Сделав глубокий вдох, он постарался очистить разум, избавиться от досады на Первую из Телио, от тревоги за Корбиньи, от страха перед тем, что у него ничего не получится и что она все-таки умрет, несмотря на все его усилия. А ведь он уже один раз ее убил!
Усилием воли он заставил себя отрешиться от всех этих мыслей, превратив свой разум в чистое белое пространство, где он завис, став невесомым. Вся вселенная свелась для него к генератору, видимому сквозь решетку зубьев.
В белом пространстве своего разума он произнес: «Я хочу, чтобы он заработал».
Ему показалось, будто эти слова подхватило эхом, будто они унеслись за пределы его тела и разума в невообразимо огромные пространства.
Слабо, настолько слабо, что это могла быть всего лишь игра его усталого слуха, он различил переливы смеха. А потом — ничего.
На него нахлынули досада и боязнь неудачи. Он почувствовал, как Трезубец нагревается у него в руках, увидел, что Сариалдан наливается мрачным светом — и заставил себя закрыть глаза, дыша глубоко и ровно, полностью освободив разум. Первая из Телио учила его, что он должен считать свои эмоции инструментами. Но что он знает об эмоциях, о чувствах? Ведь Эдрет научил его обходить эти вещи, столь мешающие успеху вора.
«Никогда не называй своего имени номерной. Никогда, никогда не узнавай ее имени. Держи всех на расстоянии вытянутой руки — или дальше. Никому не доверяй. Единственный предмет твоей заботы — твое ремесло и твои пауки. Вор всегда в стороне, он — умный наблюдатель, посторонний, незаинтересованный...»
— Корбиньи, — прошептал Лал, не замечая, что произносит это вслух. — Линзер. Шилбан. Эдрет. Эдрет, ты лгал...
Ибо что, если не любовь, объясняет жертвы, принесенные ради ребенка чужой крови, но сына его души, наследника всего его земного достояния? Что, если не любовь, могло подвигнуть Эдрета на его последнее безумное предприятие, когда он вполне мог бы последовать собственному совету, остаться в стороне, отпустить своего капризного ученика на все четыре стороны... Предприятие, которое привело его к смерти, да — и без единого укора...
Трезубец до боли жег пальцы. Лал сжал его сильнее, видя только прошлое, где Эдрет старательно окружал защитой того единственного, кого любил на свете, стараясь сделать его неуязвимым.
Лал судорожно вздохнул, содрогнулся от хлынувших слез, наклонил голову — и ощутил волну жара, сквозь опущенные веки увидел вспышку света...
И во внезапно наступившей темноте, пронизанной огнем, услышал шум ожившего генератора.
Риа провела свою разведку, а Милт очнулся от дремоты. Они пошли в буфет, подобрали последовательность выдачи рациона, а потом неспешно поели, сначала — переговариваясь, потом молча, под гул и грохот систем жизнеобеспечения.
Наконец Риа отодвинулась от стола и посмотрела на паренька, на лице которого ясно читалась тревога.
— Пошли разыщем комм, — предложила она, — и посмотрим, почему Дез уже год не объявляется.
— Пошли, — согласился Милт.
Он пошел за ней к центру корабля по обветшалым коридорам, потом они поднялись на два уровня вверх, к самому центру.
Риа удовлетворенно хмыкнула и плюхнулась в капитанское кресло. Ее пальцы запорхали по древнему пульту, заставляя загораться приборы. Милт бессильно опустился в кресло помощника и откинулся на спинку, наблюдая за ней и незаметно вытирая выступивший под носом пот.
— Внешняя связь? — бормотала себе под нос Риа. Спустя секунду: — Вот она! Теперь находим диапазон. А теперь ищем Деза.
Она уверенно нажимала кнопки и даже на секунду отвлеклась, чтобы улыбнуться Милту.
Комм затрещал, оживая. Риа громко назвала себя и сообщила координаты, а потом добавила:
— Ну, Дез, где ты там застрял? Спишь? Ответа не последовало.
Милт напрягся, а Риа нахмурилась.
— Наверное, ошиблась с диапазоном, — пробормотала она и повторила всю операцию сначала, мысленно повторяя расчеты.
— Эй, Дез! Экипаж корабля внутреннего кольца три-три-шесть на переселенческом корабле вызывает срочно! Вытаскивай нас отсюда, приятель. Отпуск закончился.
Ответом был только треск помех. Милт провел дрожащей рукой по лицу и увидел, что пальцы у него стали мокрыми.
— Попробуй Общую Тревогу, — посоветовал он, но пальцы Риа уже летали по пульту, вводя коды экстренной связи.
Она повторяла сигнал тревоги Отряда с точностью молитвы.
Линия связи оставалась пустой.
Риа резко откинулась в своем кресле, глядя на старый пульт, замечая, что местами металл потускнел, а вместо пластмассовых ручек поставлены деревянные. Кое-где краска стерлась полностью, так что требовалось знать кнопки наизусть...
— Значит, у них получилось, — прошептал Милт. — Они захватили Главный корабль.
— Черт! — ответил Риа и прикусила губу, вспоминая свою долгую и по большей части бессмысленно растраченную жизнь и представляя себе, что она закончится здесь, на корабле настолько старом, что даже привидения уже мерещатся...
Она положила руки на подлокотники и тяжело поднялась на ноги.
— Куда ты теперь? — спросил Милт.
— В машинное отделение, — мрачно ответила Риа. — Посмотрю, нельзя ли запустить эту телегу.
Глава шестьдесят девятая
Дорога к Гроту Телио занимала четыре дня, хотя Финчету показалось, что Борджин Во Рисс со своими молодцами успели бы вчетверо быстрее, будь они одни.
Тем не менее они двигались со стариковской скоростью, и к концу первого дня Финчет был этому рад — как и тому, что по обычаю планетников более молодые должны были ему прислуживать. Ему не приходилось ни рубить дрова, ни другой работы делать на биваках, хотя на Велна приходились обязанности взрослого.
Мальчик принес ему роговую чашку, до краев наполненную водой. Финчет успел к этому времени увидеть достаточно, чтобы знать, каким великим даром была эта полная чашка.
— Спасибо, — сказал он, отпил тепловатой жидкости и добавил: — А ты неплохо держишься, юный Велн.
Мальчик повернул к нему грязную мордашку и торжествующе ухмыльнулся.
— Неплохо и лучше чем неплохо, дядя. Ты когда-нибудь мог себе представить такое место?
— Нет, — ответил Финчет совершенно искренне, отпил еще немного воды, подержав ее в пересохшем рту, прежде чем проглотить. — Книга по-прежнему при тебе?
Финчету показалось, что Велн немного обиделся.
— Конечно.
— Вот и отлично, — сказал он. — Не расставайся с ней, слышишь? Если со мной что-нибудь случится, ты должен будешь доставить Книгу Капитану. Таково мое слово.
Мальчик выпрямился, и его выражение растеряло часть безоглядной радости.
— Я это сделаю, дядя.
Финчет улыбнулся и протянул руку, сжав худенький детский локоть.
— Ты — хороший парень. Ну, иди работай дальше.
Он остался наедине со своей водой и своими мыслями, но его одиночество оказалось недолгим. Новая тень нашла его на камне, в стороне от суматохи полуденного лагеря. Подняв голову, он увидел перед собой Борджина, робко сомкнувшего перед собой руки.
— Привет тебе, юноша.
— Приветствую тебя, отец, — сказал воин тем почтительным голосом, которым обращался к Финчету и своему вождю. Он немного помялся. — Дозволено ли будет мне присесть и обратиться?
— Садись и обращайся, — отозвался Финчет, махая в сторону ближайших валунов.
Однако при этом Борджин оказался бы на одном уровне со старцем. Он сделал пальцами один из сложных знаков, к которым был так привержен, и уселся прямо на землю.
Глядя снизу вверх на Финчета, он сказал:
— Сегодня вечером мы придем к Телио, отец. Но должен сказать тебе вот что: может случиться, что Глаза Шлорбы — Свидетель Телио, твой друг — окажется очень далеко.
— Твой вождь мне об этом говорил, — ответил Финчет спокойно. — Мы вполне готовы его не застать. Но, может быть, его люди скажут, как его найти? Или ты хочешь сказать, что Телио нас не впустят?
Крупные пальцы снова сделали быстрый жест.
— Телио с радостью дают приют любому искателю. Но мой долг велит сказать, что хотя сегодня вечером мы придем к Телио, твой поиск может этим не закончиться.
— Ясно. Экипаж вел поиски целые века — так говорят вахтенные журналы. Так что мы с парнишкой можем поискать и еще немного.
— Старец мудр. — Борджин склонил голову, а потом снова посмотрел вверх на своего собеседника. — А что станется с тем, что растет?
— Хороший вопрос, — отозвался Финчет и устремил взгляд в пустую даль, рассеянно водя пальцем по атласно-гладкому боку кружки.
Он вздрогнул, опомнившись, и перевел взгляд на воина, продолжавшего терпеливо ждать.
— Земля в этих местах сухая, — сказал он.
— Да, старец.
— С каких пор это так, не знаешь?
— С тех пор как явился Синдикат и сломал хребет Биндальчи, — сказал Борджин монотонно, словно заучил эти фразы наизусть. — Он поверг нас в дикарство и построил Дамбу Ненавистных у Мыса Предателя, прямо под полярными льдами. — Он моргнул и добавил уже более нормальным голосом: — Телио знают об этом больше, отче. У меня только предания.
— Гм. Видели эту дамбу на подлете. Было бы лучше для всех, если бы она исчезла...
Борджин поднял голову, и в глазах его отразилась чистая радость:
— Старец покажет нам способ ее убить? Освободить землю и возродить Биндальчи? — Он встал на колени, выдернул из-за пояса огромный кинжал и положил его плашмя Финчету на колени. — Я твой!
— Нет, — твердо ответил Финчет, — не мой. Боги с тобой, парень, я же не Капитан! Если хочешь принести клятву на клинке, подожди, пока не поговоришь с капитаном Кристефионом. Он может знать, как идти дальше и как исправить сломанное. А сейчас возьми его и спрячь. Я слишком старый для таких глупостей.
Борджин выглядел крайне расстроенным, но взял свой кинжал, убрал его и сел на пятки.
— Отец мой...
— Да?
— А как мне найти этого... Капитана Кристефиона? Если он такой великий вождь, как ты сказал, он станет повелителем моего клинка.
Финчет благодарно допил остатки воды и отставил кружку в сторону.
— Мы надеемся найти его там же, где и Свидетеля Телио, — медленно ответил он. — И насчет зелени тоже ему решать, понимаешь? Надеюсь, что он будет в форме и решит быстро. Хотя, по правде говоря, он любит рискованные приключения. Если окажется, что его нет в живых, тогда мы предоставлены самим себе, потому что Саду больше не взлететь, это определенно.
Его собеседник нахмурился.
— А почему твой Капитан путешествует с Глазами Шлорбы, старец?
— Потому что мой Капитан обещался носить нечто, называемое Каратель или Трезубец, а куда направляется он...
— ...туда и Глаза Шлорбы, — благоговейно выдохнул Борджин. Твой Капитан — Трезубцедержец, старец?
— Я ж тебе это и говорю?
— Да, да!
Борджин вскочил на ноги с такой стремительностью, что Финчет пошатнулся на своем камне. Но воин просто секунду стоял неподвижно, выгнув спину, подняв лицо к небу, раскинув руки. А еще через секунду он столь же внезапно наклонился вперед, непонятно двигая пальцами.
— Благодарю тебя, отец мой, за твои поучения, благодарю от всего сердца. Ты принес обещание величия всем Биндальчи. — Он выпрямился, и на его лице сверкнула улыбка, в которой не было ни капли смеха. — Кто бы мог подумать, что это случится при моей жизни! — Он с явным усилием взял себя в руки. — Мальчик несет тебе еду. Насыщайся. Тебе принесут одеяло для отдыха перед последним переходом. О радость!
Он повернулся и зашагал обратно к своим товарищам.
Финчет покачал головой и взял у Велна кусок вяленого мяса и горсть мелких сладких плодов, а потом застыл, держа еду в руке и пристально глядя в никуда.
Книга была древней — такой же древней, как самые старинные тома, виденные в доме у Шилбана, — и переплетена в тяжелую кожу. На передней обложке когда-то была нарисовала картина: остались чешуйки лиловой, зеленой и золотой краски. У страниц был золотой обрез, а сами они оказались не из тонкой и мягкой кожи, как предполагал Лал, а из толстой гладкой бумаги, которая хорошо впитала чернила и сохранила их непоблекшими.
— Это — вторая из Книг Телио, — сказала Первая, стоя у его плеча. — Увы, мы утратили рецепт чернил, и более поздние книги читать труднее.
Лал осторожно провел пальцами по странице, почувствовав канавки там, где по бумаге прошло перо.
— А первая Книга Телио? — спросил он.
— Она записана на скальных стенах и на плитах из мрамора, малахита и золота. Ее принести невозможно, ты сам должен будешь к ней пойти. Если считаешь, что это тебе поможет. Искателю следует знать, что некоторые из нас всю свою жизнь посвятили изучению одной этой Книги.
— Гм... — отозвался Лал, половина внимания которого была сосредоточена на той Книге, которую он держал в руках. — А о Карателе говорится с самого начала?
Первая из Телио отошла от него, пряча руки в рукава. Свидетель, наблюдавший за Трезубцем, лежавшим на отведенном ему месте в противоположном конце комнаты, уделил секунду внимания, чтобы посмотреть на ее лицо.
— Биндальчи, — медленно сказала она, — много лет были лишены Карателя. Так учат нас Книги.
Лал резко поднял голову.
— Так учат вас Книги, — повторил он. — В которой Книге впервые появляется Каратель?
Она избегала его взгляда.
— Старые записи... Понимаешь, они очень убористые, очень трудно читаются. Книги, которые идут следом за этой, поблекли, некоторые страницы разобрать не удается... — Она расправила плечи и посмотрела прямо на него. — Первое ясное упоминание о Карателе содержится в третьей Книге, — сказала она. — Было сражение...
— Между богом и его детьми — богиней и младшим богом, — сказал Лал, и Свидетель Телио вскочил на ноги, не сводя с него глаз.
Первая из Телио тоже воззрилась на него, но быстра овладела собой.
— Ты узнал эту историю от Карателя?
— Нет, — ответил Лал, — из очень древней книги на планете, называемой Хенрон... — Он посмотрел на Свидетеля, и тот увидел в глубине огромных странных глаз искры смеха. — Это был только отрывок — основной миф. Никаких намеков на то, что мог означать этот миф и было ли у бога имя.
Свидетель Телио опустился обратно на свое место и успокоил мысли, чтобы выполнять свой долг.
Лал снова повернулся к лежащей перед ним Книге, а потом посмотрел на Первую.
— Я изучу ее и подумаю, как следует поступать далее, — сказал он тоном, недвусмысленно предлагающим ей уйти,
— Пожалуйста, будь добра, сообщи мне, когда прибудут остальные тома.
Она возмущенно выпрямилась, но вовремя вспомнила о том, что по праву положено Трезубцедержцу, и вежливо откланялась.
Лал еще раз провел пальцами по гладкой бумаге с канавками от пера, открыл Книгу на середине и внимательно прочел одну страницу, потом открыл в конце и сделал то же. Он осмотрел переплет и нахмурился на остатки иллюстрации на обложке.
А потом он бережно положил Книгу на стол и встал. Не говоря Свидетелю ни слова, он вышел из комнаты в соседнее помещение, где спала Корбиньи, оправляясь от последствий раны и лечения.
Исцеление оказалось не таким полным, как он надеялся. Она все еще оставалась слабой, измученной, но ученые Телио и пленный врач с корабля Ворнета сошлись на том, что ее жизнь вне опасности. Отдых и питание, посоветовали они, покой и атмосфера доброты в кругу тех, кто ее любит.
Эту последнюю рекомендацию дала младшая из целителей Телио, и Лал поблагодарил ее нижайше, мысленно усомнившись в том, существуют ли те, кому дорога Корбиньи, если не считать его самого, не умеющего любить, и Свидетеля, который прежде всего следует долгу.
Он вынужден был надеяться, что его неумение не помешает ее выздоровлению, и навещал ее ежечасно, разговаривая с ней, если она бодрствовала, и просто глядя на нее, если спала.
На этот раз она была беспокойна — извивалась и металась под меховыми покрывалами, словно ей никак не удавалось найти удобное положение.
Лал склонился над ней, пригладил волосы, прошептал ее имя и тихо попросил лежать спокойно. К его изумлению, она притихла, и он поправил на ней меха и повернулся, чтобы уйти.
Тонкая рука поймала его пальцы, и, повернувшись, он увидел, что ее глаза открыты и блестят.
— Я доставляю тебе много беспокойства, кузен.
— Да совсем никакого! — запротестовал он и тут же виновато ухмыльнулся. — По крайней мере меньше беспокойства, чем проклятый Трезубец, и гораздо меньше, чем Первая из Телио.
Она засмеялась, погладив ему пальцами руку, и он чуть было эту руку не выдернул, но сумел сдержаться, не выдать огня, который зажегся в нем.
— Есть хочешь? — спросил он. — Или пить? Я могу послать за чем-нибудь...
— Нет, я просто проснулась, — ответила она и потянула его за руку, заставляя сесть рядом с ней. — Поговори со мной, Анджелалти. Чем ты занимался, пока я весь день спала?
— Есть одна книга, — начал он, собираясь поделиться с ней историей о Книгах Биндальчи, но продолжить не успел: с дверного проема оттолкнули циновку, и в комнату ворвался один из слуг Биндальчи.
— Трезубцедержец, прошу прощения! В сопровождении воинов Биндальчи явились какой-то старик и мальчик. Они назвались твоими людьми, Трезубцедержец, а их имена — Финчет и Велн.
Глава семидесятая
Финчет шел по каменному переходу за человеком в короткой зеленой мантии. Одной рукой он крепко держался за плечо Велна и одним ухом прислушивался к успокаивающим шагам Борджина и его товарищей у себя за спиной.
Они шли коридор за коридором, все ниже и ниже в глубь горы. Финчет старался запоминать повороты: направо, направо, направо, налево, направо, налево, налево и...
— Мы пришли, — объявил человек в мантии, отодвигая кожаный занавес и поспешно отступая в сторону. — Трезубцедержец там.
Финчет внимательно посмотрел под капюшон и обнаружил пару широко открытых карих глаз на лице, которое было не старше, чем у Велна.
— Ха! — произнес он, притянул Велна к себе, и они перешагнули порог одновременно.
Первое, что он увидел в комнате, был трезубец Капитана, сверкающий в отсветах пламени драгоценными камнями. А перед ним сидел Свидетель Телио, бесстрастный, как всегда.
Финчет остановился и поднял руку.
— Рад тебя видеть, парень!
Свидетель наклонил голову:
— Приветствую вас, садовник и Велн Кристефион. Радостно видеть вас обоих здоровыми.
— Еще немного — и не увидел бы, — откликнулся Финчет. — Капитан тут?
Свидетель повернул голову, и Финчет проследил за его взглядом направо и к центру комнаты, где лежала на каменном столе кричащей расцветки книга. А по ту сторону стола стоял стройный мужчина в темно-серой мантии, с аккуратно убранными в хвост длинными желтыми волосами. Глаза у него были синие — и большие, как у членов Экипажа.
— И вот это радостно видеть, — сказал Финчет, отпуская плечо Велна и направляясь к Капитану. — А то я уж боялся, что не застану тебя на этом свете. Приятно знать, что заблуждения не только молодости свойственны, но и старости.
Лал улыбнулся и протянул обе руки:
— Привет, дядя!
Старик сжал его руки и выгнул седую бровь:
— Дядя, значит? Ну, с генетической точки зрения это так и есть: все мы кузены, тетки и дядья. Несомненно, именно из-за этого мы и вымираем.
— Несомненно, — согласился Лал. — Но скажи мне на милость: в чем заключалось мое заблуждение?
— А! — Финчет отступил на шаг и обвел взглядом Велна и отряд Борджина, а потом встретился взглядом с яркими глазами. — Сад разбился.
Синие глаза стремительно метнулись к Велну, а потом вернулись обратно.
— Вы оба вроде бы живы и здоровы. Весь лес погиб?
— Может быть восстановлен, — признал Финчет, — если будут работники и благоприятная среда. Как действовать, написано в Книге. Но дело в том, что кто-то уже перестраивал планету, Капитан. Полюс окружен огромной дамбой — видели во время спуска. Ветры не такие, как положено, если верить Книге. Потоки — такие, какие еще есть — изменены. — Он покачал головой. — Не слишком хорошо для Сада, если нынешние условия сохранятся.
— Значит, операторов дамбы надо убедить прислушаться к разуму, — отозвался Лал. — Кто они такие?
— Синдикат, как сказал вот этот. Финчет показал в сторону Борджина.
— Он сказал правду, — вставил Свидетель с пола. Лал кивнул, сверкая глазами.
— Ну, в этом случае, я думаю, никакой проблемы у нас нет, дядя. Несомненно, мы уже досадили Синдикату тем, что захватили его корабль... — Тут он посмотрел в потолок. — А мы его захватили?
Финчет выудил из поясного кошеля комм и положил его на стол рядом с книгой.
— Он не пискнул ни разу с тех пор, как мы шлепнулись, но тряхануло его сильно.
Лал снова кивнул и прикоснулся к корпусу комма. Из его рукава вылез паук, прошествовал по руке и перелез на комм. Добравшись до люка батарейки, он нырнул внутрь устройства.
— Будем пока считать, что мы добились успеха, — сказал Лал. — Тогда Экипаж «Зеленодола» уже вычеркнут из списка любимых друзей Синдиката. Насколько усилится его гнев из-за такого пустяка, как дамба на планете, которая Синдикату даже не принадлежит?
Финчет ухмыльнулся.
— Это логическое построение достойно Кристефионов. Твоя матушка гордилась бы, слыша тебя. Помнится мне...
Однако ему не удалось поделиться своими воспоминаниями. Громкий голос воскликнул: «Они убьют дамбу!», и огромное тело рванулось вперед, упав на колени между Финчетом и столом, протягивая кинжал на высоко поднятых ладонях.
— Капитан Кристефион, я твой! Я — Борджин Во Рисс из Племени Виалин, а это — мои товарищи по охоте. Я приношу тебе клятву от всех нас, только отправь нас с Садовником Финчетом разрушить Дамбу Ненавистных!
Изящные брови изогнулись над изумленными синими глазами. Лал протянул руки через стол и взял в обе ладони протянутое ему оружие.
— Встань, Борджин Во Рисс.
Воин стоял, и ненависть освещала его лицо подобно благодати. Лал взвесил клинок на ладонях и посмотрел в глаза своему собеседнику.
— Ты знаешь, что я держу Карателя Шлорбы.
— Знаю.
— И, полагаю, тебе знакомы древние истории, предостерегающие тебя о бедах, которые могут выпасть на долю слуги Трезубцедержца?
— Только дай мне убить дамбу! — выдохнул Борджин. — Трезубцедержец, только позволь мне приблизиться к ней и знать, что она должна умереть. Я сам с радостью умру — и буду возносить тебе хвалы перед богиней.
— Не исключено, что тебе придется выполнить это обещание, — отозвался Лал, протягивая кинжал обратно. — Я принимаю твою службу, Борджин Во Рисс. Но я прошу, чтобы ты позволил всем твоим товарищам по охоте говорить за себя.
Один за другим они начали выходить вперед, опускаясь на колени и предлагая ему свои имена и клинки.
Один за другим Трезубцедержец принимал их обеты, а когда собрал в горсть их души, то отступил назад и поманил ребенка, дожидавшегося у двери.
— Отведи этих людей вымыться, поесть и отдохнуть. Завтра я за ними пришлю.
— Слушаюсь, Трезубцедержец, — ответил ребенок, отодвинул кожаный занавес и отступил, пропуская воинов в коридор.
Когда они ушли, Лал снова посмотрел на Финчета и мальчика.
— И вам бы то же самое не помешало. Но перед уходом, дядя, зайдите-ка в соседнюю комнату и...
— Я здесь, Анджелалти, — объявил у него за спиной звучный красивый голос.
Обернувшись, он увидел Корбиньи, облаченную в просторную синюю мантию. Она стояла, опираясь на стену.
Первым отреагировал Велн. С возгласом: «Тетя Корбиньи!» он бросился к ней и крепко обнял.
Она покачнулась и прислонилась к стене, обняла мальчишку обеими руками и прижала к себе. На ее лице отразилось блаженство, а улыбка, адресованная Финчету, была божественной.
— Дядя!
— Корбиньи! Как ты, девочка?
— Поправляюсь, — ответила она ему, еще раз отчаянно стиснула Велна в объятиях, а потом ласково отстранила. — Идите и поешьте. Отдохните. Навестите нас завтра.
— Скорее всего, — сказал Финчет, адресуя своему Капитану вопросительный взгляд. — Ты будешь нам рассказывать, как взорвать эту дамбу?
— Может быть, — безмятежно откликнулся Лал. — Мне надо спросить у Телио, что им про это известно.
— Ха! — сказал Финчет и подошел к Корбиньи обнять ее и поцеловать, как положено родственнику.
Когда он снова повернулся, у двери уже опять стояла та же короткая зеленая мантия — или точно такая же. Мальчишка отодвинул занавеску и ждал, чтобы они ушли. Финчет еще раз обнял Корбиньи, обхватил Велна за плечи и направился в коридор, кивком попрощавшись с Капитаном и Свидетелем.
Он уговорил Корбиньи вернуться к себе в комнату и по ее просьбе вызвал к ней слугу. Когда он вернулся к столу, Номер Четвертый уже сидел на комме, блестя фиолетовыми глазами.
Он протянул ладонь, и паук перебрался на нее, оттуда на запястье, на предплечье, уцепился за изнанку рукава и затих. Лал сел за стол и включил устройство на прием.
Послышался треск помех, потом сразу голос:
— Переселенческий корабль Пять Первого класса, цикл третий из пятнадцати. Экипажам спасательных шлюпок сориентироваться на перигелий второй планеты и включить опознавательные бакены. Вас возьмут на буксир и вернут к Главному кораблю. Получившие повреждения: подайте рапорт о повреждениях по каналу общей связи, примите экстренные меры и ждите. Вас возьмут на буксир и вернут к Главному кораблю.
Лал медленно поднял руку и переключил аппарат на передачу.
— Переселенческий корабль Пять Первого класса, — сказал он. — Капитан говорит. Мейл Фазтерот на связь. Если она не может подойти, я буду говорить с...
— Говорит Мейл Фазтерот, Капитан. — В ее хладнокровном голосе звучали нотки чистого ликования. — Твой план был безупречен во всех мелочах. Успех наш! Корабль-матка захвачен, а периферийные корабли рассеяны. Нам осталось только подобрать наши корабли первой волны атаки и завершить уточнение главных кодов. — Наступила пауза, словно она услышала собственное ликование и замолчала, беря себя в руки. — Какие будут приказания?
Приказания? Да, вот это был вопрос. Он едва ли думал о том, что будет после захвата синдикатского корабля и возвращения Трезубца к Биндальчи. Один план принес успех, а второй провалился, и он вынужден оставаться здесь, словно Ворнет по-прежнему держит его в путах своих интриг. Не говоря уже о Финчете и его команде планетников, рвущихся убивать дамбу... Он бросил взгляд на Трезубец и положил ладонь на Вторую Книгу Телио.
— Как там люди Синдиката? — осведомился он у Мейл Фазтерот.
— Тех, кого мы захватили, посадили в грузовую гондолу и отбуксировали на «Зеленодол», куда они сейчас и высаживаются. Периферийные корабли скоро оправятся после нашей атаки. Они вернутся, Капитан.
— Несомненно.
Он уставился на дальнюю стену, взвешивая потребности, желания и опасения. Спустя некоторое время он снова прикоснулся к кнопке передачи.
— Соберите свои корабли, а потом окажите мне услугу, пролетев над полюсом. Мне сказали, что там есть дамба, и мне нужна ее карта. Передайте на «Гиацинт».
— Будет исполнено. А каковы планы Капитана?
— Капитана? — Он грустно пожал плечами. — Я вынужден задержаться дольше, чем рассчитывал. При посадке Сад получил повреждения, которыми следует заняться. И оказалось не так легко вернуть Трезубец тем, кто им должен владеть. — Он нахмурился. — Есть одна вещь...
— Капитану достаточно только приказать, — сказала Мейл Фазтерот, и он чуть не расхохотался.
— На планете под названием Хенрон в системе Ренфро есть... была библиотека. Если она все еще существует, то расположена в Старом городе. Ее владельца звали Шилбан. — Он прикусил губу и коротко кивнул, хотя это могли видеть только Свидетель и Трезубец. — Эта библиотека мне нужна.
— Приказ получен и принят, — сказала Мейл Фазтерот. — Имеются ли более точные координаты?
Он прикрыл глаза, вызвал в памяти карту Хенрона и считал местоположение библиотеки Шилбана.
— Если она все еще там, — повторил он. — Прошу учесть, что речь идет о книгах в переплетах, а в некоторых случаях — свитках и иероглифических табличках. Многие из них требуют очень осторожного обращения.
— Поняла. При погрузке будет проявлена максимальная осторожность, и книги будут доставлены Капитану. — Небольшая пауза. — Другие приказания будут?
— Как идет перекодировка?
— Коды двигателей удалены и заменены на чистые. В настоящий момент мы работаем на запасном компьютере, пока переписывается сигнатура Главного Компьютера. Рабочие шлюпки сейчас перекрашивают визуальные знаки опознания.
— Отлично, — сказал Лал. — Когда будете готовы, свяжитесь со мной, и я дам координаты для посадки курьерского корабля. У меня здесь несколько пленных, которых следует вернуть — живыми и здоровыми — на Хенрон.
— Это будет сделано, — ответила Мейл Фазтерот.
— Отлично, — снова повторил Лал. — Больше у меня распоряжений нет. Занимайтесь своими делами.
— Есть, Капитан, — уважительно сказала она. — Исполняющая обязанности капитана Мейл Фазтерот, конец связи.
Он посидел немного, глядя на огонек комма, а потом заставил себя поднять руку и отключить связь.
«Итак, — думал он, — Корабль сделает карту дамбы, а мне надо будет узнать у Телио, что им о ней известно и есть ли там гарнизон Синдиката. Потом надо разобраться с Садом. А Синдикат вернется, сомнений нет. Следует обеспечить оборону. Может быть, Корабль оставит орбитальные корабли. А еще я должен изучить Трезубец, усовершенствовать операционную систему, изучить Книги...»
Ласковая рука легла ему на плечо. Он ахнул, резко повернулся, комм упал на пол.
— Анджелалти! — сказал ее нежный голос, а аромат ее тела, когда она наклонилась к нему, пьянил и кружил голову. — Анджелалти, — повторила она. — Все равно за один вечер ты все не решишь. Иди ложись.
