Морские волки (№2) - Пират моей мечты

— О, мисс Джеймс, вы неотразимы! — улыбнулась Марта. — Роберт, — обратилась она к мужу, — нам придется стеречь мисс Серенити. Иначе городские ухажеры не дадут ей проходу и кто-нибудь из них, того и гляди, ее у нас похитит!

Серенити зарделась от этого комплимента.

Морган повернул голову в ее сторону. Стоило их глазам встретиться, как он помимо воли испустил протяжный вздох и прижал руку к сердцу. Во взгляде его читалось восхищение, от которого у Серенити захватило дух.

Сердцу стало тесно в груди, кровь прилила к щекам. Никогда в жизни она не была объектом такого непритворного восторга.

— Ну что ж, все в сборе, — сказала Марта. — Прошу к столу.

Ужин, поданный в просторной столовой, куда хозяева и гости прошли неторопливо и чинно, был изысканно сервирован и чрезвычайно обилен.

На столе посреди блюд возвышались два огромных канделябра с множеством восковых свечей, а чтобы гостям не было жарко, роскошно разодетый слуга обмахивал их пестрыми опахалами, которые приводились в движение при помощи хитроумного устройства из цепей и блоков.

Серенити залюбовалась сервировкой стола — роскошной китайской посудой из тончайшего фарфора, тяжелыми серебряными и золотыми блюдами, чашами и кубками, хрустальными бокалами, в которых пенилось шампанское. Что же до яств — то им просто несть числа. Никогда еще ей не доводилось видеть столь явного изобилия! Даже в Рождество стол Джеймсов не бывал уставлен таким количеством тонко приготовленных кушаний.

На огромных блюдах громоздились фаршированный гусь, ароматная буженина, индейка, ростбиф, печеная и жареная рыба, не менее десяти сортов колбас, фруктовые салаты, пироги… У Серенити даже глаза разбежались…

Она с интересом прислушивалась к разговорам мужчин, которые наперебой рассказывали друг другу о морских приключениях. Морган сидел у противоположного от нее края стола, рядом с Робертом. Барни и Джейк заняли места слева от хозяина.

— Простите, что мы рассадили дорогих гостей в нарушение всех традиций, — сказала Марта, поливая кусок ростбифа соусом. — Но я подумала, что мужчинам о стольком надо рассказать друг другу. Пусть уж сидят все вместе.

Серенити, смутившись оттого, что добрая женщина, по-видимому, без труда прочитала ее мысли, растерянно пробормотала:

— О, что вы, мне нет до этого никакого дела.

— Попробуй гуся, Серенити, — посоветовала ей Кристен. — Это фирменное блюдо нашей Кармен. Не пожалеешь.

— Спасибо. — Серенити взяла несколько ломтиков гусиной грудки с блюда, которое поднес ей один из слуг.

Несколько минут прошло в молчании. Серенити едва успела отведать гуся, как вдруг Марта обратилась к ней:

— Морган сказал, что вы писательница. Неужто это правда, мисс Джеймс?

Серенити гордо вскинула голову:

— Совершенная правда, мэм.

— Какая благородная профессия, — улыбнулась Марта. — Никогда еще не сидела за одним столом с писателем. Но до чего же, наверное, нелегок этот труд! Особенно для женщины.

— Да, ремесло это не из простых, — согласилась Серенити, исподтишка взглянув на Моргана и удостоверившись, что он смотрит в ее сторону. Сглотнув, она быстро перевела взгляд на Кристен, которая ей ободряюще улыбнулась.

— Мне никогда не хватало смелости удивить всех какой-нибудь неожиданной выходкой, — с усмешкой призналась Марта. — Атак хотелось, особенно в молодости. Я мечтала производить впечатление на окружающих не только своей внешностью. В особенности на мужчин, что уж греха таить. Но Бог не дал мне никаких талантов.

— О, брось, мама! — запротестовала Кристен. — Папа любит тебя не только за твою внешность.

— Теперь-то да! — вздохнула Марта. — Но на то, чтобы он оценил меня как человека, потребовалось тридцать лет совместной жизни. Мне пришлось для этого состариться, — добавила она, пряча улыбку.

— Ну, мама, не совестно ли тебе говорить такое?! — нежно укорила ее Кристен.

— А скажите-ка мне, Серенити, читали ли вы труды Мэри Вуллстонкрафт?

— Конечно!

— Эта женщина — ходячий протест! — заявила Марта. — И книги она пишет скандальные, но, между нами, я разделяю многие ее взгляды. Например, о женском образовании. О, представьте себе, я научилась читать втайне от всех. И хорошо помню, как рассвирепел отец, когда однажды поймал меня за книгой. Мне тогда было тринадцать. Как большинство мужчин, он считал, что чтение разовьет во мне дурные наклонности.

Разговор с Мартой и Кристен продолжался до конца обеда. И все это время Серенити ловила на себе восхищенные взгляды Моргана.

Когда был съеден десерт, мужчины, поблагодарив хозяйку, отправились в кабинет Роберта, женщины во главе с Мартой — в гостиную.

— Серенити.

Она остановилась в дверях, услышав за спиной голос Моргана.

— Слушаю вас, капитан.

Он подошел к ней размашистой походкой моряка. Пламя свечей играло в его глазах, придавая им какое-то новое, мечтательно-задушевное выражение.

— Я подумал, что мы с вами могли бы прогуляться по саду. Погода стоит чудесная… Если, разумеется, вы не против.

Серенити, понизив голос, чтобы ее не могли услышать Марта и Кристен, возразила:

— Я не забыла, что случилось таким же чудесным вечером, когда мы с вами остались одни.

Морган обезоруживающе улыбнулся:

— Обещаю вам, что подобное больше не повторится. Я буду вести себя безупречно, вот увидите. — Затем он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: — Разве что вы сами этого пожелаете. В каковом случае я, разумеется, не посмею разочаровать леди.

Серенити бросило в жар. В глубине души она была счастлива, что он по-прежнему желает близости с ней, но сознаться в этом значило бы уронить себя в его глазах.

— Вы опасный ловелас, капитан Дрейк. Но должна вас разочаровать: я не стану плясать под вашу дудку. Не рассчитывайте на это.

Он шутливым жестом прижал руку к груди и пошатнулся:

— Я сражен вашими словами наповал, миледи! Я гибну в расцвете лет! — Тут на лице его снова засияла улыбка. — Но как мне все же уговорить вас прогуляться со мной по саду?

Он оглянулся. В стороне стояли миссис Дорран и Кристен.

— Замолви за меня словечко, Кристен, — обратился он к свояченице. — Заверь мисс Серенити, что, оставшись со мной наедине, она будет вне всякой опасности. Ты ведь знаешь, я человек чести.

— Ты хотел сказать: дамский угодник, — рассмеялась Кристен. — Я посоветовала бы тебе, Серенити, держаться настороже. — Она погрозила Моргану пальцем. — Поэтому мы на всякий случай оставим дверь в сад открытой. И если он посмеет коснуться губами твоей щеки, Серенити, ты сразу зови нас, и мы с мамой бросимся тебе на помощь.

— Значит, мы можем на вас рассчитывать в случае какого-либо недоразумения? — Он насмешливо изогнул бровь.

Серенити не успела опомниться, как он взял ее под руку и стремительно увлек в сад.

Вечер и впрямь стоял замечательный. Серенити отметила это сразу, стоило ей только очутиться на ровной дорожке, посыпанной песком, среди цветущих роз и увитых плющом изгородей, которые разделяли пространство на несколько обособленных зон. Кристен еще прежде сказала ей, что сад этот — особая гордость Марты и объект ее неусыпных забот.

Серенити с любопытством озиралась по сторонам. Сад был чудесный. Пройдя несколько шагов по дорожке, она остановилась и повернулась к Моргану лицом. Легкий бриз шевелил ее локоны. Пристально глядя на него, она без тени улыбки спросила:

— Так о чем же вы хотели поговорить со мной?

Он опустил глаза, словно собираясь с мыслями, и произнес глубоким, звучным голосом, тон которого выдавал его волнение:

— Я-подумал, разумно ли вам покупать место на этом колониальном паруснике. Ведь вы не знаете, что за человек его капитан.

Кровь прилила к щекам Серенити. Неужто он имеет в виду то, о чем она так отчаянно, так исступленно мечтала? Смеет ли она надеяться, что он…

— Должна ли я это понимать так, что вы просите меня остаться с вами?

— Нет! — произнес он с поспешностью, которая разом положила конец всем ее упованиям.

Что ж, выходит, даже Кристен порой ошибается в прогнозах…

— Я совсем не это имел в виду, — пояснил Морган. Каждое его слово впивалось ей в сердце, как раскаленная игла. — Просто, по-моему, вам следует все хорошенько обдумать, прежде чем…

— Прежде чем что? — спросила она. Голос ее прозвучал гораздо резче, чем ей хотелось бы.

«Он еще смеет давать мне советы, — пронеслось у нее в голове. — Человек, который видеть и знать меня не хочет!»

— Хорошенько все обдумать, — фыркнув, продолжила она, — прежде чем довериться незнакомому капитану с его командой, состоящей из одних мужчин. Где-то я уже о подобном слышала. И должна вам заметить, что капитан торгового судна, на котором я намерена отправиться домой, не был пиратом. И его не разыскивают правительства нескольких стран.

— Всего-то двух, но разве в этом дело?

— А в чем же?

Моргана задел ее тон, но еще больше — ее манера заострять внимание на тех его словах, которым сам он не придавал значения. И еще, она умела так повернуть разговор, что ему приходилось произносить то, чего он и в мыслях не держал…

— Где вы раздобыли деньги на проезд?

— Вот уж это вас совершенно не касается.

— Я в ответе за все, что происходит с вами. Приоткрыв от удивления рот, она смерила его негодующим взглядом:

— С какой это стати?

— Ведь не кто иной, как я, вас в это вовлек, и потому…

— Нет, если мне не изменяет память, я сама в это ввязалась. И без помощников извлеку себя из этого. Когда и как мне будет угодно.

— Но мой долг мужчины…

— О, прошу вас… — Она раскрыла ладони и вытянула руки вперед, словно отстраняясь от него. — Не начинайте снова эти разговоры…

Моргану безумно захотелось, во-первых, поцеловать ее, а во-вторых, задушить. Не решившись ни на то, ни на другое, он рассмеялся. Она сводила его с ума. Но именно это и привлекало его к ней. С такой женщиной никогда не соскучишься.

— Почему это любой наш с вами разговор заканчивается спором?

Серенити сорвала желтую розу с ближайшего куста и, поглаживая пальцем нежные лепестки, с улыбкой ответила:

— Да, спорить мы оба любим, это уж точно.

— Еще как! — в тон ей ответил он, обдумывая аргументы, при помощи которых смог бы убедить ее остаться на «Тритоне». Надо было чем-то ее заманить на парусник. И тут его осенило.

— Знаете, — выпалил он, — если вы согласитесь отправиться домой на моем паруснике, я обучу вас морскому делу.

Серенити, вздохнув, уселась на одну из мраморных скамей, стоявших у края дорожки.

— Я не желаю больше быть матросом и не напишу о вас ни строчки, как и обещала. Все, чего я хочу, — это как можно скорее оказаться дома.

— Но почему? — Он медленно подошел к скамье и остановился напротив Серенити. Глядя на нее сверху вниз, он повторил: — Почему? Ведь вы хорошо знаете, что ждет вас по возвращении. Сплетницы станут…

— Еще бы, — перебила она; в голосе ее звучала боль. — Мне хорошо известно, как злоречивы и недоброжелательны люди, — Она подняла на него глаза. В них застыла такая печаль, что у Моргана сжалось сердце. Ему казалось, это ее душа, трепетная, беспомощная, смятенная, глядит на него из ее расширенных зрачков, обрамленных голубым сиянием.

Он не знал, как ее утешить, что сказать, чтобы улыбка снова засияла на ее лице.

— Мне рано или поздно придется возвратиться домой, — продолжала она. — И чем дольше продлится мое отсутствие, тем тяжелей мне будет в родном городе.

Он растерянно смотрел на нее, не понимая, почему ему так хочется, чтобы она осталась. Лишь одно было ему ясно — если она его покинет, это причинит ему нестерпимую муку, такую, какой он никогда еще не испытывал.

Сев рядом с ней на скамью, он нежно, едва касаясь бледной кожи, провел ладонью по ее щеке. Боже, как она была прекрасна, каким роскошным водопадом спускались на ее плечи каштановые локоны, как призывно сияли ее глаза в призрачном лунном свете!

— Уж не собираетесь ли вы поцеловать меня, капитан Дрейк? — спросила она насмешливо.

— А если собираюсь?

— В таком случае позвольте напомнить вам ваше обещание.

— Тогда скажите, чтобы я ушел. И мне не останется ничего другого, кроме как подчиниться.

Серенити проглотила комок в горле. Она не могла заставить себя произнести эти слова. В глазах его блеснул огонь неподдельной страсти, и тело ее отозвалось на этот безмолвный призыв.

— Нет, — честно призналась она. — Я не хочу, чтобы вы уходили.

Он нежно обнял ее, и она раскрыла губы…

— Капитан Дрейк!

Руки его мгновенного разжались. Он отстранился от нее и кивнул Кристен, которая приближалась к ним стремительной, легкой походкой.

— Что случилось? — свирепо осведомился он. Кристен, слегка приподняв брови, холодно ответила:

— Не шипите на меня, мистер Дрейк, словно рассерженный гусь! Не ты ли сам просил дать тебе знать, когда к нам пожалует плотник? Я только лишь выполняю твою просьбу.

— Какого дьявола ему здесь понадобилось в такой час? — Морган никак не мог справиться с раздражением, поднимаясь со скамьи. — Мы с вами продолжим разговор в другое время, Серенити.

Она смущенно кивнула и проводила его взглядом. Кристен, едва лишь он скрылся в доме, негромко произнесла:

— Иногда бывает полезно раззадорить мужчину и тотчас же окатить его ледяной водой.

— Прости, я не совсем тебя понимаю. К чему это? Кристен оглянулась на открытую дверь и шепотом спросила:

— Скажите мне честно, мисс Джеймс, желаете ли вы, чтобы капитан очутился у ваших ног, или предпочитаете вернуться домой на торговом судне?

Серенити усмехнулась и без колебаний ответила:

— Я готова вернуться, и ты это знаешь. Но… если есть хоть малейшая возможность не разлучаться с Морганом… Научи меня, как этого добиться!

Глава 16

Следующее утро подруги провели в гостиной. Кристен учила Серенити азам науки обольщения. Которую та про себя переименовала в науку одурачивания.

Серенити не переставала удивляться: неужели мужчины так глупы и внушаемы? Неужто они попадаются на столь немудреные, примитивные уловки? И внутренний голос твердил ей: «Да, Кристен права. Они и в самом деле такие».

— Нет, Серенити, выпрями спину, — командовала Кристен. — А теперь опусти глаза. Не закрывай, только опусти. Вот так. Отлично!

— Но я ничего не вижу!

— Здесь ведь не ползают змеи, так что тебе нечего бояться. Ты задумала завоевать его сердце. А любовь слепа, помни это.

— Я тоже ослепну, если буду все время прикрывать глаза веками.

— Серенити!

— Ох, прости, пожалуйста!

Кристен дружелюбно кивнула и продолжила учить ее, как следует ходить в присутствии мужчин, как выговаривать слова, садиться, вставать, подавать руку. Серенити, в душе считавшая все это глупым жеманством, тем не менее стремилась овладеть всеми тонкостями сего непростого искусства.

— А теперь перейдем к главному, — деловито проговорила Кристен, и Серенити, подавляя вздох, обратила к ней усталый взгляд. Ей страшно было помыслить, какую новую пытку приготовила для нее бойкая подруга.

— И что же это?

— Фатальное столкновение.

— Что?!

— Фатальное столкновение, которое гарантированно повергнет мужчину к твоим стопам.

Серенити закусила губу.

— Звучит устрашающе. Это что же, я должна толкнуть его с такой силой, чтобы он растянулся во весь рост?

Кристен закатила глаза. Что за беспредельная наивность! Серенити не знала даже азов науки обольщения! Она взяла из серебряной вазы крупное яблоко и бросила его на пол.

— Подними-ка его!

Серенити нагнулась и послушно подхватила яблоко. Кристен неодобрительно прищелкнула языком.

— Теперь смотри, как это следует делать. — Она уронила на пол еще одно яблоко и томным голоском прощебетала: — Ох, ну какая же я неловкая, право! — И тут же пояснила: — И тогда он непременно наклонится, чтобы его подобрать. А ты должна нагнуться одновременно с ним.

— Зачем?

Кристен лукаво улыбнулась:

— Представь, что ты — это Морган. И сразу все поймешь. Ну, давай. Подними яблоко.

Стоило Серенити наклониться, как к ней, к самому ее лицу, притиснулась Кристен. Вернее, не она сама, а ее пышная грудь. Серенити мучительно покраснела.

— О, это уж слишком. Я так не смогу. — Она прижала яблоко к груди. — Ни за что не сумею. Да он наверняка догадается, что я это сделала нарочно.

Кристен пренебрежительно махнула рукой:

— Ничего подобного! Ты его переоцениваешь. Ни о чем он не додумается, потому что голова его будет занята другим. Ты ее сможешь даже отрубить, а он и не заметит.

Серенити засмеялась, но тотчас же устыдилась своей веселости.

— Знаешь, давай не будем говорить ни о чем подобном даже в шутку. Это… это противоестественно.

— Как знаешь, — пожала плечами Кристен. — Но вот что я тебе скажу: правильное поведение — вещь хорошая, но оно не согреет твою постель.

Проигнорировав укоризненный взгляд Серенити, она подбросила яблоко в воздух и ловко его поймала.

— А теперь вернемся к нашему уроку. После того как он вручит тебе яблоко, или что там ты уронила, старайся задержать его внимание на своем теле. Словно ненароком прижми этот предмет к груди. В районе декольте. — И Кристен ладонью прижала яблоко к ложбинке между грудей.

— Но у меня нет платья с де…

— Вечером будет.

Несколькими часами позже они вдвоем обследовали весь богатый гардероб Кристен и выбрали вечернее платье для Серенити.

Кристен, усадив Серенити на стул у себя в спальне, экспериментировала с ее прической и одновременно инструктировала ее, как вести себя во время ужина. Серенити с отчаянием сознавала, что не запомнит и половины того, что пыталась вложить ей в голову добросовестная наставница.

Но самое худшее ждало ее впереди.

Стянув волосы Серенити в узел, Кристен вдруг перебила самое себя на полуслове и решительно заявила:

— Знаю, знаю, что нам нужнее всего. Соперник! Серенити, увидев в зеркале, каким энтузиазмом загорелись глаза подруги, растерянно переспросила:

— Соперник?

— Именно. — Кристен скрепила узел на ее голове еще несколькими шпильками. — Мы заставим мужчину увиваться за тобой.

— По-моему, мы только об этом и говорим…

— Да-да, разумеется, — кивнула Кристен и слегка взбила локоны вокруг лба Серенити. — Но нам нужен еще один. Не Морган. Другой. Если мужчина замечает, что за женщиной, которая ему нравится, пытается ухаживать другой, это действует на него, как удар плетью на норовистую лошадь.

Правда ли это?

Кристен, судя по тому, каким огнем загорелись ее глаза, считала такой ход в игре беспроигрышным. Но Серенити не разделяла ее энтузиазма. Ведь за ней никогда еще никто не ухаживал. Кроме противного Чарли.

— Знаешь, эту идею придется…

— Воплотить в жизнь, — подхватила Кристен, положив на столик щетку для волос. — И я знаю, кто нам поможет. Морган просто почернеет от ревности, вот увидишь. Есть у меня на примете один человек, который замечательно подойдет для этой роли. Он мне кое-чем обязан и не откажется выполнить такую пустяковую просьбу…

Серенити, хотя и отнеслась к планам Кристен скептически, все же согласилась ради их осуществления поехать с ней в город.

Эта прогулка доставила ей огромное удовольствие. Сидя рядом с Кристен в открытом экипаже, она любовалась красотами острова.

Путь их лежал в небольшую деревушку, всего на несколько миль отстоявшую от дома капитана Роберта Дор-рана. Серенити с любопытством разглядывала аккуратные домики, утопавшие в пышной зелени деревьев, а также выстроенные в колониальном стиле здания нескольких лавок — мясной, хлебной, овощной, — и кузницу. Местные жители приветливо кивали им, многие осведомлялись у Кристен о здоровье ее родителей. Серенити отметила про себя, что женщины здесь носят одежды из легкого хлопка и плетеные сандалии и не надевают чулок. Разумеется, никто из жительниц Саванны, даже в самые жаркие летние дни, не позволял себе такого!

Но размышления ее прервал голос Кристен.

— Все. Приехали, — сказала она. И кучер остановил лошадей.

Они сошли на землю у кузницы, и Кристен повела Серенити в низкое каменное строение. Остановившись у входа, Серенити с изумлением воззрилась на кузнеца.

Мускулистый великан, стоя к ним спиной, колотил молотом по раскаленному докрасна пруту. Его светлые волосы были заплетены в косицу, которая подрагивала между мощными лопатками в такт его движениям.

— Стенли! — крикнула Кристен.

Кузнец обернулся. Губы его раздвинулись в ласковой улыбке.

— Кристен, любовь моя! — Он сунул прут в очаг, где тлели угли, и опустил щипцы в ведро с водой.

Стянув с рук кожаные перчатки, он зашагал навстречу гостьям.

— О Боже! — прошептала Серенити.

Этот мускулистый, подтянутый великан с ярко-голубыми глазами, правильными чертами лица и загорелой кожей походил на какое-то античное божество, по чистому недоразумению очутившееся в скромной деревенской кузнице.

— Стенли, — светским тоном обратилась к нему Кристен, — познакомься с моей подругой Серенити Джеймс. Серенити, это Стенли Фейрхоп, самый красивый из смертных.

Стенли поклонился Серенити и с улыбкой пророкотал:

— Но это тебе не помешало меня отвергнуть. Ты даже не позволила мне посвататься.

Кристен закатила глаза.

Серенити смотрела на кузнеца остановившимся от изумления взглядом.

Он с негромким смешком сказал ей:

— Погодите, скоро привыкнете. Как все. Женщины поначалу всегда на меня так смотрят. — Он покосился на Кристен. — Кроме одной.

Глава 17

Морган, понятия не имевший, какие интриги плетутся за его спиной, провел весь день на корабле, который нуждался в небольшом ремонте. Но что бы он ни делал, с кем бы ни говорил, перед глазами у него неизменно стояла Серенити.

Он не удивился бы, застав ее нынешним утром на борту «Тритона». От мисс Джеймс вполне можно было ожидать чего-либо в этом роде. Он поймал себя на мысли, что его нисколько не обескуражило бы ее появление на паруснике в мужском наряде с молотком в руках и настойчивое стремление объяснить матросам, как правильно чинить мачту. Или как крепить недостающие паруса.

Но она осталась на берегу. И ему от этой мысли сделалось нестерпимо грустно. Ведь еще каких-то два дня, и им предстоит расстаться. Готов ли он к этому?

Морган поправил галстук и строго приказал себе не думать о ней. Или на худой конец радоваться, что никто больше не превратит последние полотнища парусины в дурацкие шторы. И не развесит в его каюте дамское белье. И он как мог торжествовал по этому поводу. Заметив свирепую веселость, отображавшуюся на его лице, матросы старались не попадаться на его пути и переговаривались друг с другом понизив голос. Капитан был явно не в настроении.

— Морган!

Он остановился у причала, услышав знакомый голос. Джейк бежал к нему со стороны поселка, размахивая руками.

— Хорошо, что я тебя встретил. Извинись за меня перед Мартой. Я сегодня опоздаю к ужину.

— А чем же это ты так занят, если не секрет?

— Пытаюсь найти работу на острове для матросов Ха-уэрса. Половина из них решили навсегда осесть на берегу. А вот я… — Умолкнув на полуслове, он устремил мечтательный взгляд на прибрежные волны.

— Договаривай, — сказал Морган. Ему совсем не трудно было представить, что именно произнесет бывший пират.

— А я отправлюсь в Чарлстон на его корабле. Морган ожидал услышать от него именно эти слова.

Он слишком хорошо знал друга. На миг ему стало грустно. Еще одна разлука. Но он так хорошо понимал чувства Джейка…

— Тебе, поди, не терпится поскорее обнять Лорелею?

— Слушай, не начинай опять… — Джейк сердито нахмурился.

Морган примирительно поднял руки:

— Молчу, молчу.

— Вот и помалкивай. — Джейк дружески хлопнул его по спине. — Увидимся за ужином.

Морган заторопился к конюшне, где стояла его лошадь. Он, как никогда прежде, понимал чувства Джейка, то нетерпение, которое гнало его прочь с острова, к ненаглядной Лорелее. Ведь и сам он нынче не мог дождаться встречи с Серенити.

День тянулся бесконечно. Ему так хотелось бы, чтобы она приняла участие во всех событиях, какими он был наполнен! Чего стоило одно только нападение лысой Пести на беднягу плотника, который имел несчастье заколотить гвоздь в балку в непосредственной близости от каморки Барни. Как бы это ее развеселило!

И как потешалась бы она над Китом и Кортом, не поделившими за завтраком последний рогалик и устроившими по этому поводу потасовку…

Ему так не хватало мелодичных звуков ее смеха!

С этими мыслями он оседлал лошадь и пустил ее галопом к дому Роберта.

Пока он добирался до мощеного двора, прошла целая вечность. Передав поводья мальчишке-конюху, Морган заторопился в сад. Серенити любила цветы. Он вспомнил, с какой нежностью поглаживала она лепестки желтой розы.

Решив, что Марта не рассердится на него за такую вольность, он сорвал несколько роз и составил из них красивый букет. Она наверняка улыбнется при виде этого трогательного дара. А если повезет, наградой ему станет поцелуй!

Подстегиваемый этими мыслями, он взбежал по ступеням парадного крыльца и толкнул дверь. Слуга с почтительным поклоном принял у него из рук шляпу, и Морган едва ли не бегом устремился в гостиную.

Первым звуком, который донесся до его ушей еще в холле, был ее веселый, беззаботный смех. Именно то, что он в течение этого бесконечного дня так жаждал услышать. Морган ускорил шаги.

И замер у порога, пораженный открывшимся его взору зрелищем.

Серенити в роскошном платье белого атласа с богатой кружевной отделкой сидела на банкетке. Широкое декольте открывало верхнюю часть ее округлых полных грудей, которые ему так хотелось нежно сжать ладонями, покрыть поцелуями… Волосы ее были уложены в замысловатый узел, лишь несколько локонов обрамляли лицо и оттеняли белоснежную шею.

Морган нервно переступил с ноги на ногу.

Сияя улыбкой, она протянула руку и игриво похлопала по ладони… мужчину, который сидел напротив нее за низким столиком.

Морган во все глаза смотрел на незнакомца.

Что это еще за наглый выскочка, который осмелился вторгнуться на его… его…

«Территорию?»

Эта мысль немного охладила его пыл. Серенити ему не принадлежала. Ее чувства и мысли, ее тело и душа никак не могли быть его территорией. Он не имел на нее никаких прав, и тем не менее при виде незнакомого мужчины, явно успевшего снискать ее расположение, у него потемнело в глазах от ярости, от нестерпимого желания броситься на наглеца и хорошенько его отдубасить.

Лицо незнакомца и впрямь было нагловато-самодовольным. Он был широк в плечах, пожалуй, даже слишком, а его богатое платье туго обтягивало мощные формы. Да какой там туго! Панталоны, так те чуть не лопались на его мясистых ляжках! Позволительно ли появляться в подобном наряде перед дамами? Морган склонен был в этом усомниться.

— Морган! — с обычным участливым дружелюбием приветствовала его Марта. — Это для меня?

Что ж, он тоже не прочь поучаствовать в игре, которую затеяла Серенити.

— Да-да, разумеется. Окажите мне честь принять из моих рук этот букет. — И, слегка смешавшись под пристальным взглядом миссис Дорран, он вручил ей цветы, которые только что нарвал в ее саду для Серенити.

Марта передала букет служанке и с улыбкой произнесла:

— А теперь позвольте представить вам нашего гостя. Капитан Стенли Фейрхоп.

При этих словах Марта плутовато усмехнулась, глаза ее так озорно блеснули, что Морган, будь он хоть немного менее раздражен и огорчен, непременно догадался бы: против него организован заговор, в который посвящена и Марта. Но он был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы придавать значение переменам в выражении ее добродушного лица.

Самозваный капитан и Серенити поднялись ему навстречу, и он с неудовольствием отметил, что самоуверенный наглец поддерживает ее за локоть. А взгляд его, алчущий и хищный, был устремлен не куда-нибудь, а на ее грудь, видневшуюся в вырезе платья!

Морган сдержанно поклонился и отметил про себя, что у чурбана-капитана все же хватило такта отвести глаза от декольте Серенити и ответить на поклон.

— Рад с вами познакомиться, капитан Фейерверк.

— С вашего позволения, моя фамилия — Фейрхоп. — И он улыбнулся, отчего на его гладких, как у девицы, щеках появились ямочки.

Что за дешевое фатовство — играть ямочками на щеках! Это приличествует женщине, но такому верзиле, который, несомненно, гордится своей мужественностью, совсем не к лицу.

Перед Морганом остановился слуга с подносом, уставленным бокалами с напитками. Кристен предложила ему выпить шампанского, но тот отказался. Отослав слугу, она подошла к Серенити.

— Я так много слышал о ваших геройских подвигах, капитан Дрейк, — с льстивой улыбкой обратился к нему Фейрхоп. — Позвольте пожать вам руку и от души поздравить с победой над презренным Уэйвордом Хауэрсом.

«Итак, этот наглец решил сыграть на моем самолюбии, — мрачно подумал Дрейк. — Пустой номер, приятель!»

И с неохотой протянул руку.

— Я тоже о вас кое-что слыхивал. В порту поговаривают, вам по пути к Санта-Марии не удалось избежать стычки с пиратами.

Мнимый капитан Фейрхоп насмешливо сощурился.

— Все верно. Так оно, к несчастью, и было. Дьявольские отродья, вот кто они такие, эти пираты! Их надо нещадно преследовать и уничтожать без всякой жалости. Долг каждого честного моряка…

— Капитан Фейрхоп, — перебила его Кристен, многозначительно повысив голос, — любезно согласился не только доставить Серенити в Саванну на своем корабле, но и лично проводить ее до порога отчего дома.

О-о-о, теперь он еще больше возненавидел этого наглеца!

Но ему не откажешь в ловкости и умении пользоваться моментом. Ведь и глупцу ясно, на чем зиждется его любезность, его рыцарственность по отношению к несчастной беглянке…

Но он зря старается, этот фатоватый верзила капитан. Никто не смеет посягать на благосклонность его Серенити.

— Как это любезно с вашей стороны, Фейрхоп, — процедил он сквозь зубы. — Но я еще прежде сделал мисс Джеймс в точности такое же предложение.