Благородные Подонки (№1) - Обманы Локки Ламоры

Прекрасно осознавая, какой эффект производит его безликая зловещая маска, Жеан медленно повернулся к бандиту и едва заметно кивнул.

– Негоже сквернословить, сын мой. Ты позоришь своего хозяина, который милосердно взял на себя труды, обычно выпадающие ордену Переландро.

– Ох, вы правы, святой отец. Мне нет прощения…

– Всемилостивейшая Госпожа зорко следит за своим садом, в котором смертным отведена всего лишь роль цветов, и по своему усмотрению обрывает лепестки жизни. Поэтому не гневайся на бедного работника. Понятно, что он напуган близостью… столь необычного явления.

– О, да… этот корабль смерти! У нас всех от него мурашки по спине бегают.

– Я ухожу, – милостиво кивнул Жеан. – Трудитесь спокойно, сын мой. И приходите в храм Азы Гуиллы, если тем несчастным на борту понадобится наша помощь.

– Э-э… конечно. Б-благодарю вас, святой отец.

Величавой поступью Жеан двинулся прочь, а команда вернулась к прерванной работе. Вскоре все мешки оказались в лодке, и охранники убрали с нее швартовы.

– Тяни! – крикнул один из них.

Веревка, соединяющая лодку с кораблем, натянулась. Лодка дернулась на месте и затем, когда темные фигурки на борту «Сатисфакции» поймали ритм, плавно пошла вперед, оставляя серебристый след на темных водах Каморрского залива.

Жеан не спеша, как и подобает священнику, шагал, направляясь в северную часть Отстойника. В голове его неотвязно крутился один и тот же вопрос: «Какого черта мертвецам на борту корабля понадобились мешки с деньгами?»

5

– Мешки с деньгами? Ты уверен?

– Брось, Локки, холодный звон металла я ни с чем не перепутаю. Да ты припомни наш тайник с деньгами. Уж кто-кто, а мы с тобой можем отличить звон золотых монет от грохота корнеплодов.

– М-да… – протянул Локки. – Если только господин герцог не начал в последнее время запекать золото в хлеб, получается, что Разо такой же благотворитель, как мы с тобой – эмберлинские виноделы.

– В ближайшие дни я постараюсь еще что-нибудь разведать, – пообещал Жеан.

– Хорошо, постарайся. Теперь осталось мне вылезти из этой постели и тоже заняться чем-нибудь полезным.

– Мастер Ламора, вам нельзя покидать постель! – всполошился Ибелиус. – Вы пока не в той форме, чтобы заниматься делами. Позвольте напомнить, что именно ваша неосмотрительность и привела вас в нынешнее плачевное состояние.

– Мастер Ибелиус, я очень уважаю вас и бесконечно благодарен за то, что вы привели меня в чувство, – с расстановкой произнес Локки. – Но теперь, когда я пришел в себя, я готов полгорода проползти на брюхе, лишь бы навредить капе Разо. Я начинаю свой поход против этого мерзавца. И начинаю его прямо отсюда!

Локки с трудом приподнялся со своего тюфяка и попытался встать. Голова у него снова закружилась, колени подогнулись, и он бесформенной кучей рухнул на пол.

– Прямо отсюда? – усмехнулся Жеан. – Выглядит не слишком впечатляюще.

– Это невыносимо, Ибелиус, – простонал Локки. – Сделайте же что-нибудь! Мне надо срочно вернуть силы, я должен действовать!

– Мой дорогой мастер Ламора, – промолвил лекарь, наклоняясь к больному. Жеан поддержал его с другой стороны, и таким образом двое мужчин уложили Локки обратно в постель. – Вы уже убедились, что наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Если бы я получал по солону с каждого пациента, который говорит так же, как вы! «Ах, доктор Ибелиус, я двадцать лет курил джеремитский табак, и теперь у меня идет горлом кровь. Верните мне здоровье!» Или же: «Ибелиус, я пил и дебоширил всю ночь, а наутро недосчитался одного глаза. Черт побери, помогите мне видеть, как прежде!» Да что там по солону – бери я хотя бы по медному барону с каждого такого умника, уже мог бы удалиться на покой и жить припеваючи в благословенном Лашене!

– Но я ничем не могу помешать Разо, пока валяюсь, уткнувшись носом в пыльный тюфяк! – гнев Локки вспыхнул с прежней силой.

– Тогда отдыхайте, мой господин, отдыхайте! – раздраженно огрызнулся лекарь. – И, сделайте милость, не обвиняйте меня в том, что я не наделен силой богов! Отдыхайте и восстанавливайте силы. Завтра я смогу выйти и раздобыть вам еще немного еды. Восстановление аппетита – это добрый знак. Благодаря полноценному отдыху и пище вы сможете достичь приемлемого состояния уже через день-два. Подумайте сами – совсем недавно вы были так слабы, что без чувств свалились посреди улицы. Глупо надеяться, что нервное истощение удастся преодолеть так легко и просто. На все требуется время. Запаситесь терпением и отдыхайте.

– Очень хорошо, – вздохнул Локки. – Я просто… неимоверно хочу как можно скорее избавиться от капы Разо.

– Я мечтаю о том же самом, мастер Ламора, – ответил Ибели-ус, снимая очки и протирая их краем рубахи. – И если бы я верил, что вы в своем нынешнем состоянии – а сил у вас не больше, чем у полузадушенного котенка – сумеете остановить подонка, то без колебаний упаковал бы вас в корзину и своими руками отнес в резиденцию капы Разо. Но я знаю, что из этого ничего не выйдет. Ни в одном учебнике не описано такое средство, чтобы мгновенно восстановить силы.

– Прислушайся к словам мудрого человека, Локки, и прекрати упрямиться, – посоветовал Жеан. – Давай посмотрим на дело с другой стороны: пусть ноги у тебя не ходят, но голова-то варит! Я стану твоими ногами и руками, буду бегать по городу и собирать сведения. А ты сиди и думай, как нам подкопаться под этого мерзавца и отправить его прямиком туда, где его встретят Кало, Гальдо и Жук.

6

К следующему вечеру Локки восстановил силы уже настолько, что мог самостоятельно прохаживаться по комнате. Правда, его мышцы были еще слабыми и плотностью напоминали фруктовое желе, а конечности двигались с такой задержкой, словно управляющие сигналы передавались им издалека с помощью гелиографа. Но по крайней мере, он больше не тыкался носом в пол при попытке подняться с тюфяка. К тому же он съел целый фунт колбасы и закусил половиной булки с медом – это было все, что удалось раздобыть Ибелиусу.

Когда доктор в тысячный раз уселся измерять его пульс, Локки обратился к нему с вопросом:

– Мастер Ибелиус, мы с вами почти одного размера. Не найдется ли у вас случайно какой-нибудь одежды для меня? Плащ, приличные штаны с камзолом и прочие мелочи, необходимые для достойного человека.

– Ох, – встрепенулся старик. – У меня все это было, причем сшитое по последней моде, но боюсь, что сейчас… Разве Жеан вам не говорил?

– Ибелиус теперь живет с нами, – вмешался Жеан. – Устроился в уголке одной из комнат.

– Видите ли, мой дом… тот, где я вел врачебную практику…. – лекарь нахмурился, и Локки показалось, что толстые стекла его очков внезапно затуманились. – Он сгорел на следующее же утро после прихода к власти Разо. Новый капа вовсе не заинтересован в том, чтобы родственники убитых оставались в Каморре. Совсем наоборот. В городе произошло несколько убийств… Слава богам, меня это не коснулось – я пока могу ходить, где хочу. Но я лишился своих пациентов и всего имущества, а там были прекрасные вещи. Чего стоили одни мои книги! Вот и еще одна моя причина ненавидеть капу Разо, да падет погибель на его голову!

– Проклятье! – произнес Локки. – Мастер Ибелиус, не оставите ли нас с Жеаном на несколько минут? Нам нужно наедине обсудить один сугубо личный вопрос. Поверьте, это крайне важное дело. Так что примите мои извинения…

– Не стоит, молодой человек, абсолютно не стоит извиняться, – Ибелиус поднялся с места и тщательно отряхнул свой кафтан. – Я буду неподалеку, если понадоблюсь. Пойду подышу свежим воздухом. Ночная прохлада очень благотворно действует на кровеносные сосуды и отлично восстанавливает жизненные соки в организме.

Когда старый лекарь скрылся за занавеской, Локки пробежался пальцами по своим засаленным волосам и застонал.

– О боги, как же мне хочется принять ванну! Да что ванна – сейчас я бы согласился просто полчасика постоять под дождем. Жеан, для войны с Разо нам требуются средства. Этот мерзавец сунул к себе в карман наши сорок пять тысяч, а мы остались с жалкими десятью кронами. Нам нужно срочно оживлять игру с доном Сальварой… хотя, боюсь, пока я тут валялся без сознания, все безвозвратно погибло.

– Как сказать, – усмехнулся Жеан. – Пару дней назад мне пришлось потратиться на чернила и письменные принадлежности, зато я отправил с посыльным записочку дону Сальваре. Естественно, от имени Грауманна. Написал, что тебе на некоторое время пришлось отлучиться по одному деликатному делу.

– Правда? – у Локки был вид человека, которого привели на эшафот только для того, чтобы извиниться перед ним и вручить мешок с золотом. – Не шутишь? Ты действительно это сделал? Да благословят тебя боги, дружище! Я бы расцеловал тебя в обе щеки, но уж больно ты грязный – почти такой же, как я.

Вскочив, Локки принялся лихорадочно расхаживать по комнате. Ноги еще плохо слушались его, но возбуждение не позволяло усидеть на месте. Он вынужден, как крыса, отсиживаться в этой дыре! Его лишили всего, что долгие годы складывалось по капельке. Пропал его бесценный гардероб и ящик с гримировальными принадлежностями. Теперь у Благородных Подонков нет ни дома, ни тайника, ни самой банды. Пришел Разо и все это отнял.

И это еще не все. Пропала важная документация, касающаяся его сотрудничества с конторой Мераджио – бумаги, выписанные на имя Лукаса Фервита, Эванте Эккари и прочих вымышленных лиц. Сверток с документами хранился все в том же тайнике с золотыми монетами. На этих счетах остались сотни и сотни крон, и теперь они потеряли доступ к этим деньгам. И там же лежали ключи от Бушпритового номера, где в дубовом шкафу аккуратно висят эмберлинские костюмы Лукаса Фервита. Искусным мастерам по хитрым замкам придется потратить немало времени, чтобы вскрыть номер без специального кода к часовому запирающему механизму.

– Хрен! – негодовал Локки. – Нам ни до чего не добраться. Просто тупик какой-то! Деньги нужны позарез, и они есть у дона Сальвары – приходи и бери. Но для этого необходима подобающая экипировка: приличный костюм, масло для волос и прочие мелочи. Лукас Фервит обязан выглядеть как Лукас Фервит. А я не могу сотворить это чудо, имея в кармане десять крон!

В самом деле, на гардероб и принадлежности, необходимые для продолжения игры, требовалось около сорока полновесных крон – и это не считая великолепных очков в перламутровой оправе. Даже опытному вору не так-то просто в одночасье раздобыть на улицах Каморра такую сумму. А потом еще надо проникнуть в один из магазинов модной одежды, куда поставляют свои изделия высококлассные портные. Подобные заведения напоминают неприступные крепости и располагаются в той части города, где «желтые куртки» рыщут не взводами, а целыми батальонами.

– Пропади все пропадом! Как ни горько признавать, но я бессилен, – продолжал Локки. – Все упирается в эти чертовы шмотки. Одежда, одежда, одежда… Казалось бы, такая ерунда!

– Послушай, у нас есть десять крон, а это чего-нибудь да стоит, – попытался урезонить его Жеан. – Мы целый месяц можем питаться досыта на один серебряный.

– Да, это уже что-то… – Локки тяжело опустился на свой тюфяк и остался сидеть, горестно подпершись кулаком. На лице его было написано все то же сосредоточенное отчаяние, которое запомнилось Жеану с детства. Некоторое время спустя Локки поднял на него взгляд и сказал со вздохом:

– Поскольку я уже в состоянии ходить, возьму у тебя завтра семь или восемь крон и отправлюсь в город.

– В город? У тебя возник план?

– Нет у меня никакого плана. Ни малейшего намека на плодотворную идею. Но, с другой стороны, разве все наши гениальные игры не начинались подобным образом? Я верю, что выход найдется… и вот тогда уж я позволю себе быть неосмотрительным.

Интерлюдия. Маги белого золота

Каморрская мудрость утверждает, что разницу между честной и нечестной коммерцией установить легко – честный торговец, разорив конкурента, не станет возвращаться, чтобы перерезать ему глотку.

Подобное утверждение делает честь остроумию каморрцев, но незаслуженно бросает тень на обитателей улицы Поцелуй-Монетку. А ведь здесь живут поколения купцов, маклеров и финансистов, чьи многовековые усилия помогли возродить из руин Теринского Престола Каморр и прочие города-государства. И не только возродить, но и поднять до уровня, весьма близкого к процветанию… по крайней мере, некоторые слои теринского населения вполне могут называть себя процветающими.

Рядовым гражданам трудно даже представить масштаб операций, вершащихся на улице Поцелуй-Монетку. Стоит какому-нибудь здешнему финансисту перекинуть пару костяшек на своих счетах, и вслед за этим летят секретные депеши в Лашен, а там уже снаряжаются четыре галеона, на которых трудятся три сотни моряков. Эти корабли отправляются в далекое плавание к эмберлинским берегам с грузом на фантастические суммы. Сотни купеческих караванов бороздят континент, идут на север и на юг. И все это – в строгом соответствии с планами хорошо одетых людей, которые сидят за тысячи миль на улице Поцелуй-Монетку и между делом, прихлебывая чай, плетут паутину коммерческих операций.

Впрочем, это лишь одна, видимая часть пирамиды. Но эта система гораздо шире. Есть еще шайки разбойников, которые дежурят в условленном месте и поджидают нужные караваны определенных торговцев. Товары бесследно исчезают в пути, и никто не может найти концов. Сотни неофициальных переговоров ведутся шепотом в задних комнатах торговых контор. Тысячи крон переходят из рук в руки, не отражаясь ни в одном гроссбухе. Существуют черные алхимики и наемные убийцы, а также десятки бандитских группировок, которые тоже задействованы в бизнесе. О боги, у любого закружилась бы голова, загляни он в этот тайный мир мошенничества, ростовщичества и подпольных спекуляций! Здесь проводятся столь сложные и запутанные комбинации, что им и названия не придумано. Деньги, контракты, расписки меняют владельцев, участвуя в хитрых финансовых махинациях. Контрмагам с их детским колдовством нечего ловить на улице Поцелуй-Монетку – перед лицом здешнего изощренного коварства им остается лишь развести руками и с позором удалиться.

Имя этому таинственному миру – Торговля. И если говорить о Каморре, то всякий раз, когда речь заходит о коммерции (честной или нечестной), всякий раз, как планируются особо крупные операции, на ум приходит одно и то же имя – Мераджио.

Джанкано Мераджио являлся седьмым по счету в своем славном роду: его семья вот уже два с половиной столетия держало банковскую контору на улице Поцелуй-Монетку. Впрочем, есть ли смысл запоминать имя Джанкано? Неважно, как тебя зовут, если ты один из Мераджио. Просто Мераджио из Дома Мераджио. Эта фамилия давно уже стала символом могущества в деловом мире.

Основа благоденствия семьи была заложена благодаря такому, казалось бы, неожиданному случаю, имевшему место много лет назад: герцог Страволи Каморрский неожиданно умер во время визита в Тал-Верарр. Николе Мераджио, владелица торгового судна, ухитрилась первой узнать новость и извлечь из нее выгоду. На борту своего быстроходного брига она примчалась в Каморр и, пока никто ничего не знал, скупила все запасы черного траурного крепа. Ее вложения – а вложила она все до последнего медяка – полностью оправдались, ибо уже через несколько дней похоронная комиссия откупила у нее всю ткань по запредельным ценам. Полученную прибыль Николе употребила на покупку небольшой кофейни на набережной канала, которая впоследствии и была переименована (в известной степени благодаря ее клану) в улицу Поцелуй-Монетку.

Приобретенное здание, ставшее вывеской богатства и стабильности семьи Мераджио, постоянно росло и переделывалось – обзаводилось новыми пристройками, какими-то галереями и складами, поглощало близлежащие строения, вытесняя конкурентов, подобно тому, как голодный птенец кукушки выталкивает из гнезда более слабых собратьев.

Первые Мераджио активно занимались торговлей и спекуляцией. Они на всех углах кричали, что умеют выжать из вложенных средств больше прибыли, чем все их соперники. Отаво Мераджио, третий в роду, был знаменит тем, что на протяжении целого года ежедневно отправлял нарядно украшенное судно в самую глубокую часть Каморрского залива и там сбрасывал на дно пятьдесят золотых тиринов. «Я могу себе это позволить, – хвастливо заявлял Отаво, – ибо все равно в конце каждого дня у меня будет больший доход, чем у Любого из наших аристократов».

Впоследствии Мераджио переключились на банковское дело. Члены семейства решили, что вкладывать свои кровные деньги в сомнительные предприятия не так надежно, как хранить их под замком, накапливать и давать в долг под проценты. Они первыми осознали, что выгоднее облегчать деятельность другим, чем трудиться самим. В результате нынешний Мераджио по имени Джанкано сидел в самом центре сложнейшей финансовой паутины, опутавшей все теринские города-государства. Его подпись на клочке пергамента была не менее весома, чем боевая армия или, скажем, военная эскадра.

Недаром говорят, что в Каморре правят два герцога – Никованте, герцог Стекла, и Мераджио, герцог Белого Золота.

Глава 13. Орхидея для наемного убийцы

1

На следующее утро Локки стоял перед входом в банк Мераджио. Огромные вераррские водяные часы в фойе только-только прокапали десять. Солнце лило свой свет с нежно-голубого безоблачного неба. На Виа Каморрацце кипело оживленное движение, грузовые баржи и прогулочные лодки сражались за каждый кусочек свободного пространства.

Жеану пришлось расстаться с одной из своих крон ради приведения Локки в мало-мальски приличный вид. Волосы его по-прежнему оставались седыми, но вместо прежней всклокоченной бороды красовалась изящная эспаньолка по последней моде – само собой, тоже накладная. Его новый костюм вполне мог принадлежать писцу или курьеру из преуспевающей конторы. Конечно, не высший разряд, но вполне прилично.

Банк Мераджио представлял собой четырехэтажное скопище архитектурных причуд, имевших место за минувшие два с половиной столетия. Здесь можно было увидеть и портики, и стрельчатые окна, и фрагменты каменных и деревянных фасадов. Здание опоясывали несколько внешних галерей с сидячими местами для посетителей – они тоже вносили свою ноту в убранство строения. Шелковые навесы на этих галереях повторяли собой все цвета каморрских монет: рыжевато-коричневый оттенок меди, серебристо-серый и молочно-белый серебра разной пробы и конечно же, золото – ярко-желтое обычное и чуть зеленоватое белое. Перед банком прохаживались сотни мужчин, подобных Лукасу Фервиту, деловых людей, одетых в великолепные камзолы от модных портных. Каждый из этих нарядов стоил примерно столько же, сколько зарабатывает за год семья обычного рабочего.

Не успел Локки приблизиться к дверям банка, как многочисленные охранники устремились к нему, словно потревоженный пчелиный рой. С ними соревновались в прыти несколько «желтых курток», которые, оставив патрулирование набережной канала, быстрым шагом двинулись в сторону наглеца, посмевшего потревожить покой финансовой цитадели. Все боролись за право вышибить ему мозги своими дубинками.

В кошельке у Локки болтались семь полновесных крон, восемь золотых тиринов и пара серебряных солонов. Благородный Подонок был совершенно безоружен и имел слабое представление о том, что ему говорить или делать, если его план – весьма сомнительный – встретит препятствия.

– Лукавый Хранитель, – молился он шепотом, – я собираюсь войти в этот банк и получить то, в чем нуждаюсь. Мне необходима твоя помощь. Помоги, если сможешь! Если же не сможешь… то и хрен с тобой. Я все равно получу то, что хочу.

Высоко вскинув голову и гордо выпятив подбородок, Локки начал подниматься по лестнице.

2

– Секретное сообщение для Кореанда Превина, – бросил он охранникам в фойе, стряхивая капли дождя с прически. Их было трое – все одетые в малиновые бархатные куртки, черные бриджи и черные шелковые рубашки. И хотя позолоченные пуговицы сияли парадным блеском, рукояти висящих у пояса кинжалов были потерты от частого использования.

– Превин, Превин… – задумчиво повторил один из охранников, просматривая список в кожаной папке. – Ага, вот – публичная галерея, стол номер пятьдесят пять. Вроде у нас ничего нет на этого типа… можешь пройти, парень. Куда идти-то, знаешь?

– Да, я бывал здесь раньше, – кивнул Локки.

– Отлично, – охранник спрятал папку и достал пергаментный свиток, не забыв подложить под него грифельную доску для твердости. Обмакнув перо в чернильницу, он поинтересовался: – Имя, район?

– Таврин Каллас, – отвечал Локки. – Из Северного Угла.

– Писать-то умеешь?

– Никак нет, господин.

– Тогда просто черкани здесь что-нибудь.

Он протянул свиток Локки, и тот послушно поставил крестик против записи «ТАВРЕН КАЛЛУС». Похоже, в охранники набирали не самых видных грамотеев.

– Можешь идти.

Публичная галерея располагалась на главном этаже банковского здания. Она вся была уставлена столами и конторками, за каждой из которых сидел адвокат, торговый представитель, кассир, клерк или еще кто-нибудь из служащих. Все они арендовали рабочие места у банка Мераджио, приходя сюда либо ежедневно, либо в определенные дни недели. Тут же толпилось множество клиентов – они о чем-то говорили, жарко спорили или терпеливо дожидались своей очереди. Солнечные лучи, проникая через застекленную крышу, освещали галерею; шум дождя смешивался с гулом, царившим в зале.

По обе стороны от галереи тянулись многоярусные балконы с медными перилами, на которых расположился руководящий персонал – представители высшей деловой элиты Каморра. Номинально эти люди входили в правление банка. Практическую власть Мераджио уверенно держал в своих руках, но обеспечивал своим «коллегам» весьма существенные привилегии высокого положения, как в буквальном, так и в переносном смысле.

И повсюду, в каждом уголке банка, стояла охрана – крепкие молодые люди в расслабленных позах, но с цепкими взглядами. По этажам сновали официанты в длинных темно-красных передниках поверх черных костюмов – в задней части здания была устроена кухня и великолепный винный погреб, чьим запасам могла бы позавидовать любая таверна. Клиенты банка – занятые люди, они не могут прерывать переговоры, чтобы сходить пообедать. Порой некоторые из них фактически жили здесь, отлучаясь домой только поспать, помыться и переодеться – да и то лишь после закрытия банка.

Сохраняя на лице холодное самоуверенное выражение, Локки пробрался по галерее к столу номер пятьдесят пять. Кореанд Превин был адвокатом, который несколько лет назад помог Эванте Эккари открыть легальный счет в банке Мераджио. Помнится, он тоже был невысоким худощавым человеком, и Локки на ходу молился, чтобы за прошедшее время господин Превин не превратился в толстого обжору, а то всякое случается…

Его опасения оказались напрасными. Кореанд Превин, все такой же подтянутый, вопросительно поднял на него глаза.

– Чем могу вам помочь?

Локки критическим взглядом окинул свободный, небрежно распахнутый камзол адвоката. Он был изжелта-зеленого цвета, с золотой вышивкой на ярких пурпурных манжетах и планках. Превин обладал отменным вкусом относительно покроя одежды, но что до подбора цветов… То есть жгучему брюнету или пронзительно-рыжему они и пришлись бы к лицу, но уж никак не Превину – и не Локки с его неброским колоритом.

– Разрешите представиться, мастер Превин, – вкрадчиво начал Локки. – Мое имя Таврин Каллас, и, к сожалению, у меня возникла весьма специфическая проблема. Вы могли бы помочь мне в ее решении, хотя должен предупредить, что это выходит за рамки ваших обычных обязанностей.

– Послушайте, уважаемый, я адвокат и не могу терять время попусту, – в тоне Превина прозвучало легкое нетерпение. – Вы желаете стать моим клиентом?

– То, что я желаю, – не смущаясь, ответил Локки, – принесет вам как минимум пять полновесных крон не позднее сегодняшнего вечера.

В его вытянутой руке как бы невзначай появилась монета из белого золота – простой фокус, к тому же не слишком чисто исполненный. Но Кореанд Превин, похоже, вообще не был знаком с искусством иллюзионистов. Брови его поползли вверх.

– Ясно… Слушаю вас внимательно, мастер Каллас.

– Вот и отлично. От души надеюсь, что вы войдете в мое положение. Видите ли, мастер Превин, я являюсь официальным представителем некого торгового объединения, чье имя, при всем моем доверии к вам, мне не хотелось бы называть. Я родился в Каморре, но долгое время жил в Талишеме и прибыл сюда для заключения важных контрактов. Сегодня вечером мне предстоит встретиться за обедом с будущими партнерами – кстати, один из них ставит перед своим именем «дон», – дабы обсудить все подробности. Очень, очень важная встреча… Представьте себе, каково же было мое смятение, когда, проснувшись сегодня поутру, я обнаружил, что стал жертвой ограбления.

– Ограбления? Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду свой гардероб! – горестно воскликнул Локки. – Пока я спал, неведомый вор украл всю мою одежду и прочие пожитки. Хозяин же гостиницы – будь он проклят! – отказывается отвечать за это преступление. Он утверждает, что я, должно быть, позабыл запереть дверь.

– Я могу порекомендовать вам адвоката, опытного в подобных делах, – с этими словами Превин открыл ящик стола и принялся копаться в лежавшей там куче свитков. – Есть смысл выдвинуть обвинение против хозяина гостиницы в суде по гражданским делам. Вы наверняка выиграете, особенно если заручитесь показаниями дежурного офицера. Это займет дней пять-шесть. А я мог бы составить необходимые документы и…

– Простите меня, мастер Превин. То, что вы говорите, выглядит очень разумным. Я нисколько в этом не сомневаюсь и в других условиях, не задумываясь, поручил бы вам подготовить все необходимое. Но у меня нет этих пяти или шести дней. Боюсь, что мой ресурс времени исчерпывается часами. Обед, мастер Превин, должен состояться сегодня вечером.

– Н-да, – задумался адвокат. – А вы не могли бы его переназначить? Уверен, что при таком неожиданном… я бы даже сказал, несчастливом стечении обстоятельств ваши коллеги все поймут.

– Увы, это невозможно! Подумайте сами, мастер Превин, как я могу рассказать о подобном? Кто доверит десятки тысяч крон человеку, который не уберег собственную одежду? Я… мне и самому неловко. Все идет к тому, что контракт попросту уплывет из моих рук. Тем более, что аристократ, которого я упомянул, он… как бы это сказать… несколько эксцентричен. Он ненавидит всяческие осложнения. Боюсь, перенос обеда настолько его отпугнет, что он больше не захочет со мной встречаться.

– Понимаю, мастер Каллас. Возможно, что ваши опасения оправданы. В конце концов, кому, как не вам, судить о характере ваших партнеров. Но позвольте спросить, чем же тогда могу помочь вам я?

– Видите ли, мастер Превин, мы с вами одного размера, – поколебавшись, заявил Локки. – И я восторгаюсь вашим безупречным вкусом в отношении одежды. Мое предложение заключается в следующем: вы одолжите мне подходящий костюм со всеми соответствующими принадлежностями. Только на один вечер! Я же оставлю вам пять крон в залог того, что с вашими вещами ничего не случится. По окончании обеда я верну вам ваши вещи, а залог останется у вас в качестве благодарности.

– Я правильно вас понял? Вы хотите, чтобы я дал вам в долг свой костюм?

– Да, мастер Превин, я был бы вам очень обязан. Согласившись, вы окажете мне неоценимую услугу. И не только мне, но и моим хозяевам. А их благодарность дорого стоит.

– Хм-м, – Превин задвинул ящик стола и теперь сидел, задумчиво поглаживая подбородок. – Сумма, которую вы предлагаете мне в качестве благодарности, составляет примерно одну шестую от стоимости костюма, который вы хотите получить. То есть самое большее одну шестую.

– О, уверяю вас, мастер Превин – я исключительно аккуратный человек. Со мной никогда не происходит неприятностей, если не считать проклятой кражи в гостинице. И я буду следить за вашей одеждой так, будто от этого зависит сама моя жизнь… да, собственно, так оно и есть. Если я провалю переговоры, боюсь, мне придется проститься с местом.

– Все это… достаточно неожиданно, мастер Каллас. Обычно о таких вещах не просят. Как, вы говорите, называется ваша компания?

– Мне очень неловко, мастер Превин, но я не могу ответить вам. Не хочу, чтобы мои личные проблемы бросали тень на людей, с которыми я работаю. Поймите меня правильно, все члены нашей компании имеют определенные обязательства.

– Я все прекрасно понимаю, мастер Каллас. Но и вы должны понимать, что ни один здравомыслящий человек не отдаст костюм стоимостью в тридцать крон незнакомцу, который предлагает всего пять крон. Мне нужны еще какие-то гарантии помимо ваших чистосердечных уверений. Простите, но так подобные дела не делаются.

– Что ж, раз вы настаиваете… Я служу в Западном отделении Торгового дома Стального моря, зарегистрированном в Тал-Верарре.

– Торговый дом Стального моря? – Превин открыл еще один ящик стола и быстро просмотрел стопку бумаг. – У меня тут справочный указатель Мераджио за текущий год, семьдесят восьмой Азы Гуиллы. Так, посмотрим… Тал-Верарр… Простите, мой господин, но такая компания в моем справочнике не числится.

– О черт, как же я мог забыть! – ударил себя по колену Локки. – Мы объединились только во втором месяце года и, очевидно, не успели попасть в списки. Вы же знаете, это такая волокита…

– Я вам искренне сочувствую, мастер Каллас, – прервал его адвокат. – Поверьте, это действительно так, однако я нахожу ваше предложение совершенно неприемлемым для себя. Боюсь, я не смогу помочь вам… Буду молиться, чтобы вы сумели договориться со своими партнерами.

– Умоляю вас, мастер Превин. Пожалуйста…

– Наша беседа окончена.

– Все, мне конец, – Локки в отчаянии заломил руки. – Вы лишаете меня последней надежды! Как мне убедить вас?