Кардиния (№1) - Принцесса

Одновременно ей сшили несколько нарядов. В одном их них, пышном платье из серебристой парчи с кружевным треном, она появилась на самой торжественной церемонии — представлении ко двору невесты короля. Собрались придворные в золоченых мундирах, седовласые сенаторы, высшие чиновники в черных фраках, дамы в роскошных туалетах, наверняка сшитых специально к этому случаю. Таня была буквально ослеплена блеском и роскошью. У нее голова пошла кругом, и она с трудом запоминала непривычные имена. На следующий день прошел официальный прием послов иностранных держав и почетных гостей из разных стран, приглашенных на свадьбу.

Максимилиан и чиновники из тайной полиции несколько раз обращались к ней с подробными расспросами о покушении в Данциге. Таня терпеливо все рассказала, ей даже пришлось почти разыграть перед ними всю сцену до того момента, как она скатилась с постели. Слава Богу, они не стали интересоваться тем, что было потом, а удовлетворились ее объяснением — нападавший испугался ее крика и исчез. Серьезность, с которой проводилось расследование, окончательно убедила Таню, что она до сих пор находится в опасности. От этого возникло неприятное и ненужное ей сейчас чувство страха, от которого она с таким трудом избавилась после всех перипетий.

Ежедневно к Тане приходили учителя и занимались с ней по несколько часов. Оказалось, что прежде чем выйти замуж за короля, надо познакомиться с историей Кардинии, хотя бы вкратце. Кроме того, ей преподали несколько уроков хороших манер и придворного этикета, без знания которого жизнь во дворце весьма осложнялась, и Таня не раз испытала это на собственном опыте. Казалось, запомнить все эти правила невозможно, она дивилась количеству указаний и предписаний, особенно ей было в новинку узнать, что даже такая вещь, как одежда королевских особ и придворных, строго предписана в каждом особом случае. Таню учили двигаться и танцевать. Она привыкла носить довольно незатейливую обувь, разгуливая по грубым полам да по земле, а тут требовалось настоящее искусство, чтобы удержаться на паркете в изящных туфельках. Эти занятия, однако, доставляли ей немалое удовольствие и развлекали ее. Особенно ей трудно приходилось на уроках кардинского языка, который она пыталась немного освоить. К счастью, оказалось, что в Кардинии все высшее общество говорит на нескольких иностранных языках, в том числе на английском.

К Тане приставили специальную женщину, которая рассказывала ей все сплетни из жизни дворянских семей, и это делалось, по разумению Тани, для того, чтобы она не совершила ошибки и не отнеслась слишком дружелюбно к тому, кого не жалуют при дворе.

На этой же неделе Тане предстояло выбрать статс-дам и фрейлин для своей будущей свиты. Занимаясь этим, она тут же вспомнила Алисию, которая хотела заполучить эту должность, — в списке, представленном ей, так и значилось: «Госпожа Алисия Козак», но Таня и не подумала с ней встретиться. Остальные были представлены ей по очереди, и у Тани голова шла кругом: на ком остановить свой выбор? Дело это было нелегкое, она никого не знала, но на помощь ей пришла мать Василия и одновременно тетка Штефана, очень милая, умная женщина, совершенно непохожая на своего напыщенного и язвительного сынка. Таня по-настоящему сдружилась С ней, и обе они решили не слишком торопиться с выбором свиты.

Таня была так занята, что даже не успевала соскучиться по Штефану или задуматься о его занятиях. Но вечером, накануне свадьбы, когда настало время спокойно обо всем поразмыслить, она вдруг поняла, что хотя они со Штефаном стали друзьями, между ними не все еще было решено.

Она знала наверняка, что хочет быть с ним, что нужна ему, но разве можно выходить замуж, не будучи уверенной в глубине его чувств? Неужели достаточно того, что ему определенно нравится заниматься с ней любовью? Физическая близость еще далеко не все во взаимоотношениях мужчины и женщины. Так важно узнать, что в душе, в мыслях… Таня вспомнила его лицо, когда она превратилась в красавицу, его замечание о том, что они неровня. Как с этим смириться? А все его вольные и невольные оскорбления по поводу ее прошлого, ее опыта с мужчинами! Неужели так все и останется на годы и годы совместной жизни?

Господи, этот человек даже не ведает, что она любит его! Таня вздрогнула от этой мысли, потому что сама в первый раз призналась себе в этом. Конечно, она любит Штефана. Разве не простила она ему все, разве не готова принять его таким, какой он есть? А он так и не услышал от нее признания…

Не раздумывая больше ни секунды, Таня пошла по длинным коридорам дворца к Штефану. Она еще не знала точно, что скажет, но спешила увидеть его. Лейб-гвардейцы из ее личного караула шли за ней по пятам — им велено было не оставлять Таню одну ни на секунду. Всего их было двенадцать человек, они работали посменно по четыре человека и денно и нощно дежурили у двери в ее комнаты, останавливая каждого, кто хотел войти к ней.

Но до апартаментов Штефана она так и не дошла. Максимилиан Данев в сопровождении своего секретаря вышел ей навстречу.

— Вы должны отдыхать, "ваше высочество! — сказал он мягко.

— Я знаю, но…

— Если вы ищете Штефана, то он решил провести этот вечер с отцом. Он был так занят все это время, что даже не обмолвился с Шандором и словом со дня приезда.

Как это было знакомо — Штефан занят! И ей не следует его беспокоить. Таня выглядела такой разочарованной, что Макс спросил:

— Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, я… А впрочем, да.

Она выразительно посмотрела на секретаря, и Макс отпустил его жестом. Лейб-гвардейцы отошли на почтительное расстояние только потому, что рядом с Таней находился сам премьер-министр.

— Я слушаю вас, ваше высочество, — сказал Максимилиан.

Таня без обиняков спросила:

— Вы знаете, почему Штефану не нравится моя внешность?

— Ваша внешность?

— Я больше нравилась ему, когда я гримировалась под простушку и он не знал, красива я или нет. А потом его как подменили.; Ничего не понимаю. Почему?

Старик печально улыбнулся.

— Думаю, по той же причине, по которой он не хотел ехать в Америку за вами.

— Потому что не хотел жениться на мне?

— Он был уверен, что вы не захотите выходить за него замуж. Уезжал он, считая, что едет за красавицей, ведь он видел ваших родителей. Если он и нашел вместо принцессы простушку, ему от этого стало только легче.

— Не говорите загадками, пожалуйста. Я все равно ничего не понимаю! Макс нахмурился.

— Вам говорили, как он щепетилен в отношении своих шрамов?

— Господи, опять эти шрамы! — воскликнула Таня. — Мне говорили, что его они сильно беспокоят. Но какое отношение они имеют к моей внешности?

— Самое прямое. Штефан перестал ухаживать за красивыми женщинами после того несчастного случая. Он стал ощущать неприязнь к себе из-за этого уродства. Я сам был свидетелем того, как во время бала несколько женщин отвернулись только для того, чтобы не попасться ему на глаза. Думаю, его личный опыт богат более жестокими примерами. Но вся правда в том, что он не хотел жениться на вас, так как был более чем уверен — у вас вызовет отвращение изувеченное лицо.

Таня сокрушенно покачала головой. Оказывается, несчастный Штефан испытывал неприязнь к ней из страха, что ей может не понравиться его внешность! И его друзья говорили о шрамах, и эта мерзавка Алисия… Даже сам он недавно спросил ее, готова ли она принять его таким, какой он есть, со всеми шрамами и прочими недостатками… «Боже мой! Каких усилий стоило ему задать этот вопрос! — подумала Таня. — А я даже не ответила толком. Почему я не придала значения тому, что он считает себя чуть ли не уродом, что страдает из-за этого?» Но Таня не видела его таким, как он внушил себе. Для нее он был самым привлекательным мужчиной, лучшего и не встречала. Но тем не менее она должна была понять его переживания и помочь ему избавиться от этих мучений.

— А я еще пытаюсь доказать Штефану, что я умная! — воскликнула Таня. — Он прав, что сомневается в этом. Как мне самой не пришло в голову, что для него это вопрос первостепенной важности.

Макс ласково посмотрел на нее.

— Я сразу понял, что вы не такая, как все. Как Штефану повезло!

— Штефан ничего не знает, я так и не сказала ему самого главного. Но если вы передадите ему, чтобы он пришел ко мне, как только освободится, я обязательно исправлю свою ошибку.

— Так он до сих пор считает…

— Я не знаю, что он считает. И очень хочу это узнать.

* * *

Часов в десять вечера в дверь спальни Тани тихонько постучали. Она сразу догадалась, что это Штефан и он не уверен, спит она уже или нет, и боится разбудить ее, если она все-таки заснула. Раньше он просто входил к ней, широко распахнув дверь, а потом громко ею хлопая. Ее король никогда еще не был таким заботливым.

Она усмехнулась и позвала его. Штефан вошел и, увидев ее сидящей в кресле у камина, замер у дверей.

— Ты позвала меня, чтобы соблазнить?

Таня рассмеялась, зная, почему он спросил это. Она приготовилась к встрече с любимым — распустила волосы и надела белую сорочку, приготовленную к ее первой брачной ночи. Она решила, что важнее надеть ее именно сейчас. Глубокий вырез открывал грудь, тонкая ткань была почти прозрачной. Таня осталась очень довольна своим отражением в зеркале. Неудивительно, что Штефан застыл на месте.

— Кстати, это неплохая мысль, но на самом деле мне надо поговорить с тобой.

— Ты еще не уверена, да? — спросил он, подойдя к ней, и, взяв стул, уселся напротив.

— В чем не уверена?

— В том, что хочешь выйти за меня замуж. Он вел себя как-то неспокойно, и Таня не понимала причины.

— Я уверена, что хочу. Но для полной уверенности мне надо знать: если бы ты не был связан словом, долгом и волей отца, ты женился бы на мне?

— Да!

Таня немного опешила:

— Тогда почему ты сердишься сейчас?

— Пойми, когда невеста в ночь перед свадьбой зовет к себе жениха, это значит, она решила отказать ему.

Таня ласково посмотрела ему в глаза.

— А вдруг ей хочется, чтобы ее немного подбодрили?

— Ты хочешь этого?

— У меня сегодня появились некоторые сомнения. Я в замешательстве. Ты, с одной стороны, хочешь, чтобы мы с тобой поженились, а с другой — считаешь, что мы неровня. Так, во всяком случае, ты мне уже говорил.

— А если я передумал?

— Хорошо. Но есть еще одно — тебе не нравится, что я красива, — продолжала Таня и добавила, набравшись смелости:

— Я никак этого не могла понять вплоть до сегодняшнего дня.

— И что ты поняла?

Вместо ответа Таня спросила дрогнувшим голосом:

— Штефан, будет ли у нас нормальная семья? Ты будешь спать со мной, любить меня? Хочешь ли ты иметь от меня детей?

Он вскочил со стула так резко, что Таня вздрогнула от испуга. Но Штефан бросился к ней, чтобы поцеловать. Это ее слова на него так подействовали или он просто не хочет отвечать сразу? Сколько же можно сомневаться? Хотя ей было приятно снова оказаться в его объятиях… Как долго они не были вместе!

Неожиданно Штефан подхватил ее на руки. Она вздохнула, уткнулась лицом в его грудь и сказала тихо:

— Ты даже себе не представляешь, какой обладаешь притягательной силой, Штефан. И я не отношу это за счет твоей внешности, хотя ты, слава Богу, не урод, меня привлекает в тебе все. Не буду говорить о вспыльчивом характере, с которым я уже смирилась Но то, как ты себя…

— Довольно! — раздался знаменитый окрик, но не очень грубый, просто так ему было привычнее отказываться от щекотливого разговора.

Штефан хотел усадить Таню в кресло, но она прижалась к нему всем телом и обвила его шею руками.

— Ты не веришь мне? Жаль. Прости меня за то, что я затронула эти больные струны. И все же я не понимаю, почему ты так чувствителен к этому, Штефан. Когда я впервые тебя увидела, то на твои шрамы даже не обратила внимания — меня поразили твои необычайные глаза, дьявольский блеск которых просто околдовывал. Только потом я все рассмотрела и сразу почувствовала к тебе симпатию и сочувствие. Подумала — вот человек, который, так же как я, знает, что такое боль, не понаслышке.

Штефан опустился в кресло вместе с ней и держал теперь ее на коленях. «Как тогда… — мелькнуло у нее в голове, — в таверне…» Она посмотрела на его растерянное лицо и осторожно провела пальцем по его шрамам.

— Я их не вижу, даже когда смотрю вблизи. Потому что передо мной смуглый, обаятельный мужчина, благодаря которому я впервые узнала, что такое настоящая страсть. Ни с кем я не переживала таких мгновений, как с тобой, Штефан. Неужели ты думаешь, что я могла бы так упиваться близостью с тобой, если бы меня беспокоили твои шрамы?

Он ничего ей не ответил. Таня с сожалением подумала, что у него наверняка было наготове очередное обидное замечание насчет ее прошлого — мол, те твои парни тебе платили всего несколько монет, а я готов дать целое королевство за твою любовь…

Она резко встала, решившись наконец расставить все точки над i.

— Хорошо, раз это вечер признаний, я сделаю самое главное. Когда я приехала с тобой в Данциг, я была нетронутой девушкой. И хочу сразу внести ясность, так как ты плохо помнишь ту ночь, — ты не лишил меня девственности, это я отдалась тебе. Но если ты думаешь, что я собираюсь сотни раз повторять это тебе, чтобы ты поверил, то ошибаешься.

— Таня, как я мог не почувствовать этого? — воскликнул Штефан. — Мыслимое ли дело!

— Конечно! — Таня готова была разрыдаться. — Я же была шлюхой, шлюха и есть! Штефан встал и схватил ее за плечи.

— Хватит с меня твоих обид. Меня не интересует твое прошлое, Таня. Слышишь? Меня не интересует, кем ты была! Ты теперь моя, и я… Это самое главное.

Таня только смотрела на него во все глаза, не веря своим ушам. Он почти признался ей в любви! Но что остановило его? Опять неуверенность в себе? И это после всех ее слов… Он сомневается в ней? Нет, не может такого быть. Какая нелепость! Гордость не позволяет ей предъявить ему заветную простыню. Гордость не позволяет ей просить Андора сказать ему правду. Она должна без конца доказывать, что принадлежала только ему одному? Не так уж это и трудно и даже, может быть, приятно…

Но его не интересует ее прошлое! Господи, да разве не этого она все время хотела — чтобы она была нужна ему, несмотря на глупые подозрения? Наконец Штефан признался в этом. А значит, он любит ее.

Иначе он не смог бы взять и вычеркнуть из ее прошлого то, что мешало ему любить ее…

Таня улыбнулась и бросилась к Штефану в объятия. Она была так счастлива, что не могла сдержать свой порыв. Он крепко прижал ее к себе, и губы их слились в нескончаемом долгом поцелуе. Но потом Штефан нехотя оторвался от нее и некоторое время просто прижимал ее голову к своей груди. Таня слышала, как гулко бьется его сердце, чувствовала, как напряжены все мускулы его тела. Она ждала, сгорая от нетерпения…

В изумлении она услышала:

— Нет, Таня, мы не будем больше дразнить друг друга, надо остановиться. Потому что сегодня мне не хватит целой ночи, чтобы насладиться тобой. Я не хочу, чтобы ты выглядела усталой во время венчания.

— Штефан!

Он склонился к ней, легонько поцеловал в губы и улыбнулся.

— Не отчаивайся, любовь моя. После свадьбы ты сможешь хоть целый день оставаться в постели.

После такого обещания Таня отпустила его с легким сердцем.

Глава 49

Подвенечное платье Тани было настоящим произведением искусства — все из белоснежных кружев, отделанное по краям атласом с серебряной нитью и расшитое жемчугом. Сзади тянулся длинный шлейф, который несли несколько пажей. Счастливая Таня проследовала в зал по широкому коридору, опираясь на руку Шандора, который объявил, что имеет честь вручить ее заботам своего сына.

Утро началось с хлопот и суеты. Не успела она открыть глаза, как комната наполнилась толпой фрейлин, прибывших одевать и причесывать невесту. Тане показалось, что она и пальцем сама не пошевелила — ее усаживали, ставили на ноги, поворачивали, передвигали, словно куклу.

После того как в ее волосы была вколота последняя шпилька с бриллиантом на конце, наступило всеобщее молчание. Все смотрели на невесту в восхищении. Таня не сразу поняла, что они любуются не нарядом, а ею.

Неожиданно она заметила, что здесь же находится и Алисия Казак. Кто впустил ее сюда? Таня рассердилась. Она всех своих лейб-гвардейцев выгонит за эту непростительную оплошность. Кажется, всем известно, кто такая Алисия, почему же ее пропустил караул? Может, в этой стране не находят ничего особенного в том, что бывшая любовница пришла поздравить будущую жену? Черт побери, она наведет порядок!

Таня отпустила фрейлин. Если разговор неизбежен, то только наедине, чтобы потом не было слухов. Интересно, что Алисия собирается сказать? Пусть только посмеет предлагать дружбу или свои услуги.

Но Алисия на этот раз не стала прикидываться лапочкой и душкой. Она показала свое истинное лицо, и ее гадкая улыбка доказывала это.

— Вы не знаете, случайно, где Штефан провел эту ночь? — спросила она.

Таня заколебалась на секунду, но потом решила вести себя спокойно и уверенно.

— Конечно, знаю.

Алисия не сказала ничего на это, и Таня поняла, что ей самой это неизвестно. Значит, не с ней. Она не могла не омрачить настроение Тани перед свадьбой.

— Если твоя цель — говорить гадости, Алисия, то ты свободна. Можешь идти. Рыжая гадина не сдавалась.

— Это все не то. Я пришла сюда сейчас, потому что потом будет поздно. Откажитесь выходить замуж за Штефана, и вы дадите ему возможность безболезненно избавиться от этой тягостной необходимости выполнить свой долг. Он не желает этого брака. А как же ваша гордость?

— С ней все в порядке, не сомневайся. Но я случайно узнала…

Тут Таня споткнулась на полуслове — ей попалось на глаза ожерелье Алисии. Оно было точной копией того, которое ей показывал тогда Лятцко. Таня ясно вспомнила, как он брезгливо держал его двумя пальцами и говорил, что это плата за ее голову. А вот и такое же, точь-в-точь. Вернее, то было подделкой, копией этого.

Таня чуть не задохнулась от ярости, охватившей ее, потому что перед ней, вне всякого сомнения, стояла та, которая покушалась на ее жизнь не один раз, а дважды. Но состояние принцессы внешне никак не проявилось. Она потихоньку стала нащупывать нож, но вспомнила, что именно сегодня не стала прятать его в одеждах — вооружаться в день венчания не пристало. Однако Таня не растерялась: подошла к своему бюро, достала нож из ящичка и осторожно спрятала его в рукав.

Потом она повернулась и направилась к Алисии, глядя той прямо в глаза.

— Послушай, ты прекрасно сама понимаешь, что все эти глупости, какие ты тут наговорила, — не правда. Может, оно и было так до отъезда Штефана в Америку, но теперь все изменилось. Он любит меня, Алисия, так же как и я его. Я полагаю, что ты об этом догадалась сама.

Резким внезапным движением Таня прижала рыжую к стене и приставила нож к ее горлу.

— Поэтому ты и пыталась убить меня? — процедила она сквозь зубы.

Алисия побледнела, в глазах у нее застыл неподдельный ужас.

— Не надо, пожалуйста… — пролепетала она, почувствовав болезненный укол острия ножа.

— Попробуй объяснить мне, почему я должна отпустить тебя, — прошипела Таня вне себя от ярости.

— Меня охватила ярость, когда узнала от него, что между нами все кончено навсегда. Я отдала ему два лучших года своей жизни, ждала, когда он станет королем, а теперь он прогоняет меня. Да, я догадалась, что он в тебя влюблен. Я хотела отомстить ему, а самая лучшая месть — навредить тебе. Но после того как я успокоилась и пришла немного в себя, то ужаснулась собственной жестокости. Клянусь, я не убийца. Я просто очень злая, ослепленная жаждой мести женщина, но не убийца. Если бы я на самом деле хотела твоей смерти, я бы отдала подлинные драгоценности.

Похоже, она каялась и говорила правду, но у Тани не было желания простить ее.

— А ты подумала, что тебя ждет, если Штефан узнает об этом?

Алисия так и задрожала от страха. Она с мольбой посмотрела на Таню и пролепетала:

— О Боже мой! Пожалуйста, не говори ему. Он казнит меня, даже несмотря на то что ты осталась жива. Таков закон — любая угроза членам королевской семьи считается государственным преступлением. Пощады мне не будет.

— Я бы на твоем месте не так уж убивалась по поводу казни, я сама тебе сейчас перережу горло, — сказала Таня и надавила ножом посильнее — на белой коже появилась капелька крови.

Казалось, глаза Алисии просто выскочат из орбит.

— Таня, клянусь, я никогда в жизни не совершу ничего подобного. Я уеду из этой страны. Я…

— Замолчи! Я поняла и решила вот что, — перебила ее Таня. — Считай, что я поверила твоей клятве, хотя это очень глупо с моей стороны. Я просто не хочу в день моей свадьбы обагрить руки кровью. Но я поставлю в известность Максимилиана, что ответственность за любое последующее покушение на мою жизнь лежит на тебе и только ты будешь подлежать суду. А теперь убирайся, Алисия, с глаз долой и постарайся как можно скорее уехать, иначе я не ручаюсь, что не удержусь и не расскажу Штефану про все твои козни.

После того как дверь за Алисией закрылась, Таня постаралась прийти в себя, но ее все время одолевали сомнения: не глупо ли она поступила, отпустив эту тварь просто так, с одной-единственной царапиной на шее? И это после того, что она натворила… И что теперь сказать Максимилиану и тайной полиции, которые продолжают искать преступника?

— Ты лихо расправляешься со своими врагами, Татьяна Яначек! — раздался вдруг в комнате чей-то голос. — Но тех, о которых ты не знаешь, тебе не запугать. Что ж, пиши указание Даневу, а я подожду. Это меня очень устраивает — пусть она ответит за все.

Таня обернулась при первых же словах и, остолбенев, смотрела на человека, стоявшего у дверей в ее гостиную. Еще больше ее поразило его лицо — словно с портрета на нее глядел Антал Габор, только молодой. Она хорошо запомнила своего главного врага. Кроме того, Штефан подробно описал ей все приметы членов этой семьи. Не оставалось сомнений: перед ней один из них, хотя это казалось невероятным. И он держал в руке пистолет, нацеленный прямо ей в грудь.

— Ференц Габор? — пробормотала она.

— Молодец, принцесса, угадала, — с ухмылкой сказал он, — даже не надо представляться.

— Но ты же погиб во время кораблекрушения! Он хитро улыбнулся и подмигнул ей.

— Так все решили, хотя никто меня мертвым не видел. Видишь ли, я хороший пловец.

— Ты переплыл море?

— Я покинул место крушения, где меня поджидала верная гибель. На следующий день меня подобрало турецкое судно. Это было просто чудо, но я решил, что Бог помог мне не случайно: я должен завершить дело моего деда.

Таня смотрела на него — красивый мужчина, внешне никак не похожий на убийцу, но красота его холодная и взгляд бесстрастный, в нем даже нет ненависти к ней. Этим он и страшен. Она все еще не верила, что его угрозы могут осуществиться.

— Если ты выстрелишь, — заявила она, — сюда ворвется стража и схватит тебя. Ты тоже умрешь.

— Я бы хотел остаться живым, но если мне это не суждено, я приму смерть, но сначала убью тебя. Отойди от двери, слышишь?

Ференц нарочно грубо обращался с ней, не считаясь с ее титулом. Его грубость пугала Таню, и она послушно отошла в сторону, чтобы не раздражать его. При этом она напряженно думала, пытаясь сохранить самообладание, не удариться в панику и в то же время сообразить, что можно сделать для своей защиты. Прежде всего нужно было выиграть время.

— Как ты попал сюда?

— Старинный ход, о котором все забыли. Труднее всего было проникнуть во дворец, но есть много разных способов подкупа нужных людей. А дальше все просто: план дворца, оставленный мне матерью, всегда был со мной. Все утро пришлось ждать в укрытии, — он кивнул в сторону камина, видневшегося из соседней гостиной. — Но я видел, как тебя наряжали. Красивый наряд.

«Почему это он так охотно все рассказывает?» — подумала Таня.

— Значит, ты во дворце все утро? — переспросила она, стараясь оттянуть время.

— Утро? Нет, гораздо дольше, принцесса. Я ждал тебя двадцать лет, что значат в сравнении с этим несколько часов?

Таня похолодела — она давно под прицелом! Он же мог убить ее во сне каждую ночь, если находился неподалеку. Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Жаль, что дверь на лестницу, ведущую из подземелья прямо сюда, оказалась замурованной. Пришлось потерять столько сил и времени. Но зато как торжественно все получится — последняя Яна-чек умирает, не дождавшись своей свадьбы с королем!

Таня побледнела, но нашла в себе силы сказать:

— Это просто сумасшествие какое-то! Ее замечание было оставлено без внимания. Ференц боком подвинулся к двери, которая вела в коридор.

— Попробуй только тронуть запор, и я закричу! — окликнула его Таня.

Он заколебался и даже немного опустил пистолет.

— Это будет весьма опрометчиво с твоей стороны, принцесса!

Она пожала плечами:

— Ты же все равно убьешь меня. Почему бы не прихватить тебя с собой на тот свет?

— Так ты, похоже, смирилась с неизбежной кончиной? Может, попробуешь уговорить меня не убивать тебя? Я видел и слышал, как рыженькая Алисия тут у тебя вымолила пощаду. Может, и ты немного поплачешь?

Да он просто садист! Таня поджала губы, начиная закипать от злости:

— И не надейся на это.

Тут она заметила торчащий у него из-за пояса кинжал. Решение пришло сразу.

— Но если тебе охота поиграть со своей жертвой, давай устроим поединок. У меня тоже есть нож, как тебе известно.

Он расхохотался:

— Ты хочешь драться со мной? Думаешь, у тебя что-нибудь получится? Это же не в темноте попасть по руке случайно.

Таня широко раскрыла глаза.

— Так это ты напал на меня тогда ночью в Данциге?

— Конечно. Я ждал несколько месяцев, пока Барони найдет тебя в Америке и привезет.

— Как ты мог знать о моем существовании вообще?

— Меня считали мертвым и решили, что опасность миновала. В нашей семье никто никогда не верил, что ты могла так бесследно исчезнуть. Но на след напасть не удалось, поэтому оставалось только ждать момента твоего появления. Когда Штефан собрался в путешествие, все стало ясно.

— Ты хорошо осведомлен о жизни во дворце. Откуда же ты черпал сведения?

— А наша рыженькая на что? Разве без ее помощи я смог бы просидеть столько времени в Данциге?

— Так ты и есть тот самый посыльный от Шандора, который столь загадочно исчез?

— Конечно.

— И Алисия все знала и помогала тебе?

— Это я должен был помочь ей оставить при себе Штефана.

Таня готова была рвать и метать от бессильной злобы, она отпустила эту дрянь, поверив ей! Как же сохранить хладнокровие, чтобы бороться с этим негодяем?

— Довольно! — резко бросила она точно так же, как Штефан. — Готов ли ты к честной схватке? Или последуешь подлой семейной традиции убивать трусливо, тайком?

Ей хотелось разозлить его, чтобы он потерял самообладание. Отчасти это ей удалось — лицо Ференца исказилось от ярости.

— Ты намекаешь на то, что моя семья — это сплошные преступники? А кто начал эту кровавую месть, как не твой отец?

— Твой замечательный дядюшка Карой. Это он стал убийцей и получил по заслугам. А после этого все Габоры объявили нам войну: душили, стреляли, топили ни в чем не повинных людей. Семья убийц доказала, что Карой получил по заслугам.

Ференц ничего не ответил, только сунул пистолет за пояс и выхватил кинжал. Глаза его превратились в щелки, на стиснутых челюстях заходили желваки. У Тани все похолодело внутри, когда он двинулся к ней. Значит, он принял вызов, и ее ждет настоящая схватка не на жизнь, а на смерть. Но как ей побороть его? Она же не умеет толком обращаться с оружием, припугнуть — пожалуйста, а драться на ножах.. Рывок вперед… Тане удалось избежать удара только благодаря своему росту и верткости.

Но опасность следующего выпада была слишком велика, и Таня уже собралась с духом, чтобы закричать, как дверь широко распахнулась и в комнату ворвался Штефан. На мгновение он остолбенел, увидев Ференца с кинжалом в руке, в следующую секунду узнал его. Тот тоже опешил от неожиданности. Штефан, воспользовавшись его замешательством, сделал резкий выпад и ударом ноги выбил оружие из рук негодяя.

Тут вбежала стража, но король не дал им возможности вмешаться. Его железный кулак едва не раздробил челюсть Ференца, тот покачнулся, но успел ударить противника ногой в живот. Но Штефан словно и не заметил этого — он не чувствовал боли. Еще один меткий удар — и Габор оказался на полу. Штефан выхватил у него из-за пояса пистолет и выстрелил.

Таня словно оцепенела. Она видела, как стража выволокла труп Ференца из комнаты. Тут же появился обеспокоенный Макс, а с ним несколько гвардейцев. Она слышала, как Данев что-то взволнованно говорил Штефану, но чувствовала себя словно во сне. По обрывкам фраз, дошедших до ее сознания, Таня поняла, что схватили Алисию, которую опознал один из пойманных подручных Лятцко.

Штефан подошел к ней и обнял за плечи.

— Как ты себя чувствуешь, Таня? — спросил он с беспокойством. — Он не ранил тебя?

Она подняла на него глаза, не веря, что все обошлось, она жива и что Штефан на самом деле обнимает ее.

— Нет… — пробормотала она. — Все.., все хорошо.

Только сейчас ее начала бить дрожь, и она прижалась крепче к Штефану, чтобы успокоиться.

— Как этот негодяй попал сюда?

— Подземный ход, — ответила Таня и показала на камин в гостиной.

Штефан сделал знак гвардейцам, и они кинулись туда.

— Танечка, — сказал Штефан ласково и погладил ее по голове, — успокойся, все обошлось. Тебе больше ничто не угрожает. Если кто-нибудь посмеет пальцем тебя тронуть, я убью его. Никому тебя не дам в обиду.

Они стояли так некоторое время и молчали. Постепенно комната опустела — слуги и гвардейцы все осмотрели и ушли. Таня понемногу пришла в себя.

— Штефан, — спросила она, — а как ты попал сюда в этот момент? Ты шел ко мне просто так?

Она почувствовала, как он напрягся, но не ответил.

— Штефан, ты слышал мой вопрос? Он отпустил ее, прошел к двери и подобрал что-то с пола. Это оказались его брюки.