Южная трилогия - Чудесное путешествие

— Как удобно для вас обоих, — съязвил он. — Однако меня удивляет, что твой дядя одобряет все это. Впрочем, семья Дентон очень уважаемая в этих краях. Возможно, твой дядя хочет выдать тебя замуж.

— Мой дядя желает мне добра, но тебе этого не понять, мистер Лэнгли. — Она вызывающе вздернула подбородок. — Все, что тебя интересует, так это… это только собственное удовольствие! — Она густо покраснела, заметив надменную улыбку, тронувшую уголок его рта.

— Однако я вижу, леди очень чувствительна, — усмехнулся он.

Мэнди видела, что ему доставляет удовольствие ее замешательство.

— Ты самый злой и язвительный человек, какого я когда-либо встречала, Трэвис Лэнгли!

— А ты самая несносная, капризная женщина, мисс Эштон. А сейчас, прошу прощения, мне надо работать. — Он коснулся полей своей шляпы и ушел, оставив ее расстроенной и задыхающейся от гнева.

Вскоре вернулись губернатор и Марк с напитками. Компания отметила начало путешествия. Мэнди старалась не думать о Трэвисе Лэнгли, но это оказалось невозможным.

Она наблюдала, как он прохаживается по нижней палубе. Как всегда во время работы, он был одет в кожаный костюм. Она хорошо помнила ощущение от его мускулистого тела под плотно облегающей одеждой.

День близился к концу. Поверхность воды сверкала, как хрусталь, под солнечными лучами. По обоим берегам реки выстроились ряды ив и дубов, за ними на полях пасся скот. Вскоре пароход причалил в Валлехо. Губернатор сошел, заверив Мэнди, что встретится с ними в отеле, как только завершит свои дела.

Марк ухаживал за ней, выполняя все ее желания. Вечером он привел девушку в элегантный обеденный зал, отодвинул стул и заказал роскошный ужин. На Мэнди было красное бархатное платье, а Марк надел строгий черный сюртук, подчеркивающий его красоту. И мужчины, и дамы с умилением смотрели на молодую пару, когда они вышли потанцевать под нежные звуки скрипки и пианино.

Марк был великолепным танцором, но мысли Мэнди витали далеко. В конце концов, сославшись на головную боль и извинившись, она покинула салон. Марк проводил ее на верхнюю палубу, где можно было немного прогуляться и посмотреть на залив Сан-Франциско. Все это выглядело очень романтично и отвечало ее желанию побыть одной.

— Я подежурю, — предложил Джеймс Ястребу. — А ты, может быть, сходишь и принесешь чего-нибудь поесть? — Джеймс почувствовал перемену в настроении напарника с того момента, когда тот заметил стройную девушку, опиравшуюся на руку Марка Дентона. Джеймсу хотелось как-то помочь другу, но он понимал, что Ястреб должен сам справиться со своими чувствами. Да уж, в незавидное положение попал его Друг.

— Ладно. — Ястреб повернулся и вышел за дверь, мягко ступая в своих мокасинах по деревянной палубе. Вскоре, когда он поднялся наверх в столовую, шаги его стихли.

Откинувшись назад на дубовом стуле, Джеймс положил ноги на стол. Каюта интенданта была маленькой, но уютной. На стене напротив висели картина, изображающая «Королеву Сакраменто», и календарь с расписанием движения судна на следующий месяц.

Джеймс закинул руки за голову и смотрел в иллюминатор на медленно проплывающий за бортом пейзаж. Впереди раскинулся огромный залив, и где-то вдалеке тускло мерцали огни Сан-Франциско. На небе светила полная луна, позволяя даже в темноте отчетливо различать окружающие предметы. Джеймс внимательно следил за обстановкой. Они уже почти достигли места назначения. Плавание проходило нормально. Он и Ястреб надежно охраняли свой драгоценный груз, о существовании которого мало кому было известно.

Внезапно страшный взрыв потряс судно, и Джеймса резко швырнуло на перегородку, так что он сильно ударился о нее головой. Джеймс заморгал глазами, пытаясь прийти в себя, но взгляд его затуманился, и он потерял сознание.

Пассажиры подняли крик и бросились к выходу из сильно накренившейся столовой, толкая друг друга и сбивая с ног в безумном стремлении поскорее выбраться наружу. Столы оказались перевернутыми, цветы и посуда валялись на полу, загораживая проход.

— Без паники! — пытался перекричать шум Ястреб. — Все спасутся, если будут сохранять спокойствие! Направляйтесь по лестницам к спасательным лодкам. В них находятся спасательные жилеты. Не теряйте времени, но и не создавайте паники. — Его тон подействовал успокаивающе.

Снаружи был настоящий ад. Из труб. парохода вырывался белый пар, затем повалили клубы черного дыма с сажей, от чего сгрудившихся людей снова охватил страх. Из огромной пробоины в центре корабля вырывались языки пламени.

— Иди сюда и открывай вот это, да побыстрее. — Плотный мужчина с бородой и длинными спутанными волосами втолкнул интенданта в помещение на главной палубе. Генри Джефферс заканчивал проверку документов, когда к нему вломились незнакомые люди. Под дулами револьверов они заставили его спуститься в офис, находящийся ниже. Он увидел тело Джеймса Лонга и заметил, что грудь его судорожно вздымается. Где же второй охранник? Дрожащими пальцами Генри открыл сейф и медленно достал из него увесистый сверток. В его зрачках, увеличенных очками, застыл смертельный ужас.

— Пошевеливайтесь! — Другой мужчина, худощавый и бледный, в грязной и помятой одежде, просунул голову в дверь. — Быстрее! Эта посудина едва держится на воде!

Генри Джефферс ошарашено смотрел на обоих мужчин, наконец осознав, что это они взорвали паровой котел, чтобы скрыть следы преступления.

— А что будем делать с этим? — спросил бородатый.

В ответ раздался выстрел. Генри ощутил жгучую боль в груди, в глазах потемнело, и он рухнул на пол. Веки отяжелели.

— Вот что, — ответил бледный мужчина. — Он мог опознать нас.

— Давай сматываться отсюда, — сказал бородатый.

Боль в груди Генри стала невыносимой. Он закрыл глаза и подумал, что теперь некому будет заботиться о его жене и ребенке. Затем погрузился в темноту и перестал чувствовать боль.

Бородатый отпихнул ногой неподвижное тело интенданта, преграждавшее дорогу. Он ухватился за тяжелый сверток с одного конца, а его приятель — с другого. Вместо того чтобы направиться к спасательным лодкам, как все остальные вопящие от ужаса пассажиры, они двинулись на нос парохода.

Внизу тихо покачивалась небольшая шлюпка, за рулем которой сидел одноглазый. Макс Гутерман поправил повязку на глазу и посмотрел сначала на бородатого, затем на бледного.

— Кажется, я прикончил одним взрывом сразу двух зайцев. — Гутерман засмеялся, довольный собственной шуткой. — Месть сладка, друзья мои. — Его спутники, заняв свои места в шлюпке, тоже засмеялись и начали грести к отдаленному берегу. Гутерман удовлетворенно наблюдал, как быстро погружается корабль и как охваченные ужасом пассажиры бросаются в холодные воды залива.

Три вопроса не давали покоя Ястребу. Был ли взрыв диверсией с целью ограбления? Что случилось с Джеймсом? И самое главное, где Саманта? Он был уверен, что Джеймс сможет позаботиться о себе сам, деньги не дороже человеческой жизни, а Мэнди, вероятно, нуждается в его помощи. Он начал пробираться сквозь толпу, отчаянно выискивая девушку глазами. В с головой ее не было. Значит, она находилась либо на палубе, либо в кают-компании, либо в своей каюте. И «сейчас, если даже она не пострадала от взрыва, ее могла затоптать истеричная толпа. Ястреб обыскал кают-г-компанию и двинулся на вторую палубу, затем спустился ниже. Он внимательно проверил каждую спасательную лодку, но Саманты не было среди перепуганных пассажиров.

Завернув за угол, он увидел Джеймса, I, который держался руками за голову и слегка покачивался.

— Они забрали груз, — сказал Джеймс. — Убили несчастного старика Джефферса. Ты-то хоть в порядке?

Ястреб кивнул. Он пристально разглядывал оставшихся пассажиров.

— Саманта! — прошептал Джеймс. — Где она?

— Не знаю. Я обыскал все салоны, вторую палубу и заглянул в спасательные лодки. Ее нигде нет. Но Дентон здесь, негодяй. Не хочу говорить э с ним. Пойду на верхнюю палубу, а ты поищи здесь. Лодки уже переполнены. Если не сможешь сесть ни в одну, постарайся добраться вплавь до ближайшего острова. Я попытаюсь сделать то же самое.

— Удачи тебе, друг. — Джеймс похлопал Ястреба по спине и направился на корму.

Ястреб понимал, что положение серьезное. Оставаясь на борту, они могли расстаться с жизнью. Холодные воды залива уже поглотили немало людей л. Судно сильно накренилось. Ястреб бросился вверх по т трапу. Если он немедленно не найдет Сам, будет слишком поздно. Вода уже достигла второй палубы и все спасательные лодки были спущены на воду.

Мэнди открыла глаза. Голова болела, и все вокруг кружилось. Она потерла виски, пытаясь понять, что произошло. Сначала она слышала громкие крики, но сейчас наступила жуткая тишина. До нее доносились лишь отдаленные голоса. Мэнди попыталась сесть, но внезапно обнаружила, что палуба страшно наклонилась под ней. «Мой Бог, мы тонем!» Мэнди попробовала подняться на ноги, но пошатнулась. Повсюду сверкали языки пламени и валил черный дым. Глаза щипало. Неужели на судне больше никого не осталось? Сердце громко колотилось в груди. В отчаянии она оглядывалась вокруг. Должен же отыскаться какой-то выход!..

— Сам! — Это был низкий звучный голос Ястреба. Его сильные руки обняли ее, и он уткнулся лицом в ее волосы. — Я почти потерял надежду найти тебя, — прошептал он.

Она крепко прижалась к нему и, забыв обо всем на свете, почувствовала, как всю ее заливает радость.

— Спасательные лодки уже отплыли, — сказал он. — Мы должны добраться до ближайшего острова. Ты умеешь плавать?

Мэнди счастливо улыбнулась: он рисковал своей жизнью ради нее.

— Я еще обгоню тебя! — сказала она.

Ястреб почувствовал, как забилось сердце. Его переполняла гордость за нее. Хотелось отбросить все давние счеты и сказать, как он любит ее. Но сейчас на это уже не было времени.

— До берега довольно далеко, а вода холодная. Надо снять все лишнее.

Он скинул мокасины и кожаную рубашку, затем повернул Сам к себе спиной и стянул с нее платье до пояса. Она быстро спустила его и осталась лишь в нижней рубашке и панталонах. Выглядела она просто обворожительно. Ястребу снова захотелось ее обнять.

Корабль еще больше накренился и задрожал. Быстро прибывающая вода дошла уже до верхней палубы.

— Сейчас или никогда. — Ястреб, прижав ее к себе, крепко поцеловал, и они нырнули в холодную воду залива и начали бесконечно длинный путь к спасению.

Сам плыла маленькими гребками, но поразила его своей выносливостью. Они постепенно приближались к острову, однако шансов добраться до него было пятьдесят на пятьдесят. Холодная вода быстро делала свое дело. Ястреб чувствовал, что его мышцы начинает сводить. Он вспомнил о своем отце-индейце и воспользовался умением шайенов становиться нечувствительными к боли.

Берег был уже отчетливо виден. Ястреб почувствовал прилив уверенности. Они должны добраться до него. Внезапно Сам скрылась под водой.

Черная мгла поглотила ее. «Так холодно бывает, наверное, только в могиле», — подумала она. У нее перехватило дыхание, руки и ноги перестали двигаться. Она поняла, что это конец, и молилась лишь о спасении Ястреба.

Глава 25

Мэнди очнулась от того, что кто-то тряс ее. Она поняла, что жива, так как еще никогда не испытывала такой боли во всем теле. Ее колотила дрожь, руки и ноги ломило, грудь обжигало при каждом вдохе. Мэнди повела головой из стороны в сторону, пытаясь прийти в себя, затем огляделась, ища глазами Ястреба. Ее охватил ужас. Неужели она выжила, а он нет? Она напряженно всматривалась в темноту. Он был рядом и крепко обнял ее.

Она тихо всхлипывала на его груди и благодарила Бога за чудесное спасение. Ястреб тоже был жив! Все остальное не имело значения: все резкие слова, недоразумения, недоверие. Он был здесь и снова спас ей жизнь.

— Все в порядке, Сам. Ничего не говори… Теперь мы в безопасности. Я сделал шалаш из ивовых прутьев. — Он подхватил ее под коленки, легко поднял и понес от кромки воды. — Нам надо согреться, иначе холод погубит нас.

Она засопела, вытерли глаза и улыбнулась, довольная тем, что снова в его объятиях. Он принес ее к шалашу и усадил на ковер из листьев.

Ястреб соорудил у отвесного берега нечто вроде навеса из тростника и веток ивы. И сейчас он терпеливо и настойчиво крутил сухую ветку, зажав ее между ладоней и уткнув концом в другую ветку, обложенную мелкими стружками и сухими листьями. Наконец, появился небольшой дымок.

— Раздевайся, — приказал он, стягивая мокрые кожаные штаны.

Глаза Мэнди расширились. Он улыбнулся.

— Нужно высушить ее. Я положу все это на крышу навеса и через несколько часов одежда будет сухой. Кроме того, без этой мокрятины наши тела согреют друг друга.

Мэнди почувствовала, что покраснела. Мощные мышцы Ястреба были отчетливо видны в свете костра.

— Но я…

— Снимай поскорее, или я сам сниму все это с тебя, — пригрозил он. — А ты знаешь, что я не бросаю слов на ветер… Остаться в живых гораздо важнее, чем пощадить твою скромность.

Мэнди проглотила подступивший к горлу ком и медленно сбросила с себя последнюю одежду. Ястреб выбрался из шалаша и развесил одежду над костром. Когда он вернулся, она лишь взглянула на него и тут же отвернулась, не желая, чтобы глаза выдали ее мысли.

Ястреб старался не прикасаться к ней. Она и так уже достаточно настрадалась, и ей сейчас не до него. Но, черт побери, выглядела она так соблазнительно! Глядя на блестящие волосы и шелковистую кожу, он не мог сдержать желания. Ястреб протянул руку и взял ее за подбородок, затем нежно поцеловал в губы и откинул прядь влажных каштановых волос с ее лица.

— Боже, как я соскучился по тебе, Сам, — прошептал он, не отрывая губ от ее щеки. Он уложил Мэнди на листья рядом с собой и начал ласкать ее грудь и бедра, изнывая от желания.

Мэнди понимала, что не сможет остановить его. Она знала, что так же, как и в ней, не любовь говорила в нем, а страсть. Ей доставляло огромное наслаждение снова быть рядом с ним после нескольких недель разлуки. Когда его язык раздвинул ее губы, она почувствовала знакомый аромат мускуса. Его руки умело скользили по ее плечам, растирая ноющие мышцы, снимая боль. Он поцеловал ее в шею, затем обхватил ладонями лицо и крепко поцеловал в губы. Она ощущала его легкие прикосновения всем телом. Когда она задрожала от желания, он медленно и осторожно вошел в нее и начал мягко двигаться.

Мэнди отвечала ему, ее соски затвердели под его ладонями. Она сомкнула пальцы у него на шее и притянула к себе поближе, с горечью сознавая, что, возможно, они лежат вот так вместе последний раз. Ее пальцы гладили его по спине, скользнули вдоль узких бедер. Он снова крепко и продолжительно поцеловал ее.

Сначала его движения были медленными и нежными. Его губы ласково возбуждали ее, язык касался уголков ее рта и скользил внутрь. Затем он начал двигаться быстрее и настойчивее: его большие ладони обхватили ее округлые ягодицы, крепко прижимая к себе с каждым мощным толчком. Их сила и нежность заставили ее воспламениться. Каждое движение приближало ее к пику блаженства.

Когда наконец настал желанный миг, с ее губ сорвался легкий стон. Через несколько секунд его тяжелое тело тоже содрогнулось от острого наслаждения. Потом она лежала рядом, свернувшись в его объятиях, радуясь теплу и впервые за несколько недель испытывая счастье. Ритм его дыхания убаюкал ее, и она уснула глубоким, безмятежным сном…

Проснувшись, Ястреб обнаружил, что огонь погас. Он выругал себя за непростительную беспечность, но тут же улыбнулся, вспомнив, что провел ночь в объятиях девушки с каштановыми волосами. Солнце уже стояло высоко над заливом, но воздух еще был прохладным. Ястреб разжег костер, затем принес одежду. Взглянув на Мэнди, он улыбнулся, поняв, что она проснулась и наблюдает за ним из-под ресниц. Ястреб наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Удовлетворительно, — ответила она. Затем лицо ее омрачилось. — Ты не знаешь, что случилось с остальными: Джеймсом, Бесси… и Марком?

Имя этого мужчины вызвало у него волну гнева.

— Бесси села на одну из спасательных лодок. На счет Джеймса ничего не могу сказать, он оставался на судне и помогал искать тебя. Что же касается твоего любовника, он решил спасти прежде всего себя, бросив тебя на произвол судьбы.

Ее зеленые глаза вспыхнули гневом.

— Ты лжешь! Марк никогда не поступил бы так! — Разозлившись на то, что Ястреб назвал Марка ее любовником, Мэнди шипела, как змея. — Ты говоришь так, потому что ревнуешь!

Он сердито взглянул на нее:

— Ревную?! Тебя к этому… к этому трусу? Мне кажется, ты сделала большую глупость, выбрав его, но я нисколько не ревную.

— Как ты смеешь обвинять меня в подобных вещах! — закричала она. — Я отказалась от такого его предложения, какое ты мне никогда не делал! К твоему сведению, Марк просил согласия у моего дяди на брак со мной. — Было ясно, что Ястреб не любит ее. Глупая, как она позволила снова обмануть себя?! Надо принять предложение Марка и покончить со всем этим. Но будет ли это честно по отношению к нему после прошедшей ночи?

— Так почему же ты не согласилась и не вышла за него? Ты же этого хочешь, не так ли? Хорошее, респектабельное родство!.. — Он уже не говорил, а рычал, подходя ближе и сверля ее глазами. — Разве Дентон может заставить тебя чувствовать то, что ты чувствуешь со мной? — Он стиснул ее в железных объятиях, губами впившись в ее рот.

Нет, она не позволит взять верх над собой! Мэнди боролась, как тигрица, царапаясь и отталкивая его, пока Ястреб не повалил ее на листья. Он прижимал ее руки к земле, раздвигая коленями бедра, и наконец яростно вошел в нее, совершенно не заботясь о ее чувствах.

Но несмотря на необузданную злость, она хотела его. Она ощущала на себе его упругое тело, когда он раз за разом погружался в нее, и Мэнди помимо ее воли охватила страсть. Его губы больно впивались в ее рот, а язык также грубо проникал в глубину с каждым толчком. По всему ее телу прокатилась горячая волна желания, и она невольно отвечала Ястребу. Кровь ее кипела от ощущений, гораздо более сильных, чем прежде. Пламя страсти сжигало Мэнди и подобно огню ее опалило наслаждение.

Их безрассудное и пылкое слияние быстро закончилось. Скатившись с нее на листья, Ястреб вышел из шалаша.

Мэнди не стала плакать. Он доказал свою силу, унизив ее, но она не будет плакать. Она ненавидела и его, и себя.

Прихватив свою одежду, она направилась к берегу, чтобы умыться и одеться. Солнце уже согрело воздух, но в душе ее царил ледяной холод. Она надеялась, что спасатели их скоро обнаружат. Слезы снова едва не брызнули из ее глаз, стоило ей подумать о Ястребе. Как она могла влюбиться в этого бессердечного человека? Мэнди решила, что следует всерьез подумать над предложением Марка Дентона. Марк был добрым и внимательным. Он никогда не был груб. с нею, как Ястреб. Она молила Бога, чтобы Марк спасся и чтобы за ними поскорее приплыли лодки. Она не могла представить себе еще одну ночь в компании с этим безжалостным чудовищем, несмотря на то что Ястреб спас ей жизнь.

После полудня поисковые лодки шарили уже по всему заливу, отыскивая уцелевших. Один из баркасов причалил к их острову, и Мэнди заметила знакомую фигуру Джеймса. Бросившись в его объятия, она почувствовала облегчение, на глаза навернулись слезы, но она взяла себя в руки. Больше она плакать не будет.

— Слава Богу, вы оба живы. Я ужасно беспокоился. — Он схватил шерстяное одеяло и укутал полуобнаженную Мэнди, затем улыбнулся другу.

Ястреб отвел взгляд. Джеймс посмотрел на Мэнди и увидел в ее глазах страдание. Он выругался про себя. Что случилось прошедшей ночью? Эти двое явно не разговаривали друг с другом. Вероятно, Ястреб снова обидел девушку. Переводя взгляд с одного на другого, он никак не мог понять, что происходит между ними. Джеймс помог обоим забраться в лодку и команда налегла на весла.

Всю дорогу Ястреб угрюмо молчал. Все осталось по-прежнему. Он никак не мог поверить, что эта женщина смогла опять так завладеть им, несмотря на все обещания, которые он давал сам себе. На борту «Королевы Сакраменто», когда казалось, что они не переживут эту ночь, все стало предельно ясным. Если она не хочет быть его любовницей, он женится на ней. Он сам виноват в том, что произошло между ней и Дентоном. Джеймс рассказал ему немного об отце Мэнди и о ее жизни в форте. Ему вполне было понятно стремление девушки найти свое место в жизни. Его индейская семья помогла ему сделать то же самое. Если бы они не отпустили его, он поступил бы так же, как и она: нашел бы способ сбежать. Он знал, что она испытывает к нему противоречивые чувства. Если постараться, возможно, он смог бы заставить ее полюбить его так же глубоко, как он любит ее. Он хотел этого. И, если надо, он готов был жениться на ней.

А что произошло вместо этого? Он вел себя как ненормальный и направил ее прямо в объятия Дентона. Она никогда не простит ему того, что было сегодня утром. Он видел это в ее глазах, когда она обнимала Джеймса. Проклятие! Какие демоны ревности завладели им? При одной только мысли, что она может принадлежать Дентону, он приходил в ярость. Но теперь уже слишком поздно. Никакие слова не изменят того, что сделано. Может быть, все это к лучшему. Вероятно, из него получился бы плохой муж.

Ближайшим местом, где Мэнди могла бы восстановить силы, был Сан-Франциско, поэтому ее сразу отвезли в отель «Палас». Дядя встретил ее в вестибюле, его красивое лицо было озабоченным.

— Саманта, дорогая, какое счастье, что ты жива! Я бы никогда не простил себе, если бы с тобой что-нибудь случилось. — Он помог ей подняться по лестнице в их многокомнатные апартаменты и приказал приготовить горячую ванну. — Мы поговорим обо всем, когда тебе станет лучше, — сказал он, похлопав, ее по руке. Она была благодарна ему за то, что он предоставил ей время разобраться в своих чувствах.

Марк тоже находился в этом отеле и проявил трогательное участие. Он сказал, что их разбросало во время взрыва, и он был уверен, что Мэнди в безопасности на одной из спасательных лодок. Она выслушала его, не задавая вопросов.

Бесси тоже спаслась, и никто из близких не пострадал. Бесси теперь кудахтала и суетилась вокруг Мэнди. Как только дядя Уильям уверился, что она жива и здорова, он тут же телеграфировал в Сакраменто-Сити, чтобы ей прислали одежду. Через девять часов после прибытия Мэнди в отель в ее распоряжении уже был полный гардероб.

Если Виргиния-Сити сверкала серебром, то Сан-Франциско, казалось, купался в золоте. Отель «Палас» с массивными колоннами, украшенными позолотой, изогнутыми светильниками, — все это было воплощением вкуса и изящества. Несколькими днями позже, после того как Мэнди окончательно оправилась, она, Марк и дядя Уильям посетили балет. Дядя Уильям сводил ее также в оперу и на праздничные балы в его честь.

Сан-Франциско был сказкой, а не городом, но его блеск меркнул, когда одинокими ночами в голову постоянно лезли мысли о мужчине с рыжими волосами. Она тысячу раз вспоминала ночь на острове, вспоминала с одним и тем же страстным желанием вновь оказаться в объятиях Ястреба. Ничто не могло заставить ее забыть о нем. Она знала, что он вернулся на свое ранчо неподалеку от Плейсервилла. Мысль о том, что он теперь так далеко, еще больше огорчала ее.

Вечером накануне возвращения в Сакраменто-Сити Марк пригласил ее на спектакль «Ромео и Джульетта».

Мэнди надела роскошное белое бархатное платье, отделанное горностаем.

— Дорогая, ты просто восхитительна! — похвалил ее Марк. Он тоже прекрасно выглядел в черном вечернем костюме и белой рубашке. Мэнди уже не в первый раз захотелось влюбиться в него.

После окончания спектакля на выходе из театра зрителей ожидал ряд наемных экипажей. Несколько минут пришлось подождать на холодном вечернем воздухе, прежде чем Марк сумел нанять один из них, чтобы вернуться в отель.

— Я провела сегодня удивительный вечер, Марк, — сказала Мэнди, уютно устраиваясь на сиденье.

— Мы могли проводить так много вечеров, Саманта, если бы ты согласилась стать моей женой, — полумрак кареты придавал Марку храбрости.

Мэнди слышала стук копыт по мостовой и звон колокольчика проезжающего мимо конного трамвая.

Я… я еще не готова к такому обязательству, Марк. Я уже говорила тебе об этом.

— Я стараюсь быть терпеливым, Саманта, но не знаю, как долго смогу ждать.

— Пожалуйста, Марк… — Звук голосов снаружи прервал ее. Карета остановилась так резко, что Мэнди едва не упала с сиденья, и дверь распахнулась.

— Так, сейчас посмотрим, что у нас здесь. — В проеме появился человек с красным лицом, говор выдавал в нем выходца из лондонского Ист-Энда.

— Кучер! Кучер! — Марк постучал тростью с золотым набалдашником в стену кареты. — Трогай!

— Ты все прекрасно сделал, Билли-бой, — обратился англичанин к кучеру. В руке его блеснул при лунном свете короткоствольный пистолет. — Будьте добры, ваши высочества. — Он жестом приказал обоим вылезти из кареты.

Мэнди с ужасом вцепилась в руку своего спутника.

— Марк? Марк, что происходит? — прошептала она.

Англичанин зловеще рассмеялся:

— Ограбление, милая.

— Но… где мы? — Ни она, ни Марк не смотрели по сторонам, пока ехали в наемной карете. Мэнди взглянула на названия улиц: Пасифик и Стоктон. Это были незнакомые названия. Воздух здесь пропах гниющим деревом и тухлой рыбой.

— Смотрите веселей, миледи. Вы на Барбарийском побережье. Это район Тартуга! Самое дикое и гадкое место, где живут одни воры.

Мэнди услышала бренчание дешевого пианино и хриплый пьяный смех мужчин. Несколько мрачных типов, проходивших по улице, с любопытством уставились на двух хорошо одетых людей рядом с каретой. Пестро одетая женщина пробежала по тротуару, смеясь и придерживая корсаж платья. Она игриво увернулась от пьяного матроса, который, шатаясь, брел в том же направлении.

Мэнди взглянула на Марка. Лицо, его было бледным, казалось, он вот-вот упадет в обморок.

— Выворачивай карманы, приятель! — Произнесенная тихо, но угрожающе, это была команда, которую не стоило игнорировать.

Марк достал бумажник, драгоценности и несколько золотых монет и уже протянул руку, чтобы отстегнуть бриллиантовое ожерелье у Мэнди на шее. Оно принадлежало Джулии. Дядя доставил его в Сан-Франциско вместе с одеждой.

— Что ты делаешь, Марк? — Мэнди оттолкнула его руку. — Оно принадлежит Джулии. Я не могу позволить трогать его. Пожалуйста… — она повернулась к англичанину, — вам вполне достаточно того, что вы взяли. Эти бриллианты не принадлежат мне.

Мужчина весело фыркнул.

— Слышишь, Билли-бой? — обратился он к своему приятелю, спустившемуся с козел. — Ее светлость полагает, что мы должны оставить ей эти игрушки. — Они оба разразились громким смехом и второй мужчина подошел поближе, чтобы пощупать ожерелье.

Мэнди замерла, почувствовав его грубые пальцы на своей шее. Она попыталась отступить назад, но мужчина остановил ее, вцепившись в ожерелье.

— Я отвечаю за эти драгоценности! — сказала она.

— Саманта, пожалуйста, — взмолился Марк, — ради Бога, делай то, что тебе говорят! — Руки его дрожали.

Внезапно Мэнди поняла, что Ястреб был прав. Марк Дентон трус. Он оставил ее на пароходе умирать. Разозлившись, она рванулась и случайно задела англичанина. От неожиданности тот выронил пистолет. Англичанин бросился искать его в темноте, то же сделал и кучер, они толкали друг друга, ползая по земле вокруг экипажа.

— Скорее в карету, Марк! — крикнула Мэнди, встряхнув его. Они бросились к карете, Марк, схватив поводья, стегнул лошадей, и они понесли их прочь от двух грабителей. Мэнди видела, как гнусная парочка, ругаясь, бросилась в погоню.

Карета неслась, и, убедившись, что грабители отстали, Марк, не желая больше рисковать, наконец замедлил ход. Мэнди облегченно вздохнула, не глядя в его сторону. Как она могла быть такой слепой? Надо извиниться перед Ястребом, он сразу раскусил Марка.

Они остановились перед входом в отель. Марк молча помог ей выйти из кареты и проводил внутрь.

Уже близилось Рождество, но Ястреб до сих пор так нигде и не показывался. Может, это и к лучшему, рассуждала Мэнди. Если бы он любил ее, то дал бы о себе знать.

В канун Рождества в доме Эштонов тихо потрескивали дрова в камине, а под огромной елкой образовалась куча подарков. Шляпа для Вонг Сана, гребень с жемчугом для Бесси. Мэнди подарила дяде Уильяму сборник стихов и несколько пар носков, собственноручно связанных. Он в свою очередь приготовил для нее меха, драгоценности, но самым лучшим подарком оказалась… Леди Энн.

— Я знаю, как сильно ты любишь ее, — сказал он. — Теперь она будет твоей. Когда ты вернешься к себе домой и устроишься там, я пришлю ее тебе.

Шла неделя за неделей, и Мэнди с горечью поняла, что должна возвращаться в форт Ларами. Вернуться в прошлое невозможно, но и здесь ее уже ничто не удерживало. Джулия и Джейсон находились в форте. На ее долю выпало множество приключений за последнее время. Она не стала счастливей, но стала взрослей. Опыт работы у дяди придал ей уверенности в том, что она сможет позаботиться о себе. А после случая с грабителями ее отношения с Марком почти прекратились. Пора было возвращаться домой.

Но произошло нечто, что заставило ее подумать о том, чтобы остаться. Утром на Рождество она обнаружила под елкой маленький сверток. На нем было указано только ее имя и больше ничего. Она разорвала бумагу и открыла крошечную бархатную коробочку. С подушечки из белого атласа на нее смотрел миниатюрный котенок с бриллиантовыми глазками. Эти глазки переливались в свете камина, а ее собственные глаза наполнились слезами. Только один человек мог сделать ей такой подарок. Мэнди прижала котенка к груди и задумалась, что бы это могло означать. Зная Ястреба, Мэнди могла расценивать этот поступок как извинение за его поведение на острове или как знак их прошлой дружбы. У нее не нашлось других слов, чтобы как-то определить их отношения.

На следующий день Мэнди попросила разрешения у дяди воспользоваться его экипажем и дала распоряжение кучеру отвезти ее в отель «Интерпрайз». Оставалось еще несколько часов до прибытия гостей, и она решила поговорить с Джеймсом.

Он только что вышел из своей комнаты, когда она вошла в вестибюль. Мэнди поблагодарила его за подаренные духи, а он ее за связанный для него шарф. После этого она рассказала ему о подаренном котенке.