Семейство Мэлори - Любовь и месть

Джоанна Линдсей

Любовь и месть

Глава 1

НАЧАЛО МАЯ 1541 ГОДА, ШОТЛАНДИЯ, ГРАФСТВО АБЕРДИНШИР

Лунный луч прорвался сквозь облака и высветил фигуры пяти человек, затаившихся за крутым утесом высоко над рекой. Отсюда полноводная река Ди казалась лишь серебряной нитью, извивающейся в широкой долине между горами Кэрнгорм и возвышающимся замком Лохнагар.

Чуть ниже, впадая в Ди, бежал ручей, разбухший от растаявшего снега. Он прокладывал свой путь через долину Глен Мор, где на немногочисленных участках плодородной почвы расположились небольшие хозяйства клана Мак-Киннонов.

С ферм не доносилось ни звука. В долине также царила тишина. Пять мужчин слышали лишь мелодичное журчание воды, доносившееся откуда-то снизу, и свое собственное тяжелое дыхание. Терзаемые холодом от промокшей насквозь одежды, которая еще не успела просохнуть после переправы через реку, они, скорчившись, сидели под прикрытием утеса.

Они ждали, когда луна достигнет зенита и ее свет не будет отбрасывать тень. Тогда их предводитель отдаст приказ. Нервное напряжение достигло предела.

— Луна уже высоко, сэр Вильям. Лицо предводителя приняло жесткое выражение.

— Я вижу, — был его ответ.

Он начал раздавать всем накидки, расцвеченные в зелено-золотистую и серую клетку; накидки были специально изготовлены к этому случаю.

— Ну что ж, дело должно быть сделано по всем правилам. Помните, нужно использовать боевой клич клана Фергюссонов, а не наш собственный. И не вздумайте прикончить всех до единого, кто-то должен остаться в живых, чтобы свидетельствовать, чей клич он слышал.

Пять человек покинули свое укрытие. Они оседлали лошадей, обнажили мечи и зажгли факелы. Через несколько мгновений безмолвие ночи пронзил леденящий душу боевой клич. Перед всадниками было семь хозяйств. Однако нападавшие должны были атаковать только три усадьбы — люди клана Мак-Киннонов славились не только как хорошие фермеры, но и как искусные воины. Преимуществом же малочисленного отряда сэра Вильяма была лишь внезапность удара.

На первой ферме семья даже не успела проснуться, когда маленькую хижину охватило пламя и почти мгновенно поглотило ее. Нападавшие перерезали всю скотину, но не стали предавать мечу хозяев. Однако это не было проявлением милосердия, так как в полыхающем аду их смерть станет еще более мучительной.

В следующем домике жили молодожены. Жене было лишь пятнадцать лет. Она проснулась от звука боевого клича, и ужас охватил ее, ужас, который удвоился при виде помрачневшего лица мужа. Он заставил ее спрятаться под кровать, а сам вышел, чтобы сразиться с нападавшими.

Она так и не узнала, какой конец постиг его. Задыхаясь от проникающего во все щели едкого дыма, который продолжал скапливаться под горящей соломенной крышей дома, женщина судорожно глотала последние остатки воздуха. И было уже слишком поздно сожалеть, что она ослушалась своего брата и вышла замуж за возлюбленного.

Третьему хозяйству повезло немного больше. Это была просто более крупная ферма. Здесь жил старый Ян с тремя взрослыми сыновьями, невесткой, внуком и слугой. Ян, страдавший бессонницей, не спал и увидел, как загорелся дом новобрачных. Он быстро раздал оружие сыновьям, а внука отослал предупредить ближайших соседей. Сосед Саймон в свою очередь должен известить о нападении их лэрда.

На ферме Яна нападавшие встретили сопротивление. Сам старый Ян еще неплохо владел дубинкой, но когда все наконец услышали боевой клич клана Мак-Киннонов, один из сыновей Яна был убит, другой ранен, да и сам Ян пал на поле боя. При звуках клича клана Мак-Киннонов нападавшие быстро отступили.

Опустошенные и разоренные хозяйства сородичей предстали взору разгневанного молодого лэрда в эти последние часы перед рассветом. Джеймс Мак-Киннон резко остановил своего огромного жеребца как раз в ту минуту, когда его кузнец и друг Блэк Гэвайн вбежал в жилище молодоженов — маленький уютный домик, построенный всего несколько месяцев назад специально для новой семьи. От дома, где совсем недавно звучали смех и шутки, остались лишь обгорелые каменные стены и жалкие останки крыши.

Думая о Блэке Гэвайне, Джеми в душе пожелал, чтобы дом оказался пустым. Однако то была слабая надежда, и он это понимал. Тут же его взгляд упал на безжизненное тело молодого человека, лежащего возле обгорелой двери. Голова его была рассечена мечом.

Эти члены клана, живущие на границе его земель, рассчитывали на защиту со стороны Джеми. И совершенно неважно, что его замок находится далеко и он никак не успел бы вовремя прийти на помощь. Но те, кто посмел напасть, не побоялись возмездия самого Мак-Киннона! Ну что ж, им еще придется узнать силу его гнева! Они горько пожалеют о содеянном.

Кашляя от едкого дыма, из руин показался Блэк Гэвайн. Его лицо выражало облегчение, но Джеми все еще сомневался.

— Ты уверен, Гэвайн? — вопрос звучал серьезно.

— Ее нет в доме.

— Но ты уверен, Гэвайн? — настаивал на твердом ответе Джеми. — Я не буду терять время на поиски. Девушка уже давно бы показалась, если бы…

— Будь ты проклят, Джеми, — взорвался Гэвайн. Однако, подчиняясь суровому взгляду лэрда, он опять позвал своих людей. Пытаясь скрыть вновь охватившие его боль и чувство мучительного страха, Гэвайн повторил приказ обыскать дом на этот раз особо тщательно, не оставляя непроверенными ни одного угла, неперевернутой ни единой доски.

Три человека вновь скрылись в обгорелых руинах. И почти сразу же они вернулись, неся на руках тело девушки.

— Она лежала под кроватью, — запинаясь, как бы оправдываясь, доложил один из них.

Гэвайн взял бездыханное тело своей сестры и нежно положил его на землю, склонившись над ним.

Джеми с силой сжал поводья.

— По крайней мере она не сгорела, Гэвайн, — сказал он, не зная, как еще можно его утешить. — Она почти не почувствовала боли.

Блэк Гэвайн не поднял головы.

— Не сгорела, но все равно мертва. — Рыдания мешали ему говорить. — О, Господи, ей тут не место. Я был против ее замужества с этим мужланом. Если бы она меня послушалась, то ее бы здесь не было!

Джеми не знал, что ответить, не знал, что делать. Он мог только заставить поплатиться тех, кто сотворил все это.

Джеми и около дюжины его людей направились к следующей ферме. Они увидели, какая участь постигла первое хозяйство. Третья ферма осталась целой, но двое из живших в ней мужчин погибли — старый Ян и его младший сын. Много скотины было перебито, включая двух прекрасных лошадей, которых сам Джеми подарил Яну.

Лэрд почувствовал, как его гнев превращается в кровоточащую рану. Это был не просто набег, а бойня, не заслуживающая прощения. Кто виновник ужасной трагедии? Хорошо, что не все погибли. Наверняка люди успели кого-нибудь разглядеть из нападавших, у него будет какая-то зацепка.

Если бы Джеми перебирал бесчисленный список знакомых имен, он никогда бы не подумал на то, которое ему назвали.

— Фергюссон. Клан Фергюссонов, безо всяких сомнений, — горечь звучала в голосе Хью. — Их было меньше дюжины, этих проклятых жителей равнины.

— Ты сам видел старого Дугалда? — Глаза Джеми засверкали.

Хью отрицательно покачал головой, но остался при своем мнении.

— Боевой клич их клана нельзя спутать, и раскраска одежды была ясно видна. Я достаточно долго сражался против Фергюссонов, чтобы знать их цвета так же хорошо, как свои собственные.

— Но ты уже два года не воевал с ними, Хью.

— Два года потеряно, — Хью сплюнул. — Два года я бы уничтожал Фергюссонов, и тогда мне не пришлось бы сейчас оплакивать отца и брата.

Джеми старался тщательно подбирать слова.

— Цвета многих кланов, включая и наш, похожи на цвета Фергюссонов. У меня должны быть более серьезные доказательства, чем боевой клич, который можно позаимствовать, и цвета, которые можно спутать в темноте.

— Ты сомневаешься, сэр Джеми, и тебя нельзя за это винить. — Вперед выступил фермер, которого в эту ночь поднял по тревоге Саймон. — После двух лет перемирия я надеялся, что мне уже никогда не придется слышать боевой клич Фергюссонов. И все же я слышал его, когда эти трусы уже отступали вниз по ручью.

— Я был в верховье ручья и видел, что они сделали, — вмешался другой фермер. — Мы хотим знать, что ты собираешься предпринимать, сэр Джеми.

Вызов, звучащий в этих словах, неприятно поразил Джеми. Большинство присутствующих мужчин были старше его. Двадцатипятилетний возраст не прибавлял лэрду авторитета, да и по-юношески красивое лицо его выглядело и того моложе. Два года назад умер его отец, и он стал лэрдом клана Мак-Киннонов. За это время его люди мало общались с ним и почти не знали его. Они еще не сражались в бою бок о бок с Джеми и, видимо, не очень ему доверяли.

— Вы хотите, чтобы я повел вас мстить? Я это сделаю с радостью, ибо тот, кто нападает на вас, одновременно нападает и на меня. — Джеми твердо выдержал их взгляды. Его карие глаза выражали холодную решимость. — Но я не стану возобновлять старую вражду без достаточных оснований. Я клянусь, что вы будете отомщены. Но месть должна быть только против виновных.

— Какие еще доказательства тебе нужны?

— Причина, — резко ответил Джеми. — Мне нужно знать причину. Вы все воевали с Фергюссонами во времена моего отца. И вы знаете, что этот клан потерял свое могущество. Вы знаете, что по численности мы превосходим их в два раза, даже если к ним присоединится клан Мак-Афи. Дугалд Фергюссон хотел покончить с враждой. Моя тетя тоже настаивает, что вражда не имеет под собой почвы, поэтому я согласился на мир, когда после нашего рейда два года назад не было ответного удара Фергюссонов. С тех пор мы не совершали набеги на их земли, а они на наши. Поэтому я вас спрашиваю: можете ли вы назвать причину того, что случилось сегодня ночью?

— Причину? Нет. Но я могу предоставить доказательства. — Вперед выступил старший сын Яна и бросил под ноги Джеми лоскут накидки. Накидка была в зелено-золотую и серую полоску.

В этот момент показался отряд еще из тридцати человек. Это были фермеры и их сыновья, жившие в окрестностях замка Киннон. Их возглавлял брат Джеми.

— Да будет так, — решительно произнес Джеми. Его сапог медленно втаптывал в землю обрывок накидки клана Фергюссонов. — Мы поедем на юг к графству Ангюсшаер. Они будут нас ждать, но не так скоро. Мы отправимся в путь прямо сейчас и будем там на рассвете.

Глава 2

Джеймс Мак-Киннон двигался медленно. Землю все еще окутывал густой туман, и Джеми чувствовал себя неуютно в набухшей от воды одежде, которая промокла насквозь во время переправы через Эск. Он был измучен утомительной, долгой дорогой без сна. В поисках переправы через реку они отклонились на милю от кратчайшего пути. Все это привело его в дурное расположение духа. И к тому же он ощущал какое-то смутное беспокойство. Что-то было не так, но он не мог сказать — что.

Оставив отряд на берегу реки, затянутой пеленой предрассветного тумана, Джеми, его брат и Блэк Гэвайн решили обследовать местность на случай возможной засады. Они разделились. И вот он один. Лэрд всегда сам готовил засаду, если опасался нападения, а он был уверен, что Фергюссон тоже ожидает ответного удара. В подобную разведку Джеймс всегда ходил один. Не затем, чтобы показать всем свое мужество, хотя в одиночку больше рисковал и мог быть захвачен в плен. Просто лэрд считал себя ответственным за жизнь своих людей. Он никогда не мог бы требовать от них того, на что не пошел бы сам.

Легкий ветерок разогнал клубы тумана, и на короткий миг стала видна впереди небольшая лесистая долина. Через секунду туман снова сомкнулся, и долина исчезла. Джеми направил своего коня в ту сторону. После унылых болот и поросших вереском холмов приятно было оказаться среди зарослей молодого леса.

Он еще никогда не заезжал так далеко на восток в глубь земель Фергюссонов. Он также никогда раньше не совершал набегов на земли Нижней Шотландии весной. Обычно все набеги проходили осенью, когда реки хоть и широкие, но зато мелководные, и скотина, откормленная за лето, была готова к продаже. Он всегда переправлялся через реку вблизи замка Тауэр Эск, где жил Дугалд Фергюссон. Сейчас из-за весеннего половодья это оказалось невозможно. Однако небольшой крюк вызвал лишь незначительную "потерю времени. И хотя ни он, ни его люди гак и не смогли отыскать след нападавших, Мак-Киннон был уверен, что те обогнали его отряд менее чем на час. У них не было времени для празднования победы. Джеми испытывал внутреннюю борьбу чувства гнева и голоса разума. Он не переставал сомневаться в правильности своего решения нанести немедленный ответный удар, хотя вроде бы это решение вызывалось доказательствами нападения Фергюссонов. Говоря по правде, он не мог поступить иначе. Убитые требовали отмщения. А обрывок накидки направлял его удар на юг, в сторону Нижней Шотландии. И все же… Почему они это сделали? Он бы многое отдал, лишь бы понять это. С точки зрения здравого смысла этот набег был безумием. А разве есть у него уверенность в правильности собственных действий?

Это отсутствие уверенности мучило его. Ведь Дугалд Фергюссон не мог не знать, что у Джеми достаточно силы, чтобы уничтожить весь его клан. И Мак-Кинноны смогли бы это сделать самостоятельно, не привлекая союзников, а ведь благодаря замужеству двух сестер Джеми Мак-Кинноны всегда смогли рассчитывать на поддержку двух других крепких северных кланов.

Мак-Киннон и их союзники могли выставить более пятисот воинов. И старый Дугалд об этом знал. О первом союзе стало известно еще три года назад, а о заключении второго — сразу после смерти отца Джеми, когда новый лэрд клана Мак-Киннонов совершил свой первый и одновременно пока последний набег на земли Фергюссонов. И Дугалд не нанес ответного удара, хотя он потерял двадцать голов скота, семь лошадей и почти сотню овец. Уже тогда Дугалд понял, что не может мериться силами с Мак-Киннонами. Понимал это и Джеми.

Силы слишком неравны, и продолжать старую вражду было бессмысленно. Поэтому Джеми прекратил набеги на земли Фергюссонов. Он и не спорил со своей тетушкой Лидией, когда та ставила себе в заслугу, что именно она смогла убедить Джеми покончить с войной. Ей доставляло удовольствие так думать, а ему было приятно делать ей добро. Ради того, чтобы навсегда прекратить вражду, Лидия пыталась уговорить его взять себе в жены одну из четырех дочерей Дугалда, но он никогда бы на это не пошел. Джеймс еще не забыл трагический конец своей первой женитьбы. Он боялся повторения.

Мысли о том, как отреагирует его тетушка, узнав, куда он направил свой отряд, какие разрушения станут результатом его рейда, заставили его нахмуриться. Все это так подействует на тетушку, что она может окончательно свихнуться.

Все последние сорок семь лет, то есть с тех пор, как началась война между кланами Мак-Киннонов и Фергюссонов, Лидия Мак-Киннон была, как говорится, немного не в себе. Она стала свидетельницей причины вражды, хотя так никогда никому и не рассказывала, что видела и знала. Не объясняла, к примеру, почему Найал Фергюссон, отец Дугалда, убил и бабку, и деда Джеми и этим начал кровопролитную войну, которая длилась десять лет и в результате которой оба клана потеряли около половины своих людей. Затем жестокая людская бойня сменилась регулярными набегами, целью которых стала уже кража скота, что само по себе является весьма распространенной практикой в Горной Шотландии.

Вполне вероятно, Найал Фергюссон был сумасшедшим. Может быть, безумие передается по наследству у Фергюссонов, и Дугалд тоже безумен? Это вполне возможно. А обычай требует прощать безумного человека и даже терпеть его. В конце-то концов, разве его собственная тетушка сама немного не тронутая?

Придя к такому выводу, Джеми немного успокоился. Он не имеет права наказывать целый клан за действия одного сумасшедшего. Приняв такое решение, он немного приободрился. Он нанесет ответный удар, но не будет уничтожать весь клан.

Туман начал медленно рассеиваться, когда Джеми въехал в лесистую долину. Она вся была не больше сотни ярдов, и Джеми понадобилось несколько минут, чтобы пересечь ее. Не видя никаких признаков жилья, он уже начал сомневаться, действительно ли это земля Фергюссонов. А может быть, в поисках переправы они не правильно рассчитали и слишком спустились вниз по реке?

Вдруг до него донесся какой-то звук. Моментально Джеми соскользнул с лошади и укрылся в кустарнике. Но, вновь прислушавшись, он различил в этом странном звуке смех, женский смех.

Оставив в зарослях коня, он начал осторожно пробираться сквозь кустарник и деревья на звуки голоса. В столь ранний час розовый свет зари только тронул серый край неба, и туман еще жался к земле.

…Когда Джеми увидел ее, он не поверил своим глазам. В небольшом лесном озерке по пояс в воде стояла юная девушка, над ее головой клубился туман. Она была как русалка, как сказочная фея, реальная и нереальная одновременно.

Девушка вновь рассмеялась и, зачерпнув руками воду, расплескала ее по обнаженной груди. Зрелище очаровало Джеми. Он стоял и, загипнотизированный, наблюдал за шалостями юной незнакомки; его ноги словно приросли к земле. Девушка резвилась в воде, и было видно, что она наслаждалась купанием.

Утро выдалось холодным, и вода, вероятно, была ледяная. Но, похоже, девушка не замечала холода. Джеми тоже забыл о нем, не в силах оторвать от купальщицы взгляд.

На какое-то мгновение она обернулась к нему лицом, и он успел разглядеть, что она прелестна. Жемчужно-белую кожу резко оттеняли длинные блестящие каштановые волосы красноватого оттенка. Две пряди ее роскошных длинных волос нежно обвивали ее груди и рассыпались по воде. И эта высокая, правильной формы грудь с заострившимися от ласки ледяной воды сосками была невыносимо соблазнительна. Тонкая талия еще больше подчеркивала узкие женственные плечи и упругий живот, который то маняще показывался, то вновь скрывался под водой, всплески которой обнажали при каждом движении девушки плавную округлость бедер. У нее были тонкие черты лица, и лишь цвет глаз не удавалось разглядеть ему из-за расстояния. Может быть, это все игра его воображения, и стоит подойти поближе и убедиться?

Джеми вдруг очень захотелось присоединиться к ней. Это была безумная идея, рожденная тем гипнотическим действием, которое девушка оказывала на него. Но если он подойдет поближе, она может или исчезнуть — и тем самым подтвердить в конце концов нереальность всего происходящего, — или же испугается и с криком убежит. А что, если не произойдет ни того, ни другого? Что, если она останется в воде и позволит ему присоединиться к ней, разрешит прикоснуться к себе?

Джеми отказывался подчиниться рассудку. Он уже готов был сбросить одежду, когда девушка что-то сказала тихим голосом. Послышался всплеск воды, и девушка потянулась за каким-то предметом, который появился… Откуда? Глаза Джеми расширились. Если она может оживлять предметы и заставлять их появляться, значит, это действительно лесная фея?

Упавший предмет оказался просто куском мыла, и девушка начала им намыливаться. Ощущение волшебства исчезло, и Джеми пришел в себя. Но… не сам же кусок мыла упал в воду? Лэрд внимательно осматривал противоположный крутой берег и вдруг заметил молодого человека, вернее, мальчика, сидевшего на камне спиной к девушке. Ее охранник? Вряд ли. И тем не менее мальчик был в дозоре.

Когда Джеми понял, что не один он с прекрасной незнакомкой, его охватило глубокое разочарование. Присутствие мальчика вернуло лэрда к реальности — ему уже давно пора возвращаться. Первые лучи солнца осветили долину, напоминая о потерянном времени. Его брат и остальные уже наверняка вернулись к реке и ждут его.

Внезапно у Джеми сжало горло. Волшебная сцена с девушкой заставила его забыть о цели похода. И теперь при мысли о том, что должно произойти, Мак-Киннона охватил ужас. Но не в его власти остановить набег.

Джеми в последний раз посмотрел на купальщицу, его глаза выражали тоску и сожаление. Яркие лучи солнца осветили озеро, один из них коснулся девушки, и ее волосы вспыхнули, как пламя. Со вздохом он отвернулся. Его память еще долго будет хранить образ таинственной незнакомки.

Весь путь обратно к реке девушка не выходила у него из головы. Кто она? Возможно, из клана Фергюссонов, может быть, дочь какого-нибудь фермера, но это маловероятно. Какой же отец, имея такую красавицу дочь, позволит ей купаться обнаженной в лесном озере? Он гнал от себя мысль, что она может принадлежать к клану Фергюссонов. Лучше бы она была прохожей нищенкой, случайно оказавшейся на землях старого Дугалда.

Скорее всего, она действительно нищенка, которая решила искупаться, прежде чем идти просить подаяние в замок Тауэр Эск. Были также видны многочисленные фермерские хозяйства, разбросанные по всей равнине. Пора было приступать к задуманной мести.

Но вид прелестной девушки настроил Джеми на великодушие, да и предыдущие его размышления о тетушке и ее возможной реакции на возобновление вражды смягчили его гнев. Он накажет виновных, но будет милостив. Добравшись до реки, Джеймс объявил своим людям об изменении прежних намерений. Его слово было законом, и если кто-то сочтет молодого лэрда излишне мягкосердечным и нерешительным, ему на это наплевать.

В то утро было разрушено три хозяйства, урожай вытоптан, а скот угнан. Тем из фермеров, кто хотел сражаться, была предоставлена возможность пасть на поле брани. Тем, кто не сопротивлялся, дарована жизнь. Их просто выгнали на улицу и оставили наблюдать, как горят их дома.

После нападения Джеми не сразу направил свой отряд в обратный путь. Он медлил в надежде, что Дугалд Фергюссон осмелится покинуть укрепленные стены своего замка. Ведь из Тауэр Экса не могли не видеть пожарища подожженных им ферм. Но отряд его воинов был многочисленным, и он понимал, что Дугалд не в состоянии дать ему открытый ответный бой. По сути, этот прямой вызов на открытое сражение имел целью унизить врага. И как только его люди удовлетворились победой, он отступил.

Но забытая было вражда теперь вспыхнет с новой силой. Джеми это ни в коей мере не радовало. У него и без того хватало дел и хлопот. Фергюссоны сами напросились на нападение, он лишь был вынужден отвечать на их разбой. Но Джеми больше не собирался разорять земли Фергюссонов. Весь долгий путь домой у него из головы не выходила красавица, которую он увидел в уединенной долине, таинственная незнакомка с кожей, подобной жемчугу, и волосами цвета пламени.

Глава 3

ИЮНЬ 1541 ГОДА ШОТЛАНДИЯ, ГРАФСТВО АНГЮСШАЕР

Из-за зубчатой крепостной стены Шиина Фергюссон смотрела на расстилающуюся перед ней равнину, где в эти утренние часы царили тишина и покой. Однако ее мысли вряд ли можно было назвать спокойными. Будучи по характеру «ранней птичкой», она любила наблюдать за восходом солнца, когда яркие краски зари перекликались с розовыми цветами вереска. Сейчас она была в дурном расположении духа, так как ей запретили выходить за пределы крепости. Она должна отказаться и от коротких прогулок верхом, даже в сопровождении дюжины воинов.

Это было обидно. Но в последнее время вообще нарушился привычный уклад жизни, и все потому, что месяц назад Мак-Киннон прервал двухлетнее перемирие. В эти два мирных беззаботных года Шиина наслаждалась свободой, которую она имела еще с раннего детства. Она была старшей из четырех дочерей Дугалда и к тому же любимицей отца, и к ней в семье всегда относились с любовью и заботой, как к главе клана, по крайней мере до тех пор, пока на свет наконец-то не появился долгожданный наследник. После рождения Найала она по-прежнему оставалась любимицей отца, но стала просто одной из дочерей.

Как это ни странно, хотя она была страшно избалована, Шиина никогда не испытывала чувства ревности или обиды к Найалу. С первого же дня она всей душой полюбила младшего брата. Появление же на свет трех ее младших сестер не затронуло ее чувств, но крошечный малютка Найал привел ее в восхищение.

Все поражались возникшей между ними дружбе. Скорее можно было ожидать, что Найалу будет ближе сестра Фиона, так как разница в возрасте между ними всего один год. Но именно за Шинной он ходил как собачка, именно с ней он любил играть, именно она окружила его любовью, которая так необходима в переходный период от несмышленого мальчишки к юноше. И даже сейчас их было «водой не разлить».

Шиине уже исполнилось девятнадцать лет, и ей давно полагалось быть замужем, а Найалу — только тринадцать, и он оставался все еще ребенком.

Стараясь проявлять зрелость суждений, Найал поддержал решение отца, что Шиине нельзя выходить за пределы замка, ибо теперь даже днем было небезопасно. Это как раз и раздражало более всего: только клан Мак-Киннонов совершал набеги днем. Все остальные кланы, включая Фергюссонов, использовали для этого прикрытие ночи. Но для Мак-Киннонов и день не был помехой.

Всеобщая атмосфера страха вызывала у Шиины гнев и раздражение. Да и ее спокойная жизнь окончилась: она потеряла былую свободу, над ней опять нависла угроза замужества, слишком много стало скандалов и споров. Частые ссоры с сестрами были ей привычны, но появившиеся разногласия с отцом разрывали ей сердце. Да и из-за чего, собственно говоря, они должны ссориться? Разве она виновата, что до сих пор еще ни в кого не влюбилась?

Еще ребенком она слышала разговоры, что ее браком можно добиться крепкого союза с каким-нибудь влиятельным кланом. Но два года назад переговоры эти прекратились, и она полагала, что ей будет разрешено самой выбрать жениха. Отец поддерживал ее надежду. Столько раз он открыто брал ее сторону, хотя сестры умоляли его заставить ее выйти замуж, чтобы они тоже уже могли связать себя узами брака. Все они, даже четырнадцатилетняя Фиона, имели избранников и давно жаждали замужества. Они без особого труда нашли себе будущих мужей по сердцу среди представителей могущественных кланов. А Шиине не везло.

Дугалд Фергюссон не хотел торопить Шиину. Но он и не позволял ни одной из младших дочерей выйти замуж прежде нее, так как тогда, по существующему обычаю, Шиина считалась бы опозоренной. Теперь ситуация изменилась. Возникла необходимость, чтобы ее избранник был родом из могущественного клана. И она должна назвать его имя в течение месяца, иначе отец это сделает за нее. Шиина была потрясена. Как мог отец так поступить с ней? Ведь он же любил ее! Все знали, что она была его любимицей, «жемчужиной замка Эск», как он сам нежно звал ее.

Но в глубине души она знала ответ. И как бы Шиина ни возмущалась, она не могла винить отца. Он старался защитить свой клан, пытаясь это сделать посредством союзов с влиятельными семействами. Да и с брачными союзами трех дочерей нельзя было тянуть. Сэр Гилберт Мак-Гвайер давным-давно просит руки Маргарет, правда, после того как его сначала отвергла Шиина. И Маргарет, которой недавно исполнилось семнадцать, уже больше полутора лет ждет, когда ей позволят выйти за Гилберта. Шестнадцатилетняя Элспес также определилась со своим избранником. Это Гилеонан Сибболд, брак с которым Дугалд от души одобрял. И только Шиина не могла ни на ком остановить свой выбор. Но она действительно не знала никого, с кем бы хотела провести свою жизнь.

— Я мог бы догадаться, что встречу вас здесь. По крайней мере теперь, когда вы уже не можете покинуть замок в погоне за утренним туманом.

Оглянувшись, Шиина увидела кузена своей матери. Она опять отвернулась.

— Мне не нравится, что вы преследуете меня, Вилли.

— Я уже просил вас не называть меня Вилли.

— Ну пусть будет Вильям. — Она безразлично пожала плечами. Хоть он и был родственником, она не могла побороть в себе все нарастающее чувство неприязни. — Какая разница? Я предпочитаю с вами вообще не иметь дела.

— Ну и характер у вас, Шиина. А я, между прочим, пекусь о ваших же интересах.

— Да? И из заботы обо мне вы пытаетесь уговорить отца выдать меня за вас замуж? — резко отозвалась она; ее темно-голубые глаза выражали горечь и презрение. — Я думаю, вы печетесь прежде всего о собственных интересах. Но этим вы ничего не достигнете. Я все равно не выйду за вас!

— Я бы не был столь категоричен, Шиина. — Голос Вильяма оставался холодно-спокойным.

Она рассмеялась, но в этом смехе не было веселья.

— Вы сами же обрекли себя на поражение, Вилли. Допустим, вы убедите отца в необходимости моего замужества. Но он не отдаст меня за Мак-Афи. С кланом Мак-Афи у нас уже есть союз, а он хочет, чтобы наша семья породнилась с новыми кланами. Между прочим, эту идею подсказали вы сами.

Вильям предпочел не замечать горечь, звучавшую в ее словах, как он обычно игнорировал все, что ему не нравилось.

— Я могу вас заверить, что Дугалд даст согласие на наш брак.

— И на чем же основывается ваша уверенность? — усмехнулась Шиина. — Вы что же, знаете, как положить конец вражде?

— Нет, но Фионе можно подобрать избранника и получше. Я заметил, что ей приглянулся сам брат лэрда клана Огилви. Вы только подумайте об этом, Шиина. Союз с таким влиятельным кланом, как Огилви, стоит трех союзов с любыми другими кланами. Возможно, заключение подобного брака заставило даже Мак-Киннонов отступить.

— Подобно утопающему, вы хватаетесь за соломинку, — заметила Шиина с нескрываемым презрением. — Вы прекрасно знаете, что ничто не испугает Мак-Киннона. Он дикий горец, убийца по натуре, как, впрочем, и весь его клан.

Вильям оставался невозмутимым.

— Но, имея зятем Огилви, ваш отец успокоится и не станет возражать против нашего брака.

— Вы, как всегда, забыли, что я не хочу за вас замуж, — спокойно ответила Шиина. — Откуда такая забывчивость? Я более чем достаточно говорила вам об этом в прошлом году и в позапрошлом. Похоже, вы так и не поняли. Я готова снова повторить, надеюсь, в последний раз. Я не люблю вас и не хочу, чтобы моим мужем стал человек, годящийся мне по возрасту в отцы. Я не хочу вас обижать, но ваша настойчивость меня просто выводит из себя.

— Вы что же, предпочли бы выйти замуж за самого Мак-Киннона? — Впервые за весь разговор Вильям сердито повысил голос. Шиина побледнела, как полотно.

— Вы с ума сошли, — чуть слышно прошептала она.

— Нет, я вполне серьезно. — При виде ее ужаса удовлетворение послышалось в голосе Вильяма. — Ведь брак с Мак-Кинноном положит конец вражде, не так ли? Я уверен, что при моей помощи Дугалд ухватится за такую идею, более того, эта мысль и самому ему приходила в голову.