Мечтай обо мне (№3) - Вернись ко мне

Да нет, она не могла. Это просто невозможно. И, тем не менее… правда. Леди Кимбра сказала о том, что было на самом деле.

— Вот опять, — сказала Кимбра и на сей раз посмотрела в глаза Рикке. — Это ты.

— Нет. — Поспешив встать на ноги, Рикка едва не опрокинула стул. — Извини меня, пожалуйста. Мне нужно зайти к себе.

И она буквально выскочила из кухни, не зная, куда бежать, чтобы спрятаться от самой себя.

Рикка не могла прятаться все время, да и вообще это было глупостью. В конце концов, она взяла себя в руки и определила, что ей нужно делать дальше. Прежде всего, она извинится перед леди Кимброй, объяснит ей, что ее бегство — это нечто нервное и обычно она не ведет себя столь глупо. Затем она постарается, во что бы то ни, стало быть, подальше от своей новой родственницы в течение всего ее пребывания в Лансенде. Дружба, которая, похоже, между ними наклевывалась, умрет в зародыше.

План выглядел вполне приемлемым. Сосредоточившись на нем, Рикка лишь вскользь подумала об удивительной способности, которой, похоже, обладала Кимбра, — угадывать, что чувствуют другие. Может быть, это приходит к тем, кто обладает неземной красотой, чрезвычайной храбростью и идеален во всех отношениях?

Вулф, Дракон и все их воины находились еще на тренировочном поле, где в центре внимания был учебный бой с использованием маврских мечей. Рикка издала вздох облегчения. Магда и другие женщины заняты подготовкой к пиру в честь лорда Вулфа и его жены. Помочь в этом она ничем не может. Лучше уединиться в каком-нибудь тихом месте.

Рикка для этой цели избрала озеро, где они недавно резвились с Драконом. Почему-то ей показалось, что это было очень давно. Здесь было тихо, и, кроме морских птиц, никто не нарушал покой. Однако длилось это недолго. Неожиданно из-за холма появилась Кимбра с сыном на руках и направилась прямо к Рикке. Она села рядом на сырую землю, не беспокоясь о своем роскошном платье, и поудобнее уложила ребенка.

— Я знаю, что ты хочешь сейчас побыть одна, и приношу извинения, что не посчиталась с твоим желанием. Но мне думается, что я должна кое-что рассказать тебе.

Не зная, как поступить, Рикка обняла руками колени и уставилась на воду.

— Откуда ты узнала, что я здесь?

— Это наше с Вулфом любимое место. И я подумала, что вам с Драконом оно тоже можете понравиться.

— Он учил меня здесь плавать, это было вчера, — задумчиво проговорила Рикка.

— Он это знает?

— Что именно?

— Что ты можешь чувствовать, лжет человек или говорит правду?

Рикка повернула голову и в упор посмотрела на Кимбру.

— Каким образом ты узнала об этом?

— Ты сама подумай. Как я могу это узнать?

— Ты должна… чувствовать то, что чувствуют другие.

Кимбра мягко улыбнулась:

— Может ли быть более необходимый дар для целителя.

— Ты хочешь сказать, что…

— Что с детских лет я была способна чувствовать то, что чувствуют другие. Это было одновременно и благо, и проклятие. Поначалу я не могла это контролировать. Это и является настоящей причиной того, почему Хоук сделал меня затворницей в моей собственной усадьбе. Но до тех пор, пока я не научилась воздвигать стену, чтобы не слышать чувств других, я была беспомощна. Впоследствии я этому научилась, но заплатила очень высокую цену. Я жила за этой стеной слишком долго. Только после того; как Вулф увез меня, я поняла, что мне не требуется стена, что я могу жить в обычном мире и оставаться собой без ущерба для себя. Рикка медленно кивнула. Леди Кимбра имела репутацию целительницы, и, следовательно, у нее должен быть особый дар. Но как это тяжело — чувствовать себя привязанным к любому и каждому, постоянно чувствовать то, что чувствуют другие, — их эмоции, страхи, боль и все прочее.

— Это не столь ужасно, — сказала Кимбра. — Я знаю, как от этого отстраниться, не окружая себя плотным кольцом защиты. Ты можешь это делать?

— Нет, — тихо призналась Рикка.

Похоже, теперь не было никакого смысла в том, чтобы что-то скрывать, и появилось искушение снять с себя этот груз. Правда есть правда, ничто ее не остановит. Как ничто не помешает почувствовать ложь, какой бы она ни была.

— Я чувствую это так, словно какое-то сияние, какой-то свет движется во мне. У тебя тоже так происходит?

Рикка кивнула.

— По контрасту ложь походила на черное удушающее облако. У меня никогда не возникает вопроса, что есть что.

— Никто не знает о твоей способности?

— Я держала это в тайне, но думаю, что мой брат Терлоу что-то заподозрил. Если бы другие мои братья или отец догадались об этом, они без колебаний убили бы меня как ведьму.

Кимбра протянула руку, положила ее поверх руки Рикки и тихо сказала:

— Мне очень жаль. Но ты теперь освободилась от них. Как думаешь, ты могла бы открыть это Дракону?

— Дракон, который противился этому браку, вдруг узнает. что он живет с женой, от которой ничего нельзя скрыть. С женой, которая всегда знает, говорит ли он правду или лжет. Ты думаешь, он будет счастлив, иметь такую жену?

Кимбра на некоторое время задумалась. — Н-ну… н-не знаю… Может, если бы ты мыла ему ноги?

Рикка изумленно уставилась на подругу, увидела озорные искорки в ее глазах и засмеялась. Впрочем, они засмеялись, можно сказать, одновременно. Женщины хохотали до тех пор, пока не зашевелился Лайон. Мальчик с упреком посмотрел на них и разразился таким ревом, который далеко разнесся над озером и холмами и перепугал морских птиц.

— О святое небо! — проговорила Рикка, когда, наконец, успокоилась и смогла хоть что-то произнести.

Кимбра вздохнула. Она встала и прислонила поудобнее голову сына к своему плечу.

— Он всегда так орет. Своим ревом он чуть не обрушил стропила часовни в Хоукфорте, когда его крестили.

— Очень впечатляюще, — сказала, также поднимаясь, Рикка. — Должно быть, потому он и носит такое имя.

— Вообще-то его имя Хакон в честь отца Вулфа и Дракона, но его зовут Лайон, и я подозреваю, что так всегда и будут звать.

Малыш потребовал, чтобы его опустили на землю, и решительно затопал к вершине холма, вынудив обеих женщин последовать за ним.

Глава 13

Вулф, Кимбра и Лайон задержались в Лансенде на неделю. Для Рикки время пролетело даже слишком быстро. Она подружилась с Кимброй, вместе они искали места, где росли травы, в которых постоянно нуждалась Кимбра. То и дело слышался их веселый звонкий смех. Мужья лишь издали изумленно поглядывали на своих жен. Рикка научилась чувствовать себя непринужденно даже в присутствии Вулфа, который, видя, что его брат явно ощущает себя счастливым, от Лайон означает «лев».

бросил маску строгости. Вечерами они вели долгие беседы, прерываемые только историями, которые по их просьбе рассказывал Дракон. Похоже, у него их был неистощимый запас, и рассказывал он их так здорово, что Рикка ловила каждое слово.

Заметив это, Кимбра как-то сказала:

— Тебе не кажется, что Рикке будет интересно услышать о воине Хаддинге, которого Один спас от врагов? Я тоже послушаю с большим удовольствием, потому что прошлый раз ты рассказал эту историю в спешке, без подробностей.

По блеску в глазах Кимбры Рикка поняла, что ее свояченица преследует какую-то цель, хотя и не могла догадаться, что может скрываться за этим столь невинным предложением.

Дракон усмехнулся и посмотрел на брата. Вулф откинулся на стуле и захохотал. Видя, что Рикка озадачена, Кимбра сказала:

— Признаюсь, когда я заметила, как внимательно ты слушаешь истории Дракона, я подумала о себе. На нашем с Вулфом брачном пиру я уговорила Дракона рассказать как можно больше историй. Он проявил великое терпение.

— Он проявил терпение? — воскликнул Вулф. — Это я проявил! Мой брат отлично знал, что я сидел и обдумывал самые разные способы разделаться с ним, а он наслаждался этим.

— Откуда мне было знать, брат? — возразил Дракон. — Разве лишь потому, что ты изогнул в бараний рог кубок, который держал в руках?

— Уж лучше кубок, чем твою шею, — любезно сказал Вулф. Он ободряюще посмотрел на Рикку. — Не беспокойся. Если я до последнего момента и не простил его, то его подарок, меч, заставил меня это сделать.

— Великолепный меч! И тот и другой. Все христианские кузнецы пытаются понять, как это делают мавры, однако…

— Тут играет роль, температура стали, — сказал Вулф.

— И еще отпуск стали.

— Значит, температура должна быть очень высокой, иначе нельзя раскатать сталь так тонко. Интересно, сколько углерода они добавляют?..

Кимбра вздохнула и, повернувшись к Рикке, сказала:

— Мы можем удалиться. Они способны говорить об это часами.

Вулф услышал слова жены и засмеялся. Протянув руку, он привлек ее к себе и шепнул на ухо нечто такое, отчего строгая и внушающая уважение Кимбра вдруг зарделась.

Она откашлялась и сказала:

— Ладно, в таком случае ты тоже можешь удалиться. — Быстро поднявшись, она сжала своей элегантной ручкой большую руку мужа и добавила: — Спокойной ночи, Рикка, спокойной ночи, Дракон. Приятных снов.

Последние слова она бросила уже через плечо, когда тащила Вулфа из зала.

Даже сейчас Рикка не ожидала, что Кимбра может бы настолько дерзкой, однако оба брата рассмеялись.

— Как ты понимаешь, — заметил ярл, когда гости удалились, — мой брат и его жена счастливая пара.

— Так же, как лорд Хоук и леди Криста, — тихо сказала Рикка.

Они оставались одни. Лейтенанты, которые составляли им компанию, ушли раньше. Магнуса вообще не было видно этим вечером. Он был в отъезде, кажется, поехал навестить родственников, во всяком случае, именно такие слухи дошли до Рикки. Она была рада этому, ибо его присутствие порождало в ней какое-то неудобство. По залу передвигались слуги, но час был уже поздний и они тоже скоро отправятся спать.

Факелы догорали, бросая длинные тени. Очаг в центре зала не был зажжен по случаю теплой погоды. Ставни были откинуты, и это давало доступ легкому ветерку. У ног Дракона свернулась одна из многочисленных собак. Рикка старалась не смотреть на мужа. Крупные черты его лица были идеальной формы, а если говорить об остальном… Рикка сглотнула. Вероятно, чем меньше она будет думать о его великолепном теле, тем лучше.

— Они счастливы, что им повезло с браком, тем более перед лицом общей угрозы, — нарушила паузу Рикка.

Дракон потянулся за кубком с вином, рассеянно покрутил его в руке, но так и не выпил. Он посмотрел на свою очаровательную жену. В этот вечер Рикка выглядела особенно задумчивой. Ее щеки разрумянились, в глазах, казалось, плясали огоньки. Его взгляд задержался на ее полных губах, но он тут же заставил себя отвести глаза.

— Кимбра рассказала тебе о Доре?

— Да.

— Я так и думал, что она это сделает, и очень хорошо. Конечно же, ты понимаешь, что опасность миновала. Дора больше никогда не сможет предпринять попытку навредить.

— Кимбра сказала, что она в монастыре.

— В этом монастыре лечат больных, в том числе и тех, у кого непорядок с головой. Монашенки сострадательны, но они не глупы. Они знают, что совершила, и что пыталась совершить Дора. Так что ее держат под строгим наблюдением.

— А священник?

— Его содержат в здании капитула. Он заявил, что мало причастен к ее делам, просто он слепо повиновался Доре, но в это никто не верил. Очевидно, что мужчина должен быть центром заговора.

— Почему очевидно?

Дракой улыбнулся. Его жена была весьма колючая штучка.

— Не обижайся, моя леди. Я говорю это, основываясь на логике. Мужчина, который отвозил послание Вулфа Хоуку с предложением о союзе, так и не вернулся. Мы предполагаем, что он мертв. Доподлинно известно, что Дора пыталась убить Кристу, но мы не верим, что она могла бы убить здоровую и крепкую норвежку, которая вдвое больше, чем она. К тому же ответ с печатью Хоука был доставлен корнуэльским купцом, который часто бывает в Хоукфорте и Скирингешиле. Он честный человек, хорошо известный Вулфу и мне.

Он сказал, что ему заплатил за это мужчина, несший штандарт Хоука. Мы ему верим, однако Дора не имеет власти ни над одним воином Хоука, и нет оснований думать, что кто-то из них мог получить от нее задание.

— Кто-нибудь из людей Хоука заявлял о том, что он передавал послание корнуэльцу?

— Нет, и это заставляет нас поверить, что у этого мужчины были основания полагать, что послание фальшивое и что он слишком давно был в Хоукфорте.

— Или что он вообще никогда не был человеком Хоука, а просто был в одежде, которую носят его люди.

— Именно. В любом случае, входил ли он в состав гарнизона или нет, мы сомневаемся, что он получал приказы от Доры. Ее не любили и даже презирали. Нет, здесь чувствуется рука мужчины, и это, скорее всего, был отец Элберт. — Дракон приподнял руку Рикки и нежно дотронулся до тыльной стороны ладони. — Но тебе нечего бояться. С этим делом покончено.

Он говорил с такой уверенностью и был настолько убежден в своей правоте, что Рикке было трудно ему не поверить. Однако некоторое сомнение у нее все же осталось. И даже когда они вдвоем дошли до дома и разделили радость ложа, где-то в глубине ее сознания сохранялось удивление по поводу того, что существует человек, который, судя по всему, находится во главе заговора и стремится нарушить мир между двумя народами. И хотя Рикка пыталась представить его в одежде священника, он виделся ей темной неясной фигурой без лица.

Дракар с гербом Вулфа отплыл утром, как только начался прилив. Когда корабль стал удаляться от каменной набережной, Кимбра и Рикка все еще разговаривали, одна — находясь на палубе, другая — шагая вдоль причала. Они переговаривались до тех пор, пока перестали слышать голоса друг друга, на прощание, пообещав непременно встретиться снова.

— Всего лишь день, как она уехала, — успокаивал Рикку Дракон. — Как только закончится жатва, мы можем посетить Скирингешил. Ты довольна?

Рикка кивнула и, чуть смущаясь, сказала:

— У меня никогда раньше не было подруги. Да и вообще друзей. Был, правда, Терлоу…

— Я буду еще одним, — пробормотал викинг, проведя пальцем по ее губам.

Рикка улыбнулась. Однако чтобы скрыть глубину своего чувства, она шутливо проговорила:

— Я рада слышать это, мой господин, поскольку боялась, что ты будешь разочарован.

— С чего ты, моя леди, это взяла?

— Потому что я должна лишь мыть тебе ноги. Дракон рассмеялся:

— Ты слышала об этом? В свою защиту скажу, что я был молод и глуп.

— А теперь ты гораздо старше и мудрее.

— Ну, не то чтобы гораздо, но достаточно для того, чтобы понять смысл жизни.

Рикка часто заморгала, потому что от солнечного света заслезились глаза.

Они прогуливались под руку, направляясь к крепости, когда на дорожку упала чья-то тень.

Магнус улыбнулся извиняющейся улыбкой и поклонился Дракону:

— Прошу прощения, господин, но я только что вернулся и с сожалением должен сообщить, что есть дело, которое требует вашего внимания.

— Прямо сейчас? — спросил ярл, глядя на Рикку.

— К сожалению. Пропал груз с купеческого судна, которое стало на причал несколько часов назад. Как вы понимаете, капитан очень расстроен.

— Он заявляет, что груз украден здесь? — повернулся к лейтенанту Дракон.

Магнус пожал плечами:

— Он весьма прозрачно намекает на это.

— Ни один порт не охраняется лучше, чем Лансенд.

— Я знаю, господин. Но… — Магнус развел руками.

Дракон вздохнул и повернулся к Рикке.

— Прости меня, но если среди нас есть вор, то лучше е обнаружить как можно быстрее.

— Разумеется, я понимаю.

— Магнус, проводи госпожу…

— Нет! — Рикка произнесла это так резко и громко, и оба мужчины посмотрели на нее с явным удивлением. Он сбавила тон и даже сделал попытку улыбнуться, хотя и был полна решимости, во что бы то ни стало избежать компании лейтенанта. — Дело все в том, что я хочу провести некоторое время в городе.

— Я рад, что тебе нравится город, — сказал Дракон, — но будет лучше, если у тебя будет эскорт.

Рикка засмеялась, хотя ей было далеко не до смеха.

— Мой господин, никогда в жизни я не видела более спокойного и безопасного места. Каждый мужчина, каждая женщина и даже ребенок тебя приветствуют. Если я не могу чувствовать себя здесь в полной безопасности, то, значит, пет вообще ничего надежного в мире, даже регулярного восхода и захода солнца.

Ярл изумленно посмотрел на жену.

— Ты льстишь мне, но это, тем не менее, правда, Лансенд — безопасное место. Ты можешь делать что хочешь, не задерживайся слишком долго, потому что я скоро вернусь.

Она не сомневалась в этом, ибо сейчас увидела взгляд не любовника, к чему уже привыкла, но руководителя, который не потерпит неуважения закона или его воли. На какое-то мгновение ей даже стало жалко этого несчастного неразумного вора.

Мужчины ушли. Рикка оказалась предоставлена самой себе. Пока они не скрылись из ее поля зрения, она смотрела им вслед, затем, вздохнув, двинулась дальше. Но не прошла и нескольких шагов, как ее стали приветствовать все мужчины, женщины и дети, которые встречались на пути. Все знали жену ярла, и, казалось, все были рады ее видеть.

Мужчины были сердечны, но в то же время осторожны. Они наклоняли головы, бормотали приветствия, но ни в коем случае не позволяли себе ничего такого, что даже при большом воображении могло показаться обидным их господину. Женщины были более дружелюбны, обменивались фразами о приятной погоде, предлагали подарки в виде аппетитного румяного яблока или прохладной колодезной воды, смешанной с соком из свежих ягод, букетик ароматных трав. Рикка принимала подарки, смущаясь и благодаря, и в ней все сильнее росло чувство теплоты и умиротворенности.

Немалый вклад в это вносили дети. В силу своей открытости они смотрели на нее с откровенным любопытством и бурно приветствовали. Когда ребятня поняла, что Рикка вполне благожелательна к ним, наиболее смелые стали приглашать ее посмотреть крохотных щенков, родившихся всего несколько дней назад, хромого ястреба с перебитым крылом, который выздоравливал и набирался сил, пожилую женщину, которая щедро стала угощать из горшка медом всех детишек. Дети разительно отличались от тех, каких Рикка знала в Вулскрофте, — это были счастливые мальчишки и девчонки, которые приплясывали вокруг нее, прыгали, смеялись и улыбались, по их лицам было видно, что они здоровы и уверены в себе.

Расположенный между водой и гористыми скалами, живописный, процветающий и умиротворенный, Лансенд должен был понравиться каждому. При виде этих счастливых детей у Рикки складывалось впечатление, что она находится в каком-то волшебном мире, куда неожиданно залетела, когда свалилась со скалы.

Она бы с радостью провела целый день с детьми и, может быть, так бы оно и случилось, если бы не набежали свинцовые облака. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что на несколько мгновений Рикка растерялась, не зная, что ей делать дальше. Повернув за угол дома, она увидела мужчину, который показался ей знакомым. На вид ему было лет Двадцать пять, он был среднего роста, изящного телосложения, одет в простую одежду, какую носят крестьяне, а может, моряки. Его каштановые волосы спадали на плечи. У него был быстрый, цепкий взгляд, черты лица отличались тонкостью. Рикка уже видела это лицо, хотя и не могла припомнить где. И вдруг ее озарило, что она встречала этого мужчину возле дома в Вулскрофте, когда тот беседовал с ее отцом.

Человек Вулскрофта здесь, в Лансенде? Как это может быть? Мерсия не имеет торговых отношений с Норвегией. Правда, половина Мерсии была под властью датчан, но ее отец и другие мерсианские лорды в оставшейся половине не имели никаких отношений с ними, одинаково боясь их и ненавидя.

Так почему в таком случае человек Вулскрофта в Лансенде? Может быть, она просто обозналась? В конце концов, она видела его всего несколько мгновений, пока незнакомец не исчез за углом, направляясь к причалам. Однако Рикка вдруг осознала, что идет в том же направлении, чтобы снова посмотреть в лицо таинственному мужчине. Увы, ей не удалось догнать его. Дети пытались отвлечь Рикку, предлагали показать ей места, где в ручьях лучше всего ловить рыбу. Но внимание Рикки привлекла толпа на набережной недалеко от того места, где причалило торговое судно. Она подошла поближе.

Дракон находился в центре толпы. Простая одежда, которую он носил для удобства и для того, чтобы она не стесняла движений в бою, ничего не говорила о его положении, однако невозможно было ошибиться, что он здесь господин. Среди людей, которые изначально воспитывались как воины, он выделялся своим атлетическим телосложением. Но более всего — манерами. Его лицо было непроницаемо, когда он слушал краснолицего купца, потеющего в своем бархате.

— Украшен драгоценными камнями, господин! Кубок, достойный благороднейшего короля! Украшение всего моего груза! Как я смогу возместить такую потерю? И что я скажу своим вкладчикам, которые доверились мне и надеются, что я привезу им причитающуюся прибыль?

Ярл Лансенда не сразу ответил, он лишь посмотрел на купца с высоты своего немалого роста с такой выразительностью, что тот, начав свою речь столь горячо, вдруг замолк.

Лишь тогда Дракон заговорил — спокойно, как бы призывая успокоиться:

— Пойдемте со мной.

Повернувшись, он пошел в сторону крепости, совершенно не интересуясь, пошел ли кто-то за ним или нет.

Разумеется, пошли все, в том числе и Рикка, которой было весьма интересно узнать, каким образом ее муж уладит дело. При всей напыщенности купца кража была-таки серьезной. Существовала также опасность, что среди купцов распространится слух о том, что в Лансенде небезопасно бросать якорь. Рикка не сомневалась, что Дракон решительно пресечет возможность появления подобных разговоров. Однако каким образом — это оставалось для нее загадкой.

Вместе со всей толпой Рикка проследовала к большому зданию. Она увидела неряшливо одетого парнишку, с которым обошлись весьма сурово. На его щеке красовался свежий синяк, руки были связаны за спиной. Парень был явно перепуган, что казалось совсем неудивительным в его положении. Однако Рикка заметила, как вызывающе он вскинул голову, стараясь выпрямиться, несмотря на подзатыльники со стороны тех, кто его сопровождал.

Войдя в зал, Рикка проскользнула за высокую деревянную колонну, поддерживающую крышу. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, тем более что она не была уверена, захочет ли муж видеть ее здесь. Однако она была полна решимости все увидеть и услышать.

Дракон сел в кресло с высокой спинкой, в котором обедал. Для этого случая кресло вынесли из-за стола и поставили на виду у всех. Купец отыскал свободное место поблизости. Он гневно посмотрел на парнишку, которого ввели и поставили перед судьей.

У Рикки сжалось сердце, когда она увидела, как напуган ребенок. Однако она понимала, что испуг может свидетельствовать о его вине. Дракон устремил на парнишку испепеляющий взгляд. Такой взгляд не всякий мужчина способен выдержать, но мальчишка продолжал стоять с поднятой головой. И что еще более примечательно, смотреть в глаза могучему военачальнику, который решит, жить ему или умереть.

— Как тебя зовут? — спросил, наконец, Дракон.

— Олаф, господин. — Голос его слегка дрожал, но говорил он отчетливо.

— Из какой семьи?

— Из семьи Рапарсон из Хидеби.

Дракон медленно кивнул. Парень из крупного торгового центра в Ютландии, стало быть, датчанин, из уважаемого дома. Осторожность необходима, когда судишь любого человека, но здесь нужно быть вдвойне осторожным.

— Как ты оказался на корабле капитана Тригива? Купец хотел, было ответить, но ярл жестом велел ему молчать.

— До вас дойдет очередь, капитан Тригив. Сейчас его очередь говорить.

Однако парнишка колебался. Лицо его вспыхнуло. С явной неохотой он сказал:

— Мне нужно было на некоторое время уехать из Хидеби. Капитан Тригив согласился провезти меня в обмен на мою работу.

— Понятно… А ты считаешь разумным убегать из дома?

Олаф стал жевать нижнюю губу. Купца, казалось, распирало от желания высказаться. Однако суровый взгляд викинга удержал его.

Наконец парнишка сказал:

— Я был недоволен своим отцом, и он сказал, чтобы я убирался с его глаз.

— Суровые слова, — заметил Дракон. — И чем ты их заслужил?

— Я не пожелал жениться на женщине, которую он выбрал мне.

Совсем недавно Дракон сам соприкоснулся с подобной проблемой и поэтому слегка удивился, однако тут же постарался скрыть свое удивление.

— Благочестивый сын повинуется отцу.

— Я вполне благочестивый! — воскликнул Олаф. — Но есть же пределы! Должны быть! — Он огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у толпы. Однако увидел лишь серьезные, напряженные лица и в отчаянии выпалил: — Леди на двадцать лет старше меня, трижды овдовела, но она очень богата. Так можно меня судить за то, что я хочу иметь жену, которая принесет к моему очагу не только деньги?

— И к твоей постели! — выкрикнул кто-то из толпы, и все засмеялись. Олаф вздрогнул и выдавил неуверенную, вымученную улыбку.

— Довольно! — сказал Дракон. — Мы здесь собрались не для того, чтобы заниматься твоими брачными проблемами. Мы должны выяснить, действительно ли ты взял пропавший кубок, как утверждает капитан Тригив.

— Я это знаю, господин! — воскликнул купец, не в силах более сдерживать эмоции. Он направил толстый, палец на несчастного Олафа. — Я взял его на борт лишь из жалости, от души сочувствуя ему. Я предоставил ему шанс исправиться, а может, суметь разбогатеть. И чем же он мне отплатил? Он украл самую дорогую вещь, которая стоит целого дракара!

— В таком случае, — сухо сказал Дракон, — это должен быть огромный кубок или, по крайней мере, весьма тяжелый. Где, по-твоему, он мог его спрятать?

— Этого я не знаю, господин. Мы причалили несколько часов назад, и все это время я был занят делами. У него было много возможностей унести кубок с судна и спрятать его где-нибудь в Лансенде.

— Очень серьезное обвинение, капитан Тригив. Это может означать, что здесь, в моем городе, кто-то вступил в сговор с вором.

Спохватившись, что с его стороны не слишком разумно наносить подобную обиду столь могущественному господину, купец попытался сгладить ситуацию:

— Здесь ходит много разных людей. Я подозревал, что мальчишке помог кто-нибудь из приехавших. — Когда ты видел кубок в последний раз?

— Когда его упаковывали в деревянный ящик, чтобы уберечь от повреждений во время путешествия.

— Где его хранили?

— В моем личном помещении, но во время сутолоки при разгрузке туда мог войти любой человек.

Дракон приподнял бровь.

— Помещение не было заперто?

— Оно было заперто, но замок взломали. — Тригив бросил свирепый взгляд на парнишку. — Я думаю, что он воспользовался молотком.

— Значит, он сломал замок, взял кубок, спрятал его где-то у себя, затем сошел с ним с корабля и передал кубок своему подельнику.

— Именно! — воскликнул купец. — Господин, пока мы тут говорим, кубок может быть вывезен из Лансенда, и его нельзя будет вообще найти! Подвергните вора пыткам, пусть он откушает огня и стали! После этого он скажет, где находится вещь!

Олаф побледнел, но даже угроза пыток не вынудила его опустить голову. Рикка обратила на это внимание, поскольку это лишний раз подтверждало то, что она уже знала. Она протиснулась вперед, готовая вмешаться сразу же, как только понадобится.

Однако Дракон, похоже, не спешил соглашаться с предложением купца. Он спросил:

— А откуда он мог знать о существовании кубка? Ты открыто говорил о нем?

— Н-ну… нет, конечно… Но, должно быть, он каким-то образом пронюхал о грузе. Он мог услышать о нем в Хидеби. Вероятно, по этой причине он и обратился ко мне.

— Кто-нибудь из твоих людей исчез? Тригив энергично покачал головой.

— Все они достойные люди, я их давно знаю. Никто из них не может иметь к этому никакого отношения.

Дракон медленно кивнул, после чего обратился к парнишке:

— Олаф Ранарсон, ты слышал выдвинутые против тебя обвинения. Ты все еще продолжаешь утверждать, что невиновен?

— Да, господин! Я ничего не знал о кубке и не сходил на берег после того, как мы причалили. Я только помогал при разгрузке и никуда не ходил дальше набережной.

— Значит, ты передал кубок кому-нибудь именно там, — настаивал Тригив.

Ярл поднял руку.

— Довольно! — Он окинул взглядом собравшихся в зале людей. — Может кто-то дать свидетельства по этому вопросу?

Никто не пожелал высказаться, и Дракон сказал:

— Похоже, никто не видел этого мальчишку поблизости от твоего помещения, капитан Тригив, тем более никто не видел, чтобы он передавал кому-нибудь кубок. Если не было никаких свидетелей, то почему ты решил, что он виновен?

— Да из-за его манер, господин! Этот высокомерный щенок считает себя выше честного рабочего человека и…

— Это неправда! — воскликнул Олаф, впервые за все это время, нарушив процедуру дознания. — Никто не может сказать, что я не выполнял свою работу или ставил себя выше Других. Я делал все, что от меня требовалось, и ни от какой работы не увиливал. — Похоже, его здорово обидели слова о том, что он способен себя вести таким образом.

На сей раз несколько человек в толпе закивали. Видя это, Тригив снова не сдержался:

— От него отец отрекся! Его родной отец! Я был глупец, что доверился этому человеку, но можно ли меня обвинить за то, что я хотел помочь мальчишке! Разве мог я предвидеть, что пригрел гадюку на своей груди? — Купец повернулся лицом к толпе и обратился к собравшимся: — Как можно верить человеку, который нарушает волю отца? Который позорит свою семью? Которого уважаемые люди изгоняют из своей среды, бросают, словно волка, на волю волн?

Кажется, эти слова тоже произвели определенный эффект, потому что опять несколько человек закивали головой. Но не на Дракона, который смотрел на полнотелого купца с иронической улыбкой.

— Капитан Тригив, меня, а также моего брата, который сейчас носит имя волка, также швырнули на волю волн. Это имя он получил не при рождении. Тем не менее, мы оба стали настоящими людьми, не потерялись в этом мире.