Кусака

— Ну! — крикнул Вэнс, с колотящимся сердцем бросая взгляды во все стороны. — Тут, сукины дети, Техас! Мы вам жопы-то напинаем!

Но больше на него не нападали. Оставалось еще, может быть, пять или шесть тварей — они лезли из дыр, как скорпионы из потревоженного гнезда, и быстро бежали в сторону Трэвис-стрит.

«Господи Исусе, — подумал Вэнс. — Кусака узнал, где Дифин».

Раздался треск, за ним — грохот падающих кирпичей. Вэнс повернул голову направо и увидел, что по Селеста-стрит в вихре дыма и пыли движется длинный, как тепловоз, силуэт. Шериф мельком увидел массивный хвост с шипами — и тут же хвост метнулся из стороны в сторону, и фасады магазинов взорвались, словно в них угодила «баба». Существо хлестнуло хвостом по сетчатой изгороди, окружавшей стоянку подержанных автомобилей Мэка Кейда, попало по машине и опрокинуло ее на бок. Потом чудовище принялось лавировать между машинами, как таракан между хлебных крошек, безостановочно молотя по ним хвостом. Полетели искры. Став на дыбы, какой-то грузовик-пикап соскользнул под землю. Забравшееся в гущу машин существо бешено заработало хвостом — влево, вправо, — гулко ухнул взорвавшийся бензин, и к небу рванулось рыжее пламя, позволив Вэнсу с Селестой разглядеть черное восьминогое тело и узкую голову, диковинную комбинацию лошади со скорпионом. Существо расшвыряло машины, отчего еще в нескольких местах на разбитых бензобаках расцвели костры, а потом двинулось дальше по Инферно.

Вэнс схватил Селесту за кровоточащую руку и притянул поближе. В дверях кафе, следя за приближающимся монстром, стояла Сью Маллинэкс. Ее веснушчатое лицо было молочно-белым. Вэнс понял, что всего через несколько секунд чудовище, крушащее хвостом по обе стороны улицы все без разбора, поравняется с ними.

— Уходи внутрь! — гаркнул он на Сью. Она попятилась в кафе. Вэнс потащил за собой Селесту. Сью перелезла через стойку и скорчилась на полу возле холодильника. Вэнс услышал, как на улице трещат камни: рухнула какая-то стена. Он бросил винтовку, поднял Селесту Престон и спихнул ее за стойку. Он и сам уже карабкался следом, когда весь фасад «Клейма» взорвался бурей белого камня и цемента. В кафе, сметая стулья и столики, въехала патрульная машина. Три камня величиной с кулак, ударив Вэнса в плечо, перекинули его через стойку, как кеглю.

Крыша просела, воздух стал белым от каменной пыли. Вокруг разбитых масляных ламп образовались горящие лужицы. Фасад «Клейма» превратился в зияющий провал. Снаружи монстр свернул вправо, хлестнул хвостом по «Салону красоты» и пополз на север по искореженным развалинам Трэвис-стрит. Следом за ним из дыр вылезли еще пять тварей поменьше и двинулись в ту же сторону, как поедатели падали — за акулой.

В доме Хэммондов разрывался от лая Бегун. Сержант лежал на полу маленькой комнаты, прикрывая голову руками и сильно дрожа всем телом. Прошло меньше минуты с тех пор, как в стену, выходившую на Селеста-стрит, что-то ударило и дом содрогнулся до основания. Градом посыпалось битое стекло и обломки камня. Сержант сел. Ноздри были забиты пылью, а широко раскрытые глаза остекленели от воспоминаний об артобстреле. Бегун был тут как тут, он продолжал яростно лаять.

— Ш-ш, — еле слышно просипел Сержант. — Тихо, Бегун, — повторил он, и его лучший друг подчинился.

Сержант поднялся. Пол от ударов стал горбатым. За десять минут до происшествия Деннисон ходил на кухню обследовать холодильник и нашел там коробок спичек. Теперь он чиркнул одной из них и двинулся за ее огоньком к входной двери.

Двери не было. Исчезла и большая часть стены. «Противотанковое ружье, — подумал Сержант. — Продырявили дом вчистую». В той стороне, где находилась стоянка подержанных машин Кейда, он увидел скачущие рыжие языки пламени. И что-то еще, скользившее сквозь огонь и дым. «Танк, » тигр «, — подумал он. — Нет, нет. Два или три» тигра «. Может, больше». Но гусеницы не лязгали, грохота двигателей не было слышно. Зато присутствовала текучая, наводящая ужас жизненная сила.

Селеста-стрит разверзлась. Сержант увидел другие силуэты — ростом с человека, но горбатые. Эти существа двигались с шустрой целеустремленностью муравьев, бегущих к пище.

Спичка обожгла Сержанту пальцы. Он затряс рукой и выронил ее, а потом отступил от рухнувшей стены и зажег другую спичку, потому что у тьмы были когтистые лапы. Бегун крутился у ног, нервно поскуливая. Дом перестал быть убежищем. Он раскрылся, как рана, и туда в любой момент могли нагрянуть существа с улицы. Сержант не осмеливался покинуть дом, но понимал, что им с Бегуном нельзя оставаться на открытом месте, как каким-нибудь контуженным идиотам. Он, пятясь, выбрался из комнатушки в коридор. Слева была дверь; он открыл ее и оказался перед шкафом, забитым какими-то коробками и всякой всячиной. Там же стоял пылесос. Шкаф был слишком узким, чтобы они с Бегуном уместились там оба. Спичка погасла, и снедаемый паникой Сержант зажег третью. Он вспомнил с каким лицом капитан говорил: всегда занимайте высоту. Он поглядел наверх, поднял спичку и обнаружил то, что искал.

В потолке коридора обнаружилась небольшая квадратная выемка со свисающим шестидюймовым шнуром. Сержант дотянулся до него, ухватил и потянул. Квадрат открылся, спустилась складная металлическая лесенка. Как и в его собственном доме, она вела на небольшой чердак. «Высота», — подумал Сержант.

— Пошли, Бегун, — сказал он, и собака помчалась вверх по ступенькам. Сержант полез следом. Чердак был чуть просторнее, чем у него, и все равно места едва хватало, чтобы лечь на живот. Он с трудом развернулся, втянул лесенку, и дверь чердака со щелчком захлопнулась.

Спичка погасла. Некоторое время Сержант лежал в темноте. На чердаке пахло пылью и дымом, но дышать можно было нормально. Бегун прижался к нему.

— Никому нас тута не найти, — прошептал Сержант. — Никому. — Чиркнув еще одной спичкой, он поднял ее, чтобы оглядеться.

Он лежал на коврике из розовой изоляции. Чердак был забит картонными коробками. К карнизу прислонилась разбитая лампа, а там, куда Сержант мог дотянуться, было скатано что-то похожее на спальные мешки. Из-за изоляции на него уже напала чесотка, и, ухватив спальник, он подтянул его к себе, собираясь сделать подстилку. Когда Сержант исхитрился расстелить мешок, внутри оказалась какая-то шишка. Что-то круглое, вроде бейсбольного мяча.

Он полез внутрь и нащупал прохладную сферу.

Спичка погасла.

51. ТОПОТ И СКРЕЖЕТ

Увидев красный взрыв в центре Инферно, Дифин поняла, что время пришло.

Машины и пикапы, подпрыгивая на ухабах, заехали на стоянку, люди кинулись под защиту общежития, а Ганнистон отправился выяснять, что происходит. Джесси, Том и Роудс остались с Дифин, следя, как инопланетянка расхаживает перед окном, словно отчаявшийся зверь в сужающейся клетке.

— Я хочу, чтобы мне вернули дочь, — сказала Джесси. — Где она?

— В безопасности. В моей споре.

Джесси шагнула вперед и осмелилась схватить Дифин за плечо. Инопланетянка перестала мерить шагами комнату и взглянула женщине в лицо.

— Я тебя спросила, где она. Сейчас ты мне скажешь.

Дифин взглянула на прочих. Все ждали, что она скажет, и Дифин поняла: пришла пора и для этого.

— Моя спора у вас дома. Я заложила ее в верхний люк.

— В верхний люк? — переспросил Том. — У нас даже второго этажа нет!

— Неверно. Я заложила свою спору в верхний люк вашего дома.

— Мы обыскали в доме каждый дюйм! — сказал Роудс. — Сферы там нет!

Но Джесси, обшарив взглядом детское личико, вспомнила о кусочках розовой изоляции в светло-русых волосах.

— Мы смотрели везде, куда ты, по-нашему, могла достать. Но чердак мы не проверяли, правда?

— Чердак? Это безумие! — сказал Роудс. — Когда мы ее нашли, она не могла даже ходить! Как она могла попасть на чердак?

Джесси знала.

— К тому времени, как мы пришли туда, ты уже знала, как надо ходить, верно?

— Да. Я делала, как… в тээ-вээ. — Дифин увидела, что ее не поняли. — Притворялась, — пояснила она, — потому что не хотела, чтобы вы заглянули в люк наверху.

— Сама ты не могла туда забраться, — сказала Джесси. — На что ты встала?

— На телоподдерживательное приспособление. — Она сообразила, что перевела не так, как собиралась. — На стул. Я позаботилась, чтобы он вернулся на то самое место, с которого я его взяла.

Джесси вспомнила, как маленькая девочка подтащила стул к окну, чтобы встать на него и прижать ладошки к стеклу. Ей ни разу не пришло в голову, что Дифин уже могла использовать стул, чтобы дотянуться до шнура от люка. Она выглянула посмотреть на пожар и увидела, что горит на Селеста-стрит, в двух шагах от их дома. — Откуда ты знаешь, что Стиви в безопасности?

— Моя спора… как это говорится… не-у-нич-то-жима. Ее ничем нельзя вскрыть, даже с технической оснащенностью Кусаки. — Две минуты назад Дифин почувствовала холодок, стекавший с поискового луча, и вычислила, что полный оборот он делает раз в четыреста восемьдесят земных секунд. — Простите, который час? — спросила она Тома.

— Восемнадцать минут четвертого.

Дифин кивнула. Поисковый луч должен был вернуться приблизительно через триста шестьдесят секунд. Она начала мысленный отсчет, используя негибкую земную математику.

— Кусака разыскивает мою спору с помощью идущего с корабля поискового луча, — сказала она. — Луч был задействован с момента приземления Кусаки. Агрегат, питающий его энергией, вычислил параметры и плотность моей споры, но у споры есть защитный механизм, отклоняющий луч.

— Значит, Кусаке не удастся ее найти? — спросила Джесси.

— Кусака ее еще не нашел. Луч пока в действии. — Наблюдая за пляской огня, Дифин поняла, что придется им все рассказать. — Луч очень силен. Чем дольше я нахожусь вне споры, тем слабее становится защитный механизм. — Она встретила взгляд Джесси. — Мне и в голову не приходило, что я так долго пробуду вне ее.

— Ты хочешь сказать, что Кусаки есть неплохие шансы отыскать ее на нашем чердаке, — сказал Том.

— Если хотите, можно высчитать вероятность.

— Нет. — Джесси не желала слышать эти цифры — перевес, как, похоже, и во всем остальном, оказался бы на стороне Кусаки.

Роудс подошел к окну, глотнуть воздуха. На стоянку вкатывались последние машины. Он не был уверен, хочет ли знать, от чего бегут эти люди. Он повернулся к Дифин.

— Ты говоришь, что можешь улететь на корабле Кусаки. Разве это возможно?

— Я уже дважды бежала с Седьмой Цитадели. Оба раза Кусака выследил меня и вернул. Я знакома с системами корабля и приборами операционного контроля. И знаю, как использовать звездный коридор, чтобы добраться домой.

— Ты сумеешь, попав на корабль, найти способ отключить силовое поле?

— Да. Силовое поле продуцируется вспомогательным источником питания. При перераспределении его энергия включает… — Слов для описания полетных систем пирамиды в земном словаре не нашлось. — …Главные двигатели, — только и удалось сказать Дифин.

— Значит, прежде, чем включать двигатели, нужно отключить силовое поле? Сколько на это нужно времени?

— Период времени варьирует в зависимости от того, сколько энергии потрачено. По грубым прикидкам — от пятнадцати до двадцати ваших минут.

Роудс хмыкнул, пытаясь внести в свои мысли достаточную ясность, чтобы думать.

— Примерно через полтора часа взойдет солнце. К этому времени, вероятно, вдоль периметра решетки соберется несколько сот полицейских, людей из ВВС и репортеров. — Губы полковника тронула слабая улыбка. — Готов спорить, это дело рук старины Бакнера. Бьюсь об заклад, эта сволочь на ушах стоит, только бы не дать газетчикам фотографировать. Какого черта: в течение двенадцати часов все это будет в газетах и по телику, и тут уж ни черта не поделаешь. — Улыбка растаяла. — Если бы отключить силовое поле, у нас появился бы шанс выбраться отсюда целыми-невредимыми. — Он поднял руку и посмотрел на впечатанный в нее синяк, повторявший форму ладони. — Я хочу сказать, почти у всех нас. Подумай, как следует: есть хоть какой-то способ проникнуть на корабль?

— Да, — немедленно ответила она. — По тоннелям Кусаки.

— Я имел в виду — другой дорогой. — От упоминания о тоннелях в сердце Роудса вонзился кинжал страха. — Как насчет портала, из которого появилась та летающая штуковина? Есть другие проходы на корабль?

— Нет. Только тоннели.

Полковник шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы — с таким свистом выходит воздух из спущенной шины. С ним улетучилась и надежда. Ни за какие коврижки Роудс не мог снова спуститься в эти тоннели.

Из коридора вернулся Ганнистон, с ним был Зарра Альхамбра.

— Расскажи им то, что рассказал мне, — велел капитан.

— Там, на Окраине, что-то вылезло из-под земли, — сказал Зарра полковнику. — Мы все были в церкви. Коди Локетт и Рик увидели его, мы всех вывели из церкви и отправили сюда. Больше я ничего не знаю, дядя.

— Где Рик и Коди сейчас? — спросил Том.

— Не знаю. Все происходит так быстро. Наверное, едут сюда.

Дифин почувствовала, как мимо, выполняя очередной виток, проскользнул поисковый луч. Она ошиблась в своих расчетах на четыре секунды.

Дверь опять открылась. Появился Бобби Клэй Клеммонс, дежуривший вместе с Майком Фрэкнером и парой других Щепов на крыше. Он быстро взглянул на Гремучек; в любое другое время Бобби в слепой ярости напал бы на них за вторжение на территорию Отщепенцев, но все это было забыто.

— Эй, полковник! — сказал он. — Там что-то шевелится! — Бобби подошел к окну, Роудс — за ним.

В лабиринте автомобилей у двух легковых машин фары еще горели. Сперва Роудс мало что мог рассмотреть в дыму и пыли. Потом справа он мельком увидел быстро движущийся силуэт, слева — еще один. Пригибаясь к самой земле, подбежал третий, он шмыгнул под машину и остался там. Теперь по Трэвис-стрит шли и другие. Полковник услышал топот и скрежет — это существа, цепляясь когтями за машины, карабкались через них. Он содрогнулся; ему вспомнилось, как он однажды зашел на кухню деревенского дома, в котором рос, включил свет и увидел дюжину тараканов, кинувшихся врассыпную от тарелки с именинным пирогом.

В снопах света стремительно промелькнули черные чешуйчатые спины. Взмах усаженного шипами хвоста — и одна фара разлетелась. Другой монстр высоко задрал дрожащий от напряжения хвост и выбил одну за другой две фары. Разлетелась и четвертая, последняя. Твари дружно двинулись из мрака к общежитию, беспорядочно молотя хвостами по машинам, но на краю стоянки остановились.

— Кусака боится электрического света. — Дифин стояла рядом с Роудсом, выглядывая из-за подоконника. — Ему от него больно.

— Кусаке, может быть, и больно, а этим, возможно, нет.

— Все они Кусака.

Дифин проследила взглядом за рывками шипастых хвостов. Теперь они выбивали размеренную дробь — можно было подумать, что чудовища грубо насмехаются над осажденными.

— Пока горит свет, он сюда не проберется.

Том уже взял винтовку со стола. Рядом лежало газовое ружье, которое принес Роудс. Ганнистон так и не расстался со своим автоматическим пистолетом. Роудс посмотрел на Бобби Клэя Клеммонса.

— У вас тут есть какое-нибудь оружие?

— Арсенал там. — Бобби Клэй провел его в следующую комнату и включил подвешенный на стену фонарь. Стала видна вешалка, с которой свисали разнообразные предметы: обпиленные бейсбольные биты, пара дробовиков и две пары латунных кастетов.

— Это все, что у вас есть?

— Примерно так. — Парнишка пожал плечами. — Дядя, нам никогда… ну… не хотелось никого убивать. Там еще кой-чего. — Он подошел к зеленому шкафчику для обуви и открыл его. Внутри лежал инструмент — молоток, две или три отвертки, разнообразные баночки с гвоздями и прочий хлам. Полезными, с точки зрения Роудса, могли быть только две вещи: мощный фонарь, работающий от батареек, и карманный фонарик. Он достал их и включил, чтобы проверить батареи. Фонарь светил достаточно сильно, но карманный фонарик был на последнем издыхании. Он забрал фонарь с собой в соседнюю комнату просто на случай, если — Боже упаси — что-нибудь случится с настенными светильниками.

Мерный, настойчивый скрежет шипов о металл достал Тома. Он пересек комнату, высунул в окно ствол винтовки и выстрелил в один из темных силуэтов. Пуля, если она и попала в цель, не остановила ритмичных ударов.

— Поберегите пули! — сказал ему Роудс. — Кусака пытается провести психическую атаку.

Он услышал другие выстрелы, из других окон. Пули щелкали по бетону, высекая искры, но грохот продолжался. Шум стоял такой, словно целая армия маршировала по битому стеклу.

Том собрался было убрать винтовку, и тут увидел на улице нечто новое. Со стоянки на них неуклонно надвигалось что-то крупное, но больше он ничего не сумел рассмотреть.

— Роудс! — сказал он. — Поглядите-ка…

Раздался скрежет сминаемого металла. В следующую секунду в здание сбоку с грохотом врезалось то, что могло быть дверцей машины. Тремя или четырьмя окнами дальше разлетелось стекло. Общежитие ответило лавиной ружейного огня. Роудс подошел к окну, успел разглядеть только какие-то смутные очертания — и примерно в десяти футах от него ударился о стену и с металлическим пронзительным скрежетом съехал вниз расплющенный корпус «мустанга». Что бы там ни орудовало, этот гад был достаточно силен, чтобы отшвырнуть машину на два-три десятка футов.

— Ложись! — сказал полковник, ныряя под окно. Остальные тоже бросились на пол, и Джесси, не успев подумать, что делает, схватила дочурку и подтащила поближе к себе.

— Ганни! — сказал Роудс. — Пройди по коридору и отгони всех от окон!

Ганни поспешно вышел. Роудс выглянул из-за подоконника. Неясная фигура приближалась, но еще не попала в льющийся из окон свет. С улицы прилетел еще один кусок металла (полковник подумал, что это, может быть, капот) и высадил окно первого этажа, но с таким треском и гулом, словно рухнул весь дом. Следом прилетела покрышка, которая выбила окно двумя комнатами левее. Кто-то вскрикнул от боли, задетый летящим стеклом. Дифин вырвалась от Джесси.

Никто не успел ее остановить. Она устремилась к окну, выхватила у Тома винтовку и с трудом установила ее на подоконнике. Роудс потянулся к Дифин, и в этот самый момент она двумя пальцами нажала курок. Отдачей ее отшвырнуло назад и проволокло по полу, но она мигом вскочила и попыталась оттащить винтовку обратно к окну. Повлажневшие от ярости и замешательства глаза смотрели бешено. Но взгромоздить винтовку на подоконник Дифин не сумела: Том вцепился в нее, потащил от окна, и стена у них над головой тут же рухнула внутрь.

Сквозь град обломков Роудс увидел, как в пролом, взметнув облако пыли, ворвался хвост чудовища. По полу барабанил камнепад. Том загородил своим телом Дифин. Хвост мелькнул снова, оставив дыру с ванну в поперечнике. У выглянувшего из окна Роудса затряслись все поджилки — он мельком увидел голову чудовища, которое быстро перебирая ногами, отступило от границы светового пятна. Убрав голову, существо снова хлестнуло хвостом, и шипы просвистели мимо стены.

Дифин, рассыпая крохотные молнии, как электрический угорь, прыгнула на подоконник. Роудс подумал, что она собирается выскочить наружу, и осмелился схватить ее за руку. Его дернуло током так, что лязгнули зубы, но он не выпускал девочку.

— Нет! — крикнул он, пытаясь удержать Дифин, которая билась в его руках, как зверек.

Ее внимание сосредоточилось только на одном: выбраться из этой коробки и увести Кусаку от пойманных здесь в ловушку человеков. Но вдруг она увидела, что в дыму движется огромный силуэт. Белый свет омыл его голову и блеснул на игольчатых зубах, которыми были усажены толстые продолговатые челюсти. Два глаза метнулись к ней, два других оставались нацеленными на другое окно, и у Дифин мелькнула мысль, что в узких черных зрачках она видит свое отражение. Узнали ее эти глаза или нет, было непонятно: они были холодными и бесстрастными, как льдистые своды глубокого космоса. Кусака продолжал продвигаться вперед быстрыми мелкими шажками, позади него смертоносным знаком вопроса вздымался хвост. Голова монстра угодила в ослепительное сияние электрического света. Послышалось шипение, и Роудс невольно подумал о мясе, которое жарят в гриле; он увидел, как в тех местах, где свет коснулся глаз чудовища, вздулись волдыри. Оттуда потекла серая слизь. Монстр стегнул хвостом, и Роудс сдернул Дифин с окна на пол. Шипы врезались в стену соседней комнаты. Раздались пронзительные крики, и весь второй этаж затрясся.

Комнату заполнила кирпичная пыль. Роудс сел и выглянул наружу, но существо уже убралось подальше от света. Другие Кусаки на стоянке продолжали выбивать хвостами мерную боевую дробь. Дифин лежала на боку, тяжело дыша, понимая, что Кусака пытается перебить светильники. Потом ее будто ударило: двенадцать секунд назад мимо должен был пройти поисковый луч, ведь она не прекращала мысленный отсчет. Так где же он? Если его убрали…

О том, что это означает, думать не хотелось.

— Держись, — лаконично сказал Роудс. — Оно возвращается. — И потянулся к винтовке Тома.

В тесной темноте чердака Хэммондов заворчал Бегун. Сержант зажег еще одну спичку, поднес к черной как смоль сфере, которую держал в руке и ничего в ней не увидел, но, когда встряхнул, то подумал, что слышит тихий плеск жидкости. Сфера была холодной, будто ее только что вынули из холодильника. Сержант прижал ее ко лбу и щекам, словно это был кусок льда. Бегун поднялся со спального мешка и нервно взвизгнул. Сержант сказал:

— Ну, ну, без капризов. Старина Сержант тебя не…

Дом задрожал. Внизу, лопаясь, оглушительно затрещали доски.

— ..бросит, — хрипло закончил он.

Загрохотала мебель — не то падая, не то переворачиваясь. Потом стало тихо. Бегун заскулил и прижался к боку Сержанта, а тот обнял своего лучшего друга. Спичка погасла, но он не пытался зажечь новую — она бы слишком громко чиркнула о коробок.

Затянувшееся молчание нарушили шаги: кто-то вошел в коридор и остановился под ведущим на чердак люком.

Люк рывком раскрыли, и шаги возобновились.

Сержант, стискивая в руке черную сферу, начал отползать от них.

— Спускайся, — произнес мужской голос. — Спору бери с собой.

Сержант не шевелился. Бегун тихонько заворчал.

— Если у тебя есть фонарь, бросай вниз. — Нетерпеливая пауза. — Ты же не хочешь, чтоб я окончательно взбесился?

Несмотря на техасский выговор, голос звучал как-то странно, в словах чудилась странная дребезжащая нотка, словно в горле у говорившего гнездились змеи. Потом к ней примешался и другой звук: тихий стон агонизирующей собаки.

Сержант швырнул спичечный коробок в люк. Рука поймала его и смяла.

— А теперь вы со спорой.

Он не знал, что незнакомец называет «спорой», но дрожащим голосом прошептал Бегуну:

— Придется спуститься. Деваться некуда.

Он протиснулся к люку, Бегун — за ним.

В коридоре маячил силуэт ростом с человека. Когда Сержант добрался до нижней ступеньки, чья-то рука вырвала у него сферу так быстро, что боль и проступившую на пальцах кровь он ощутил только через несколько секунд. «Острые у парня ногти, — подумал Сержант. — Враз меня расцарапал». Он разглядел, как человек поднял сферу к лицу. У него на груди, там, где положено было быть только рубахе да телу, что-то шевелилось.

Человек прошептал:

— Поймал.

От того, как он это произнес, по спине у Сержанта пошли мурашки.

Рука поместила сферу в шевелившуюся на груди незнакомца массу. Сержант услышал, как щелкнули клыки, принимая ее.

Потом влажная и скользкая, как брюхо многоножки, рука обхватила Сержанта и оторвала от пола, выдавив из легких весь воздух. Сержант был слишком ошеломлен, чтобы дать отпор, и, не успел он понять, что же происходит, как незнакомец уже шагал к зияющей в полу дыре. Сержант попытался позвать Бегуна и не нашел голоса. Тут человек шагнул в дыру, и они полетели. Сержант намочил штаны.

Ноги человека, ударившись о дно, самортизировали, и тем не менее удар встряхнул Сержанта так, что голова показалась ему мешком битого стекла. Сержант издал сдавленный стон. Человек, чавкая башмаками по слизи, побежал во тьму извилистого тоннеля, унося Сержанта с собой.

52. СДЕЛКА

Хвост чудовища проломил стену и проник в комнату, где обнимались с полом Керт Локетт и четверо других. Полетели кирпичи; один из них попал в светильник, висевший на стене у двери, и разбил его вдребезги. Свет погас. Керт услышал, как в соседней комнате гулко бухнула винтовка. Хвост заметался у него над головой и убрался в кипящем облаке пыли, а Керт, будто краб, что было сил кинулся из комнаты в коридор.

Коридор был забит. В резком свете ламп десятки жителей Инферно и Окраины сгрудились так тесно, что со стороны казалось, будто они сплавились в единое целое. Колыхалась пыль, ревели младенцы, да и несколько взрослых мужчин тоже пустили слезу. Керт и сам готов был расплакаться. Он пришел сюда за Коди, но один из Отщепенцев сказал, что тот уехал. Поэтому Керт остался дожидаться сына, а потом начался сущий ад. Он отполз от двери, чтобы между ним и этим здоровым гадом с колючим хвостом оказалась еще одна стена. Прямо над ухом кто-то забурчал по-испански, однако люди потеснились и дали Керту укрыться.

Пол вздыбился. Внутрь опять посыпались кирпичи, крики стали громче. Рядом с Кертом всхлипывала какая-то старуха. Вдруг ее ладони оказались у Керта на рукаве и задвигались по руке вниз, к пальцам, в которые она намертво вцепилась. Он заглянул в морщинистое лицо старухи и увидел, что глаза застланы пеленой катаракты. Старуха все время раскачивалась, и сидевший рядом с ней мужчина обнял ее за плечи.

Керт и Ксавье Мендоса уставились друг на друга.

— Где Коди? — спросил Мендоса.

— Все еще где-то там.

Старуха лихорадочно заговорила по-испански, и Мендоса изо всех сил принялся ее успокаивать. Палома Хурадо отчаянно пыталась выяснить, что случилось с Риком и Мирандой, но, насколько знал Мендоса, в здании ребята еще не появлялись.

Неподалеку Керт увидел прижатую к стене жирную тушу Стэна Фрэсиера. Мужик потел ведрами, а в руках у него был зажат блестящий кольт со здоровенной рукояткой. Когда здание в очередной раз содрогнулось, Керт высвободил руку и подполз к соседу.

— Эй, Фрэсиер! Эта штука тебе нужна?

Белый от страха, одуревший Фрэсиер судорожно втянул воздух. Язык не повиновался ему. Керт сказал: «Не обижайся», — и вытащил пистолет из похожих на сосиски пальцев. Потом по-пластунски прополз в комнату, которую только что оставил, где в стене были две дыры величиной с колесо грузовика. Он залег под разбитым окном, оттянул боек кольта и стал ждать, чтобы ходячий таран снова показался из дыма. Керт отдал бы левое яйцо за один глоток «Кентакки Джент», но времени на то, чтобы позволить нестерпимой жажде завладеть собой, не было — дым расступился, смутно различимая тварь легко пробежала вперед и стегнула хвостом. Хвост врезался в стену где-то справа от Керта, подняв кирпичную бурю. Керт начал стрелять и услышал, что две пули рикошетом отлетели от бронированного тела, зато еще две с порадовавшим его чмоканьем вошли в более мягкие ткани. Монстр махнул хвостом в его сторону. Усаженный шипами шар промелькнул мимо окна и с треском проломил стену соседней комнаты. Пол дрогнул, словно от разрыва бомбы. Керт сделал два последних выстрела, увидел, что из передней лапы брызнула серая жидкость, но тут чудовище снова отпрянуло в темноту и отступило, с хрустом давя машины.

— На.

Керт огляделся. В комнату вползал Мендоса. Палому Хурадо он оставил со своей женой и дядей. Мендоса протянул ему раскрытую ладонь, в которой лежали еще четыре пули и сказал:

— Нашел у него в кармане. И подумал, может, они тебе пригодятся.

— Похоже. — Керт торопливо вытряхнул пустые гильзы и трясущимися руками перезарядил кольт. — Сучья ночка, а?

Мендоса хмыкнул, позволив себе угрюмо улыбнуться.

— Си.. Вид у тебя такой, словно на тебя наступили.

— И себячуйствие тоже. — С носа Керта сорвалась капля пота. — Не так давно я угодил в одну заварушку на Шестьдесят седьмом шоссе. Сигаретки не найдется, а?

— Нет, извини.

— Тут где-нибудь должно быть курево. — Он со щелчком вернул барабан на место. — Не видел нынче вечером моего парня?

— Минут двадцать назад он был на Окраине. Потом я его не видел.

— Ничего с ним не случится. Коди крепкий орешек. Как его батя. — Керт грубо хохотнул. Мендоса ползком двинулся обратно к своей семье, но Керт сказал: — Обожди. Хочу тебе кой-чего сказать… по-моему, сейчас самое время. Похоже, Коди думает, что ты мужик что надо. Пацан бывает редким идиотом, но только не тогда, когда судит о людях. Должно быть, ты здорово много ему дал. Это… я одобряю.

— Коди парнишка хороший, — сказал Мендоса. Глядеть в водянистые глаза Керта, наводившие на мысли о больной собаке, было тяжело. — А мужик из него выйдет еще лучше.

— Лучше меня то есть?

На этот раз Мендоса не отвел глаз.

— Си, — ответил он. — Я именно это хотел сказать.

— Чего ты про меня думаешь, мне до фени. Ты по-людски обошелся с моим сыном, и я сказал спасибо. Так-то. — Керт повернулся к Мендосе спиной.

У его собеседника от злости внутри все завязалось в твердый узел. Он не знал, что дает Керту право называть Коди «сыном». Судя по тому, что видел Мендоса, Коди был нужен Керту только, чтобы убирать в доме или приносить ему деньги и сигареты. Что поделаешь, горбатого могила исправит. Мендоса процедил сквозь стиснутые зубы: — Не за что, — и вернулся к жене и дяде.

«Одно этот моченый старый хрен забыл сказать, — подумал Керт. — Мужик из Коди выйдет еще лучше, если парень жив. Невозможно сказать, что там бродит в дыму и пыли и где может быть Коди. Никогда не пойму, кой черт понес окаянного мальчишку на Окраину, — сказал он себе. Но одно знаю точно: я надеру ему жопу так, что она запоет..».

Нет. Нет, не надерешь.

Керт оперся подбородком на руку с пистолетом. Длиннохвостые гады за окном продолжали играть песни на металле, словно понимали, что достают в общаге всех до единого. Он хотел спустить курок, но сообразил, что лучше экономить пули. Выходило чертовски занятно: голова была ясной и чувствовал себя Керт нормально.