Хроники российской Саньясы (Из жизни Российских мистиков - Мастеров и Учеников 1960-х - 1990-х)

      Начало лекции. Аудитория на сто человек заполнена: студенты, преподаватели, пришлые люди... Время идет - все ждут. Андрей вешает плакаты. Вдруг, в аудиторию влетаю я с вытаращенными глазами и, как будто никого больше нет, обращаюсь к Андрею:
      - Андрей! Его нет!
      - Как нет? Это же полностью меняет дело!
      Публика недоумевает. Как бы, неожиданно заметив, что наш диалог слушает сто человек, разворачиваемся к людям и, разводя руками, говорим (говорили вместе, перебивая друг друга и волнуясь, - я приведу смысл текста):
      - Мы вынуждены попросить прощения у уважаемой публики и признаться, что никакой "Ориентирующей Психотерапии" нет, и мы, чуть было, не прочитали лекцию по несуществующему предмету.
      Народ сбит с толку. Раздаются негодующие реплики (особенно со стороны профессорско - преподавательского состава):
      - Как? Что такое? Что вы себе позволяете, - вы за кого нас принимаете?!
      - Сейчас мы все вам объясним. Дело в том, что несколько лет назад мы были замешаны в одной махинации. И, случилось так, что свидетелем этого стал один ужасный человек. Человек действительно жуткий, так сказать, и внешне, и внутренне. Бывший психолог, а ныне - полностью опустившийся и спившийся бомж. И вот мы у него в руках. А, надо сказать, что у него с юных лет была мания величия и он мечтал стать новым "Фрейдом": открыть новое направление психотерапии. Но, - спился. И вот, поняв, что мы у него в руках, он решил нас использовать: мы должны были работать над созданием новой психотерапии, а потом взять его как основного автора. Делать было нечего и мы согласились, несколько лет создавая видимость работы. Но он стал требовать конкретных результатов, а какие там результаты? Задача-то масштабная, - это не диссертацию написать! Чтобы хоть как-то отодвинуть расплату, мы и решили провести этот доклад, подготовив достаточно общие слова. И вот, он не пришел, так что мы должны все-таки сознаться во всем!
      И тут, на этих словах, дверь аудитории распахивается, и появляется поистине чудовищный человек...
      Целый час до лекции мы с Андреем бегали по Сытному рынку, выбирая наиболее колоритного бомжа. Многие отказывались, несмотря на посулы хорошей оплаты: боялись, что им предложат "криминал". Наконец, когда мы уже опаздывали и отчаялись, появился Колян - великолепный типаж. Мы посадили Коляна, который был, кстати, изрядно пьян, в такси, привезли в Университет и, пока Андрей вешал плакаты, я под лестницей "натаскивал" Коляна на произнесение монолога:
      - Понимаешь, Колян, ты смотри в щелочку и, когда я подам тебе условный знак рукой, - вот так, - ты распахиваешь дверь, входишь в комнату, где сидят люди, грозно вращаешь глазами, топаешь ногами и кричишь на нас с Андреем:
      - "Где ваши результаты?", - Понял? Ну, давай прорепетируем: что ты должен сказать?
      - Ну, войду так, - показывает, - Еб вашу мать! Где, блядь, бабки?
      - Да какие бабки, Колян? Результаты, понимаешь? Результаты! И никакого мата! . - Ну, ладно! Вхожу, значит... - Еб вашу мать! Где эти результаты!
      - - Колян!!!
      Бились мы с ним десять минут; я обещал повысить его гонорар за правильно произнесенную речь и понизить за отсебятину. Наконец, Колян произнес нечто вразумительное...
      Вернемся в аудиторию. Если кто-то и думал, что мы заговариваем зубы, то при появлении Коляна, с публикой случился полный ступор. А Колян уже входил в роль. Вид его и так был ужасен, а тут он еще оскалился, затопал ногами, обвел злобным взглядом аудиторию и, обращаясь то ли к собравшимся, то ли к нам с Андреем, выдал свой монолог:
      - Да еб вашу мать! Где эти хуевы результаты!!!
      - Николай Михалыч, Николай Михалыч!, - засуетились мы с Андреем,
      - показывая ему незаметно кулаки: за то что матюгнулся, - все идет хорошо! Видите, вот мы делаем доклад. Вот - ученые сидят. Сейчас, сейчас мы все устроим. Все идет по плану!
      - Говоря это, я тихонько вытеснил "Николая Михалыча" в коридор, дал ему денег, показал, где выход и возвратился обратно, вытирая пот со лба.
      - Господа!, - обратился я в зал, показывая на дверь, что, мол, Николай Миха-лыч там и все слышит, так что - выручайте!, - Господа! В нашем лице наука сделала потрясающий шаг вперед! Создано новое направление психотерапии!
      Еще раз показываю на дверь, заговорщически подмигиваю и делаю знак, что необходимы аплодисменты. Сбитые с толку и ничего уже не соображающие ученые начинают хлопать в ладоши!
      Лекция прошла с большим успехом. Никакого скепсиса. Вопросы бьыи, но очень конструктивные и по существу. Завязалось несколько творческих контактов. О Николае Михалыче все как будто забыли... Так, при помощи неожиданной выходки, нам удалось создать у аудитории самое благоприятное для нас состояние восприятия...
      Еще одна лекция, на том же ПсихФаке. Проводили мы ее с Рафом весной девяносто четвертого. Назвали тему "Духовная Практика и современная психология: точки соприкосновения и различия". Решили, учитывая прошлый удачный опыт, перед началом лекции чем-нибудь "сорвать присутствующим крышу".
      А происходило все так: людей собралось, как и прошлый раз, достаточно много, в основном, - студенты. Мы дождались, пока публика усядется и начнет ждать... Первым появился я. Коротко и аккуратно подстриженный, с небольшой щетиной, в модном спортивном костюме, темных очках и кожаной куртке, из кармана которой торчала антенна сотового телефона (все эти атрибуты - писк моды "Крутой бандит 94"). В таком виде я прошелся по аудитории, смачно жуя жвачку, надменно поглядывая на публику поверх очков и вращая на пальце ключи от машины. Аудитория притихла. А я забрался на трибуну, еще раз всех оглядел, поставил руки в боки, хмыкнул и сказал:
      - Ну, чо! Вы что ли собрались о Духовной Практике послушать? - Лады! Сейчас придет старшой и начнем!
      Входит старшой - Раф, - в рваных джинсах, старой рубашке навыпуск, с переметной сумой через плечо. Волосы растрепаны, борода нечесана, взгляд сверкает. А дальше: садимся и просто начинаем беседу, - уже без всяких спецэффектов, - восприятие аудитории и так готово...
      Чего-чего, а всевозможных лекций я прочитал очень много. Все - на разные темы и в разнообразнейших аудиториях. В Питере, Минске, Алма-Ате, Москве, на Урале и под Курском... От эпатажных спецэффектов я достаточно быстро отказался, так как нашел иные механизмы работы с вниманием группы. Механизмы эти - энергетические, учитывающие, к тому же и групповую динамику, которую, ежели уметь, можно "запустить" очень быстро. Например, некоторое Путь "Разгильдяя"
      время я пользовался такой схемой: вызывал агрессию группы, явно или намеками, а сам становился "прозрачным". В группе накалялись страсти, они были направлены на меня, но проходили мимо. Энергия внимания скачком подпрыгивала: не оставалось невнимательных или равнодушных. И тут остается "брать" внимание и вести его уже в конструктивное русло темы лекции, по пути расслабляя напряжение, и наращивая интерес уже позитивизацией, азартным рассказом и многими другими вещами. Фаза предварительной раскачки групповой динамики составляет пять-семь минут.
      Последнее время в этих штучках тоже нет необходимости. Я рассказываю в том же состоянии, что и живу, и рассказываю по сути о том, чем живу и к чему устремляюсь. А если лектор соответствует тому, о чем он говорит, -состояние восприятия слушающих изменяется: они как бы "подтягиваются" к тем глубоким темам, о которых толкует рассказчик, внимание их предельно обостряется. Равнодушных в таких случаях не бывает.
      Постепенно приоткрывались мне механизмы создания учебных ситуаций, - и для себя и для других, - у кого есть на это Запрос. Описать это словами почти невозможно, да и не нужно. Основное в этом деле - умение точно "увидеть" Запрос и соединение позиций Игры и Любви. Первый симптом, что что-то не так, это когда из внимания уходит позиция Любви. Тогда есть шанс соскочить на манипуляторство, а зачем это нужно? Хотя, мне понадобилось много времени, чтобы увидеть, что без Любви Игра и не Игра вовсе, а так, дешевая рисовка...
      Еще несколько историй в стиле "русский Дзен":
      Однажды, в летнем лагере девяносто восьмого года, я возвратился в свою комнату после вечерней практики. А перед практикой Петр говорил о точности словесных формулировок и ответственности за свои слова. Так вот, возвратившись к себе, я вознамерился немного отдохнуть, а потом попить чайку. Обитали мы в двухэтажном доме, - я и еще трое ребят жили на втором этаже, а Виталик Котиков и Игорь Таболов, - мои друзья, тоже методисты, - на первом. И вот, только я прилег отдохнуть, как заходит Таболов:
      - Дай кипятильник.
      - Только на десять минут! Потом я сам собираюсь пить чай.
      - Ладно, принесем...
      Проходит пятнадцать минут, двадцать, - ни Таболова, ни кипятильника. А слышимость в домике отличная: к Виталику с Игорем на первый этаж пришли еще ребята, - про меня забыли и все кипятят и кипятят чай для вновь пришедших... Сильно стучу по полу - напоминаю. Снизу слышен голос Таболова:
      - Блин, Влад запарил! Если спустится за кипятильником, - возьму его за яйца!
      Сказал, конечно, метафорически. Я же спускаюсь вниз, вхожу к ним в комнату и спускаю штаны:
      - Ну что, Игорь, - отвечаешь за слова?
      В то же лето, поздним вечером, в нашей комнате. Укладываемся спать. Леша Макаров рассказывает какой-то анекдот, употребляя пару крепких выражений. Выражения эти вызывают "праведное" возмущение Коли Меркина. Сам Коля вообще никогда не употреблял ненормативной лексики: по его мнению, это сильно "опускает сознание". Начинается спор, в который включается вся комната, кроме "виновника" - Макарова, который завернулся в одеяло и, казалось, задремал. Коле пытаются объяснить, что крепкие выражения далеко не всегда являются грубым и похабным сквернословием, а будучи произнесены особым образом, точно, как ничто другое, передают глубину некоторых переживаний. Коля не унимается и долго педантично гнет свою линию. Все уже замолчали, а он продолжает "лекцию". Тут из под одеяла показывается зевающий Леша Макаров:
      - Слушай, Коля, не еби мозгу!
      Через пару дней Коля уже сам пару раз был замечен в точном, емком и крепком выражении глубоких чувств...
      Мой друг и ученик Школы Сережа Сакович пришел в группу семь лет назад. Тогда он был в звании подполковника и работал преподавателем военной кафедры одного из ВУЗов Питера. И вот, в одной из первых консультаций ему дали практику: "Цикличный бег". Это сильная и многогранная техника, но на вид очень простая и, для непосвященного глаза смешная; идет чередование бега и заниженной ходьбы в определенной пропорции (пропорция для каждого своя, но циклы небольшие - от десяти до пятидесяти шагов). Заниженная ходьба выглядит очень странно: многие прохожие оборачиваются в недоумении. А Сергей жил в Ломоносове и, обычно, возвращался с работы через парк. И он решил экономить время, выполняя "Цикличный бег" прямо по пути с работы. Возвращался он поздно, и первые несколько дней никто ему в парке не попадался. А тут, вдруг, видит Сергей, что обгоняет его человек, и так очень опасливо косится. Можно себе представить: подполковник в фуражке и при погонах идет вприсядку по ночному парку! Прохожий прибавил скорости. А тут, как раз, у Сергея закончилась фаза заниженной ходьбы и ему нужно переходить на бег. Он и побежал, невольно догоняя прохожего. Тот, - бедолага, припустил, что есть мочи. Сакович - добрая душа, кричит ему вслед:
      - Не бойтесь! Я вас не трону!
      Где там...
      И, наконец, такой прикол: едем с ребятами в электричке: каждую минуту входят коммивояжеры, к которым все привыкли, так же как и к легкому фону раздражения на них:
      - Прошу прощения за очередное беспокойство! Предлагаю вам... Осталась одна остановка до вокзала. Встаем и направляемся в соседний
      вагон. Открыли двери, встали. Я откашлялся, привлекая внимание: вагон
      притих. Тщательно чеканю каждое слово:
      - Уважаемые господа! Просим прощения за очередной раз доставленное вам беспокойство!
      Под гробовое молчание публики следуем в другой конец вагона. Там оборачиваемся, подмигиваем и выходим.
      Многие глаза засветились. Были и улыбки понимания. Дай Бог, если хоть чье-то автоматическое восприятие чуть-чуть "разомкнулось"!
      3. Терапевтические байки
      Разгильдяйство в работе с людьми, на мой взгляд, одна из отличительных черт Российских "целителей". Не обошла стороной эта доля и меня. Пройдя еще до ПсихФака достаточно разнообразный, в этом отношении. Путь и как пациент, и как ученик, я, еще не имея Университетских "корочек", начал активно практиковать, как психотерапевт, чувствуя себя достаточно "крутым". Шел девяносто первый год: только что появились газеты бесплатных объявлений, и я был одним из первых, кто начал помещать туда регулярную рекламу. Пациентов было много, я брался лечить всех, кто бы ни приходил и с какими бы проблемами не обращался: будь то семейные неурядицы, язва желудка, фобия, депрессия, шизофрения... Во мне жила потрясающая уверенность в своих силах и в том, что любые проблемы разрешимы. Продолжалось все это безобразие года два-три, пока, наконец, Петр не предложил мне временно отойти от активного вмешательства в чужие жизни, что я и сделал, естественно, не без неких внутренних "ломок". Потом уже, через несколько лет, я снова вернулся к консультированию, но уже с совершенно иных позиций. Но, что интересно: в те лихие годы, интуитивно опираясь на свой богатый опыт пациента, я, несмотря на отъявленное разгильдяйство, не успел кому-нибудь сильно навредить, напротив именно это качество позволило мне даже принести, в ряде случаев, некоторую пользу. Не могу это приписать ни чему иному, как только везению и провидению, которые мне сопутствуют. Далее я приведу несколько примеров типично разгильдяйской терапии, приведшей к довольно сносным результатам...
      Итак, я говорил уже, что по объявлению звонили и приходили люди с самыми разными ситуациями. И вот, однажды, раздался звонок в дверь, и в прихожей моей квартиры возник забавный коллектив: в центре находилась бабуля лет семидесяти, совершающая странные движения, а по бокам, поддерживая бабулю, тяжело дышали взлохмаченные мужчина и женщина, -как потом выяснилось, - дочка и зять. Видно было, что им пришлось изрядно потрудиться, чтобы втащить бабушку на третий этаж. Увидев меня, женщина робко произнесла:
      - Вы доктор? Мы вот вам мамашу привели...
      Смекнув, что с подобными ситуациями я еще не сталкивался, я, для пущей уверенности, приосанился и взял тон этакого дореволюционного профессора:
      - Ну-с! Что тут у вас?
      - У нее этот самый... остеохондроз. В общем, - боли очень сильные. Тише, тише мамаша, - обращаясь к старушке, издававшей сильные стоны, -вот доктор, сейчас он тебе поможет! Понимаете, доктор, - в поликлинике ничего не могут поделать. Может быть, вы возьметесь?
      - Возьмусь, возьмусь, не беспокойтесь. Проведите бабушку в мой кабинет, а сами пока подождите на улице.
      - А можно мы у вас пока подождем? На улице дожць...
      Ситуация сложилась непростая. У меня было, конечно, некоторое представление о том, что такое остеохондроз, но что делать с этой старушкой, -я никакого понятия не имел. А дверь между кабинетом и столовой, где расположились родственники, была столь звукопроницаема, что там можно было услышать даже дыхание.
      Бабулю посадили в кресло, я сел напротив, родственники перешли в столовую и принялись обсуждать "слишком молодого доктора" и сокрушаться, что, наверное, ничего не получится.
      Старушка, тем временем издавала разнообразнейшие стоны и ни секунды не сидела спокойно: тело ее совершало очень сложные и замысловатые движения. Я посидел немного, пытаясь собраться с мыслями, затем спросил:
      - Ээ... Что вы чувствуете?
      - Доктор, касатик, миленький, говорите громче, я слышу плохо!
      - Что вы чувствуете!!! - заорал я на всю комнату. В столовой затихли и насторожились.
      - Доктор, помогите, касатик! Не могу уже, вся извелась! Позвоночник так и крутит, так и крутит!
      Стало очевидно, что этот случай, - не вариант для утонченных психоаналитических бесед. Необходимо было точное действие, но какое? Старушка продолжала причитать и раскачиваться в кресле. Неожиданно и для нее, и для себя я вытянул руку, поднес ее почти к самому носу бабушки и тоном, не допускающим возражений, гаркнул:
      - Спокойно! Смотрите на мою ладонь!
      Старушка замерла, затихла и уставилась в мою ладонь. Подействовало! Минута-другая, чтобы оценить ситуацию и найти, что делать дальше. Замечаю на шее бабушки крестик. Сдвинув брови, кричу назидательно:
      - Молитесь, потому что, когда я хлопну в ладоши, все пройдет!
      Что именно должно пройти, - не знаю, но уверенность, что что-то пройдет - стопроцентная, потому что придумать для этой бабушки что-то еще я уже просто не смогу. Должно сработать это - отступать невозможно. Из столовой доносится тяжелое дыхание родственников. Бабуля шепчет молитву.
      По первому внутреннему импульсу хлопаю изо всех сил в ладоши. Старушка вздрагивает, потом тело ее как-то обмякает в кресле... и она начинает похрапывать.
      Пару минут наблюдаю за тем, как она спит. Для меня очевидно, что терапия на этом закончена, по крайней мере, что делать дальше я не знаю.
      Выхожу к родственникам, потираю руки и снова, - тоном дореволюционного профессора:
      - Ну-с! Сеанс закончен. Извольте оплатить!
      Ошарашенные родственники отсчитывают деньги, потом проходят в кабинет: бабуля проснулась и позевывает. Не стонет и не дергается, но тоже ничего, по-видимому, не соображает. Родственники подхватывают ее с обеих сторон, хотя она вполне уже может идти сама, и бормоча что-то типа: -"Пойдемте, мамаша! ... Молодой шарлатан!... Связываться с такими неохота, а то бы...", удаляются...
      Дней через пять раздается телефонный звонок. Узнаю голос - бабушкина дочка:
      - Доктор, извините, мы тогда погорячились... В общем, у бабушки позвоночник прошел, но появились боли в желудке. Можно мы опять к вам придем?
      - Приходите.
      Зная, что терапия опять будет недлинной, назначаю прием на десятиминутный перерыв между двумя другими пациентами.
      Что делать - опять не знаю, но соображаю, что раз уж произошло такое "чудесное исцеление", - значит большая часть проблемы - истерического происхождения. Звоню Алексею Вовку, с которым в то время часто советовался.
      - Что тут можно сделать?
      - Очень может быть, что все ее телесные проявления завязаны на какую-то проблемку, которая "сидит" в другой модальности, скорее всего, в зрительной. Тут можно либо гонять симптом из одного места в другое, либо сделать одну "магическую" штуку: спроси у нее, как она чувствует свою боль. Она, судя по всему, поднимет глаза вверх, что будет означать, что она обращается к своей проблематике в визуальном диапазоне, но не осознает ее. И в этот момент ты бери валдайский колокольчик и звени у ней над тем ухом, ближе к которому она скосила глаза, когда подняла их. Есть некоторая вероятность, что проблемка, если она не очень глубокая, рассьшлется. Только возьми натуральный валдайский колокольчик с чистым звуком...
      Достать валдайский колокольчик я тогда не успел... Бабуля передвигалась на этот раз самостоятельно и сопровождала ее только дочка. Теперь старушка и слышать могла довольно-таки сносно: кричать мне больше не пришлось. Начали мы с инструкций:
      - Во-первых, вот вам лекарства, которые вы будете пить два раза в день. Очень сильные лекарства! (Я даю бабуле какую-то фирменную американскую упаковку, куда предварительно насыпал горошины "Рыбьего жира"). Во-вторых, даю вам инструкцию: как можно меньше употреблять соли и месяца на три полностью воздержаться от любой мясной пищи.
      - Ой, да как же это?
      - Ничего, зато поправитесь! Понятно? (Строгим тоном). Ну, хорошо (смягчившись), ответьте-ка мне: как у вас болит желудок?
      Бабушка действительно поднимает глаза вверх... А у меня под креслом уже заранее припрятаны половник и сковородка (больше ничего звенящего в доме не нашлось), которые я немедленно выхватываю и стучу над ухом пациентки.
      Так же, как и в прошлый раз: старушка вздрогнула, затем обмякла и заснула.
      Следующий звонок уже через неделю. В трубке голос самой бабушки:
      - Доктор, у меня теперь вот как дела идут: день позвоночник крутит, другой день желудок болит, а потом зато два дня все нормально...
      - Приезжайте, вылечу я вас, наконец!
      Ситуация была уже понятна. Дети и внуки выросли, а бабушке больше нечем себя занять, кроме как поездить по врачам. Заодно и внимание родственников...
      В этот раз мы беседовали долго и мирно, без всяких выкрутасов с моей стороны. Бабуля вспомнила, что когда-то она умела прекрасно вязать и вышивать, любила читать стихи. Я посоветовал ей еще начать рисовать, - как получится...
      Еще один звонок, - месяца через два. Голос бабушки довольно-таки бодрый:
      - У меня все хорошо идет. Только доктор (тон становится жалобным), -уж больно я по мясному-то стосковалась. Можно я хоть кружечку бульончика куриного выпью?
      - Бульончика? Ну, ладно. Но, только кружечку! - напутствовал строгий "доктор"...
      Еще одна история - уже про другую бабушку. Она страдала от невыносимых постоянных головных болей. Прошла многочисленные обследования, которые показали, что органических заболевании нет, после чего стала ходить по психотерапевтам. Посетив безрезультатно десятка два знаменитостей, и истощив кошелек своего сына, бабуля пребывала в отчаянии. Обнаружив в газете мое объявление, позвонила, сразу же сурово предупредив, что за первый сеанс платить не станет, а дальше, - в зависимости от результата, на чем мы с ней и договорились.
      Разговаривать с этой старушкой было весьма непросто. Сбивчиво изложив свою историю, она обхватила голову руками, и сидела так, причитая и что-то бубня. Почти не надеясь на установление хоть какого-либо контакта с ней, я тоже начал бубнить себе под нос какой-то наговор, - вдруг войдет в транс? В течение полутора часов такого "диалога" пациентка действительно несколько раз минут на пять умолкала и, даже как будто бы начинала дремать. Но, затем, встрепенувшись, снова начинала свои тихие причитания. Вскоре мне все это надоело, и я сказал, что сеанс окончен. Бабушка была строга:
      - Так и быть, завтра я опять приду к вам. Минут на пять мне вроде бы полегчало...
      - Ну что ж, заходите, встречу вас как дорогого гостя, - только и нашелся что ответить я.
      На следующий день я встретил бабушку с сияющей улыбкой, одетый в костюм - "тройку": как и обещал, встретил как дорогого гостя. Провел в кабинет, услужливо пододвинул кресло и, шаркая и извиняясь, сказал, что вынужден отойти буквально на две минутки, но сейчас же вернусь. А сам ушел на кухню,... где сел за плотный обед, который занял минут сорок. Старушка сидела в кабинете и причитала. Я снял костюм, надел заштопанные кальсоны и рваную тельняшку, взял в руку палку и, распахнув дверь кабинета, предстал в таком виде перед пациенткой.
      - Вы испуганы?
      Бабушка только и смогла, что кивнуть в ответ, оставаясь в оцепенении.
      Ну, тогда единственное, что вам остается, - это глубоко и спокойно заснуть, по продолжать слышать мой голос!
      Тон мой не допускал возражений, и бабуля тут же глубоко уснула. Я начал наговаривать что-то про то, что головная боль временно отступит, и дал пациентке инструкцию, что когда она проснется, то будет находиться в очень ясном состоянии и сможет мне все толково рассказать, в том числе (я несколько раз подчеркнул это) опишет мне и причину своей болезни. Инструкция весьма парадоксальна: как может пациент знать причину болезни, и вообще, что является причиной, а что следствием? Но такие вещи, как ни странно работают и, проснувшись, бабушка все мне рассказала, по крайней мере, то, что было причиной для нее. Оказалось, что ее ежедневно избивал сын. Причем, избивал именно за то, что у нее болела голова. Сначала это его просто раздражало, а потом его злость обострилась еще и тем, что приходилось тратить время и деньги на лечение.
      Я расспросил пациентку об особенностях ее сына и, помимо прочего, узнал, что он - эпилептик. А, как правило, это люди жесткие и прямолинейные. На этом, кстати, их можно и "поймать"...
      На следующий сеанс я пригласил их вдвоем. Уже в прихожей я стал оказывать сыну старушки всяческое внимание и намекать на мое к нему уважение. Видно было, что ему это очень понравилось. Когда мы уселись в креслах, я произнес в его адрес еще пару комплиментов, а потом сказал:
      - Я сразу увидел, что вы - один из тех редких людей, с которыми можно договориться!
      Он смущенно закивал... и тут же попался. Дальше, уже без обиняков и отступлений я прямо так и сказал:
      - Ну, а раз так, то давайте с вами договоримся, что вы не будете бить свою мать, ну хотя бы в течение двух месяцев!
      - Ээ...
      Зная особенности его характера и построив такую ситуацию, я был уверен, что один порочный круг разомкнут: два месяца он не будет бить мать. Оставалось найти подход, чтобы разомкнуть второй порочный круг, - сделать так, чтобы мать, в свою очередь, перестала доставать сына своими болячками.
      Удалив старушку на кухню, я стал расспрашивать ее сына о том, чего она боится. Выяснилось, что больше всего она боится, что ее поместят в психушку. Разузнав, таким образом, то, что мне было нужно, я пригласил их вдвоем прийти через день по определенному адресу, где "соберется консилиум квалифицированных специалистов, который и решит, что дальше делать и как лечить эту странную болезнь".
      А пригласил я их туда, где мы с Андреем Фоминцевым проводили семинар для студентов-психологов. Семинар с ребятами мы вели уже несколько месяцев, поэтому не составило труда включить их всех в эту Игру. Когда бабуля дрожащей походкой в сопровождении сына вошла в зал, все сидели с очень важными лицами, а Андрей был наряжен в белый халат и колпак и вооружен стетоскопом, невропатологическим молоточком и внушительного вида блокнотом.
      - Присаживайтесь, присаживайтесь! Да не волнуйтесь же! Это - ведущие специалисты города, а вот Андрей Михайлович - наш главный психиатр. У вас есть вопросы к пациентке, Андрей Михайлович?
      - Да, да! Так, голубушка, смотрите на этот молоточек! Хорошо! Хорошо! Ай-яй-яй! А который нынче год и число? А?
      У бедной бабули аж язык отнялся. Она долго тужилась и, наконец, произнесла что-то невразумительное.
      - Ай-яй-яй! - тут же включился Андреи и начал записывать в блокноте, -Ай-яй-яй! "Статус органикум, ляпсус психоделикум"! Требуется немедленная госпитализация в психиатрическую клинику! Так что вы говорите, -у вас все время болит голова?
      - Я? - встрепенулась бабушка, - Нет, нет! Что вы! У меня совсем не болит ничего. Вернее, так, иногда бывает, побаливает, как у всех.
      - Ну ладно. Тогда госпитализацию откладываем! Ну, а если что, - если, вдруг, будет болеть, - не стесняйтесь, говорите своему сыну, - он вас привезет к нам, и мы вас будем лечить в стационаре.
      - Хорошо, хорошо. Только пока у меня ничего не болит!
      - Мы вам верим и надеемся, что все будет хорошо... Бабушка ушла успокоенная. Можно было с уверенностью сказать, что
      Круг разомкнулся: сын перестал бить свою мать, а она (это уж абсолютно
      точно) перестала ему жаловаться...
      Еще один случай: женщина лет тридцати пришла на прием, жалуясь на многочисленные страхи, неуверенность, семейные конфликты и еще многие безобразия внутренней и внешней жизни. Работали мы с ней сеансов двадцать: работа была достаточно простая, ничего парадоксального не происходило. Уже после первых пяти-семи сеансов многочисленные фобии исчезли, и Ольга (так звали пациентку) стала достаточно самостоятельной женщиной. Но, как говорят психоаналитики, возник сильный положительный перенос, иными словами, чувство зависимости от терапевта и она продолжала ходить ко мне, а я ломал голову, как убрать эту зависимость. А, кроме прочего, Ольга заливалась густой краской и начинала нервничать всякий раз, когда я пытался выяснить хоть что-либо об ее интимной жизни. Она была крайне стеснительна. Судя по ее рассказам, ее муж не уступал ей в этом отношении и, несмотря на десять лет семейной жизни, они вели себя в этой сфере, как не в меру стеснительные подростки. И вот, я решил воспользоваться этой ситуацией. На девятнадцатом сеансе я даю Ольге задание:
      Поезжай завтра в Пушкин и гуляй там по парку часиков этак до пяти. (Был будний апрельский день, и я рассчитывал, что народу в парке будет мало, - в основном рабочие, ведущие там реставрационные работы. К пяти часам многие из них будут уже "на бровях"). В пять часов забирайся на горку и жди, пока внизу не покажется первый прохожий. Если пойдет женщина, - ничего не делай, жди следующего. А если пойдет мужчина, - окликни его сверху и спроси: "Скажите, куда мне пойти?" Именно такую фразу! Не "как мне пройти в библиотеку?", а именно - "Куда мне пойти?" Как он ответит, так и поступай. Если ответ будет иносказательным, расшифруй его и - действуй!
      Видно было, что Ольга напряглась. Я же, в свою очередь, рассчитывал. что какой-нибудь подвыпивший рабочий однозначно определит для нее направление движения.
      Как ни странно, так именно и произошло. Первое, что я спросил у Ольги:
      - Куда тебя направили?
      Ольга густо покраснела и потупила взгляд.
      - Ну и что? Ты выполнила вечером эту инструкцию? Ольга судорожно вертит в руках карандаш. Я понял, что пора действовать решительно. До тех пор мы разговаривали исключительно в пределах цензуры, а тему секса, видя ее реакцию, я затрагивал лишь метафорически.
      - Ну что, рассказывай, сколько раз в день с мужем ебешься?
      - Владислав!!!
      Ага! Сработало: краснеть дальше некуда, граница стеснения прорвана, -теперь Ольга злится и, в то же время, ее раздирает смех.
      - Не нравится такое удачное русское слово? Ну ладно, сколько раз трахаешься?
      - Владислав!!!
      - Ну да Бог с тобой! Сколько раз в день совершаешь коитус?
      - Ну, нельзя же так. Как можно об этом говорить?
      - Да об этом как раз и нужно говорить. Тебе же вчера, как я понял, прямое задание дали! Отвечай!
      - Ну, как... ну, это... бывает так редко... ну, раз в месяц...