Лью Арчер (№10) - Полосатый катафалк

— Вы посмотрели?

— Да, но это ему не помогло. Когда я вернулся, он исчез. Подъехала патрульная машина — полиция всегда появляется в восемь, и это, видно, его спугнуло.

— Можно взглянуть на его регистрационную карточку?

— Забрали полицейские. Сказали, что это важная улика.

— Какая там была указана дата?

— Пятое мая. Это я помню.

Это была улика. В ночь на пятое мая погибла Долли Кэмпион.

— Вы уверены, что тот, кто останавливался пятого мая, и тот, кто говорил с вами сегодня, одно и то же лицо?

— Полицейские задавали этот же вопрос. Абсолютной уверенности у меня нет — со зрением у меня не очень, но он был похож на того человека. И говорил так же. Может, конечно, наврал. Он же сказал, что его фамилия Дэмис, а это не так.

— Пятого мая он указал фамилию Дэмис?

— Они оба зарегистрировались под этой фамилией.

— Оба?

— Даму я не видел. Сначала он записал их обоих, а потом она приехала в своей машине. Он сказал, что это его жена, и я поверил. Вроде бы она уехала рано утром.

— Как же вы это запомнили, если не уверены, тот ли это человек?

— Он напомнил. Я и вспомнил все.

Это был болван. В его глазах торжественно светилась глупость. Я осведомился, есть ли у него собственные воспоминания о пятом мая.

— Но дата стояла на карточке.

— Он мог остановиться в другой день, а сказать, что это было пятого мая. А пятого мая мог остановиться кто-то другой. — Я поймал себя на том, что говорю, словно прокурор, вознамерившийся сбить с толку свидетеля защиты. Мне это неплохо удалось.

— Пожалуй, — удрученно протянул он.

— Кэмпион не пояснил, почему ему надо выяснить дату?

— Нет, он только сказал, что для него это важно. — Он дал вам денег?

— А зачем? Я и так хотел помочь ему. Это же наш клиент.

— Но до этого вы видели его только однажды?

— Да, пятого мая, — твердил свое юноша.

— В котором часу он приехал?

— Не помню. Но не очень поздно.

— И провел всю ночь?

— Не знаю, мы не следим за гостями. — Он зевнул так широко, что я мог пересчитать все дырки у него в зубах.

— Как вас зовут?

— Нельсон Карп.

— А меня Лью Арчер. Я вынужден просить вас вернуть мне пять долларов. Я очень сожалею, но не исключено, что вам придется выступить свидетелем на суде и подтвердить под присягой, что вам никто не сулил денег за ваши показания.

Он вынул пятерку из кармана и положил на стойку:

— Мне бы сразу догадаться, что тут подвох.

— Я же сказал, что очень сожалею.

— А мне-то какое дело!

— Государство платит свидетелям. — Я не сказал, какие это крохи, и Нельсон Карп взбодрился.

— В каком направлении уехал отсюда сегодня Кэмпион?

— К мосту Сан-Матео. Они сами это сказали.

— Они — это полицейские?

— Да, они много звонили от нас по телефону. — Он показал на телефон-автомат на стене.

Выйдя на улицу, я посмотрел вокруг. Соляные горы высились, как древние пирамиды. На той стороне Залива слабо мерцали огни Полуострова. Я был всего в десяти милях от Менло-парка.

Я вернулся в мотель, попросил мелочи у Карпа и на имя Джона Смита заказал телефонный разговор с сестрой Кэмпиона миссис Тор Юргенсен. На четырнадцатом звонке трубку сняли, и мужской голос сказал:

— Алло!

— Просят ответить миссис Тор Юргенсен, — сказала телефонистка.

— Ее нет дома. Что передать?

— Хотите что-нибудь передать, сэр? — спросила меня телефонистка. Это было ни к чему. Кэмпион знал мой голос не хуже, чем я его.

Во втором часу ночи я припарковался в районе трехсотых номеров на Скулхауз-роуд в Менло-парке. Дальше я двинулся на своих двоих, посматривая на почтовые ящики в поисках нужной фамилии. На широкой и тихой улице стояли особняки в тени дубов, которые зеленели, когда домов не было и в помине. В отдалении тихо мурлыкал прибой.

В это время в большинстве домов окна были темные, но в заднем окне дома 401 горел свет. Я обогнул дом, шагая по мокрой от росы траве. Спрятавшись за кустом, я заглянул в окно, покрытое бамбуковой шторой.

Это была кухня, обставленная в сельском стиле и разделенная на две части, собственно кухню и столовую. Я увидел камин из старого кирпича почти во всю стену. Перед камином на диванчике мирно дремал Кэмпион. Карта дорог на его груди мерно поднималась и опускалась в такт дыханию.

На нем были останки серого костюма. В пятнах от крови, грязи или жира. Поцарапанное обросшее лицо. Правая рука свесилась на пол, в ней револьвер среднего калибра с посеребренной рукояткой.

Нужно было вызывать полицию, но мне хотелось взять его самому.

За домом был гараж на три машины. Я пробрался через сад и проник через незапертую дверь. Одна из машин в гараже по очертаниям походила на «шевроле» с откидным верхом.

Это была машина доктора Дэмиса. Посветив ручкой-фонариком, я прочитал его фамилию на руле. Ключи были в зажигании. Я вынул их и положил в карман.

Надо было чем-то вооружиться. В задней части гаража был верстак, над ним полка с инструментами. Из неплохого набора молотков я выбрал полегче и взвесил в руке. Годится.

Вернувшись к «шевроле», я приладил спичечный коробок, так что включилась сирена. Она завыла, как иерихонская труба. Я подошел к приоткрытой двери и спрятался за ней, распластавшись по стене, не спуская глаз с задней части дома. Мои уши горели. В гараже бесновались децибелы, норовя вышвырнуть меня на улицу. Из дома вышел Кэмпион. Он пробежал через сад с камелиями. В его руке поблескивал револьвер. Добежав до гаража, он остановился и оглянулся, словно заподозрив недоброе. Но воющий клаксон представлял слишком серьезную угрозу, нужно было его поскорее выключить.

Когда он возник на пороге гаража, я выскочил из засады и ударил его молотком по затылку — не слишком сильно, но и не стишком нежно. Я выудил оружие из-под поверженного владельца, сунул его в карман и отключил клаксон.

В соседнем дворе кто-то громко выругался. Я вышел из гаража и сказал:

— Добрый вечер!

Человек направил на меня фонарик:

— Что тут происходит? Это не Тор Юргенсен?

— Нет, а где Юргенсены?

— Уехали в город. Я никак не мог понять, кто в доме.

К забору подошел коренастый мужчина в пижаме и внимательно посмотрел на меня. Я улыбнулся. У меня было отличное настроение.

— В их доме человек, которого ищет полиция. Я детектив и только что оглушил его.

— Брат Эвелины?

— Похоже.

— Она знает, что он здесь?

— Сомневаюсь.

— Бедная Эвелина. — В его голосе смешались сочувствие и злорадство, возникающее, когда мы узнаем о неприятностях наших ближних. — Бедный Тор. То-то расшумятся газеты.

Я перебил его:

— Позвоните в Редвуд-Сити шерифу. Пусть вышлют машину.

Он бодро двинулся к своему дому, семеня босыми ногами.

Глава 19

Пока Кэмпион приходил в сознание, мы с Ройалом ждали в холле больницы. Это заняло час. За это время я успел рассказать капитану о моих похождениях — и Кэмпиона тоже.

Мои находки в мотеле не удивили Ройала.

— Подделывает алиби, чтобы на него не вешали убийство жены.

— Оно может быть настоящим. Вам бы надо поговорить с этим Нельсоном Карпом и проверить, подлинная ли карточка регистрации или нет. Сейчас она у полицейских Салин-Сити.

— Таких алиби на пятак дюжина, — равнодушно отозвался Ройал. — Он мог зарегистрироваться в мотеле, даже провести там часть ночи, а потом вернуться в Луна-Бей и прикончить жену. Расстояние между этими двумя точками всего тридцать миль.

— Тем более легко проверить.

— Слушайте, — сказал Ройал, — у меня и так полно проблем. Займитесь этим с моим заместителем Мунганом. Он возглавляет наш филиал в Луна-Бей и знает подробности.

Я не стал настаивать. Ройал был хорошим полицейским, но, как и многие хорошие полицейские, гибкостью он не отличался. Наконец из палаты Кэмпиона вышел молодой врач в белом халате и с важным видом сообщил, что, учитывая важность дела, разрешает допросить своего пациента.

Мы с Ройалом вошли в палату, охраняемую сотрудником службы безопасности в форме. Это была обычная маленькая палата, но с тяжелыми стальными решетками на окне. Кэмпион лежал на кровати с приподнятым изголовьем. Он лежал неподвижно и смотрел на нас. Его тяжелый взгляд поочередно обратился на каждого из нас, но он промолчал. Перевязанная голова, под глазами лиловые круги. На бледных щеках отчетливые ссадины.

— Привет, Кэмпион, — сказал я.

— Давненько не виделись, Брюс, — подхватил Ройал.

Кэмпион промолчал. Белый тюрбан-повязка и гримаса боли делали его похожим на индийского факира на ложе с гвоздями. На него упала тень капитана Ройала:

— Что ты сделал с Гарриет Блекуэлл, Брюс?

— Ничего я с ней не делал.

— Последний раз ее видели в твоем обществе.

— Ну и что?

— А то, что ты убил ее.

— Я никогда никого не убивал.

— А твою жену Долли?

— Я не убивал Долли.

— Хватит, Брюс. У нас другие сведения. Ты неплохо порезвился, но прогулка кончилась. Конец прогулки, начало процесса. — Ройал ухмыльнулся своей неуклюжей шутке. — Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя, но советую сказать правду, в конечном счете так тебе будет выгодней.

— Еще бы! — фыркнул Кэмпион. — На стул в газовой камере положат мягкую подушечку, а цианит сдобрят жасмином.

Ройал наклонился над кроватью, заслонив от меня Кэмпиона.

— Значит, ты понимаешь, что заработал газовую камеру, так? Почему бы тогда тебе не рассказать все как есть? Я давно мечтаю тебя послушать. Расскажи мне про гибель Долли, и я твой лучший друг. Я сделаю все, чтобы спасти тебя от зеленой комнаты.

— Обойдусь без твоей помощи, легавый. И отойди от меня — у тебя воняет изо рта.

Ройал замахнулся:

— Ах ты, грязный сукин... — Он осекся, взглянул на меня и отошел.

— Ну, ударь меня, — сказал Кэмпион. — На это вы мастера. Всю жизнь ненавидел вашу свору. Вы продаете закон тому, кто больше заплатит, а нищие отвечают за всех сразу.

— Заткнись! — крикнул Ройал. — Ты валяешься, рассуждаешь о законе, а у самого руки по локоть в крови. В крови жены!

— Что-то не вижу крови, — сказал Кэмпион, помахав руками.

— Это верно. Когда ты убивал Долли, крови не было. Ты просто завязал ей на шее чулочек. — Ройал издал такой звук, словно сплюнул. — Что творится в твоей башке, Кэмпион, хотелось бы знать.

— И не мечтай. Ты слишком туп.

— Не настолько, чтобы не понять, что такое псих, который пачкает красками холсты и живет на счет баб. Почему бы тебе не найти настоящую мужскую работу?

— Ловить проституток?

— Я читал книгу об одном любителе проституток, французском художнике-психе, который отрезал себе ухо и покончил с собой. Ну а ты что выкинешь?

Кэмпион сел в кровати.

— Если бы ты не был идиотом, то говорил бы о Ван Гоге с уважением. К тому же он не француз, а голландец. Он гений и религиозный пророк.

— Как и ты, да? Ты божество, нуждающееся в человеческих жертвоприношениях?

— В газовые камеры людей, между прочим, отправляешь ты!

— Именно. Скоро дойдет очередь и до тебя.

Я встал между ними, лицом к Ройалу. Он побагровел, глаза сверкали. Кэмпион снова откинулся на подушку и прикрыл глаза. Я заставил его снова открыть их, спросив:

— Как попала кровь на шляпку Гарриет?

— На какую шляпку?

— На ту, что я сегодня выудил из озера. Что делала шляпка в озере и как на ней оказались кровь и волосы?

— Спроси Гарриет. Это ее шляпка.

— Ты знал, что шляпка в озере?

— Узнал от тебя. Значит, так оно и есть. Легавые всегда говорят правду.

— Смени пластинку. Как попала шляпка в озеро?

— Говорю, спросите Гарриет.

— Ее нет. Где она, Кэмпион?

— Понятия не имею. Но у меня есть предложение.

— Какое?

— Убирайтесь отсюда. Я болен, мне нужен отдых и покой.

— Доктор сказал, что допрос тебе не повредит.

— Боюсь, он повредит моей репутации.

— Хватит валять дурака.

— Почему это? Почему мне немного не поразвлечься? Гестаповцы — очень скучные собеседники.

У меня начало бешено стучать в висках. Я почувствовал солидарность с Ройалом.

— Разве тебя не волнует судьба твоей невесты?

— Кого, кого?

— Разве вы не собирались пожениться?

— Жениться?

— Отвечай на вопрос!

— Ты же знаешь заранее все ответы. Такое уж у тебя ремесло.

— Если ты не собирался жениться на Гарриет, зачем повез ее на озеро Тахо? Потому что оно глубокое?

Кэмпион посмотрел на меня с невыносимой скукой на лице. За его спиной заговорил Ройал, на сей раз очень тихо:

— Мистер Арчер заслуживает, чтобы ему ответили, Брюс. Он потратил много сил, чтобы иметь возможность задать тебе этот вопрос.

— Мистер Арчер может прыгнуть в озеро и утопиться.

— Вслед за Гарриет, которой ты подсобил? — спросил я.

— Не знаю, что она выкинула. Я ее и пальцем не тронул.

— Откуда у тебя ссадины на лице?

Кэмпион дотронулся до лица, пальцы ощупывали ссадины так, как слепой изучает незнакомый предмет.

— Вчера я заблудился в лесу. Наверное, ободрался о кусты.

— После скандала с Гарриет?

Он незаметно кивнул.

— Из-за чего был скандал?

— Какой скандал? — удивился он.

— Ты же сам признал, что вы поссорились.

— Тебе это послышалось.

— Я видел, как ты кивнул.

— У меня легкий тремор. Прошу извинить. Это оттого, что меня избили до полусмерти гестаповцы. Почему бы вам не убраться?

— Мы побудем здесь, — сказал Ройал, подойдя ко мне. — Ты признал, что у вас что-то произошло с девушкой. Это первый шаг к истине. Почему бы тебе не дойти до конца, Брюс, а?

— Не зови меня Брюсом.

— Это не твое имя?

— Мое, но только для друзей.

— Каких еще друзей? — презрительно бросил Ройал.

— У меня есть друзья.

— Где они, в могиле?

Кэмпион повернулся к стене.

— Ральф Симпсон звал тебя Брюсом? — спросил я.

— Что? — спросил он в стену.

— Ральф Симпсон звал тебя Брюсом?

— Да.

— Вы дружили?

— Да.

— Зачем ты убил его и забрал его документы?

Он обернулся в мою сторону:

— Я не брал его документов!

— У тебя в кармане обнаружили его метрику.

— Он сам мне ее дал.

— В ту ночь, когда ты угостил его ледорубом?

Кэмпион широко раскрыл рот, так, что был виден его язык за зубами. Он завопил, глаза его закатились, а он кричал что-то нечленораздельное.

Мы с Ройалом в замешательстве переглянулись. Почему-то мы — я, по крайней мере, — чувствовали себя виноватыми. Когда Кэмпион выдохся и откинулся на подушку, в коридоре раздался шум. Женский голос спорил с мужскими.

Ройал двинулся к двери, но она уже распахнулась. Женщина, ворвавшаяся в палату, была похожа на Кэмпиона, хотя выглядела старше и была более ухоженной.

— Что вы делаете с моим братом?

— Ничего особенного, мэм, — отозвался Ройал. — Просто задали несколько вопросов.

— Вы его пытали?

— Скорее наоборот.

Она подошла к кровати:

— Они мучили тебя, Брюс? Какой ужас!

Кэмпион вяло посмотрел на нее:

— Я стерпел, и ты стерпишь. Уходи.

— С ним все в порядке, миссис Юргенсен, — сказал Ройал. — Вам не следует здесь находиться.

— Вот и я сказал то же самое, — подал голос охранник от дверей. — Может, мне следовало задержать ее силой?

Ройал коротко покачал головой. Мимо охранника прошел в палату высокий человек со светлыми, коротко постриженными волосами и длинным лицом. У него было такое выражение, словно он сосал лимон. Он взял женщину под руку и сделал попытку увести ее от кровати. Она сопротивлялась, не глядя на него. Она жадно всматривалась в лицо брата:

— Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла?

— Где ты была, когда мне действительно требовалась помощь? А теперь ей грош цена. Убирайся!

— Ты слышала, Эвелина? — сказал высокий. У него был едва заметный скандинавский акцент — даже не акцент, а интонации. — Он обойдется без нас, а мы без него.

— Но это мой брат.

— Я-то знаю. Но ты хочешь, чтобы об этом узнали все вокруг? Ты хочешь, чтобы наш Тор потерял всех друзей? Ты хочешь, чтобы люди оборачивались и тыкали в меня пальцем?

— Слышала, что говорит твой муж? — спросил Кэмпион. — Почему бы тебе не послушаться его, сестра, и не уйти?

Появился доктор с медсестрой на буксире. Он окинул собравшихся недовольным взглядом.

— Я бы хотел напомнить, капитан, что вы в больнице. Этот человек не только арестованный, но и мой пациент. Я разрешил допрос, надеясь, что он пройдет спокойно.

— Я не отвечаю за... — начал было Ройал.

— Зато я отвечаю за его здоровье. Прошу всех освободить палату. Это и к вам относится, капитан.

— Я не закончил допрос.

— Это может подождать до утра.

Ройал капитулировал. Он мысленно представил себе, как защита на суде схватиться за показания доктора. Он ушел, за ним все мы.

На автостоянке, не то чтобы совсем случайно, я столкнулся с четой Юргенсенов. Они попытались пройти мимо, как бы не заметив меня, но я расположился между ними и их «мерседесом». Деваться им было некуда.

— Ни слова, Эвелина, — предупредил муж.

— Если бы могли присесть где-нибудь и потолковать...

— Не поддавайся, Эвелина. Он оказывает давление.

— Почему бы вам не помолчать? — предложил я. — Это ведь не ваш родной брат.

Она обернулась ко мне:

— Меня волнует его судьба, Тор, и еще мне стыдно. Все эти месяцы мы делали вид, что он не существует, что мы не имеем отношения...

— Мы действительно не имеем к нему отношения. Мы решили это раз и навсегда.

— Почему бы даме не говорить за себя? — вставил я.

— Разговоров не будет. Отойдите. — Он взял меня за плечо и оттолкнул. Бить его не было резона. «Мерседес» умчался в их крошечный собственный рай.

Я остановился в мотеле «Камино-реаль» и заснул, пытаясь придумать план действий, который бы помог все решить. Мне снилось, что я доказываю невиновность Кэмпиона на макете с бумажными куклами, которые липли к пальцам. Затем я обнаружил в озере тело Гарриет. На голове были следы от когтей.

Я проснулся в холодном поту. По шоссе со свистом проносились ночные автомобили.

Глава 20

Я встал с постели. Было утро с его печальной неопределенностью. Я поехал через весь округ в Луна-Бей. В тамошней полиции главным был Перси Мунган, которого я хорошо знал и ценил, надеясь, что это взаимно.

Когда я вошел в оштукатуренное здание участка, на широком лице Мунгана заиграла улыбка — лучик солнца на каменной скале.

— Говорят, ты за нас вкалываешь, Лу?

— Кто-то же должен работать.

— Это точно. У тебя усталый вид. У меня есть электробритва — не желаешь?

Я почесал подбородок. Колючий.

— Спасибо, успеется, Капитан Ройал говорит, ты занимался уликами по делу Долли Кинг.

— Какие там улики! Кот наплакал. — Мунган встал из-за стола. Грузный человек, много выше меня. Это создало во мне приятное ощущение ловкости и быстроты хорошо натренированного боксера второго полусреднего веса. Он открыл воротца в барьере, разделявшем помещение на две части.

— Проходи и садись. Сейчас закажу кофе.

— Это тоже успеется.

— Наверное, но так приятнее беседовать. — Он вызвал из задней комнаты молодого полицейского и распорядился насчет кофе. — Как ты впутался в дело Кэмпиона?

— Меня наняли узнать его подноготную люди из Лос-Анджелеса — Блекуэллы. Он подцепил их дочь Гарриет в Мексике, где жил под чужим именем, и заставил влюбиться в себя. Три дня назад они вместе уехали в Неваду, где она исчезла. Есть опасения, что она стала его второй, а может, и третьей жертвой. — Я поведал Мунгану о шляпке в озере, о смерти Ральфа Симпсона. Мунган внимательно слушал, опустив уголки рта, словно бульдог, а когда я закончил, сказал:

— О девице я не знал. Но я не могу понять, зачем Кэмпиону убивать Симпсона. Может, тот и правда одолжил ему метрику. Они ведь дружили. Когда Кэмпион приехал сюда прошлой осенью, Симпсон подыскал ему дом, если это можно назвать домом. Но на что-то более приличное у него денег не было. У него была трудная зима.

— В каком смысле?

— В каком ни возьми. Денег нет. Жена с пузом, а он не имеет работы, если не считать работой рисование. Какое-то время они жили на пособие. Но округ перестал платить, когда выяснилось, что Кэмпион покупал на эти деньги краски. Симпсон помогал им как мог. Я слышал, что, когда в марте родился ребенок, доктору платил он. — Интересно.

— Очень. Я даже подумал, что Симпсон — отец. Он знал Долли до того, как та познакомилась с Кэмпионом. Вчера я узнал, что он их и познакомил. Если Симпсон сделал ей ребенка и подставил Кэмпиона, у того был повод для двойного убийства. Это, конечно, только предположение...

— Уж это точно.

— Есть ли данные, подтверждающие, что Кэмпион не был отцом?

— Скорее наоборот, — задумчиво покачал головой Мунган. — Все указывает на обратное. В сентябре, когда они поженились, она была уже беременна. Мужчина женится, только когда уверен, что отец он.

— Обычно да, но Кэмпион не такой, как все.

— Спасибо Создателю за это. Если бы все были, как он, Америка отправилась бы в преисподнюю. В красиво разрисованных контейнерах. — Он положил на стол ручищу, словно прикрывал туза. — Лично я сомневаюсь, что эти два убийства связаны. Я не утверждаю, что связь исключена. Просто у меня сомнения.

— Они должны быть связаны. Симпсона убили примерно через две недели после смерти Долли — через те самые две недели, когда он расследовал причины ее гибели. И еще — его нашли закопанным в ее родном городе.

— Цитрус-Хиллз?

Я кивнул.

— Может, он поехал взглянуть на ребенка, — задумчиво предположил Мунган. — Ребенок ведь там. Его взяла мать Долли.

— Значит, ты все-таки одобряешь мою гипотезу?

— Ее не мешает держать в голове. Будешь ее разрабатывать, съезди посмотри на миссис Стоун и малыша. Правда, ему всего четыре месяца и вряд ли он на кого-то похож...

Вернулся молодой человек с картонным пакетом в бумажном мешочке. Мунган разлил кофе в три бумажных стаканчика. Подчиняясь невидимым сигналам, полицейский ушел со своим стаканчиком к себе и прикрыл дверь. Мунган сказал, отхлебнув кофе:

— Я что имел в виду — если убийства и связаны, то не через Кэмпиона, хотя официальная точка зрения другая. Ты помалкивай, но в некоторых кругах есть сомнения, что Кэмпион убил Долли.

— В каких это кругах?

— В этих самых, — сказал он и покосился на запертую дверь. — Я имею в виду самого себя. Симпсон тоже сомневался. Мы с ним об этом говорили. Он знал, что и его подозревают, но стоял на своем: Кэмпион ни при чем. Симпсон часто нес что попало, но теперь, когда его убили, я думаю, что кое в чем он был прав.

Я слушал, прихлебывая кофе, а Мунган продолжал:

— Пойми меня, Лью. Может, Кэмпион и убил жену. Когда убивают женщину, в девяти из десяти случаев виноват мужчина — муж, прежний или бывший, любовник и так далее. Это общеизвестно. Но у нас нет твердых доказательств, что это сделал Кэмпион.

— Почему же тогда обвинили его?

— А за это он должен поблагодарить самого себя. Он запаниковал и ударился в бега, а начальство решило, что это доказательство вины. Но на самом деле у нас толком ничего не было. Когда его задержали, я распорядился выпустить его через сутки без предъявления обвинения. Но этот идиот в ту же ночь смылся. Тогда собиралось большое жюри, и окружной прокурор подсунул им это дело. Конечно же, он получил постановление о привлечении к судебной ответственности. Не удери он, ничего бы не было. — Помолчав, Мунган дипломатично добавил: — Это мое личное, не совпадающее с официальным, мнение.

— А каково личное мнение капитана Ройала?

— Капитан держит его при себе. Он хочет стать шерифом, а это непросто, если ты перечишь сильным мира сего.

— А окружной прокурор метит в губернаторы или еще куда?

— Еще куда. Самый настоящий цирк!

— Ты не любишь цирк?

— Люблю. Со слонами.

Мунган допил кофе, скомкал стаканчик в кулачище и швырнул в корзину для бумаг. Я сделал то же самое. Этот банальнейший ритуал стал для меня поворотным пунктом в расследовании.

— Какие же улики есть против Кэмпиона?

Мунган скорчил такую рожу, словно проглотил горькую пилюлю:

— Только подозрения, отсутствие алиби и побег. И еще есть улики негативного свойства: нет признаков того, что к ним в дом вломился посторонний, Долли не пыталась спастись бегством. Она лежала на полу — тихая и спокойная, только вокруг шеи был завязан ее шелковый чулок.

— Она была в спальне?

— У них там не было спальни. Сейчас покажу фото. — Он вышел в заднюю комнату и вернулся с фотографиями. На одной крупным планом была снята полногрудая молодая женщина с искаженным лицом. Чулка практически не было видно, так он врезался в плоть.

На других снимках место, где был найден труп, обвели мелом. Комната была сфотографирована в разных ракурсах: неубранная кровать, детская колыбелька, кухонный стол, стулья, газовая плита, обогреватель, палитра и краски на скамье у широкого окна. Окно, точнее, застекленная дверь бывшего гаража, имело в нижнем углу треугольное отверстие. На голых стенах висели картины без рам — тоже своего рода окна, из которых открывался вид на мрачный причудливый мир.

— Почему разбито стекло?

— Симпсон сказал, что оно разбилось давно. Кэмпион все никак не мог вызвать стекольщика. Он пребывал в иных мирах, баловался красками, и ему было не до того, чтобы обеспечить жене и ребенку нормальную жизнь.

— Ты не большой его поклонник?

— По-моему, он хорош гусь. И ему такая встряска только на пользу.

Мунган швырнул снимки на стол. Из кармана куртки он вынул пуговицу и начал задумчиво крутить в пальцах. Большая коричневая пуговица с остатками коричневых ниток. Пуговица из плетеной кожи. Я недавно видел такую, только не мог вспомнить, где именно.

— Ребенок спал в той же комнате?

— Второй комнаты нет. Жили как ирландские бродяги, — добавил он с интонациями ирландского буржуа.

— Что случилось с ребенком в ночь убийства?

— Об этом-то я и собирался рассказать. Произошла странная штука — потому-то мы и заподозрили Кэмпиона. Кто-то, наверное убийца, вытащил ребенка из колыбельки и подложил в машину у соседнего дома. Жившая там женщина, негритянка по фамилии Джонсон, проснулась на рассвете оттого, что в ее машине плакал ребенок. Она знала, чей он, — они с Долли были в хороших отношениях. Она решила отнести его Кэмпионам. Так она и обнаружила труп Долли.

— Где был в ту ночь Кэмпион?

— По его словам, пьянствовал, пока не позакрывались бары. Потом сел в машину и носился по округе. Такую версию ни подтвердить, ни опровергнуть. Он не назвал ни баров, ни мест, где катался. Сказал, что под утро поставил машину в тупике у Скайлайна и заснул. Из этого не вытекало, что он не мог быть убийцей. То, что он тогда напился, подтвердилось. От него страшно разило перегаром.

— В котором часу была убита его жена?

— Между тремя и четырьмя утра. Коронер приехал в восемь и сказал, что смерть наступила четыре-пять часов назад. Он определил это по температуре тела и содержимому желудка. Одно подтвердило другое.

— Откуда он знал, что она ела и в какой последовательности?

— Кэмпион сказал, что они поели в шесть вечера. Он купил пару гамбургеров — хорошая диета для кормящей матери! — и человек в драйв-ине подтвердил это. Похоже, за едой они и повздорили. Кэмпион забрал все деньги, какие были в доме, и уехал пьянствовать.

— Из-за чего они поссорились?

— По его словам, из-за всего сразу. Они уже давно не ладили.

— Это он так сказал?

— Да. Он словно нарочно себя чернил.

— Он не говорил, что завел другую женщину?

— Нет. Что ты думаешь об этом, Лу?

— Думаю, что можно доказать, что он говорил неправду насчет ночи пятого мая. Ты не говорил утром с Ройалом?

— Он звонил — сказал, что взяли Кэмпиона. Хочет, чтобы я приехал в Редвуд-Сити и принял участие в допросе.

— Кэмпион в чем-нибудь признался?

— Он вообще помалкивает. Ройал даже растерялся.

— Он не рассказывал о мотеле в Салин-Сити?

— Ни слова. — Мунган вопросительно уставился на меня.

— Как показал ночной портье Нельсон Карп, Кэмпион провел там ночь с женщиной. Или часть ночи. Они зарегистрировались как мистер и миссис Берк Дэмис — это одно из имен, которыми пользовался Кэмпион. Регистрационная карточка у местной полиции. Похоже, он создавал себе алиби.

— Настоящее или фиктивное?

— Ты сможешь выяснить это скорее, чем я.

Мунган встал и посмотрел на меня:

— Почему бы тебе не рассказать об этом подробнее?

— Вчера я рассказал это Ройалу. Но он не заинтересовался. Может, тебя это больше заинтересует.

— Считай, что это так. Но если алиби настоящее, почему Кэмпион о нем помалкивает?

— Спроси у него сам.

— Придется.

Мунган бросил коричневую пуговицу на стол так, что она полетела на пол. Я ее подобрал.

— Вещдок?

— Не знаю. Пуговица была в кулачке у младенца, когда миссис Джонсон нашла его в своей машине. Она не знала, откуда эта пуговица. Никто не знает.

Я пытался припомнить, где видел такую пуговицу. Я копался в глубинах памяти, но ничего, кроме запаха и шума моря, не выкопал.

— Можно, я ее возьму?

— Нет, я читал рассказ о том, как пуговица помогла разгадать тайну. У меня к ней особое чувство.

— У меня тоже.

— Чур, первый! — Улыбающиеся глаза-щелочки смотрели на меня. — Уверен, что не будешь бриться?

— Пожалуй, побреюсь.

Он извлек из нижнего ящика стола электробритву. Я пошел в ванную, где и побрился. Под слоем щетины оказалось знакомое лицо человека, напрашивающегося на неприятности.

Глава 21