Наследство Алвисида - Рыцарь без ордена

Не впервые. Даже Тень не знал, что граф Астурский — Блистательный Эксперт ордена, имени не имеющего. Роберт догадывался, каких трудов стоило старшим братьям ордена по полгода внушать Теню воспоминания о скучных пирушках и пустых забавах. Но об ордене не должны знать даже Тени. Впрочем, может быть именно-то они и не должны знать — слишком уж велики стали их силы, знания и влияние за последние десятилетия. И уж точно Тень не узнает все, что граф видел сегодня — незачем. Большую часть правды — да. Но не всю правду. И уж, разумеется, без капли лжи. Ну, если самую малость приукрасить под кубок доброго вина, тут уж как водиться.

По давней привычке Найжел перед смертельной опасностью говорил о будущем так, словно эта опасность уже позади. И граф с удовольствием поддерживал его тон.

— Готов?

— Готов.

— Разговаривать мы не сможем. Хватай пастью край веревки и старайся не упускать меня из виду. Когда вода утихомирится и не будет так сносить, плывем наверх по лестнице. Все понял?

Найжел кивнул и нырнул с головой в холодную воду, словно там ему превратиться в рыбину будет проще. А может он и прав. Роберт на всякий случай тоже, прежде чем начать метаморфозу, сел на корточки и вода скрыла его с головой.

В воде превращение в рыбу произошло так же просто, как на воздухе в орла.

Какое-то время, совсем краткое, друзья привыкали к новому облику, потом дружно подхватили плавающие по верху концы веревки, к которой были привязаны мечи.

Попробовали потащить — получилось. Роберт повлек груз с пирамиды ко дну, там было спокойнее. Ему пришла в голову мысль, что из подземного озера, где вода не была стоячей и тухлой, вполне может выходить на поверхность или в море подземная река и пожалел, что не обсудил этот вариант с Найжелом. Сейчас же они были лишены возможности общаться.

И тут Роберт с ужасом подумал, что с гладкого скользкого рыбьего туловища запросто может соскользнуть цепочка с чудесным амулетом.

Он сделал сложный кульбит, словно головой собирался нырнуть под брюхо и завертел головой, намереваясь поймать соскользнувшую цепочку с амулетом. Не знаем, можно ли в данной ситуации применить выражение «вздохнул свободно», но то, что граф иcпытал невероятное облегчение — точно. Цепочка с чародейским причиндалом словно приросла к чешуйкам рыбьего тела, в чьем добровольном плену находился разум Роберта. Более того — он заметил, что она будто чуть уменьшилась в размерах, пропорционально перевоплощению. Собственно, так и должно быть — иначе как с такой золоченой дурой на груди летала бы птаха или букашка-сикорашка?

Ничего не скажешь — толковую вещь выдумал неведомый маг; интересно сколько лет он шел к своему созданию?

Роберт вновь подхватил конец веревки с мечами и посмотрел на друга, словно хотел подбодрить его. Найжел плыл, вернее его влекло, к центру пещеры, где совсем недавно было озеро. Роберт подумал, что если их вынесет в русло подземной реки и дальше — в море, либо наземное озеро, то это тоже неплохо. То, что эти скалы будут объектом пристального изучения адептов ордена без имени, у него никаких сомнений не вызывало. Чем больше он узнает сейчас, тем легче будет тем, кто пойдет по его следам.

Они плыли ближе ко дну, надеясь, что там не будет так нести неизвестно куда неумолимый поток, в котором кружился тысячелетний сор.

И через какое-то время, не такое, чтобы чересчур продолжительное, внутренне движение воды прекратилось.

Найжел потянул было свой конец веревки в ту сторону, где располагался выход, но что-то заинтересовало Роберта на самом дне бывшего озера. Оно было белым. И только подплыв ближе он понял, что все дно устилали кости — останки чужинцев.

Вот почему изыскатели ордена так и не нашли ни одной могилы чужинцев. Другой народ — другие обычаи. Впрочем, и в их мире есть племена, которые хоронят своих мертвых отпуская в море…

Надо было выбираться на воздух, и возвращаться в столицу, хватит с них приключений на сегодня. Разве Найжел, например, мог предположить, что получит столько волнующих событий, разгоняющих скуку жизни, в такой близи от столицы?

Вот уж действительно: незачем далеко ехать за приключениями, они сами тебя найдут.

Плыли они довольно долго и быть в теле рыбы Роберту порядком надоело. Он догадывался, что и Найжел испытывает те же чувства.

Наконец черную толщу воды в опостылевшем серпантине лестницы пробил дневной свет.

Граф прикинул, чтобы вода доходила ему примерно до пояса и начал метаморфозу.

Превратившись обратно в человека, он с удовольствием потянулся и вдохнул горный воздух полной грудью.

— А я думал, что теперь у меня даже из ушей вода польется! — усмехнулся он и обернулся. — Ты чего, Най, давай метаморфируйся. Лучше в человека, а не сразу в орла, поговорим чуть чуть.

Глуповатое лицо рыбины, с нелепым ртом и выпученными глазами тупо смотрело на него из воды.

— Хватит придуриваться, Най, солнце скоро сядет!

Ответом было молчание. Если не считать почти беззвучно лопающихся на поверхности пузырьков.

Роберт вновь вошел в воду и вытащил из воды огромную рыбу. Он в ихних породах плохо разбирался, но таких в свое время пробовал — мясо у них сочное, розовое…

Рыбина смотрела на него понимающими глазами — грустно и вроде осуждающе. Граф попытался снять с нее амулет — не получилось, он словно прирос к чешуе. Силы оторвать, может быть и хватило бы, но кто предскажет последствия? Очень сомнительно, что окажись Найжел без амулета, вновь к нему вернется его облик, это вам не бабьи сказки о зачарованных принцессах…

Роберт вынес друга на свет, внимательно всмотрелся в амулет. Его поразила полная матовость камешка в центре — граф четко помнил, что раньше видел в нем искру.

Он левой рукой схватил свой, поднес чуть ли не к самым глазам. И со стоном выпустил друга-рыбу в воду.

В его собственном амулете искра чуть блеснула — не матовым оставалось совсем крошечное пятнышко, былинка в вечности. Что это означало, он не знал. Но догадался — сила амулета не бесконечна. Сколь долго пользовались им те, кто владел чудесной вещицей до них, сколь безрассудно израсходовали магический запас силы? Да и сам он хорош…

Граф поморщился, словно от живота по грудной клетке разлилась боль — осознание, что и он мог бы сейчас плавать, как Найжел… Насколько еще времени хватил силы в его талисмане: на минуту, на час? Может и на день, но кто ж станет рисковать…

Роберт стащил свой амулет — все ж искра в нем не погасла, натянул на рыбину.

— Ну давай, Найжел, перевоплощайся, в моем-то силы еще остались.

Рыбина чуть ли не задрожала, стараясь, растопырив плавники. Бесполезно.

Это был конец. Роберт устало уселся на ступеньку, залитую водой. Лосось дружелюбно ткнулся мордой ему в колено.

— Найжел, ты помнишь, чтобы я хоть раз сдавался? Нет? И я не помню. Но в такой пропасти я еще не был никогда.

В эти минуты он совершенно забыл и об ордене и о своей великой миссии. Он даже не особо задумывался, что пропасть, которую он помянул, не только фигуральная — он в глубоком ущелье средь хоть и не обширных, но труднопроходимых гор. Он думал об одном — Найжел должен быть спасен.

И будет.

Сейчас для него нет ничего важнее и священней. А если орден без имени считает иначе, то пусть валится в тартарары вместе с этим миром, который так пуст без Найжела!

Но до чего нелепо все получилось. Как всегда и бывает.

И, самое дурацкое, он не знал, чем кормить рыбину.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Эпизод десятый

Огонь в чаше у вепря-первопредка в Пещере Предков не погас, род Найжела не прервался.

Граф Роберт не знал, поверили ли орнейские старейшины и жрецы его рассказу, которому он сам бы поверил с трудом, и в то, что лосось (кстати в этих краях не водящийся), которого он полуснулого притащил в безымянную деревушку, прилепившуюся с северной стороны к горному массиву, и есть рыцарь Найжел, глава и последний представитель прославленного клана. Но огонь в священном здании не потух, следовательно, клан существует, и рассказ графа Роберта правдив. Значит, надо что-то предпринять, дабы возродить Найжелу прежний облик, чтобы он мог снова занять свое место в Пещере Предков и в зале совета.

По разному, ох по разному, восприняли орнеи то, что произошло. И во многом это было связано с неординарной личностью графа Астурского. Слишком много удивительных событий произошло на архипелаге с момента его появления здесь, слишком. И почти все связаны с нелюбимой орнейскими рыцарями магией.

Все многочисленные объяснения — на совете старейшин, в Пещере Предков на «доверительной» беседе с глазу на глаз со старейшиной старейшин, с верховными жрецами и священниками орнеев — граф вспоминал впоследствии, как утомительную череду слившихся воедино поединков нервов. Он выдержал. Да и как могло быть иначе, не такое выдерживал. Но в этом случае для него важно было лишь одно — помочь Найжелу. И орнеи могли помочь, иначе ему было бы все равно что и кто о нем подумает.

Он догадывался, что жрецы, свято хранящие свои тайны от всех, могут оказать реальную помощь. И он не ошибся. Не зря он рассказал то, о чем в ином случае и не заикнулся бы (не об ордене, имени не имеющем, разумеется), не зря он употребил все силы, чтобы ему поверили. И ему поверили — чтобы выручить своего, Найжела, чтобы не погас огонь в Пещере Предков еще перед одним тотемом.

А ведь Роберту труднее всего было убедить в своей искренности самого себя — он не знал, горит ли огонь, потому что Найжел жив и его обратное воплощение после многодневного магического пребывания в рыбьем облике возможно, или потому, что он сам, граф Астурский, по признанию мертвых предков орнеев, является представителем клана вепря. Он гнал от себя подобные мысли прочь — он выпьет еще по чарке доброго вина со своим другом! И он убеждал тех, кто мог помочь хоть как-то, ибо сам выходов для спасения друга не видел.

Ему было все равно, какие слухи ходили о происшедшем в народе, какие очередные небылицы придумали про него. Главное — найти путь к спасению друга, а уж это-то от народа не зависело. Путь был найден совершенно неожиданно.

— Этот амулет принадлежит магине Астазии, — сказал, вертя в руках диковинную вещицу Роберта, старый жрец. — Только она может вдохнуть покинувшую силу в тот медальон, что висит на главе вепря. Но к ней не подобраться…

Сердце Роберта остановилось, и едва не забыло забиться вновь. Все ниточки сплетались в один клубок. Собственно, он знал, отправляясь на Орнеи, что так и будет, но все равно это оказалось для него неожиданностью.

— Кто такая богиня Астазия? — изобразил удивление граф. — Сколько путешествовал, а никогда не слышал…

Большинство, если не все, орнейские рыцари тоже не имели не малейшего понятия о каком-то там чародее женского рода по имени Астазия, зато жрецам, похоже, это имя было очень хорошо известно. Верховный жрец орнеев нахмурился и переспросил у старца:

— Вы уверены, почтенный Ропол-ка, что этот амулет сделала Астазия?

— Да, конечно, это ее работа, — прошамкал беззубым ртом старец. — Сомнений нет…

— Да кто такая Астазия? — воскликнул граф Роберт, придерживаясь выбранной роли.

— О Царе Мира вы когда-нибудь слыхали, благородный граф? — спросил верховный жрец.

В небольшом зале раздался гул голосов — что-нибудь, как оказалось, о нем слышал каждый.

— Детские сказки, — пробубнил граф Роберт. — Но при чем здесь эта Астазия?

— Она — его дочь, — верный жреческой привычке объяснять не объясняя, произнес старик. — Как известно, у Царя Мира рождались только мальчики. Девочка принесла ему гибель и теперь уже тысячу лет живет в его замке.

Эту легенду Блистательный Эксперт ордена без имени не слышал, но подозревал, что она имеет к действительности очень мало отношения. Впрочем, почему нет? Живет-то она действительно на чудом уцелевшем островке, где в неприкосновенности сохранился замок Царя Мира.

— Это все, наверное, очень интересно, — раздражение Роберта было почти неподдельным, — но как это может помочь моему другу Найжелу? Вашему собрату, главе и последнему воину клана вепря.

— Надо отправиться на остров и попросить Астазию вдохнуть силу в его амулет, — противно захихикал Ропол-ка. — Так просто…

— Так в чем же дело? Почему вы не сказали мне этого раньше? Я завтра же отправляюсь к морю и сажусь на корабль. Я возьму с собой Найжела и обратно мы вернемся, когда он будет держать в руке меч!

— Не торопитесь, благородный граф, — остудил его пыл верховный жрец. — Не все так просто.

Это-то Блистательный Эксперт ордена без имени прекрасно знал и сам. Но вот граф Астурский не понимал в чем проблемы:

— Кто может мне воспрепятствовать? — свел он в грозную линию брови. — Эй, слуга, подай еще вина! Кто может мне запретить помочь моему другу? Если у орнеев и существует закон, запрещающий отправляться к этой вашей Астазии, то я не орней. А если б и был трижды орнеем, то друг для меня…

— Не кипятитесь, граф, — оборвал его слова старейшина старейшин. — Глава клана вепря дорог всем орнеям. Мы так же хотим его спасения, хотя в облике рыбы он по вашей вине.

Граф ничуть не смутился, взял у слуги кубок с вином и сделал большой глоток.

— Я спокоен, — заявил он. — Хотя очень трудно быть спокойным, когда Найжел в бочке с водой пожирает лягушек, а вы знаете как его спасти и играете со мною в жмурки.

Старейшина старейшин встал со своего места, словно собираясь с мыслями и протянул руки к пламени, точно ему было холодно в такую жару. Перешептывания мгновенно смолкли, все глаза устремились на пожелтевшее лицо, изборожденное морщинами, как вековой мрамор нитками прожилок.

Очень медленно, подбирая слова, он рассказал про остров — самый северный остров архипелага, который, собственно, к орнейским островам отнести никак нельзя. Но если можно до него добраться, то только с Орнеев. Этот остров — средоточие магии, что там происходит и кто на нем обитает никто толком не знает, одни легенды. Говорят, там остался замок Царя Мира…

Последовал долгий и довольно путаный рассказ о Царе Мира. Надо признать, версия была более всего приближена к правде, которую знал Роберт, чем все прочие легенды и сказки, что довелось ему слышать на своем веку. Но ничего нового он, конечно, не узнал. Как и про Астазию — то же. Орден было известно то же, что и верховному жрецу, то есть почти ничего, ибо рассказ о дочери Царя Мира, которая до сих пор живет на острове в одиночестве и ждет своего героя, мало похож на истину. Впрочем… в мире случаются и не менее удивительные истории, кто знает… Известно лишь, что за последние века кто-то на острове бывал и говорил с Астазией — иначе откуда в мире то там, то здесь всплывают чудесные вещицы изготовленные волшебницей? А Роберт знал точно, что на острове был Чевар.

Значит, должен добраться и он. Сейчас как-то отошло в даль, зачем он туда стремился долгие годы (отошло, но не потеряло значения). Сейчас он хотел лишь одного — вернуть Найжелу утраченный облик…

— И дочь Царя Мира до сих пор ждет героя, равного Царю Мира, чтобы от него родить ребенка, который принесет мир и счастье всем людям, подобно своему прославленному предку, — завершил свой рассказ верховный жрец. — Только не нашлось еще рыцаря, которого преодолел бы все опасности и испытания, нарочно поставленные на острове вокруг чудесного замка. Да и к острову-то не многие отваживаются причалить…

— Нечего там делать… — проворчал кто-то из старейшин орнеев. — Мрачный остров вдали от всех морских путей. Бывал я там лет тридцать назад. И истории про героев слышал, только не о магине Астазии. Якобы, в замке лежат огромные сокровища. Высадились мы на пустом берегу… Там скалы — выше неба и в них вход в пещеру. Говорят, что там, в темноте, обитают легионы бесов. И добраться до сокровищ почти невозможно. А если у кого и получится, то лишь у бесстрашного духом и чистого помыслами, обязательно в одиночку отправившегося внутрь и знающего, зачем он идет. Я тогда еще юнцом был. Командир корабля с дюжиной воинов, не раз отличившихся в сражении, вошли внутрь…

— И что? — спросил кто-то.

Орней не торопясь опорожнил кубок с пивом и вздохнул:

— И ничего. Мы прождали на корабле сколько могли — месяц или полтора.

Заканчивалась провизия… Да приближался сезон ураганов. Помощник командира сказал, что капитан погиб. Мы совершили все положенные обряды, сделав вместо погибших деревянные подобия, и отчалили от негостеприимного острова.

Все молчали.

— Но если Астазия там живет и действительно может спасти моего друга, надо отправляться туда! — встал граф Роберт.

— Этого никто точно не знает, — разлепил губы главный жрец орнеев. — Вдохнет она силу в свой амулет или не захочет этого сделать… Не исключено, что это у нее и вовсе не получится.

— Но это может быть правдой? — не сдавался арситанец. — Что она живет там и возродит силу в своем амулете?

— Вполне, — кивнул жрец.

— Тогда надо отправляться на этот проклятый остров!

— Но войти в пещеру — значит погибнуть.

— Не войти в нее — значит погубить Найжела! Я пройду, не могу не пройти.

Сколько раз моя жизнь зависела от Найжела — он меня ни разу не подвел. И я не подведу.

Все молчали, устремив взоры на пляску огня в полыхающем костре.

Наконец старейшина старейшин тоже встал. Обошел каменные изваяния предков, останавливаясь перед каждым. У идола грача постоял чуть дольше и словно пламя в чаше взметнулось ему навстречу, хотя это наблюдающему за ним Роберту могло лишь показаться.

Старейшина старейшин вернулся и посмотрел на арситанца.

— Мы благодарны вам в желании не дать угаснуть роду вепря. Все наши кланы помогут вам, граф Роберт.

На следующий день было объявлено, что сын старейшины старейшин отправляется вместе с юной женой в морское путешествие — принести по старинному, почти забытому, обычаю дары хозяевам водных просторов. Вместе с ними отправляется верховный жрец и посол арситанского короля.

Графу не нужна была вся эта излишняя помпа и многочисленная свита. Но главный жрец высказал желание самолично отправиться в путешествие, а другого предлога, как объяснили Роберту, для отлучки высшего священнослужителя с главного острова не было.

Похоже, графа просто не хотели отпускать к удивительному острову одного, ну и пусть. Присутствие сильного мага, каким был жрец, даже не шибко дружественно настроенного, не помешает. Конечно, вся эта многочисленная свита будет раздражать и мешать… Впрочем, в неведомый вход пещеры войдет он один. Так что, наплевать.

Вот ждать и наблюдать за всей этой суетой — тоскливо.

Когда решение принято, хочется быстрее начать действовать. Даже граф считал минуты до момента отплытия кораблей — в неведомое, к острову, где ждет его Астазия.

Почему-то у Роберта было чувство, что эта неведомая волшебница, руку которой он видел в чудесное зеркало в подземной цитадели, знает о его предстоящем визите.

Если б еще знать, как она его встретит? Теперь ему мало добраться до окна в иномирье, ему надо добиться от нее более важного — спасения друга. И меч здесь может оказаться бессилен…

Хорошо, когда все зависит от тебя самого. Захотел в поход — кликнул оруженосцев, сел на коня и вперед…

И делать ничего не делаешь в этой суетной хлопотливости подготовки и без дела не сидишь. То одно, то другое, да еще фрейлины от Гермонды сводят с ума, прибегая ежечасно с записочками от повелительницы, где один вопрос глупее другого и приходится обстоятельно отвечать — проще было бы самому сходить к ней и все сразу объяснить, но это было выше его сил. И почему она обращается к нему, разве он руководитель похода?

Очень редко выдавались часы, когда можно было посидеть у золоченого бассейна с проточной водой, где плавал Найжел. Просторная бочка, тоже золоченая, как положено по рангу, уже была готова к походу. Сотни дворцовых мальчишек ловили в саду лягушек, не зная, зачем они вдруг понадобились.

Роберт посмотрел в выпученные глаза рыбины и невольно отвел взгляд. Вдали помещения сидело полтора десятка женщин, отошедших туда при появлении графа. По мнению Роберта их нельзя было бы назвать красавицами, но все были молоды, широкобедры и грудасты, все аж светились здоровьем и чистотой. Жены Найжела, по одной от каждого клана…

— Может, попросить тебе рыбьих самочек наловить, Найжел? Чтоб не скучно было?

— попытался отшутиться он. Шутка получилась невеселой.

Граф сел на край бассейна.

— Скоро, Найжел, скоро мы отправимся в поход, я доберусь до этой пресловутой Астазии и так или иначе она вдохнет силу в твой медальон… Знаю, что ты хочешь мне сказать, знаю… Все магия виновата… — он вздохнул. — Нет?! Ты так не думаешь? Ты полагаешь, что это глупая случайность, вроде той, когда мы провалились в лабиринт у Дубового Замка в Рапрани? Да… Ты, наверное, прав. Но теперь все в наших руках, самое трудное, когда мы сидели у входа в подземелье и я считал, что это — конец, уже позади.

Да, не хочется вспоминать, как он выбирался из проклятого ущелья с рыбиной в сумке на плече. Он все боялся, что не донесет Найжела, за себя он был почему-то совершенно спокоен. И он тогда, повинуясь то ли чутью, то ли неведомому ангелу-хранителю, полез не вверх по скале, а вниз…. И по дну, как по тропе, пошел, куда вела расселина… И через несколько часов шагания неизвестно куда понял, что удача не подвела его и на этот раз: в тропе то тут, то там были явные приметы нерукотворности — явно дорога чужинцев. Только вот куда она вела? Граф не стал задумываться над этим вопросом, поскольку свернуть у него возможности не было. Шел он по дороге ущелью почти два дня. Рыбине стало плохо… И он не знал чем кормить очарованного друга. Найжел умирал. Роберт не мог этого допустить, он от отчаянья хотел кричать и выть. И он завыл — горько и пронзительно, будучи в полной уверенности, что его никто не услышит. Странно, но он почти не удивился, когда заметил почти бесплотную девушку, словно вышедшую из скалы. «Это рыцарь Найжел, что спас нашу сестру?»— спросила она. «Кто ты?»— смутившись своей вспышки горя и потому злой на себя, спросил Роберт. «Я — эхо этих гор. Так это тот самый Найжел, что спас нашу сестру в Махриде?»

Роберт вспомнил ту давнюю историю, о которой и не задумывался никогда. Найжел, конечно, не специально спас фею-эхо, просто солдаты тамошнего раджи завалили ущелье, где она обитала, бревнами и хотели подпалить совсем не для того, чтобы изничтожить какую-то там местную феечку. Их целям и помешали Найжел с Робертом.

А фея была убеждена, что Найжел рисковал жизнью именно из-за нее и помогла им выбраться из гор, где шныряли мечтающие их убить воины раджи…

И в Священных горах Орнеев, в память о том событии, слетелись все окрестные эхи, сколько их там было. Кто принес лягушку, кто гусеницу, кто горстку воды в полупрозрачных ладошках. Они не хотели, чтобы спаситель одной из них погиб. Они же и вывели Роберта по старинной дороге, а потом, в месте, где когда-то прошла лавина, по совсем уж незаметным тропам, к выходу, через мрачный подземный туннель, у входа в который лежал прикрепленный к скале толстенной цепью скелет дракона.

Когда Роберт выбрался в долину, все было совсем просто. А ведь он даже не поблагодарил эх за помощь…

— Завтра мы отправимся в порт. Со мной отправляются в путешествие сын старейшины всех кланов и ваш верховный жрец, — продолжал рассказывать новости другу граф.

Найжел не мог ответить. И это, наверное, к лучшему, считал граф. Ему было достаточно видеть немой упрек (или ему это так казалось) в глазах заколдованного друга. Но и лишить себя драгоценных минут общения с ним Роберт не мог.

— Ваше сиятельство, — раздался за спиной голос слуги, — вас хочет видеть какая-то девушка.

— Ты что не видишь — я занят? — гаркнул граф.

— Она очень настойчива, ваше сиятельство, — попытался оправдаться слуга. — Говорит, что может помочь вам в вашей проблеме…

— Да чем она может мне помочь?! — в сердцах воскликнул граф, но встал. — Я ненадолго, Най, — кивнул он рыбине. — Я скоро вернусь. — Он повернулся к слуге: — Проведите ее в мои покои.

Он очень удивился, узнав в просительнице девушку со скалы, ученицу Чевара, как ее?.. ах, да, Кар, кажется. Вот уж не думал, что еще когда-нибудь ее встретит…

— Чего тебе? — довольно грубым тоном спросил он, почему испытав совершенно необъяснимую стыдливость.

Наверное, Роберта задевало то, что там, в священных горах, она стояла пред ним нагая… он не хотел об этом вспоминать.

— Граф…

— Я слушаю, — он вынул кинжал и со скучающим видом, демонстративно стал подрезать и без того безукоризненно остриженные ногти на оставшихся пальцах правой руки..

— Я… я хочу быть с вами. С тех пор как я увидела вас там, на скале… Я поняла, что люблю вас, что не могу без вас. Вы — новый Царь Мира!

Графу было смертельно скучно, ему захотелось вернуться к Найжелу.

— Это все, что ты собиралась мне сказать?

Он подумал, что с ее помощью мог бы найти берлогу Чевара… Но вряд ли это уже интересно.

— Граф Роберт, я видела сон… Вещий сон…

— Расскажи его зевакам на базарной площади, они любят подобные байки…

Роберт резко вложил кинжал в инкрустированные ножны, показывая, что разговор закончен.

— Если вы выгоните меня вон, то я убью себя! — исступленно закричала девушка.

Роберт подумал — не накачалась ли она какой-нибудь отравы, что столь легко впадает в истерику. Успокаивать ее ему совершенно не хотелось. Собственно, он и не будет. Но как она сейчас не похожа на ту, что была на скале.

— Это твое дело, как распорядиться с собственной жизнью, — сухо сказал граф.

— Одна просьба! — взмолилась она. — Одна только просьба! Вы же мне обещали!..

Там, на скале, обещали!!!

— Если ты о том же самом, то теперь это исключено. Уходи, пока я не позвал стражу и тебя с позором не вышвырнули из дворца.

— Граф, мне было видение. Я вас люблю, да! Но сама бы я никогда не осмелилась прийти к вам. Нечто могущественное заставило меня придти сюда, во дворец, и полдня унижаться перед слугами, чтобы сейчас видеть вас.. Одна просьба, ваше сиятельство! Только одна просьба! — она упала на колени. — Возьмите меня за руки и взгляните мне в глаза. И все! Это же так просто!… А иначе я умру, я знаю…

Граф хотел развернуться и уйти, прекратив этот тягостный для него и беспредметный разговор, но все же решил исполнить эту пустяшную просьбу. Слишком сильно было воспоминание о том моменте, когда она напомнила ему его покойную супругу.

Он пальцами поднял ей лицо за подбородок и улыбнулся. Взял ее руки в свои.

Что она собирается узреть в его взгляде?

Прославленный рыцарь посмотрел в ее широко распахнутые глаза, думая в это мгновение уже о том, что еще собирался сказать молчащему другу, беспокойно кружащему в прозрачной воде золоченого бассейна.

Но тут же вздрогнул, ноги непроизвольно подкосились от неожиданности и охвативших его чувств; граф встал на одно колено.

Перед ним не была симпатичного личика юной ворожеи. На него смотрели пронзительные, усталые глаза Первого Блистательного Эксперта Ордена, имени не имеющего.

Обман, колдовство, жуткий фокус? Он не мог поверить в это чудо, хотя сам пользовался подобной магией при помощи Марваза многие сотни раз. Мошенничество?

Но откуда эта пигалица могла узнать о том, что он рыцарь ордена? Откуда она могла узнать, как выглядит глава могущественной организации, если он вот уже десятилетия не покидал тайного храма ордена?

Все сомнения развеял тяжелый, чуть с хрипотцой голос, который Роберт не спутал бы ни с каким другим на свете:

— Здравствуй, брат. С тобой все в порядке?

— Здравствуй, Первый Блистательный Эксперт, — нашел в себе силы преодолеть удивление граф. — Я не ожидал сейчас… Тем более… Я рад, я и мечтать не мог о том, что мне в ближайшее время выпадет подобная честь, как…

— Оставим это, — поморщился Первый Блистательный Эксперт ордена без имени. — Посредник — новичок и может не выдержать долгого разговора. Когда мы поняли, что Марваз погиб, то с таким трудом нашли на Орнеях нового посредника. Все орнеи, хоть чуть способные к магии — жрецы, а к ним не подступиться…

Роберт хотел спросить откуда они узнали как погиб его оруженосец, но вовремя удержал готовый сорваться с языка глупый и неуместный вопрос.

— Я слушаю тебя, Блистательный Эксперт Роберт, — поторопил глава могущественной тайной организации.

Граф Астурский уже привел мысли в порядок. По возможности кратко и стройно он описал недавние события и свои открытия.

Первый Блистательный Эксперт не смог скрыть своего удивления.

— Мы срочно отправляем бригаду на исследование подземной цитадели.

— Там, наверняка, уже побывали жрецы орнеев, — заметил граф.

— Я подумаю над этим вопросом, — взял на себя ответственность глава ордена. — А амулет этой Астазии до сих пор у тебя?

Роберт хотел распахнуть рубаху, чтобы показать чудесный медальон, но не смог освободить руки из рук собеседника.

— Да, — одними губами ответил он.

— Я хочу его.

— Я могу отдать его только вам лично. Из рук в руки, — возразил граф и старец моргнул в знак согласия. — Но мне надо отправляться на остров Астазии. Даже если бы вы приказали возвращаться в храм, я бы умолял вас разрешить мне продолжить миссию. Найжел — мой лучший друг, не раз проливавший за меня кровь.

Его спасение сейчас в моих руках. Тем более, что это совпадает с нашими общими планами…

— Более, чем ты думаешь, брат, — тяжело вздохнул Первый Блистательный Эксперт.

— Положение гораздо тяжелее, чем мы полагали. Мы рассчитывали, что у нас есть еще несколько десятилетий… — Старец помолчал и закончил: — Оказалось, что у нас может не быть даже года. Катастрофа приблизилась к нашему миру вплотную…

Дверь в иномирье надо уничтожить в кратчайшие сроки… — Он помолчал и добавил:

— Любой ценой.

— Я готов к смерти, — спокойно ответил Роберт.

— Миру не нужна твоя смерть. — Миру нужно, чтобы ты вошел в ту комнату…

— Я слушаю, владыка.

— Обстоятельства изменились, брат. Дойти туда не легко, но что ты будешь делать там, с мечом в руке?