Братство Конца (№2) - Шут королевы Кины

— Может, на дерево забраться? — тут же предложила романтичная Машеус. — Ребята, наверное, костер разожг ли… Костер далеко видно…

— Кто полезет? — мгновенно поинтересовался Па шенька.

— Ты! — коротко отрубил Душегуб.

— Это почему это я? — Паша даже остановился, — Машеус предложила, пусть она и лезет! Стану я впотьмах по деревьям порхать!

— Почему — порхать? — переспросил я.

— Так не видно же ничего, — сразу пояснил Паша. — Наступишь не туда и запорхаешь до самой земли!

— А ты хочешь, чтобы девушка порхала? — угрожающе поинтересовался тролль.

— Ну лезь ты! — немедленно согласился Паша.

— А если я на твою башку спорхну? — хмыкнул наход чивый тролль.

— Это почему сразу на мою? — обиделся Паша.

— А я прицелюсь, — пообещал тролль.

— А я в сторонку отойду, — нашелся Паша.

— А заблудиться в темноте не побоишься? — привел тролль контраргумент.

— А я… — Но больше Паша в свое оправдание ничего придумать не смог и только горько вздохнул.

— Вот! — констатировал тролль. — Я всегда говорил, что убеждать — мой талант.

Мы остановились под здоровенной осиной. Когда Ду шегуб, крепко ухватив Пашу за воротник и пояс, поднял его к первой, достаточно толстой ветви, Паша снова вздох нул, ухватился за нее и попросил:

— Душегубушка, ты постой под деревом, вдруг пой мать успеешь?

— Что поймать? — не понял тролль.

— Порхающего хоббита… — горестно простонал Паша и, пыхтя и покрякивая, потянулся к вершине.

Долез он приблизительно до половины, а потом оста новился и заорал:

— Вон костер!.. Вон!..

— Не “вон”, — заревел в ответ тролль, — а заметь направление!.. 53

— Как же я замечу, если мне слезать надо, а значит, под ноги глядеть? — резонно возразил Паша.

— Ну брось что-нибудь в направлении костра! — вне сла свою лепту в разговор Машеус.

— А что я могу бросить? — снова заверещал с дерева хоббит. — У меня же ничего нет.

— Брось свой ножичек, — предложил сообразитель ный тролль. — Он тебе все равно ни к чему.

— Как это — ни к чему, — возмутился наш доморо щенный древолаз. — Очень даже к чему. И кроме того, если я свой кинжал брошу, вы его в темноте не найдете. Как я буду без кинжала?

— А нас ты видишь? — поинтересовалась любопытная Машеус.

— Практически нет, — немного помолчав, сообщил Паша. — Разве что Гэндальфа — у него макушка светлая.

— А если он будет двигаться, ты увидишь, в какую сторону он пошел? — заторопилась Машеус и, тут же по вернувшись ко мне, попросила: — Пройди куда-нибудь…

Я понял ее мысль и, не торопясь, направился в сторо ну от дерева. Сверху сразу же заорали:

— Нет, в другую сторону!

Я развернулся и затопал в другую сторону.

— Чуть правее!.. — раздалась визгливая команда с неба. Я взял чуть правее.

— Так держать! — утвердили мой курс. Я повернулся в сторону ребят и предложил:

— Я пройду чуть дальше, чтобы вернее направление наметить, а вы командуйте этому Винни-Пуху недоделан ному, чтобы он с дерева слезал.

Тролль махнул своей лапищей, и я двинулся в наме ченном направлении.

Сделать мне удалось всего шагов пять-шесть. Внезапно сердце мне сдавила знакомая глухая тоска, а потом всего меня накрыла отчаянная радость. Я остановился, пытаясь разо браться в собственном самочувствии, но тут же ощутил, как мою гортань перехватило, во рту стало сухо и в ставшей пус той и гулкой голове мерно забилось сплетенное мной заклинание. Уже не соображая, что делаю, я развел руки в стороны, набрал полную грудь воздуха и… запел, мер но разгоняя ладонями окружающий воздух.

Я, конечно, в общих чертах представлял, что должно прозвучать в составленном мной заклинании перехода, но только в этот момент я в полной мере ощутил, как надо его произносить, какие жесты и распальцовки должны его со провождать и, главное, на какой музыкальный мотив оно должно лечь.

Я слышал краем уха, как зашумели ребята, услышав мои вокализы, как высоко вверху заверещал Паша, но мое сознание никак не отреагировало на эти посторонние зву ки. Оно было целиком поглощено совершаемым волшеб ным действом, оно растворилось в нем, оно неотрывно следовало за его мелодией и чудными, непонятными, но такими изысканными звуками. —

Заклинание оказалось неожиданно длинным, но все на свете кончается. Смолк последний его звук, застыли све денные судорогой пальцы, остановились на полпути и упа ли вдоль тела руки, я опустился без сил прямо в мокрую траву. Рядом со мной стояла Машеус. Стояла и молчала. И долго-долго длилась эта волшебная ночная тишина, а по том раздался едва слышный девичий шепот:

— Как прекрасно!..

Следом за этими тихими словами раздался нарастаю щий шорох, потом треск, а затем визгливый вопль, завер шившийся громким кряком. И снова все стихло.

Только через несколько секунд Машеус спросила ис пуганно, но довольно громко:

— Все?..

— Все, — ответил ей ворчливо-неразборчивый бас трол ля. — Поймал…

— Действительно, поймал, — подтвердил его слова виз гливый фальцет хоббита и тут же заинтересованно доба вил: — А чегой-то ты на ночь глядя распелся? И здорово у тебя получается, вот не думал, что у нашего Гэндальфа та кие вокальные данные. Слушай, а может, ты неправильно выбрал профессию, может, тебе в Гнесинку поступить, у меня там знакомый есть, тоже коньяк любит…

— Слезай давай, — перебил его грубый тролль. —

Я что, всю ночь тебя нанялся на руках держать?!

— А разве тебе тяжело?! — удивился хоббит.

— Слезай давай, — повторил тролль. — А то сейчас как в стишке…

Паша быстро соскочил с рук подошедшего к нам трол ля, но тут же снова повернулся к нему:

— А ты стихи читаешь? Любопытно послушать!..

— Да? — явственно ухмыльнулся Душегуб. — Слушай. Уронили Пашку на пол, оторвали Пашке лапу…

— Все равно его не брошу, потому что он хороший, — погладила мгновенно рассвирепевшего хоббита по шерстя ной голове Машеус.

— Понял?! — зло сверкнул тот глазом в сторону ухмыля ющегося тролля.

— Понял, пошли… — опять ухмыльнулся тролль и шаг нул мимо сидящего меня в сторону невидимого с земли костра.

Паша спорить не стал, только громко вздохнул. Я с трудом поднялся на ноги, которые явственно подрагивали, и направился следом. Машеус тут же пристроилась рядом и негромко зашептала:

— Слушай, а что это за песня была? Я не разобрала, на каком она языке, но мелодия совершенно обалденная…

— Так это не песня была, — чуть улыбнувшись, не громко ответил я. — Это я так заклинание исполнял…

— Заклинание?! — шепотом изумилась Машеус. — То самое заклинание перехода?!

— Ну да…

Машеус немного помолчала, а потом огорченно про шептала:

— Значит, у нас ничего не получилось, — и тут же задала новый вопрос: — А с чего это ты решил свое закли нание попробовать именно здесь и именно сейчас?

— Хм… я, знаешь, и не думал его пробовать, а тем более совсем не собирался его… петь. Оно как-то само по себе вырвалось… И само приняло форму песни…

— А как ты руками размахивал!.. — добавила Машеус. — Прям балерун из Большого… Жалко, что оно не сработало!..

Именно в этот момент позади нас вспыхнуло ярчайшее, слепяще-белое, обжигающее сияние!

Лес мгновенно вынырнул из темноты каждым своим стволом, каждой веткой, каждой травинкой, оставаясь при этом угольно-черным. И небо было темно-темно-синим с игольчато-серебристыми шляпками звезд. А пространство между этими двумя чернотами заполнял белый, нестерпи мо яркий свет.

Мы мгновенно обернулись и тут же зажмурились. Над деревом, по которому совсем недавно карабкался наш Паша, на высоте пары десятков метров, плавно вращаясь, висел большой сияющий бочонок. Именно он испускал этот не стерпимый свет. А в следующее мгновение он резко пошел вниз, одновременно теряя свою форму, стремительно рас плываясь, накрывая своей расползающейся массой весь окружающий участок леса.

Мы, не сговариваясь, развернулись и бросились прочь из-под накрывающего нас бушующего пламени, но оно на стигло нас самым своим краем, обожгло, опрокинуло, по катило по траве…

Потом раздалось оглушающее “д-бдум!”… и все кончи лось!

Мы лежали в полной темноте, оглушенные, ослепшие, опаленные и одновременно совершенно промокшие. Под нами шипела остатками испаряющейся влаги теплая зем ля, а сверху на нас сыпались сорванные опаленные листья.

Потом послышался рыдающий голосок Машеуса:

— Ребята, вы где?.. Я ничего не вижу!..

— А я еще вдобавок ничего не слышу… — пропищал совсем уже тонким голоском Фродо, а затем трижды ярос тно сплюнул.

Тролль молча заворочался в траве, поднялся и принял ся стряхивать с себя мусор, а я лежал тихо, не шевелясь и лихорадочно соображая, что же это я такого наворожил. Мне было радостно, что ребята пока еще не догадались о природе постигшего нас неожиданного солнечного удара, но они вполне могли, опомнившись, связать мои вокаль ные упражнения и последовавшую вслед за этим экологи ческую катастрофу. Надо было срочно придумывать, как отвечать на их грядущие вопросы.

Но отвечать мне не пришлось. Мои глаза по степенно приходили в себя после светового удара, но прежде чем я что-либо увидел, меня удивило окружившее меня молчание. Мои разговорчивые друзья словно воды в рот набрали. Когда я начал понемногу различать окружавшие меня деревья и кусты, я удивился еще больше, так как увидел по разные стороны от себя три темные фигуры, которые сто яли совершенно неподвижно, подняв головы вверх.

Я чисто машинально также задрал голову… надо мной раскинулось темно-коричневое небо, усыпанное желтыми звездами!

Глава 3

Делая доброе дело, помни, что уже оказанная услуга стоит немного, и после ничему не удивляйся…

Мы не пошли искать лагерь. Мы даже не послали Фродо еще раз на дерево поискать костер. Нам было ясно, что того костра нам не увидеть уже ни с какого дерева. Мы вообще решили не двигаться с места до рассвета.

Земля под нами была хорошо прогрета, так что, растянув шись на ней, мы прекрасно смогли заснуть, даже не разво дя своего костра, хотя все необходимое у нас на этот раз с собой было. Единственное, что мы сделали, — это устано вили дежурство, так, на всякий случай. Поскольку я дежу рил первый, мне удалось не только хорошенько подумать обо всем случившемся, прикинуть наши дальнейшие дей ствия, но и неплохо выспаться.

Разбудил меня Па… прошу прощения, Фродо, визгли во заметивший, что чародей такого класса, как я, вполне может поспать и на ходу. Просто зачарует свои ноги, и пока те будут себе топать, все остальное тело сможет спо койно отдохнуть.

Однако, открыв глаза и увидев над собой разгораю щийся рассветом оранжевый купол неба, я сразу понял, что прибегать к рекомендованным хоббитом чарам мне не придется.

Вскочив на ноги и оглядевшись, я удивился, насколь ко место, в котором мы оказались, отличалось от того, ко торое вчера накрыло потоком магического света.

Мы располагались на небольшой полянке, поросшей невысокой, густой и весьма жесткой травой и окруженной достаточно светлой дубовой рощей. Одним концом полян ка сбегала вниз, к зарослям высоких и каких-то жирных кустов, сквозь которые явно проблескивала вода. Проти воположный, высокий край поляны упирался в наезжен ную колею узкой лесной дороги, выныривавшей в этом месте из леса и практически сразу же нырявшей обратно.

Из прибрежных кустов вынырнула Машеус и направи лась к нам, вытирая маленьким мохнатым полотенцем шею. Увидев, что я пробудился, она помахала рукой и крикнула:

— Водичка — класс! Рекомендую умыться, сон сразу слетит.

Стоявший рядом Фродо недовольно поморщился:

— Начинаются эльфийские штучки!.. Умываться, за рядку делать… Глядишь, часа через два она снова начнет своей железкой размахивать и стрелы пулять…

— А ты что, умываться не будешь? — с улыбкой по смотрел я на него.

Фродо снова скривил рожу:

— Вообще-то мы, люди богемы, так рано просыпаться не привыкли… А тем более так рано умываться…

Он, видимо, хотел что-то добавить, но я его перебил:

— Тогда ходи с помятой харей, — и, оставив его в оди ночестве, направился к заросшему берегу ручья.

Поравнявшись с Машеусом, я взглянул ей в лицо и замер. На меня с удлинившегося лица смотрели огромные зазеленевшие глаза, волосы ее стали раза в два длиннее и выцвели чуть ли не до совершенно белого цвета. Даже нос, достаточно курносый и широковатый, утончился и вытя нулся, изобразив в то же время некий намек на благород ную горбинку. Мне было трудно поверить, что, претерпев такие разительные перемены, можно было практически полностью сохранить свой прежний облик.

Машеус, конечно, обратила внимание на мое удивле ние и, остановившись, грубовато поинтересовалась:

— Ну и что уставился?.. Давно не видел?..

— Давно… почти год… — неожиданно ответил я.

— Как это?.. — не поняла она.

— Да ты посмотрела бы на себя… Эльнорда!

Девчонка вздрогнула от услышанного знакомого име ни и мгновенно выхватила из внутреннего кармана своей курточки довольно большое зеркальце. Уставившись в него, она с минуту разглядывала свое отражение, проводя кон чиками пальцев левой руки по своим щекам, носу, бровям, а потом тихо и растерянно прошептала:

— Эльнорда!..

Потом она подняла на меня глаза и уже громче спросила:

— Но когда же это меня угораздило?.. Я когда просну лась, посмотрела в зеркало, все было нормально…

— Так оно и сейчас неплохо, — улыбнувшись, прого ворил я.

— Когда, когда… — неожиданно раздалось рядом с нами бормотание незаметно подошедшего тролля. — Вот когда умывалась, тогда и угораздило… Я сам, как только умылся, сразу вспомнил, каким год назад был… Теперь бы не за быть, каким был вчера…

Мы, не сговариваясь, подняли голову и посмотрели, на спрятавшийся в кустах ручеек. Потом тролль поскреб ла пой свою меховую башку и рыкнул:

— Надо этого маленького мохнонога в ручье искупать… Чтобы он свои актерские замашки бросил. А то он нам весь спектакль испоганит.

Эльнорда прыснула в кулак, а я задумчиво поскреб щеку:

— А вот мне как раз и не стоит в этом ручейке умы ваться…

— Это еще почему?! — удивилась эльфийка.

— Вот умоюсь, — начал рассуждать я, — и отрастет у меня опять седая бородища, длиннее, чем у Черномора.

— Ага, — тут же поддержал меня тролль, — и шляпа с сапогами…

— Что — шляпа с сапогами?.. — не поняла девчонка.

— Отрастут… — коротко пояснил тролль и потопал в сторону суетившегося на поляне хоббита.

Эльнорда тем временем принялась пристально меня рассматривать, а затем хмыкнула и заявила:

— Иди умывайся и ничего не бойся! Ничего у тебя не отрастет!

— Ты уверена? — переспросил я.

— Абсолютно! — отрезала она. — Не монтируется се дая борода с твоей джинсой! Образ не тот…

Она еще раз внимательно меня оглядела с ног до голо вы и надменно бросила:

— А жаль!..

После этого заключения моя персона потеряла для эльфийки интерес, она развернулась, перекинула свое полотен це через плечо и потопала следом за удаляющимся троллем.

А я, слегка успокоенный уверенностью Эльнорды, на правился к ручью.

Проломившись сквозь кусты, я вышел на песчаный бе рег ручья, присел над водой и заглянул нее. Ручеек был быстр и неглубок, как и все знакомые мне ручьи. На дне лежали чуть колышущиеся водоросли, между которыми стремитель ными серебристыми искорками мелькали меленькие рыбки. У противоположного берега из воды торчали две лягушачьи головы, подозрительно пучась на меня выкаченными глази щами. Ветра не было совершенно, но бегущая вода чуть ря билась, видимо, из-за небольшой глубины.

Я несколько минут сидел так над ручьем, наслаждаясь его покоем и безмятежностью, и вдруг почувствовал нео долимое желание погрузить в него ладони и лицо. Не умыть ся, нет! Именно погрузить ладони и лицо так, чтобы не потревожить эту воду, эти водоросли, рыб и лягушек. “Да вай… — подтолкнула меня странная нетерпеливая мысль, словно пришедшая в голову откуда-то со стороны. — Да вай делай как тебе хочется… И ты сольешься с этим Ми ром, станешь его частицей, поймешь и полюбишь его до конца… до донца…”

Я оторвал обе ладони от земли и плавно, стараясь не взбаламутить воды, опустил руки в ручей у самого берега. Они погрузились почти до локтя и коснулись плотного, чистого, почти белого песка. Затем, опершись на руки, я встал на колени, наклонился над самой водой, задержал дыхание и медленно опустил лицо в прохладную щекочущую струю. Несколько секунд я наслаждался омывающим мою кожу потоком, а потом осторожно открыл глаза.

На песок между моих ладоней падал преломленный во дой оранжевый отблеск, и создаваемое им лихорадочное мельтешение светло-темных полос и пятен, провалов и искр неожиданно напомнило мне бессистемное черно-белое мелькание на первых и последних кадрах кинопленки.

“Что бы могла показать мне средняя часть этого оран жевого кино?..” — мелькнула в голове смешливая мысль. И в тот же момент эти мелькающие всполохи начали при нимать какой-то осмысленный вид, складываясь в странно знакомую картинку. Еще через секунду на меня уже смот рело бледное девичье лицо с огромными темными глазами в обрамлении темных же коротких волос. И на этом лице было написано такое отчаяние, что сердце у меня в груди остановилось. Мгновение эти отчаянные глаза вглядыва лись в мое лицо, а затем пухлые губы, обведенные тенью, дрогнули, и в моей голове прозвучало: “Опять ты мне снишься! Ну когда же ты вернешься?! Когда?!”

Потрясенный и испуганный, я оттолкнулся от песча ного дна ладонями и выдернулся из воды. Сердце бешено колотилось в груди, руки тряслись, да, видимо, и весь вид у меня был достаточно встрепанный, поскольку в ту же минуту рядышком со мной раздался удовлетворенный го лос хоббита:

— Вот видишь, что с человеком умывание делает!.. Умылся и без малого что не заикается… Ты что же, Душегубушка, хочешь, чтобы я тоже ополоумел?!

Я быстро повернулся на голос. Рядом со мной на самом берегу ручья стоял тролль, задумчиво разглядывая мою скрю ченную фигуру с мокрой головой и ошалевшими глазами. У него под мышкой индифферентно висел маленький, обхва ченный поперек тулова хоббит и тоже заинтересованно меня разглядывал.

— Что это с тобой? — поинтересовался наконец Ду шегуб.

— Я… я Кину видел… — едва слышно выдохнул я.

— Где? — тут же встрепенулся Фродо и дрыгнул ногами так, что тролль едва смог его удержать. А хоббит, приставив ладошку козырьком ко лбу, при нялся пристально вглядываться в противоположный берег.

— Я… ее под водой видел… — несколько увереннее пояснил я.

— Утопла?! — горестно вздохнул хоббит.

— Ты мне надоел!.. — утробно проворчал Душегуб. — Ни слова не даешь сказать Серому без своих комментариев.

— Так оставь меня в покое! — тут же заверещал хоб бит. — Можно подумать, это я тебя зажал под своей воло сатой вонючей подмышкой!

Тролль в ответ на это явно незаслуженное оскорбле ние своей подмышки глухо гукнул, мгновенно перехватил Фродо за ноги и тут же опустил мохнатую головенку по самые плечи в ручей. Подержав ее под водой пару секунд, он выдернул свою жертву на воздух и удовлетворенно про ворчал:

— Ну вот, теперь от тебя не будет пахнуть вонючими подмышками.

Хоббит обиженно молчал. Паричок его намок, с голо вы в ручей бежала водичка. Тролль, видимо, слегка раска иваясь в содеянном, быстро, но нежно перевернул Фродо и осторожно поставил его на ноги. Теперь вода побежала Фродо за воротник. Он бросил на тролля взгляд, полный горького упрека, а потом низко ему поклонился:

— Спасибо-о-о!..

— Не за что… — коротко буркнул в ответ Душегуб.

— Нет уж, большое спасибо-о-о! — снова протянул хоб бит, и в его голосе появилась горькая ирония.

— Да не за что… — повторил тролль.

— Спасибо, что совсем не утопил! — неожиданно взвиз гнул хоббит. — А то этот придурочный магистр всех магий рядом со своей Киной и мое бездыханное тело увидал бы!

И он кивнул в мою сторону.

— Ну что ты, — ощерился в улыбке Душегуб, — я бы тебя ни за что полностью в воду не отпустил бы. Хоть за пяточку, а держал бы… как мамочка Ахилла.

Хоббит со свойственным ему непостоянством тут же переключился на предложенную троллем тему. Бросив на своего обидчика подозрительный взгляд исподло бья, он сурово переспросил:

— Чья мамочка и кто такой Ахилла? Душегуб снова довольно ощерился:

— Как, ты не знаешь? Это же известный случай из истории греков. Одна мама взяла, своего малолетнего сын ка Ахилла за пяточку и прополоскала его в ручейке под названием Лета…

— Зачем? — коротко поинтересовался хоббит.

— Чтобы сделать неуязвимым для оружия… Хоббит долгим заинтересованным взглядом посмотрел на ручей, а потом перевел сверкающие глазенки на совер шенно серьезного тролля:

— Так ты что, хочешь сказать, что теперь по моей голове можно колотить любым железом и ей ничего не будет?

— Ну если ты считаешь, что это и есть пресловутая Лета, то так оно и есть… — невозмутимо ответил тролль.

Фродо тут же повернулся ко мне:

— Серый, как этот милый ручеек называется?

Я наконец-то поднялся с колен и недоуменно пожал плечами:

— Откуда мне знать?

— Географию учить надо, маг недоделанный! — грубо проворчал Фродо.

Но в этот момент наш чрезвычайно интересный разго вор прервал мелодичный голосок Эльнорды, позвавшей с поляны:

— Ребята, кончайте водные процедуры, завтрак готов!

— Пошли, умытые, — тут же распорядился Душегуб. — Кстати, Серый, там и расскажешь, как ты в ручье Кину уви дел и что она тебе сообщила.

Он повернулся и поломился сквозь кусты, мы с Фродо двинулись следом.

Посреди полянки пылал неизвестно откуда взявшийся костерок, над которым был примастерен маленький кан чик — плоский такой котелок для весьма продвинутых тури стов. Рядом с костром был постелен почти новый плед, и на нем в живописном беспорядке красовался наш завтрак. Уви дев его, я тут же довольно громко поинтересовался:

— Что, у нас гости?

— Почему? — спросила Эльнорда.

— Потому что вчетвером такого количества продуктов нам ни за что не съесть.

— Почему? — вступил в разговор Душегуб.

Я посмотрел на него и понял, что был не прав.

Когда мы, как выразился Душегуб, слегка подкрепи лись, запив это “слегка подкрепились” очень неплохим чаем, Эльнорда шустренько собрала кружки и направила Фродо пополоскать их в ручейке. Затем она стряхнула с пледа то, что осталось от нашей трапезы, проговорив: “Птичкам надо тоже есть…” — на что я ответил: “Не много же им тролль оставил”.

Душегуб довольно посмотрел на меня и подтвердил ска занное:

— Да, я аккуратный.

Плед был упакован в очень компактную скатку и скрыл ся в троллевом мешке. Кружки рассованы в два оставших ся мешочка, и уже через десяток минут наша команда шагала по дороге в выбранном мной направлении.

Почему я направился от поляны вправо, я и сам не мог объяснить, просто меня потянуло в эту сторону какое-то внутреннее чутье.

Мы углубились в чистенькую, светлую рощу. Дубы — могучие старые деревья — стояли довольно далеко друг от друга, но пространство между ними было свободно, и от кустов, и от мелкой древесной поросли. Особенно удивля ло отсутствие молодых дубков; согласитесь, старые дере вья должны были ежегодно ронять на землю желуди, но новых побегов в этой чудесной рощице не наблюдалось. Идти, естественно, было легко и приятно, что, в свою оче редь, располагало к разговору.

— Гэндальф, — проворчал тролль, — ты бы нам рас сказал, как ты увидел королеву. А то за завтраком я, право слово, подзабыл об этом случае…

— Да! — тут же поддакнул хоббит. — Расскажи о своем видении, так тебя напугавшем. Ты знаешь, Эльнордочка, — повернулся он к эльфийке, — я его когда на берегу увидел, он был буквально… опрокинутым!..

— Каким? — не поняла девушка.

— Ну, опрокинутым… На себя непохожим…от испуга…

— Гэндальф — от испуга!.. — удивленно покачала го ловой Эльнорда.

— Да нет, — вмешался тролль, — просто Фродо висел у меня под мышкой, так что ему весь мир казался опроки нутым.

Хоббит, как ни странно, не стал опровергать тролля, видимо, его состояние после завтрака было достаточно бла годушным. Он с улыбкой повернулся в сторону Душегуба и махнул мохнатой ладошкой:

— Я полагаю, ты не будешь спорить, что наш уважае мый маг выглядел достаточно потрясенно!

— Не буду… — согласился тролль, довольно удивлен ный такой покладистостью малыша.

— Подождите, ребята, — воскликнула Эльнорда. — Пусть Серый расскажет, что он видел, а потом мы решим, достойно ли было увиденное его потрясения.

— Я всегда говорил, что она — светлая голова, — про ворчал тролль. — Давай, Гэндальф, рассказывай. А ты, — он повернулся в сторону шагавшего рядом хоббита, — молчи и не перебивай. А то я тебе рот закрою!

Фродо только молча пожал плечами.

— Да мне и рассказывать особенно нечего, — несколь ко смущенно начал я. — Просто я опустил голову в ручей и открыл глаза… И вдруг передо мной появилось лицо Кины… странное такое лицо… страдающее… Она на меня посмот рела и сказала, что я ей опять снюсь. А потом спрашивает, когда же я… снова вернусь.

— Ну и чего же ты испугался? — улыбнулась Эльнорда. Я задумался и ответил не сразу:

— Понимаешь, все произошло очень неожиданно… По том — ее лицо. Ты бы видела, насколько оно было измуче но. Ну и, кроме того, непонятно, кого она видела во сне. Ты же помнишь, она знала меня в бороде, шляпе… ну и прочем, а сейчас я выгляжу совершенно по-другому!

— А ты помнишь, что Кина сама достаточно серьез ный маг? Почему ты решил, что она не рассмотрела тебя Истинным Зрением?

Этой сообразительной девчонке снова удалось уди вить меня! Однако, еще немного подумав, я произнес:

— И все-таки главное — ее жутко измученное лицо… Такое впечатление, что бедняжка давно не знает, что ей предпринять.

— Так ты видел только ее лицо? Целиком ты ее не видел?! — неожиданно нарушил обет молчания Фродо.

— Нет, только лицо, — чуть вздрогнув, ответил я. Уж больно явственно это лицо возникло в моей памяти.

— Ну вот, — взмахнул хоббит ручками, — а говорил, утопла!

— Это ты говорил “утопла”, — перебил его тролль.

— Я?! — тут же возмутился хоббит.

Но Эльнорда снова перебила обоих, не дав разгореться спору на тему “Кто — я?!”. Она распахнула свои глазищи в мою сторону и спросила:

— А ты не проверил этот ручей и его бережок на предмет наведенной магии? Может, тебя кто сознательно дурил?!

Тролль и хоббит потрясенно замолчали, а я сам уста вился на девчонку в изумлении. Только спустя секунду я выдавил из себя:

— Да мне это и в голову не пришло!..

— И мне, — поддакнул Фродо, за что получил легкий подзатыльник от тролля.

Я же, не обращая больше внимания на вновь начавше еся выяснение отношений между Фродо и Душегубом, то ропливо пробормотал короткий наговор, обостряющий восприятие окружающего магического фона, и начал тща тельно прощупывать окрестности.

Поначалу я не заметил ничего настораживающего, толь ко где-то вдалеке чувствовалось небольшое клубящееся воз мущение магии. Потом у меня возникло ощущение, что за нашим Братством кто-то наблюдает, причем наблюдает… я бы сказал, краем глаза, боковым зрением, так, чтобы объект не чувствовал тяжести взгляда. А потом во мне проснулось странное чувство беззащитности! Я не сразу понял, в чем дело, но это ощущение беззащитности, открытости, рас пахнутости в мир стремительно усиливалось, порождая чуть ли не панику! Чудовищным усилием воли я взял себя в руки и тут же понял, что проистекает это чувство от… пу стых рук. Именно то, что в моих ладонях ничего не было, рождало это жуткое чувство. Мне не хватало… посоха!

Именно в этот момент мне стало ясно, что такое есть для мага волшебная палочка — волшебный проводник его магической силы, мастерства и мудрости от чародея к миру… К Миру!

Я тряхнул головой и сквозь стиснутые зубы выдохнул из груди застоявшийся воздух, словно возвращаясь к соб ственному сознанию. И тут же понял, что меня окружает странная тишина, нарушаемая только легким шорохом на ших шагов.

Я огляделся и увидел, что мои спутники шагают рядом и буквально не спускают с меня испуганно-насторожен ных взглядов.

— В чем дело?.. — поинтересовался я и удивился тому хриплому рыку, что сорвался с моих губ.

— Нам показалось, что ты уже минут десять не ды шишь… — ответила за всех Эльнорда. Тролль и хоббит энер гично покивали,

— Ну зачем мне дышать? — усмехнулся я в ответ. — Переводить, можно сказать, воздух чужого мира…

Ребята неуверенно улыбнулись моей дурацкой шутке.

— А вот можно, мой дорогой товарищ, — обратился я к Душегубу, — попросить тебя об одной услуге?

Тролль только молча кивнул,

— Не отломишь ли ты для меня небольшую дубовую веточку?

Тролль шагнул к ближайшему дубу и без особых зат руднений отломил одну из нижних ветвей толщиной эдак пальца в два-три. Ветка, протянутая мне Душегубом, была довольно длинной, с богатой зеленой листвой. Я с некото рым сомнением посмотрел на нее, и тут же Фродо, словно уловив мою невысказанную мысль, выхватил у тролля его добычу, а из-за пояса свой широкий кинжал и принялся деловито обстругивать ветвь. В результате через несколько минут он протянул мне недлинную, не более пятидесяти сантиметров, палку, покрытую корой, на толстом конце которой торчал неопрятно срезанный короткий сучок.

Я взял эту… дубинку, и она мне неожиданно понравилась. Понравилась своей живой увесистостью, своей ухватистостью. Она сразу стала словно про должением моей ладони. Вот только была в ней какая-то шероховатость, какая-то незавершенность. Я несколько минут разглядывал свою дубинку и вдруг понял, в чем дело. Чуть толкнув дубинку через ладонь своей магической си лой, я придал ей необходимое внутреннее движение и… на отрезанном сучке проклюнулась невидимая до сих пор поч ка, а через мгновение развернулось два небольших дубо вых листочка.

— Вот теперь все в порядке, — удовлетворенно вздох нул я.

И неожиданно увидел довольные улыбки на лицах своих друзей. На мой безмолвный вопрос ответил ма ленький хоббит: