Во тьме

Но за завалом, похоже, был обрыв.

Потянувшись было к лежавшей на пассажирском сиденье карте, Джейн передумала. Потому что не было никакой необходимости туда смотреть. Какое это имело значение, если дорога и продолжалась где-нибудь? Номер 901 должен был находиться в этом секторе.

Должно быть, она просто проехала мимо.

На Мэйр-Хэйтс не было видно никаких домов. По всей вероятности, они прятались на поросших лесом склонах холма и обнаружить их можно было, лишь свернув на те ужасные едва приметные аллеи. Подобных боковых ответвлений было немало – если это они. Узкие, мощеные, но темные, вдоль которых росли густые кусты и деревья. Часто, похоже, даже не обозначенные. Ни почтовых ящиков, ни адреса. Ни малейшего намека на то, куда они могут завести.

– Одно из них, – предположила она, – должно вести к дому 901. Вероятно, я проехала мимо. Замечательно.

Развернувшись перед завалом, Джейн медленно поехала в обратном направлении.

По тем малочисленным адресам, которые удалось найти по пути назад, удалось, по крайней мере, определить, что нечетные номера были справа. Дом, который был нужен, похоже, находился на самой вершине холма – в самом конце одной из этих мерзких подъездных аллей.

Но которой?

Проверить все. Вылезай из машины и смотри.

На третий раз в кустах обнаружился деревянный почтовый ящик. На боковой поверхности был вырезан номер – 901 – и имя – С. Эзверг.

– Есть! – воскликнула она и осветила фонариком аллею.

Бетонное полотно потрескалось и в некоторых местах разрушилось, а из трещин пробивалась трава. Кусты обступали дорогу с обеих сторон настолько плотно, что она напоминала очень узкий туннель – причем круто поднимавшийся вверх. Где-то там вдали, где луч фонаря тонул во мраке ночи, аллея изгибалась и терялась из виду.

– Какой ужас, – пробормотала Джейн.

Никуда не денешься, придется въезжать по ней. После этого можно будет смело ходить с завязанными глазами по рельсам американских горок.

Возвращаясь к машине, Джейн почувствовала, что немного перетрусила.

«Ехать туда глупо, – внушал внутренний голос. – Даже если не обращать внимания на всю эту жуть, дорога-то однополосная. Что, если по пути столкнешься с другой машиной?»

«Не собираюсь сама лезть в ловушку. Ни за что».

С. Эзверг мог оказаться исключительно порядочным человеком – как Клэй. Но могло быть и иначе. Судя по особому пристрастию МИРа к игре слов, сама фамилия хозяина могла иметь существенное значение.

Вернувшись к машине, Джейн села за руль и, отъехав на приличное расстояние от въезда на аллею, съехала подальше на обочину.

Теперь, когда предстояло карабкаться по крутой дороге, она поняла, что надевать вечернее платье не придется. Подумала было надеть джинсы и замшевую рубашку. Надежная одежда, но плотная и тяжелая. К тому же в ней будет жарко. Намного удобнее будет остаться в кюлотах и легком блузоне.

Но кто знает, что там наверху? – подумала она. Поэтому, лучше запариться в джинсах и рубашке, чем оказаться в скверном месте с голыми руками и ногами.

Джейн подбежала к багажнику. Дорога была пустынна, и вокруг ни одного дома. Насколько она могла доверять своим органам чувств, поблизости никого не было. Так что Джейн разделась там же возле багажника и быстро влезла в джинсы, кроссовки и замшевую рубашку.

Затем захлопнула крышку багажника.

Остановившись у водительской дверцы, она достала из сумочки все, что могло понадобиться. Ключи и нож сунула в передний левый карман джинсов. Пистолет отправился в правый. Распечатав пачку патронов, Джейн высыпала их на ладонь, затем вывалила в правый передний карман рубашки, а пачку убрала в сумочку. Фонарь засунула под левую руку.

После этого задвинула сумочку под водительское сиденье, опустила кнопку замка и захлопнула дверь.

И направилась к подъездной аллее.

С первых же шагов Джейн почувствовала, как оттянувшийся под весом патронов карман болтался из стороны в сторону под грудью.

Желание взять запасные патроны удивило ее саму, потому что она вовсе не собиралась этого делать. Еще днем у нее возникла такая мысль, но что-то отвлекло, и она не пришла ни к какому решению.

А заставил ее подумать об этом в первую очередь намек МИРа на «гала-представление».

Ни на какую вечеринку он меня не посылает.

Днем в библиотеке ей вспомнилась строчка из стихотворения: «Подумать только, это гала-представление». И потом фраза весь день крутилась в голове. Невозможно было от нее избавиться.

Первая строка стихотворения «Червь-победитель» Эдгара По.

Оно было ей хорошо знакомо. Еще в выпускном классе школы она заучила его наизусть на самодеятельный концерт по случаю кануна Дня всех святых. Даже сейчас она могла прочитать его на память – что частенько и делала: обычно поздно ночью, как правило, подвыпивши, и всегда к возмущению своих друзей. О Боже, как слова сползали и скатывались с ее языка! «Он извиииваееется! Извииивааается в предсмертной агонии! Лицедеи становятся его пищей!»

Какой таинственный мрачно-натуралистический стих.

Но это было совсем не то, о чем хотелось думать, когда собираешься посетить поздно ночью незнакомый дом.

Хищные зубы впились в холодную плоть.

Прелестная вещица.

Все это пришло в голову и прочно засело там благодаря упоминанию о «гала-представлении». И, как следствие, мысли о дополнительных мерах предосторожности.

Может, прихватить еще несколько пуль?

К тому же, если учесть, что обитатель дома 901 по Мэйр-Хэйтс был некто по имени Эзверг.

Изменить одну букву, и получится Изверг. «Наверное, к старости стану настоящей шизофреничкой», – подумала она.

Береженого Бог бережет.

"Если я действительно убеждена, что там понадобится пистолет – да еще и полный карман запасных патронов, – туда вообще не следует ходить.

Старая песня, – подумала она. – Которая, впрочем, малоубедительна, тем более что на кону пятьдесят тысяч баксов. Точнее, около пятидесяти одной", – поправилась она.

И Джейн медленно поплелась вверх по аллее. Дороги почти не было видно: серая полоска в редких пятнах лунного света, со всех сторон окруженная непроглядной тьмой. И хотя в руке был фонарь, Джейн его не зажигала. Лучше споткнуться в темноте, чем выдать свое присутствие светом.

Поначалу идти было тяжело: болели все еще плохо гнущиеся и перенапряженные мышцы ног. Но постепенно боль утихла.

Несмотря на то, что дорога тянулась серпантином, подъем был крутой и изнурительный.

Запыхавшись и вспотев, Джейн сделала остановку.

А дороге, казалось, не было ни конца ни краю.

А что, если она тянется на многие мили?

Не может быть, успокаивала она себя.

Она оттянула рубашку на груди и потрясла, пытаясь остудить пылающую кожу. Сзади рубашка прилипла к телу.

Хоть бы в доме были кондиционеры, подумала она. А еще лучше было бы сейчас прыгнуть в прохладный бассейн!

Джейн глубоко вздохнула и возобновила подъем.

И сама не заметила, как неожиданно оказалась почти в самом конце аллеи.

Бледная полоска залитой лунным светом мостовой тянулась через открытое поле к гаражу дома 901 на Мэйр-Хэйтс. На этом участке были установлены фонарные столбы, напоминавшие старинные газовые светильники. Впрочем, ни один из них не горел.

Крыльцо старинного двухэтажного дома тоже было погружено во мрак.

Такими же темными были и окна.

Что ж, подумала Джейн, вечеринкой здесь явно не пахнет.

Какое облегчение. Не придется бежать вниз за вечерним платьем. Никому не доведется увидеть ее в нем. Не придется ни вести глупые светские беседы, ни терпеть общество незнакомцев, ни парировать приставания наглых и несносных ловеласов.

«Странно, однако. Нигде не горит свет. Неужели МИР прислал меня в еще один заброшенный дом?»

Глава 31

Вместо того чтобы пойти прямо по аллее на виду у тех, кто мог наблюдать из одного из темных окон, Джейн стала пробираться в обход через кусты.

Всего несколько ярдов открытого пространства отделяли ее от гаража.

Это расстояние Джейн преодолела одним махом.

Приставив руки козырьком, она прильнула к окну. Тьма кромешная. И тогда Джейн рискнула воспользоваться фонариком. Его луч ударил в грязное стекло, прошел насквозь и образовал яркий диск не крупнее крышки банки из-под горчицы.

Джейн помрачнела.

После краткого изучения этого странного явления Джейн поняла, что путь лучу преграждала плотная черная ткань.

Задрапировано все окно.

Хороший признак, подумала она. Кому-то понадобилось сделать так, чтобы никто не мог заглянуть внутрь.

Или, быть может, это просто против солнечного света.

Потрясающе. В гараже живет вампир.

Джейн залилась тихим нервным смешком.

«К хренам собачьим вампиров, мне надо знать, есть ли там машина. Разбить окно? Глупо. Особенно если в доме (или гараже) кто-то есть. Тем более, – напомнила она себе, – по наличию или отсутствию в гараже автомобиля нельзя абсолютно точно определить, дома ли хозяева».

Оставив в покое окно, Джейн скользнула вдоль боковой стенки гаража и выглянула из-за угла. Задний двор был темен, как и следовало ожидать. Лишь после нескольких размашистых шагов в направлении дома удалось разглядеть его тыльную сторону.

Темно. Везде темно.

Она чуть было не поддалась искушению исследовать парк за домом: уж больно роскошно и экстравагантно тот выглядел: деревья, скамейки, дорожки, статуи, бельведер вдалеке. Ее ничуть не удивило бы, если бы там обнаружились декоративные мостики и водопады и, быть может, даже сказочный бассейн.

"Если все будет нормально, – пообещала она себе, – сделаю себе экскурсию. Потом. Сейчас же лучше сосредоточиться на том, как проникнуть в дом и добраться до конверта.

Где бы, черт возьми, он ни оказался".

И она поспешила к фасаду дома, перелезла через ограду террасы, и стала как можно тише подкрадываться к входной двери. Огромное окно сбоку было чернее ночи. Джейн так и подмывало посветить в него фонариком, но это было крайне рискованно, и она не отважилась.

Из дома не доносилось ни единого звука.

Пробираясь по террасе, она сама старалась ступать как можно тише, но старые половицы иногда предательски скрипели под ее весом, и вдруг она случайно наткнулась на что-то сначала животом, а через мгновение коленом. И хотя удалось сдержать возглас испуга, это гадкое что-то – чем бы оно ни было – с шумом отскочило в сторону и грохнуло на пол.

Через несколько секунд Джейн нащупала этот предмет рукой.

Стул – она чувствовала его плетеную спинку пальцами.

После этого случая Джейн стала идти еще осторожнее и больше на мебель не натыкалась.

Повернувшись, она увидела перед собой входные двери.

Сделав несколько глубоких вдохов, Джейн подняла подол рубашки и вытерла им пот с лица. Затем открыла решетчатую дверь и попробовала повернуть ручку основной двери.

Массивная дубовая дверь не поддавалась.

То, чего она больше всего боялась.

Ну и что теперь? – мелькнуло у нее в голове.

Не оставив себе времени на размышления, она ткнула пальцем в кнопку звонка и стала прислушиваться, в надежде услышать, как он зазвонит в доме. Но ничего не услышала.

«Здорово, – подумала она, – и как мне узнать, работает эта чертова штуковина или нет?»

И стала ждать, чутко прислушиваясь. Но не услышала, чтобы кто-нибудь приближался.

Тогда Джейн нажала на кнопку еще несколько раз.

Безрезультатно.

«Первое, – подумала она, – никого нет дома. Второе – звонок неисправен. Третье – если кто и есть в доме, он, она или они спят или не слышат звонка по какой-то иной причине. Или четвертое – кто-нибудь все нормально слышит, но не желает подходить к двери по каким-либо соображениям».

– Чудесно, – прошептала она.

Давай, по крайней мере, устраним второй фактор.

И принялась колотить в дверь кулаком до боли в костяшках. Затем немного подождала.

Ладно, подумала она, пятясь от двери, и что теперь?

Два варианта: либо проникнуть в дом со взломом, либо отправляться домой несолоно хлебавши.

Где-то на полпути между входной дверью и дальним концом террасы Джейн нашла окно, которое, как ей показалось, само просилось, чтобы его разбили: двустворчатое с сеткой на нижней половине и достаточно низкое, чтобы в него можно было влезть.

Джейн остановилась перед ним в нерешительности.

В животе неприятно ныло.

«Не следует этого делать, – твердил внутренний голос. – Ступай домой. Потому что после этого будешь ничем не лучше уголовницы».

Внутри моя пятьдесят одна тысяча долларов!

–Будет моя, – поправила она себя, – если хватит храбрости войти и отыскать.

Но это не покинутые старые руины рядом с кладбищем – это дом, в котором живут люди. Хотя сейчас они временно и отсутствуют, но это их собственность их семейный очаг.

"Если я войду, то превращусь во взломщицу. Посягательство на частную собственность. У них даже будет право меня застрелить на месте.

Никто не будет в меня стрелять. Никого там нет.

А что, если дом на сигнализации, а? Что, если заявятся копы? Они-то уж могут меня застрелить. Или в лучшем случае я могу попасть за решетку.

Если поймают".

Зажмурившись, Джейн забормотала:

– О Боже мой, МИР, что ты со мной делаешь?

И ударила торцом фонаря по верхнему окну. Звон разбивающегося стекла заставил ее вздрогнуть и сцепить зубы. Осколки перестали сыпаться, а она все ждала – готовая в любую минуту пуститься наутек.

Но ничего не случилось.

Просунув руку в зияющее отверстие, Джейн открыла шпингалеты, после чего ножом вырезала сетку и подняла раму вверх.

Взгляд ее уткнулся в кромешную темноту.

Что за чертовщина...

Джейн включила фонарь, и его луч уперся в плотный черный полог.

О Боже!

Она потушила свет и протянула вперед правую руку, в которой держала нож. Костяшки пальцев мягко ткнулись в материю, на ощупь напоминавшую колючее шерстяное одеяло. Попытка сдвинуть его ни к чему не привела. Похоже, оно не свисало подобно шторе, а было туго натянуто на окно.

Кто-то очень любит уединение. Или темноту. Или что-то другое.

В любом случае довольно странно.

Проткнув материю кончиком ножа, Джейн просунула лезвие чуть глубже и повела его вниз. В образовавшийся четырехдюймовый разрез стал сочиться мягкий свет.

Погасив фонарь и сунув его в левый передний карман джинсов, Джейн развела руками щель и заглянула внутрь.

На вид помещение напоминало не то комнату отдыха, не то рабочий кабинет: из-за плохого освещения – свет проникал только в открытую дверь из коридора – невозможно было ничего разобрать.

Расширив отверстие, Джейн просунула в него голову и огляделась. Никого. Прислушалась. Ни голосов, ни музыки, ни каких-либо иных звуков, выдававших чье-либо присутствие.

Замечательно, подумала она. И что теперь?

"Дави кишку или слезай с горшка, вот что.

Но я же не хочу вламываться в чужой дом! Это противозаконно! Это нехорошо! И совсем другая статья, чем то, что было раньше. Если я пойду на это, то действительно перейду все границы.

Но я иду туда за своими деньгами и ничего чужого воровать не собираюсь.

Да и окно уже высажено, черт побери. Половина дела сделана: взлом уже совершен, дело теперь за проникновением.

Когда найду деньги от МИРа, оставлю им пару сотен на покрытие ущерба".

Мысль очень понравилась. Компенсировать ущерб. Можно было даже оставить им более приличную сумму. Если деньги будут довольно крупные, они, возможно, даже обрадуются ее визиту.

Что, если дать им тысячу баксов?

Однако, прежде чем это можно будет сделать, необходимо найти конверт МИРа.

Приглушив таким образом угрызения совести и почти не чувствуя себя больше преступницей, Джейн распорола материю до подоконника и влезла в комнату.

И замерла, едва дыша. Непривычно было находиться в чужом доме без разрешения. Она чувствовала себя могущественной и вместе с тем как бы у всех на виду и беззащитной.

"Как было бы здорово, – подумала она, – делать это, не испытывая страха быть пойманным. Интересно, а что ощущает при этом МИР? – мелькнуло у нее в голове. – Ведь каким-то образом ему удается приходить и уходить куда и когда вздумается, оставаясь при этом незамеченным...

Хватит рассусоливать, – решила она. – В доме – никого. Но они могут в любую секунду показаться на подъездной аллее, так что лучше поторапливаться. Делай свои дела и сматывайся к чертовой матери".

Подскочив к лампе, Джейн включила свет.

– Следовало прихватить перчатки, – пожалела она.

Боже! Кто мог подумать, что придется волноваться об отпечатках пальцев.

«Тогда следи за тем, за что берешься».

Джейн пробежала взглядом по комнате: книжные полки, лампы, письменный стол, пара столиков, кресло, знакомая картина на стене – офорт Гойи, на котором великан собирается откусить кому-то голову.

И-зверг оправдывает свою фамилию.

Но она искала конверт, а не разгадку характера С. Эзверга.

Но конверта здесь не было.

На это может уйти вечность, подумала она.

Сунув нож в зубы, она вытащила записку МИРа из кармана, развернула ее и стала медленно читать, решив, что, возможно, читая ранее, пропустила какую-то подсказку.

"Моя красавица!

Завтра вечером, Мэйр-Хэйтс, 901, гала-представление.

Тем временем не чувствуй себя одиноко. У тебя есть я. Сегодня я тебя навещу.

Но не дожидайся".

Похоже, только первая часть имела отношение к сегодняшнему вечеру. «Завтра вечером, Мэйр-Хэйтс, 901» – это чтобы указать место и время. Может, разгадка в словах «моя красавица»?

Это навело на воспоминания о «Красавице и Чудовище». Может, МИР намекает, что он – чудовище. Но какое это может иметь отношение к местонахождению конверта?

– Возможно, самое непосредственное, – решила она. – Надо будет хорошенько подумать.

Еще обращение «моя красавица» заставило ее подумать о «Спящей красавице».

Интересно. Две сказки. Обе братьев Гримм? Но она не была уверена. Хотя известно, что за все это время было опубликовано множество различный версий этих старых сказок, к тому же Дисней сделал полнометражные мультфильмы на оба сюжета.

Может, конверт в книжке сказок. Или в альбоме Диснея. Или спрятан среди кассет с мультфильмами Диснея в видеотеке Эзверга, если она существует.

Не проглядеть бы, решила она.

Теперь, как насчет «гала-представления»? Может, у хозяев есть книга По? Эй, а может, в этом огромном старинном доме есть танцевальный зал?

Еще что-нибудь такое в записке?

Вроде больше ничего относящегося к сегодняшнему вечеру.

Сунув записку назад в карман, Джейн вынула нож изо рта, поспешила к книжным полкам и начала быстро читать названия.

Ни одной сказки. Ничего о Диснее. Ничего из книг По, даже ни одной книги, в которой могли быть какие-либо стихи. Большинство были узко специализированными, и, похоже, посвящены только двум темам: юриспруденции и хронике преступлений.

– Очень хороший признак, – пробормотала Джейн. – Просто великолепно.

Затем она выключила лампу и, подойдя к двери, высунулась в коридор и посмотрела по сторонам. Там никого не было, и Джейн шагнула вперед. Слева было несколько дверей, но, увидев справа прихожую и начало лестницы, она выбрала это направление.

Куда МИР положил бы конверт?

Поскольку ему надо, чтобы я нашла его конверт, то, вероятно, спрятал его в довольно очевидном месте. Но так, чтобы мне пришлось и потрудиться.

Наверху.

Наверху в спальне. Именно туда он заставил меня пойти в том мерзком доме. И это созвучно «Спящей красавице». Он опять хочет меня заманить наверх, откуда нелегко будет выбраться, если С. Эзверг вернется домой.

Может, там для меня приготовлен гроб, черт возьми.

Прихожая освещалась люстрой в деревенском стиле, в виде колеса телеги. Свечеобразные лампочки мерцали настолько слабым желтовато-мутным светом, что казалось, будто входная дверь находится на дне бассейна с сидром. Она даже сразу не увидела окон, хотя знала о их существовании: длинные и узкие, по обе стороны от дверей. Она видела их снаружи, но...

О!

Окна были прикрыты с этой стороны черными прямоугольными полотнами в рамках, издали похожими на картины, и приколочены гвоздями.

– Кто-то не пожалел труда, – подумала Джейн. Ей это все больше и больше не нравилось.

Но она заметила и хороший признак – дверная цепочка свисала вниз на своем креплении. Обычно, если хозяева дома, подобную цепочку вешали на дверь.

– Так что, вероятнее всего, их нет дома, – успокаивала себя Джейн.

Наверное, С. Эзверг повез жену в кино. Если миссис Эзверг вообще существует. В чем Джейн начинала сомневаться. Подобно квартире Скотта, в доме С. Эзверга не наблюдалось (пока) никаких признаков женского присутствия.

Так что, быть может, он поехал поразвлечься один. Или с милым другом мужского пола.

А может, в деловой командировке. Об этом можно было бы только мечтать. Уехал и не вернется в течение нескольких дней.

Если только он уже не вернулся и сейчас не подъезжает к дому.

Джейн открыла дверь – главным образом для того, чтобы убедиться в том, что та открывается.

Она выглянула во двор и посмотрела в направлении обрывавшейся вниз дороги.

Надо уходить отсюда сейчас же, подумала она. В любую минуту могут показаться зажженные фары, и тогда будет поздно.

Ага, конечно, слинять и распрощаться с пятьдесят одной тысячей баксов? Лучше сделать вот что – найти заднюю дверь. Тогда, если придется быстро сматываться...

А еще лучше пойти наверх, найти свой конверт и побыстрее уносить отсюда ноги!

Прикрыв дверь, Джейн обернулась и стала вглядываться в лестницу. Вверху было темно. Она поморщилась.

Может, лучше посмотреть пока что здесь...

Да полно тебе. Сделай что надо!

Всунув правую руку в передний карман джинсов, Джейн обхватила пальцами рукоятку пистолета и начала вытаскивать оружие.

Ну и в кого же я собираюсь стрелять? В хозяев?

Замечательно.

И она оставила пистолет в кармане. Ступив на лестницу, Джейн подумала о том, что надо бы и нож спрятать. Если хозяин неожиданно появится на лестнице, плохо, если он увидит ее вооруженной.

Но мысль о том, что она останется совсем безоружной, показалась нестерпимой.

Заведя обе руки за спину, она приподняла край рубашки и засунула лезвие между ремнем и поясом джинсов.

К тому времени, когда нож был пристроен, Джейн почти достигла верха лестницы. Она подумала о том, чтобы достать фонарь.

Нет, лучше пробираться в темноте.

Когда ей оставалось преодолеть последнюю ступеньку, раздался женский крик.

Глава 32

Тихий приглушенный крик, донесшийся откуда-то совсем рядом, пронзил Джейн тысячей ледяных осколков.

О Иисусе! О Боже, мамочка! Что ЭТО?

Когда крик замер, оцепенение вмиг прошло. В доме кто-то был. Джейн боялась выдать свое присутствие, но надо было торопиться. Поэтому, вскочив на последнюю ступеньку, она побежала, громко топая кроссовками, по коридору второго этажа.

Боже! От меня такой шум, словно от бегущего стада.

Она распахнула первую попавшуюся дверь.

Сидевшая посреди кровати худая молодая женщина подняла голову и тупо ухмыльнулась. Губы и подбородок были перепачканы кровью. Торчавший в зубах палец указывал прямо на Джейн. Остальная часть кисти лежала на тарелке, покоившейся у нее на коленях.

Правая рука.

На месте правого запястья перебинтованная культя.

Правого бедра также не было.

На ней была тенниска без рукавов, с нарисованной стрелой и надписью «Я с придурками», забрызганная высохшей коричневой и свежей красной кровью. Ниже тенниски ничего не было. Тарелка с отрезанной кистью прикрывала пах.

В шоке Джейн смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.

Невредимой рукой женщина вынула палец изо рта и откусила от него кусочек кожи.

Джейн закашлялась в приступе рвоты и отвернулась.

– Привет, – обратилась к ней женщина. – Я – Линда, а ты кто?

Голос у нее был веселый.

– Джейн.

– Не видела тебя здесь раньше. – Она уронила палец на тарелку. Тот мерзко плюхнулся. – Покажи свою руку.

– Для чего?

– Просто так.

Джейн расстегнула манжету и закатила вверх правый рукав замшевой рубашки. Коснувшиеся ее руки пальцы были холодны как лед.

– Мммм, – промычала Линда. – Сколько мяса.

Отпрянув назад, Джейн сглотнула застрявший в горле комок и с трудом произнесла:

– Что здесь происходит?

Линда оскалила в ухмылке окровавленные зубы.

– Я себя пожираю. А что, это похоже на что-то другое?

– Почему?

Она пожала плечами и глупо улыбнулась.

– Мне позволили.

– Тебе позволили?

– Ну да. Меня морили голодом, понимаешь? Просто держали здесь и по очереди трахали. А есть ничего не давали. И я проголодалась. Очень проголодалась. И все умоляла их дать мне поесть. Наконец Стив говорит: «О'кей, я принесу тебе еду. И что же ты хочешь?» – спрашивает он. Я и говорю: «Хоть что-нибудь». Тогда он отрезает мне ступню и позволяет ее съесть. Не ахти какая еда, но все же лучше, чем ничего.

Джейн глубоко вдохнула, но вдох показался ей недостаточно глубоким. Казалось, само вырывавшееся из груди сердце препятствовало нормальному дыханию.

– Жалею только, что в прошлом году села на диету.

Держись подальше от всяких там диет, Джейни. Подумать только, сбросила тогда тридцать фунтов, и мне еще показалось мало! Самая крупная ошибка в моей жизни. Прикинь, сюда я попала как скелет, и с тех пор все хуже и хуже. Тебе повезло, что у тебя еще осталось немного мяса. Сними для меня рубашку, пожалуйста. Джейн покачала головой.

– Нет, спасибо.

– Да перестань, – ухмыльнулась она.

– Послушай, я помогу тебе выбраться отсюда.

– Да неужто? Ты это серьезно? Вах! Подумай еще раз, Джейни. Отсюда никто не выходит.

– Здесь есть и другие?

– Ну да, конечно. Я, Марджори и Сью... хотя фи, Сью больше нет. Бедняжка исхудала настолько, что стала прозрачной. – Линда засмеялась. – Есть еще новенькая. Она уже тонкая как палец, хотя пробыла здесь всего несколько дней. Вчера вечером я с ней танцевала, так у нее ребра как терка.

– Танцевала? – Джейн услышала свой шепот как бы со стороны.

– Да, а что? Парни все время устраивают нам танцульки. Стив сам прекрасно играет на скрипке, и...

– А как же твоя нога?

Она рассмеялась.

– Я очень хорошо двигаюсь для калеки. Просто подними рубашку, ладно? Только хочу взглянуть, много ли на тебе мяса.

– Забудь об этом. Кто здесь еще? Ты, Марджори и новая?

– Гала.

– И гала что?

– Не гала что. А Гала – это новая девушка.

Имя неожиданно ударило ее по ушам.

Гала-представление.

–Где Гала? – спросила Джейн.

– А ты думаешь где?

– Ну перестань.

Линда захлопала ресницами.

– Сначала выполни мою просьбу.

– О'кей, о'кей. – Джейн задрала рубашку, обнажая живот.

– Прекрасно. Какой у тебя спортивный и подтянутый вид. Занимаешься гимнастикой?

– Давай говори, где Гала?

– Подними выше.

– Эй.

– Ты хочешь знать, где она?

Джейн сделала, как та хотела.

– У, какие, – восторженно произнесла Линда. – Подойди сюда, чтобы я могла потрогать. – И протянула руку.

Джейн не шелохнулась.

– Ладно, сделаем так. Хочешь посмотреть на мои? Я правда уже съела одну, но... – И она задрала свою тенниску, чтобы показать.

Джейн быстро отвернулась и с силой одернула вниз свою рубашку.

– Вкуснятина, но у Сью были лучше. Хотя мне и не довелось хорошенько распробовать. А все из-за этих грязных свиней, да и у бедняжки Сью с самого начала особо нечем было похвастаться, если ты понимаешь, о чем я.

Резко развернувшись, Джейн бросилась к двери.

– Ты что, не хочешь знать, где Гала? – крикнула ей вдогонку Линда.

Но та уже выскочила в коридор.

Посмотрев по сторонам, Джейн убедилась в том, что там никого не было.

Подбегая к следующей двери, она сунула руку в карман, вытащила пистолет и пальцем сдвинула предохранитель. Левой рукой она распахнула дверь.

Лежавшая на кровати женщина, должно быть, была Марджори.

По всей видимости, Марджори находилась здесь дольше Линды, потому что у нее большего не хватало. Она вся была перевита кожаными ремнями и только за их счет и держалась.

– Прииивееет, – протянула Марджори. – Входи, входи.

Джейн покачала головой. Ее вырвало.

– Ну-ну, – произнесла Марджори, когда Джейн блевала. – Это твое «здрасьте»? Очень мило. И весь этот удивительный хавчик ты вылила на пол? И как я должна до него добираться? Ты мне не скажешь?

Такого не может быть. Это просто немыслимо.Когда спазмы желудка прекратились, она отвернулась от двери и, спотыкаясь, побрела по коридору.

– Наскреби мне хоть чашечку! – крикнула ей вдогонку Марджори и захохотала.

Остановившись возле следующей двери, Джейн ухватилась за ручку, но что-то ее задержало.

– Здесь не может быть так плохо, – успокаивала она себя. – Гала – новенькая.

И она открыла дверь.

У лежавшей на спине женщины был огромный живот. Обе ноги были целы – широко раздвинуты и привязаны за щиколотки к углам кровати. Обе руки тоже были на месте.

Похоже, все было при ней, но она была нагой и вид у нее был такой, словно над ней хорошенько поработали.

– Ты должна увести меня отсюда! – выпалила она. – Они хотят забрать моего ребенка! Отнять мою малютку!

– Это вы кричали?

Она кивнула головой.

– У вас... родовые схватки?

– А? Что? Нет.

– Это не поэтому ли вы...

– Они хотят съесть моего ребенка.

– Никто не съест вашего ребенка.