Лью Арчер (№17) - Спящая красавица

— В данном случае его интерес вполне естественен, мама, — сказала Элизабет. — Лорел его единственная внучка.

Сомервилл воззрился на Элизабет так, словно эти слова ставили под сомнение его мужское начало.

— Я не утверждаю, что интерес Уильяма к судьбе Лорел носит противоестественный характер, — сухо сказала Сильвия. — Но я уверена, что у него хватит хлопот с той женщиной. И я также уверена, что случившееся с Лорел никак не улучшит его к нам отношения. Плохо, что он узнал об этом.

— Это не имеет значения, — возразила Мариан Леннокс. — Главное, чтобы Лорел вернулась домой целой и невредимой. Все остальное ерунда. — Она обвела измученным взглядом комнату, словно выискивая кого-то желающего ей возразить.

— Согласен, — сказал Эмерсон Литтл.

Джек Леннокс приподнялся с кресла.

— Так почему бы нам не отправиться в дорогу?

В комнате была нервная обстановка, в воздухе витали невысказанные черные мысли. Прежде чем все разошлись, я спросил Сильвию Леннокс, не видела ли она накануне человека в твидовом костюме или его партнера.

— Когда они здесь появились? — спросила она.

— Я не уверен, что они вообще здесь были, но если и были, то где-то в районе восьми часов.

— Я обедала не дома. Возможно, их видел Тони Лашман. Вы можете найти его у себя, он сидит и дуется.

— Дуется?

— Мне пришлось поставить его на место. Он что-то стал проявлять чрезмерный интерес к моим делам. — Она хитро посмотрела на меня. — Как, впрочем, и вы...

Отвечать мне не пришлось. Джек Леннокс встал и посмотрел на часы с драматическим видом.

— Давайте все-таки займемся делом.

На нем был коричневый замшевый пиджак, в боковом кармане которого явно было оружие. Он вышел из комнаты и пошел во двор. Я за ним с картонкой, где были деньги. Человеку в твидовом костюме придется немного подождать.

— Поедем в моей машине, — сказал Леннокс. — В ней есть телефон, он может понадобиться. Поведу машину я.

— Хорошо.

— Я не спрашиваю вашего разрешения, — раздраженно проговорил он. — Я изложил факты. Я бы предпочел ехать один. Но по каким-то причинам моя мать настаивает на вашем участии. Я был против этого. Я понятно выражаюсь?

Под его раздражительностью чувствовалась глубокая усталость. Я не был намерен отпускать его одного.

— Вполне.

Я положил коробку на сиденье между нами. Леннокс выехал со двора так... что взвизгнули шины, словно напоминал этим воплем, что только водителя всерьез тревожит случившееся.

Я заговорил, лишь когда мы выехали на старое шоссе и поехали на юг:

— Куда мы едем, мистер Леннокс?

— На озеро Сэндхилл. Это между Пасифик-Пойнтом и Эль-Ранчо.

— Там на озере есть охотничий клуб.

— Был когда-то. Отец состоял его членом. — Мы проехали с милю, прежде чем он добавил. — Там я научился стрелять.

— Кто выбрал озеро Сэндхилл?

После новой паузы он спросил:

— Что вы имеете в виду?

— Вы или похититель выбрал озеро Сэндхилл как место передачи денег?

— Он, разумеется.

— Это совпадение?

— Какое?

Леннокс был искренне озадачен. Он явно много пил и мало спал в эту ночь. Я сказал:

— Совпадение, что он выбрал именно то место, где был охотничий клуб вашего отца.

Прошло немало времени, прежде чем он ответил:

— Теперь я вас понял.

— Это означает, что похититель знает вашу семью. — Илипо крайней мере знает Лорел, добавил я про себя. — Я полагаю, вы лично говорили с ним по телефону?

— Когда?

— Вчера вечером.

— Да, я.

— Вы его не узнали?

— Нет, конечно. К чему вы клоните?

Он яростно посмотрел на меня, и «кадиллак» съехал на обочину. Леннокс вернул его на шоссе, не сбавив скорости. Мы ехали со скоростью восемьдесят миль в час.

Я не осмеливался сообщить Ленноксу прямым текстом, что его дочь вполне могла морочить и его и семью. В нем было что-то неистовое, словно унаследованное от Лорел, а может, она унаследовала это от него — и он мог прийти в такое бешенство, что разбил бы машину, а заодно и укокошил бы нас обоих.

— Я просто размышляю, пытаюсь понять, что за люди имеют к этому отношение.

— Там, насколько я могу судить, лишь один человек.

— Мужчина?

— Да.

— Но вы не узнали его голос по телефону?

— Нет. И раз уж мы об этом заговорили, учтите, что я не намерен выслеживать и ловить его. Ясно? И вообще, деньги не мои. Они принадлежат моим родителям, а у них долларов много больше, чем им реально нужно.

— Я понимаю, что не в деньгах дело.

— Рад это слышать, — сказал он. — Хотя бы это вы усвоили.

— Но даже когда деньги будут доставлены, вопрос заключается в том, вернется ли Лорел. Он не сказал вам, где она находится?

— Нет, конечно. Но это на беда. Мы вручаем деньги и получаем Лорел.

— А что, если вы ее не получите?

— Получим. Я в этом не сомневаюсь.

— Думаете, Лорел с ним, на озере Сэндхилл?

Его лицо налилось кровью.

— Откуда, черт возьми, я знаю? — «кадиллак» снова вильнул, ибо Леннокс обернулся ко мне. Я ухватился за руль обеими руками, нащупал ногой тормоз, и тяжелая машина со скрежетом остановилась на обочине.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Хочу уцелеть.

— Тогда вылезайте и идите пешком.

— Мне приказано быть рядом с вами.

— Я отменяю приказ. Вылезайте.

Я остался сидеть, как сидел, рядом с коробкой. Леннокс сунул руку в карман и нацелил карман на меня.

Я не думал, что он умышленно выстрелит. Но он буквально напрашивался на скандал, а рука была в кармане, и я не видел, дрожат у него пальцы или нет. Только мне не хватало получить пулю в почку. Я открыл дверцу и вылез. Он укатил, а я смотрел ему вслед.

Затем двинулся по шоссе на своих двоих. «Кадиллак» преодолел подъем и скрылся за вершиной холма. Движение по старому шоссе не отличалось интенсивностью, и ни одна из редких машин не остановилась подвезти меня. Но день был ясный и солнечный, и я с удовольствием шел пешком, слушая, как заливаются в лугах жаворонки.

В конце концов, я одолел подъем. Озеро Сэндхилл открылось за песчаными дюнами, напоминая своим неправильным голубым овалом кусочек неба, упавший на песок.

Я увидел зеленые строения охотничьего клуба, возле которого стоял черный «кадиллак» Леннокса. Дальше, у конца озера, виднелась деревянная обзорная башня, облицованная серой дранкой.

Джек Леннокс шел по грунтовой дороге с коробкой в руках. Он дошел до башни и вошел внутрь. Я услышал приглушенный взрыв, затем второй. С озера поднялись утки. Словно материализованное эхо, они описывали круги — один шире другого. Леннокс вышел без коробки, побежал по дороге, упал, прополз еще немного и затих.

Из башни вышел второй человек с коричневой коробкой. Он остановился возле Леннокса. Затем повернулся и побежал в противоположную сторону. Он бежал, хромая, к эвкалиптовой роще, что раскинулась между озером и шоссе.

Несмотря на хромоту, он бежал по-молодому, и я решил, что это вполне мог быть тот, кого я видел в ресторане Бланш со стариком в сером твидовом костюме. Он был слишком далеко от меня. Я побежал в ту же сторону, жалея, что у меня нет при себе бинокля.

Бежать пришлось долго. Когда я сбежал с холма, утки описали серию кругов, долетели до моря и снова вернулись на озеро. Словно желая сохранить некое равновесие, по которому птицы должны находиться в воздухе, на смену уткам из эвкалиптовой рощи взлетела стайка голубей.

Затем из дальнего конца рощицы появилась маленькая зеленая машина, которая выехала на шоссе и поехала в противоположную от меня сторону. С такого расстояния я конечно, не мог разглядеть номер, но это, похоже, был двухдверный «фалькон».

Глава 21

Леннокс лежал без сознания, но дышал, в руке у него был револьвер калибра 0,32. Судя по запаху, из него только что стреляли. Пуля оцарапала голову Леннокса и оторвала самый краешек уха. Рана была несмертельной, но из нее обильно текла кровь, отчего на земле образовалась лужица.

Я обвязал ему голову платком, чтобы как-то остановить кровотечение. Затем, оставив Леннокса, по телефону из его машины вызвал скорую помощь и полицию.

После этого я опять вернулся к Ленноксу. У меня возникло странное чувство, что из башни за нами наблюдают. Я подошел к ее распахнутой двери и заглянул внутрь. Там не было никого, но на песке виднелись следы. Шаткая лестница вела наверх, к смотровой площадке.

Я не стал лезть туда и даже не зашел внутрь. На ступеньках лестницы могли остаться отпечатки следов, да и отпечатки на песке подлежали идентификации. Так или иначе ощущение, что за мной следят, прошло. Я прислонился к стене башни и стал смотреть на озеро. Утки снова с шумом взлетели, когда одновременно прибыли скорая помощь и патрульная машина полиции.

Леннокса уложили на носилки и увезли. Люди шерифа остались со мной, и я рассказал им, как Леннокс высадил меня из машины и что случилось потом.

Полицейских звали Долан и Шанц. Долан был капитаном. Прямая спина, аккуратные седоватые усики и пристальный взгляд. Шанц был широкоплечим молодым сержантом, весьма походившим на располневшего футболиста.

Капитан Долан подобрал револьвер Леннокса и покрутил барабан. Отсутствовал лишь один патрон. Он показал мне револьвер, но промолчал. Затем втроем мы пошли по грунтовой дороге к эвкалиптовой роще, стараясь не ступать на следы, оставленные убежавшим человеком.

Долан наклонился и стал разглядывать один такой отпечаток.

— Он терял кровь. Обратите внимание на правый след. Похоже, кровь скапливалась в ботинке. — Обернувшись к нам с Шанцем, он сказал: — Поглядите сами.

Мы нагнулись над отпечатком. Кровь там смешалась с песком. Еще больше крови было в других отпечатках.

— Значит, вы слышали два выстрела? — спросил меня Долан с таким видом, словно у меня был шанс выпутаться.

— Похоже на перестрелку.

— Так оно и было. Они обменялись выстрелами.

Следуя за отпечатками, мы вошли в эвкалиптовую рощу. Голуби еще не вернулись, но в сизых верхушках деревьев щебетали другие птицы. Я поймал себя на мысли, как славно нам было бы уподобиться птицам и жить в гармонии с природой и друг с другом.

Там, где стояла машина, мы увидели лужу крови. Я описал полицейским и «фалькон» и человека, который укатил в нем. Сержант Шанц что-то записывал.

— Жаль, вы не видели номер, — сказал Долан. — Надо вызвать сюда наших криминалистов, пусть возьмут пробы и проверят башню насчет отпечатков. Не позвонишь им, Шанц?

Сержант двинулся назад к их машине. Долан оперся на ствол эвкалипта и сложил на груди руки. Взгляд у него был мрачно-сосредоточенный, словно у стрелка, собирающегося спустить курок.

— Дело серьезное, — сказал он тихо. — Во-первых, перестрелка. К тому же здесь замешан Леннокс. Эта фамилия и так не сходила с газетных полос в последние дни, а теперь уж и подавно... Кому потеха, а кому неприятности. Например, мне, — добавил он. — Будем откровенны...

— Да, дело серьезное.

— Хорошо, что вы это понимаете. Впрочем, вам ли не знать... Вопрос в другом, Арчер. Когда вы отбросите в сторону ваши предрассудки и расскажете мне, что случилось, а?

— Если б я только знал!

— Ладно, ладно... Если бы я знал то, что знаете вы! Утром вы вытаскиваете из воды покойника прямо у дома миссис Леннокс. Через шесть-семь часов вы оказываетесь на месте другого преступления. Как вы это объясните?

— Чистое везение.

Долан нахмурился и стал покусывать кончик уса.

— Я хочу услышать серьезный ответ. Вы знали, что может случиться стрельба?

— Нет, конечно.

— Тогда почему вы здесь оказались?

— Джек Леннокс приехал сюда по частному делу. Его родственники просили меня сопровождать его.

— У него было дело с человеком, который в него стрелял?

— Похоже.

— Что за дело?

Мне очень хотелось рассказать ему все, но я колебался. Если Лорел приложила к этому руку, нужно было как-то выгораживать ее. Даже если она была лишь невинной жертвой, ей вряд ли поможет широкая реклама. По крайней мере на этой стадии.

— Этого я сказать не могу, — наконец ответил я.

— Не можете или не хотите?

— Сначала мне надо обсудить это с Ленноксами.

— Сделайте это поскорее. — Долан уставился в землю — Это случайно не выкуп шантажисту?

— Нет.

— Это не связано с трупом, который вы выудили сегодня утром?

— Может быть. Но пока я не знаю, какая тут связь.

— Вы толком не знаете, есть связь или нет?

— Не знаю. Но вчера вечером я видел двоих на пирсе в ресторане Бланш. Один из них — тот самый старичок, которого я вытащил сегодня утром. То, что он оказался как раз напротив дома Сильвии Леннокс — это совпадение.

— Может быть, — согласился Долан. — Он пробыл в воде восемь-десять часов, и там есть течение, которое могло принести его со стороны города. Значит, вы видели его с другим человеком на пирсе?

— Да, в ресторане Бланш вчера вечером часов в семь. Второму было лет тридцать. Рост выше среднего. Широкие плечи. Глаза и волосы темные. Темный свитер-водолазка.

Долан отошел от дерева.

— Похож на того, кто отчалил в «фальконе» и наследил кровью, да?

— Вполне.

Глава 22

Ключи зажигания были в «кадиллаке». Я сел в машину и поехал, но не в Пасифик-Пойнт, а в Эль-Ранчо, где жил отец Джека Леннокса.

За то время, что я не бывал там, ворота оборудовали электронной системой. Вооруженный охранник отказался впустить меня, не позвонив в дом Уильяма Леннокса. Он вернулся из своей будочки с выражением крайней почтительности на лице.

— Все в порядке, мистер Арчер. Мистер Леннокс сказал, чтобы вы ехали к нему. Вы знаете, где его дом?

— Боюсь, что нет.

Он показал мне большую карту, висевшую на стене конторы.

— Доедете до конца поля для гольфа и свернете налево. Проедете мимо школы Ривер-Вэлли. Затем направо в гору, и на самом верху увидите почтовый ящик мистера Леннокса.

Я выполнил все указания, обратив особое внимание на школу. Она представляла собой россыпь небольших строений из мамонтового дерева, казавшихся еще меньше из-за огромных дубов, росших вокруг. Хотя я никогда не был в этой школе, она показалась мне знакомой. Там учились и Лорел и Элизабет. Я вдруг подумал, до чего приятно жить под защитной сенью этих гигантских деревьев.

Почтовый ящик Уильяма Леннокса был сделан из камня и прикреплен к каменной стене, тянувшейся параллельно океану. За стеной на лугу, по обе стороны от аллеи, что вела к дому, паслись лошади. Судя по всему, лошади были скаковой породы, и одна из них, гнедая кобыла, описывала неправильные круги, видно, просто так, забавы ради. Наконец она остановилась у стены шагах в тридцати от меня.

Тут я заметил, что за стеной стоит женщина. На ней был костюм для верховой езды и мексиканское сомбреро, а в руках хлыст. Она помахала им в воздухе, и кобыла снова пустилась по кругу, изгибая шею и мотая головой из стороны в сторону.

Я вышел из машины и подошел к женщине.

— Красивая лошадь.

Она окинула меня холодным взглядом через стену.

— Неплохая.

Женщина была вполне миловидна. Ей было лет сорок с небольшим, но она отчаянно держалась за уходящую молодость. Талия, стянутая широким ковбойским поясом, казалась такой узкой, что можно было обхватить ее ладонями. Но темные глаза смотрели на меня так, словно предупреждали: лучше и не пытаться этого делать.

— Моя фамилия Арчер. Я к мистеру Уильяму Ленноксу.

— Он вас ждет? — в ее голосе появились резкие нотки.

— Да.

— Вы детектив?

Я не стал этого отрицать.

Она посмотрела через стену на «кадиллак».

— Это машина Джека Леннокса?

— Да.

— Что с ним случилось?

— Его ранили.

— Не смертельно?

— Не знаю. Скорее всего, нет.

Она посмотрела на меня так бесстрастно, что я не мог вычислить, довольна она этим сообщением или огорчена. Взгляд смягчился, когда, стуча копытами, к ней подбежала кобыла. Женщина поставила хлыст у стены и, погладив кобылу по носу, ласково отпихнула ее, после чего та рысью побежала в поле.

Женщина обернулась ко мне.

— В Джека стрелял кто-то из родственников?

— Нет.

Женщина помрачнела.

— Вы напрасно отвечаете мне так односложно. Я миссис Хэпгуд и имею все основания серьезно относиться к случившемуся. Я стараюсь оберегать моего мужа... мистера Леннокса...

— Он ваш муж?

— Я оговорилась. Пока мы не женаты. Но я человек ответственный. Хотите верьте, хотите нет, но я делаю все, чтобы семья не распалась.

— Почему?

— Потому что так хочет Уильям. Ну, что же случилось с Джеком?

Я начал рассказывать ей через стену, когда мы двинулись к моей машине. Она перелезла через ограждение на аллею, а затем села в машину рядом со мной.

— Джек всегда отличался неуравновешенностью. Его не следовало отпускать одного.

— Знаю. Но он проявил упрямство. К тому же Лорел — его дочь.

— Это точно.

— Вы давно знаете Лорел?

— Очень давно. Только прошу вас, не надо меня допрашивать.

— Я вас не допрашиваю.

— Да? Мне показалось иначе. Но я не вхожу в число ваших проблем — ни целиком, ни частично.

— Тогда, может быть, вы часть ее решения?

Она ослепительно улыбнулась, словно нож сверкнул.

— Пожалуй, так оно и есть. Но имейте в виду одно: я люблю Уильяма Леннокса. Чего, увы, никак не скажешь про членов его семьи, и, в первую очередь, о его супруге.

Мы ехали по длинной аллее, которая в одном месте оказалась практически заблокирована бульдозером, стоявшим у обочины. Мне с трудом удалось протиснуть «кадиллак» мимо. Дом стоял на холме над морем. Двухэтажный, белый, с красной черепичной крышей, он тянулся футов на сто по обе стороны от входа. Миссис Хэпгуд привела меня в комнату, отделанную дубом и обставленную словно средневековый замок: стулья с прямыми спинками, массивные столы, а диваны такие огромные, что, казалось, они предназначены не для людей. Она оставила меня там, а сама отправилась на поиски Леннокса.

Я подошел к большому окну и выглянул на океан. День был ясный, и я увидел стайку буревестников, напоминавших кусок темного шифона на голубизне. К северу цвет океана из голубого сделался коричневым, и вода там казалась какой-то мертвой. Нефтяное пятно несло течением на юг от Пасифик-Пойнта.

В комнату вошли Уильям Леннокс и миссис Хэпгуд. Они не касались друг друга, и между ними было порядочное расстояние, но они являли собой единое целое. В их движениях чувствовалась какая-то величественность.

Леннокс был не такой крупный, как его сын. Но он был из тех людей, чье присутствие сразу же ощущаешь. На нем была белая рубашка с заколкой зеленого камня у горла. Он вошел с прямой спиной и гордо поднятой головой. Вытянув руку, он подошел поздороваться со мной.

Рука была тонкой, хрупкой, испещренной крупными синими венами. Глаза в морщинках сияли, как голубые огни.

— Как поживаете, мистер Арчер? — Рукопожатие было крепким. — Не хотите ли выпить?

— На работе не пью, спасибо.

— Вы слишком строгих правил, — сухо заметила женщина.

Старик откашлялся и спросил:

— Конни говорит, в моего сына стреляли. Рана серьезная?

— Пуля прошла чуть выше уха. Похоже, что только оцарапала кожу. Я сразу вызвал скорую, и его увезли в Пасифик-Пойнт. Второй человек тоже был ранен, но ему удалось скрыться с деньгами.

— Его ранил Джек?

— Да, кажется, в ногу.

— А где были вы в это время? — Голос его оставался спокойным, но я физически ощущал тяжесть его взгляда.

— На шоссе, примерно в полумиле от них. — Я объяснил, почему так произошло.

Лицо Леннокса сперва покраснело, потом побледнело.

— Вся операция полетела к чертям. Я не виню вас, мистер Арчер. Виноваты моя жена и ее дурак-адвокат. Надо было ехать мне самому.

— И получить пулю, — сказала Конни Хэпгуд.

— Я бы выстрелил первым и продырявил бы мерзавцу башку.

Женщина тронула его за рукав, давая понять, что он слишком разволновался. Он глубоко вздохнул и отвернулся. Он отошел в другой конец комнаты, какое-то время постоял там, глядя в стену, потом опять подошел ко мне.

— Звонили в ФБР? — спросил он.

— Нет.

— Почему? Что делает Сильвия?

— Судя по всему, пытается спасти вашу внучку.

— Ловко это у нее получается! — в его прищуренных глазах пылала ярость. — Это вы ей так посоветовали?

— Да, я был за то, чтобы обойтись без ФБР. Я даже полиции рассказал не все.

— Почему?

— Не волнуйся, Уильям, — сказала женщина. — Давайте сядем и успокоимся.

— Я постою. — Он обратился ко мне: — Я не понимаю, почему вы решили скрыть все это от полиции и ФБР?

— Возможно, вам будет неприятно услышать мои доводы.

— Наоборот, я бы очень хотел их услышать.

— Как скажете. Я могу говорить в присутствии миссис Хэпгуд?

— Да, хватит мешкать, говорите!

— Возможно, это вовсе не традиционный киднэппинг. По крайней мере, у меня есть такое подозрение.

— А что же тогда?

— Не знаю. Но вчера я выяснил, что Лорел была в свое время замешана в чем-то подобном. Когда ей было пятнадцать или шестнадцать лет, она убежала с мальчиком в Лас-Вегас. Они потребовали от родителей Лорел выкуп — кажется, в тысячу долларов. И получили его.

Он пристально посмотрел на меня сквозь паутину морщинок.

— Я слышал про побег. Но Джек никогда не говорил мне про деньги.

— Еще бы, — вставила Конни. — Он и сейчас бы от тебя это утаил. Но Сильвия не могла набрать сто тысяч, вот и пришлось обращаться к тебе.

Он помотал головой, словно ее слова были комарами, докучавшими ему.

— Не верю, что Лорел на такое способна. Она не мошенница. Если бы ей понадобились деньги, она бы могла обратиться прямо ко мне.

— Она тебя боится, — сказала миссис Хэпгуд. — И всегда боялась — еще со школы. К тому же она уже один раз так пошутила с семьей.

— Я в это не верю.

Теперь он повернулся ко мне. Плечи его заметно обвисли и руки болтались, как сломанные крылья, словно из него извлекли стержень, позволявший ему держаться прямо.

— Я знаю, что у Лорел есть свои проблемы. Но она не станет обманывать ни меня, ни родителей. Она не так устроена. — Казалось, еще немного, и он расплачется. Но обида быстро перешла в ярость. — Черт возьми, даже если она в этом замешана, значит, кто-то ее накрутил. Случайно не муж? Я оторву ему башку. Его вроде зовут Рассо?

— Том Рассо тут ни при чем, — сказал я, и в тот же момент понял, что могу заблуждаться. У Тома тоже были свои проблемы. Смерть наводняла его сны, а может, и явь.

Женщина наблюдала за Ленноксом с неподдельным беспокойством. Возможно, она поняла, что говорила слишком резко. Вбив клин в семью Ленноксов, она заодно ранила и его самого. Она подошла к нему и положила руку на плечо.

— Тебе надо отдохнуть, Уильям, — сказала она. — День выдался слишком трудным.

— Мне некогда отдыхать. Кто будет заниматься делами? — В его голосе послышалась старческая сварливость. — Джек ранен, Лорел исчезла, на новой скважине авария. А Сильвия сидит да посмеивается. Черт бы побрал Сильвию. Да и Бена Сомервилла тоже. Ну почему я окружил себя сплошными неудачниками?!

Женщина взяла его за руку и повела из комнаты.

Проходя мимо меня, она со значением взглянула, и я остался ждать, когда она вернется.

Глава 23

Ее не было довольно долго. Когда она снова пришла, то оказалось, что сменила костюм для верховой езды на платье, а в руках у нее была книга.

— Дала ему транквилизатор и велела лечь, — сообщила она. — Печальные факты для Уильяма слишком суровое испытание. Он живет в мечтаниях. И всегда так жил. После первой мировой войны у него родилась мечта основать империю, династию... У него было несколько тысяч долларов и опыт работы на нефтяных разработках в Пенсильвании. И он добился осуществления мечты. Она обвела взглядом комнату, которая словно воплощала для нее эту мечту. — Теперь мечта начала рушиться, и он воспринимает это страшно тяжело.

— Вы были слишком категоричны насчет Лорел, — заметил я.

— Пришлось, иначе он продолжал бы заблуждаться на ее счет. Мужчины теряют чувство реальности, когда речь заходит о женщинах. Последние пятнадцать лет всем, кроме ее родных, было ясно, что Лорел Леннокс — шизоидный тип. Но родственники относились к ней как к абсолютно нормальной, а теперь, когда им пришлось признать, что это не так, они разводят руками.

— Вы психиатр?

— Нет, я не психиатр, — ответила она и посмотрела на меня взглядом, красноречиво свидетельствовавшим, что в отношении Лорел я был еще одним мечтателем. — Но я занималась психологией и знаю Лорел.

— Все эти пятнадцать лет?

— Даже больше. Я начала преподавать в школе Ривер-Вэлли восемнадцать лет назад. Я знаю Лорел с двенадцати лет. Она всегда жила в своем собственном мире — в очень мрачном мире, где происходят малоприятные вещи.

— Это бывает со многими детьми. Но обычно мы их за это не осуждаем.

— Господи, разве я ее осуждаю? Просто мне хочется внести в это немножко здравого смысла. Жаль, если Лорел получит деньги или любовь ценой разбитого сердца деда.

Он слишком стар, уязвим и слишком любит ее, чтобы спокойно относиться ко всему этому. Его это может убить.

— Не приведи Господь, — сказал я, думая о том, какие веские резоны есть у этой женщины, чтобы не дать ему умереть.

— Вы не воспринимаете меня всерьез, — сказала она, вглядываясь мне в лицо своими темными глазами.

— Я воспринимаю вас самым серьезным образом, миссис Хэпгуд, — заверил я ее. — И всегда буду относиться именно так, — добавил я шутливо.

Она улыбнулась и вдруг вся изменилась. Так происходит с молоденькой девушкой, когда затронуты ее чувства.

— Тогда я покажу вам кое-что любопытное.

Любопытное содержалось в большой и тонкой книге. По зеленой ткани переплета было вытиснено «Ежегодник Ривер-Вэлли». Конни Хэпгуд положила ее на столик у стены, открыла и стала листать, а я смотрел ей через плечо.

Там были рассказы и стихи, написанные учениками, отчеты о школьных чемпионатах по футболу и женскому хоккею, о дискуссионном клубе, обращение директора школы и двухстраничный разворот с фотографиями учителей. Я сразу узнал Конни Хэпгуд в девушке лет двадцати с небольшим, с косматой гривой, с веселым обаятельным и слегка загадочным лицом.

Миссис Хэпгуд задержалась на этой странице, словно та прежняя Конни застала ее врасплох.

— Я и забыла, что попала в этот ежегодник, — призналась она.

— Вы не сильно изменились.

— Лжец! Это было пятнадцать лет назад. Пятнадцать долгих лет!

Чуть более нервно она пролистала еще несколько страниц и открыла разворот с фотографиями выпускного класса. Под фотографиями были выведены фамилии учеников и предсказания их судьбы, судя по всему, сделанные одноклассниками. Конни показала на довольно полнолицего мальчика с неуверенной улыбкой и темными сердитыми глазами. Его звали Гарольд Шерри, и предсказание гласило: «Лучший в мире гурман. А если серьезно: когда Гарольд обнаружит, кто он такой, это будет величайшее в мире открытие».

Конни прочитала это вслух задумчивым голосом и добавила:

— Интересно, обнаружил ли Гарольд, кто он такой.

— Это тот самый Гарольд, который убежал в Лас-Вегас вместе с Лорел?

— Тот самый. Его выгнали из школы, а кроме того, ему пришлось отвечать перед судом. Школу он так и не окончил. Но было уже поздно убирать фотографию из ежегодника.

— А что решил суд?

— Шесть лет условно.

— Сурово!

— Да. В конце концов он всего лишь убежал с девицей, которая была только счастлива составить ему компанию. И которая, кстати, могла быть инициатором этой экскурсии в Лас-Вегас. Но Лорел оставили в покое, потому что она была на два-три года младше Гарольда. А с ним получилось и вовсе скверно. Он нарушил условие приговора: сбежал из дома. Его вернули и на какое-то время отправили в тюрьму. Его отец махнул на него рукой, что, естественно, только осложнило судьбу Гарольда.

— А кто его отец?

— Роджер Шерри. Он был инженером и жил в Эль-Ранчо. Его жена живет здесь и по сей день. Но потом они разошлись. Я думаю, из-за Гарольда. Эта маленькая эскапада с Лас-Вегасом порушила их семью.

Я взял книгу и подошел с ней к окну. Лицо Гарольда Шерри показалось мне неуловимо знакомым. По мере того как я всматривался в него, оно стало мне еще знакомее. Под слоем плоти проступали, словно из-под маски, черты лица широкоплечего молодого человека, которого я видел вчера в ресторане Бланш, а сегодня на озере Сэндхилл. И у мальчика, и у мужчины были глаза озлобленного мечтателя.

Конни Хэпгуд подошла ко мне так близко, что я почувствовал затылком ее дыхание.

— Гарольд имеет какое-то отношение ко всему этому?

— Может быть.

— Будьте откровенны, — посоветовала она. — Что бы там ни говорили, я на стороне Лорел. К расколу в семье я не имею никакого отношения.

— Я так и думал, что вы на ее стороне. Все, кто находится в здравом уме, желают ее возвращения.

— Лорел и Гарольд сейчас вместе, мистер Арчер?

— Не знаю. Не исключено, что да.

— Означает ли это, что нынешний киднеппинг — такая же липа, как и в тот раз?

— Возможно, — сказал я, — но события редко копируют друг друга, особенно, когда это преступления. Тут слишком много вариаций. Да и мир за эти пятнадцать лет изменился. Причем в худшую сторону. Возможно, и Гарольд тоже.

— Это он стрелял в Джека?

— Он или кто-то похожий на него.

— Почему вы увиливаете?

— Я видел этого человека издалека. Такая дистанция и фото пятнадцатилетней давности — плохая основа для опознания. — Я закрыл ежегодник и вернул его хозяйке.

— Не хотите узнать, где живет его мать?

— Это был как раз мой следующий вопрос.