Украденные сердца

Люк схватил ее за руки, понимая, что причиняет ей боль, но в ярости не обращая на это никакого внимания.

— Вы так и не ответили вчера на мой вопрос. Как далеко вы зашли бы, чтобы склонить меня на свою сторону? Интересно было бы выяснить это. Моя кровать совсем рядом, не желаете устроить еще один эксперимент?

— Мерзавец! — взорвалась Тесс, вырываясь из его рук. — Я никогда не продавала свое тело ни одному мужчине ни за какую плату и не собираюсь начинать с никчемного крючкотвора, бултыхающегося на шнурке от кошелька почтенной дамы и пляшущего под ее дудку.

Люк ошарашенно смотрел, как она неслась вниз по ступенькам лестницы. Господи, что же сейчас произошло? Неужели это он только что так мерзко себя вел с женщиной? Выкручивал ей руки и говорил все эти пошлости? В кого он превратился? Что с ним происходит?

Впервые в жизни Люк почувствовал себя подонком. Хоть Тесс и мошенница, но она вела честную игру, а он перешел все дозволенные границы. Не ее вина, что он потерял голову и превратился в грязное животное. Люк удрученно начал расхаживать взад и вперед, соображая, что же теперь ему делать.

Минут через пять он пришел к выводу, что самый лучший и правильный выход — это немедленно извиниться. Ситуация была настолько мерзостная, что ему становилось тошно от самого себя.

Он обошел весь дом и пол-участка, прежде чем нашел Тесс. Она плавала в бассейне, взмахи рук были размеренными и четкими, развороты уверенны и быстры. В ней чувствовалась сила, выносливость и грация. Люк невольно залюбовался ее фигурой, но тут же грубо одернул себя. Несомненно, что все эти качества она выработала в себе только для того, чтобы успешно заниматься своим преступным ремеслом.

Хотя его руки так и тянулись к ней, но он поборол желание прикоснуться к ее влажному телу.

Энергично подтянувшись, Тесс вылезла из воды, тщательно растерлась полотенцем и, укутавшись в зеленый восточный халат, направилась к дому.

— Мисс Алкотт, мне хотелось бы поговорить с вами.

— Чтобы вновь оскорбить меня? — Она не пыталась даже скрыть своей неприязни.

Он улыбнулся. Это был один из ее самых коварных приемов: она могла заставить его улыбнуться, даже когда он злился на нее.

— Я хочу извиниться перед вами.

Явно озадаченная, Тесс подняла глаза к небу, а потом уж обратила свой взор на него. Она считала, что гордость не позволит ему признать свою вину. Вообще-то его извинения были ей ни к чему.

— С вами все в порядке? Мне кажется, вы перегрелись на солнце, Мэнсфилд. Сами не знаете, что говорите. Вам лучше укрыться в тени. Пойдите в дом, иначе галлюцинации усилятся, — сказала она и решительно обошла его, но Люк твердо решил не начинать ссору. Он мягко взял ее за руку и попросил:

— Не вырывайтесь, Тесс, пожалуйста. Я сильнее вас, поэтому даже и не думайте уйти от меня. Я хочу извиниться, и вы должны выслушать меня. Уделите мне минуту вашего внимания, большего я не прошу.

Тесс обреченно вздохнула.

— Ладно. Давайте покончим с этим, только побыстрее. Итак, я слушаю вас.

Может, ей и не стоило так высокомерно вести себя, поскольку Люк вообще не привык извиняться перед кем-либо, но она об этом и не думала.

Он же, будто внезапно вспомнив что-то, торопливо выпустил руку Тесс.

— Простите, что применил к вам физическую силу. Поверьте, насилие не в моем характере, — начал он, заставляя себя говорить неторопливо. — Мне не следовало обращаться с вами так грубо, мне не следовало даже думать, не то что говорить вам все эти ужасные вещи. Я обвинил вас в том, что вы мошенница и продаете себя. Но я также продаю себя, чтобы выиграть начатое дело. А потому я приношу свои извинения за все те оскорбления и гадости, которые наговорил вам вчера вечером и сегодня утром.

— Вы уже закончили? — спросила его Тесс бесцветным голосом.

Все благие намерения мгновенно улетучились из головы Люка.

— Вы самая сумасбродная женщина из всех, что я когда-либо встречал. Неужели ваша, простите, профессия настолько испортила вас, что вы не можете просто выслушать меня и принять искренние извинения?

— Это свободная страна, Мэнсфилд. Я могу принять, могу не принять. У меня есть право выбора. Но мне не нравится ваша тактика запугивания, не нравятся ваши грязные мысли и не нравитесь вы сами. А теперь простите, мне надо переодеться, меня ждут.

— Переодеться? Так сказать, сменить костюм и амплуа, да? Великолепная мысль! — Люк явно нарывался на скандал, забыв, что не получил прощения еще за предыдущую грубость. — Какую роль вы намерены играть теперь? Брошенной беспризорной девочки? Несчастной сиротки? Или Лукреции Борджиа?

— Я воровка, но не убийца, Мэнсфилд!

— И гордитесь этим?

— Да, горжусь! — выкрикнула Тесс. Ее глаза сверкали. — Почему бы мне не гордиться тем, что я выполняю трудную работу и делаю это хорошо?

— Вам даже знакомы такие понятия, как мораль и этика? — спросил с издевкой Люк.

— Сейчас отвечу, только переведу дух. — Тесс подбоченилась и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне-то они известны, а вот вам? Вы знаете, что в основе благополучия всей этой страны лежит самый бессовестный грабеж? Сначала мы украли земли у индейцев, затем принялись обворовывать друг друга. Каждое семейное состояние в этой стране нажито или пиратством, или контрабандной продажей спиртного, или финансовыми махинациями. Посмотрите на ваше собственное аристократическое гнездо. Состояние Мэнсфилдов в действительности было сколочено на краже. Не забыли, как ваш прославленный прапрадедушка украл у своих акционеров целую железную дорогу, а? Ну, что скажете?

— Это называется умышленным извращением фактов.

— Чушь! — раздраженно заявила Тесс. — Он захотел управлять железной дорогой по своему усмотрению, но акционеры не поддержали его, и тогда он просто украл у них компанию. Ваш знаменитый дедуля скупал компанию за компанией, а их бывшие владельцы кончали свои жизни самоубийством. Это было в 1929 году. Брат вашего деда был весьма преуспевающим бутлегером и тоже сколотил себе капитал. А знаете ли вы, чем занимается половина компаний Мэнсфилдов?

— Семейным бизнесом занимается мой брат Джошуа… — начал было Люк, но Тесс его не дослушала.

— А, понятно! Вы держите ручки чистенькими, подальше от добытого нечестным путем состояния. Ну что же, весьма и весьма благоразумно. А не вы ли защищаете обожаемого всеми миллионера Джесса Валлингхема, который оказался причастным к омерзительному делу о вымогательстве?

— Конечно, ведь я его адвокат. Но Валлингхем к тому же друг моего отца, и он невиновен. Я возмущен…

— И каков же ваш гонорар в этом деле, которое не сходит с первых полос газет? Двести долларов в час, триста?

— Четыреста, — буркнул Люк.

— Не сомневаюсь, что, пока бедный Джесс томится на нарах, вы утешаете его молодую красивую женушку.

— Я видел Глорию Валлингхем лишь два раза, да и то мельком! — возмущенно бросил Люк.

— А как насчет той маленькой интрижки с Линдой Колье, о которой трещали все газеты?

— Черт возьми, вы знаете и о Линде?

— Каждый читает газеты, а я обожаю светские сплетни. И что, Линда действительно так хороша, как об этом пишут газеты?

— Лучше, — рявкнул Люк.

— Забавно! Однако одного я не понимаю, как этой великанше Марии Франклин все же удалось оттеснить вертлявую мисс Колье?

Люк не мог больше сдерживаться. Его образ, нарисованный Тесс, был настолько нелеп, что он расхохотался. Потом вдруг внезапно смолк и пристально посмотрел ей в глаза.

— Минутку, минутку, — выдохнул он. — Кто здесь кому задает вопросы?

Тесс весело улыбнулась, и он с удивлением обнаружил, что это ему даже приятно.

— Я снимаю шляпу перед вами, мисс Алкотт. Вы очень наблюдательны, и у вас острый язычок.

— Не только у меня, — тихо произнесла Тесс, — не скромничайте. Извините, мне пора.

На этот раз у него хватило здравого смысла — он не стал преграждать ей путь, и она беспрепятственно направилась к дому. Люк с улыбкой проводил ее взглядом, любуясь ее телом. Она была чертовски сексуальна, вызывающе смела и прекрасна!

Он отправился в свой офис, который находился рядом с Рокфеллеровским центром. По дороге он то ругал себя, то мечтательно вспоминал ее сладостный поцелуй, то обеспокоенно размышлял о том, что сталось с его феноменальным самоконтролем, с его хваленым здравомыслием и куда подевался «крепостной ров со свирепыми крокодилами», которым он окружил себя когда-то.

В офисе Люк погрузился в работу, отбросив все мысли о Тесс Алкотт. Проторчав два часа на телефоне и расплющив трубкой ухо, он решил сделать небольшой перерыв. Затем он потратил четверть часа на обсуждение со своей помощницей Кэрол некоторых деталей, касающихся поиска прецедента для дела Валлингхема. Он пересмотрел график своих встреч вместе с Харриет, своей секретаршей, надиктовал ей пять писем, три судебных ходатайства и затем снова вернулся к телефонным разговорам. Как раз в тот момент, когда он увлеченно болтал со знакомым адвокатом, занимающимся бракоразводными процессами, его внезапно осенило. Если Тесс не предлагала ему себя, чтобы переманить на свою сторону, — а она этого не делала, в чем он был теперь так же твердо уверен, как в том, что он — Мэнсфилд, — то почему же она поцеловала его? Почему так затрепетала в его руках, почему так прижалась к нему?

— Боже мой, — выдохнул Люк. Он знал, что она была искусной притворщицей. Но с ним во всех ситуациях, начиная от яростных споров и ссор и заканчивая сладким поцелуем, она была предельно искренна, в ней не чувствовалось ни капли фальши.

— Что вы сказали?

Все еще пребывавший в изумлении Люк вернулся к забытому телефонному разговору:

— Простите, Джефф, обратитесь к Аподаке.

Это лучший совет, который я могу вам дать. Не за что, Джефф. Желаю успеха!

Люк положил трубку и уставился прямо перед собой. Как может воровка со стажем, не гнушающаяся подлых приемов, быть такой беззащитной, трогательной и откровенной?

Вдруг до его ушей донесся знакомый голос, он раздавался из приемной. Озадаченный, он заглянул в свой календарь и покосился на настенные часы. Со стоном отчаяния схватившись за голову, он вскочил, натянул на себя плащ и шагнул к двери. Люк не имел никакого желания встречаться сегодня с этой женщиной, но выбора у него не было, поскольку не в его правилах было отменять заранее запланированное свидание.

— Люк, дорогой, а вот и ты, — пропела Мария Франклин. — Ты готов отправиться на ленч?

— Конечно. Прости, что задержался, Мария. Я был занят делами.

— Ты вечно занят делами, дорогой. — Мария подхватила его под руку.

Вздрогнув, Люк взглянул на нее. Боже мой, да она действительно великанша — ее подбородок был выше его плеча. Она заставляла его чувствовать себя неловко, и ему сразу стало неуютно и тоскливо.

Ее волосы, казалось, были небрежно уложены, на что ее парикмахеру наверняка пришлось потратить несколько часов. Яркая красная помада была тщательно нанесена на тонкие губы, грим искусно подчеркивал естественную красоту лица. Черные глаза застенчиво смотрели на него.

— Я только что прошлась по магазинам, дорогой, — сообщила ему Мария, когда они остановились в ожидании лифта. — Что ты скажешь?

И она медленно закружилась перед ним: красное итальянское платье плотно облегало ее роскошное тело, темные чулки подчеркивали красоту стройных, длинных ног.

— Ты великолепна, как всегда, Мария. Если бы ты не сказала, что купила это платье, я готов был бы поспорить, что тебе его сшили лучшие мастера.

Мария весело рассмеялась, довольная его комплиментами. Когда они вошли в лифт, она поцеловала его в губы. Люк удивленно посмотрел на нее. Боже, ничего! Он абсолютно ничего не почувствовал! Ни вкуса поцелуя, ни сладкой дрожи, охватывающей тело.

— Я всего лишь хотела, чтобы во время ленча ты смотрел только на меня, — кокетливо улыбнулась Мария.

— Конечно, — легко согласился с ней Люк. Интересно, а чувствовал ли он вообще что-нибудь, когда они целовались раньше?

Они направились в тот же ресторанчик, что и всегда, где его секретарша, как обычно, зарезервировала для них столик. В сопровождении метрдотеля они молча проследовали к своему постоянному столику, и люди, как, впрочем, и всегда, оборачивались, глядя им вслед.

— Я обожаю быть в центре внимания, — прошептала ему на ухо Мария, теснее прижимаясь к нему.

— Никогда не думал, Мария, что ты эксгибиционистка.

— Только на людях, дорогой, — ответила Мария, смеясь.

«Боже, она еще и тупая — естественно, на людях!» — подумал Люк.

Потягивая вино из бокала, Люк наблюдал за ней. Она же тем временем оживленно рассказывала ему сначала о благотворительном бале, на котором она была накануне и где жена одного известного нью-йоркского биржевого маклера, завзятого дамского угодника, закатила грандиозный скандал своему муженьку, затем о ленче, на котором она была вместе с матерью Люка на прошлой неделе.

Она болтала и смеялась, не забывая поддразнивать его, соблазнительно наклонившись через стол и демонстрируя свою роскошную грудь в самом выгодном свете; ее совершенные зубы сверкали белизной, а черные глаза сияли так чувственно и многообещающе, что, казалось, предупреждали его о том, что сегодня она не намерена сдерживаться.

Он сидел, наблюдая за этим хорошо отрепетированным представлением, и спрашивал себя: кто же большая аферистка — Тесс Алкотт или Мария Франклин? Музыкальный смех Марии над одной из ее собственных шуток поставил точку в его сомнениях. Впрочем, никаких сомнений и не было. К каким бы ухищрениям Мария ни прибегала, ей ничего не могло помочь. Люк понял, что он уже встретил честную женщину, но «кариатида», сидевшая напротив, ею не была.

Ну и идиот! Когда же он умудрился стать таким тупым, что женщина, подобная Марии, сумела привлечь его внимание? Он считал, что уже достаточно защитил себя от дальнейших предательств тем, что погрузился с головой в работу и поддерживал с женщинами лишь поверхностные отношения, удерживая их подальше от своего сердца. А вместо этого случилось так, что женщины, домогавшиеся его в течение последних лет из-за его денег и имени, сумели добиться того, что он стал ценить себя так же низко, как и они.

Он предал самого себя. Мария Франклин была лучшим тому доказательством. Он словно только сейчас прозрел. В его голове вихрем завертелись тысячи вопросов. С какого зеркала сдернули покров, какая дверь отворилась, что перед его умственным взором совершенно ясно предстала вся его жизнь?! Потрясенный, Люк смотрел в свой бокал с вином и молчал. Неужели поцелуй Тесс раскрыл ему глаза? Заставив себя вновь сосредоточиться на ленче, он присоединился к весело смеявшейся Марии и даже рассказал какой-то свежий анекдот. Пока они ели, он обдумывал наилучший и самый безболезненный способ разрыва отношений с сидевшей напротив красавицей.

Вернувшись в офис, он скоро понял, что никак не может сосредоточиться на делах. Он продолжал ощущать горячие губы Тесс на своих губах, продолжал слышать ее едва уловимый стон удовольствия и видеть ее искаженное ужасом лицо, когда они отпрянули друг от друга.

Овевавшие его сладкие грезы моментально улетучились, как только секретарша сообщила, что ему звонит Лерой Болдуин. Люк нетерпеливо схватил трубку телефона.

— Какие новости, Лерой?

— Отличные, мистер Мэнсфилд. Данные о твоей молодой леди подтверждаются на все сто процентов.

Люк замер, и его рука судорожно сжала трубку.

— Что ты имеешь в виду?

— Полиция Майами имеет досье на Тесс Алкотт, так же как и на дюжину других детей, работавших на Карсвеллов. Я смогу предоставить тебе полную информацию через день или два. В Оксфорде также имеются данные на всех людей, которых ты мне назвал. Кстати, вот еще одна интересная подробность: четыре года назад в Оксфорд была перечислена сумма от Тесс Алкотт, полностью покрывающая плату за обучение и пансион за весь трехлетний срок пребывания там. Какую бы игру она ни затевала, она говорит тебе правду. Мне все больше и больше нравится эта Тесс. Но я не хотел бы оказаться в числе ее врагов, потому как не считаю себя бессмертным. Эта леди — опасна, как тигрица, впрочем, я повторяюсь.

— Потрясающе, — пробормотал Люк, опускаясь в кресло.

— Данные о ней, полученные из МОБП, охватывают последние восемь лет, и они подтверждают все, что она говорила. В свое время твоя милая леди увела несколько великолепных произведений искусства, но, заметь, она воровала только из частных коллекций и никогда из музеев. Драгоценности, которые она крала тоже только у частных лиц, могли бы заставить позеленеть от зависти саму королеву Англии. Мои источники в Интерполе согласны с выводами МОБП: Тесс Алкотт лучшая специалистка в своем деле.

— А она еще работает? На них или на себя?

— На этот счет никто ничего определенного сказать не может. Возможно, она так хорошо заметает следы, что никто просто не может отследить ее воровские дела. Или же она говорит правду.

— Отлично. Есть что-нибудь новое о Ванштейне?

Лерой тяжело вздохнул:

— Мой человек продолжает тщательно проверять его. Скажи, приходила ли тебе когда-нибудь в голову мысль, что ты имеешь дело не с мошенниками, а с честными людьми?

На какую-то долю секунды Люк перестал дышать от охватившего его ликования, но затем внутри его словно замигал красный огонек предупреждения: опасность! Он шагал по самому краю пропасти и должен был любыми средствами обезопасить себя от падения. Он должен прекратить восхищаться этой чертовкой и больше не ввязываться в словесные баталии с ней. Он должен отделаться от навязчивого желания поцеловать ее и не забивать себе голову мыслями об ужасном детстве, о котором она рассказывала. Но как забыть обо всем этом?

— Люк, ты где? С тобой все в порядке?

Внезапно Люка осенило. Почему он не подумал о Карсвеллах раньше? Из рассказа Ванштейна выходило, что Тесс находилась у Карсвеллов шесть лет. Они могли сообщить, кто она такая, имеет ли отношение к Кушманам или нет. Может, она действительно Элизабет? Да нет, скорее всего они просто опровергнут это чудовищное предположение. Люк хотел, чтобы они с корнем вырвали его чувства, которые зародились в его сердце к Тесс и которые грозили начисто лишить его разума, внеся, совершенно некстати, смятение в его душу.

Люк глубоко вздохнул, призывая себе на помощь весь свой здравый смысл и самообладание.

— Лерой, я не сомневаюсь, что они самые настоящие отпетые мошенники. Они не знают такого понятия — честность. А ты говоришь — честные люди! И я намерен доказать это во что бы то ни стало. Лерой, ты должен найти мне Карсвеллов.

— Люк, ключ к разгадке — Ванштейн, — устало проговорил Лерой.

— Возможно, что Карсвеллы тоже помогут нам. Срочно найди их, Лерой. Слышишь? — раздраженно произнес Люк.

— Уже нашел.

— Что?

— Люк, ты забыл, сколько ты платишь мне за работу? Я очень тщательно выполняю свои обязанности, потому что мне нравится, как быстро ты оплачиваешь все счета.

— Прости, Лерой, — проговорил Люк, откидываясь в кресле, — должно быть, я не в себе. Извини за мой тон.

— Извинения приняты. Давай я расскажу тебе кое-что о Карсвеллах. Они оба закончили свой путь в федеральной тюрьме во Флориде три года назад. Старика Карсвелла несколько раз оперировали в прошлом году, и сейчас он уже покойник, а его жена, или, точнее, вдова, жива и отличается весьма скандальным, сволочным нравом. Гнусная особа! Ты хочешь пообщаться с этой мегерой?

— Да, это было бы чрезвычайно полезно, — тихо проговорил Люк, — я всегда хотел посмотреть, как выглядит человек, покупающий детей.

6

Дверь с глухим стуком захлопнулась за Люком. Он стоял в маленькой, мрачной комнате для свиданий и смотрел на женщину, ради встречи с которой пролетел полторы тысячи миль. Согласно записям, Барбаре Карсвелл было пятьдесят два года, но сидевшая за большим металлическим столом, женщина выглядела на все шестьдесят пять. Волосы, когда-то, вероятно, каштановые, были седыми и нечесаными, кожа приобрела неестественный, землистый оттенок, лицо было испещрено глубокими морщинами, а худое тело высохло и словно ужалось в объеме. Но карие глаза по-прежнему оставались необычайно живыми. Когда Люк вошел в комнату, он встретился с ее холодным и изучающим взглядом.

— Миссис Карсвелл, — обратился к ней Люк, опускаясь на стул и даже не пытаясь пожать руку женщины, поскольку знал, что охранникам, наблюдавшим за ними по монитору, это вряд ли придется по душе, — спасибо, что согласились встретиться со мной.

Женщина откинулась назад, все еще продолжая пристально рассматривать его.

— Это помогает скоротать время, и к тому же я люблю французские сигареты. Благодарю вас за блок, что вы принесли, — сказала она, закурив очередную сигарету без фильтра.

— Не за что. Я пришел поговорить с вами о Тесс Алкотт.

— Это еще кто?

Люк протянул две фотографии Тесс. Одну раздобыли люди Лероя Болдуина, другую он взял в полиции Майами, которую сделали, когда Тесс в десятилетнем возрасте задержали за какую-то мелкую кражу в магазине. В то время она уже работала на Карсвеллов.

— Ее звали Тесс, однако в последующем она не раз меняла имя. Помните, она работала на вас ребенком.

— Ах, эта, — презрительно фыркнула Барбара Карсвелл. — Как можно ее забыть? Она была моей вечной головной болью.

Люк почувствовал, как в нем начинает расти раздражение.

— Что вы имеете в виду?

— У этого проклятого ребенка была астма. Пару раз она едва не накликала на нас беду. Я постоянно твердила Эрни, что от нее больше хлопот, чем пользы. Но он всегда говорил, что блондинки приносят больше денег. И он оказался прав: она отлично справлялась со своей работой.

— Сколько времени она пробыла у вас?

Барбара Карсвелл бросила скучающий взгляд на потолок.

— Лет пять или шесть. Я не помню точно. Через наши руки прошло много детей.

— Вы помните, как она к вам попала?

— Купила, как и остальных.

— А у кого вы ее купили?

— Этого я не помню.

— Ну что ж, если так, то нам больше не о чем говорить. Прощайте. — Люк встал и решительно направился к двери.

— Эй, постойте, — мгновенно окликнула его миссис Карсвелл, — а зачем вы приходили?

Люк медленно повернулся к ней. Его глаза смотрели так же холодно и неприветливо, как и ее.

— Я приходил за нужной мне информацией. У вас ее, видимо, нет. А раз так, я ухожу. Мне больше нечего здесь делать.

— Ну нет, красавчик, так дела не делаются. Я говорю вам, что я не помню, вы же должны мне предложить что-нибудь, понимаете, чтобы оживить мою память, и я дам вам ответ, который вам нужен.

— В мои намерения не входит давать вам что-либо, кроме сигарет, миссис Карсвелл. Либо вы сотрудничаете со мной и помогаете во всем, либо вы возвращаетесь в свою камеру.

Барбара Карсвелл смачно выругалась, глубоко вздохнула и предложила ему вернуться. Люк опустился в кресло.

— Ну, так у кого вы ее купили?

— У Хала Марша, — миссис Карсвелл опять тяжело вздохнула. — По крайней мере мы знали этого типа под таким именем. Как вы понимаете, у него было много имен, что обычно для нашего бизнеса.

— Он был вашим постоянным поставщиком?

— Нет, что вы! Наоборот, обычно он покупал у нас детей, когда они становились постарше, ну, скажем, лет в двенадцать-тринадцать. Мы продавали детей ему или тем, кто занимается детской порнографией, их еще называют торговцами «белым товаром» или как-то там еще.

— Вы можете описать его? — Люк никогда в жизни не испытывал такой сильной неприязни к кому бы то ни было. Неужели Тесс действительно жила с этой бессердечной каргой?

— Ну конечно. Стоит один раз увидеть Хала, и вы его уже никогда не забудете. Высокий, худой и гибкий, как пантера, с большой копной рыжих волос и пышными рыжими бакенбардами. Ему нравилось, когда его усы были напомажены, а смеялся он каким-то утробным звуком, как лось ревет во время спаривания.

— А где он подобрал Тесс?

— А вот это нас уже не касалось, — сказала миссис Карсвелл, прикуривая следующую сигарету. — Тем не менее мы, конечно, поинтересовались у него. Видите ли, похищение детей не было его основным промыслом. Он ответил, что некто всучил ему девчонку, а он решил, что из нее выйдет толк, и привел ее к нам. Врал, наверное. Мы заплатили за нее приличные деньги. Я ведь уже говорила — блондинки приносили много денег, если были хорошо обучены. — Вы помните, когда купили ее?

— Вы что, издеваетесь? Конечно, нет.

— По крайней мере, попытайтесь вспомнить, миссис Карсвелл. Десять лет назад? Двадцать? Пятнадцать?

— Черт возьми, — недовольно пробурчала миссис Карсвелл, — у Эрни тогда был свой «Харлей». Возможно, это было тогда, когда у меня еще были рыжие волосы. Мне, знаете ли, всегда нравилось менять цвет волос. Да, похоже, это было лет девятнадцать-двадцать назад.

— Это было летом или зимой?

— Конец лета или начало осени. Да, точно!

— Сколько лет было Тесс, когда она появилась у вас?

Миссис Карсвелл уставилась, не мигая, в кольцо из дыма.

— Не знаю. Пять, может быть, четыре. Она казалась младше своего возраста. Скорее всего пять.

— И как долго она у вас пробыла?

— Я вам уже сказала, лет пять или шесть.

— А кому вы ее продали?

— Какой-то чернокожей проститутке, называющей себя Мимозой, а может — Тюльпаном.

Или Фиалкой?.. Точно — Виолетта, вот как ее звали.

Люк отчаянно скрывал свое удивление:

— Она что, искала именно Тесс?

— Она искала блондинку одиннадцати или двенадцати лет. В то время у нас их было три, включая Тесс. Она выбрала Тесс. Мы заставили ее раскошелиться. Ведь к тому времени девчонка приносила уже большие барыши: карманные кражи, воровство в магазинах и тому подобное.

— А Виолетта объяснила вам, почему она выбрала Тесс?

— Она сказала, что у нее есть клиент с совершенно особым вкусом. — Барбара Карсвелл игриво подмигнула Люку.

Ему потребовалась минута, чтобы взять себя в руки.

— А потом вы когда-нибудь встречали Тесс или Виолетту?

— Нет, но я слышала, что вскоре после этого Виолетта уехала из города.

— Но ведь у вас были обширные связи в преступном мире, — настойчиво продолжал допытываться Люк, боясь в то же время услышать, через какой еще кошмар пришлось пройти Тесс. — Может быть, вы слышали, что случилось с Тесс после того, как она оставила вас? У нее было много имен — Джулия Прин, Сюзанна Вентворт, Жанна Мари Сен-Жюст…

— Что? — хрипло завопила Барбара Карсвелл, наклоняясь вперед и вскакивая со стула. Руки ее сжались в кулаки, а лицо побагровело от ярости. — Сен-Жюст? Эта маленькая лживая сучка! Так это она подставила меня и Эрни? Она настучала на нас легавым и подставила нас! Теперь я все понимаю. Они состряпали операцию, которая стоила нам двадцати лет тюрьмы.

В то время как Барбара Карсвелл металась по комнате взад и вперед, выкрикивая проклятия и ругая Тесс на все лады, Люк же, напротив, почувствовал странное удовлетворение от того, что Тесс сумела достойно отплатить этой страшной женщине. Он даже испытывал своего рода признательность Тесс за ее способности. Да, надо признать, за что бы она ни бралась, она все делала превосходно.

Ее бесстрастный рассказ о жизни у Карсвеллов и безразличное отношение к собственному прошлому, настоящему и будущему были лишь прикрытием. Она ничего не забыла и отомстила Карсвеллам за все ужасы своего детства и сделала это на законных основаниях. Более того, ей удалось спасти десятки детей от того ада, который она прошла сама. Она отомстила Карсвеллам так же, как в свое время он отомстил Марго.

Проклятие!" Почему в поисках улик, способных засадить Тесс за решетку, он воспринимает близко к сердцу рассказы о ней, переживает так, словно она близкий ему человек?

— Миссис Карсвелл, у меня остался лишь один вопрос. Вы не подскажете мне, где я могу найти Хала Марша или Виолетту?

— Нет! Надеюсь, все они уже горят в аду.

Миссис Карсвелл еще продолжала ругаться, когда Люк встал и вышел из комнаты.

Он возвращался в Нью-Йорк. Все его мысли крутились только вокруг Тесс. Сидя в салоне самолета, он размышлял над тем, что ему рассказала Барбара Карсвелл. Да, на какие-то вопросы он получил ответы, но количество вопросов не уменьшилось. Тесс абсолютно честно рассказала о своем прошлом, но она ни разу не упомянула про Виолетту. Он мог понять ее нежелание вспоминать об этом, поскольку, похоже, это был самый страшный период в ее жизни. Тем не менее Виолетта заинтересовала Люка по многим причинам. Он не сомневался, что сама Виолетта не могла профессионально обучить Тесс воровству и мошенничеству. И тем не менее Тесс освоила свою опасную профессию в совершенстве так, что даже агенты МОБП не смогли добраться до нее. По словам Лероя, Карсвеллы не промышляли кражами со взломом, подобными тем, что совершала Тесс, когда покинула Майами. Виолетта, без сомнения, продала Тесс. Но кому? Кто обучал ее дальше? Он решил поручить Лерою заняться поисками Марша и Виолетты. Если они еще живы, то смогут многое прояснить.

Он вытащил из бумажника кредитную карточку, достал телефон из подлокотника кресла и набрал номер Болдуина. Люку хватило полминуты, чтобы перечислить Лерою добытые им факты и, закончив разговор, повесить трубку. Следующий его звонок был в Нью-Йорк в офис Джейн Кушман. Через минуту оператор соединила его с секретаршей, а затем он услышал знакомый голос.

— Я возвращаюсь, — сказал Люк.

— Ну не тяни, что рассказала тебе Барбара Карсвелл? — нетерпеливо спросила Джейн.

— Много, но не вся информация может оказаться лолезной. Суть сводится к следующему: Барбара Карсвелл опознала Тесс. Ее возраст и дата покупки Карсвеллами совпадают с временем похищения Элизабет. Карсвелл рассказала, что она купила Тесс у какого-то типа по имени Хал Марш. Я поручил Лерою все о нем разузнать. Может быть, этот Марш и был похитителем или, по крайней мере, знал кого-то из похитителей.

— О, с каким удовольствием я бы посадила за решетку этих ублюдков… — с придыханием проговорила Джейн.

— Что-то я не пойму, на чьей вы стороне, — пробормотал Люк чуть слышно. — Меня кое-что очень волнует. Барбара Карсвелл сказала, что у Тесс была астма, когда она была ребенком. А Элизабет страдала этой болезнью?