Дьявол и ангел (№1) - Любовь дьявола

– Прошу прощения, но я приехала без горничной. А если бы я ее привезла, вы бы тут же отослали ее обратно. Ведь вы не желаете брать на себя заботу о куче моих родственников и лю­бимчиков, не так ли?

Майкл рассмеялся и знаком велел ей повернуться. Абби яростно замотала головой. Не обратив на это внимания, он взял ее за плечи и заставил повернуться.

– Не беспокойтесь о своем добром имени, мисс Каррингтон, Я собираюсь застегнуть платье, а не расстегнуть.

Легкое прикосновение его пальцев вызвало дрожь в позво­ночнике, но Абби прикусила губу и стерпела. Он прав; невоз­можно появиться перед викарием и остальными в расстегнутом платье, и, так как здесь нет двоюродных сестер, чтобы ей помочь, придется позволить ему сделать это. Абби поразилась, как ловко он справился с рядом крохотных пуговок и тут в голову ей пришла ужасная мысль, часто ли его пальцы скользили по женской спине в обратном направлении. Едва он закончил, Абби отскочила от него подальше, на противополож­ную сторону коридора. Майкл махнул рукой в направлении парад­ной лестницы, и девушка устремилась вперед.

– Вы сами виноваты, – небрежно заметил он. – Отказа­лись бы от этой абсурдной затеи, не пришлось бы выбегать из комнаты полураздетой.

– Это все из-за вас! – воскликнула Абби. – Вы дали мне всего пятнадцать минут на переодевание.

– Не будьте смешной. Поймите, у меня связаны руки. Вы единственная можете остановить это безумие, но не желаете. Вы как были упрямицей, так и остались, – выпалил он.

Абби вздернула подбородок и не снизошла до ответа. Они быстро спустились с лестницы. Из холла она двинулась было по коридору, по которому уже проходила раньше, но он оста­новил ее, взяв за талию.

– Мисс Каррингтон! – Испуганная его внезапным ин­тимным прикосновением, Абби взглянула на него. Майкл кивнул в противоположном направлении:

– Часовня в той стороне.

Абби повернулась и зашагала к часовне.

– К вашему сведению, я никогда не была упрямой, – с досадой сказала она, пока они шли бок о бок по коридору. – Вы, несомненно, считаете упрямым любого, кто немедленно не соглашается с вами. Я заметила это давно, еще на борту «Танцующей девы».

– На вашем месте я не стал бы перечислять недостатки, которые вы у меня обнаружили, потому что ваши намного пе­ревесят мои. Вы были совершенно невыносимым, своенрав­ным ребенком.

Абби лишь презрительно фыркнула в ответ. Он просто пытается ее разозлить. Но для этого ему потребуется нечто большее, чем придуманные истории о ее детстве. Когда они приблизились к концу коридора, Майкл схва­тил ее за локоть и свернул в альков, где находился вход в часовню. Абби увидела маленькую церковь, а в ней лорда Ханта, Себастьяна и Джбунза, которые одновремен­но повернули к ним головы.

– Мы пришли, мисс Каррингтон. Это ваша последняя воз­можность освободить нас обоих от этого безумия, – спокойно произнес Майкл.

Абби была совершенно уверена, что он не станет продол­жать эту комедию. Настолько уверена, что подняла на него глаза и ослепительно улыбнулась.

– Ни за что, Дарфилд, – ласково прошептала она. Серые глаза Майкла помрачнели, предвещая бурю. Он не мог поверить в отвагу этой девчонки. Он постарался показать себя с самой худшей стороны, и все равно она стоит тут, рядом с ним, с рассыпавшимися по плечам волосами, в измятом пла­тье, только что вытащенном из сундука, с выражением горь­кой обиды на красивом лице. Майкл покрепче стиснул ее локоть, потащил к алтарю и остановился перед ним. Он предоставил ей последнюю воз­можность избежать крайней степени унижения, но она не ус­тупила. Разумеется, она уступит, когда начнется церемония, но тогда ее унижение увидят его лучший друг и викарий. Он был уверен, что сейчас она опомнится, и взглянул на ее безуп­речное лицо. Она смотрела на алтарь, и ее фиалковые глаза были полны печали, которую она не могла скрыть. Устало вздох­нув, он попытался урезонить ее в последний раз. – Посмотрите на меня, – тихо произнес он повелитель­ным тоном.

Абби повиновалась, выражение лица выдавала ее иеуверенность. Он внимательно посмотрел на нее.

– Подумайте о том, что собираетесь сделать, потом будет поздно. Вы уверены, что хотите именно этого?

– Я уже думала, очень долго, кажется, всю жизнь, – при­зналась Абби. Она захотела рассказать ему о своих чувствах, но не успела, ибо взгляд Майкла снова стал жестким.

– Понимаю. Повернитесь сюда, пожалуйста, мисс Кар­рингтон.

Она повернулась и с удивлением увидела викария. Поче­му-то до сих пор она его не замечала. Майкл обратился к викарию:

– Начинайте.

Ошеломленная, Абби уставилась на викария.

– Возлюбленные дети мои, – начал викарий, – мы со­брались здесь сегодня перед лицом Господа…

– Подождите! – воскликнула Абби и положила ладонь на согнутый локоть Майкла; его стальные мускулы напряглись. Он посмотрел на Абби с явным нетерпением. Абби испытывала край­нее смущение и всматривалась в его ледяные серые глаза в поис­ках хоть малейшего намека на то, что он блефует. – Это… Я хочу спросить, мы…

– Это церемония венчания, мисс Каррингтон, – небреж­но ответил Майкл – Абби ушам своим не верила. Не похоже, чтобы Майкл прекратил свой розыгрыш, но она была уверена, что он его прекратит. Должен прекратить!

Она в отчаянии взглянула на викария, но он в этот момент весьма кстати уткнулся в свой молитвенник.

Взгляд серых глаз Майкла метнулся от ее приоткрытых губ к глазам. – Вы ведь этого хотели? – сквозь зубы процедил он.

– Да! Нет! Я хочу сказать, Майкл, конечно, я хочу выйти за вас замуж. Я всегда этого хотела, но не так, – лихорадочно прошептала она.

Майкл презрительно улыбнулся:

– А чего вы ждали? Пышной свадьбы в Лондоне? Свадь­бы, о которой напишут в «Тайме»? Важнейшего события этого сезона? – прошипел он.

Абби вдруг испугалась. Этот человек совершенно не по­хож на того, которого она помнила, он просто самозванец в обличье Майкла Ингрэма, отвратительный тип.

– Не знаю, чего я ждала, но наверняка чего-то другого, – прошептала она.

– Я вас предупреждал, – возразил он. – Вы знаете, как это прекратить.

Абби не в силах была ответить, мысли путались. По ка­ким-то необъяснимым причинам она застыла, словно парали­зованная. Знала, что должна все это немедленно прекратить, но не хватало сил. Майкл перевел холодный взгляд на викария. – Продолжайте, – резко произнес он.

Викарий робко взглянул на Абби и начал все сначала. Абби стояла, затаив дыхание, пока викарий скороговоркой произ­носил слова обряда и клятвы. Она ждала, что Майкл вот-вот остановит эту комедию. Когда Абби услышала: «Объявляю вас мужем и женой», – она едва не упала в обморок. Но Майкл обнял ее за талию и прижал к себе.

– Леди Дарфилд. – Он коснулся губами ее губ. В этот момент Абби забыла обо всем на свете, ощущая лишь, как где-то глубоко внутри полыхает пламя, которое она не в силах погасить. И когда Майкл наконец оторвался от ее губ, она была уверена, что взгляд его серых глаз потеплел. Еще Абби не сомневалась в том, что он тоже охвачен пламенем, которое разгорается все сильнее и сильнее,

К сожалению, она никогда не узнает, так это или не так. Майкл сразу отпустил ее, повернулся и широкими шагами вы­шел из часовни. Абби с изумлением и ужасом смотрела ему вслед. Себастьян и Джоунз печально покачали головами и пе­реглянулись, а Сэм бросил злой взгляд на ни в чем не повин­ного викария.

Глава 5

Абби плакала до тех пор, пока сон не сморил ее, и утром проснулась с головной болью. Она обвела взглядом комнату и погрузилась в меланхолию. Это его дом. К несчастью, за ночь ничто не изменилось, и теперь она потребует, чтобы он отправил ее назад в Америку. В награду он получит это про­клятое приданое. Пусть забирает все, больше он ее не уви­дит, она никогда не произнесет его имя. Викария наверняка можно уговорить забыть о вчерашней так называемой цере­монии венчания. Она поднялась с постели и стала рыться в своих вещах в поисках платья попроще. Абби вздрогнула от неожиданности, когда в комнату вошла молодая женщина с русыми волосами, выбивающимися из-под чепца. Горничная тоже, казалось, была удивлена и быстро присела в реверансе.

– Доброе утро, мэм. Не ожидала, что вы так рано встане­те. Меня зовут Сара. По приказу лорда Дарфилда я буду вашей камеристкой, – нервно произнесла она.

У Абби никогда не было камеристки, и она смутилась.

– Доброе утро, Сара. Будьте добры, застегните эти пуго­вицы, а лотом покажете, где здесь завтракают, – не менее нерв­но ответила она.

– Конечно, мэм. – Сара быстро застегнула Абби платье. – Вы моложе, чем я думала, надеюсь, вас не обидели мои слова, мэм. Когда мы услышали, что лорд Дарфилд женится, в себя не могли прийти от удивления. Я была уверена, что он просто не способен на это. Все эти годы он жил один, знаете ли, ему очень нравятся морские путешествия. Уитерз чуть было не убедил меня, что вы наверняка дурнушка, – продолжала она, подходя к крова­ти, чтобы застлать постель. – Он сказал, что если милорд женит­ся, то лишь ради денег, а деньги водятся только у некрасивых леди. Сама не знаю, с чего это я поверила Уитерзу.

– Уитерз? – «Интересно, кто мог сказать такую глу­пость?» – размышляла Абби, в то же время это имя ей пока­залось знакомым.

– Он старший садовник, мэм.

Абби оживилась. Ничто не доставляло ей большего удоволь­ствия, чем ухаживать за садом, когда она жила в Виргинии.

– Старший садовник? Значит, он у вас не один?

– О, конечно, мэм. Их трое, и еще землекопы.

– Трое?

– Дом очень большой, мэм, и сад тоже. Но из-за снега вы его сейчас не увидите. Весной из вашего окна открывается чу­десный вид. Зимой Уитерз работает в оранжерее. Я вам пока­жу, если пожелаете. –

– Я думала, что позавтракаю с лордом Дарфилдом, – за­стенчиво произнесла Абби. Надо немедленно покончить с этим ужасным положением, а не тратить время на осмотр поместья, которое она намеревалась немедленно покинуть.

– О, мэм, хозяин уже уехал. Он завтракает очень рано, когда живет в поместье, еще до восхода солнца. – Сара тихонько рассмеялась: – Кухарка не любит рано вста­вать. Она просто вне себя, когда он приезжает. Говорит, что есть в такую рань вредно. Сегодня все утро ворчала. Оказыва­ется, хозяин разбудил ее среди ночи и потребовал, чтобы она показала ему, где хранится сыр.

Пропустив мимо ушей сообщение о том, что Майкл про­вел бессонную ночь, Абби спросила:

– Значит, лорд Дарфилд уехал?

– Час назад, мэм, вместе с лордом Хантом. Абби испытала горькое разочарование. Ей просто необхо­димо раз и навсегда покончить с этой возмутительной истори­ей. Он мог хотя бы намекнуть, когда они смогут поговорить. Если вообще он собирается с ней разговаривать.

Сара застелила постель и выпрямилась, внимательно гля­дя на Абби.

– Вы очень красивы, мэм. Вот удивится Уитерз! Смущенная, Абби пожала плечами и направилась к выходу. Сара опередила ее и открыла перед ней дверь.

– Первым делом я распакую ваши сундуки, – сказала она, жестом приглашая Абби пройти.

Коридор мог бы служить бальным залом, настолько он был широк. Вчера Абби не заметила, что он такой же, как и на первом этаже, и тоже уставлен по обеим сторонам столиками и вазами со свежесрезанными цветами. На стенах – картины, вдоль стен – старинные предметы искусства. Сара указала на большие дубовые двери по другую сторону лестничной пло­щадки:

– Там ваша гостиная, мэм. А дальше библиотека.

– Библиотека? Я думала, она внизу.

– Да, мэм, главная библиотека внизу. А это ваша. – Абби с недоумением взглянула на Сару. – Хозяин говорит, у вас должны быть собственные комнаты. Пока в вашей библиотеке не очень много книг, но Себастьян сказал, что вы можете ку­пить, сколько захотите. – Сара сморщила носик и прошепта­ла: – Хозяин любит книги, не слишком подходящие для леди. Латынь и тому подобное.

– Какая потрясающая наглость! – возмутилась Абби. Бледно-голубые глаза Сары при этих словах широко рас­крылись.

– Простите, мэм?

– Полагаю, мне предстоит обедать и спать наверху в оди­ночестве? – спросила она, не скрывая горечи, Щеки Сары слегка порозовели.

– Нет, мэм. Столовая находится на первом этаже, а спаль­ня хозяина рядом с вашей.

Абби этого не ожидала и вдруг вспомнила, что дверь Из ее спальни ведет в соседнюю комнату. Находился ли он там, ког­да она проплакала почти всю прошлую ночь? Она быстро отве­ла глаза и, пытаясь взять себя в руки, сделала вид, будто рассматривает драгоценную китайскую вазу. Конечно, его спаль­ня расположена рядом с ее. Она нужна ему только для рожде­ния наследника. Так когда же ей следует ожидать этого события? До или после того, как он снова заговорит с ней? Ворвется ли он к ней. чтобы предъявить на нее свои права, как на дом, на комнату, на дверь? Спускаясь вслед за Сарой по парадной лестнице, Абби вы­нуждена была остановиться и поморгать, чтобы смахнуть горь­кие слезы отчаяния. Когда они спустились на первый этаж, Сара первая вошла в угловую комнату и вместе с Джоунзом стала суетиться у бу­фета. Себастьян, секретарь, сидел за большим круглым столом и пил чай. Абби обрадовалась, увидев Себастьяна: ей казалось, что хоть ему небезразлично ее самочувствие. Накануне вече­ром он дважды заходил к ней и выглядел очень озабоченным, когда она отсылала его прочь.

– Доброе утро, мистер Себастьян! – поздоровалась Абби. Себастьян приветствовал ее радостной улыбкой.

– Миледи! Вы выглядите вполне отдохнувшей после дол­гого путешествия, – сказал он, избегая упоминания о так на­зываемой свадьбе и вечере, проведенном ею в одиночестве. – Сказать Джоунзу, чтобы налил вам чаю?

– А у вас, случайно, нет кофе? – Ах да, – заметил он. – Я слышал, что амери­канцы предпочитают кофе. Абби села на стул рядом с Себастьяном, а Джоунз поста­вил перед ней кофе, тарелочку с тостами и вазу с фруктами.

– Я не коренная американка, сэр. Просто жила там несколько лет у тетушки, но родилась в Англии, недалеко от Йорка.

– Прошу прощения, мадам, – извинился Себастьян. – Из-за вашего акцента я все время забываю об этом.

– Ах да. Акцент, наверное, появился потому, что я очень давно не была в Англии.

Себастьян вежливо улыбнулся, а Абби глотнула горячего кофе. Она едва не поперхнулась – кофе был удивительно гус­тым. Себастьян заговорил о восточном кофе. Через некоторое время Абби и секретарь уже вели непринужденную беседу и рассказывали друг другу разные истории.

– Сара сказала, что лорд Дарфилд уехал на весь день? – как бы между прочим спросила Абби.

Себастьян украдкой метнул взгляд в спину Джоунза.

– Он уехал в Брайтон, – с неодобрением ответил он. – Должно быть, на день или на два.

В Брайтон! Абби удивилась внезапно охватившему ее гне­ву и еще больше расстроилась.

– Он не предупредил о своем отъезде! – выпалила она. И тут же подумала, что Майкл сообщил ей о своем намерении жить в Брайтоне, а ее оставить в Блессинг-Парке.

– У хозяина в порту стоит корабль, там у него дела. Ему было необходимо поехать, – объяснил Себастьян.

Абби отодвинула вазу с фруктами и опустила голову, ком­кая на коленях салфетку. То, что он покинул ее на следующий день после свадьбы, привело ее в ярость. Он не только наглец, сноб и негодяй, но вдобавок еще и распутник! После десяти часов Абби заставила себя выйти из дома. Обдумывая свое положение, она решила, что лучше всего иг­норировать эту проклятую ситуацию и вести себя как обычно. Она не может одна добраться до корабля, отплывающего в Америку, так что придется подождать возвращения его светло­сти – этого экзальтированного маркиза. А пока надо поста­раться сделать свое пребывание в Блессинг-Парке максимально приятным. Она возьмет за образец самый приятный период своей жизни – Америку. Четыре женщины вели хозяйство на маленькой ферме и пользовались такой свободой, которой не знала бы ни одна из них, если бы была замужем. Дни проводили в трудах, а вечерами собирались у очага и занимались разными нехитрыми делами. Они не принимали гостей, не ездили в город, не искали встреч с потенциальными женихами. Они просто жили. Мирно, свободно, не скованные никакими ограничекиями. Именно так она должна жить и здесь, если хочет выдержал, выпавшее на ее долю ужасное испытание. Абби шагнула на снег, покрывавший широкую подъезд­ную аллею, смущенно отказываясь от помощи многочислен­ных слуг. Она представилась каждому из них, у каждого спросила имя. Они отвечали неохотно, опасливо переглядыва­ясь. Тогда Абби спросила, какую работу они выполняют в поместье. В полном изумлении конюхи указали ей на конюшни. В конюшне они тоже обменивались встревоженными взгля­дами, когда Абби забиралась в стойла и беседовала с лошадьми. Землекопам, из любопытства сопровождавшим новоявленную маркизу, удалось ее убедить, что они не могут показать парк из-за глубокого снега. Они наотрез отказались отвести ее в оранже­рею, клянясь, что Уитерз оторвет им головы, если они осмелятся войти внутрь. Тогда Абби настояла, чтобы ее проводили на псарню. Стар­ший псарь с отчаянием наблюдал за тем, как быстро она под­ружилась с охотничьим псом, угодившим лапой в капкан. Хозяин велел усыпить собаку, сообщил псарь, но Абби даже слушать его не стала, и вскоре искалеченный пес уже следовал за ней по пятам. Проведя утро в компании животных и совершенно сбитых с толку и очарованных ею слуг, Абби решила посетить оранже­рею самостоятельно. Она лишь посмеялась, когда ее умоляли быть поосторожнее, весело помахала слугам рукой и, пообе­щав вернуться целой и невредимой, зашагала по широким про­сторам зимней страны чудес, которая явно была садом, раскинувшимся на нескольких акрах. Войдя в оранжерею, она ахнула от восторга. Здесь цвелирозы, астры, герань, гардении и тюльпаны. Завороженная кра­сотой, Абби погладила девственно-белую розу. – Эй вы! Не трогайте мои розы! – раздался грубый бас.

Абби обернулась и очутилась лицом к лицу с настоящим великаном. Он был безобразен, такого урода ей еще не дово­дилось встречать. На макушке его огромной головы торчал пучок седых волос. Маленькие, как бусины, глазки злобно смот­рели на нее. Нос был таким же толстым, как губы. Он опирал­ся на лопату руками, похожими на два окорока. Рубашка и жилет обтягивали бочкообразную грудь и выпирающий живот. Абби сразу его узнала; все эти годы она с нежностью вспо­минала первого помощника капитана с отцовского корабля. У него всегда был суровый вид, но сердце большое, как океан.

– Уитерз! – в восторге воскликнула она и бросилась ему на шею.

Пораженный, Уитерз уронил лопату и отпрянул.

– Погодите, – ворчливо произнес он, отстраняя Абби. – Уитерз. Ты меня не узнаешь? Я Абигайль!

– Кто? – Он всмотрелся в ее лицо, и его толстые губы медленно расплылись в улыбке. – Будь я проклят. Малышка Абигайль? Гроза морей?

Абби смеялась и энергично кивала.

– Она самая! Ох, Уитерз, как же я рада тебя видеть! Обветренные щеки Уитерза покраснели.

– Это на вас женился лорд Дарфилд? – осторожно спро­сил он.

Абби вздрогнула.

– Э… да. Собственно говоря, на мне, – ответила она как могла весело.

– Ну, будь я проклят. Слыхал, что он женился, но поня­тия не имел… – задумчиво произнес он. – Никогда не думал, что доживу до этого. Никогда, – повторил он со смешком. – Когда вы были совсем еще ребенком, маркиз просто не выно­сил вас! Вы вечно приставали к нему, что правда, то правда. Не увези вас отец с корабля, он бросился бы за борт! – Уитерз рассмеялся.

Абби почувствовала, как кровь прилила к лицу. Услышать, что Майкл еще тогда презирал ее, было унизительно.

– Много времени прошло с тех пор, – дрожащим голосом произнесла Абби.

– Да, много. Вы посмотрите на себя, мисс. Сроду не ви­дел такой хорошенькой девчонки! – с любовью произнес он, и лицо его снова приняло суровое выражение. – Теперь послу­шайте-ка, мисс Абигайль, я не затем тружусь тут с восхода до заката, чтобы вы приходили сюда и портили мне цветы.

– Мне очень жаль, Уитерз, но они такие красивые! – вос­кликнула Абигайль.

Мясистые щеки Уитерза затряслись, словно желе, когда он яростно замотал головой.

– Мне все равно, если бы даже вы были королевой Англии, нельзя трогать мои цветы без разрешения!

Абби широко улыбнулась. Она всегда восхищалась старым ворчуном и хорошо понимала, почему он так яростно защища­ет свой сад.

– Я не стану трогать твои цветы без разрешения, Уитерз, – пообещала она.

– Смотрите не трогайте. – проторчал он и протиснулся мимо нее, чтобы осмотреть розу, к которой она прикоснулась. Убедившись, что роза не пострадала, он обернулся и быстро оглядел ее с головы до ног. – Значит, вы теперь маркиза?

– Наверное.

– Не ожидал. – Ты уже говорил. : Уитерз поднял свои кустистые седые брови.

– Еще не разучились строгать палочки?

– Давно этим не занималась, но думаю, что не разучилась. А ты? – поддразнила она старика. Уитерз нахмурился,

– Конечно, не разучился, – проворчал он, поднял лопату и двинулся по усыпанной гравием аллее. Абби шла за ним по пятам.

– Знаешь, Уитерз, я могла бы тебе помогать, – с надеж­дой сказала Абби.

– Я не пускаю сюда кого попало. Бейли и Ганс работают со мной уже давно, – быстро ответил старик – Я буду очень осторожна. У меня есть кое-какой опыт. Я ухаживала за довольно большим садом, ну, не таким боль­шим, как этот, конечно, но по меркам Виргинии большим. – В Виргинии не тот климат. Мы здесь выращиваем розы почти круглый год. Они устойчивого сорта, и я не позволю его портить.

– Конечно, – весело согласилась Абби.

– Их не так-то просто выращивать. Много работы.

– Разумеется. Притом очень тяжелой.

– Этим нельзя заниматься от случая к случаю. Надо рабо­тать постоянно.

– Да, конечно. Они требуют постоянной заботы. И в дождь, и в ясную погоду.

Уитерз почесал затылок, разглядывая Абби.

– Ладно, – ворчливо произнес он. – Может, я и позволю вам навещать меня здесь. Но будете делать только то, что ска­жу я или Ганс. А Бейли не слушайте. Он такого наговорит.

– Обещаю. – Абби кивнула и широко улыбнулась. Суровое лицо Уитерза смягчилось, и он выпрямился.

– Мне пора приниматься за работу. Смотрите ничего не трогайте. – И с этими словами он ушел.

Абби проводила его взглядом и с восторгом продолжила осматривать оранжерею. Когда она наконец собралась уходить, Уитерз вырос словно из-под земли и протянул ей белую розу.

– Вот, – произнес он и зашагал прочь.

Тронутая до глубины души, Абби вдохнула божественный аромат царицы цветов. Он подействовал на нее успокаивающе, Здесь, в оранжерее, можно было забыть о своих неприятно­стях, забыть о том, что Майкл, очевидно, презирал ее с самого детства. Она не станет думать об этом. И Абби зашагала к дому с твердым намерением изменить обстановку в кошмарной ком­нате, которую здесь называют гостиной. В назначенный срок Майкл не вернулся, чему Абби была только рада. Следующие несколько дней пролетели незаметно: она с большим удовольствием продолжала знакомиться с по­местьем. Каждое утро наведывалась в конюшню в сопровож­дении пса Гарри и в конце концов заручилась обещанием конюха научить ее ездить верхом на одном из этих сказочных коней. Несмотря на короткие поездки на муле в Виргинии, Абби так и не научилась ездить верхом. Еще она очень интересовалась стельной коровой. Она попросила уби­рающего коровник парня послать за ней, когда корова начнет телиться. По этой части у Абби тоже был опыт. Ей уже прихо­дилось принимать телят. Парень побледнел, когда Абби пред­ложила свою помощь, но пообещал выполнить ее просьбу. Во второй половине дня Абби ходила в оранжерею. Уитерз выделил ей небольшой участок розария, и она там трудилась – под его строгим надзором. По вечерам после раннего ужина Абби уходила в свою но­вую гостиную. И всегда звала с собой Сару, а иногда и кухарку, и они проводили долгие часы почти так же, как некогда в Вир­гинии. Однажды вечером, когда две младшие горничные принесли чистое постельное белье и еженедельные газеты из Лондона, Абби пригласила их остаться. К концу недели Абби превратилась в радушную хозяйку, принимая в своей гостиной чуть ли не всю женскую прислугу Блессинг-Парка. Женщины пытались научить Абби шить, но безуспешно. Однако Абби не пала духом и начала вышивать картину для ширмы, изображающую Блессинг-Парк. Ни у одной из служа­нок не хватило духу сказать ей, насколько плохо это у нее по­лучается, Устав от вышивания, Абби принималась читать вслух скандальные сплетни из лондонских газет, которые женщины встречали взрывами смеха. Или читала им книги по истории, взятые из ее личной библиотеки. Еще Абби играла им на скрипке. Впервые достав свой ин­струмент, она заявила, что далеко не блестяще владеет им, а играть на фортепьяно и петь, как ни удивительно, нообщс не умеет. Женщины с благоговейным трепетом слушали, как Абби играет на скрипке, а Сара однажды даже растрогалась до слез. Звуки скрипки разносились по всему дому, и вскоре Себасть­ян, Джоунз и камердинер хозяина, Деймон, стоя в коридоре, тоже слушали музыку, а иногда к ним присоединялся случайно пробегавший мимо ливрейный лакей. Как-то утром Себастьян сказал Абби, что маркиз – большой любитель музыки. Абби в ответ сморщила носик; она готова была поклясться, что Себа­стьян глубоко заблуждается. Прошло еще несколько дней, но дарфилдский дьявол всё не возвращался, Абби гордилась тем, что почти забы­ла короля грубиянов, и уютно устроилась в том мирке, который сама для себя создала. Это было буколическое, простое существование, которое с каждым днем нравилось ей все больше и больше. Однажды утром она получила два письма. Одно, к ее вели­кому удивлению и радости, от троюродного брата, Гэлена Керри. Хотя уже несколько лет она ничего о нем не слышала, но сразу узнала его почерк. Взволнованная весточкой от любимо­го – и единственного – родственника мужского пола, Абби сплясала джигу в гостиной, а потом нетерпеливо сломала пе­чать на письме.

«Моя дорогая Абби, приветствую тебя! Я намеревался навестить тебя в Америке, но получил из­вестие о безвременной кончине твоего отца как раз перед от­плытием. Меня безмерно опечалила эта новость, поскольку я питал самые нежные чувства к капитану, как к собственному отцу, да упокоятся они. оба с миром. От тетушки Нэн узнал, что ты уехала в Англию. Так как дела задержали меня на континенте, у меня не было возможности повидаться с тобой, на что я очень надеялся. Сейчас обстоятельства изменились, и весьма скоро я снова появлюсь на зеленых берегах Англии-Так хотелось бы повидаться с тобой, мне многое надо тебе сказать. Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии, буду с нетерпением ждать нашей встречи. С любовью, твой кузен Гэлен». Абби пришла в возбуждение при мысли о визите Гэлена. Она вспоминала его с большой теплотой. Сын двоюродного брата ее отца Гэлен, насколько она помнила, был всего на не­сколько лет старше ее и не раз проводил лето на борту «Танцу­ющей девы». Она его боготворила; он был к ней исключительно внимателен, в особенности во время долгих плаваний на Вос­ток. Именно с Гэленом она обменялась первым и практически единственным в жизни поцелуем под луной в Индийском оке­ане. При воспоминании об этом Абби вздохнула и удивилась, почему в последние годы он не давал о себе знать.

Второе письмо пришло от соседей, которые приглашали ее и лорда Дарфилда на обед в воскресенье, после церковной службы. Абби обрадовалась и написала им, что, если они не возражают, она приедет одна, поскольку лорд Дарфилд в отъезде. Настало воскресенье, и к дому подъехал довольно-таки не­взрачный экипаж; Майкл все еще не вернулся. Себастьян шел следом за Абби к выходу и ломал руки, словно суетливая гувернантка. – Леди Дарфилд, я обязан поставить вас в известность, что маркизу не понравится, если вы поедете на обед к Хавер-шемам без него. Уезжая, он строго предупредил, чтобы вы не покидали Блессинг-Парк.

Абби ласково улыбнулась отражению Себастьяна в зерка­ле, перед которым надевала шляпку.

– Я всего лишь собираюсь в церковь и на обед, Себастьян. Маркиз не стал бы против этого возражать.

– Он приказал не выпускать вас из Блессинг-Парка до тех пор, пока сам не представит вас соседям!

Абби фыркнула и повернулась к Себастьяну.

– Если бы он действительно хотел сам представить меня соседям, то был бы сейчас здесь. Так что оснований возражать у него просто нет, – весело ответила она.

– Прошу прощения, леди Дарфилд, но я вынужден наста­ивать…

Абби уже сбежала по лестнице и направилась к экипажу. Вздыхая, Себастьян стоял рядом с Джоунзом и смотрел, как Абби непринужденно болтает с лакеем Хавершемов, ошалев­шим от столь непривычного для него обращения.

– Она наделает бед, если лорд Дарфилд в ближайшее вре­мя не вернется, – сухо заметил Джоунз.

– И виноват в этом будет только он сам, – фыркнул в ответ Себастьян, когда экипаж выехал за ворота. Хавершемы, бездетная пожилая пара, были рады приезду маркизы, да еще такой хорошенькой и юной. Абби, в свою очередь, пришла в восторг от гостеприимных хозяев. Они громко смеялись, когда Абби повествовала о своих приключениях в Египте, где прожила целый год и научилась исполнять танец живота. Они настояли, чтобы маркиза им его продемонстри­ровала, а к концу вечера сами лорд и леди Хавершем тоже попытались станцевать этот танец. Когда Абби поздно вечером вернулась в Блессинг-Парк – слегка навеселе, как заметил огорченный Себастьян, – она с нескрываемым восторгом рассказывала о леди и лорде Хавершем. Себастьян вежливо ее выслушал, пожелал спокойной ночи, прошел прямо в кабинет и налил себе изряд­ную порцию неразбавленного виски.

На следующий же день Хавершемы появились в Блессинг Парке, чтобы захватить Абби на прогулку в Пемберхет снова Себастьян умолял ее остаться, и снова Абби проигнорировала его просьбу.

– Там есть старинный монастырь, который мне очень хо­чется увидеть. Вы знаете, что Симон де Монфор провел: там целых две недели? – спросила она его с энтузиазмом.

– Да, мадам, знаю. Совершенно уверен, что монастырь будет на прежнем месте и тогда, когда приедет лорд Дарфилд. Пожалуйста, отложите свою экскурсию до его возвращения.

– Но, Себастьян, неужели он такое чудовище, что мог бы запретить мне посещение монастыря?

– Конечно, нет! – поспешил заверить ее Себастьян.

– Вот и отлично. Я вернусь до наступления темноты, и ничего страшного не произойдет, я даю вам обещаю.

Через несколько часов, далеко за полночь, Абби вернулась очень усталая и терпелшю объяснила потрясенному Себастья­ну, почему у нее перепачкано платье.