Уже умерли около пятидесяти, а с этими, – она кивнула в дальний угол поляны, – ничего нельзя поделать. Они в последней стадии. Мы лишь можем дать им немного воды и положить на голову холодный компресс. А те, – Елена показала на хижины у себя за спиной, – заразились несколько дней назад. Я делаю все, что могу, но мне нужна помощь, иначе они тоже умрут. Может быть, Карл…
      – Карл? Мой сын? – воскликнул барон. – Я не хочу, чтобы он подхватил эту гадкую болезнь! Ноги Карла не будет на этой поляне! Тебе ясно, Елена?
      Та лишь устало кивнула.
      – Я помогу тебе, Елена, – спокойно сказала Мэрилин. – Если ты скажешь мне, что делать, я буду рада внести свой вклад.
      Елена удивленно посмотрела на высокую белокурую девушку с тщательно причесанными волосами, в белоснежном платье на манер греческой туники, с изящными длинными пальцами и нежной кожей. Она лишь кивнула в ответ.
      – Вы можете помочь детям. У некоторых еще есть шанс выкарабкаться.
      – Рози и Бриджит? – со страхом спросила Мэрилин.
      Елена кивнула.
      – Уверена, что Рози поправится. Бриджит тоже пока держится.
      Она отвела девушку в душную хижину, где в полумраке на соломенных тюфяках лежали два маленьких тела. Глаза девочек блестели от жара, щеки пылали, губы потрескались. Мэрилин подобрала шлейф своего белого платья и опустилась на колени рядом с малышками. Она осторожно коснулась их щек, но девочки никак не отозвались на ее прикосновение.
      – Пора дать им попить, а потом нужно обтереть их. Справитесь?
      Мэрилин кивнула и принялась за работу. Елена поднялась с колен и молча наблюдала за тем, как барон уезжает с поляны. Она сама не знала, чего ждать от этого человека. Почему-то казалось, что он станет помогать ей. Заметив разочарование экономки, Мэрилин сказала:
      – От него не было бы никакой пользы. Он ничего не смог бы сделать для этих людей. Только мешал бы. Я помогу тебе. Кроме того, я уверена, через пару дней подъедет миссис Квинс, если, конечно, на их плантациях нет лихорадки. Я сделаю все, что в моих силах, Елена.

* * *

      Мэрилин сдержала слово. Четыре дня и четыре ночи работала она бок о бок с Еленой, копая могилы и опуская разлагающиеся тела в место их последнего успокоения. Руки девушки огрубели, покрылись кровоточащими ссадинами. Бальные туфельки давно изорвались, и теперь Мэрилин ходила босиком. Острые камни и колючки поранили ступни, но девушка не обращала на это внимания. Ее золотистые волосы были стянуты сзади обрывками лианы. Теперь Мэрилин мало чем напоминала леди и походила скорее на потасканную уличную шлюху. Ввалившиеся глаза с окружавшими их темными кругами казались огромными на бледном лице девушки.
      Утром пятого дня Мэрилин стояла у костра и варила слабый бульон для больного, когда на поляну верхом на лошади въехала миссис Квинс.
      – Боже милостивый! – раздался громогласный возглас. – Это вы, дитя мое? Да, вижу, это вы. – Она соскочила с лошади и обняла уставшую Мэрилин.
      – Это проигранная битва, миссис Квинс, – сказала Мэрилин, обводя рукой поляну.
      – Я приехала помочь, – коротко объявила Розали. – Снимите с огня бульон и расскажите мне, как обстоят дела.
      Мэрилин повиновалась. Они сели в тени большого дерева, и Мэрилин начала рассказ. Миссис Квинс лишь кивала время от времени.
      – Я остановилась у Каза Гранде. Барон пьян в стельку. С полной уверенностью могу сказать, что он уже несколько дней находится в таком состоянии. Джемми мечется по комнатам вне себе от злости, у вас еще остались силы, дитя мое? – подытожила она рассказ Мэрилин.
      – Я сильна как бык, миссис Квинс. Могу делать все, что нужно. Только скажите.
      – Теперь мы будем действовать вместе. Сначала все сожжем. Нужно поджечь низину и болота. Со мной приехали несколько мужчин с моей плантации. Они установят котлы для окуривания. Мы привезли и барабаны. Этот гнилой воздух вызывает лихорадку. – Лицо Розали Квинс приобрело жесткое выражение. Глаза напряженно смотрели вдаль. Казалось, она собирает силы для борьбы со старым врагом – Желтым Джеком. Во влажной почве бразильских джунглей были могилы, выкопанные ею самой. В одной из них лежал младенец – жертва желтой лихорадки, косточки которого питали противные корни какого-нибудь причудливого дерева.
      Розали Квинс отогнала от себя грустные мысли и снова принялась за дело.
      – Нужно разделить больных. Сколько из них рвет кровью?
      – Больше дюжины. Хотя у меня и нет опыта, но я заметила, что таким больным мы уже не в силах помочь.
      Через пару часов больные были разделены на две группы. Всех переместили на дальний край поляны. Розали самолично рубила крепкие ползучие растения и оттаскивала их в джунгли.
      – Нам понадобится достаточно места, чтобы разжечь огонь.
      Мэрилин уложила детей и попыталась напоить Бриджит бульоном. Неожиданно девочка закашлялась, у нее началась кровавая рвота. Мэрилин с ужасом смотрела на малышку, не желая верить случившемуся.
      – Господи, только не это! Ведь это невинный ребенок. Должно же быть средство помочь этим несчастным.
      В отчаянии она позвала миссис Квинс. Той достаточно было взглянуть на происходящее, чтобы сразу все понять. Розали покачала головой.
      – Тут уже ничего не поделаешь, дитя мое.
      – Но ведь должно же быть что-то, что может помочь им, – слезно умоляла Мэрилин. – Не могу поверить, что Бог допустил, чтобы такое случилось с беззащитным ребенком, – с горечью проговорила она. – Ведь вы столько лет провели в джунглях… должно же быть какое-то средство…
      – Дитя мое, если бы такое средство существовало, неужели Елена не знала бы о нем? Ведь она принадлежит к этому народу.
      Мэрилин кивнула и вытерла слезы.
      – Пойдемте, дорогая. Нам предстоит большая работа. Сейчас мы не можем помочь маленькой Бриджит, но может быть, спасем кого-то из оставшихся.
      Я знаю, это тяжело, но со временем вы обнаружите, что научились мириться с потерями.
      – Никогда! – протестующе воскликнула Мэрилин.
      Остаток дня обе женщины работали вместе. Жар огня измучил Мэрилин. Она постоянно спотыкалась и время от времени падала. Сажа покрывала ее с головы до ног. К наступлению ночи все хижины были сожжены. При свете костра, горевшего в центре поляны, Мэрилин и миссис Квинс смели пепел в кучу и засыпали землей.
      Мэрилин едва держалась на ногах.
      – Пойдемте, дитя мое. Нам нужно поесть. Мы проделали долгую и трудную работу. Завтра предстоит еще один тяжелый день.
      – Почему другие плантаторы не пришли к нам на помощь, миссис Квинс? – спросила Мэрилин.
      – У них свои проблемы. Необходимо отправить груз каучука. Разве вы забыли, что скоро пересохнут реки? Кроме того, им нужно заботиться о своих больных. Я приехала только ради тебя, Мэрилин. У нас на плантации лишь двое заболевших. За ними ухаживают, и они поправятся. Аленцо занимается отправкой каучука. Так что, моя дорогая, плантаторы вовсе не такие бессердечные, как вам кажется. Хотя, честно говоря, не стоит помогать такому человеку, как барон.
      И Себастьян, и Аленцо не раз предупреждали его, что при условиях, в которых живут его работники, это место становится постоянным источником заразы. Сами индейцы народ очень чистоплотный. Но они работают по шестнадцать часов в день, а сюда приходят только есть и спать. Пища слишком скудная, чтобы поддерживать силы. Эти несчастные не могут позаботиться о своем жилище. А сейчас, моя дорогая, поедим бульону, который вы сварили днем.
      – Сначала мне нужно посмотреть, как там Бриджит. Поем позже.
      Миссис Квинс кивнула и села у костра. Она понимала, что Мэрилин необходимо взглянуть на девочку. Розали смотрела, как измученная девушка умылась и вошла в хижину. Мэрилин долго не выходила. Миссис Квинс задумчиво оглядела расчищенную за долгий тяжелый день поляну. Она знала, что следующий день будет еще хуже. Придется выкопать много могил. Розали Квинс молила Бога дать им с этой хрупкой девушкой сил для тягостного труда. Наверное, Елена могла бы помочь им, но она должна оставаться с больными. Нет, им с Мэрилин придется делать это вдвоем.
      Розали с горечью подумала о будущем «Древе Жизни». Что станет с плантацией после такого вымирания рабов? Это не укладывалось в мозгу пожилой женщины. Поистине, она стареет. Болела каждая косточка ее утомленного тела.
      – Боже милостивый, как я устала! – вздохнула Розали. Она подтащила тюфяк ближе к костру и решила прилечь на несколько минут, пока не вернется Мэрилин. Закрыв глаза, Розали Квинс открыла их только утром, услышав тихие рыдания Мэрилин, которая держала на руках ребенка. Слезы текли по лицу девушки.
      – Я сделала все, что могла, миссис Квинс. Все, что могла…

* * *

      Розали Квинс обернула горящие от мозолей руки большими зелеными листьями. По мере того как яма становилась все больше, уныние сменялось решимостью. Грязь летела с лопаты в разные стороны. Поддавшись той же безудержной ярости, что переполняла ее юную подругу, миссис Квинс копала с небывалым ожесточением. Опустив в землю маленькое неподвижное тельце и закопав могилу, Мэрилин тяжело вздохнула. Приглушенный стук земли, падавший на небольшой сверток, заставил слезы высохнуть, застыть в глубине души, позволяя вырваться на поверхность лишь редким всхлипам. Розали Квинс ощущала такой же прилив гнева, как и Мэрилин.
      – Миссис Квинс, надо сообщить родителям девочки. Они на плантации Себастьяна Риверы, – тихо проговорила девушка.
      – Я сделаю это, дитя мое. Но не сейчас. Ты прекрасно знаешь, что пока на «Древе Жизни» эпидемия, мы не можем уйти отсюда. Ни один плантатор Бразилии не пустит нас на порог.
      Вернувшись на поляну, Мэрилин проговорила:
      – Я тоскую по ванне и чистой одежде.
      – У вас нет с собой другого платья? Разве Елена не может пойти в дом и принести вам чистую одежду?
      – Я уже думала об этом. Но барон не позволяет нам приближаться к дому, и сам не отважится выйти за дверь, чтобы оставить что-нибудь для нас на краю лужайки. Он считает, что непременно заразится.
      – Заразиться можно чем угодно, – фыркнула Розали Квинс. – Сколько раз плантаторы буквально умоляли барона осушить это место. И вот к чему это привело. Сколько жизней потеряно из-за эгоизма одного человека! Не понимаю, почему молчал Карл?
      Уж он-то мог попытаться что-нибудь сделать. – Она вздохнула, сознавая безысходность ситуации. – Моя дорогая, это платье на вас напоминает мне элегантный наряд, который вы надевали на бал. Неужели это тот прекрасный костюм?
      – К сожалению, он, миссис Квинс. У меня не было времени переодеться. – Мэрилин с грустью оглядела свое платье. – Давайте поедим фруктов, а потом продолжим работу. Я хотела привлечь Елену, но она спит, а будить ее у меня не хватило духу. Она устала так же, как и мы. Рано утром я проверила больных. Боюсь, к вечеру мы потеряем еще троих. Шестеро поправляются, и, думаю, Елена права, Рози тоже выкарабкается. Один старик еще держится на ногах и понемногу помогает Елене. Но у него мало сил, и ему приходится часто отдыхать.
      Мэрилин и миссис Квинс устроились на краю поляны, чтобы съесть несколько свежих манго. Девушка высосала сок из сочного терпкого плода, но была не в силах жевать мякоть. Это же относилось и к миссис Квинс.
      Перекусив, женщины устало направились в низину и разожгли костры. Мэрилин молча смотрела, как полчища москитов мельтешили в воздухе. Вскоре клубы дыма отогнали прожорливых насекомых, словно пожирая плотные ряды паразитов.
      – Пойдемте, дитя мое. Пусть все догорит. Если огонь и распространится, то только в джунгли. Пойдемте. – Мэрилин направилась за миссис Квинс и вдруг споткнулась о провисшую до земли лиану. Несколько минут девушка лежала, хватая воздух и удивляясь своему неожиданному падению. Миссис Квинс помогла ей дойти до поляны и усадила на табурет. – Покажите мне ваши ноги, дитя мое. Боже милостивый! – воскликнула пожилая женщина, осмотрев порезы, шрамы и глубокие трещины, из которых сочилась кровь. – Подождите здесь и не двигайтесь.
      Через несколько минут она вернулась с Еленой. Осмотрев израненные ноги девушки, экономка с ужасом спросила:
      – Почему вы до сих пор молчали? Почему не сказали мне об этом?
      – У вас хватало забот и без моих ног, – улыбнулась Мэрилин. – Теперь они уже больше не болят. Я была так занята, что почти не замечала боли. Пожалуйста, не беспокойтесь. Помощь нужна не мне, а больным. Со мной будет все в порядке. Как там пожилая женщина и ее дочь?
      – Обе умерли час тому назад.
      Мэрилин поднялась на ноги и схватила лопату.
      – Если вы с миссис Квинс сможете принести тело, я выкопаю могилу. Вы ведь знаете, что нельзя оставлять их на этой ужасающей жаре.
      Мэрилин копала землю, и ей казалось, что каждое новое движение лопаты станет последним. Непонятно, откуда брались силы. Девушка думала о всех благах, которые принесли ей деньги с этой плантации. При каждом новом пункте в длинном списке сил прибавлялось. Она решила копать, пока не свалится замертво. Только так сможет она загладить свою вину перед этими людьми, которые трудились из последних сил, в то время как Мэрилин жила в роскоши и достатке. Девушка не станет успокаивать свою совесть тем, что не виновата в страданиях этих несчастных. Она должна хоть как-то искупить грехи Картайла Ньюсома.
      Мэрилин опустила тела в землю и немного помедлила, прежде чем засыпать могилу. Она обратилась к Богу и попросила дать ей сил закончить начатое дело. При взгляде на горку земли под ногами у Мэрилин возникло ощущение, что куча выросла до гигантских размеров.
      «Я должна сделать это, – убеждала себя девушка. – Нельзя терять времени». Мэрилин схватила черенок лопаты кровоточащими руками и, бормоча проклятия, вонзила ее в мягкую, отдающую горьковатой затхлостью землю. Это за дорогостоящие уроки танцев, за филигранный гребень и желтое атласное платье, которое она выпросила у отца. А это за жемчужное ожерелье – одно оно стоит многих лопат земли. Сколько же в этой нитке жемчужин? Мэрилин никак не могла вспомнить. Но нитка была довольно длинной. Штук пятьдесят, не меньше. Никогда больше не наденет она этот жемчуг. Мэрилин копала с таким ожесточением, словно хотела зарыть в землю это роскошное украшение. Лопата – жемчужина, лопата – жемчужина, лопата – жемчужина…
      Грязной рукой Мэрилин вытерла пот со лба, оставляя на молочно-белой коже следы крови с пораненных ладоней. Девушка снова посмотрела на кучку земли у своих ног. Она немного уменьшилась. Теперь Мэрилин помогали миссис Квинс и Елена.
      «Ну давай, копай, и помни о жемчуге, – приказала девушка сама себе. – Если остановишься, то никогда не искупишь свою вину. Копай!»
      После того как в яму была брошена последняя лопата земли, Мэрилин попыталась выпрямить натруженную спину. Она чувствовала себя так, словно ее переехал экипаж, запряженный четверкой лошадей. Подняв лопату, Мэрилин поплелась вслед за миссис Квинс и Еленой. Угловатая фигура Розали Квинс стала расплываться перед глазами усталой девушки.
      Когда все трое добрались до поляны, Елена принесла женщинам по чашке бульона и снова вернулась к обязанностям сиделки. Мэрилин попыталась удержать в руке чашку, но не могла заставить пальцы слушаться. Она с удивлением разглядывала свои ободранные ладони и не могла понять, почему не испытывает боли. Девушка попробовала ухватить чашку, сжав ее запястьями, и стала жадно пить. Чашка выскользнула, но Мэрилин даже не попыталась поднять ее. Она лишь смотрела на свое грязное, рваное платье, превратившееся в лохмотья; девушка так устала, что с трудом держала глаза открытыми. Ей хотелось забыться в беспамятстве, а потом проснуться и обнаружить, что все это лишь страшный сон.
      – Мне нужно что-то сделать с моими руками, миссис Квинс. Как вы считаете? – спросила Мэрилин, поднимаясь с табурета.
      Палящее солнце нагрело голову, и девушка пошатнулась, чувствуя тошноту от длительного пребывания на жаре. Послышался стук копыт приближающихся лошадей. Мэрилин сделала попытку заслонить глаза от солнца, но требовалось слишком большое усилие, и она осталась стоять, не говоря ни слова и опустив руки, пока не показались всадники.
      Раздался хриплый окрик, который показался ей слоновьим ревом. Перед глазами Мэрилин возникла чья-то фигура, но девушка не могла разглядеть чья именно, так как мешало ослепляющее солнце.
      – Себастьян! Это ты? Что, скажи на милость, ты тут делаешь? – воскликнула миссис Квинс.
      – Я увидел дым со своей плантации и понял, что дела здесь совсем плохи, раз вы прибегли к огню. Скажите, что я могу сделать?
      – Боюсь, что ничего, Себастьян. Слишком поздно что-то делать. Мэрилин и Елена уже обо всем позаботились. Я приехала только вчера.
      «Почему она так много говорит? – устало размышляла Мэрилин. – Почему бы ей не оставить человека в покое и не дать ему самому оглядеться?»
      Мэрилин подняла глаза и посмотрела на стоявшего перед ней высокого мужчину. Как бы она ни была измучена, девушка не могла не восхищаться его красотой. Тщетно пытаясь умерить биение сердца, Мэрилин снова взглянула на Себастьяна и подумала, что в другой ситуации пришла бы в восторг от написанных на его лице чувств. Но она слишком устала. Себастьян Ривера не мог любить ее, и все же он смотрел на Мэрилин влюбленными глазами.
      – О, мистер Ривера, не кричите так. Разве вы не видите, что здесь лежат больные? Если нам что-то и нужно, так это тишина и покой, – прошептала девушка, покачнувшись. И вдруг она оказалась в его объятиях, прижалась к сильному мускулистому телу. Никогда в жизни Мэрилин не чувствовала себя под такой надежной защитой.
      «Какой блаженный миг! – подумала она. – Пусть он никогда не кончается». Девушка открыла глаза и взглянула в глубину угольно-черных глаз Себастьяна. «Я люблю его, – подумала она. – Люблю этого замечательного человека. А он любит меня… Нет, ты выдаешь желаемое за действительное, Мэрилин», – обратилась она к самой себе, снова закрывая глаза. Девушка больше не могла отказывать себе в столь желанном сне, которого требовала каждая клеточка ее уставшего тела. Разве может быть что-нибудь прекраснее, чем отдых в объятиях любимого человека?
      Мэрилин почувствовала, как Себастьян осторожно поднял ее и куда-то понес. Девушка смутно слышала приглушенные проклятия. Она не знала, кто ругался, и не хотела знать. Кто-то уложил ее на повозку, не обращая внимания на протесты.
      – Оставьте меня… дайте поспать, – шептала Мэрилин.
      Она мечтала о любви Себастьяна. Ей казалось, что влюбленный взгляд молодого человека – не более чем плод воспаленного воображения. «Я так устала, что могло привидеться что угодно, – подумала она. – Но все же я его люблю. Люблю всем сердцем». Мэрилин вспомнила, что хотела что-то сказать. Но что именно? И кому? Она застонала от досады.
      – Отдыхай, – послышался чей-то властный голос.
      Мэрилин попыталась открыть глаза, чтобы узнать, кто говорит с нею. Ей с трудом удалось приподнять тяжелые веки и увидеть склонившегося над ней Себастьяна Риверу. Молодой человек так нежно улыбался, что Мэрилин показалось, будто это сон. Как давно не видела она его улыбки. Со времени их знакомства на пароходе.

* * *

      До того как сломя голову и пылая негодованием помчаться на «Древо Жизни», Себастьян долго мерил шагами плиточный пол в холле своего дома. Безумный гнев теснился в груди молодого человека, стоило ему взглянуть на клубы дыма, поднимавшиеся со стороны плантации Картайла Ньюсома. Подумать только, сколько несчастий может принести один глупец!
      Себастьян покосился на расстроенное лицо своего помощника Жезуса и снова почувствовал жалость к этому человеку. Он пережил лихорадку и потерял все, что ему было дорого. Поездка на чью-то плантацию и зрелище смерти и страданий наверняка воскресят его грустные воспоминания. Картайлу Ньюсому нет прощения!
      Его упрямство привело к трагедии.
      Себастьян вздохнул. К счастью, на «Регало Вердад» всего несколько случаев заболевания. Да и остальные плантаторы последовали его совету и осушили низину и болота, уничтожив тем самым рассадник болезни. Они внимательно выслушали его советы и сегодня не пожалели, что вовремя приняли меры. Многие благодарили Себастьяна; можно сказать, все, кроме Картайла Ньюсома. Его сын, Карл, мог бы взять дело в свои руки и вести себя как мужчина. Себастьян нахмурился, вспомнив тот день, когда предложил Карлу работу на своей плантации. Лицо молодого человека осветили тогда радость и надежда, благодарность и дружеское расположение, но на смену этим чувствам пришло отчаяние. Карл не мог оставить «Древо Жизни», свои корни, какими бы они там ни были. Себастьян понял его без слов и сказал, что если настанет день, когда Карлу придется уйти с «Древа Жизни», он всегда найдет радушный прием на его плантации.
      В джунглях царила такая тишина, что Себастьяну стало не по себе. Не было слышно пронзительных птичьих криков. Цветы и деревья казались спящими. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение. Ввысь вздымались огромные столбы черного дыма. Как только его конь въехал на плантацию, Себастьян быстрым взглядом оценил ситуацию.
      Не может быть! Больше не существовало того прекрасного золотоволосого ангела из Новой Англии. Вместо него Себастьян увидел грязную, оборванную, черную от сажи ведьму. Некогда золотистые волосы теперь торчали слипшимися прядями. Кусок высохшей лианы свисал с обнаженного плеча девушки. Ярость вскипела в груди Себастьяна, когда он заметил, как это измученное создание поднесло к глазам кровоточащую руку, чтобы заслониться от солнца. У него вырвался негодующий крик. Молодой человек быстро соскочил с коня и едва успел подхватить пошатнувшуюся девушку. Он обнимал обмякшее нежное тело Мэрилин, и волна жалости захлестнула его. Такая же грязная и оборванная Розали Квинс взяла дело в свои руки и дала краткое описание событий, происшедших за последние несколько дней.
      Себастьян взглянул на лицо девушки, которую держал в своих объятиях; осмотрел израненные кровоточащие руки и ноги, немилосердно бранясь. Он быстро дал указание Жезусу, и тот поскакал с поляны так, словно за ним гнались все черти преисподней, и появился вновь через час вместе с экономкой и несколькими индейцами. Держа на руках Мэрилин, Себастьян отдавал приказания как человек решительных действий. Девушку осторожно положили в повозку, а Розали Квинс и Елена устало вскарабкались в нее с помощью Жезуса. Себастьян взял поводья, и повозка двинулась на его плантацию. В этот момент молодой человек был готов убить Картайла Ньюсома. Его ум и тело наполняло сильное враждебное чувство, которому просто не было названия.
      Себастьян вспомнил, как мать говорила ему, что, когда человек влюбляется, ничто в мире не может сравниться с этим чувством. Себастьян мог бы побиться об заклад, поставить на кон свою жизнь, что испытал все возможные чувства. Тогда откуда же взялось это непонятное волнение, завладевшее всеми помыслами и угрожающее поглотить его целиком? Себастьян тщетно пытался найти ответ. Никогда еще он не ощущал себя таким беспомощным. Себастьян украдкой взглянул на девушку, лежавшую на досках повозки у него за спиной. Он снова вспомнил мудрые слова матери о любви и налагаемых ею узах и обязательствах. Ему не хотелось отдавать кому-либо свою душу и сердце. Себастьян вспомнил, как мать говорила ему, что любить – значит полностью принадлежать друг другу. Он же хотел принадлежать самому себе.
      Себастьян выругался про себя и крепче сжал поводья, подгоняя лошадь, плетущуюся по ухабистой дороге. Однако стоны Мэрилин, которую бросало из стороны в сторону, заставили замедлить ход. Наконец повозка остановилась у парадного крыльца. Женщины сразу же занялись девушкой. Они внесли Мэрилин в дом, закрыв дверь перед носом Себастьяна.
      – Ступай, Себастьян. Ты будешь только мешать, – крикнула ему Розали Квинс. – Это женское дело. Иди покури сигару или займись чем-нибудь еще.
      – Сигару? – тупо спросил Себастьян.
      – Господи, Себастьян! Тебе повторить по буквам? Ступай и не мешай нам, – расшумелась Розали. – Если ты нам понадобишься, мы позовем тебя. Даю слово.
      Себастьян кивнул, подчиняясь энергичной миссис Квинс. Он снова почувствовал себя маленьким мальчиком на попечении матери.

* * *

      Бесконечные дни тянулись по-черепашьи и медленно складывались в недели. Мэрилин лежала в жару и бредила. Себастьян извелся и морально, и физически. Он преодолевал бесчисленные мили, меряя шагами веранду. Горло саднило от великого множества выкуренных сигар. Время от времени глаза Себастьяна увлажнялись. «Без сомнения, от дыма сигар», – говорил он сам себе.
      Себастьян устало опустился в одно из кресел и стал рассеянно поглаживать шелковистые уши собаки, сидевшей у его ног. Животное поскуливало от удовольствия. Неожиданно Себастьян заметил высокую угловатую фигуру миссис Квинс, появившуюся на верхней площадке лестницы. Молодой человек так резко поднялся, что наступил на собачью лапу, и пес взвизгнул от боли. Розали с трудом удерживалась от улыбки при виде такой неуклюжести. Обычно движения Себастьяна были более ловкими.
      – Девочка вне опасности. Жар наконец прекратился. Ума не приложу, как ей удалось не подхватить желтую лихорадку? Бедняжка просто была очень измучена. Она поправляется, Себастьян, так что можешь заниматься своими делами. – Розали Квинс пристально смотрела на молодого человека. Он выглядел усталым и обеспокоенным.
      – Это хорошая новость, миссис Квинс. – Себастьян знал, что должен что-то сказать. Но что именно? Миссис Квинс тоже молчала. Их взгляды встретились.
      «Спросит ли он, можно ли повидать Мэрилин?» – размышляла Розали.
      «Наверное, нужно спросить, нельзя ли повидать Мэрилин», – думал Себастьян. Нет, раз девушка вне опасности, ему следовало заняться делами на плантации, которые он совсем забросил. Угадав мысли Розали Квинс, Себастьян криво улыбнулся и быстрыми шагами направился к выходу. Сегодня же вечером он поедет в город и вернется к полудню следующего дня. Нельзя больше обманывать себя. Себастьян решил, что как можно нежнее обойдется со слезливой Алони, когда расскажет ей о разрыве их связи. А удар смягчит щедрым денежным обеспечением. Он знал, что Алони больше интересовали удобства, которые Себастьян мог ей предоставить, чем он сам.
      Мэрилин быстро поправлялась. Миссис Квинс кормила ее с ложечки, пока девушка не окрепла. Через десять дней Мэрилин встала с постели.
      Она не видела Себастьян с того самого дня, как заболела, и не спрашивала о нем. Мэрилин воспользовалась его гостеприимством и хотела поблагодарить хозяина. Что-то удерживало девушку от расспросов о Себастьяне. Миссис Квинс тоже не упоминала его имени, и Мэрилин не переставала гадать почему.
      Наступил последний день пребывания Мэрилин на «Регало Вердад». Девушка тщательно оделась, надеясь, что появится Себастьян. Туалет доставил ей много хлопот. Мэрилин придирчиво изучала свое отражение в зеркале. Она была очень бледна, но понимала, что выглядит вполне сносно. Розали Квинс с улыбкой посматривала на озабоченную своим внешним видом девушку.
      Час ужина приближался, однако Себастьян до сих пор не появился. Мэрилин буквально кипела ОТ злости. Не показаться на ужине! Он пренебрег ее обществом! Девушка украдкой поглядывала на дверь, в то время как мисс Квинс делала это открыто. Ей тоже не терпелось увидеть Себастьяна.
      – Кажется, сегодня мы ужинаем в одиночестве, миссис Квинс, – улыбнулась Мэрилин.
      Нельзя показывать свое волнение. К сожалению, эти темпераментные бразильцы не отличаются хорошими манерами. Но Мэрилин воспитана иначе и докажет это. Отец всегда говорил ей, что когда тебя обижают, поддразнивая, улыбнись, как ни в чем не бывало. Всегда нужно ставить противника в невыгодное положение.
      Мэрилин должна показать миссис Квинс, что ее нисколько не волнует отсутствие Себастьяна, чтобы не давать пожилой даме повода для насмешек.
      – Я просто умираю с голода, миссис Квинс, – щебетала Мэрилин. – Жду не дождусь утра, чтобы поскорее уехать. Я так соскучилась по плантации. Интересно, как там дела? Вам что-нибудь известно, миссис Квинс? Думаю, что, когда вернусь, постараюсь больше времени проводить с Джемми и девочками. Мне их ужасно не хватало. Я решила помочь девочкам с письмом и арифметикой. Думаю, у меня получится, – безудержно лепетала она. – Рози такая сообразительная. Мне кажется, у нее есть способности к рисованию. Однажды она нарисовала великолепный замок. Когда я спросила ее, где она видела этот замок, Рози ответила, что он был нарисован в одной из старых книг Джемми. Это же просто чудесно, как вы считаете, миссис Квинс? – Не дождавшись ответа, Мэрилин продолжила болтать о разной ерунде.
      Обычно такая разговорчивая, Розали Квинс с удивлением обнаружила, что не может вставить ни слова. Она просто кивала время от времени, тем самым участвуя в блестящей «светской беседе», которую вела Мэрилин. Розали не упустила и тот факт, что «умирающая с голоду» Мэрилин едва притронулась к еде. После ужина девушка неожиданно сникла. Ей казалось, что она не в состоянии выговорить ни слова. «Боже милостивый, какая же болтушка эта миссис Квинс! Как она может так много говорить? – недоумевала Мэрилин. – Наверное, благодаря своей длинной костлявой шее», – решила девушка. Отодвигая свой стул, Мэрилин услышала шаги в коридоре. Себастьян! Румянец выступил на щеках девушки. «Поблагодарю его и уйду», – подумала она. Вошел Себастьян. Мэрилин бегло взглянула на высокого молодого человека, любуясь его красотой, и быстро проговорила:
      – Добрый вечер, мистер Ривера. Я рада видеть вас сегодня вечером. Я хочу поблагодарить вас за гостеприимство, оказанное вами на период моей болезни. Я очень признательна вам, мистер Ривера. – Грациозно наклонив голову, девушка вышла из комнаты.
      Оказавшись в комнате для гостей, предоставленной ей на время болезни, Мэрилин упала на кровать и разрыдалась. «Я не позволю делать из себя дурочку, Себастьян Ривера!» – негодовала девушка. Как он смел появиться после ужина и вести себя так, словно Мэрилин посторонняя, случайно попавшая к нему в гости! «Удивительно, что он еще не предложил мне одну из своих отвратительных сигар», – подумала Мэрилин. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой униженной.
      А миссис Квинс! Хранила молчание, словно ее все это не касается. Неожиданно для себя Мэрилин представила, как бедная миссис Квинс изящно курит предложенную Себастьяном сигару. А что делает он? Наверное, стоит разинув рот от удивления. Мэрилин громко рассмеялась, катаясь по кровати.
      В этот момент мимо ее комнаты проходили миссис Квинс и Себастьян. Услышав заливистый смех девушки, они молча переглянулись.
      – Могу сказать только одно, Себастьян: ты глупец, – ехидно заметила миссис Квинс.
      Себастьян нахмурился и удивленно поднял глаза, недовольный резкими словами пожилой леди.
      – Избавьте меня от глупых влюбленных мужчин, – продолжала Розали. – Все вы такие глупцы!
      – Кто влюбленный? – недоуменно спросил Себастьян.
      – Кто? Ты спрашиваешь меня кто? Бог с тобой, Себастьян! Если уж я должна сообщать тебе такие вещи, то ты просто безнадежен. Ступай! Не желаю видеть тебя несколько недель. Терпеть не могу дураков, все едино – в коротких штанишках или длинных брюках.
      – Причем здесь короткие штанишки? – пробормотал Себастьян.
      – Когда ты был мальчиком в коротких штанишках, можно было вести себя по-дурацки. А теперь, когда ты носишь длинные брюки, должен перерасти и все свои глупые наклонности. Ступай! – закончила свою речь Розали Квинс.
      Себастьян направился по длинному коридору и бросил взгляд на свои ноги. Он ничуть не удивился бы, обнаружив, что его брюки исчезли, а вместо них на нем короткие штанишки. Впервые Себастьян Ривера почувствовал себя дураком. Рассердившись, он пошел прямо на конюшню. Может быть, прогулка по вечерней прохладе поможет обрести ясность ума. Голова Себастьяна гудела, как пчелиный улей.

Глава 12

      Время текло медленно для Мэрилин, вернувшейся на плантацию «Древо Жизни». Джемми, казалось, избегал ее. Карла не было дома, и Елена предупредила, что не стоит упоминать его имя в присутствии барона. Что до барона, то он почти не появлялся на плантации. После того как эпидемия пошла на убыль, а запасы алкоголя иссякли, он переехал в городской дом. Затея с уроками, которые Мэрилин собиралась давать девочкам, так и не была приведена в исполнение. После смерти маленькой Бриджит дети, казалось, стали ко всему безучастны и лишь сидели и молча смотрели друг на друга. Они больше не играли и не смеялись. Мэрилин не знала что делать. Она надеялась, что придет время, когда девочки снова станут веселыми и беззаботными.
      Однажды Мэрилин решила прогуляться по саду. Она наблюдала за летавшими над ее головой птицами, любуясь их ярким оперением и прислушиваясь к их пронзительным крикам. Вдруг за поворотом дорожки промелькнула какая-то фигура. «Может, это одна из девочек?» – подумала Мэрилин. Вряд ли. Девочки убирали в спальнях: Мэрилин слышала, как Елена давала им указания. Осторожно, стараясь не шуметь, Мэрилин подкралась к высоким кустам и притаилась. Джемми бросал мяч, а Несси ловила его. Рози стояла рядом, наблюдая за игрой. Девочки выглядели испуганными, в отличие от Джемми, который радостно улыбался. Вдруг он остановился и схватил Несси за руку.
      – Я думал, тебе нравится играть в мяч, – злобно прокричал юноша.
      Мэрилин испугалась за девочек. Что случилось с Джемми? Она вышла из своего укрытия и позвала:
      – Несси! Рози!
      Никто не откликнулся. Тогда Мэрилин подошла к девочкам, застывшим от ужаса, и оживленно заговорила:
      – Вот вы где! Вас ищет Елена. Скорее бегите, пока она не рассердилась.
      Мэрилин грустно улыбнулась, глядя им вслед. Девочки убежали так быстро, словно у них вместо ног выросли крылья. Мэрилин вздохнула и посмотрела на Джемми. Тот явно нервничал, пощелкивая пальцами.
      – Вы, должно быть, чувствуете себя лучше, Мэрилин, – сказал юноша, – раз гуляете в послеобеденную жару.
      – О да, Джемми, гораздо лучше. Но по правде говоря, мне очень скучно. Нужно найти какое-то занятие, чтобы убить время. – «А может, это моя судьба? – мрачно подумала она. – Сидеть на веранде, есть, спать и ждать ежегодного карнавала?» Мэрилин раздраженно взглянула на Джемми и сказала: – Мне хотелось бы вернуться назад, в Новую Англию.
      – Почему? – удивленно спросил юноша.
      – Я не привыкла жить в джунглях, Джемми. Не привыкла к этой адской жаре. Я многого не понимаю насчет плантации и операций на рынке каучука. Мне следовало бы научиться всему этому, но ваш отец предпочитает держать меня в неведении.
      – Управлять плантацией не так-то просто, Мэрилин. Вы согласны?
      – Конечно, согласна, – кивнула Мэрилин. – Но вы меня не поняли, Джемми. Я не собираюсь управлять плантацией. Мне лишь хотелось узнать, как ведутся дела. Кроме того, ваш отец должен представить мне отчет о моих деньгах, но почему-то он избегает разговоров на эту тему. Вы не знаете почему, Джемми?
      Юноша пожал плечами.
      – Не спрашивайте меня об отце, Мэрилин. Он не посвящает ни меня, ни Карла в свои дела. Время, – добавил он, – ответит на все вопросы.
      Несмотря на жаркий день, Мэрилин почувствовала озноб. Она поняла, что лучше не требовать объяснений, как и советовал ей мистер Квинтон. Девушка бросила быстрый взгляд на Джемми. Похоже, к нему вернулось хорошее расположение духа. Мэрилин снова поежилась. Джемми улыбнулся.
      Мэрилин поднялась на веранду и взяла уже нагревшийся стакан с освежающим напитком. Он оказался настолько кислым, что девушка решила пойти на кухню и выпить что-нибудь похолоднее.
      Елена готовила фруктовый салат. Заметив Мэрилин, она предложила ей ломтик гуавы, но девушка отказалась и попросила стакан освежающего напитка.
      – Елена, я хотела бы поговорить с тобой о том, что меня беспокоит.
      Лицо экономки помрачнело, словно она заранее знала, о чем хочет спросить Мэрилин. Быстро, пока не иссякла решимость, девушка поведала о случившемся на лужайке. – Мне кажется, что девочки не должны играть с Джемми и забавлять его.
      – Поймите, что в Бразилии совсем другие обычаи, не такие, как в Новой Англии.
      – Обычаи здесь ни при чем, Елена. Это вопрос безопасности девочек. Сегодня Джемми был сам не свой. А если бы меня не оказалось рядом? Он вполне мог бы причинить вред Несси. Думаю, Елена, тебе нужно поговорить с Джемми. Я не хочу, чтобы что-то случилось с детьми.
      Елена склонила голову набок.
      – Я поговорю с Джемми, мисс Бэннон. Вот напиток, который вы просили. Пошлите ко мне Джемми. Наверное, он на веранде.
      Мэрилин передала юноше просьбу Елены и села в кресло, устало закрыв глаза. Ей очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Неожиданно стук двери заставил девушку резко выпрямиться. Джемми выбежал на веранду вне себе от гнева. Мэрилин встревожилась. Юноша прошел в дальний угол веранды, где на столике были расставлены его солдатики. Ни словом, ни взглядом он не дал девушке понять, что замечает ее присутствие.
      Мэрилин с ужасом наблюдала, как мускулистый молодой мужчина медленно и методично начал отламывать головы солдатикам в яркой униформе. Падая на пол, каждая из маленьких головок производила тихий стук. Словно завороженная, Мэрилин стала считать головки, катившиеся по веранде.
      До этого момента движения Джемми были медленными и аккуратными. Вдруг им овладела ярость, и он стал отрывать головки все быстрее и быстрее. Мэрилин взглянула на оставшихся солдатиков. Их только семь! И с ними обошлись столь же сурово. Святые угодники! Мэрилин помчалась на кухню к Елене и в двух словах рассказала о происшедшем. Глаза экономки расширились от ужаса. Женщины устремились на веранду, где валялись на полу оторванные головы солдатиков, но Джемми там уже не было.
      – Елена, – спросила Мэрилин, – где сейчас девочки?
      Экономка не сразу пришла в себя.
      – Мория наверху убирает спальни. Рози пошла за водой к ручью, а Несси выносит мусор. Они ушли вместе. – Мэрилин и Елена взволнованно переглянулись, явно обеспокоенные происшедшим. – Идемте, мисс Бэннон, – решительно произнесла Елена.
      Они побежали к ручью, потом к мусорной куче. Девочек нигде не было. Мэрилин и Елена бросились назад, быстро поднялись по ступенькам на кухню и огляделись. Ведра с водой не было. Отсутствовала и корзина с мусором. Женщины молча переглянулись и вышли на кухню.

* * *

      Джемми сбежал по ступенькам веранды и обогнул дом.
      – Что я сделал такого, – негодовал юноша, – за что Елена отругала меня? С Карлом она никогда так не говорит. Ничего, когда Елена узнает, как я обошелся с солдатиками, то рассердится еще больше. А мне все равно. Это мои солдатики, и я могу делать с ними все, что захочу. – Джемми был вне себя от гнева. Интересно, кто из этих маленьких мерзавок наябедничал Елене об игре в мяч? Наверное, Несси. «Когда она попадется мне, дам ей хорошую оплеуху» – подумал юноша.
      Ему не нравилось, когда Елена сердилась на него. Вдруг на глаза Джемми попались Несси и Рози, направляющиеся к ручью. Вот это удача! Сейчас он задаст этим негодным девчонкам. Грязное отродье! Из-за них ему досталось от Елены. Джемми ускорил шаг и через пару минут догнал девочек. Глядя на их смуглые лица, он вдруг подумал, что надо бы выяснить наверняка, кто из них выдал его.
      – Кто говорил с Еленой? – требовательно спросил он.
      Никто из девочек не ответил.
      – Если вы мне не скажите, я вам обеим устрою такую головомойку, что вы долго не забудете, – разошелся Джемми.
      Девочки по-прежнему молчали, и это усиливало ярость Джемми. Он схватил Рози за руку и ударил ее по лицу.
      – Я научу тебя послушанию, маленькая дрянь! Девочка заплакала и попыталась вырваться.
      Чем больше она сопротивлялась, тем больше терял Джемми разум. В его мозгу возникло странное чувство, какого он не испытывал никогда прежде. Ослепленный страстью, Джемми прижался к Рози, чьи лихорадочные движения казались ему теперь чувственно-ритмичными.
      Огонь охватил все его существо. Джемми смотрел на залитое слезами личико вырывающегося ребенка и почувствовал, что тоже плачет. Такое с ним впервые. Джемми удивился сам себе. Что с ним происходит? Маленькая ручонка протянулась, чтобы вцепиться ему в лицо. Юноша выругался, ощутив на щеке свежие царапины. Он бросил девочку на землю и стоял, глядя на нее сверху. Огонь внутри тела становилось нестерпимым. Нужно дать свободу сжигавшему его пламени. Джемми склонился к перепуганной Рози и рухнул на нее, стоная от исступленного восторга.
      Из отдаленных уголков памяти всплыли воспоминания, и Джемми снова увидел себя, худенького мальчика, стоявшего рядом с отцом у загородки конюшни. Он слышал ржание кобылы и фырканье жеребца, когда животные начинали акт совокупления. Вспомнил тихий смех отца, который бросил одному из помощников конюха:
      – Эта кобылка кричит, как женщина. Ну ничего, жеребец скоро научит ее уму-разуму.
      Но кобыла кричала не переставая. Джемми не мог понять – то ли кобыла кричит, то ли Рози.
      Казалось, прошло несколько часов, когда он наконец поднялся на колени. Джемми оглядел поляну и вдруг вспомнил. Он отряхнул одежду и направился к конюшне, отлично понимая, что стоит ему вернуться домой, как Елена снова устроит ему выволочку. Да и что делать дома? Он сломал своих любимых солдатиков, и теперь ему незачем торопиться домой. Джемми вывел лошадь из стойла, оседлал ее и вскочил верхом. Не оглядываясь, он направился в джунгли.
      «Хватит быть послушным мальчиком», – подумал Джемми. Он уже достаточно взрослый, чтобы ехать куда хочет. Разве не он только что совершил акт мужественности? Джемми хихикнул, вспомнив о девочке. Он нетерпеливо натянул поводья, чувствуя, что лошадь вот-вот понесет. Юноша наклонился и ласково заговорил с нею, пытаясь успокоить взбудораженное животное. «Наверное, нужно ослабить поводья», – подумал он.
      Вдруг лошадь рванулась вперед, и Джемми потерял равновесие. Он почувствовал, что падает, но не мог высвободить из стремени левую ногу. Через мгновение он соскользнул с седла, и лошадь потащила его за собой. Джемми пытался ухватиться за ветки стелющегося кустарника, но тщетно. Слишком поздно он заметил свисающую сверху лиану. Одной рукой юноша решил уцепиться за нее, но промахнулся. Лиана обвилась вокруг шеи. Джемми попытался просунуть руки под подбородок. Снова опоздал. В ту же секунду громкий треск заглушил стук копыт.

* * *

      – Где же они могут быть? – беспокоилась Мэрилин.
      – Мы их найдем, мисс Бэннон. Не волнуйтесь. Нехорошо это по такой жаре. Идите по тропинке влево, а я пройду вокруг конюшни. Встретимся позади дома, – предложила Елена.
      Мэрилин кивнула. В глазах девушки застыла тревога. Она ходила взад и вперед, выкрикивая имена детей. Но в ответ раздавалось лишь пение птиц. Девушка вышла на тропинку, ведущую к ручью. Никого нет. Мэрилин вернулась назад, продолжая звать девочек. Вдруг рядом с большим розовым кустом она заметила шарфик Рози. Девушка подняла его с дурным предчувствием. Она оглянулась вокруг и снова позвала:
      – Несси! Рози!
      Как и прежде, ей никто не ответил. Мэрилин прислушалась и вдруг уловила какой-то шум в кустах. Она раздвинула листву и вгляделась получше. Несси и Рози сидели, сжавшись в комочек. Две пары глаз со страхом смотрели на Мэрилин.
      – Почему вы мне не отвечали? – ровным голосом спросила она. – Я вас искала.
      Девочки молчали.
      – Пойдемте в дом. Скоро время ужина.
      Дети не пошевелились. Мэрилин наклонилась и вгляделась в их лица. Несси была испугана. Рози, обычно такая живая и любопытная, смотрела прямо перед собой грустными невидящими глазами. Мэрилин охватила паника. Она опустилась на колени и обняла Рози.
      – Что случилось, детка? – Мэрилин перевела взгляд на Несси. – Расскажи мне, – потребовала она, – что здесь произошло?
      Девочки молчали. Мэрилин осторожно взяла Рози на руки и вынесла из густого кустарника на яркое солнце. Уложив ребенка на землю, Мэрилин внимательно присмотрелась к девочке. Что же с нею произошло? Казалось, Рози чем-то потрясена. Мэрилин снова позвала ее, но девочка не реагировала. У девушки возникла ужасная мысль… Нет, это невозможно! Не мог Джемми совершить такое… Не мог? Мэрилин посмотрела на Несси и дрожащим от волнения голосом спросила:
      – Скажи мне, Рози упала и больно ударилась? Да?
      – Нет, мэм. Она не падала, – ответила Несси.
      В глубине души Мэрилин понимала, что девочка не падала, и ей не нужно было подтверждение Несси.
      – Несси! Позови Елену. Малышка стояла как вкопанная.
      – Несси! Ты слышишь меня? Иди сейчас же!
      – Не надо звать Елену. Вы позаботьтесь о Рози, – умоляющим голосом попросила Несси.
      Мэрилин посмотрела на девочку и кивнула. Она нежно погладила Несси по голове.
      – Я буду откровенна с тобой, Несси. Я не знаю, что могу сделать для Рози. Ты сумеешь привести мою лошадь? Я отвезу Рози к ее маме на плантацию мистера Риверы. И тебя тоже, детка. Здесь для вас становится небезопасно. Ты сможешь привести лошадь, Несси?
      – Да, мисс Бэннон, – спокойно ответила девочка.
      – Тогда беги. Поторопись!
      Казалось, прошли часы, пока Мэрилин сидела на полянке, поглаживая Рози по головке и ласково утешая ее. Наконец появилась Несси не с одной, а с двумя лошадьми.
      – Вы сказали, я могу поехать с вами, мисс Бэннон? – взмолилась она.
      Мэрилин кивнула и помогла девочке сесть на лошадь, затем усадила верхом Рози. Подобрав юбки, Мэрилин вскочила в седло и направила коня вперед мелкой рысью, крепко прижимал к себе Рози.
      Мысли девушки лихорадочно метались: ехать к Себастьяну или лучше сразу же к матери девочки? Мэрилин решила, что отдаст Рози прямо в руки родителей. Что может сделать Себастьян? Ребенку нужна мать.
      Через час она уже въехала на поляну индейской плантации «Регало Вердад». Как и в прошлый раз, ее окружали женщины, но никто не сказал ни слова. Люди расступились перед высокой индианкой, решительно направлявшейся к Мэрилин. Она посмотрела на обеих девочек и протянула руки к Рози. Черные, полные слез глаза нежно смотрели на лицо ребенка. Казалось, женщина не верила в реальность происходящего.
      Из толпы вышел высокий мускулистый мужчина и взял ребенка из рук матери. «Должно быть, отец», – подумала Мэрилин. Послышались возбужденные голоса. Мэрилин с ужасом наблюдала, как мать провела пальцем по ноге девочки вдоль струйки крови, почти неразличимой на темной коже. Затем медленно подняла платье дочери и взглянула на своего мужа. Тот кивнул. Вдруг на поляне стало очень тихо. Толпа рассеялась. Мэрилин держала за поводья лошадь Несси, предвкушая радость Анны, когда та увидит свою дочь, поэтому не обратила внимания на напряженную тишину.
      – Поехали, детка, я отвезу тебя домой.

* * *

      Во дворе было пусто. Тем лучше. Мэрилин не хотела встречаться взглядом с холодными черными глазами Себастьяна, смотревшими ей прямо в душу. Услышав стук лошадиных копыт, из дома вышла мать Несси, Анна. Увидев дочь, она быстро сбежала по ступенькам вниз, протягивая руки к девочке. Анна с надеждой взглянула на Мэрилин, и та кивнула.
      – Теперь Несси останется с тобой. Она твоя дочь и должна жить здесь. Мне жаль, что я не смогла сделать этого раньше.
      – У вас будут большие неприятности, когда барон узнает об этом.
      – Ты права, Анна. Будут большие неприятности. Но я все улажу с бароном, другого пути нет. Не бойся. Никто не заберет у тебя твоего ребенка. Обещаю тебе.
      Мэрилин наклонилась:
      – Ты будешь так же хорошо заботиться о своей маме, как заботилась обо мне, – обратилась она к девочке, которая серьезно кивнула в ответ.
      Помахав на прощанье, Мэрилин развернула коня. Она не видела и не слышала, что с противоположной стороны во двор въезжал Себастьян. Мэрилин не видела, с какой тоской проводили ее его черные глаза. Не слышала слов, с какими экономка обратилась к своему хозяину, рассказывая о «золотой девушке» и о том, как нежно она поцеловала ее Несси.
      – Счастлив будет тот мужчина, который обменяется поцелуем с такой замечательной девушкой, – радостно заключила Анна, не выпуская из объятий свое дитя.

* * *

      Вернувшись на «Древо Жизни», Мэрилин нашла Елену на веранде, где та взволновано расхаживала взад и вперед. «Скажу ей обо всем и выдержу ее гнев», – подумала Мэрилин. Она быстро поднялась по ступенькам и рассказала экономке о событиях последних часов. Елена лишь устало кивнула, вертя в руках изуродованную голову солдатика.
      – Тут ничего не поделаешь, мисс Бэннон. Вы видели Джемми?
      Мэрилин отрицательно покачала головой.
      – Он никогда не отлучался на такое долгое время. Конюх говорит, что Джемми взял одну из лошадей и сказал, что едет кататься. Боюсь, мисс Бэннон, с ним что-то случилось. А если еще не случилось, то обязательно случится. Вряд ли Себастьян Ривера сможет совладать со своими работниками. Если Джемми не вернется до наступления ночи, смерть настигнет его в джунглях.

* * *

      Мэрилин приняла ванну и оделась. Ей ужасно хотелось есть, но когда девушка села за стол, оказалось, что она не может проглотить ни кусочка. Мэрилин съела лишь ломтик сочной гуавы и попросила Елену приготовить черный кофе. Она села на веранде в сгущающихся сумерках и, смакуя каждый глоток кофе, наблюдала за огоньками факелов, с помощью которых мужчины искали Джемми.
      Девушка уже выпила три чашки ароматного напитка и принялась за четвертую, когда ее внимание привлекла необычная тишина. К дому приближалась вереница индейцев. Из кухни вышла Елена. Обе женщины молча смотрели, как мужчины кладут тело Джемми на веранду. Выполнив свою работу, невольники отошли в сторону.
      Елена опустилась на колени, глядя на спокойное лицо Джемми в свете факелов. Один из индейцев произнес несколько гортанных слов, и Елена посмотрела на шею когда-то красивого юноши. С бесстрастным лицом она отдала приказание, и тело Джемми отнесли в дом.
      – Я пойду с тобой, Елена.
      – Нет, – последовал резкий ответ. – Я сама сделаю все, что нужно, мисс Бэннон.
      Мэрилин лишь кивнула. Тяжесть в груди превратилось в удушающий комок, застрявший в горле. Восхищение мужеством Елены и жалость к бедному Джемми, а также ужас его греха вызвали смятение в душе девушки.
      Оставшись наедине с телом Джемми, Елена начала скорбный труд по подготовке его для погребения. Нужно так много успеть: позвать отца Джона, вызвать барона, найти Карла, сказать работникам, чтобы выкопали могилу… могилу… Она будет на маленькой поляне позади дома, которая используется как семейное кладбище Ньюсомов. Джемми похоронят рядом с матерью, которую он никогда не знал.
      Елена нежно наклонилась, чтобы обмыть лицо юноши. Любовь к Джемми наполняла ее жизнь, вносила в нее смысл. А теперь все было кончено, навеки обожжено жестким пламенем смерти.
      Выполнив работу, Елена еще долго стояла возле кровати, глядя на Джемми. Покой опустился на его лицо, придавая юноше еще большее сходство с отцом. Картайл! Причиной несчастья стало его упрямство. Он так и не смог признаться самому себе, что его сын недееспособен. Барон всегда настаивал на том, чтобы с Джемми обращались как с мужчиной, и Елена пыталась повиноваться, хотя в глубине души знала, что он не прав. В возмужавшем теле Джемми жил разум ребенка, и здесь ничего нельзя было изменить.
      Елена убрала все необходимое для обмывания. Собираясь уходить, она бросила последний взгляд на тело Джемми. Мысли ее все еще были заняты бароном. Елена медленно приблизилась к кровати и запечатлела нежный поцелуй на холодном лбу юноши.
      – Скоро, – тихо прошептала она, – скоро, Джемми, я стану свидетельницей крушения жестокой власти твоего отца. Его королевство рассыплется, словно карточный домик. И я, Джемми, твоя Елена, сделаю все, чтобы приблизить конец Картайла Ньюсома. А когда это произойдет, я буду упиваться победой, как упивалась когда-то любовью в его объятиях.

Глава 13

      Карл любовался красивым лицом спящей Алисии и мысленно проклинал себя за происшествие, ставшее причиной несчастья с его возлюбленной. К счастью, Алисия поправлялась, и это должно было быть самым главным, но почему-то душа Карла не находила покоя. Молодой человек чувствовал себя виноватым. Он оказался трусом. Карл не сомневался, что если бы он вел себя по-мужски и пошел бы против воли отца, ничего бы не случилось. Нужно было порвать все отношения с отцом еще тогда, когда Карл узнал о его сомнительных делишках, об обмане и надувательстве деловых партнеров. Но он испугался и не сделал этого. Карл не мог простить барону, что тот разорил отца Алисии. Слава Богу, ни Алисия, ни ее мать не возводили вину на Карла. Остаток жизни он будет работать, чтобы вернуть им то, чего они лишились. С помощью Себастьяна Риверы Карл добьется успеха. Он уверен в своем будущем.
      Любящими глазами Карл смотрел на Алисию. Девушка была честна с ним, сказав, что для нее не имеет значения, будут они богаты или бедны. Сказала, что согласна работать в джунглях вместе с ним, лишь бы они всегда были вместе. Алисия сказала, что любит его каждой клеточкой своего тела и хочет подарить ему сильных сыновей и дочерей, чтобы любили его так же, как она сама. У Алисии не осталось никакого горького чувства после происшедшего. Конечно, ее отец умер, оставив семью почти без средств, однако она верила, что Бог позаботится о них. Алисия даже умоляла Карла помириться с бароном. Все-таки он будет дедушкой их детям.
      Внезапно Карл почувствовал острое желание прикоснуться к своей любимой и сжал ее руку в своей руке. Алисия открыла глаза и улыбнулась.
      – Мой дорогой, что случилось? У тебя такой расстроенный вид.
      Карл тоже улыбнулся.
      – Я думал, как бы жил без тебя в этом мире. Каждый вечер я буду благодарить Бога за то, что судьба свела нас.
      Алисия нежно улыбнулась и прошептала:
      – Ты мой возлюбленный навеки. Как в этом мире, так и в загробном. Мы будем счастливы, любимый. Я всю свою жизнь посвящу тому, чтобы сделать тебя счастливым. Только одно может омрачить безоблачность нашего счастья, Карл, и ты знаешь, что именно. Я не хочу, чтобы ты остался в ссоре со своим отцом. Дорогой, послушай меня. Попытайся помириться с ним. Если твой отец не согласится принять наш брак, то мы оба будем знать, что сделали все возможное. Это единственное, о чем я тебе прошу. Пообещай мне, Карл.
      Лицо Алисии выражало такую мольбу и тоску, что Карл понял: он не сможет ей ни в чем отказать.
      – Хорошо, обещаю, – улыбнулся молодой человек. – Но предупреждаю, Алисия, ничего хорошего из этого не получиться. У моего отца сильный характер. Он понял, что я не оправдал его ожиданий.
      Девушка покачала головой.
      – Ты ему нужен, Карл. Он сам может этого даже не сознавать. Попытайся убедить его в том, что и он тебе нужен.
      – Алисия, дорогая, до конца моих дней мне не нужен никто, кроме тебя. – Карл наклонился и поцеловал девушку.
      Влюбленные радостно улыбнулись, глядя в глаза друг другу.

Глава 14

      С каждым днем Мэрилин тревожилась все больше. Куда бы она ни пошла, всюду рядом оказывался барон, что-то пьяно бормочущий, с бутылкой виски в руке. «Прямо как на параде», – подумала Мэрилин. Она возглавляет процессию, за ней следует барон, а замыкает шествие Елена. Слава Богу, что Мории больше нет в доме! Мэрилин отправила ее к матери на плантацию Себастьяна на следующий день после того, как отвезла Рози и Несси.
      Был третий день после похорон Джемми. Мэрилин сидела на веранде, пытаясь не обращать внимания на гнетущую жару. Однако ей не удалось насладиться покоем. Барон выбрал одно из кресел напротив и начал свою обычную тираду, надоевшую девушке до смерти.
      – Это ваша вина, что у меня больше нет сыновей, вы… вы… вы сделали это, – пьяным голосом заявил он. – Во всем виноваты вы. Это из-за вас…
      Когда-то серые со стальным блеском глаза теперь стали тусклыми и водянистыми. Веки нависли так, словно к ним был подвешен груз. Мэрилин равнодушно взглянула на барона, собираясь ответить, но решила сменить тему. Несколько дней назад она упомянула о своем деле, но барон притворился, что не слышит. Девушка с вызовом посмотрела ему в глаза.
      – Я уезжаю отсюда со следующим пароходом, барон. Вы наконец-то избавитесь от меня. Мои поверенные свяжутся с вами и уладит все дела, – сказала она, вставая с бамбукового кресла. У нее было тяжело на сердце; возникло ощущение, будто за последние месяцы она состарилась так, словно прожила целую жизнь.
      – Теперь, когда вы разрушили все, что мне было дорого в этом мире, вы собираетесь разорить меня? – вкрадчиво спросил барон. – Я никогда не смогу ходить по городу с гордо поднятой головой, и в этом виноваты вы, вы и этот ублюдок Ривера. Но я этого так не оставлю. – Он сделал глоток виски. – Я заплачу долги по-своему. Вы оба ответите за все то зло, что причинили мне.
      Мэрилин взглянула в сторону аллеи, ведущей к дому, и увидела приближающегося Карла. Барон тоже заметил сына.
      – А вот и мой сын, напыщенный фат, – громко провозгласил он. – Пришел поиздеваться над отцом. А где же та нищенка, в которую ты влюблен? Почему молчишь?
      Карл с тоской взглянул на барона. Сердце у него сжалось. Ему было больно видеть отца в таком состоянии.
      – Нет, я пришел не издеваться. Я пришел сказать, что если понадоблюсь, то всегда буду рядом.
      – Понадобишься? Мне не нужны мужчины, – загоготал барон, и лицо его потемнело от ярости. – Уйди с глаз моих! Пока ты остаешься с той нищенкой, ноги твоей не будет в этом доме.
      Сначала Карл казался обескураженным, однако в следующий момент спина его распрямилась. Он гордо поднял голову и обратился к Мэрилин:
      – Это неподходящее место для леди, мисс Бэннон. Советую вам вернуться в Новую Англию. Здесь вы в опасности, – он посмотрел на отца, – и можете стать жертвой злого умысла.
      Мэрилин настороженно взглянула на барона. Его холодные стальные глаза были полны ненависти и злобы. Холодок пробежал по спине, и девушка вспомнила зловещие слова: «Я заплачу долги по-своему». Она не сомневалась, что барон собирался причинить ей какое-то зло. Нет, не просто зло. Он решил убить ее. Мэрилин была уверена в этом, как и Елена. Поэтому она не спускала с него глаз. Девушка уже давно приняла решение уехать. Она соберет вещи, отправится к миссис Квинс и останется у нее до отплытия.
      Карл уходил. Мэрилин посмотрела на барона. Его взгляд, устремленный на сына, горел фанатичным огнем.
      Торопливо упаковывая вещи, Мэрилин оглядела комнату, которая была ее домом в течение… Сколько же времени она провела здесь? Девушка пожала плечами. Какое это имеет значение? Теперь барон впадет в пьяное оцепенение, и можно отправляться на верховую прогулку без опасений. Один из индейцев миссис Квинс придет за ее вещами. Быстро, чтобы не передумать, Мэрилин вышла из комнаты.

* * *

      Мэрилин ловко управлялась с большим серым конем. Яркое солнце, проникая сквозь пышную изумрудно-зеленую листву, испещрило пятнами гальку под копытами коня. Сильный ветер раскачивал лианы и длинные стебли тропических цветов и кустарника. Конь нетерпеливо фыркнул, мечтая оказаться на свободе. Мэрилин отпустила поводья. Мысли девушки перескакивали с одной на другую, беспорядочно путаясь, как путались на ветру ее длинные распущенные волосы. Она решила уехать на весь день. Если будет очень жарко, Мэрилин сможет остановиться и отдохнуть в прохладной глубине джунглей. Ей нельзя больше оставаться в обществе барона. Карл сказал, что Мэрилин угрожает опасность и ей не стоит задерживаться здесь. Сам он тоже уехал к своей милой Алисии.
      Мэрилин изумилась неожиданной перемене в Карле. Он расцветал с каждым днем. «Как прекрасна любовь!» – подумала девушка.
      Мэрилин осторожно пробиралась сквозь джунгли. Со всех сторон свисали лианы. Девушке совсем не хотелось, чтобы с нею случилось то же самое, что с Джемми. Мысли Мэрилин вернулись к Джемми. Юноша был болен. Его разум остался на уровне ребенка. Елена вкратце рассказала ей историю жизни Джемми, и Мэрилин стало жаль несчастного юношу. Как жестоко обошлась с ним судьба!
      Мэрилин решила, что как только доберется до плантации миссис Квинс, в тот же вечер пошлет письмо с поверенным в Новую Англию. При мысли о скором отъезде, девушку охватила печаль. Она будет скучать по Розали Квинс, да и по Себастьяну тоже. Одно время ей казалось, что между ними возникает какое-то романтическое чувство. Но Себастьян ясно дал понять, что с его стороны это не возможно. Очевидно, он предпочитал индианок, темноволосых и смуглых. «Ну что ж, – печально размышляла Мэрилин, – скоро я уеду и не буду больше докучать ему». Сердце девушки опустилось при этой мысли.
      Стояла такая духота, что у Мэрилин закружилась голова. Хоть бы капля дождя, уж очень душно. Девушка посмотрела на небо. На западе клубились темные страшные тучи. Некоторое время Мэрилин продолжала свой путь, но гнетущая жара джунглей становилась невыносимой. «Надо где-то найти убежище», – подумала девушка. Тучи приближались. Похоже, надвигается один из тех тропических ливней, о которых предупреждала Елена. В панике Мэрилин заметила, что сбилась с тропы, и только теперь, оглядев незнакомую местность, поняла, что заблудилась. Тучи надвигались все быстрее, и Мэрилин пустила лошадь вскачь. Неожиданно справа она заметила очертание какого-то строения и остановилась.
      «Наверное, это и есть первый Каза Гранде», – решила Мэрилин. Ползучие растения оплели потемневшие обугленные балки некогда великолепного дома. Теперь здесь полно змей и прочих обитателей тропического леса», – подумала девушка. Она направила коня в полуразрушенный дом, подобрав на веранде большой кусок кирпича для защиты от змей. Хорошо бы иметь и свечу. Всего несколько минут назад светило солнце, и вот уже оно скрылось за тучами. Раскат грома расколол воздух, и тут же небо пронзила зигзагообразная молния. Мэрилин вздрогнула. Во время краткой вспышки света она увидела сундук в углу комнаты. Продвигаясь на ощупь, девушка добралась до него и осторожно села. Так она провела часа два, Пока бушевала гроза, закончившаяся так же внезапно, как и начавшаяся. Солнце залило ярким светом старый дом, и Мэрилин с любопытством огляделась. Комната была похожа на одну из комнат «Древа Жизни».
      Девушка стала переходить из комнаты в комнату. Руины старого дома в точности соответствовали новому Каза Гранде. У Мэрилин возникло неприятное чувство. А вдруг мистер Квинтон был прав? Девушка сразу отбросила это предположение. Каким бы чудовищем ни казался барон, Мэрилин не могла допустить и мысли, что он способен на отцеубийство.
      Она решила перекусить и достала из седельной сумки прихваченный с собой завтрак. Поглощая сыр с белым хлебом, Мэрилин огляделась. Что-то здесь было не так. Но что именно? Девушка задумалась. В комнате сохранилось лишь несколько почерневших балок, большинство стен разрушилось от огня. Мэрилин снова огляделась. Нет, стены здесь ни при чем. Девушка задрала голову. С потолка свисала большая хрустальная люстра, ее грязные закопченные подвески поблескивали в лучах солнца. «Интересно, почему ее не убрали?» – подумала Мэрилин. В этом было что-то странное. Мэрилин не могла понять, что привлекло ее внимание. Она прошла по комнате, рассматривая люстру под разными углами. Ничего не видно. В отчаянии девушка решила, что воображение сыграло с ней злую шутку. Пожав плечами, Мэрилин вернулась и села на сундук. И сразу же подскочила. Она пододвинула сундук под люстру и забралась на него. Вытянув шею, Мэрилин осторожно заглянула внутрь большого стеклянного шара. Вот оно что! Когда лучи солнца освещали люстру, там виднелось что-то красное. Мэрилин сунула руку в шар и извлекла оттуда книгу в переплете из красного сафьяна. Взволнованная, девушка поспешно спустилась вниз и принялась рассматривать находку.
      Это был дневник Картайла Ньюсома-старшего, отца барона. «Интересно, почему он прятал дневник в люстре?» – задумалась Мэрилин. Она полистала страницы. Почерк мелкий, убористый, но большинство слов еще можно разобрать. Поразительно, что книга сохранилась. Мэрилин села на сундук и принялась за чтение. Вначале перечислялись события, происходившие на плантации. Это было скучно, и все же Мэрилин продолжила читать, пока не наткнулась на то, что ее заинтересовало.
       «Я разочарован в моем сыне Картайле. Боюсь, я допустил ошибку, отправив его в Англию. Он вернулся домой таким же, каким уехал, если не хуже».
      Затем следовала малоинтересная запись о светских событиях. Потом, немного ниже:
       «В связи с ухудшением моего здоровья, я решил как можно быстрее уладить ряд вопросов, прежде чем отойду в мир иной.
       Мальчик мой, Себастьян! Сын мой любимый! Твоя мать сама не захотела объявить о нашей тайной женитьбе, решив, что это может разрушить мою жизнь. Она мудрая женщина, и я послушал ее, потому что слишком сильно любил. Я поклялся ей, что ты, Себастьян, никогда не услышишь из моих уст, что ты мой сын. Я сдержал свое слово.
       Завтра я поеду в Манаус и оставлю у поверенного пакет с брачным свидетельством, чтобы после моей смерти «Древо Жизни» перешло к Себастьяну Ривере. Ривера – фамилия его матери.
       Картайла я лишил наследства. Меня поражает отсутствие в нем жалости и сострадания к другим людям. Даже после моих угроз и предупреждений его обращение с неграми и индейцами по-прежнему осталось жестким. Когда, в довершение всего, он забил до смерти раба и не счел себя виноватым, мое терпение лопнуло, тогда-то я и отрекся от Картайла.
       У меня остался один сын, Себастьян, и я возлагаю на него большие надежды. Я верю, что мать воспитает его так, чтобы он не был равнодушен к человеческим страданиям. Мой старый друг, Фарли Маллард, которому известна правда, сказал, что у Себастьяна есть все необходимые качества, чтобы стать настоящим мужчиной. Измышления, касающиеся его матери и старика Фарли, лишь веселят моего друга. Люди полагают, что раз моя жена работала экономкой на его плантации «Регало Вердад», то значит, он и есть отец Себастьяна.
       Сегодня вечером я собираюсь встретиться с Карлайлом и сообщить ему, что лишил его наследства. Какие бы претензии он не выдвигал, я буду стоять на своем!
       Если ты, дорогой Себастьян, когда-нибудь прочтешь этот дневник, знай, что я любил тебя всем сердцем. Ты рос у меня на глазах, из мальчика становился молодым человеком. Я видел, как ты преодолевал все препятствия, которые встречались на твоем пути. Поэтому, сын мой, я горжусь тобой. Я страстно жаждал обнять тебя и сказать, что я твой отец, но все эти годы был вынужден хранить молчание. Теперь пришел черед исправлять ошибки».
      Потрясенная, Мэрилин подняла глаза от страницы. Послышался какой-то шум. Девушка решила, что это, наверное, кто-то из обитателей джунглей, и снова погрузилась в чтение.
       «Наконец-то сбудется мое заветное желание. Себастьян станет моим наследником, хотя он и младший сын. Думаю, я принял справедливое решение. Во время последнего визита к доктору тот сказал мне, что смерть близка. Надеюсь, старуха с косой задержится хотя бы на день, иначе Картайл унаследует «Древо Жизни», а Себастьян никогда не узнает правды».
      На этом записи в дневнике закончились. Мэрилин осторожно полистала оставшиеся страницы. Они были чистыми. Наверное, старый барон умер до того, как осуществил задуманное. Или кто-то помог ему и приблизил встречу со «старухой с косой». Мэрилин вздрогнула.
      Снаружи раздался шум. Мэрилин прислушалась. Неожиданно в дверном проеме показалась чья-то фигура. Солнце слепило глаза, и Мэрилин не сразу узнала человека, вошедшего в комнату с револьвером в руке. Это был барон. Девушка вскрикнула.
      – Вы следили за мной? Чего вы хотите?
      – Да, верно, я следил за вами, и хочу получить то, что у вас в руках. Слишком долго я искал этот дневник… с тех пор, как я узнал о его существовании, я ни минуты не чувствовал себя в безопасности. Дайте его сюда, – властно потребовал барон.
      Мэрилин поняла, что предположения мистера Квинтона вовсе не были такими уж необоснованными.
      – Нет, – воскликнула она, – этот дневник принадлежит Себастьяну. Ваш отец хотел, чтобы он прочел эти записи. Пока я жива, вы не получите дневник.
      – Тогда я заберу его, когда вы умрете, – хладнокровно заявил барон, поднимая револьвер.
      Мэрилин сомневалась, что он выстрелит. Девушка резко подняла руку и швырнула маленькую красную книжечку в кожаном переплете в дверной проем, прямо в густую зелень джунглей. Барон на мгновение утратил бдительность, провожая взглядом летящий предмет. Мэрилин быстро схватила кусок кирпича, лежавший у ее ног, и бросила с такой силой, о какой и не подозревала. Кирпич вышиб револьвер из руки барона. Картайл Ньюсом посмотрел на девушку с такой яростью, что Мэрилин содрогнулась от его взгляда.
      Вдруг глаза барона расширились, лицо стало вначале розовато-красным, затем фиолетовым. Ему не хватало воздуха. «У него удар, – решила Мэрилин. – Нужно ехать за помощью».
      Она вывела из развалин своего серого в яблоках коня и направила его по тропинке. Через несколько минут девушка обнаружила, что оказалась возле плантации Себастьяна. Пришпорив лошадь, Мэрилин влетела во двор так, словно за ней гнались все черти преисподней. Девушка быстро спешилась и позвала Себастьяна, который тут же появился, откликнувшись на крик Мэрилин.
      Она в двух словах рассказала ему о случившемся, упуская подробности о дневнике, оставленном Себастьяну отцом. Мэрилин решила, что для этого еще будет время. Себастьян позвал своего помощника и приказал приготовить повозку и ехать следом за ним. Мэрилин вскочила на коня, и они направились обратно к заброшенной плантации.
      Пока мужчины осторожно опускали неподвижное тело барона в повозку, Мэрилин внимательно рассматривала густые заросли перед домом. Наконец она заметила в траве что-то красное. Славу Богу! Девушка прижала дневник к груди, провожая глазами повозку с бароном.
      Снова оказавшись в седле, Мэрилин взглянула на Себастьяна. Его черные глаза неотрывно смотрели на нее.
      – Хочу поблагодарить вас за помощь, – натянуто проговорила девушка, ожидая какого-либо проявления чувств со стороны Себастьяна, человека, которого она любила всем сердцем. Любила еще до того, как узнала о его законном происхождении. Для нее это не имело значения, как, впрочем, и то, что в городском доме Себастьяна жила женщина.
      Себастьян смотрел на Мэрилин, и сердце его сжималось от тоски. Она пришла к нему за помощью и назвала по имени. Глупо думать, что это что-нибудь значит. «Ей всего лишь была нужна моя помощь», – убеждал себя молодой человек. Он боялся признаться себе, что любит эту золотоволосую девушку, само присутствие которой освещало джунгли. Себастьян не знал, что сказать ей, и от растерянности его бросало то в жар, то в холод. Он хотел быть с нею, видеть ее каждый день, любоваться ее красотой. Конечно, Мэрилин считает, что незаконнорожденный не достоин ее руки. И все же…
      «Будь осторожен, Себастьян, ничем не выдавай себя. Не дай ей понять, что она тебе небезразлична. Так она не сможет уязвить тебя хотя бы внешне», – с горечью думал Себастьян, сознавая, что сильнее всего та боль, что таится в глубине души. Он смело встретился взглядом с Мэрилин.
      – Итак, мисс Бэннон, если моя помощь больше не требуется, я вернусь на свою плантацию. Если когда-нибудь вы снова окажетесь в беде, я всегда к вашим услугам, – холодно проговорил молодой человек.
      – Благодарю вас, мистер Ривера, – ответила Мэрилин не менее холодным тоном, – однако сомневаюсь, что такое время наступит. Я решила вернуться в Новую Англию. – Ей самой стало не по себе от этого заявления, и девушка сразу же пожалела о своих словах. Она не хотела возвращаться в Новую Англию. Ей хотелось остаться здесь, в Бразилии, хотелось иногда видеть Себастьяна и, может быть, хоть раз в год на карнавале чувствовать во время танца его сильную руку на своей талии.
      При этих словах Себастьяну показалось, что мир разверзся у него под ногами.
      Мэрилин протянула ему дневник.
      – Держите. Это ваше или, по крайней мере, написано для вас. Я прочла. Прошу прощения, но в тот момент я не знала, что это такое. Я едва не рассталась с жизнью из-за этого дневника, мистер Ривера. Прочтите, – грустно сказала она, – и, надеюсь, это вас утешит! – девушка пришпорила коня и помчалась галопом. Непрошенные слезы текли по ее щекам.
      – Черт бы тебя побрал, Себастьян Ривера! Черт бы тебя побрал! – крикнула она во весь голос, отъехав на достаточное расстояние.

* * *

      Повозка с телом барона со скрипом передвигалась по подъездной аллеи, когда, услышав ее приближение, из дома вышла Елена. Она казалась озадаченной и явно не понимала, что происходит. Лишь когда Жезус начал поднимать барона, экономка оживилась. Она подбежала к повозке и стала расспрашивать управляющего. Потом бросилась обратно в дом, готовить больному постель.
      Проходили дни. Барон оставался на грани между жизнью и смертью. Елена не отходила от него ни на шаг. Мэрилин решила вернуться, чтобы помочь ей: приготовить, постирать, проследить, чтобы жизнь в доме шла по заведенному порядку.
      Несколько раз приходил управляющий осведомиться о состоянии барона. Каждый день перед домом собиралась группа негров и индейцев, они усаживались на краю небольшой лужайки и ближе к утру заводили тягучий напев, выматывающий Мэрилин душу.
      – Они так поют, потому что думают, что их хозяин умирает, – пояснила Елена, но та лишь печально улыбнулась. – Да, я понимаю вас. Но несмотря на несправедливость и жестокость барона, он все же их хозяин, и невольники уважают его. – Глаза Елены были грустными, но в глубине души она чувствовала себя удовлетворенной.
      Шли дни. Барон понемногу поправлялся и набирался сил. Доктор сказал, что левая сторона у него навсегда останется парализованной. Елена, казалось, с большим вниманием отнеслась к рекомендациям врача, и то опасение, которое Мэрилин заметила в ее взгляде, почти исчезло, оставив лишь тень. Девушка стала подумывать о том, что пора собираться в дорогу.
      В день отъезда она в последний раз вошла утром в комнату барона. Тот сидел в шезлонге, отказываясь от удобной кровати. «Хороший признак, – подумала Мэрилин. – Возвращается былое упрямство, а значит, здоровье идет на поправку». Девушка заметила, что барон сильно постарел за эти недели. Черты его лица стали более резкими, но глаза смотрели все так же живо, к ним вернулся прежний блеск. Барон был чисто выбрит, оставлены лишь аккуратные усики. Бордовый шелк халата придавал лицу бледный оттенок, а когда барон поворачивал голову, были заметны последствия апоплексического удара. Левое веко опустилось, отвисал левый уголок рта; безвольно лежала на коленях левая рука.
      Заметив Мэрилин, барон повернулся, чтобы поздороваться с ней. Речь стала замедленной, гласные и согласные едва различны. Он, казалось, не замечал этого.
      – Кажется, я должен поблагодарить вас за спасение моей жизни.
      – Не нужно благодарить, сэр. Любой человек сделал бы то же самое. – Видя, что барон хочет что-то сказать ей, девушка опередила его: – Не волнуйтесь, мистер Ньюсом. Я возвращаюсь в Новую Англию. Я не стану предъявлять к вам иск. Жизнь вас достаточно наказала.
      Она попрощалась с бароном и, не задерживаясь, вышла.
      Немощный больной остался в кресле на попечении преданной служанки. Лишь теперь он понял цену ее преданности и любви, невостребованной за столько лет. Наступило глубокое раскаяние за поступки, совершенные в прошлом, за оскорбления, пренебрежение к чувствам этой женщины. Он понял, что никакие мольбы и раскаяния не дадут ему прощения и успокоения.
      Елена останется рядом с ним как служанка, которая никогда больше не будет его любовницей. В этом и состоит самое жестокое наказание. Она станет ухаживать за ним, со спокойной улыбкой выполняя все его просьбы, пленяя своей красотой и обаянием. Ей больше не страшен его гнев. Теперь барон принадлежит только ей, но она останется для него недосягаемой. В этом и заключается ее месть, дивная месть, выпадающая на долю не всякой женщине.
      Барон понимал, что Елена хочет отомстить ему.
      – За что? – как-то спросил он.
      Елена расправила плечи, мстительный огонек загорелся в ее глазах. Она долго смотрела на барона, прежде чем ответить. Наконец Елена заговорила, и ее простой, лаконичный ответ поразил барона, словно удар грома.
      – За Джемми.
      Пока барон сражался с нахлынувшими чувствами, Елена выглянула в окно и увидела Себастьяна, подъезжавшего к дому. Экономка улыбнулась, в душе радуясь за Мэрилин.

* * *

      Себастьян Ривера снова и снова вспоминал тот день, когда Мэрилин вручила ему небольшой дневник в красном сафьяновом переплете. Вспоминал ее слова: «Прочтите, и это вас утешит».
      Тогда он сошел с лошади и сел на землю, чтобы прочесть записи. Почему Мэрилин решила, что дневник старого барона Ньюсома имеет отношение к незаконнорожденному Себастьяну? Он внимательно прочел записи от начала до конца. Прочел и не поверил. Потом перечитал снова, на этот раз вслух, чтобы его взволнованный прерывающийся голос слышали все обитатели джунглей. Прочел в третий раз, еле слышно, постепенно осознавая, что Мэрилин была права. Наконец-то он узнал своего отца! Что еще сказала девушка? Что едва не поплатилась жизнью за этот дневник? Верно! Жезус нашел пистолет в развалинах старого дома. Себастьян побледнел при мысли, что могло случиться с Мэрилин. Значит ли это, что она спасла дневник для него, рискуя своей жизнью?
      Он должен что-то предпринять. Но что? Себастьян вскочил на коня и направился на свою плантацию. «Дар Правды»… неожиданно ему открылся подлинный смысл этого названия. Для него так и осталось тайной, почему старик Фарли Маллард всегда увиливал от ответа на вопрос о значении этих слов.
      Наверняка у Мэрилин сейчас полно забот из-за внезапной болезни барона. Там ему делать нечего, он будет только мешать ей. Себастьян решил выждать время и поговорить с девушкой чуть позже, когда ситуация на «Древе Жизни» прояснится. А до этого момента его жизнь превратилась в муку от неизвестности и ожидания. Что скажет Мэрилин в ответ на его предложение?
      И вот теперь он здесь, а Мэрилин сидит на веранде, словно все эти дни прождала его там. Себастьян быстро взбежал по ступенькам и остановился перед девушкой. Мэрилин удивленно взглянула на него, ее глаза сияли странным светом.
      – Я люблю вас, – с ходу выпалил Себастьян.
      – Ч-что? – переспросила девушка.
      – Я сказал, что люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой.
      – Вы решили это после того, как прочли дневник?
      – Я полюбил вас с нашей первой встречи, но думал, что вы откажитесь выйти за меня замуж из-за обычаев вашей чопорной Новой Англии. Прочитав дневник, я решил, что имею полное право сделать вам предложение, леди.
      – А не кажется ли вам, что было бы честно предоставить леди возможность самой принять решение?
      – Ч-что? – запинаясь спросил Себастьян.
      – Почему вы не сказали мне о своих чувствах и не позволили самой принять решение, мистер Ривера? Меня не всю жизнь держали в оранжерейных условиях.
      Себастьян замялся.
      – Что бы вы ответили, мисс Бэннон? – взволнованно спросил он.
      Мэрилин сделала вид, что задумалась.
      – Наверное, мистер Ривера, – серьезно начала она, – я бы сказала вам «да». – Она вскочила с кресла. – Себастьян, я полюбила тебя с того самого момента, как увидела в первый раз на палубе парохода. Разве ты этого не знаешь?
      Себастьян кивнул и обнял эту нежную золотоволосую девушку. У него возникло ощущение, будто именно сейчас началась его настоящая жизнь, а все это время он только шел к ней. Молодой человек удивился столь необычному чувству, охватившему его душу.
      – Пусть наши дети будут такими же красивыми и добрыми, как их мать, – прошептал Себастьян, глядя в золотистые глаза Мэрилин.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11