Ну, не знаю. С одной стороны, сам я здесь никого никогда не видел, но и не верить Вите нет никаких оснований. Сейчас, по крайней мере, никаких сектантов здесь нет. Здесь сейчас вообще никого нет - ни сектантов, ни священников. Тишь да гладь. Одна только скука…
Вечером за чаем долго беседуем, как плохо, что у нас нет трубы
(мобильного телефона). (Больная тема!) Раньше, еще до заезда Вити
("Бен Ладена-младшего"), труба, оказывается, одно время здесь была.
Но потом мусора нашли ее при шмоне и начали в наказанье прессовать хату. Набили одиннадцать человек на шесть шконок. Так два месяца и жили. Сейчас, когда в хате я и Витя, о трубе, приходится только мечтать…
Костя рассказывает: "Я однажды на сборке попросил одного позвонить жене. А он номер перепутал, одну цифру. Попал на какую-то девчонку. Ну, он с ней: ля-ля-ля! А через два месяца пишет: она мне фотографию уже свою прислала, скоро свадьба! А у него десять с половиной лет особого. Прикинь, позвонил в два часа ночи из тюрьмы, номером ошибся".
Ночью соседи загнали нам Булгакова. "Мастер и Маргариту". Вася с удивлением разглядывает книгу, а потом спрашивает:
- А где вторая часть?
- Какая вторая часть?
- Ну, "Мастер и Маргарита" же из двух частей состоит!
- Каких еще двух частей? "Белая гвардия" и "Мастер и Маргарита"?
- Так ведь Булгаков же всего две книги написал! У меня дома его книжка есть.
Булгаков. Сочинения. "Белая гвардия" и "Мастер и Маргарита".
И все!! Начальник управления. Полковник. "На генеральской должности"… Василий, блядь, Алибабаевич!
27 апреля, воскресенье
Пасха. Действительно дали днем аж по два яйца и по полкулича (три кулича на камеру). Чудеса, да и только!
Праздник, тишина, движений никаких. Расскажу тебе тогда уж про наш тюремный распорядок. Давно обещал.
Итак, утро начинается с проверки. Фактически это просто пересменка. Новая смена охраны принимает у старой камеры. Смотрит, все ли на месте и пр. Где-то в полдевятого дверь открывается.
"Проверка!" Все вскакивают, заворачивают матрасы и выходят в коридор. (Я долго пытался выяснить, матрасы-то зачем заворачивать?
Оказывается, чтобы железные полосы, из которых шконки сделаны, не отрывали и пики из них не делали. Так, по крайней мере, дежурный мусор Косте объяснил.) Охранники всех пересчитывают и возвращают назад в камеру по команде: "Заходим!" Иногда предварительно сами заходят в камеру и бьют по решке специальным деревянным молотком.
Проверяют, не подпилены ли решетки.
По пятницам все должны выходить на проверку в одних трусах - медосмотр. В эти дни на проверке присутствует врач, который всех осматривает на предмет синяков и пр. Просто стоит рядом с охранниками и все. Вот и весь "осмотр".
Три раза в сутки баландеры развозят пищу. В шесть утра, в два часа дня и в шесть вечера (приблизительно, конечно, приблизительно).
Ну, про это я тебе уже писал достаточно подробно.
Днем выводят на прогулку. Обычно часов в десять-одиннадцать, но в принципе, как получится. Могут и после обеда вывести. Охранник стучит ключом в дверь и спрашивает: "На прогулку идем?" - "Идем!" -
"Через полчаса". Через некоторое время дверь открывается и желающие выходят из камеры. "Сколько вас?" - "Трое". (Одному нельзя. Нельзя также, чтобы в камере один оставался.) Охранник передает по рации:
"Два-три-четыре. Трое". Выходим на лестницу и поднимаемся на крышу.
Идем по коридору к открытому прогулочному дворику. Стоящий в коридоре охранник передает по рации: "Два-три-четыре на месте". И захлопывает за нами дверь.
Прогулочный дворик - это довольно большая открытая бетонная ячейка (примерно семь на семь метров). Сверху, на высоте около четырех метров - крупная стальная сетка. Продолжительность прогулки
- в среднем около часа. В банные дни прогулок нет.
Банные дни - раз в неделю. Ну, про баню я тебе уже писал.
Что еще? Приблизительно раз в месяц приходит сестра-хозяйка и выдает соду, веники и хозяйственное мыло (например, на камеру для шести человек выдали два веника и три куска мыла). Все, кажется?..
Да, еще библиотека какая-то мифическая тут есть, но это уж на каком-то совсем уж пещерном уровне. Ни каталога, ни списка - ничего!
Говоришь, к примеру, "что-нибудь из классики", и библиотекарша
(Жанночка) приносит что-то по своему усмотрению "из классики". А с воли, между прочим, книги передавать нельзя. Вот как хочешь, так и выкручивайся. Или телевизор смотри! Впрочем, проблема чтения здесь никого, похоже, особо не волнует. Всем и телевизора вполне хватает.
(Вася, например, сразу заявил: "Читать я не люблю!") Один я, блядь, урод какой-то!
Р.S. Кстати, я писал тебе на днях, что "Чикатилло" - это погоняло одного из обитателей соседней камеры. Так вот, теперь выяснилось, какого именно. Оказалось - холодильника. Так они его любят, что даже имя для него специальное придумали. В общем, посидишь тут еще пару лет - и тоже со шкафом начнешь здороваться. По имени-отчеству к нему обращаться.
Р.Р.S. Черт! Про мусор забыл. Вечером, часов в семь-восемь мусор из камеры выносят. Мусорное ведро. Открывается дверь, и дежурный мусор громко говорит "Мусор!" Представляется, в общем. Кто-нибудь из нас (кто ближе к двери) подхватывает ведро, выходит в коридор и вываливает его в специальный контейнер, который развозят шныри.
После чего возвращается в камеру.
28 апреля, понедельник
Простыл после бани. Точнее, из-за бани. А еще точнее из-за мусоров. Пидорасы они, короче! Это и есть главная причина.
- В баню готовы?
- А когда идем?
- Прямо сейчас! Ждать не буду!
Все разделись до трусов и… целый час потом сидели голые. А на улице холод, окна нет, дует. Как тут не простынешь!
- Ну, долго еще нам сидеть?
- Да пидорасы они ебучие, неотъебанные!
(Вот-вот! Полностью с этим согласен. Именно из-за этого-то я и простыл!)
Банный диалог Вити с Костей.
- Вась, ну ты, в натуре, и растолстел!
- К Мордовии готовлюсь. Это ты тощий, как скелет.
- У меня обмен веществ ускоренный. Поэтому я такой резкий и быстрый!
- Как понос.
После бани все, слава Богу, ложатся спать. Один только Костя долго ворочается, ерзает… потом, наконец, встает и садится пить чай. На подбородке у него свежий порез.
- Кость, ты что, порезался?
- Да Димон брился полчаса. Ждал, пока мусор придет. Я уже потом брился на скоряк.
- Ты чего гонишь?!
- Ты же спишь?
- У меня златоусский сон. (Вполглаза. Вроде и сплю, а сам все вижу.) Ах-ах!.. Брился он на скоряк!.. Ты чего вообще мою бритву брал?
- Носим ношеное, ебем брошеное! Ладно, тоже пойду еще полежу.
- Иди, полИжи! Только, вась, без меня. Я тут вообще не при делах.
"Тоже"!.. Ты, вась, следи за базаром! А то смотри, спрошу, как с понимающего. (С человека, совершающего что-то умышленно, а не по неведению; с ведающего, что творит.)
- Не боюсь я ни ножа, ни хуя! Я вообще за любой кипеш, кроме голодовки! Ты чего загазовал? В образ вошел?
Вечером все смотрят телевизор. Какой-то там, блядь, очередной
"хороший концерт". На экране прыгает довольно симпатичная молоденькая певичка. "Вот бы кого об шляпу ебнуть!" (Трахнуть).
Р.S. Поздно ночью опять заказали Андрея из верхней камеры. Завтра на пять тридцать "с вещами". Значит, все-таки переводят на Пресню.
Витя расстроен, Костя просто в шоке. Неужели действительно очередь теперь за Витей?
29 апреля, вторник
Целый день прошел в напряженном ожидании, не закажут ли и Витю?
Отчаяние Кости от одной только этой мысли было так велико, что он даже всерьез стал рассматривать идею привлечения к работе на решке
Васи. Хоть как-то! Скажем, для точковки (записывании данных о малявах и грузах - время и пр.).
Вася, впрочем, сразу же категорически отказался: "Я ничего не умею! Я даже писать-то толком не умею! Слово "хуй" с тремя ошибками пишу!" - "А на работе что ты делал?" - "На работе я только расписывался". (Уникум, твою мать! Писать он, видите ли, не умеет! А кто умеет? Мне, что ль тогда придется? Ну что, блядь, за невезение!)
Весь день сидели, напряженно вслушиваясь и вздрагивая от малейшего шороха в коридоре. Витю пока так и не заказали, но зато к вечеру обрушился новый пиздец. В соседнюю хату заехал вор.
"Ну, все! - обречено сказал Костя. - Вот теперь действительно все. Пиздец! Даже если Виктора и не увезут. Движение сейчас начнется круглосуточное. Ему же вся тюрьма писать будет, и все через нас".
Р.S. Следователи, между прочим, сегодня так и не явились, хотя и собирались. Наверное, перед праздниками в очереди стоять не захотели. Тут сейчас такое творится!.. Столпотворение! "Ты скажи им:
"Пораньше приходите, мудаки деревянные. Когда нет никого!" - посоветовал мне Витя.
30 апреля, среда
Два главных события дня. День рождения у Кости и психиатрическая экспертиза у Васи. Как ни странно, события эти, на первый взгляд совершенно независимые, оказались на самом-то деле очень тесно между собой связаны и переплетены. Впрочем, еще Ламартин в свое время заметил: "Tout se lie, tout s'enchaine dans ce bas monde!" ("Все связано, все переплетено в этом жалком мире!" - в этом жалком тюремном мире!)
Психиатрическая экспертиза (по-местному, "пятиминутка") - это стандартная процедура, назначаемая по решению следователя. Приезжают три врача-психиатра из института им. Сербского ("три лепилы с
Серпов"), проводят с тобой краткое собеседование ("пятиминутку") и выносят заключение. Рутина, в общем.
Тем не менее, Вася накануне так по этому поводу переживал и волновался ("А что, если меня психом признают?" - "Не признают!" - коротко ответил Витя), что не спал всю ночь. Бегал по камере, громко вздыхал, непрестанно оглашал воздух своими жалобами и стонами ("Как же мне плохо! Как же я страдаю!") и в результате… съел весь хлеб.
Так что, когда после его ухода (всех разбудило лязганье металлической двери) мы сели пить чай и поздравлять Костю с днем рождения, то оказалось, что хлеба нет ("А где хлеб? Утром же сегодня целая буханка оставалась? Да что же это теперь? Хлеб, блядь, что ли, на пайки резать?! Чтобы у каждого своя была!") В итоге Костин день рождения оказался безнадежно испорченным. ("Tout se lie, tout s'enchaine!.." - Все связано, все переплетено…)
Через час Вася с триумфом возвращается.
- Ну, и как?
- Да всего только три вопроса и задали! Мы же видим, говорят, что
Вы нормальный человек!
- Что за вопросы?
- П*/и/*сался ли я в детстве по ночам? - П*/и/*сался! - Какой сегодня день? - Кажется, среда? - Который сейчас час? - Не знаю. У нас в хате часы при шмоне отмели!
Мне сразу почему-то вспомнился Мандельштам:
И Батюшкова мне противна спесь:
"Который час?" его спросили здесь,
А он ответил любопытным: "вечность".
(Как известно, именно такой ответ на подобный вопрос дал поэт
Батюшков в аналогичной ситуации. Жаль, что Вася не поэт. "Здесь", в тюрьме "Матросская тишина", этот ответ был бы более, чем уместен…)
Р.S. Кстати, Андрея, витиного подельника из хаты сверху отправили, оказывается, не на Пресню, а на 4-й спец. Все! Пиздец!
"Замуровали, демоны!" Витя, конечно, расстроен, хотя и не показывает виду. Самого его пока еще не трогают. Пока! Посмотрим, что будет после праздников.
1 мая, четверг
Костина черная полоса продолжается. Вообще, с заездом в соседнюю хату вора, удачи, похоже, всем нам больше не видать. (Одно из любимых Витиных выражений.) По крайней мере, сегодняшняя ночь - это было нечто!
Малявы ("мульки") и грузы ("кишки" - длинные такие колбасы) шли непрерывным потоком и чуть ли уже не целыми пудами и километрами. В камере суета, неразбериха; Вася сидит за столом, в очередной раз что-то "кушает" и всем мешает; в стены, пол и потолок постоянно долбят и колотят; откуда-то издалека, из темноты несутся ни на секунду не смолкающие рев, вопли и дикие крики: "Два! - три! - три!!
Два! - три! - четыре!!", сливающиеся временами в какой-то один непрерывный вой!.. Наверное, именно так воют души погибших грешников в аду. Да и вообще… "Ночь была адская. Волки выли вдали целою стаей…" ( Н.В. Гоголь. "Вий". Полумертвого от страха Хому Брута ведут в церковь на его третье и последнее рандеву с мертвой панночкой.)
Витя с Костей буквально сбились с ног. В довершение ко всему, уже под утро произошло нечто уж совсем неслыханное! Прошла малява, написанная не нами, но от нашего имени (от хаты 234). Это уже серьезно! Это вообще, блядь, здорово смахивает на какую-то подставу или даже провокацию! (Непонятно только, кем и с какой целью устроенную?)
"Ты с таким когда-нибудь раньше сталкивался?" - несколько обеспокоенно спрашивает у Вити Костя. - "Я еще и не с таким сталкивался! - мрачно отвечает ему Витя. - Надо срочно отписывать и поляну пробивать".
"Отписывали" и "пробивали" они почти до самого обеда, так ничего в итоге и не "пробили" и легли спать усталые, злые и голодные.
("Давай, вась, хоть перекусим на скоряк!" - "Да какой там перекусим!
И так, в натуре, спать уже почти некогда!")
"Вам обед брать?" - каким-то вкрадчиво-елейным голоском спрашивает у Вити Вася. (Чего это он?) - "Нет".
Дело в том, что когда есть "продукты быстрого приготовления" - супы, каши, вермишель и пр., то тюремный обед у нас в хате почти никто не ест. (Кроме меня и Васи. Я - желудок берегу, Вася же…
Впрочем, не важно.) Все ведь обычно в это время спят, отдыхают после бессонной трудовой ночи. А разогревать потом эту баланду кипятильником… Да затем еще этот кипятильник отмывать… В общем, проще суп вермишелевый в стакане запарить. Да и вкуснее!
Вася же свой обед кушает всегда. Даже, если накануне ночью он и не "отдыхал" (вот как сегодня). Он как-то удивительно быстро перезнакомился за это время уже со всеми баландерами, со всеми теперь здоровается за руку и знает их по именам. ("Привет, Петь! Что там у нас сегодня?.. Щи? Ну, давай, щи! Мою порцию. Сделай там погуще…")
В свою очередь, сами баландеры тоже прекрасно знают теперь как и самого Васю, так и "Васину шленку", и особую "Васину порцию". Так что сразу же и без лишних разговоров накладывают в эту "Васину шленку" его знаменитую, "Васину порцию" погуще, даже, если самого многоуважаемого Василия Борисовича и нет в этот момент в камере.
(Скажем, он ушел на вызов.) Порция эта… Впрочем, не важно.
Итак, Костя с Витей укрываются одеялами и мгновенно засыпают.
(Андрей лег чуть раньше, а Цыган, как я тебе раньше писал, вообще спит практически постоянно. Бодрствуем днем обычно только мы с Васей.)
Приносят обед. Горох! Ну, конечно, - 1-ое Мая! Праздник!
(Ага-а!.. Все ясно! Ай да Вася! Теперь понятно, что он там юлил.
"Вам брать?.." Небось, еще вчера знал, что сегодня горох будет!)
Вася, как обычно, до краев наполняет свою большую миску ("Васину шленку") и в нерешительности обращается ко мне: "Остальным будем брать?" (Другими словами: "Можно я еще и вторую большую миску гороха съем?") - "Конечно! Горох берем на всех!" (Т.е., "нет, нельзя!") -
"Да я почему спрашиваю? Все же, вроде, отказались?.. Опять выливать придется!" ("Опять"! Когда это, спрашивается, мы в последний раз хоть что-нибудь выливали?!) - "Ничего. Выльем в крайнем случае".
Вася тайком разочарованно вздыхает, забирает у баландера вторую большую миску с горохом (нашу общую) и отходит от кормушки. Кормушка захлопывается. (На второе сегодня - сечка с вискасом. Ее даже Вася не ест. Ну, ест только изредка…)
Я убираю со стола свои бумаги и расстилаю газету. Вася мгновенно режет хлеб, чистит лук, чеснок, и мы с ним, не торопясь, обедаем.
После чего я протираю стол и продолжаю работать, а Вася, как и всегда после обеда, ложится на свою шконку "отдыхать". В камере на некоторое время воцаряется полное умиротворение, спокойствие и тишина.
Но Васе не спится! Запах гороха, похоже, не дает ему покоя!
Некоторое время он ворочается с боку на бок, кряхтит, стонет ("Как же мне плохо!..") и кашляет. Наконец не выдерживает, слезает, пыхтя, со своей шконки и как бы ненароком толкает при этом Цыгана. Тот, разумеется, просыпается.
- Цыган, ты не спишь? Сегодня горох на обед был! Иди, ешь. Пока горячий!
Цыгану, похоже, все равно.
- Горох?..
- Ну да! Вставай скорей обедать! Что ты все время спишь? Так ты никогда не выздоровеешь!
Цыган послушно встает и идет умываться. Вася бросается снова накрывать на стол.
- Сереж! Ты не беспокойся, пожалуйста! Мы тебе не помешаем!
(Твою мать!)
- Да ладно, ешьте. Я уж тогда пойду побреюсь. Давно собирался.
Я начинаю бриться, а коварный змей-искуситель Вася тем временем потчует Цыгана. (Как Сатана Еву.)
- Может, тебе еще и сала порезать?
- А ты будешь?
- Да я ел недавно!..
- Ну, еще!
- Ладно уж, давай тогда пару ложек съем за компанию. Чтобы тебе не скучно было. Хе-хе!..
Потом просыпается Витя, и с ним Вася тоже съедает "за компанию пару ложек"…
Вся эта возня и суета будят в конце концов и Костю.
- Чего там, горох, что ли, сегодня был? Пожалуй, я тогда тоже сейчас пообедаю!
Костя встает, умывается, не торопясь чистит себе лук и чеснок, аккуратно нарезает хлеб и сало. Потом, наконец, достает из телевизора (навесного шкафа) и миску с горохом. Удивленно заглядывает в нее и спрашивает:
- Это что, все?!
- Все, - хладнокровно отвечает ему Вася.
- Что-то маловато. А кто еще не ел?
- Ты и Андрей. (Андрей все еще спит.) Да это, Кость, просто миска большая, вот и кажется, что мало.
Миска и правда большая, и понять, сколько там, к примеру, осталось порций - две или одна - действительно трудновато. (На это-то, вероятно, и рассчитывал хитрый Вася!) Но опытный зэк Костя поступает очень просто. Он берет обычную алюминиевую миску и отливает туда порцию Андрея. Большая миска полностью пустеет. (Увы!
Порция, как оказалось, там была все-таки всего лишь одна! Ах,
Вася-Вася!..) Костя некоторое время молча на нее смотрит, потом так же молча идет с этой миской к умывальнику. Тщательно ее там моет, ополаскивает, вытирает и спокойно ставит обратно в телевизор. Затем все также невозмутимо и как ни в чем ни бывало снова садится за стол.
- Ладно, тогда хоть чаю попью с баранками. Баранки-то у нас еще остались?
- Конечно, Кость! В телевизоре на верхней полке в правом углу лежат. В синем пакете. Только чай, наверное, уже остыл.
- Ничего! Теплого попью. Цыган спит? Тогда я его большую кружку возьму. Это у меня вместо обеда будет.
Костя наливает себе огромную, пантагрюэлевскую цыганову кружку чая (литра на полтора! ей-богу, не меньше), кладет туда кусков десять сахара, долго-долго их размешивает (чай и в самом деле уже чуть тепленький) и подносит кружку ко рту…
В этот момент сзади его кто-то неловко толкает. Это Вася, который смутно чувствуя свою вину за съеденный горох (и за вчерашний хлеб) и желая ее теперь хоть отчасти загладить, спешит побыстрее услужить
Косте и подать ему баранки.
Кружка расплескивается и заливает Костю с ног до головы сладким и теплым чаем. (Хорошо, хоть не горячим!) Под столом мгновенно образуется огромная лужа. (Я с проклятиями едва успеваю вскочить и спасти тапочки.)
Костя некоторое время тупо на нее смотрит… потом переводит взгляд на свой насквозь мокрый (и липкий!) спортивный костюм… на пустую кружку… Бережно, очень бережно (!) ставит эту кружку прямо на залитый чаем стол, встает и не торопясь и не глядя на Васю молча раздевается до трусов. Трусы тоже оказываются насквозь мокрыми.
Костя, по-прежнему не поднимая глаз и не говоря ни слова, лезет в свой баул, достает оттуда сухие трусы и переодевается. Мокрые он при этом как-то слишком уж медленно и неестественно аккуратно (не делая резких движений!) укладывает вместе с костюмом в пластмассовый тазик. (На Васю он смотреть при этом по-прежнему избегает.) Затем все так же заторможено и плавно бредет как лунатик к двери, берет там тряпку и старательно вытирает лужу. Моет пол во всей камере.
Тщательно и долго полоскает потом тряпку в ледяной воде. (Бр-р-р!.. мне даже смотреть-то на него, и то холодно!) Медленно и не спеша, но какими-то судорожными движениями, как в плохой замедленной съемке, расстилает тряпку у двери и чуть ли не любовно ее разглаживает.
После чего, все с тем же пугающе ледяным спокойствием, но как-то механически, как в каком-то летаргическом сне, начинает прямо под струей обжигающе холодной, ледяной воды стирать свои трусы и спортивный костюм. (Лицо при этом у него напоминает застывшую маску.
Глаз на Васю он так и не поднимает.)
В камере все это время царит мертвая тишина. Вася прямо-таки закоченел на своей шконке от ужаса! (Он вообще, кажется, слегка побаивается Костю с Витей. Ну, еще бы! Особый режим, как-никак!
Полосатики! В случае войны, например, подлежат немедленному уничтожению. Как особо опасные и непредсказуемые.) Я же кусаю себе губы и изо всех сил сдерживаюсь (буквально уже из последних сил), чтобы не расхохотаться!
Наконец Костя заканчивает свою кошмарную летаргическую ледяную стирку (обычно в таких случаях местную арктическую воду мы все-таки хоть слегка, да подогреваем), развешивает на веревке свои вещи и все так же молча и ни на кого не глядя ложится на шконарь. Уже укрывшись до подбородка одеялом и безразлично глядя прямо перед собой в пространство, он совершенно бесцветным и безжизненным голосом без всякого выражения произносит: "Встал, блядь, гороху поесть! Вымыл миску, пол в камере, постирал свой спортивный костюм и трусняк снова лег спать". После чего отворачивается к стене и укрывается одеялом теперь уже с головой.
Я уже больше не могу сдерживаться и начинаю оглушительно хохотать. Я все хохочу, хохочу, хохочу до слез и никак не могу остановиться. (Вася за все это время так и не издал ни единого звука!) Витя просыпается, некоторое время с недоумением на меня смотрит, потом что-то бормочет и засыпает снова. Наконец я кое-как успокаиваюсь. Вытираю слезы, раскрываю наугад книгу и, время от времени все еще всхлипывая, пытаюсь читать. (Точнее, пытаюсь прийти в себя.) В этот момент просыпается наконец-то и Андрей. Он потягивается, зевает, а потом лениво спрашивает: "А что там у нас сегодня на обед было? Горох? Тогда я тоже, пожалуй, сейчас пообедаю!"
Дальше я ничего не помню. Помню только, что у меня, кажется, началась самая настоящая истерика, и я буквально катался по камере от хохота… И вот даже до сих пор, глядя, как Вася суетится у кормушки со "своей шленкой", я… Впрочем, неважно.
Р.S. Насчет утренней малявы пока все тихо. Наверное, просто
какая-то ошибка.
2 мая, пятница
Костя с Витей решили сходить все-таки хоть раз на прогулку.
Подышать, так сказать, свежим воздухом. Вася тоже поначалу непременно хотел идти и даже неоднократно во всеуслышанье об этом заявлял ("Какая сегодня погода прекрасная!"), но в самый последний момент почему-то вдруг передумал.
"Что-то он с нами на прогулку в последнее время не ходит, - заметил по этому поводу Витя. - С Цыганом ходит, а с нами нет". -
"Значит, есть причина!" - злобно ответил Костя. (Костюм и трусы его до сих пор не высохли…)
Во время прогулки в соседнем дворике начали вдруг ломиться в дверь. "Старшо-ой! Старшо-о-ой!! Откройте, человеку хуево!"
Бесполезно. Зов вопиющего в пустыне. Так до конца прогулки и провопили.
В камере Витя первым делом спрашивает Васю:
- Вася, ты чего на прогулку сегодня не пошел?
- Да… так… расхотелось что-то…
- Борисыч! Ты с каждым днем все скромнее и скромнее становишься!
Тебя так секретарша потом не узнает.
Вася с готовностью улыбается, но молчит.
- Или она тебя по запаху узнает?!
Вася по-прежнему ничего не отвечает.
Из-за прогулки Костя с Витей так больше и не заснули. Несколько раз ложились, потом опять вставали, пили чай с баранками и пр., и пр. Вконец измучившись, Витя предлагает мне сыграть партию в шахматы. Я подвигаюсь на лавке и собираю бумаги. Витя садится рядом, достает доску, ставит ее на стол и начинает расставлять фигуры. Я заканчиваю возиться с бумагами и собираюсь уже перейти на другую сторону стола, как в этот момент Вася вдруг неожиданно спрашивает:
"А вы в одном ряду будете играть? (Сидя на одной лавке, с одной стороны стола.) Можно, я с другой стороны сяду, поем?" - "Вась, ну ты что, в натуре? Никогда не видел, как в шахматы играют?" - "Да откуда я знаю!"
Вечером Андрей получает маляву от своего подельника. Внимательно ее читает, а потом говорит Косте: "Кость, прикинь, что мне тут подельник пишет! "Андрюха, загони мне каких-нибудь сказок. Больше я ничего читать не могу". (Подельник Андрея - это здоровеннейший бугаина под два метра ростом. Или даже выше! Мимоходом сломавший какому-то случайно подвернувшемуся ему в подъезде бедолаге сразу обе ноги. Зовут Вован. Видел его раз на сборке.)
Андрей на минуту задумывается, а потом, помолчав, говорит: "Да сказки я бы и сам сейчас с удовольствием почитал…" - "С удовольствием - дороже!"
3 мая, суббота
Костя, похоже, никак не может забыть Васе свой день рождения и вчерашнюю историю с чаем. Сегодня перед прогулкой он вдруг совершенно неожиданно обрушился на него по поводу телевизора.
Путем сложнейших интриг и беззастенчивого запугивания робкого и доверчивого Васи ("А вдруг ОНИ проснутся?") я добился того, что днем телевизор теперь у нас обычно выключают. Должны же в конце концов
Костя с Витей полноценно отдыхать после напряженнейшей ночной работы на решке! Работы, между прочим, в интересах всей камеры!
- Никто не запрещает включать телевизор днем. Никто никому тут вообще ничего не запрещает! А попросить по-человечески - это другое дело. А если кто не понимает - то и к нему будет такое же отношение!
Хотите - пожалуйтесь вон в соседнюю камеру (вору)!
- Да я, Кость, вообще ничего не говорю! Я этот телевизор вообще никогда не смотрю и не включаю!..
(Какая наглая ложь!! Нет, ну вы только послушайте!..)
…Я, Кость, в случае чего, всегда на твоей стороне буду! Я тебя всегда поддержу!
- Да не надо, блядь, меня поддерживать! Я и сам за себя отвечу! А вот если…
К счастью для Васи дверь камеры в этот момент открывается.
"Прогулка!" Костя умолкает на полуслове.
На прогулку выходят трое - Витя, Костя и я.
- Да чего ты на него набросился? - удивленно спрашивает Витя.
- По-моему, он вообще не при делах (не при чем).
Но Костя непримирим!
- Я не мальчик!! Мне не четырнадцать лет! Все я вижу!
Я пытаюсь хоть как-то разрядить ситуацию.
- А соседняя хата-то тут причем? На что жаловаться-то? Ну, даже если бы и действительно запретили - ну, и что?
- В тюрьме нельзя ничего никому запрещать. Если кто-то смотрит телевизор, его нельзя выключать. На Бутырке в свое время хата была, где какие-то спортсмены сидели. Они в хате спортом занимались и поэтому курить всем запрещали. Курить там только в какое-то конкретное время можно было. Воры объявили хату блядскою, и всем этим спортсменам потом хребты на сборках и этапах поломали!
Ну и ну!.. Это значит и я, блядь, по острию ножа хожу? Васю бедного терроризирую! Нажалуется на меня "в соседнюю хату"…
Вечером пришла какая-то совсем уж дурацкая малява от легендарного
Зубарька. (Это у которого невеста вскрывалась - ну, я тебе в свое время писал про эту историю.) Фотография смеющейся… э-э… скалящейся лошади и надпись: "Если вы с ней знакомы - пишите.
ЗаранИе душа". (Заранее благодарен, от души.)
Кстати, судя по точковке, несколько ответов он уже получил. Не знаю, правда, каких. Хотя, с другой стороны, делать здесь все равно абсолютно нечего. От такой скуки смертной чего только не сделаешь!
Даже и Зубарьку напишешь.
- Да, крышу у него, похоже, совсем сорвало. Конкретно!
- Ну, конечно. Винтом, хуй ли!
(Зубарек - наркоман и сидит на "винте". На перевентине.)
Я с любопытством спрашиваю Витю:
- А ты разве его знаешь?
- Конечно. Он же у нас в хате сидел. Кровь сворачивал!
- Как это?
- Ну, по пять раз одну и ту же историю всем рассказывал. Причем, без всякого зазрения совести. Сегодня, к примеру, расскажет, а завтра подходит к тебе и опять все сначала начинает. Со всеми подробностями. Ну, я-то ему сразу, после первого же раза сказал:
"Стоп-стоп-стоп! Давай сведем наше общение к минимуму!" А только так тут и можно! Иначе нельзя. Деликатность эта - только себе в ущерб выходит. На фиг это надо!
Р.S. Костя, кстати, рассказал на прогулке, какие именно акты нарушения режима в Ульяновске писали тамошние козлы.
- "Ходил в локальном участке с дурными мыслями".
- Это что, шутка?
- Нет.
- И что за это давали?
- Трое суток ШИЗО. Я сам сидел.
4 мая, воскресенье
Костя с Витей в конце концов окончательно смирились с мыслью о том, что работать ночью на решке и ходить днем на прогулку решительно невозможно. Чтобы убедиться в этом, им хватило двух дней.
Оно бы, конечно, и можно, но днем обязательно что-нибудь, да случается - то шмон, то ларек, то непонятки какие-нибудь… Не говоря уже о том, что цинкуют днем теперь практически постоянно.
Короче, гулять им нереально.
