Семейство Мэлори - Любовь и месть

— А какая разница, если мы все равно замурованы заживо в этой могиле? — заметил Рой.

Огонь разгорался с неимоверной быстротой. Им был слышен треск горящего дерева. Шиине не верилось, что помощь подоспеет вовремя. Но ничего другого не оставалось, как надеяться.

С каждой минутой Рой все больше и больше горячился и терял терпение.

— Довольно, Джэнет! Они уже наверняка уехали, пора выходить.

— Возможно, они и уехали, но огонь-то никуда не делся. У нас нет другого выхода, как подождать, когда пламя хоть немного спадет.

Может быть, все и обошлось бы, как было задумано, если бы часть крыши рухнула в стороне, а не прямо на дверь в погреб, завалив ее. При звуке рухнувшей крыши Джэнет попыталась открыть дверь, но она не поддалась. Сквозь щели можно было видеть полыхающий кошмар. Дым им не был виден, но они чувствовали его запах, ощущали его вкус, он разъедал им глаза. Дышать становилось практически невозможно.

Как еще долго эти жалкие остатки воды на досках могут сдерживать огонь? Сколько осталось времени, прежде чем доски уступят напору пламени?

Шиина опять задавала себе вопрос. Ну почему Джеми оставил ее? И вот она оказалась в этом кошмаре наяву. Ей было больно за Роя и Джэнет. Бедняги. За что же им все это, ведь они ни в чем не виноваты?

Джеми изо всех сил гнал коня. Когда ему сообщили о пожаре, чей дом горел, он не мог этому поверить. Его разум отказывался принять это, даже когда он все видел своими глазами. Пожар несколько уменьшился, но языки пламени продолжали жадно пожирать все, что еще осталось от дома. Совершенно обезумев, Джеми ворвался в дом. Обжигаясь, не обращая внимания на боль, он разбрасывал горящие доски и обломки, молясь в душе, хоть и без особой на то надежды, что он найдет Шиину живой и невредимой, что она не погибла, как на том настаивал разум.

— Теперь, возможно, вы поймете, что чувствовал я, когда моя сестра погибла такой же смертью.

Тихий голос Блэка Гэвайна дошел до сознания обезумевшего Джеми.

— Она не погибла! И если вы здесь не для того, чтобы помочь найти ее, тогда идите прочь!

Запинаясь, Блэк Гэвайн вышел из дома и наткнулся на Колена, который как раз появился из тьмы.

— Он совсем лишился рассудка, Колен. Постарайтесь вывести его из дома, прежде чем обрушатся стены и мы потеряем и его тоже.

Колен проигнорировал Блэка Гэвайна и приказал приехавшим к ним людям помочь в поисках. Вслед за ними он вошел в дом. Гэвайн неодобрительно покачал головой и уехал. Как он ни ненавидел Шиину, он не пожелал бы ей подобной смерти — даже ради отмщения своей сестры.

В доме были перевернуты каждый камень, каждая обгорелая доска. Теперь уже искали тела погибших, так как ничего не могло выжить в этом огне. Джеми почти лишился рассудка, но все же остатки его здравого смысла требовали доказательств.

Всеобщее возбуждение достигло предела, когда была обнаружена дощатая дверь в погреб. Она значительно обгорела, но была целой. В нетерпении поскорее добраться до двери Джеми раскидал людей в стороны. Он поднял дверь. Внутри погреба были видны фигуры трех человек, их лица покрывали куски материи, они не шевелились. Не шевелились. Джеми замер. Он даже не мог дышать. Вдруг одна из фигур еле слышно кашлянула, и оцепенение Джеми мгновенно исчезло.

Он поднял из погреба Джэнет и передал ее на руки Колену, затем он взял на руки Шиину и понес ее из дома, предоставив другим позаботиться о Рое. По его лицу струились слезы, когда он опустил ее на землю подальше от дома. Никто не осмеливался подойти к нему. И те, кто наблюдал эту сцену, отвернулись, когда Джеми встал на колени рядом со своей женой и начал трясти ее, бить по щекам, пытаясь привести в чувство. И все это время он не переставал кричать молитвы вперемежку с проклятиями.

Когда сознание вернулось к Шиине, ее первой мыслью было, что, должно быть, пламя все-таки добралось до них, так как ее легкие горели, как в огне. Внезапно ее охватил такой яростный приступ кашля, что она могла с трудом перевести дыхание. Но ей все же удалось продышаться. Свежий воздух был таким прохладным, он действовал так успокаивающе на ее больное пересохшее горло и на ее полыхающие легкие.

Затем ее сжали в объятиях чьи-то сильные руки, и она вновь не смогла дышать. Шиина стала вырываться, и объятия немного ослабли.

К ним подошел Колен, он испытывал такое огромное облегчение, что у него кружилась голова. Он мог себе представить чувства брата.

— Джэнет и Рой оба живы, — сообщил он Джеми сначала радостную новость, а потом перешел к плохим известиям. — Второй ферме повезло меньше. Да и Шиина, и Рой, и Джэнет также погибли бы, если бы не погреб. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Я понимаю.

— Хотел бы я знать, что это на тебя нашло, что ты оставил ее здесь без всякой защиты?

Джеми взглянул на Колена поверх головы Шиины, его лицо отразило терзавшие его муки.

— Неужели ты думаешь, что я смогу когда-нибудь себе это простить? Я был в такой ярости, что даже не подумал кого-нибудь оставить наблюдать за ней. Но это меня не извиняет. Из-за моего дурного характера она чуть не умерла. Колен покачал головой.

— Так могу ли я надеяться, что в следующий раз ты попытаешься сдержать свой дурной нрав?

— Следующего раза не будет, — тихо промолвил Джеми.

— Значит, в этот раз мы сразу же нанесем ответный удар? Они наверняка не успели далеко уйти, — заметил Колен.

— Да, сразу же, как только я отвезу Шиину в замок.

Слух Шиины не пострадал, и она слышала весь этот разговор. Радость от того, что она осталась жива, боролась в ней с чувством горечи. Она оттолкнула Джеми от себя.

— Вы забыли спросить меня, хочу ли я, чтобы меня отвезли в ваш замок.

Она говорила еле слышным шепотом и не переставала тереть глаза, которые разъедал дым.

— Я не спросил тебя и не собираюсь этого делать, — звучал ответ Джеми. Он не оставлял возможности для споров. — Ох, Шиина, прости меня. Я знаю, ты считаешь, что все это случилось по моей вине, и это так. Неужели ты не видишь, как я сожалею обо всем?

— Я вижу — но это мало помогает. — Она начала плакать, прикрывая лицо ладонями. — Тебе не надо было оставлять меня здесь.

Джеми обнял ее, и Колен потихоньку отошел.

— Тихо, Шиина, тихо, — успокаивал ее Джеми. Он нежно покачивал ее в своих объятиях, как ребенка. — Неужели ты думаешь, я действительно хотел оставить тебя? Я чувствовал огромную обиду. Ты понимаешь, о чем я говорю, Шиина? Я не привык, чтобы мою жизнь контролировал кто-нибудь другой. Но ты имеешь надо мной власть, это действительно так. В твоей власти доставлять мне боль или радость, и когда это боль, я реагирую ужасно. Но больше этого не повторится, моя дорогая. Клянусь, я никогда не оставлю тебя.

Он был в ужасе, его терзал страх, что это не то, что она хотела бы слышать. Что, если она действительно хотела, чтобы он позволил ей уехать. Он никогда не смог бы этого сделать. Шиина была частью его самого, независимо от того, хотела она этого или нет.

Но Джеми беспокоился зря. Шиина потеряла весь свой пыл — то ли из-за его слов, то ли из-за того, что устала! Она обняла его, прижалась к нему, и он чуть не задохнулся от счастья.

— А сейчас я отвезу тебя домой и отдам на попечение тетушке до своего возвращения, — мягко промолвил он.

Джеми отнес ее на руках к своему коню и придерживал ее всю обратную дорогу в замок. Она сидела перед ним и за весь путь не проронила ни слова. Он не мог не удивляться, с чего бы это?

На самом же деле Шиина лишилась дара речи, потому что думала об его словах — о власти, которую она имела над ним. Власть? Она знала, что может моментально вызывать его гнев. Но чтобы она могла влиять на Джеми, чтобы она могла причинять ему боль или приносить радость?.. Разве это возможно?

В замке Джеми спешился и помог Шиине слезть с лошади, но не собирался задерживаться. Он хотел уехать, прежде чем она начнет его умолять не отвечать на этот набег. Он приказал служанке позвать тетушку. В этот момент подъехали все остальные. Блэк Гэвайн был поражен, увидев Шиину целой и невредимой. Вокруг Джеми собрались его люди, готовые ехать вместе с ним, они все были вооружены.

Шиина ждала, она надеялась, что Джеми проводит ее в ее комнату. Но наблюдая некоторое время всеобщие сборы, она вдруг осознала, что он и его люди собирались отправиться по следам налетчиков. Она побледнела. Ведь он еще не знает, кто на самом деле совершил этот набег. Он до сих пор уверен, что это ее отец.

— Джеми…

— Не говори об этом, Шиина, — твердо сказал он. — Неужели ты не видишь, что на этот раз у меня нет выбора. Тебе не удастся остановить меня.

— Но я не хочу останавливать тебя, Джеми. Он даже немного растерялся, затем подозрительно взглянул на нее.

— Почему? Твои сородичи не знали, что ты была на ферме, которую они сожгли. Я не думал, что ты это поставишь им в вину.

— И я бы этого не сделала, если бы это действительно были мои родные. Но это не Фергюссоны. Я их успела разглядеть, Джеми!

Блэк Гэвайн был в полной ярости.

— Надеюсь, вы не собираетесь слушать ее? Она готова наговорить что угодно, лишь бы спасти своих сородичей.

— Да, это правда, — Шиина гневно посмотрела на Гэвайна. — Но так выходит, что мне не приходится этого делать, так как не они те дьяволы, которые совершили этот набег. Я видела тех, кто поджигал дом. Я успела их ясно разглядеть из окна, прежде чем огонь вынудил нас забиться в погреб. Действительно, на них были цвета моего клана, но это не были Фергюссоны, это были Джеймсоны! Я видела, как Вильям Джеймсон стоял в ожидании, готовый зарубить каждого, кто попытался бы спастись от огня. Я сама его видела!

Блэк Гэвайн иронически засмеялся.

— Вам следовало бы возложить вину на кого-нибудь другого. Джеймсон всего лишь презренный трус. Это известно здесь всем. У него не хватит духа напасть на Мак-Киннонов.

— А как нападает трус, когда он все-таки решает напасть? — спросила девушка и с удовлетворением заметила, что ее вопрос поставил Блэка Гэвайна в тупик. — Трус обычно наносит жестокий удар и спасается бегством — как это и случилось. Разве не так поступил бы трус?

— А кто говорит, что ваш отец не трус? — тут же попробовал парировать Блэк Гэвайн.

— Я говорю! — закричала Шиина. — Мы нападали на вас летом после того, как вы нарушили перемирие весной. И мы теряли людей в этих набегах, потому что не уклонялись от сражений. Но ответьте мне, была ли хоть одна ферма подожжена во время наших набегов? Было ли хоть одно животное забито? Нет, потому что мой отец не сражается таким подлым способом.

— Но была найдена накидка цвета Фергюссонов. И слышали их боевой клич, — настаивал Блэк Гэвайн.

— Да вы плохо слушали меня. — Шиина уже начинала терять терпение. — Я же сказала, что на Джеймсоне были цвета моего клана, а не его собственные. Он хотел, чтобы вина пала на другой клан, и для этого он избрал наш. Наверное, он неоднократно в эти месяцы нападал на Мак-Киннонов и ни разу не пострадал за это. Дева Мария, неужели вы думаете, что я бы стала прятаться внутри горящего дома, если бы снаружи увидела своих сородичей? Вы возлагаете вину за смерть своей сестры не на тот клан, Блэк Гэвайн! И в этом вся правда?

— Но почему? — вырвалось у Гэвайна.

— Все из-за Либби Джеймсон, — хрипло ответил Джеми. — Либби, — опять повторил он.

— Да. — Шиина вздохнула. Слава Богу, Джеми осенила верная догадка. — Я знаю, он хотел причинить тебе боль, Джеми, когда запер меня в своей башне.

— Запер тебя? Она улыбнулась.

— Тогда ты меня, по сути, освободил, сам того не подозревая. Сэр Вильям ненавидит тебя. Он пытался изнасиловать меня, а когда это ему не удалось, то оболгал меня перед тобой. Он готов пойти на что угодно, лишь бы сделать тебе больно, и все из-за сестры.

— Но почему же ты не рассказала мне об этом раньше?

— Ты не поверил мне, что он лгал, так как же я могла рассказать все остальное?

Она была права. Ему нечего было ответить. Он притянул ее к себе и крепко поцеловал.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь?

— Я буду здесь.

Блэк Гэвайн уже бежал к своей лошади.

Глава 40

Горя нетерпением поскорее добраться до Вильяма Джеймсона, Блэк Гэвайн скакал намного впереди всех. Джеми сочувствовал ему, но он знал, что эта горячая голова, несомненно, пропадет, если Гэвайн в одиночку достигнет башни Джеймсона. Он попробовал нагнать Гэвайна, оставив Колена и остальных позади. Они тоже гнали лошадей изо всех сил. Когда они начали переправляться через реку около земли сэра Вильяма, Джеми уже почти окончательно поравнялся с Гэвайном. И там, когда они вдвоем мчались по берегу реки в сторону пограничного дерева, выстрел арбалета остановил их. Пронзенная стрелой лошадь Гэвайна пала, а сам Блэк Гэвайн полетел вверх тормашками с крутого берега прямо в реку. Лошадь Джеми испугалась и чуть не затоптала пролетающего мимо Гэвайна. Но прежде чем Джеми успел разобрать, откуда раздался выстрел, арбалетная стрела пронзила его грудь. Он упал, его тело соскользнуло с лошади и осталось лежать без движения на земле.

Человек спрыгнул с дерева на землю и осторожно подошел к неподвижной фигуре Джеми, все еще держа арбалет наготове. Часть людей, участвовавших в набеге, только что вернулась, а его оставили наблюдать на всякий случай. Впрочем, никто не думал, что это надо. Он тоже считал, что в этом нет необходимости. Да и в самом деле, Мак-Кинноны ничего не подозревали. То, что его оставили на наблюдательном посту, было пустой тратой времени.

И вот у его ног лежала огромная фигура человека с золотистым цветом волос, сам лэрд Мак-Киннон. И это он сразил его Мак-Киннон не шевелился и не дышал. У наблюдателя Джеймсонов не хватило смелости, чтобы прикоснуться к лэрду Мак-Киннону и проверить, начало ли уже холодеть его тело. Но он был уверен, что выстрел был меток. Квадратно заточенная головка стрелы, должно быть, поразила лежащего в самое сердце, так как и на куртке лэрда и на его накидке продолжало расплываться кровавое пятно.

Ко второму человеку, который торчал наполовину из воды, он даже не дал себе труда подойти. Человек Джеймсона горел нетерпением рассказать своему лэрду, кого он убил. Для окончательной уверенности он выпустил еще одну стрелу в лэрда Мак-Киппона и поспешил к башне.

Они не стали будить Шиину заранее, лишь только когда уже вносили Джеми в комнату. Полусонная, она открыла глаза и увидела залитое кровью тело мужа. Закричав, она соскочила с кровати за секунду до того, как туда положили Джеми. Она все продолжала кричать и рвать на себе волосы, пока Дафния не схватила ее и хорошенько не тряхнула.

— Он не мертв, Шиина! — закричала Дафния. — Послушай меня, он не мертв!

Она попыталась оттянуть Шиину от кровати, но видя, что Шиина сопротивляется, не в силах оторвать взгляд от образовавшейся лужи крови, от его покрытого бледностью лица, бросила эту затею, но прикрикнула на нее:

— Он всего лишь ранен. А теперь отойди в сторону, чтобы за ним можно было ухаживать, а то будешь только мешать.

Наконец до Шиины что-то дошло.

— Я сама буду ухаживать за ним, — горячо заявила она.

Дафния попыталась было спорить.

— Ты сама не в лучшей форме, чтобы…

— Я сказала, сама буду ухаживать за ним, — решительно заявила Шиина. — Он мой муж.

Дафния замолчала. В эту минуту вошла тетя Лидия и, увидя Джеми, начала кричать и причитать еще хуже, чем это делала Шиина. Она выбежала из комнаты, и ее крики эхом отзывались в коридоре.

— Тебе удалось успокоить меня, — уверенным голосом сказала Шиина Дафнии. — Пожалуйста, успокой тетушку. Здесь я справлюсь сама, мне помогут.

И она действительно справилась. Несмотря на тошноту, которая постоянно поднималась к ее горлу, несмотря на охвативший ее ужас, ей удалось с помощью служанок снять с Джеми одежду, промыть и перевязать его раны. Стрелы были еще до того искусно удалены. Глядя на одну из ран, она удивлялась, почему Джеми еще до сих пор жив. Задела ли эта стрела ребро? Очень похоже. Она прошла совсем рядом с сердцем. Но он все еще дышал, он был еще жив — пока еще. Другая рана была сбоку, вернее, с обоих боков, так как стрела прошла через нет о насквозь, и рана выглядела ужасно.

Дафния вернулась в комнату, но Шиина не реагировала на се вопросы. Помочь Дафния ничем не могла, поэтому ушла сама и потихоньку выгнала из комнаты всех слуг.

Оставшись одна, Шиина легла рядом с Джеми, стараясь не толкнуть кровать. Ее глаза исследовали каждую черточку ею лица. Она нежно дотронулась до него. Он весь горел. Его глаза были по-прежнему закрыты. Дыхание было тяжелым и шумным. Кончиком пальца она дотронулась до его губ, а затем уткнулась щекой в его плечо. Чувства любви и боли полностью захватили ее, и ее слезы падали на обнаженное плечо Джеми.

— Ты не должен умереть, Мак-Киннон. Ты слышишь меня? — Она ущипнула его за руку, приходя в ярость, что он так пугал ее. — Ты меня слышишь? Ты мой муж. И ты… ты мне нужен! — Эти слова вырвались у нее из груди, и она зарыдала:

— Я тебя люблю, Джеми. Ты не можешь умереть! Ты просто не имеешь права!

Много позже, все еще рыдая, она заснула.

Заря застала ее в кресле у кровати. Шиина сидела и наблюдала за ним. Исходящий от его тела жар разбудил ее, и остаток ночи она провела, обтирая его ключевой водой. Сейчас жар немного спал.

— Знаете, вы не должны жалеть его.

Шиина вздрогнула. Она обернулась и увидела стоящую у подножия кровати Лидию. Она, по-видимому, очень тихо вошла в комнату.

На пожилой женщине была лишь ночная рубашка и наброшенный на плечи шерстяной плащ. Вид у нее был ужасный, под глазами черные круги, волосы растрепаны. И это тетушка Лидия, обычно такая аккуратная и подтянутая.

Она не взглянула на Шиину, когда повторила свои слова.

— Вы не должны жалеть его. Он этого не заслуживает.

Шиина нахмурилась, ничего не понимая.

— Но я вовсе не жалела его.

— Вот и хорошо. Знаете, он сам это сделал.

— Сделал — что?

— Убил себя, конечно же.

— Кто сделал? — вскричала Шиина, внезапно встревожившись.

— Мой отец, — ответила Лидия, обвиняюще указывая пальцем на Джеми.

— Что такое? — резко спросила Шиина. — Разве вы не узнаете своего племянника?

— Племянника? У меня нет племянника. У моего брата нет сыновей. Отец просто выдрал бы его за это, так как Робби еще слишком молод — Вдруг Лидия нахмурилась, внезапно почувствовав неуверенность. — Но отец не может его выдрать. Он уже умер. Разве отец не умер?

— О, Господи! А сколько вам лет, Лидия?

— Восемь, — ответила пожилая женщина, все еще не сводя глаз с Джеми.

Шиина схватилась за ручки кресла. Этого не может быть. И тем не менее… разве Джеми не говорил ей, что Лидия бывает не в себе с тех пор, как она, будучи еще ребенком, видела, как Найал Фергюссон убил ее родителей? Но все было вовсе не так, судя по словам Лидии.

— Вы видели, как умер ваш отец, Лидия? — мягко и очень осторожно спросила ее Шиина. — Вы помните, как это было?

— Как я могу такое забыть? Но ему не следовало это делать. И Фергюссону не следовало приходить сюда. Он был глупец, если думал, что она станет его.

— Ваша мать?

Одинокая слезинка покатилась по щеке Лидии. Казалось, она не слышит Шиины, и она выглядела такой одинокой и потерянной. У Шиины не хватало смелости дальше расспрашивать ее. Однако Лидия продолжала говорить:

— Он был очень красивый мужчина, этот Фергюссон. У него были такие великолепные темные волосы с красноватым отливом и такие ярко-синие глаза. Дядя Доналд был в ярости, когда уводил отсюда Фергюссона. Но ведь он не причинил ему никакого зла, не правда ли? Ведь единственной виной Фергюссона было то, что он любил ее.

Неужели Лидия не знала, что много лет назад ее дядя Доналд убил Найала Фергюссона, и убил его крайне жестоко? Становилось ясно, что дед Шиины Найал любил мать Лидии и приехал сюда, чтобы встретиться с ней. Это было любовное свидание. Но Джеми сказал, что Найал убил и его бабушку, и его деда. Каким же образом эта тайная встреча обернулась убийством?

Лидия, казалось, услышала ее мысли:

— Моя мама сказала мне, что она уезжает. Лучше бы она мне этого не говорила, тогда я не пошла бы за ней. Но она не хотела, чтобы я беспокоилась. Она сказала, что скоро возьмет меня к себе. Она сказала, что они собираются во Францию. У него тоже была семья, которую он покидал. После этого они не могли оставаться в Шотландии. Она ни за что не хотела оставаться. Я не хотела, чтобы она уезжала. Я знала, что это рассердит отца — и он действительно пришел в страшный гнев. Он остановил их во дворе. Было уже поздно. Светила луна, и я хорошо видела их из своего укрытия. Они стояли и ругались. Отец был очень рассержен — и в то же время он был не такой, как всегда. Он был… как бы не в себе и… он… он…

Лидия закрыла глаза, мокрые от слез. Она обхватила себя руками и стояла, раскачиваясь и всхлипывая, перед ее глазами вновь была та сцена, которую она видела столько лет назад. Шиина тоже представила себе, как муж столкнулся со своей женой и ее любовником, охватившие его ярость и боль, если он любил ее. Любил ли он ее? Или же она просто была его собственностью, с которой он не хотел расставаться? Была ли гордость всему причиной?

Пожалуй, лучше, если Лидия остановится и не будет говорить об этом. Она и так была в полном смятении, невозможно предсказать, чем эти воспоминания закончатся для нее.

Шиина обняла пожилую женщину за плечи.

— Послушайте, Лидия, давайте я вас отведу в вашу комнату.

— Но я не могу уйти. Я должна ждать здесь. Теперь мама вернется, раз он обнаружил их. Я должна успокоить ее, чтобы она не волновалась. Отец любит ее, он простит ее.

— Конечно же, простит, — постаралась приободрить ее Шиина, не зная, что еще можно сказать. — А сейчас вам нужно отдохнуть, Лидия.

— Нет! — Лидия оттолкнула от себя Шиину с удивительной силой, ее глаза дико горели. — Он вытащил свой кинжал! У Фергюссона в руке тоже был кинжал. Моя мама плачет. Они начали сражаться. Фергюссон бросает свое оружие… его подбирает мой отец… он убирает собственный кинжал, держа в руках кинжал Фергюссона, не сводя с него глаз. Он смотрит на мать. Нет! Он ударяет ее кинжалом, он хочет заколоть ее! Фергюссон не может остановить его! Отец отталкивает его. Она падает… О, Господи, кровь, кругом столько крови. Отец поднимает тревогу, но Фергюссон и не пытается спастись бегством. Он не сводит глаз с моей магери. Мой отец тоже смотрит на нее и — нет! Он пронзил кинжалом свою грудь, свою собственную грудь! Он вытаскивает из нее кинжал, и кругом… кругом — столько крови. Кинжал падает к ногам Фергюссона, но он его не замечает. Почему же он не бежит? Уже показался мой дядя…

Шиина ощутила комок в горле. И этой маленькой девочке пришлось стать свидетелем столь ужасной трагедии!

— Лидия, все хорошо, все позади.

— Ничего не позади. Мой дядя думает, что это Фергюссон убил их. Я рассказала ему правду. Но он ударил меня один раз, потом еще и еще и сказал, что я лгу. Он не причинит зло Фергюссону, правда ведь? Я больше никому не могу об этом рассказать. Если я начну снова об этом рассказывать, моя мама никогда не вернется. Я должна подождать, пока она вернется.

Лидия вся тряслась в безудержных рыданиях, и Шиина бережно вывела ее из комнаты, утешая как малого ребенка. Придет ли Лидия в себя? Останется ли с ней весь пережитый ужас той ночи, или же она снова впадет в забытье?

Шиина проводила Лидию до ее комнаты и помогла бедной женщине лечь в кровать, затем позвала одну из служанок Лидии, чтобы та посидела с ней. Лидия то металась, то впадала в состояние транса, когда перед ее мысленным взором проносились картины, которые только она была способна видеть. Шиине тяжело было оставлять ее в таком состоянии, но Джеми для нее был прежде всего. К тому же служанка Лидии Колин была скорее другом, чем просто служанкой, так что она оставляла Лидию в надежных руках.

По дороге обратно в свою с Джеми комнату Шиина думала о рассказе Лидии, поэтому до нее не сразу дошло, что произошло что-то важное. Глаза Джеми были открыты, и он смотрел на нее! Слышал ли он рассказ своей тетушки? И все ли из того, что она рассказала? Мысли пронеслись в голове Шиины с быстротой молнии. Попросит ли он ее пересказать ему всю историю, или же он слышал ее с начала до конца. Затаив дыхание и ощущая, как бешено колотится сердце, она смотрела на него. И затем Шиина начала потихоньку успокаиваться. Он не собирался говорить об этом, по крайней мере сейчас, и она не будет. Они вообще не разговаривали, а только смотрели друг на друга, их мысли были одинаковы. Прошло столько лет убийств и ненависти, и все из-за того, что один человек не смог совладать в гневе со своими чувствами. И самым горьким было то, что теперь уже ничего нельзя изменить.

Неважно, чья была в том вина, но вражда вообще не должна была начинаться, и сорок семь лет спустя было наконец пора положить ей конец.

Глава 41

Благодаря уходу и стараниям Шиины выздоровление Джеми шло полным ходом. Он знал, что она ухаживала за ним все время, с самого начала, и хотел, чтобы так и продолжалось. Шиина, конечно же, была только рада. Она знала, что Джеми уже достаточно окреп, но и для нее было сюрпризом, когда, войдя однажды в комнату, она обнаружила его стоящим у камина. Он был одет.

— Ты знаешь, началась новая вражда — с Джеймсонами?

Шиина утвердительно кивнула. Колен рассказал ей, что произошло после того, как Джеми и Блэка Гэвайна отвезли в замок Киннон. Колен атаковал башню Джеймсона, но тогда силы его были слишком малы, чтобы взять ее. К всеобщему удивлению, Джеми, придя в сознание, решил не брать башню приступом. Джеймсон должен поплатиться за убитых им людей, верно, но Джеми не хотел уничтожать целый клан. Теперь враг был известен. И с ним можно было бороться уже привычным способом — при помощи периодических набегов. Больше ведь Джеймсону не удастся никого провести.

Блэк Гэвайн был в ярости. Сломав в тот злосчастный день руку, он некоторое время не мог принимать участие в сражениях. Но поклялся, что убьет Джеймсона. Он и Джеми поспорили по этому поводу, и Гэвайн в ярости покинул замок. С тех пор он не возвращался.

— Ты согласна, что для этой новой вражды есть причина? — спросил ее Джеми.

Шиина улыбнулась в ответ. Похоже, ему было необходимо ее одобрение, и она согласилась, зная, что Джеми был против жестокой кровавой мести.

— Шотландцы всегда будут совершать набеги, неважно, на врагов или на друзей, — беззаботно ответила она и рассмеялась. Лицо Джеми помрачнело, так как ее отец только что совершил набег на земли Джеми, уведя с собой прямо из-под замка несколько хороших лошадей. И теперь Дугалд требовал за них выкуп, и к тому же немалый.

— Ты что же, находишь это забавным, что твой отец застал нас врасплох?

. — Я думаю, он пытается возместить свои потери за прошедшее лето. Это довольно справедливо, ведь не он был виновен в нарушении перемирия.

Джеми проворчал:

— Я полагаю, что ты хотела бы поехать со мной, когда я буду платить выкуп?

— А можно? — с надеждой спросила Шиина, ее глаза радостно заблестели.

Он колебался лишь одно мгновение.

— Да, если ты позаботишься, чтобы вновь не повторилось случившееся.

— Я думаю, что с этим справлюсь. А как насчет Блэка Гэвайна? Теперь-то ты понимаешь, что он тогда все это сделал преднамеренно?

— Он уехал, Шиина. Как мне сообщили, он покинул Шотландию. Это мне только что сказал его человек.

Шиина в общем-то не была удивлена.

— Он подозревал, что рано или поздно ты накажешь его за Айана?

— Скорее всего. Он просит кое-что передать тебе. Он просит тебя простить его — «за все, что было». Что он имеет в виду?

— У нас было несколько столкновений, между мной и им, — уклончиво пробормотала Шиина. — Он возненавидел меня, когда узнал, кто я. Этого и следовало ожидать.

Ее ответ вполне удовлетворил Джеми.

— Хочешь ли ты, чтобы я разыскал его? — спросил он с некоторым беспокойством.

— Думаю, что не стоит. Подвергнув себя изгнанию, он сам себя наказал.

— Но согласится ли с этим твой отец?

— Он справедливый человек, Джеми. К тому же, получив от тебя выкуп, он будет вне себя от радости и, вполне возможно, даже забудет спросить о Гэвайне.

При упоминании о выкупе Джеми было бросил на нее кислый взгляд, но не мог не рассмеяться.

А затем между ними наступило неловкое молчание. С тех пор, как он был ранен, они не говорили о своих отношениях. Шиина была не готова к этому разговору, она все еще старалась привыкнуть к тому, что любит Джеми. Это случилось почти что вопреки ее воле, и ее волновало, что сам он никогда не говорил о любви к ней. Он всегда признавал, что хотел и желал ее, но не более того. А этого ей было мало.

Возникшее напряжение прервало появление Дафнии, которая была ужасно рада видеть, что Джеми наконец-то поднялся с кровати. Затем она заметила:

— Что ж, у меня больше нет повода задерживаться у вас. Пойду скажу Доббину, что я уезжаю вместе с ним.

— Так скоро? — Шиина высказывала искреннее сожаление. Дафния рассмеялась. — Мне нужно приглядывать за моим собственным замком. Хотя не могу сказать, что мне было здесь неинтересно. Ведь не каждый же день у моего брата появляется жена, с которой он не знает, что делать.

От этих слов Джеми покраснел, а Шиина и Дафния улыбнулись друг другу. Это рассердило его.

— Когда вы уезжаете? — довольно резко бросил он.

— Сегодня, и ты наверняка обрадуешься, узнав, что мы прихватим с собой и Джесси, — добавила она. — Я полагаю, она слишком злоупотребляет вашим гостеприимством.

— Ив самом деле, — заметила Шиина. Дафния опять ей улыбнулась, а затем сказала:

— Джеми, ты удивишься, узнав, что тетушка Лидия хочет навестить меня. Если ты не будешь возражать, она может поехать с нами сегодня.

С ума, что ли, сошла его сестра?

— Лидия — уехать из замка Киннон? Да она за все эти годы ни разу не покидала замок!

— Я знаю. Разве это не замечательно? Она утверждает, что у меня в замке бывает гораздо больше людей, чем у тебя, и что ей хочется завести новые знакомства, что ей пора найти… мужа.