Рай-на-задворках

      С утра принесли сводку - ничего нового. Потом нагромождение дел, Совет, и уже вечером на стол легла последняя проповедь Амана. Накопившаяся за день, умело подавляемая усталость обрушилась на кона Мука, как лавина на Болла. Случайно ли они с Учителем в один год взошли на Дорогу, росли в одном городке и вместе ходили в школу? Он, кон Мук, уже не выступает публично, он разучился убеждать сразу многих. А кон Аман все чаще потрясает основы, все сильнее и метче его удары по центрам, по всей политике Совета. Неужели правда, что Учителя могут ненадолго возрождать в себе Дар? Откуда иначе силы? Не дочитав проповедь до конца, Мук ковыляющей, старческой походкой прошел в спальню. На столике у кровати стоял бокал орры. С детства Мук ненавидел этот традиционный напиток и это традиционное дерево. С того дня, как под рухнувшим стволом орры погиб его отец. Но не мог же Главный Ведущий Дороги отказываться от подносимого в дань обычаям напитка? А подносили везде - в центрах и на улицах, когда Мук останавливал машину; на заводах и в больницах, которые посещал. Врачи настаивали, что орра поддержит его силы, и Мук принимал напиток как лекарство. А когда приезжал Ропур, он, увлекшись разговором, заодно выпивал и бокал хозяина, чему Мук по-детски радовался. Без такой игры с самим собой, кто выдержит тяжесть власти в его возрасте?
      Переодевшись в просторную ночную одежду, кон Мук устало сел на кровать. Каждый день уносил частицу прежнего деятельно и властного Ведущего. Только Свершение, одно только Свершение могло всколыхнуть гаснущие силы, и Мук принимал напиток. Но все ближе подступал час ухода с Дороги. Кто заменит его на высоком посту? Для себя он уже давно решил этот вопрос. Если бы уйти прямо сейчас? Кто посмеет противиться его воле! Нет Ведущего равного Ропуру. Но кон Мук не мог заставить себя уйти и знал, что не сделает этого до конца. Как все-таки сильна в грассианах вера в Свершение!
      Мук уже лежал, когда мягко звякнул колокольчик вызова. Вырванный из дремоты, он не поверил своим ушам. За все время жизни во Дворце его будили только раз - после катастрофы в Россе. Тогда он лично руководил спасательными работами. Это было давно, а сейчас, что может старик, которому так хочется спать?
      - Пусть это мне снится, - пожелал Мук и плотнее вжался в подушку. Хитрость не удалась - колокольчик зазвенел. Мук не выдержал и нажал кнопку. В комнату ворвался звучный и такой еще молодой голос Ропура: Ведущий, я прошу немедленно меня принять!
      - Но я уже сплю. Неужели нельзя подождать до утра?
      - Ведущий, я немедленно прошу принять меня и еще одного кона с конной.
      Если кого и любил Мук, так это Ведущего Ропура.
      - Какой прием?- спросил Мук с надеждой. Ему не хотелось облачаться в парадную мантию и тащиться в пустой Зал.
      - Без записи.
      Ответ обрадовал Ведущего. Как заботлив к старому человеку Ропур! Не подобострастен, как многие, а по-сыновнему заботлив! Одеваясь, кон Мук вспомнил, что он как-никак Главный Ведущий. Чему он обрадовался? Или действительно впадает в детство? Он недовольным голосом приказал допустить пришедших.
      Кон ученый сразу понравился Муку. Сам маленького роста, он питал уважение к высоким людям. Даже поднятое над всеми остальными кресло Ведущего во главе стола Совета не избавляло его от этого чувства. Но окончательно примирила Мука с ночным визитом конна Мина. Она смотрела на него с детским обожанием, и Ведущий менялся на глазах. В голосе его зазвучал металл. Это не помешало ему невзначай подвинуть бокал ненавистной орры поближе к Ропуру. Ропур, сев, немедленно ухватился за него. Села и Мина, но увидев, что Фиер остался стоять, вскочила и спряталась за его спиной.
      - Что привело кона-ученого ко мне в столь поздний час?
      Фиер открыл рот, собираясь разразиться речью, но, спохватившись, поздоровался.
      - Ровной Дороги, - доброжелательно ответил Мук.
      - Дело в том, Ведущий, - тихо начал Фиер, - дело в том, что Дара не существует!
      Дорога.
      2191 год Откровения. За II лет до Свершения. РЕАНДА
      - Дело в том, Учитель, что Дара не существует. - Кон Мал долго собирался с духом прежде, чем выговорил эти слова.
      Чем благожелательней смотрел на него кон Аман, тем неуверенней чувствовал себя Мал. Когда слова были произнесены, он сжался в кресле, ожидая чего угодно - грома, молний из-под свода, проклятий и гнева Учителя и даже страшных подземелий храма, о которых шепотом поговаривали. Там, в вечной тьме, сырости и безмолвии, стеная, проходили Дорогу неведомые узники - насильственная смерть запрещена "Заветами". И Учителя и Совет опровергали эти слухи, но они не стихали.
      Кон Аман молчал. Когда Мал, ободренный тишиной, поднял глаза, перед ним сидел другой, старый человек. И голос его звучал словно издалека.
      - Теперь многие не верят, брат. И кому, как не мне, Учителю, это знать. Но не для этого же сообщения вы пришли ко мне, брат?
      - Многие не верят, а я знаю.
      - Что можем мы знать? Век проходит за веком - знаем. История поколений, записанная в книгах, - тоже знаем. И более древняя - в преданиях и легендах. А что было до того, кто знает? И что будет после - кто? Вы читали "Заветы", брат?
      - Я преклоняюсь перед ними, Учитель.
      - Вы зовете меня "учитель", потому что это мой официальный титул. Но для многих миллионов я действительно Учитель. Утешитель несчастного народа Грассы.
      - Несчастного?
      - Да. Из века в век, из поколения в поколение грассиане ждут Свершения. Если бы не это... Вы можете представить нашу планету без Дара?
      Мал содрогнулся, представив миллионы верующих, лишенных веры.
      - Я приехал сюда не как ученый, но как Идущий. Есть Дар или нет, это в конце концов не так уж важно. Вера давно стала сводом жизненных правил, сделавших нас такими, какие мы есть.
      Кон Аман предостерегающе поднял руку, но кон Мал продолжал:
      - Не будем спорить о вере, Учитель. Или, если хотите, поспорим потом. Существует опасность страшнее отрицания Дара, и эту опасность породил я сам.
      Голос кона Амана стал еще более мягким, а взгляд - проникновенным.
      - С нами милость Ура, брат. Не мне, 326 Учителю, сомневаться в возвращении Дара, но если даже предположить... Многие ли поймут ваши доказательства, многие ли отдадут надежду? Змей Рука живет в каждом из нас. Только надежда смиряет его ко благу Грассы...
      - Да, кон Учитель, только надежда. Вы правы. Идущие не отдадут его просто так, даже если им доказать Но можно подарить другую надежду.
      - Заменив веру знанием? До сих пор знание противоречило вере.
      - Наука не противоречила "Заветам", пока они соприкасались в одной-единственной, непринципиальной частности.
      Кон Аман удивился своему долготерпению. Он неоднократно вел диспуты с учеными на глазах неофитов - это укрепляло веру. Но выслушивать подобные кощунства наедине! Ради чего? Частность, которой тысячелетиями живет и дышит планета!
      - Да, Учитель, простите, частности. Мы превратили планету в цветущий сад. Мы почти победили болезни. Что по сравнению с этим продолжительность жизни? Какое значение имеет Дар?
      - Утрата Дара тем трагичнее, чем легче жить!
      - Согласен. И наука делает все. чтобы вернуть Дар. Наши цели не расходятся, различны лишь методы.
      - У нас нет методов. У нас есть вера.
      - У нас тоже! - воскликнул Мал. - Но только у нас вера в силу науки, а у вас - в силу ожидания.
      - Вера есть вера, во что бы ни верили. А вот в то, что вы сможете вернуть Дар, я, например, не верю. И большинство Грассы не верит, к вашему счастью.
      - К счастью? - изумился кон Мал.
      - Конечно. - Кон Аман говорил все так же мягко. Контрастом прозвучал за стеной раскат грома - начиналась благодетельная гроза сезона цветения. - Вы слышите голос? Я знаю, это атмосферное явление, но и голос Рука. Не знаю, почему подобные мысли уживаются в голове Идущего, не понимаю, почему они уживаются во мне. Может быть, потому, что нужно твердо знать виновника исчезновения Дара. А представьте, кон, что будет, если голос Рука останется только громом?
      - Ничего. Для меня это всегда атмосферное явление.
      - И все же, Дар был?
      - Это не противоречит научным данным.
      - Но если не Рук повинен в исчезновении Дара, то кто же? Тысячелетия живет Грасса верой в возвращение Дара. Рук - легенда, но что мы знаем о древних? Может, был какой-нибудь Рук, и, может быть, он сделал что-нибудь такое, отчего пропал Дар. А вот если Рука не было, а Дар все же существовал, тогда любой спросит - кто же в этом виноват? И тогда я, 326 Учитель на Дороге. ему отвечу!
      На последних словах кон Аман разительно переменился. Он встал, голос его загремел. Малу показалось, что Учитель вырос по меньшей мере вдвое и нависал над ним, как стена храма.
      - Кто же виноват? - прошептал он, глубже уходя в кресло.- Кто?
      - Вы, ученые!
      - Вы так ответите?
      - Да.
      В комнате повисла зыбкая, пропитанная страхом тишина. Аман сам содрогнулся, представив себе неуправляемую ярость миллионов грассиан. С высоты своего величия он глянул на съежившегося в кресле ученого и устыдился. Велика ли победа?
      - Простите, кон-ученый, я не хотел вас пугать.
      - Я испугался не вас, Учитель. Я испугался слепой силы, которая за вами.
      Аман хотел возразить, что сила слепа без руководства, но промолчал. До сих пор грассиане шли за ним, но когда-нибудь...
      - И все же, зачем вы пришли, брат? Какие еще западни роет наука Идущим? Где готовится новая Росса?
      Кон Мал молчал, ему было обидно. Он долго решался на эту поездку, а его пугают! Пусть он маленький, пусть у него вечно торчат волосы, но он тоже может напугать. Мал начал издалека:
      - Что такое смерть. Учитель?
      Кон Аман удивился. Смотри ты! Только что потрясенный и раздавленный, он уже вопросы задает! Прямо не кон, а надувной монтик из детства - чем сильнее стукнешь об землю, тем выше подскочит.
      - Ну... Отсутствие жизни, небытие, прекращение жизненных процессов.
      - Да, конечно. И еще козни Рука!.. - Кон-ученый наглел на глазах. Но если у вас отрезало ногу, вы еще живы?
      - Да.
      - А две ноги, а руки? А внутренние органы, кое-что мы уже можем заменять.
      - Да, да, я все еще живой.
      - А голову, Учитель?
      Аман принял игру всерьез: - Теперь я умер.
      - Почему же?
      - Я перестал ощущать мир. Чувствовать, думать. - Аман отвечал медленно, наощупь.
      - Тогда кто же вы? Тело, комплекс ощущений, сознание?
      - Все вместе, кон-ученый.
      - Нет. Или - или. Ведь может быть "или-или"?
      Кон Аман вдруг вспомнил. 324 Учитель приехал в школу неофитов и посередине проповеди упал. Перед тем, как увезти, каталку доставили в зал, и все они, ошеломленные, плачущие, проходили перед его взором. Он, Аман, остановился и долго вглядывался в невозможно неподвижное лицо Учителя. Его толкали, пытались сдвинуть с места, потом обходили. А он все стоял, ощущая дыхание смерти, стоял до тех пор, пока не встретился с Учителем глазами. О, сколько в них было энергии! Они жили, и не просто жили, а словно вобрали всю ушедшую из тела жизненную силу.
      - Сознание,- твердо ответил Аман.- Без всякого "или" - сознание.
      - Тогда допустим, что Дара не существует. - Теперь Уже Мал предостерегающе поднял руку. - А наука в состоянии сохранить или тело или сознание. Что?
      - Сознание. Тело - это не главное "я". Сознание.
      - А если не сохранить, а воспроизвести? Вы живой и рядом он живой. Точно как вы: внешность, привычки, взгляды, вкусы - копия.
      - А я?
      - А вы сойдете с Дороги в свое время. Останется он - вы, останется ваше сознание.
      - Поделенное на двоих?
      - Нет, умноженное. Одиножды один - один!
      Аман представил свою точную копию. Но ведь ему дорого именно это сознание, заключенное в это тело! А копия? Она думает так же, знает то же, чувствует, как он. Как же он может уйти и остаться? Значит, я, кон Аман I сойду с Дороги, а он, кон Аман II, что тогда?.. Тогда он до конца осознает себя мной. Значит?..
      - Это не совсем Дар. Но...
      - Это совсем не тот Дар! И главное, он отменит веру, Учитель!
      - А вы действительно это можете? - Кон Аман сбрасывал оцепенение...
      - Да, к сожалению, кон Учитель.
      - И много могущих?
      - Главных двое. Я и мой ученик. Я - у вас. Ученик - у Ведущих.
      Теперь кон Аман окончательно пришел в себя. Маленький ученый взывал к "Заветам", но Учитель не был бы Учителем, опираясь только на них. Как ни прочны сейфы Ведущего, кон Аман читал Кина и еще кое-что. То, что вырисовывалось, было страшнее угроз вере. Кон Аман знал, что вера не боится угроз.
      - Спасибо, брат. Да будет тебе посохом Болла сознание своей правоты, - заговорил кон Аман мягко и проникновенно. - Не надо беспокоиться. Ты передал дело надежным рукам, миллионам рук! Жди и верь. Когда-нибудь мы заключим в колонну в центре Храма и эту мантию, спасающую Дорогу.
      Кон Аман преклонил колено и как святыню поцеловал тяжелую, отливающую фиолетовым ткань. Потрясенный и восхищенный Мал попятился, потом повернулся и бросился бежать. Кон Аман не стал его задерживать. Он сел и погрузился в раздумье - у него уже был план.
      Дорога.
      2192 год Откровения. За 11 лет до Свершения. ОРТА (окончание)
      Фиер закончил. В комнате повисло молчание, взгляды двух ведущих скрестились на Мине. Словно поднятая этими взглядами, она выпрямилась, встала, придерживая живот. Кон Мук облизнул губы.
      - Там он? - спросил хрипло.
      - Там я,- звонко ответил Фиер.
      - А если девочка?
      - Тогда Мина.
      Ропур уже справился с первым впечатлением и мысленно разработал начальный план. Все остальное - потом. Но если дойдет до дела, у него уже есть план.
      Этим Ропур и брал в Совете. Кто знает, не был ли он по сути Главным? Однако, ни сам Ропур, ни кто-либо из Ведущих близкой истории не стоял перед решением такой значимости. Да и в далекой истории тоже. Разве что Болл! Ропуру стало жарко, он исподлобья бросил взгляд на остальных. "Провозвестник Ропур", а?
      Но тут он, словно впервые, увидел Мука. Еще задавая свой первый вопрос, Ведущий Мук встал и прохаживался по комнате, меняясь на глазах. Ропур привык к старому, очень старому, быстро устающему, скорому на обиды по пустякам, по-детски подсовывающему ему свою орру человеку. Но такого Главного Ведущего Ропур еще не знал. О Главном Ведущем ходили легенды, Ропур иногда верил им, чаще - нет. И вот перед ним истинный Ведущий. вождь! Не дрожь, а нервная чуткость была в его руках, не лысина, а огромный череп бросался в глаза. Как Ропур мог не заметить пламени, полыхающего во всевидящих зрачках? Когда Мук заговорил, Ропур невольно склонил голову.
      - Кон Ведущий! Завтра утром, нет, уже сегодня, вы представите мне первый план Свершения. Кон Фиер, вы останетесь при мне. До конца. Конна Мина, вам отводится левое крыло Дворца. Вы теперь сокровище Грассы!
      Фиер дернулся было, но главный Ведущий бросил такой взгляд, что ученого словно вбило в пол. Взгляд Мука смягчился, и он ласково полуобнял Фиера. Ропур заметил, что Ведущему для этого не пришлось привстать на цыпочки.
      - Так надо, кон, - сказал Мук, - и благодарная Грасса воздвигнет вам памятники. А самый большой я лично открою перед Храмом в Реанде.
      Кона Ропура буквально несло по коридорам Дворца. Он приспособил к быстрому шагу строки из "Плача":
      Но было завещано Уром,
      Но было обещано миру
      И стало нетленною верой,
      . . . . . . . . . .
      И "Плач" приобрел характер танца. Бездумно повторяемые строчки заглушали сомнения...
      Рай-на-задворках.
      2276 год по земному летоисчислению. ГОРОД
      Из дневника Сержа Арно (катушка III, реконструкция)
      А мы так и не дали ему названия. Другие города получили имена. Этот останется "Городом", потому что он первый, если его не назовут "Арно" - посмертно. Хороший юмор? А что еще делать? Покинул боевой пост раз, уехал без ведома Координатора - два, уехал в одиночку - три. Это не считая мелочей - угона "Тигра", похищения скафандра особой защиты и блокировки остаточной памяти выходного шлюза. Достаточно, чтобы не выпускать меня до конца рейса, а в первом же порту солнечной системы списать к черту с космофлота, без права ступать на борт любого космического объекта, будь то хоть околоземный дом отдыха. И я не знаю, зачем мне понадобилась эта поездка? Кто бы глянул: в мирном краю, среди цветов и плодов, медленно, как бы ощупью идет "Тигр" черная бесшумная полусфера ни на что здесь непохожая, ни для чего ненужная.
      Когда на площади открылся люк в подземелье, меня охватил страх. Люди уже забыли это чувство. Я падал на вертоплане в ущелье Джок-Суу. падал долго и только у самой земли успел запустить винт. Было страшновато, но по-настоящему бояться было некогда, хватало хлопот с двигателем. И на Лане-11, во время неожиданного извержения грязевого вулкана, тоже больше заботило, успеет или не успеет спасательный бот. Но когда я увидел ярко освещенную белую лестницу, достаточно широкую, чтобы проехал мой "Тигр"...
      Там, внизу, таилось неведомое, грозное, опасность, перед которой может быть бессильна даже боевая машина. Единственное объяснение тому, что я не сообщил о находке, - уверенность, что только сам должен спуститься по этой лестнице и там, внизу, что-то узнать. Что?.. Последние полчаса перед выездом прошли просто чертовски скверно. Отлично сознаю, я был обязан доложить обо всем или хотя бы посоветоваться со Стен. Именно со Стен!.. Если молодой и здоровый космомеханик, чемпион Академии по подводным гонкам, выдержавший все психотесты по категории 1, пугается белой лестницы. - это дело психолога. В первые дни старта Стен часто расспрашивала меня о самочувствии, просто беседовала о том, о сем. Но сейчас я уверен в праве самому разобраться в этой чертовщине! А что если здесь остались живые? Может быть, в ином качестве, в виде электромагнитных полей или психополя, недавно открытого на Земле? А что если они вступили со мной в контакт и управляют мной как машиной? Много я тогда смогу сделать своим "Тигром"... Нет, я командир боевых машин исследовательского космолета "Алена", я выполняю свой долг.
      Анализаторы успокаивающе помаргивают зеленым. Сегодня Город еще пустыннее. В эфире шорох атмосферных помех: волна "Алены" заблокирована, там уже наверняка меня ищут. Комаров бесится, Чандр мычит в бороду... Ничего, я принесу результат, а потом пусть наказывают. Главное - уйти в подземелье до того, как они запустят зонд. Иначе через час здесь будет половина экипажа во главе с координатором. Я обязан проникнуть сюда первым.
      "Тигр" соскальзывает на один пролет вниз и замирает. Ширину лестницы я переоценил. Машина только-только не цепляется силовыми колпаками за стены, и мне приходится покидать ее через нижний люк. Если что-нибудь случится, я постараюсь успеть надиктовать свое завещание конструкторам Луандского завода поисковой техники - хотя бы раз в год вытаскивать полевой генератор через нижний люк. А надзор за этим поручу отделу разведки Совета космонавтики. Особенно авторам 35-го пункта Полевого устава: "В машине, находящейся под силовым колпаком, полевой генератор вынимается через нижний люк". Вынимается!..
      К счастью, на "Алене" собрались сплошь оптимисты, не верящие в плохое. Анализатор засек поисковый луч зонда, когда "Тигр" опустился еще на три пролета. Включаю генератор. Счастливо, ребята, ждите меня у собора!
      Рай-на-задворках. ДОЛИНА ЭДЕМ
      Именно для таких неслыханных на космофлоте ситуаций и придумана должность главного координатора. Мрачная морщина на лбу Стаса Комарова не разгладилась, а стала еще глубже. Комарова терзало упущенное время - у Арно оказался час форы, и все по его, Станислава, вине. Вечером Комаров несколько раз заходил в каюту Арно, но хозяина не застал, а разыскивать механика по кораблю - дело бесполезное. Только механик знает все закутки и закоулки машинной части, все самоуправляющиеся двери, люки и переборки. Среди космолетчиков ходила байка о исчезнувшем младшем механике-стажере в рейсе то ли на Коулдер, то ли на Ворму. После долгих поисков его сочли провалившимся в шахту главного двигателя и символически похоронили по возвращении. А через год, невероятно худой, обросший и оборванный, он появился из кухонного люка для отходов, до смерти перепугав судовых поваров. Говорят, главный повар запустил в высунувшуюся из люка голову кастрюлей и ворвался к капитану с воплем: "Я всегда говорил, что готовить на корабле должны машины!" Оказалось, стажера захлопнуло в крохотном отсеке, примыкавшем к трубе, по которой остатки с кухни поступали в устройство, готовящее компост для оранжереи. Стажер сумел пряжкой ремня отковырять лючок и сносно питаться, пока ему не удалось проделать той же пряжкой в толстом специальном пластике дыру и пролезть по трубе более пятидесяти метров.
      Попав на космолет, Станислав не поленился отыскать этот отсек - он действительно существовал.
      Но механик - не стажер, и утром, обнаружив, что Арно нет, Комаров поднял тревогу. Через десять минут ему доложили об отсутствии "Тигра" и об исчезновении скафандра особой защиты. Станислав распалил себя до такой степени, что уже всерьез подумывал приспособить куда-нибудь решетки и сделать тюремную камеру; но тут появились Чандр и Варнис. В отличие от Чандра, индийца по происхождению и северянина по характеру, Варнис имел внешность прибалта и вулканический южный темперамент. Он не говорил, а тараторил, не двигался, а метался. Шутили, что первую ученую степень он получил, потому что оппоненты не успевали понять его ответов на их вопросы, а вторую - загипнотизировав ученый совет стремительными перемещениями перед демонстрационной доской. Варнис был среднего роста и телосложения, но через несколько минут разговора начинало казаться, что руки и ноги у него вдвое длиннее положенного. Комаров только удивлялся, как Варнис мог себя смирять и садиться за стол, - сто публикаций, среди которых учебник космической психологии.
      Варнис и Чандр не вошли, а ворвались, причем Чандр на полшага впереди. С первых же их слов Комаров понял: ему остается только добровольно сложить с себя полномочия координатора и капитана, а в первом же земном порту попроситься в операторы уличных уборочных машин, причем по возможности туда, где не встречаются пешеходы. Ведь Арно с ним первым поделился воспоминаниями об отце! Наслушавшись баек о бывших асах-косморазведчиках, он не придал значения словам механика. А ведь должен был!
      В изложении Варниса версия выглядела так. Планета не была такой безопасной, какой казалась. На ней существовали некие факторы, вызывающие психические расстройства. Факторы сохранялись в организме длительное время и передавались по наследству, хотя. в полной мере действовали только на родной планете. Это объясняет странности Арно-отца. У него, как у косморазведчика, было сильно чутье на опасность. Именно поэтому он не хотел детей, именно это объясняет его отношения с сыном. И не зря Петр Арно боялся! Чтото, дремлющее на Земле, пробудилось в его сыне здесь. Даже больше. Он, Варнис, подозревает, что именно этот неизвестный фактор повинен в массовой гибели жителей планеты! Во всяком случае, связь между попыткой замолчать открытие "Рая", жизнью Арно-старшего на Земле, его нежеланием, чтобы сын летел сюда, и поступком Сержа вырисовывалась определенно. Через психотесты авантюристу в космос не прорваться, а он, Варнис, действительный член Академии Космоса, лично принимал участие в отборе экипажа! При этом Варнис горделиво выпятил грудь и на секунду замолк, дав возможность высказаться и Чандру. До этого биолог только вздергивал брови и терзал бороду так, словно хотел ее оторвать. Из промежутка между носом и грудью, скрытой под буйной растительностью, вылетало какое-то бурчание, но все покрывалось скороговоркой Варниса.
      Чандр был несогласен с Варнисом по многим пунктам. Поведение Сержа Арно до этого случая не содержало особых отклонений от нормы. Если неизвестно, откуда ожидать опасность, нужно подмечать все необычное, не так ли? Он, Чандр, категорически отвергает мысли о вирусах, микробах и тому подобном, опираясь на тщательное исследование планеты в целом и учитывая меры защиты в частности.
      Вместе с тем, он и группа биологов, им возглавляемых, пришли к выводам о серьезных нарушениях генетических структур местных жителей, происшедших за несколько поколений до гибели населения планеты. Хотя им не удалось установить, каким фактором или факторами это вызвано, в качестве рабочей гипотезы можно принять отсутствие этого фактора сейчас, но возможное его наличие во время прилета Петра Арно, не имевшего таких мер защиты, которые возможны сейчас. Лично он, Чандр, и руководимая им группа биологов считают вероятным генетическое поражение организма Сержа Арно, поскольку именно генетические поражения могут проявляться на определенных стадиях жизни и совершенно не выявляться ранее.
      Все это Станислав понимал с пятого на десятое, поскольку Чандр, кроме нечеткой дикции и загадочных терминов, употреблял то латынь, то хинди. Варнис на удивление кротко выслушал тираду биолога, но на последних словах с воплем: "Чушь!" выскочил из комнаты. Вернулся он с портретом Петра Арно и набросился на Чандра с такой экспрессией, словно хотел стукнуть им Чандра по голове.
      Все это чушь, кричал он. Причем чушь собачья. Внешне генетические поражения, отмеченные уважаемым Чандром и его уважаемой бандой, выражаются в необычном сходстве нескольких поколений родственников. Если Петр Арно подцепил эту болезнь, то Петр Арно должен быть похож на Сержа, или, скорее, Серж на него. Но достаточно посмотреть на стереопортрет этого длиннолицего, длинноносого и черноволосого человека и сравнить с румяным блондином - механиком, как сразу станет ясно, что механик удался, как говорится "ни в мать, ни в отца, а в пролетного молодца!", что Варнис подтверждает, поскольку хорошо знал мать механика. Методы же психотестов безупречны.
      Чандр с удовольствием подставлял лицо струям воздуха от портрета, которым все это время размахивал Варнис, и бурчал, что сходство может оказаться и необязательным фактором. Станислав воспользовался совпавшим у обоих ученых вздохом и прервал дискуссию:
      - Зонд сообщил, что следы "Тигра" обрываются на площади у собора, но "Тигра" там нет.
      - Что значит "нет"? - перестал размахивать портретом Варнис. Улетел в космос?
      - Скорее, провалился под землю. Посередине площади образовался провал, ранее не отмеченный.
      - Это какой же должен быть провал, чтобы "Тигр" не смог вылезти или хотя бы дать знать о себе? - усомнился Варнис. - На испытаниях он по стенке выходил из Большого Каньона и связывался со спутником со дна Марианской впадины.
      - Все возможно, - заметил Чандр, - если того захочет водитель.
      Три боевые машины под главенством Комарова выскочили на площадь. Лестница мирно сияла белым светом, но вход оказался перекрыт силовым полем. За его невидимой стеной мирно поблескивал стандартный полевой генератор. Теоретически батарей хватало на сорок суток. Оставив у входа две машины, Станислав помчался обратно. На этот раз "мозговой штурм" объявил он.
      Дорога.
      2191 год Откровения. За 11 лет до Свершения. ОРТА
      Совет, созванный Муком, закончился необычно быстро. Ведущие покорно выслушали лаконичные и непререкаемые приказы. Следствием этого была целая цепь действий. В частности, остановка и спешное переоборудование шести заводов в разных частях Грассы, начавшееся одновременно во всех городах строительство зданий неизвестного назначения и ряд других мероприятий.
      Дорога.
      2191 год Откровения. За 11 лет до Свершения. РЕАНДА
      День прошел как обычно. Правда, кон Аман не показался неофитам, но это бывало и прежде. Вечером Учитель долго совещался с генеральным Смотрителем Дороги коном Мортом, а на утро во все концы Грассы отправились служители храма. И в тот же день и далее каждый день во всех храмах Учения, от крупных городов до крохотных поселений, Учителя начали отбор самых преданных и самых фанатичных Идущих.
      Часть II
      Дорога.
      2204 год Откровения. 1 год Свершения. ОРТА
      Торжественная мелодия "Плача" с утра гремела над площадью у Дворца Совета. Со всех концов Города сюда стягивались жители столицы. На площади уже скопились десятки тысяч грассиан, но все новые и новые толпы выходили из прилегающих улиц и переулков. Многие стояли на площади с рассвета. По старой полузабытой традиции наиболее важные решения Совета объявлялись с балкона Дворца. Во всех домах Грассы стояли информеры, и Ведущий мог обратиться непосредственно к каждому, но было в этой отживающей традиции что-то, что не позволяло ей уйти совсем.
      Кон Ропур наблюдал за толпой в щелку портьеры, и по спине его пробегал озноб. Главный Ведущий все же решился! В этом была немалая заслуга Ропура, его бесила осторожность кона Мука, подготавливавшего переход методично, медленно и осторожно. В Совете царили разброд и шатания. Кон Аман с гвардией Идущих вырастал в серьезную опасность. Он усиленно вовлекал в свои ряды новых и новых фанатиков. Чем дольше молчал Совет, тем больше грассиане прислушивались к Учителю. Все чаще и сильнее обрушивался он на науку. Стройные ряды неофитов с "посохами Болла" и знаком Дороги - двумя параллельными прямыми на рукавах маршировали из города в город. Мрачным ужасом веяло от вида одинаковых рядов с неразличимыми лицами, глухо гудящих "Песнь неофита":
      Ни страшному черному Руку,
      Ни страшному черному змею
      Не спрятать навеки Свершенья,
      Не спрятать, не спрятать навек!
      И если вдруг сдвинутся скалы,
      И если не станет Дороги,
      Мы снова Дорогу проложим
      По нашим, по нашим телам!
      Кон Мук один не чувствовал угрозы. Он был неутомим. По всей Грассе вырастали научные центры, во главе которых вставали сотрудники из бывшей группы Мала. Среди народа ползли слухи один страшнее другого, и новые сотни вливались в ряды неофитов. Кон Ропур упорно твердил о необходимости объявить, наконец, Грассе близкое Свершение, но Ведущие были напуганы. Многие столетия Грасса жила Дорогой, многие столетия Свершение мыслилось далекой мечтой... Только он, кон Ропур, и главный Ведущий бестрепетно смотрели в грядущее, но и они разошлись в понимании очередности неотложных задач. Воля и энергия кона Мука полностью подавили Совет. Главный Ведущий объявил, что откроет грассианам все, только когда планета будет готова к Свершению, и Совет безропотно принял это, оставив Ропура в одиночестве. А ведь именно на его, Ропура, плечи упало строительство. И если бы не случай в IV центре...