По-прежнему постоянные остановки. К нам в бокс, правда, никого уже больше не сажают (некуда!), но до тюрьмы, я чувствую, мы так, наверное, сегодня вообще не доедем! Остальные, вероятно, чувствуют примерно то же самое. Мента в тамбуре постоянно спрашивают:
"Старшой! Куда едем?" - "Куда-нибудь".
Но вот, наконец, приезжаем в Бутырку. Бутырских выводят. Бокс разгружается примерно на две трети. Остальные с облегчением рассаживаются по опустевшим лавкам. Сейчас поедем домой, на
Матроску. Теперь уже скоро. Однако не тут-то было! Неожиданно начинают заводить каких-то новых. Оказывается, из других автозэков.
Тоже теперь наполовину опустевших. Ага! Из нескольких полупустых автозэков делают один полный. Понятно. Бокс опять быстро переполняется. Даже и стоять-то уже негде, проход между лавками тоже полностью забит. Последних менты буквально впихивают. "Давай-давай!
Потеснись! Все-все! Сейчас уже домой едем!" Решетка с лязгом захлопывается. Все! Трогаемся! Через полчаса мы уже въезжаем в ворота тюрьмы "Матросская тишина". Ну, наконец-то!
Поразительно, но факт! Чувствую себя действительно вернувшимся домой. Все такое родное, знакомое… Даже менты какие-то симпатичные… Впрочем, идиллия длится недолго. Сначала битый час
"морозят" (задерживают) при входе, а потом какой-то симпатичный мент, заводя меня на сборку, намеренно громко орет мою фамилию.
Такое впечатление, что специально. Чтобы все вокруг слышали. Все, естественно, и услышали. Все сто с лишним человек. В результате мое пребывание на сборке превратилось, блядь, в какое-то непрерывное двухчасовое шоу (именно столько времени мы там и проторчали!)! Я перезнакомился почти со всей тюрьмой, а со многими даже и обменялся адресами (то бишь номерами хат). Причем всем клятвенно пообещал обязательно ответить. (А что же, спрашивается, мне еще оставалось делать?) Вообще, отношение ко мне самое доброжелательное. Почти восторженное. До что там "почти"! Просто восторженное! ("Человек полстраны обманул! Уважаю!") В общем, Мильтон, "Потерянный рай", песнь первая. Черти в аду приветствуют Сатану.
Но все в конце концов кончается. Всех нас выводят со сборки, проводят через телевизор и разводят по камерам. Все! Вот теперь я действительно дома. Время - полдвенадцатого ночи! Этот ебаный понедельник наконец-то закончился. Теперь чаю и спать! Спать! Спать!
Спать!
Р.S. Ах, да. Что такое "телевизор"? Представь себе две смежные комнаты. В стенке между ними - два окошка. Ну, как в сберкассе. В одной комнате - длинный стол. Зэки заходят в эту комнату и раздеваются до трусов. Вещи укладывают перед собой на стол. После чего проходят в соседнюю комнату. Мимо вертухая, который ощупывает резинку трусов. В принципе, могут заставить раздеться и догола, но такое бывает редко. Обычно только до трусов. Итак, проходишь в соседнюю камеру и получаешь там через окошко свои вещи. Точнее, выбираешь их из общей кучи, поскольку швыряют обычно все подряд, без всякого разбору. В общем и целом процедура, конечно, не очень приятная, но, в принципе, ничего страшного. Обычные тюремные реалии.
Жаль только, что шоколадку, суки, спиздили. Среди вещей ее уже не оказалось. Брал с собой две: одну съел, другую хотел сокамерникам назад принести. Принес, блядь! Лучше бы сам съел.
Р.Р.S. Чуть не забыл. Цыгану дали в итоге шесть с половиной.
Общего. Не слабо!
1 апреля, вторник
Э-хе-хе… Похоже, это проклятая тюрьма на меня все-таки действует. Пагубно. Исподволь, конечно, постепенно, но - действует.
Как на того несчастного тубика из карцера: "Так-то вроде и не замечаешь ничего, а два кровотечения за это время у меня уже было.
Процесс хуячит!" Вот и меня, судя по всему, процесс уже "хуячит".
Ладно, по порядку. Возвращаюсь я сегодня от адвоката. Происходит это, кстати сказать, так. Адвокат "сдает" тебя охраннику, а тот обычно сажает в пенал (одиночный бокс), или сразу отводит в камеру, как здесь говорят, "по зеленому", но это бывает редко. В пенале сидишь, пока не вызовут и не отведут в свою камеру. Иногда по часу и более. Но не в этом дело. Так вот, перед тем, как завести в пенал, зачастую обыскивают. Ну, т.е. иногда обыскивают, а иногда нет. От охранника зависит.
В этот раз смотрю: охранник попался какой-то новый, незнакомый.
Блядь! Начинает обыск. Причем серьезно так: "Выложите содержимое карманов!.. Выверните носки!.." Ну, мудак, короче.
Ладно. Выкладываю,.. выворачиваю…
Начинает смотреть пакет. А у меня там лекарства всякие, сигареты
(для сокамерников), зажигалка. Плюс бумаги. Сначала приебался к лекарствам: "Таких в ларьке нет! Тут ценники приклеены! Это Вы от адвоката несете!" И сразу в сторону откладывает. На изъятие. Ну, я ему как обычно говорю: "Да ладно тебе! Обычные же лекарства! От головы. Ну, возьми себе пачку "Marlboro" - и все дела". Блядь, ноль внимания!
Начинает смотреть бумаги. Читает, копается…И вдруг показывает мне какую-то записку: "А это что такое?" Еб твою мать! Я смотрю на нее и глазам своим не верю! Важная же записка! Причем, не моей рукой к тому же написанная. Мусорам в руки попасть ну, никак не должна!
Как!!? Как это могло случиться? Почему я ее в свое время не уничтожил? Да еще зачем-то с собой к адвокату притащил! Это же просто уму непостижимо! Мистика какая-то! Бред! А этот пидор ее уже просмотрел и деловито так в сторону откладывает. Вместе с лекарствами. В общем, явно изымать собирается. Пиз-дец!!
Но тут судьба все-таки в последний момент вмешивается. Случается чудо. Хэппи-энд. Прямо, блядь, как в сказке.
Вбегает вдруг старший смены и говорит: "Это Мавроди? Верни ему все!" - Охранник даже растерялся. "Он же лекарства и записку от адвоката несет! Их изымать нужно!" - "Да на хуй тебе все это надо?!
Пусть сам с ним разбирается!" ("Сам" - это, как вскоре выяснилось, опер. По-местному, "кум".)
Охранник молча мне все возвращает, старший отводит меня в оперчасть и запирает там в бокс. Первое, что я делаю, это, естественно, рву в клочья эту дурацкую записку и в ярости швыряю в угол камеры. Потом тщательно просматриваю все остальные бумаги и рву на всякий случай еще парочку. Клочки тоже бросаю в тот же угол.
Сдираю ценники с лекарств и витаминов и пр. В общем, делаю то, что по уму должен был сделать с самого начала. (Если бы он у меня был, этот самый ум.) После этого уже спокойно сижу и жду вызова в оперчасть.
В оперчасти меня встречают три (!) опера. Только сегодня какие-то другие.
- Проходи, садись.
Ну, сажусь.
- Как дела? Как обстановка в камере?
- Нормально.
- Зачем деньги-то нес?
Я пожимаю плечами.
- Понятно. Сейчас не несешь?
- Нет.
- Ладно, посмотри у него пакет. В карманах ничего нет?
Я молча выкладываю носовой платок.
- Больше ничего?
- Нет.
- Сам виноват. Нечего было деньги носить. Доверия теперь к тебе никакого.
- А раньше было?
- И раньше не было. Ладно, пойдем, я тебя в бокс отведу. Кстати, я ваш опер. За вашу камеру отвечаю. Кум.
- Понятно.
- Ну, пошли.
Кум заводит меня в пенал и там запирает. Где-то через полчаса приходит охранник и отводит в камеру. Все! На сегодня все. На этот раз повезло.
Интересно… Значит, в карцер-то меня посадил, оказывается, не кум,
А вероятно, какое-то его начальство. По-моему, у тех троих, что меня тогда шмонали, звездочек побольше было… Впрочем, о чем я думаю?
Начальство, не начальство, да какая разница? Все это, в сущности, совершенно не важно! А вот то, что я таким идиотом оказался - вот это действительно важно! Как? Как я мог допустить такой прокол? Ну, как!? Тюрьма. Тюрьма-тюрьма-тюрьма… "Процесс хуячит". Глупею на глазах, становлюсь рассеянным. Витаминов, наверное, не хватает. Или, там, белков. А может, и еще чего… Например, свободы…
2 апреля, среда
Вот интересно, у меня здесь хоть один день пройдет спокойно?
Чтобы можно было просто полежать, почитать, поиграть в шахматы? Да просто отдохнуть! Или этот цирк шапито так и будет вечно продолжаться? Блядь! Это не тюрьма, а какой-то сумасшедший дом!
Короче, так. Двенадцать часов дня. Сижу за столом, спокойно пишу.
Сокамерники мирно спят. Телевизор этот блядский в кои-то веки выключен. В общем, идиллия. Совершенно неожиданно дверь камеры с грохотом распахивается и в камеру врывается целая толпа мусоров!
("Ой, Вань, гляди, какие клоуны!") Шум, крики! "Всем встать! Почему спите днем? Быстро все на выход!" Я торопливо собираю со стола все свои бумаги, наскоро сую их в пакет и иду к выходу. Пакет по дороге кладу на шконарь. (Из камеры выйти с пакетом, естественно, не дадут.) Сокамерники же, похоже, вообще ничего еще толком не понимают и только спросонья хлопают глазами. "Быстрее! Встать! Не видишь, что перед тобой полковник!" Выхожу из камеры. В коридоре тоже полно мусоров. Опера, охранники… Похоже, здесь вообще сегодня вся тюрьма собралась! Да что, блядь, происходит? Теракт? Побег? Бунт? Хорошо, ну, а мы-то здесь причем? От нас-то им что надо?
Оказывается, никаких терактов! Просто внеочередная проверка из
ГУИН (Главное управление по исполнению наказаний). Приехало какое-то высокое начальство и решило лично устроить шмон в одной из камер.
Естественно, в моей! Заодно уж, наверное, и на меня посмотреть.
Продемонстрировать, так сказать, на практике, как это делается.
Ну-с, всех нас проводят в конец коридора и запускают в пустую камеру. Точнее, в какое-то, блядь, грязное пустое помещение с цементным полом. Ни лавок, ни туалета - ничего! В нашей же камере тем временем разворачивается, похоже, нечто грандиозное. До нас приглушенно доносятся какие-то крики, треск, шум, с грохотом падает на пол что-то тяжелое (надеюсь, телевизор!) Такое впечатление, что камеру то ли ломают, то ли попросту разбирают на части.
Сокамерники подавлены. "Сколько сижу, никогда еще такого не было". - "Да, это конкретный шмон". - "А меня этот клоун за плечо ущипнул, когда про полковника орал. "Встань, когда перед тобой полковник!" Да на хую я видал этого полковника! Не могу! Меня всего аж подколачивает, гондоны заебанные! Суки!" Остальные вяло поддакивают.
Спросонья, второпях никто не успел толком одеться и сейчас начинают мерзнуть. В камере довольно прохладно. Полностью одет только я один. Так проходит примерно час. Все это время шум и грохот за дверью не смолкают ни на минуту. "Да что они там делают? Тюрьму, что ли, ломают?" Наконец лязгает ключ. Дверь открывается. "Кто дежурный по камере?" - "Я". - "Иди за мной". Дежурный уходит.
Каждый день на утренней проверке назначают дежурного по камере.
По какому принципу, я до сих пор так и не понял. По-моему, совершенно произвольно. По крайней мере, сам я был за это время всего два раза. Два дня подряд.
Через несколько минут наш дежурный благополучно возвращается и рассказывает следующее: "Захожу я в камеру. Этот главный гуиновец стоит на столе(!) и орет на местных ментов. "Гондоны! Хуесосы!
Отодрать то! Выбросить это!" Увидел меня: "Почему в камере столько книг?! Кто разрешил?" (Книг в камере в общей сложности штук десять.)
- "Да нас же тут шестеро!" - "Ну, и что? Одной книги вполне достаточно! Прочитаете - возьмете в библиотеке новую!" (Да… Это уже не Щедрин и даже не Гоголь! Это Фонвизин!) - "А где у вас холодильник?" - "У нас нету". - "Как это нету? К вам же сам Мавроди заехал! У вас тут должен двухкамерный холодильник стоять!" (Господи, и дались же им эти холодильники! Что на Бутырке, что здесь. На
Бутырке блочный так прямо мне и сказал: "Я, мол, лично разговаривал с начальником тюрьмы, и он разрешил вам поставить в камеру два холодильника. И еще один мне - теще на дачу".)"
Наконец возвращаемся в камеру. Боже мой, что же в ней творится!
Все вещи вытащены из сумок, перемешаны и разбросаны на шконках. На полу мусор, известка… Известка-то откуда? Потолок они, что ли, долбили? На предмет "нычек" (тайников). Все наши жалкие полочки и коробочки (заботливо склеенные нами из пустых молочных пакетов и т.п.) исчезли, веревки, естественно, тоже. На чем теперь сушить белье - совершенно непонятно. Но самое ужасное - исчезла очередная заточка, с таким трудом только-только нами добытая у баландера. А это значит, что колбасу теперь опять придется ломать руками… Еб твою мать! Ну, что за твари!! Суки ебучие! (Мат, блядь, эти мудаки из Думы хотят, видите ли, еще запретить!)
Камера между тем снова открывается. "Чтобы через час в камере был порядок! Засекайте время! Через час зайду, проверю! Если не успеете
- заберу телевизор!" ( А вот это хорошо бы! До чего же он тут мне уже надоел! Просто остопиздил!! Пожалуй, телевизор - это и есть самый неприятный элемент моей тюремной жизни.) Дверь захлопывается.
И все! Ни через час, ни через два так к нам никто и не зашел. (И телевизор, к сожалению, так никто и не забрал!) Убирались же мы до позднего вечера. Разбирали и укладывали вещи, подметали и мыли пол и пр., и пр. Точнее, убирались, в основном, мои сокамерники, обычные разбойники, убийцы и бандиты, я же, на правах истинного архитатя и архизлодея, все это время мирно дремал на шконке, промямлив лишь для очистки совести, что не хочу, мол, мешаться и путаться под ногами.
("Да, конечно! Лежи, Сереж, отдыхай! Мы тут и сами справимся!")
Н-да… Все-таки известность имеет и свои приятные стороны. Даже если это известность всероссийского Бармалея. Иногда.
3 апреля, четверг
Тихий, спокойный день. Ну, наконец-то. Полежал, почитал, отдохнул. Поиграл в шахматы (проиграл, блядь, две партии!). В общем, все по плану. Как вчера и собирался. Ладно, время есть - давай, что ли, нашу учебу продолжим? А то что-то совсем мы ее забросили.
Шнифт - глазок в двери.
Весло - ложка.
Фаныч - кружка.
Ветряк - майка.
Порожняк - трусы.
Прохаря - ботинки.
Книфт - пиджак.
Кабан, перелом - передача.
Ну, хватит пока. Да я и сам больше не знаю. И это-то пришлось чуть ли не силой из сокамерников выцарапывать. "Да зачем тебе все это?" - "Ну, нужно! И, кстати, дубок - это один только стол или вместе с лавками?" - "И вместе со всеми на них сидящими!" (По бокам от стола расположены две приваренные к нему металлические лавки с деревянными сиденьями. Т.е. фактически стол и лавки - это единая конструкция.)
Вечером загнали откуда-то машинку, и почти все сразу же постриглись. Непонятно только, зачем? Волосы и так у всех были совсем короткие. Просто по мудрому зэковскому принципу: "Пока есть.
Потом может и не быть". Тоже правильно. Не стриглись только двое: я и старик-цыган (у него борода и длинные волосы). Стриг один из сокамерников, Олег (одиннадцать лет строгого), который, оказывается, умеет. Научился в свое время на зоне.
Стрижет быстро (машинку скоро надо возвращать), но в принципе нормально. "Ловко у тебя это получается!" - "А чего? Руки уже набиты". - "Теперь только морду набить осталось. Ты стриги, не отвлекайся!"
Вечером пьем кофе со сгущенкой. "Что-то молоко какое-то засахаренное". - "Такое в ларьке. Старое, наверное". - "Да, новое они хуй дадут". На этой меланхолической ноте день и заканчивается.
4 апреля, пятница
Сегодня (в час дня ) водили в баню. Водят как-то странно. В эту неделю - в пятницу, в следующую - в субботу и т.д., в общем, со сдвигом на один день. Обычно утром (часов в одиннадцать), но могут и днем, и вечером. В общем, как повезет. Четкого времени нет. Сидишь целый день и ждешь, когда вызовут. "В баню идете?" - "Да-да! Идем!"
- "Через пять минут!". Через пять минут охранник открывает дверь и ведет всю хату в баню. Если кто-то не хочет идти (например, болеет), он может остаться. Но одного в камере не оставляют. Остаться должны, как минимум, двое.
Баня - это довольно большая камера, состоящая из двух смежных помещений: помывочной (типа душевой) и предбанника. Я говорю
"помывочная", а не душевая, т.к. душа, как такового, нет. Вода льется сверху прямо из труб. (На Бутырке, впрочем, душ, по-моему, был.) Напор и температуру регулируешь двумя большими кранами в предбаннике, сразу во всех трубах. Т.е. один обычно регулирует, а остальные ему кричат: "Горячая!.. (Вода слишком горячая.)
Холодная!.. Нормально!"
Мыться надо обязательно в резиновых тапочках. Ну, в крайнем случае, в носках, если тапочек нет. Иначе наверняка подхватишь грибок ("поймаешь гриба") или еще какую-нибудь гадость. Впрочем, даже и в тапочках гриба поймать очень даже просто. По крайней мере, у нас в камере двое его уже поймали. Все равно ведь до всего дотрагиваешься: до стен, кранов и пр. А кто здесь до тебя мылся?
Может, больные какие-нибудь? Если же подхватишь грибок… Короче, лучше не подхватывать! Здесь лекарств нет, а с воли передавать не дают. "У нас в больнице все есть!" (Абсолютно непонятная позиция!
Ведь говорится это не каким-то там корреспондентам, просто для показухи, а близким людям, родственникам, которые прекрасно знают истинное положение дел. Что ни хуя здесь нет! Потому-то и пытаются лекарства передать.) Можно, конечно, попросить принести адвоката.
Но, во-первых, это запрещено, так что на обратном пути в камеру могут все отобрать ("отшмонать") - какой еще охранник попадется. Да и у адвоката могут из-за этого проблемы возникнуть. А во-вторых, далеко ведь не ко всем адвокаты ходят. У многих их вообще нет
(только государственные, бесплатные, от которых, естественно, толку никакого). В общем, грибок - это лишняя головная боль. Лучше, повторяю, не подхватывать! Да и вообще болеть в тюрьме не рекомендуется.
Итак, заходишь в баню. Вещи (полотенце, белье и пр.), естественно, оставляешь в предбаннике. Но, собственно, складывать и вешать там особенно некуда (никаких полок и крючков, только на трубы можно кое-как пристроить), да и двери никакой между предбанником и помывочной нет (на Бутырке, кстати, есть). Так что, как только включают воду, то и предбанник и помывочная сразу же наполняются горячим паром. И все вещи в предбаннике быстро намокают (становятся влажными). Тем более, что моются все долго, плюс еще обычно стирают белье (ведь дома, в хате горячей воды нет).
Поэтому вещей с собой в баню лучше брать как можно меньше. Обычно
- только полотенце и чистые трусы. А некоторые даже и трусов не берут. Просто полотенце вокруг бедер обматывают по пути назад - и все. Я и сам, кстати, именно так делаю. Сначала как-то неудобно было в таком виде по тюрьме идти (тем более, что наша камера находится на третьем этаже, а в баню водят на четвертый или пятый), а потом привык. Вообще стыд в тюрьме быстро исчезает. Ну, по крайней мере, притупляется. Всем тут просто не до этого.
После обеда приходил адвокат. Возвращался я от него уже вечером, часов в семь. Пятница, вечер. Все возвращаются с вызовов (от адвокатов и следователей) и со свиданок. Сборки переполнены.
Охранники мечутся, как угорелые. Местный час пик, короче.
Для начала битый час просидел в пенале. Пенал - это крохотный одиночный бокс с деревянной лавкой. Полтора шага в длину, полтора в ширину. Стены все какие-то бугристые. Специально так сделано. В карцере, кстати, тоже. "Пена" или "пенка" - так, кажется, это называется. Железная дверь с глазком. Глазок, естественно, закрыт.
Охранник запускает тебя в этот пенал и сидишь там, пока не вызовут.
Это, когда в комнату с пеналами вбегает охранник и выкрикивает твою фамилию. Кричишь: "Здесь!" и стучишь ногой в железную дверь пенала, чтобы охранник понял, где ты сидишь. В общем-то, сидишь иногда часами. Многие, кстати, переносят пенал очень плохо. Тяжело. "Стены давят".
Наконец выводят. Смотрю, народу уже собралось человек десять, и по пути охранник забирает из пеналов и со сборок все новых и новых.
В результате образовалась целая толпа. Идем. Охранник впереди, держит в руках целую пачку каких-то листков: ордеров, квитанций или как там они правильно называются (в общем, по одной бумаге на каждого человека). По пути делает перекличку. Останавливает нас всех в каком-то коридоре у какой-то очередной запертой двери и начинает по своим листкам выкрикивать фамилии. "Иванов!" - "Есть!" -
"Петров!" - "Есть!" и т.д. На три или четыре фамилии никто не откликается. Охранник что-то там у себя помечает, забирает несколько человек и уводит. Минут через десять возвращается. Приводит каких-то новых. Опять делает перекличку. Опять что-то не сходится. Опять куда-то убегает. Кого-то уводит, кого-то приводит. Так повторяется несколько раз. Время, между тем, идет. Мы все стоим в этом долбаном коридоре. Сквозняк, холод, из окон дует, стены и потолок мокрые.
Наконец, после очередной переклички (по моему, уже пятой или шестой по счету), он вдруг обращается к одному из толпы. К какому-то на вид совсем забитому, замученному и замызганному мужичонке:
- А ты почему не отвечаешь? Как тебя зовут?
- Кого?
- Тебя!
- Меня-то?
- Ну да, тебя.
- Зовут-то?
- Фамилия! Как твоя фамилия!?
- */О/*лит.
- Я же тебя называл!
- Вы называли*/У/*лит, а я*/О/*лит.
- Еб твою мать!! Да какая разница!
В результате в камеру из-за этого Олита-Улита я попал только в девять вечера.
5 апреля, суббота
Суббота, событий никаких. Но зато был роскошный обед. На первое - горох, на второе - картошка! Причем, все без вискаса.
Не помню, кстати, писал ли я тебе уже, чем здесь кормят? Ну, если даже и писал - ничего страшного. Еще раз почитаешь. Полезно же лишний раз напомнить, как я здесь сижу! Как страдаю… Одним вискасом, блядь, питаюсь! Как последняя кошка! Скоро, наверное, хвост вырастет и мяукать начну… Да-да! Вот почитай - пожалей!
Между прочим, насчет "хвоста". Вчерашний диалог двух сокамерников:
"В тюрьме прежде всего ноги атрофируются". - "Ноги-то ладно… А хвост?!"
Однако, шутки в сторону! Кормят здесь… Вот написал и задумался: а действительно, как здесь кормят? Хорошо или плохо? Ну… "хорошо"
- это сильно сказано. В принципе, терпимо. Все, как ни странно, вполне съедобное. Иное дело, что витаминов там, конечно, никаких, в этой баланде, но на вкус, повторяю, тюремная еда вполне съедобная.
Хотя и несколько однообразная. Все тюремное меню - это в общей сложности пять или шесть блюд, которые постоянно подают на завтрак, обед и ужин. Впрочем, сейчас посчитаем точно. (Кстати, завтрак здесь обычно в шесть утра, обед примерно в три, а ужин - в шесть вечера.
На Бутырке, соответственно, было в шесть, в двенадцать и в шестнадцать.)
Итак: 1) Перловка. 2) Сечка. 3) Щи. 4) Рыбный суп. 5)Горох.
6)Картошка. 7) Капуста. 8) Суп с перловкой. 9) Рассольник. Все, кажется? (Писал, как вспоминалось.) Ничего не забыл? Ого! Целых девять получилось! Но, во-первых, я не уверен, что "щи" и "суп с перловкой" - это что-то разное. А во-вторых, насчет капусты баландер обычно предупреждает: "Лучше не брать!" Так что в итоге как раз шесть блюд и останется.
Все бы ничего, но почти во все блюда кладут соевые добавки. Такие противные на вкус кусочки. По-местному "вискас". К которым, как говорит мой сосед Витя, находящийся в тюрьме уже седьмой (!) год,
"невозможно привыкнуть". ("Вить, ну ты-то давно сидишь. Наверное, уже привык?" - "Серег! К этому невозможно привыкнуть!") Если бы не этот блядский вискас, я с удовольствием ел бы на завтрак и ужин перловку или сечку и горя не знал! А так…
Между прочим, на Бутырке, к примеру, в каши этот вискас не добавляют. Это только здесь. Но зато на Бутырке все супы с комбижиром, а здесь нет. Ну, или, по крайней мере, здесь его кладут гораздо меньше. На Бутырке же просто в любом супе (кроме гороха) сверху плавает толстый-претолстый слой ("шоколада"!). Что-то, конечно, можно слить, но не все. Миски (пардон, шленки) после него отмыть невозможно…
К слову сказать, на Петровку в ИВС (изолятор временного содержания) обеды возят именно с Бутырки. Блюда те же. Там говорят просто: "с тюрьмы", но я-то теперь понимаю, что именно с Бутырки. Ну, да ладно.
Так, вернемся к нашему меню.
Перловка и сечка - обычные каши.
Щи - ну, баланда и баланда ("хлебалово еб*/а/*ное"). Капуста в ней какая-то плавает.
Рыбный суп - вполне приличное блюдо. Иногда даже и в самом деле с рыбой (по-моему, с ледяной), только плавают почему-то всегда одни только хвосты.
Горох - тюремный деликатес! "О! Сегодня горох!" Между прочим, и правда вкусный суп. Вот только вискас иногда в него кладут. А это скверно.
Картошка - действительно настоящая картошка. Что-то вроде картофельного пюре. Тоже вполне нормальное блюдо. Если без вискаса.
Капуста - так и не знаю, что это такое. Следуя советам баландера, по-моему, ни разу и не брали. (А что, если этот коварный баландер всех нас специально отговаривает капусту брать?! А потом сам всю ее втихаря съедает? Может, капуста-то и есть тут самое вкусное?! Надо будет все-таки взять ее хоть раз на пробу. Скажу сокамерникам!)
Суп с перловкой - ну, не знаю… От щей, по-моему, отличается только отсутствием капусты. Да и то надо будет повнимательней посмотреть. А перловка, кажется, в щах тоже присутствует. Может, правда, в меньших количествах? Не знаю, короче!
Рассольник - ну, это-то просто! Суп с перловкой, в который добавили при варке разрезанные пополам зеленые помидоры. Почти никто их не ест, но мне лично нравится.
"Щи!..", "суп с перловкой!..", "рассольник!.." - блядь, не тюрьма, а просто ресторан какой-то! Однако - обычная баланда!
("Супчик жиденький, но питательный. / Будешь худенький, но старательный".)
Помимо перечисленных блюд, дают еще хлеб. Причем много. Даже остается. Хлеб не "вольный", а местный. Местной выпечки. Квадратные батоны. Бывает, якобы, "белый" и "черный", но, по-моему, разницы никакой. И тот, и другой одинаково серые (но в общем-то, хлеб неплохой). Сокамерники, впрочем, как-то их различают. "Черный сегодня? Нет, черный не надо"
Дают и сахарный песок. В каких-то холщовых мешочках, кажется.
Баландер передает через кормушки мешочек, отходишь внутрь камеры, пересыпаешь песок в какую-нибудь емкость, а мешочек возвращаешь баландеру. Впрочем, не знаю точно всех этих тонкостей, могу и ошибиться. С баландерами только сокамерники общаются.
(Кормушка открывается, за дверью стоит баландер с тележкой. "Что сегодня?" - "Сечка с вискасом. Будете брать?" - "Нет, не будем".
Если "будем" - передаешь ему емкости, и он туда накладывает. Обычно еще при этом спрашивает: "Сколько вас в камере человек?" - "Шесть!")
Помимо пищи, с баландерами у них еще какие-то свои дела. Которые они сами решают. Ну, там, заточку добыть, веревки - шконки перетянуть - и пр. Все это через баландера. (У меня, блядь, так до сих пор шконка и не перетянута! То одно, то другое! То шмон, то веревок нет! "То хуй длинный, то майка короткая!")
Ну вот, кажется, и все. Семь (или девять) блюд плюс сахар и хлеб.
Все, вроде?
Возникает вопрос: можно ли на этом прожить? Не знаю, не пробовал.
Можно, наверное… Хлеб есть… Да еще соевый белок в вискасе…
Можно, наверное. Жили же раньше на хлебе и воде. Не знаю, короче! И знать не хочу. Даже и пробовать не хочется. Не приведи Господь.
Тьфу-тьфу-тьфу!
Р.S. Между прочим, этот вискас мне уже просто везде мерещится.
Преследует, как какое-то наваждение! Я даже когда песню Ветлицкой "У тебя глаза цвета виски" впервые услышал, мне там совершенно явственно "цвета вискас" послышалось. Потом только думаю: "Да нет!
Не может быть!.." Вот до чего уже дело дошло!
6 апреля, воскресенье
Тихий, спокойный день. Событий опять никаких. Вообще воскресенье и праздничные дни в тюрьме самые спокойные. "Мертвые". Никакой движухи. Жизнь замирает. Конечно, шмон могут устроить и в воскресенье, да и вообще в любой момент, но на практике это бывает редко. Кому это надо? Лишнюю работу себе искать.
Вчера я рассказывал тебе, чем здесь кормят. Но на одной тюремной баланде почти никто не живет. Это уж, как здесь говорится, самые
"голимые хаты". "У них там совсем голимая хата! Вообще ничего нет!"
Почти всем хоть как-то помогают с воли. Одним - больше, другим - меньше, но хоть как-то. Вообще же картина у всех одна, одинаково грустная. Особенно, если срок большой. Поначалу, как только человек
"заезжает", ему помогают обычно довольно активно. Друзья… жены… передачи… адвокаты… Потом, с течением времени - все меньше и меньше… Сначала исчезают друзья, потом жены… Деньги кончаются…
Вообще сидеть в тюрьме - довольно дорогое удовольствие. Особенно, если долго. Лучше не задерживаться! Ну, ладно. Это все лирика.
Теперь по делу. Что значит "помогают"?
Во-первых, через ларек. Ларек - это тюремный магазин. Ассортимент его, конечно, довольно убог, но это хоть что-то. А на фоне "сечки с вискасом" - так и вообще шикарно! Колбаса, масло, сгущенка, сухари всякие… Фрукты, жаль редко бывают, да и с "молочкой" постоянные проблемы. То есть, то нет. Ларек делается через родственников. Им надо прийти с утра к тюрьме и оплатить заказ (или как это называется?). "С утра" - это значит, часам к пяти (!) утра. Занять очередь и отстоять в ней потом еще часов пять-шесть. В принципе, ларек можно делать хоть каждый день. Но редко кому чаще, чем раз в две недели его приносят. Это же надо встать в три часа утра (и как добираться, если, к примеру, машины нет?) и потом почти целый день на это убить! А у всех своя жизнь… работа… В общем, раз в две недели - это очень даже нормально. Просто хорошо! Такое - только у единиц. У остальных - гораздо реже.
Если камера небольшая, то ларек делится на всех. Т.е. просто складываешь свои продукты в общий шкаф, в общее пользование. Ну, можно, конечно, что-то себе отложить, яблоко, там, какое-нибудь, но… В больших камерах, на общаке, где сидит иногда по сто человек и более, все несколько иначе. Там все живут "семьями", человек по пять-шесть. С каждой передачи (или ларька) отдаешь что-то "на общак"
