Когда сияние нисходит

Похоже, Блайт поверила объяснениям, потому что жадно-выжидательное выражение лица сменилось сокрушенным. Она так жаждала приключений. И вот унылая рассудительность сестры все испортила.

— И ты ему поверила?

— Но он же привел Капитана, — возразила Ли, хотя только она одна знала истинную причину такой доброты.

— О да… но как насчет выстрела? Почему ты стреляла в него? Ранила? — допытывалась Блайт, возбужденно подпрыгивая на одной ножке и раскачивая саблю, как маятник.

— Нет, — спокойно ответила Ли, жалея, что не сделала этого, и опасаясь, что Блайт вот-вот отрубит себе большой палец. — Я споткнулась, и ружье само выстрелило. Адам случайно увидел на дороге этого человека и последовал за ним сюда. Собственно говоря, он тоже ехал к нам, чтобы вернуться домой с Натаном и Алтеей. Наверное, явился так рано в надежде получить завтрак. Даже просил меня оставить ему яблочные оладьи.

Но Блайт, уже не слушая, изумленно оглядывала сестру.

— Ты, должно быть, упала в копну сена, да еще головой вперед, если судить по твоему виду. Отовсюду торчат соломинки! Тебе в жизни не вычесать колтуны! Выглядишь хуже чучела! Как его зовут, кстати? — выпалила она, наконец позволив Ли увлечь себя к дому.

— Даггер. Мистер Даггер, — пробормотала Ли, стремясь поскорее добраться до своей спальни и привести себя в порядок, прежде чем Адам приведет незнакомца в дом и представит Ли Александре Треверс.

— Даггер? — с гримаской повторила Блайт. — Что это за фамилия? А имя?

Ли нахмурилась, поскольку не находила фамилию странной.

— То ли Сэм, то ли Сонни.

— На Сонни он мало похож, — фыркнула Блайт. — Тоже мне Сонни!

Ли с возраставшим раздражением смотрела на сестру.

— Он думает, что меня зовут Роуз, — призналась она со вздохом.

— Роуз? Хм! А фамилия? Гарден[10]?

Блайт это показалось таким смешным, что она споткнулась на нижней ступеньке, пошатнулась и инстинктивно вытянула руки. Сабля врезалась в дверь и застряла в замке. Блайт изо всех сил дернула за рукоять, лезвие выскочило и, запутавшись в юбке Ли, аккуратно перерезало ее пополам.

Ли с досадой рассматривала длинную дыру с неровными краями.

— Оно и так было старым, Ли, — утешила Блайт. — Кстати, откуда взялась эта Роуз?

— Из-за моей одежды, — бросила на бегу Ли. — Он посчитал, что я работаю на семью Треверсов.

Она с трудом потащила скамью по сосновым планкам пола. Противный скрип не оставлял ни малейшего сомнения в том, что на навощенном блестящем полу останутся уродливые царапины. Водворив на место дедовский мушкет, Ли спрыгнула и помогла сестре подвинуть скамью вдоль стены и повесить саблю, почти век назад отнятую у английского драгуна.

— Разве Адам не сказал, кто ты? — полюбопытствовала Блайт.

— Адам! Да это он все придумал! Прекрасная возможность повеселиться на счет друга. Впрочем, этим он только сыграл мне на руку.

— Они друзья? — выдохнула Блайт. Впрочем, Адам всегда был немного странным. — Но почему ты ничего не сказала?

Сестры направились наверх. Ни одна не заметила Стивена, стоявшего в открытых дверях столовой и потрясенным взглядом озиравшего две фигурки, одна из которых казалась ужасно растрепанной, мушкет, до сих пор распространявший пороховую вонь, и, наконец, саблю, грозившую упасть на голову всякого, кто войдет в дверь.

— Этот человек вел себя надменно и очень грубо со мной обращался. Его поведение никак нельзя назвать джентльменским. Его следовало проучить, поэтому мне очень хотелось показать ему, кто я на самом деле, когда он явится в дом, чтобы получить благодарность и награду за возврат моей собственности, — заявила Ли, вскидывая подбородок с фамильной гордостью Треверсов. — Раз в жизни Адам дал мне шанс посмеяться последней. И моя маленькая месть будет для него достойным наказанием.

В этот момент Ли сознательно отвлекалась от всяких чувств, которые питала к этому человеку.

— О, Ли, он так поразится, когда обнаружит, свою оши… — взвизгнула Блайт, снова оступившись, но тут же проглотила конец фразы при виде Алтеи, стоявшей на верхней ступеньке и в неодобрительном молчании взиравшей на сестер.

— Что это вы вытворяете? Мало нам сегодня приключений! Не хватало, чтобы мама увидела тебя в подобном платье! Ты выглядишь хуже судомойки, Ли! Зачем ты надела эти лохмотья? А волосы?! — с мягким укором спросила Алтея. И Ли удивилась, почему упреки старшей сестры, никогда не повышавшей голоса, ранили больнее, чем громогласные тирады отца.

— Я каталась.

— Так я и думала. Похоже, ты в подражание брату пыталась перескочить через забор у мельницы. Надеюсь, ты ничего себе не повредила, дорогая.

— Нет, и я не пробовала перескочить через забор, и не падала с лошади. Я никогда не падаю с лошади, — вознегодовала Ли. — И как раз собиралась переодеться. Кстати, здесь Адам и какой-то незнакомец.

— Адам? Так рано? Не слишком вежливо с его стороны. Он должен был явиться не раньше полудня. Должно быть, их нужно угостить завтраком.

Алтея оглядела сестер и критически покачала головкой с безупречным узлом волос, забранным в сеточку из синели. Кружевной воротник облегающего жакета был аккуратно выглажен. Среди тонких складок сияла неброской красотой камея на раковине. Сегодня Алтея надела костюм из тафты в кремово-коричневую полоску, с кружевными оборками в тон на запястьях и рюшами из ленты, украшавшими юбку. При каждом движении от нее шла волна фиалкового аромата, ее любимых духов. Словом, Алтея Луиза Брейдон была самим воплощением женственности.

— Стивен, прибыл Адам Брейдон вместе с еще одним гостем. Они, разумеется, захотят позавтракать, — окликнула она дворецкого с извиняющимся выражением, возмутившим обычную безмятежность ее классических черт.

— Да, мэм, мисс Алтея, я видел, как мистер Адам подъезжал к конюшням. Думаю, он уже проголодался, так что лучше я подогрею блюда. Да и мистер Стюарт, и мистер Натан тоже скоро вернутся с лесопилки. Наверное, вот-вот начнут съезжаться гости. Но ничего! У нас столько наготовлено — на всех хватит. Кстати, мисс Джулия и мисс Ноуэлл в розарии. Отослал их туда с шитьем, чтобы удержать от ссор и проделок, особенно мисс Джулию. Да и вы спускайтесь вниз, мисс Алтея. Вам теперь приходится есть за двоих.

Алтея на мгновение растерялась и смущенно покраснела, словно недоумевая, откуда Стивен узнал о ее беременности. Она даже Натану не сказала.

Но она тут же обреченно вздохнула. Пора бы знать, что в Треверс-Хилле секретов не бывает, особенно от Стивена и Джоли.

— Спасибо, Стивен! Не знаю, как бы мы обошлись без вас, — искренне ответила она, почти нежно глядя на уже немолодого чернокожего мужчину, такого же члена их семьи, как ее любимые тетя и дядя.

Сколько она помнила себя, Стивен без лишнего шума, спокойно вел семью, словно корабль, через все рифы и бури. Его невозмутимый голос перекрывал любой шум ровно настолько, чтобы любая ситуация была улажена. Если же он оказывался бессилен, то всегда знал, где найти Джоли.

Алтея обменялась с ним понимающими улыбками и, схватив сестер за руки, с силой, удивительной для столь молодой женщины, повела к спальне.

— Есть за двоих? — повторила Блайт, восхищенно глядя на нее. — Ты в самом деле…

— Да.

— О, Алтея, какая чудесная новость! — воскликнула Ли, сияя глазами, полными любви к своей прекрасной и очень добродетельной сестре.

Алтея скрыла улыбку. Ах, они так молоды, но недалек тот день…

— Но я была бы очень благодарна, если бы вы помолчали, пока я сама не скажу Натану. Он еще не знает, и я хотела бы первая поделиться с ним нашей радостью. Может, на этот раз я подарю ему сына, наследника имени Брейдонов.

В голосе ее звучало сожаление. Алтея знала, что она не выполнила долга перед семьей мужа. Да, они обожали Ноуэлл, она была зеницей ока отца, но все же девочка вырастет, выйдет замуж и возьмет фамилию мужа. Натан, как старший сын, имел полное право надеяться, что его сыну когда-нибудь перейдет Ройял-Бей. Таковы традиции, берущие начало еще в Старом Свете. Все переходит от первого сына к первому сыну, и так из поколения в поколение. А ведь родители Натана разочарованы тем, что она не наполнила его дом детьми и не дала им желанного внука.

— Наши уста запечатаны, — поклялась Блайт, прижимая палец к губам. Ли энергично закивала.

— Спасибо, душечки. А теперь…

— Алтея! Это ты? — донесся воинственный голос из спальни.

— Да, мама, — ответила Алтея, остановившись в дверях, но не выпуская рук замерших, словно испуганные мышки, сестер, старавшихся, чтобы мать их не увидела.

— Почему здесь все время кричат и топают так, что в моих несчастных висках словно барабаны стучат? По-моему, у меня начинается мигрень. Куда подевалась Джоли? Кажется, я слышала смех Блайт. Ты с ней говорила? И где Ли Александра? Я должна серьезно потолковать с девочкой. Вчера вечером, к сожалению, не успела. Нам столько нужно обсудить, а если она хочет выйти замуж весной, времени почти не остается. Боюсь, я заснула… или в самом деле кто-то стрелял? Что-то стряслось?

— Нет, мама. Ты, конечно, ошибаешься. Кому здесь стрелять? — ответила Алтея, искренне изумленная вопросом, поскольку ничего не слышала. — Все мужчины уехали. Правда, прибыли Адам Брейдон и его друг. Я попросила Стивена подать им завтрак.

— Спасибо, дорогая, с твоей стороны это весьма любезно, — заметила мать, не слишком, правда, одобрительно, ибо, как и сама Алтея, считала, что гости заявились неприлично рано. — Я всегда могу рассчитывать на тебя. Искренне говоря, не понимаю, почему Эффи не удалось воспитать мальчика должным образом. Он и Натан — просто небо и земля. Ах, значит, придется мне вставать. Хорошо еще, хоть удалось подремать немного. Невозможно валяться в постели днем, когда столько еще предстоит сделать. К сожалению, сон нисколько не освежил меня: слишком много забот и тревог. Надеюсь, что служанки догладили белье. Что станется с добрым именем семьи, если гости не найдут в спальнях выглаженных простынь? Вот будет пища для сплетен вашей тете Мэрибел. Собственно говоря, я ничего от нее не слышу, кроме упреков и наставлений. Воображает, что все еще живет здесь и управляет Треверс-Хиллом! Я точно знаю: она считает, будто я не способна вести хозяйство! — Беатрис Амелия фыркнула и коснулась дрожащих губ платочком, словно по волшебству появившимся в ее руке. — Помяни мое слово: не успеет она приехать, как тут же ринется в Ройял-Бей злословить с Эффи насчет того, что я готовлю все блюда на французский манер. Вечно командует и лезет не в свои дела. Не знаю, почему я все еще ее терплю. Удивительно, как это Джей Киркфилд не спятил после стольких лет жизни с ней! Твой отец, ее ближайший родственник, утверждает, что Господь спас Треверсов, послав ей этого щупленького коротышку, который увез ее в Ричмонд.

Алтея крепче стиснула руки сестер, чтобы заглушить предательские смешки у себя за спиной.

— Не волнуйся, мама. Я сейчас приду в столовую. Мне уже лучше, так что не мешает выпить чая и съесть пару тостов с маслом и джемом. Пожалуйста, полежи еще немного, — взмолилась Алтея, видя, как плохо выглядит мать. Бледная, исхудавшая, она лежала на целой горе подушек. Волосы, обычно забранные в тугой узел, сейчас рассыпались золотистыми волнами на мягком кашемире ее темно-розового халата. — Может, приказать, чтобы принесли еще чая? — сочувственно осведомилась дочь, увидев полупустую чашку с остывшим чаем.

— Нет, мне станет легче, когда Джоли принесет мой силлабаб. Как только я приведу себя в порядок, немедленно спущусь вниз и поздороваюсь с гостями. Но при мысли о том, что завтра заявится ваша тетя Мэрибел, у меня в висках начинает стучать, и, смею сказать, в ожидании ее визита даже молоко на кухне скисло, — объявила Беатрис Амелия, прижав кончики пальцев к прошитым голубыми венами вискам. — И кто знает, какие идиотские идеи она вобьет в голову Фисбы, если та вместе со Стюартом Джеймсом решит отправиться в путь вместе с ней?! Кстати, где Ли Александра? Она вернулась с прогулки?

— Да, мэм, и переодевается.

— Помоги ей, дорогая. Хорошо? Надеюсь, ты сумеешь сделать что-то с ее волосами. Они такие густые и непокорные! Вот их она точно унаследовала от Треверсов! Кстати, думаю, что в пятницу мы позволим Блайт сделать более изысканную прическу. Я также решила, что она может подушиться капелькой-двумя моих духов с запахом гардении. Прелестный легкий аромат, который я нашла в Чарлстоне у своих парфюмеров. Но всего одну-две капли, и никаких настоящих духов. А теперь беги и позаботься, чтобы Ли нашла пристойное утреннее платье. Неизвестно, кто может приехать с визитом. Да потолще намажь свой тост маслом.

— О, Ли будет прекрасно выглядеть, — заверила Алтея, отступая. Мать поудобнее устроилась на кружевных наволочках. Очевидно, благоухание роз и лаванды успокоило ее, потому что она глубоко вздохнула и расслабилась.

— Слышала, Ли? Мама разрешила мне надушиться! — благоговейно прошептала Блайт. — В первый раз! Самой лучшей туалетной водой из Чарлстона!

Она ворвалась в комнату и закружилась, прежде чем броситься на постель и, сложив руки над головой, мечтательно уставиться в балдахин. Интересно, какую бы прическу ей выбрать?

— Еще через год я смогу пользоваться духами. Хочу такой же пузырек, как у тебя, Ли, с запахом жасмина. Это ведь твои любимые?

Ли всмотрелась в невинное личико Блайт.

— Да, это мои любимые, но ты уверена, что уже не побрызгалась ими?

Недаром пузырек с духами вечно оказывался не там, куда она его ставила!

Блайт виновато покраснела.

— Только два раза, — призналась она. — Но мне в самом деле ужасно нравится, как ты пахнешь! И бутылочка такая хорошенькая. Мне приятно держать ее в руках.

Она с легкой завистью взглянула на каплевидный флакончик темно-синего стекла, граненый, отполированный до блеска и усыпанный золотыми звездами, с блестящей золоченой пробкой.

Ли понимающе улыбнулась, неожиданно чувствуя себя такой же старой и мудрой, как Алтея. Кроме того, она не могла по-настоящему сердиться на сестру.

— Мне тоже.

— В следующий раз, когда Натан возьмет меня в Париж, я обязательно привезу тебе духи, только в изумрудно-зеленом флаконе, — пообещала Алтея, слегка улыбаясь при мысли о подарке, который приготовила сестре на день рождения, ибо в самом деле приготовила для нее французские духи с намерением преподнести в тот знаменательный день, когда детство остается позади.

— О, Алтея, правда? Честное слово? — обрадовалась Блайт, с надеждой глядя на драгоценный пузырек Ли.

— Честное слово. Кстати, Ли, мне всегда нравилось на тебе это платье, — заметила Алтея, снимая со шкафа туалет из полосатого муслина с широкими воланами, отороченными оригинальной каймой различных оттенков лилового и тонкими кружевами. По облегающему лифу шел ряд крошечных, обтянутых шелком пуговиц, а из-под расклешенных рукавов виднелись еще одни, полотняные. Отложной кружевной воротник завязывался лентами в тон платья. Идеальный наряд для скромной молодой женщины. — В самом деле, Ли, я еще не видела, чтобы ты выглядела так… так…

Алтея замешкалась в поисках нужного слова.

— Она споткнулась и упала в копну сена, — объяснила Блайт, гадая, как это сестра умудрилась извалять в сене даже панталоны. Она хотела сказать еще что-то, но неожиданно вскочила и недоверчиво уставилась на Ли.

— Выйти замуж к весне? — повторила она слова матери. — Ты действительно выходишь замуж, Ли? Ты и слова не сказала о том, что Мэтью Уиклифф просил твоей руки! А я-то думала, это всего лишь мечты. — Она обиженно шмыгнула носом и отвернулась, но не выдержав, снова спросила: — Он в самом деле сделал предложение? Когда? Почему ты мне не говорила?

— Он ни о чем не просил, — приглушенно пробормотала Ли, натягивая нижние юбки.

— Правда?

— Самая что ни на есть, — заверила Ли, не менее сестры удивленная категорическим заявлением матери.

— Думаю, что наша мама в чем-то права, — вмешалась Алтея, не сводя глаз с лица Ли, — и Мэтью Уиклифф действительно попросит у папы разрешения обратиться к тебе. Что ты на это скажешь?

Ли поспешно опустила глаза, притворяясь, что завязывает нижние юбки, но Алтея мягко отстранила ее и сама стянула узел.

Странно, почему Ли кажется такой встревоженной? И эти уныло опущенные плечи… Либо она ужасно смущена мыслью о браке с Мэтью, либо боится, что Гай все придумал и он вовсе не собирается жениться на ней, либо…

Последнее предположение было уже совсем неприятным.

Стоя в одной чистой сорочке и нижних юбках, Ли пыталась расчесать спутанные волосы. Алтея подумала, что сейчас она выглядит совсем юной и беззащитной. Если она не хочет выходить за Уиклиффа, может, не стоит оказывать на нее давление? Какое счастье, что Натан, которого Алтея горячо любила, попросил ее стать его женой! Хотя у каждого свой долг, брак с нелюбимым был бы для нее невыносим! И сейчас у нее болело сердце за сестру.

Взяв с туалетного столика серебряную щетку, она ободряюще погладила худенькое плечико Ли.

— Тебе совершенно не обязательно выходить замуж, если сама не захочешь. Всегда помни это, дорогая.

— Я хорошо отношусь к Мэтью. Очень хорошо. Он мне нравится больше, чем любой из остальных знакомых джентльменов. Он прекрасный человек, стать женой которого — большая честь. Последнее время я считала, что влюблена в него. У меня нет никаких возражений против такого жениха, и внешность, и поведение Мэтью безупречны. Кажется, я позволила ему поверить, что с радостью принимаю его ухаживания. Но что есть любовь? И откуда знать, действительно ли ты влюблена? — вдруг выпалила Ли, с тревогой глядя в глаза Алтеи.

— Любовь — это очень странное чувство, которое так просто не объяснишь, — начала Алтея, расчесывая спутанные пряди, пока они не легли блестящими волнами. — Иногда оно растет постепенно, а иногда приходит совсем неожиданно.

— А что ты испытывала, когда влюбилась в Натана? — добивалась объяснений Ли. Может, хоть тогда она точно поймет, что с ней происходит… или уже произошло.

Алтея немного помолчала, возвращаясь мыслями к годам, проведенным в Чарлстоне. Это было ее последнее лето в городе перед возвращением в Виргинию… и к Натану. Она влюбилась, но не в того, за которого ее прочили замуж. Не в того, с кем росла и кто был ее самым дорогим другом.

Алтея довольно улыбнулась, потому что действительно любила Натана всем сердцем. Это было драгоценное, сильное и вечное чувство, становившееся глубже с каждым годом их брака, но тем летом, когда она мечтала о своей тайной любви, в этих грезах не было Натана. Она думала, что умрет от боли в ноющем сердце. Ибо тот мужчина не был джентльменом, хотя и происходил из аристократической семьи с побережья. Головокружительно красивый повеса. Игрок, улыбавшийся светлыми глазами и чувственными губами, шулер за карточным столом и негодяй, ни во что не ставивший женщин.

— Твое сердце бьется так сильно, что невозможно дышать, — начала она. Взгляд ее затуманился при воспоминании о той наивной девчонке, которой она была в то лето, и о грезах, которые так и не стали действительностью. — В животе словно трепещут крыльями миллионы бабочек, ты все время дрожишь, а ладони становятся влажными. Встречаясь с ним взглядом, ты понимаешь, что он смотрит прямо тебе в душу и видит ее до донышка. Ты не можешь скрыть от него своей любви, и если он плохой человек, значит, способен ранить тебя.

Она уже почти шептала. О, тот украденный поцелуй, который она так глупо приняла за объяснение в любви, пока не увидела его в саду с чужой женой. Их страстные ласки мигом вернули ее на землю и в объятия Натана Брейдона.

— Ну, если это так, я никогда не влюблюсь! — в полном изумлении объявила Блайт. — Очень уж похоже на болотную лихорадку!

Алтея рассмеялась, потому что это было так давно и теперь она с трудом представляла его лицо.

— Когда-нибудь, малышка, — предупредила она, закалывая тяжелые косы короной на голове Ли и скрепляя их нежно-лиловыми бантами, — ты отречешься от своей клятвы. Но не следует принимать увлечение за любовь. Между ними огромная разница. А если все же спутаешь, можешь принять трагическое решение, способное повлиять не только на твою жизнь, но и на судьбы тех, кого любишь.

— А как отличить одно от другого? — полюбопытствовала Ли, ощущая, как сжимается сердце, когда Алтея принялась застегивать платье. Теперь мать наверняка одобрит ее вид!

Алтея вздохнула.

— Иногда это очень трудно. Тут и кроется опасность. А теперь немного духов.

Взяв фарфоровый пузырек с цветочным рисунком, она чуть коснулась пробкой за ушами и внутренней стороны запястий Ли. По комнате поплыл легкий запах жасмина и роз.

— Вот самый верный способ. Увлечение — как одеколон, скоро выветривается. Легкий, воздушный, но недостаточно сильный запах. Однако он уместен в определенных случаях, как и небольшой флирт. А вот любовь… любовь — как духи. Ими нужно пользоваться при особых событиях: на маскараде или свадьбе. Соприкасаясь с женской кожей, едва заметный аромат становится крепче и кружит голову. Так и с любовью. Увлечение никогда не затрагивает сердца по-настоящему. Любовь же зарождается в сердце и не имеет ничего общего с простым влечением. Внешность с годами меняется, и влечение тоже постепенно угасает. Поэтому любовь, особенно между супругами, должна зиждиться не только на взаимном влечении, но и на уважении и доверии. Если они друзья, если верят друг другу, их любовь продлится до самой смерти.

— Именно так у вас с Натаном? — не выдержала Ли, думая, что сестра еще никогда не выглядела прекраснее. Из ее карих глаз так и лилось почти неземное сияние.

Алтея кивнула.

— Мне очень повезло завоевать любовь такого человека, как Натан. Не могу представить жизнь без него. Поэтому очень тщательно проверьте себя и свое сердце, прежде чем отдать его недостойному владеть таким сокровищем, — предостерегла она, зная о мягкой любящей, щедрой душе Ли. — Это слишком драгоценный дар, чтобы выбрасывать его на ветер.

— О, смотри, Ли! Адам и его друг идут в дом! Я сгораю от нетерпения! — крикнула Блайт, высунувшись в окно. Ли поспешила к сестре и перегнулась через подоконник, забыв о всем неприличии своего поведения. Но она опоздала. Мужчины уже скрылись в доме.

— Пойду встречу их, — решила Алтея, довольная трудами своих рук, и, уже поворачиваясь, заметила, что сестра стоит в одних чулках. — Не забудь туфли, дорогая, — напомнила она рассеянно, занятая мыслями о хозяйских обязанностях.

— Скорее, Ли, — окликнула Блайт с порога, где нетерпеливо переминалась в ожидании, пока Ли втиснет ноги в лайковые туфельки.

— Погоди, Блайт! Я иду! — крикнула Ли, высоко подняв юбки и поспешая за сестрой. Та внезапно замерла на верхней площадке, и Ли едва не уткнулась ей в спину.

— Ли, — шепотом предупредила Блайт. Но Ли уже все поняла и постаралась спрятаться за спину сестры. Он казался еще выше и массивнее, чем прежде. Тонкая рука Алтеи утонула в его лапище. Широко улыбавшийся Адам представил его молодой женщине, и незнакомец вежливо кивнул. Ли нахмурилась, услышав звонкий смех Алтеи и тихий ответ незнакомца: очевидно, он сделал очень тонкий комплимент, потому что сестра грациозно наклонила голову.

— Пойдем, — настаивала Блайт, вцепившись в руку Ли. Та попыталась вырваться, сгорая то ли от смущения, то ли от нерешительности. Пришлось набрать в грудь побольше воздуха, прежде чем последовать за Блайт. Только бы не оступиться и не полететь вниз самым неприличным образом. В конце концов, она Ли Александра Треверс и сейчас покажет этому типу, как он ошибался.

Они были уже на половине лестнице, когда маленькая фигурка вбежала в дом с пронзительным воплем.

— Мама! Мама! — рыдала Ноуэлл Брейдон, бросаясь в объятия Алтеи. — Она ущипнула меня и дернула за волосы!

— Да взгляните, что она сотворила со мной! — возмущалась Джулия, протискиваясь между растерянными мужчинами и протягивая бессильно поникшую руку с почти неразличимой капелькой крови. — Вонзила в меня иглу! И пообещала сшить мои пальцы вместе!

— Только после того, как ты ущипнула меня! — спорила Ноуэлл, быстро прячась за надежную спину матери.

— Потому что ты стащила мои любимые розовые нитки! Это все, что осталось у меня от Чарлстона!

— Если бы ты шила аккуратнее и мелкими стежками, у тебя не осталось бы так мало ниток. Зря потратила половину, а пословица недаром говорит: чем меньше тратишь, тем больше останется, — парировала Ноуэлл. Ее комично взрослая логика явно произвела на Адама огромное впечатление.

— Жаль, что она девочка, иначе был бы в семье еще один адвокат. Ничего не скажешь, пошла в Натана, — хмыкнул он, с притворным отчаянием покачивая головой.

Алтея не знала, как ей быть. Джулия славилась вспыльчивостью и при малейшей ссоре пускала в ход ногти и зубы. И Ли, и Блайт немало пострадали от ее щипков и укусов.

— Добро пожаловать в Треверс-Хилл, — со смехом объявил Адам, хватая одной рукой сестру, пытавшуюся нырнуть за спину Алтеи, и дергая за волосы племянницу, показавшую противнице язык.

— Отпусти, Адам!

— Вам следовало бы приехать пораньше, — усмехнулась Алтея. — Сейчас здесь царит относительное спокойствие.

— Ой! — вскрикнул Адам, отдернув руку. — Ты меня укусила!

— Не так сильно, как должна бы, — мило улыбнулась Джулия, но тут же вспыхнула, встретившись взглядом с холодными светлыми глазами высокого незнакомца, стоявшего рядом с братом. Он показался ей довольно красивым. Интересно, кто это?

Она кокетливо рассматривала его из-под ресниц, но на мужчину, очевидно, это не производило ни малейшего впечатления.

— Ее давно следовало отправить к тебе на воспитание и обучение приличным манерам, — буркнул Адам, потирая красное пятно на руке.

— Соскрести остатки сырого мяса с этого прелестного белокурого скальпа, перед тем как вывесить его на столбе, — задумчиво протянул незнакомец.

Джулия побелела от страха. С ней еще никто не говорил так грубо, и ее красота ничуть не волнует этого человека!

— Да как вы смеете говорить со мной подобным тоном, сэр? — возмутилась она, надменно дернув плечиком и отступая подальше от оскорбителя. — К тому же мы вообще не представлены друг другу. Впрочем, я вовсе этого не желаю.

Алтея не смогла сдержать улыбку. Какая жалость, что Нейл Брейдон действительно не приложил руку к ее воспитанию! Ноуэлл, выглядывая из-за спины матери, с любопытством рассматривала гостя. Ее впечатлительному взору он казался богом, поскольку ни один мужчина, кроме него, не догадался так осадить тетку.

Нейл поймал ее взор и улыбнулся. Карие глаза распахнулись еще шире. Юное сердце не осталось безразличным к мужскому обаянию.

Алтея вытянула из-за спины дочь и осторожно подтолкнула вперед.

— Это Ноуэлл, наша с Натаном дочь.

Нейл Брейдон улыбнулся с искренним удовольствием.

— Здравствуй, малышка, — приветствовал он, нагибаясь и беря смело протянутую ручку.

— Здравствуйте. Кто вы?

— Я… — начал он, но, случайно взглянув в сторону лестницы, осекся.

— Пожалуйста, позволь мне познакомить тебя с присутствующими дамами, — вмешался Адам, заметив спускавшихся к ним сестер Треверс. — Сначала мою дорогую сестричку Джулию, но с ней ты уже имел удовольствие познакомиться, — начал он, смеясь при виде злобной физиономии Джулии. Но гордость девушки была немного удовлетворена тем, что и у незнакомца вытянулось лицо при упоминании ее имени. — А это, — продолжал Адам, беря за руку Блайт, — Блайт Треверс, младшая в семье.

Девочка спрыгнула с последней ступеньки с таким видом, словно затаила дыхание в ожидании чуда.

— И наконец, последняя, но от этого не менее значительная фигура, одна из прекраснейших роз Треверс-Хилла, дражайшая крошка Ли, избалованная славой владелица жеребенка, которого ты сегодня нашел.

Ли грациозно соскользнула вниз и встретила тихий возглас удивления довольной улыбкой, кроющейся в уголках рта. Однако улыбка померкла, когда Адам с театрально-драматическими интонациями в голосе объявил:

— Ли Александра Треверс, познакомьтесь с Нейлом Дарси Брейдоном. Мой надолго исчезавший кузен с территорий, известный весьма немногим как Кинжал Солнца, внушающий страх воин-команчи.

Глава 9

Самая осведомленная персона — это сплетница .

Сенека

Ройял-Бей, место рождения его отца и деда.

Нейл Брейдон оглядел элегантную библиотеку с изящной мебелью восемнадцатого века, доставленную в Ройял-Бей речным судном прямо к пристани, где первый хозяин плантации строил верфи и склады, чтобы принимать корабли, прибывавшие из Европы и Вест-Индии и привозившие в трюмах предметы невиданной роскоши.

Темно-красная шелковая обивка, потемневшая от времени, отливала теплыми отблесками в свете хрустальной люстры на шестнадцать свечей, выписанной из Англии бабушкой Нейла. Такая же украшала столовую и висела над длинным столом, на который по торжественным случаям выставляли бабушкин же сервиз тончайшего английского фарфора. Пара глобусов, земной и небесный, стояли слева и справа у стены с книжными полками от пола до потолка. Обюссонский ковер почти не износился, а лепные украшения на потолке сохранили ту же белизну, что и пятнадцать лет назад. Рамы фамильных портретов поблескивали золотом, а на камине синели тарелки дельфтского фаянса.

Юфимия Брейдон сидела на диванчике, занятая разговором с Алтеей, а Ноуэлл устроилась на почетном месте между матерью и бабушкой. Волосы Юфимии, теперь уже почти побелевшие, были забраны в сеточку. С золотой цепочки свисал золотой же медальон — единственное украшение ее простого дневного платья из муслина, затканного зелеными веточками. Она никогда не была признанной красавицей, но как богатая и независимая наследница, с домом и землями, полученными по завещанию отца, вошла в Ройял-Бей уже сложившейся сильной и решительной женщиной, привыкшей не скрывать своего мнения. Злые языки твердили даже, что Эффи Мертон лишь случайно не осталась старой девой: перезрелая, острая на язык и некрасивая особа наверняка не нашла бы мужа, не польстись красивый и холостой Ноубл Брейдон на земли Мертонов. Ривер-Оукс-Фарм, расположенная напротив Ройял-Бей на другом берегу реки и присоединенная к фамильному поместью, сделала Брейдонов самым влиятельным семейством во всем округе.