Мертвецы не тоскуют по золоту

      Машина стояла на месте, и ящики мирно лежали в том же положении, как их установили. Ребенок любил тайны и с любопытством наблюдал, как отец перегружает ящики, очень похожие на те, что он видел в фильмах про войну.
      - Это патроны? - спросил Илья.
      - Не задавай вопросов. Помни, это военная тайна.
      Роман накинул брезент на груз, и они тронулись в обратный путь. Сын толкал тележку сзади, а отец тянул за веревку. Маленькие колесики утопали в мягкой лесной почве под тяжелым грузом либо скакали на выпуклых корнях, торчавших из земли. Путь казался вечностью. Обливаясь потом, Роман шевелил губами, изрыгая отборную брань, которую не следовало бы слышать десятилетнему мальчику.
      Наконец они въехали на участок и подкатили тележку к бане.
      На крыльце террасы дома в десятке метрах от бани появилась хозяйка.
      - Рома! Что случилось, почему ты дома? Чего ты притащил?
      - Иди, Ритка, в дом. Вечером поговорим.
      - Сегодня приедет твоя сестра с мужем. Ты не забыл, что обещал им растопить баню?
      - В пруду помоются. Исчезни!
      Роман оттаскивал ящики в предбанник и укладывал в штабель.
      Рита и не собиралась уходить в дом. Она впервые видела мужа в таком состоянии и, сойдя со ступенек, подошла ближе.
      - Что с тобой творится, Роман? Почему ты не на работе?
      Сироткин трясущимися руками запер баню на висячий замок. Он с трудом себя сдерживал. Он сжал зубы бульдожьей хваткой и, не глядя на растерянную жену, направился к калитке.
      В Москву он возвращался другой дорогой. Стрелка бензобака приближалась к нулю. И эту деталь он не учел. Не хватало встать посреди дороги. Топор все еще маячил над его шеей. Сироткин молил Бога, чтобы тот сжалился над ним и дал возможность дотянуть до конца. Другая стрелка, которая отсчитывала время, неустанно бежала вперед.
      Бог, дьявол, судьба или звезды сегодня стояли на стороне безумцев. До нужной точки Сироткин добрался к четырем часам десяти минутам. Он загнал машину во двор, вытер тряпкой возможные следы и побежал к аптеке. Его уже ждали. Варя пересчитывала выручку, нанизывая резинки на пачки денег, а шофер разгадывал кроссворд из "Вечерки".
      - А мы уж думали, ты погряз в семейных распрях! - засмеялась кассирша.
      - Ну, Отелло, ты успел задушить Дездемо-ну? - спросил водитель. - Не боись, алиби мы твое подтвердим, выйдешь из воды чистеньким.
      Сироткин рухнул на переднее сиденье.
      - Зря время терял. К нам сеструха с мужем приехала.
      - Еще бы! Есть родня с дачей, а люди в Москве торчать будут.
      Роман надел пояс с кобурой, откинулся на сиденье и прикрыл глаза.
      - Дайте подремать, ребята. Выдохся.
      Он не дремал. Он методично, минута за минутой, заново проходил сегодняшний маршрут. Просчетов оказалось слишком много, но главный заключался в том, что они пошли на этот безумный шаг. Золото не деньги, его не наштампуешь в госзнаки. Совершенное ими преступление выходило за рамки человеческого сознания. Их использовали как слепых котят и теперь утопят в старом ржавом ведре. Знать бы, кого бояться. Впрочем, теперь всего придется бояться. Пока они живы, страх станет главным и единственным чувством. Как он был наивен! Банда желторотых молокососов взялась за решение задачи, которую перед собой не ставили самые отпетые головорезы.
      Сироткин вздрогнул.
      16 часов 30 минут.
      Максим Ветров и Эдуард Чайка
      Даже с учетом задержек и непредвиденных обстоятельств маршрут успели закончить к четырем часам. Отдохнувший Толик молол языком без передышки, что в некоторой степени разрядило обстановку. Инкассаторы работали молча. У них не было возможности обменяться впечатлениями, но у каждого они были разные. Ошибок и недочетов хватало. Главное заключалось в том, что Коновалов всех обвел вокруг пальца. Никто не пошел бы на ограбление золотых слитков. Их невозможно потратить или разменять. Слиток имел цену строительного кирпича, в руках обывателя он ничего не стоил.
      Они выполнили заказ очень сильных и всемогущих людей, и это понимал каждый. О мелочах не имело смысла и думать. Ветров не знал того, что знал Чайка, и он прослеживал события как частные неудачи. Бездарный грим сделал лицо Эдика неузнаваемым, но все, кто его видел, поняли, что перед ними мелькал клоун. Если найдутся свидетели, то все в один голос скажут, что грабил подставной легаш и у обочины стоял милицейский УАЗик. А машина уже ниточка. Если подумать о масштабах, то становится страшно. Пять ящиков с золотом. Это не меньше пятидесяти килограммов. Ограбление века! Вся милиция страны встанет на уши. А если вспомнить голубой "Москвич-412", который проскочил на знак?
      Водитель видел, как кто-то забирался в фургон. Он не мог не видеть этого. Пустая набережная. Вокруг ни души. Дорога прямая и особого внимания не требует. Каждый имеет свое алиби, и на данный момент оно кажется надежным, но если копнуть по-настоящему, то камня на камне не останется от липовой защиты. А копать будут серьезно. Глубоко копать и до победного.
      Эдик Чайка видел картину в более мрачных тонах. Он видел истинный замысел Коновалова, а точнее, его хозяев, на которых тот работал. Теперь уже не имело значения, что они взяли - деньги или золото, картошку или кафельную плитку. Важно, что один из них совершил убийство. Тут пахнет вышкой. Погибли четыре человека. И Коновалов знал об этом заранее. Он взял с собой нож и достал трофейный "вальтер". "Даже если он сомневался во мне и увидел тушь, заливающую глаза, то зачем убивать инкассаторов? - думал Эдик. - Безумство? Или надежда на надежное прикрытие? Такое преступление и Политбюро не прикроет. О чем тут можно говорить? Коновалов подонок, но в одном ему не откажешь: парень умеет держать язык за зубами, и есть надежда, что его боссы не знают наших имен. Хотя трудно поверить, что люди с такими возможностями не способны выяснить, кому доверяют ответственное дело. Подготовка проходила в течение месяца, а этого времени на все хватит".
      Чайка взглянул на лежавший в углу салона рюкзак. Они все еще не избавились от улик. Форма, оружие, кровь, грим. Но при Толике не станешь сбрасывать вещи в речку. Зачем они притащили его в машину? Помрачение мозгов. Теперь все зависит от Коновалова. Его возьмут в жесткие тиски, и если он не сломается, то один шанс из тысячи у них еще будет. Парень знает, что его ждет, если он откроет рот. Стоит ему назвать одно имя, и он накличет свидетеля против самого себя. "Но могут быть и другие свидетели, о которых мы не знаем, - размышлял Чайка. - А если предположить, что хозяева Коновалова были в курсе плана с убийством, то они и нас видят насквозь. Теперь им остается только уничтожить нас как ненужных очевидцев. Зачем им лишние языки? Может, Ромку Сироткина уже где-нибудь перехватили, перерезали ему глотку и выбросили в реку, как мы собираемся поступить с уликами. Золото перехвачено по дороге, и его уже переложили в чемоданы и погрузили в поезд, идущий на Кавказ или во Владивосток".
      У Чайки выступил пот на лбу. Он больше других рисковал в этой мясорубке, а его так дешево кинули. Он вспомнил, как возле него остановилась инкассаторская машина и водитель что-то вякнул про Чкаловское отделение. Даже если он его не узнал, то все равно расскажет про знак на дороге, гаишника и милицейскую машину. А тут нетрудно разгадать и план налета. А кто мог составить такой план? Те, кто знает маршруты инкассаторских машин, а это уже прямая стрелка к не-му, Ветрову, остальное - дело техники. Чайка задумался и понял, что в этой версии есть свои плюсы. Никто не мог предположить или знать, что машина с золотом проедет в данном месте в определенное время. Наводчика будут искать в центральной конторе, а предполагать, что исполнителями стали сопливые мальчишки, не вяжется с таким ответственным делом, как ограбление золотого фургона.
      Толик затормозил у входа в Чкаловское отделение и пробормотал:
      - О! Собрание, что ли? Вся команда инкассаторов высыпала на улицу, будто вчера чемпионат мира по футболу кончился. Русские ковбои среди московских трущоб.
      Ветров и Чайка вышли из машины и направились к дверям банка, пожимая руки коллегам.
      - Что случилось? - спросил Ветров у кучки ребят, живо обсуждавших какое-то событие.
      - Банковскую "перевозку" обчистили. Тут уж не знаешь, что думать. Пора сваливать из этой лавочки.
      - Говори толком! - рявкнул Чайка.
      - Тут на набережной, под носом у банка, обнаружили "конторский" фургон. Денег нет, а инкассаторы убиты. Налет среди бела дня.
      Ветров побледнел. О гибели инкассаторов он ничего не знал. К коллегам присоединился Толик и подал Чайке рюкзак.
      - Забирай свой вещмешок, растяпа. Вечно все забывают.
      Чайка взглянул на рюкзак, как на гремучую змею. Ветров заметил его растерянность и взял мешок в руки.
      - Где дежурный? - спросил Ветров.
      - На месте, где же ему быть, - сказал хрипловатый голос.
      Максим взял приятеля под руку и повел к дверям. Они вошли в банк и спустились вниз. В помещении дежурного народу было не меньше, чем на улице. Народ гудел, как пчелиный улей.
      12 часов 15 минут.
      Валерий Родионов
      Савельев задержался на маршруте и, сдавая дежурному наган, тараторил себе под нос:
      - Так мы и не смогли понять, что случилось на набережной.
      Родионов положил оружие в ячейку и нахмурил брови.
      - А что там могло случиться?
      - Не знаю. У Астаховского моста выставили "кирпич", машины идут в объезд, а по центру набережной разгуливает мусор грузинистого типа. На стреме у обочины машина. Ни аварии, ни соревнований, тишина.
      - А какая машина? - спросил Родионов.
      - Да брось, Валер. Я что, ее разглядывал, что ли? Это, может, Колька запомнил, у шоферов глаз наметанный.
      - Да мне плевать. Я так.
      Родионов глянул на часы. Самые ответственные минуты. Не дай Бог, еще какой-нибудь чудик опоздает и проскочит на знак. Не лучшее место Максим выбрал. Тут и отделение милиции рядом.
      Прикинув, Родионов решил, что в ближайшие полчаса машин не ожидается. Как бы он хотел сейчас оказаться там, на набережной. Ребята могут растеряться, а он бы себе этого не позволил. Тут важен натиск и упорство. Одно дело фантазировать с бутылкой пива на природе, другое дело действовать по обстановке. Эдик может наложить в штаны. Надо было искать форму для Ветрова. Не такая уж проблема. Ради такого дела люди горы свернуть могут. Родионов вспомнил свой разговор на лестничной клетке с Коноваловым, после того как Борис познакомился с будущими подельниками.
      - Я не в восторге от твоих ребят. Сикилявки.
      - Зря ты так, Борис, - возмутился Родионов. - Они не рождены налетчиками, но надежны. Ты сам хотел создать команду из инкассаторов. Люди знают, на что идут, и понимают, чем рискуют. Ни один профессионал не понимает тонкостей нашей работы, и трое отпетых бандитов не стоят одного нашего.
      - Согласен. Но они как дети, которые играют в казаков-разбойников. Когда мы подойдем к черте, они могут наложить в штаны. Мне нужен запасной вариант, и, очевидно, придется продумывать его одному. Мы не на пивную палатку идем. Тут или пан или пропал.
      За день до начала операции Коновалов вновь заглянул к Родионову. О чем он пытался предупредить его, Родионов так и не понял, но настроение Бориса ему не понравилось.
      - Могут быть неожиданные повороты, Валера. Будь начеку и ничему не удивляйся. Ты один и только ты сможешь взять ситуацию под контроль после завершения операции. В случае чего, я возьму инициативу на себя. Мы обязаны исключить даже минимальный риск.
      - Но ты говоришь о том, что хочешь его увеличить, а не исключить. Если тебя твои ребята с маршрута заподозрят, то провала не миновать.
      - Свидетелей не будет.
      Коновалов достал из черной наплечной сумки предмет из нержавеющей стали с вентилем у горлышка.
      - Огнетушитель? - спросил Родионов.
      - Нет, парализующий газ. Ветров прав, снотворное ребятам давать нельзя. Анализ крови его определит, а газ испаряется в течение десяти минут и никаких следов не оставляет. Они уснут как младенцы.
      - С чего бы вдруг трое здоровых мужиков уснули в "душегубке" в такую жару? Ты думаешь, твой фокус никто не разгадает?
      - Думаю, нет. Инкассаторов будет двое. Одного я сегодня напоил хорошим зельем, завтра он на работу не выйдет.
      - Все, что ты делаешь, и называется риском. Неужели ты думаешь, что на Петровке сидят лохи? Забыл рассказы моего братишки? Он уже научил нас некоторым навыкам сыщиков. Или его уроки на тебя не подействовали?
      - За моей спиной стоят смелые и умные люди, Валера. А иначе я и пальцем не пошевелил бы.
      - Значит, они знают все подробности?
      - Конечно, все в мельчайших деталях. Они не знают ваших имен, и их этот вопрос не очень интересует. Они мне верят, потому что я им не вру.
      - А не боишься, что нас заведут в капкан? Десять миллионов - сумма не маленькая. Есть ради чего рисковать.
      - Знаю, Лерик, все знаю. Вот поэтому и разыгрываю из себя лоха. Я докладываю им о всех изменениях в наших планах, раздобываю им каждую подробность. Это они достали мне баллон с газом. Никто не хочет рисковать своей шкурой. Мне дали оружие, конфискованное у бандитов, которые сейчас гуляют на свободе. Как видишь, наши боссы заботятся о нас. Они вовсе не желают нам зла. Мы играем в открытую. Но это не значит, Лерик, что я им верю. Я никому не верю. Никому! И ты должен это знать. Не такой я простак, чтобы ходить с отвислыми ушами. Слишком сильные люди. Нам необходима подстраховка, и она у нас есть. Они знают план действий в мельчайших подробностях, но в итоге он приведет их в тупик.
      - Каким образом?
      - Они считают, что наша машина после перегрузки поедет дальше по набережной, один человек останется и уберет с дороги знак через семь минут после ухода милицейского УАЗика. Далее деньги перегружаются в машину "скорой помощи". Но не за городом, а за мостом во дворе, через километр от Астаховского моста. Далее "скорая помощь" едет в сторону Сокольников. Если они и пойдут следом, то не за нашей машиной, а за "скорой помощью". Никто не знает, что Рома развернет УАЗик и поедет в обратном направлении. Это и есть наш главный маневр.
      - А где ты найдешь "скорую помощь"?
      - Уже нашел. Один врачишка купил сломанную машину в своей больнице. Конечно, доверять ему нельзя. Хлюпик. Но ему нужны деньги на ремонт своего шарабана. Я его нанял. Задача простая. Он ждет на набережной в своей машине. Как только движение транспорта после исчезновения "кирпича" возобновляется, он выжидает пять минут и трогается с места. Его путь лежит в тихую заводь Сокольнического парка. Вот мы и увидим, как к нам относятся наши хозяева. Если они не тронут врачишку, то им можно доверять, а если парню не повезет, то и мы выпустим свои коготочки.
      Коновалов достал из кармана бумажку с телефоном.
      - Вот. Набери этот номер завтра вечером и попроси к телефону Никиту Кмитта. Если он подойдет к телефону, значит, наши опасения напрасны.
      - Кто этот Никита?
      - Молодой, но уже главный врач. Это он будет сидеть за рулем "скорой помощи" в белом халатике и примет огонь на себя.
      - Идея хорошая, Боря. Но ты подставляешь парня.
      - Ничего. Мы скинемся и ему новую машину купим за его подвиги. Правда, он и не знает, что совершает подвиг. Ну а если не повезет, то мы ему памятник поставим на могиле.
      - Легко рисковать чужими жизнями.
      - Да, Валерик, легко. А ты хочешь, чтобы мы рискнули десятью миллионами? Да если мы лишимся добычи, грош нам цена. За наши шкуры и фальшивого рубля не дадут.
      - А если твои хозяева окажутся умнее? Ведь Ромка повезет деньги один.
      - А кто говорит, что они идиоты? Их ошибка заключается в том, что они мне верят. А когда завтра увидят на набережной загримированного Чайку в капитанской форме, то их бдительность окончательно уснет. Правда хороша до определенного момента. Но когда речь идет о больших деньгах или жизни, то правда тут ни при чем.
      После разговора Родионов долго не мог заснуть. Когда он вышел на работу, первым делом ему хотелось сказать Ветрову, что операция отменяется. Не получилось. Струсил. Ветров и Чайка выглядели веселыми и добрыми. Он не смог их разочаровать.
      Звонок Коновалова насторожил Родионова. Что значило слово "сюрприз", он не понимал. Потом появился инкассатор, видевший Чайку и машину. Слава Богу, парень свалил домой допивать вчерашнее пиво. И наконец все разъяснилось, когда в дежурку влетел обезумевший шофер и начал звонить в милицию.
      - Алло! Алло! На Бережковской набережной со-вершен налет на инкассаторов. Убиты пять человек. Срочно приезжайте... Район Астаховского моста.
      Бросив трубку, он пробурчал:
      - Валерка, звони на Неглинку, это конторская "перевозка".
      - Ты сказал пять человек? Уверен?
      - Может, кто-то еще жив, не знаю. Но весь салон залит кровищей. Черепушки у мужиков простреляны.
      Родионов взял трубку и набрал номер Центробанка. Он еще не осознал происшедшего и автоматически повторил слова шофера.
      В ответ он слышал только проклятия в адрес Коновалова.
      - Говнюк! Он же золото транспортировал! Засранец! Всех под черту подвел! Его уже четыре машины ищут.
      - Хватит причитать! - обозлился Родионов.- Иди докладывай начальству. Милицию мы уже вызвали.
      Родионов бросил трубку и обессиленно сел на стул. Трупы. Золото. Бред какой-то. Может быть, речь идет о другой машине? Но старик говорил о Коновалове, значит, все сходится. Но при чем здесь золото? Кто стрелял в ребят?
      Через десять минут появилась новая машина с последними новостями.
      - Набережную перекрыли, - тараторил инкассатор. - Мусоров понаехало... Море. Сплошные генералы. Банковское начальство, только Политбюро не хватает. Нас с трудом пропустили.
      - Что случилось-то, говори толком! - крикнул Родионов.
      - Короче говоря, всех порешили. Пять трупов. А денежки тю-тю.
      - Деньги?
      - Ну а что еще? Не горшки с цветами.
      - А что говорят?
      - А ты думаешь, нам дали послушать? Прогнали, и все. Я слышал, как полковник по рации приказывал перекрыть дороги и взять Москву в кольцо.
      Родионов взглянул на часы. Стрелки приближались к двум часам. Если Сироткин жив, то он уже выскользнул за черту города. Родионов думал о своих людях. Смерть чужих его не касалась. Он еще не осознал масштабов трагедии. А может быть, в подсознании понимал, что Коновалов решился на убийство. Каждая смерть, как капля на сосульке, долго собиралась, тяжелела, а потом падала в его сознание. Погибли все. Что это значит? Коновалов убит? Кем? Его хозяева раскусили Борькин трюк и убрали свидетеля? А может, они до остальных добрались? Ветров, Чайка, Сироткин. Где они теперь? Живы или их трупы выловят в реке? Как глупо предполагать, будто такие серьезные дельцы согласятся на половину добычи. Им нужно все, а исполнителей в мясорубку. Никаких концов такие люди оставлять не станут. А потом ищи ветра в поле.
      Родионов прошел хорошую школу и среди трусов не числился. Смелый, решительный и надежный. Идти в бой? Нет проблем. Скопом и умирать не страшно. Полк, рота, взвод - ради Бога. Ограбить банк тоже не проблема. Риск - дело благородное, когда все вместе. Но получить нож в спину поодиночке - это не в его правилах. Тут начинается паника. Ходишь под прицелом и ждешь, когда в тебя пальнут. Идиотская смерть. Родионов исполнитель. Ему нужен командир, необходим приказ. В одиночку он беспомощен. Пустое место. Единственное самостоятельное решение, которое он вынес, так это оформил отпуск с понедельника, и сегодняшнее дежурство было последним. Шумиху можно переждать и в Крыму, валяясь на солнышке. Теперь он думал не о море. Он готов был бежать куда угодно и не оглядываться. Бежать со всех ног. Но сейчас он находился на дежурстве и даже в сортир отойти не мог. Сейф с оружием находился под его контролем, и он нес ответственность за каждый патрон. Никуда не денешься, придется сидеть до завтрашнего утра.
      16 часов 30 минут.
      Максим Ветров и Эдуард Чайка
      Они спустились в дежурную часть и увидели своего растерянного друга. Бледное лицо, потемневшие глаза и замедленные движения. Родионов выполнял свои обязанности автоматически. Увидев партнеров, он вздрогнул, словно в комнату вошли привидения.
      Разговора не получилось. Слишком много народу. Следом зашел начальник группы и попросил всех выйти в комнату отдыха. Ветров успел подмигнуть Родионову, показывая, что все в порядке и нет смысла строить кислую физиономию.
      В зале собрались все, кто находился на данный момент в банке. Перед сотрудниками выступил полковник милиции.
      - Товарищи. Прошу внимания. То, что я скажу, является тайной следствия и разглашению не подлежит. Вы хорошо знаете, что есть определенные круги на Западе, которые только и ждут, когда в нашей стране случится какое-нибудь несчастье, чтобы раздуть очередной грязный скандал и облить грязью наши социалистические завоевания. Я прошу вас со всей ответственностью отнестись к моим словам и не выносить сор из избы.
      Сегодня произошел позорный факт в нашем городе. Бандиты напали на инкассаторскую машину и убили пятерых человек. Ценный груз похищен. Шофер убит ножом, трое инкассаторов застрелены, а бригадиру проломили череп. Ударили тяжелым предметом в висок. В истории банковской службы ничего подобного не случалось. Мы впервые столкнулись со столь дерзким и варварским налетом, где человеческая жизнь ничего не стоила для безумных фанатиков с кровожадными планами. Со своей стороны и от органов правопорядка хочу всех заверить, что мы найдем преступников и они предстанут перед судом. Убийцам и бандитам не место в нашем обществе, и они ответят за содеянное по всей строгости закона.
      За дело взялась всесоюзная прокуратура и уголовный розыск столицы. Преступникам от нас не уйти, какими бы хитрыми и ловкими они себя ни считали. Весь вопрос во времени. День, неделя, месяц, год. Сколько бы времени ни потребовалось, но мы отыщем бандитов. Они обречены. Кто-то из вас наверняка что-то видел, кто-то знал погибших, кто-то с ними разговаривал. Любая даже незначительная информация может помочь работе следователей и криминалистов. Если кто-то из вас обладает какими-нибудь фактами, прошу подойти ко мне.
      Народ начал разбредаться. Кто-то направился к полковнику. Родионов воспользовался моментом и подошел к друзьям.
      - Кто это сделал? - тихо спросил он.
      - Понятия не имеем, - ответил Ветров.
      - Завтра в десять утра встретимся на опушке перед дачей Сироткина, предложил Родионов.
      - Хорошо. К даче подходить не будем, - приказным тоном продолжил Ветров. - Надо понаблюдать со стороны. А ты, Валера, позвони в Медведково. Поинтересуйся нашим дружком, но только осторожно. Ну а теперь мы сваливаем. С понедельника все в отпуске.
      - И ты тоже? - удивился Родионов.
      - Не один ты такой умный, Валерик. Мы следом за тобой подплыли к начальству и сказали, что у нас горящие путевки на турбазу на озере Селигер. И нам подписали. Могу тебя еще больше удивить. Рома Сироткин тоже в отпуск уходит. Так что гуляй рванина от рубля и выше.
      - Гуляй, пока не остановят, - мрачно добавил Чайка.
      - Идем, Эдик, и рюкзачок свой не забудь.
      Они спустились под мост и пошли по набережной в сторону Лефортово. Выбросить рюкзак в реку не позволяла ситуация. На набережной скопилось много народу. Никто толком не понимал, что случилось. Многие болтали, что снимается кино. Гайдай делает новый фильм с участием Никулина, Вицина и Моргунова.
      - Откуда они свалились? - интересовался Чайка. - Жара - не продохнешь. В Москве ни души, а тут как на демонстрации.
      - Все очень просто, Эдик. Земля очень быстро слухами полнится. Крикни сейчас во весь голос, что кроличьи шапки дают, тут же очередь выстроится. А кому они нужны в июле? Нужны. Нам все нужно. Пойдем-ка к Рублевскому музею, там тихо, и глянем в сумочку Коновалова.
      Чайка нехотя согласился.
      Сидя на травке в тени, они разбирали рюкзак.
      - Черт! - воскликнул Чайка. - Весь мундир в крови перепачкан.
      - Утопим. Валерка выкрутится. Во всяком случае, в химчистку не понесем. Да... А шпалер классный. "Вальтер" с немецким орлом. И на рукоятке кровь.
      - Клянусь, Макс, я не хотел его убивать. Как увидел окровавленных ребят, у меня поджилки затряслись А Борька кричит: "Тресни меня по башке!" - и пушку сует. Ну я и врезал ему.
      - Глянь-ка. Интересный баллон. Заграничный. У нас такой только на авиационном заводе смогут сделать. Нержавейка. И вес солидный.
      - Зачем он ему?
      - Думаю, он устроил своей бригаде газовую камеру.
      - Значит, этот гад заранее все придумал?
      - Несомненно. Кому нужна гора золота? Что нам с ней делать?
      - Я об этом не думаю. Как вспомню рожу Коновалова, меня всего передергивает. Гад! Ножом со всей силы шоферу в глотку как даст! Кровища во все стороны полилась, будто пробку выдернули, а он хоть бы хны! Бросился в "душегубку" по живым мишеням стрелять. В упор бил!
      - Он знал, что мы на мокруху не пойдем, а теперь, поди, деваться некуда.
      Чайка начал сгребать вещи и засовывать их в рюкзак.
      - Это мне деваться некуда. Вам-то что, воришки-дилетанты, а на меня все трупы повесят. Если нас сцапают, вы тут же откреститесь, а мне вышка!
      - Хватит ныть. Тут некогда сопли распускать. А я тебе так скажу. На одного свидетеля меньше стало. Коновалова судьба наказала за кровожадность.
      - Я не судьба. Я дурак!
      - С уходом Коновалова и ниточка оборвалась. Теперь его хозяева нас не найдут. Круг сузился. Теперь нас четверо осталось.
      - Тебе золота мало?
      - Мне и слитка на всю жизнь хватит. Главное - следы замести. Исчезнуть нужно, Эдик. Золотишко в землю - и раствориться. Покумекаю, а завтра все обсудим. Идем улики уничтожать.
      Они вышли к Яузе, нашли подходящее местечко и бросили мешок в воду. Минуты полторы тот плавал на поверхности, а потом медленно ушел под воду.
      Ребята облегченно вздохнули.
      - Бездари мы! - сказал Ветров. - Камней надо было в мешок накидать. Сначала делаем, потом думаем. Вот и получается все кверху жопой!
      У метро "Бауманская" они разошлись. Сегодняшний день всем казался годом. Он длился вечность и не кончался.
      Ветров спал крепко и спокойно, а Эдик Чайка так и не смог заснуть. Он понимал спокойствие Макса. Парень не видел кровавых трупов. Перегрузил ящики, и все дела. А Родионову и вовсе беспокоиться не о чем. Он весь день в дежурке просидел. А Ромка? Угнал машину и ящики перевез. Три года, не больше. Шлангом прикинулся, и взятки гладки. И про коноваловских хозяев забывать не стоит. Они не забудут, какой куш из их рук выскользнул. На это золотишко целый колхоз в десяти поколениях прожить сможет. Нет, эти ребята своего не упустят. Они докопаются. Найдут. И ребят найдут, и золото найдут. Вот тогда всем крышка!
      Он уснул к утру, а с рассветом ударил гром. В течение двух часов шел проливной дождь. К девяти утра он кончился, но черные тучи продолжали нависать над городом.
      16 июля. 9 часов ровно.
      Последний слет
      Вся команда встретилась на опушке леса неподалеку от дачи Сироткина. На какое-то время выглянуло солнышко, и молодые грабители сочли это хорошим знаком.
      К дому решили послать одного человека, но уже издали увидели хозяина дачи. Сироткин сидел на корточках возле калитки и курил.
      Компания подгребла к участку, опасливо оглядываясь по сторонам. Лица ребят казались серыми и напуганными. От былой удали и уверенности ничего не осталось. Сироткин проводил друзей в баню. Устроились в предбаннике на скамейках.
      - Ну что, мальчики, теперь можно поговорить о результатах, - с тусклой улыбкой заговорил Ветров. - Начнем с тебя, Роман.
      Сироткин кивнул на темный угол, где стоял какой-то высокий предмет, прикрытый брезентом.
      - Вон мой отчет. Пятьдесят килограммов чистого золота девятьсот девяносто девятой пробы. Десять слитков по пять килограммов каждый.
      - Значит, мы не только языком трепать умеем, но и способны претворить в жизнь свои планы.
      Ветров пытался поднять настроение своим подельникам, но ничего не получалось.
      - Стечение обстоятельств, - хмуро заметил Чайка. - Если бы не Коновалов, ничего у нас не получилось бы. Я не знал, что о нем думать. То ли он всех нас спас, то ли погубил. Сволочь он порядочная. С самого начала Борька знал, как все может обернуться, и готовил свой план действий. Знал, что мы на мокруху не пойдем. Гад! Ведь не секунды не думал. Бац! Нож в горло, и будь здоров, не кашляй. А потом и остальных, как котят, из шпалера пристрелил.
      - За что и поплатился, - добавил Ветров.
      - Это случайность! - воскликнул Чайка. - Я ничего не помню. Со страха долбанул наотмашь, даже не глянул в его сторону. Я не хотел его убивать...
      - Не ясно, на что он рассчитывал, - перебил всплеск эмоций Ветров.
      - Во всяком случае, не на нас, - твердо заявил Родионов. - Борис нанял какого-то типа для отвода глаз. Не знаю, кто его надоумил, но шаг очень умный. На набережной, за мостом, дежурила "скорая помощь", списанная "Волга". Своим боссам Борька сказал, что мы должны перегрузить добычу в эту машину. Неплохая идея. Ему поверили. Сегодня утром я звонил владельцу "скорой помощи". К телефону подошла плачущая женщина. В районе Сокольников "Волга" попала в аварию. Никто ничего не знает. Свидетелей нет. Коновалов спас нас от трагедии. На месте того мужика мог оказаться Роман. А вы считали его простачком. Если Коновалов что-то задумал, то он плашмя ляжет, но выполнит. Я и сейчас уверен, что его вдохновители не знают исполнителей. Мы их не интересовали. Им нужно золото, и они точно знали, что сумеют его перехватить. Коновалов тоже все понимал и не сомневался, что от него захотят избавиться как от связующего звена, но только после того, как перехватят добычу. Боюсь, Борька и нам не доверял. И еще. Год назад в подмосковном лесу нашли капитана Сизова. Его убили ножом. Удар в горло. Этот капитан был командиром нашей роты, когда мы служили в десанте. Его все ненавидели, а Коновалову за его прямоту доставалось больше всех. Он из "губы" не вылезал, и на дембель его последним отправили. Теперь я догадываюсь, кто мог порешить капитана. Три года Борис выжидал. Три года копил в себе злобу. Мстительный мужик. Тут еще какая-то баба была замешана, но точно утверждать не могу. Мой брат занимался поисками убийцы. Следы в Москву тянулись, но потом оборвались. Дело зависло.