Дом дверей (№2) - Дом Дверей: Второй визит

Казалось, Джордж Уэйт, наконец, вышел из психического ступора. Анжела считала, что знает причину.

Коротышка с плота был везунчиком, и Уэйт надеялся, что какая-то часть удачи незнакомца перейдет к нему.

— На каком корабле вы плыли? — спросил Уэйт, наливая вторую кружку кофе.

— Да? — спасенный, имевший явно восточное происхождение, поплотнее запахнул толстый свитер Джека Тарнболла, глотнул кофе и погрел руки о кружку. — Корабль? А, он звать «Гамбург».

— "Гамбург"? Немецкий корабль?

— Верно. Немецкий сухогруз. Моя — матрос. Мальчик, я уплыть заяц. Двадцать лет плавать на кораблях.

Анжела вернулась к главной теме:

— Так говорите, причиной катастрофы стали водоросли?

— Верно! Уйма водорослей. Ночью... — коротышка задрожал. — На вахта все уснуть! Открытый море... Вахтенные следить — нет ли корабль, а не водоросли. А потом мы врезаться. Замедлить ход. Стать. Наши... колеса?., болты?., или...

— Винты? — подсказал Уэйт. — Их обмотало?

Спасенный скривился и сделал сложное, неясное движение руками.

— Корабль стоять! — вымолвил он. — Стоять, и ни с места. Но хорошо, штиль. Три матрос спускаться, резать водоросли. Никто не вернуться.

Уэйт и две женщины переглянулись и снова посмотрели на спасенного ими азиата.

— А потом? — спросила Анжела.

Спасенный пожал плечами.

— Водоросли живые... Они двигаться, расти, наваливаться на борт корабля. Поэтому, мы пытаться сжечь. Топливо.

— Его английский улучшается с каждой минутой, — заметила Миранда.

Он услышал эти слова, посмотрел на Миранду и объяснил:

— Моя пять лет говорить по-немецки. Ни разу по-английски. Теперь это умение возвращаться.

— Значит, вы попытались сжечь водоросли, — нетерпеливо поторопил его Уэйт. — И?

Азиат покачал головой, опустил взгляд, произнес, словно говоря с кружкой:

— Это оказалось очень трудно, — пробормотал он. — Моя видеть, что происходить, но... не понимать. Один час, два, днем, середина утра... явились они.

— Кто «они»? — спросила Анжела.

— Из водорослей. Подняться. Крабы, но большие... большие, как... — Он раздвинул руки, снова покачал головой. — Трудно объяснить. Корабль, он пропал. Пропал в водоросли. Крабы пробивать дыры. Хлынуть вода. Корабль идти ко дну. Это трудно, но... вы верите? — он снова поднял взгляд.

— Да, — заверила его Миранда. — Верим, — и, обращаясь к остальным, проговорила:

— А вы верите, что чертов Джилл помешает мне сделать то, что необходимо... что должно быть сделано?

Джордж Уэйт посмотрел на нее, он снова выглядел ожившим, но Миранде это не понравилось. Он спросил у коротышки:

— Сколько еще людей уцелело?

— Мы найти сеть, шпангоут, бутылки, пробка. Потом ночь. Чистый вода, водоросли нет. Потом день. Думай этот день. Люди в воде? — он опять покачал головой, и взгляд его затуманился. — Мой, — он стукнул себя в грудь...

Тут Барни снова залаял. Словно обезумев, он сломя голову бросился вниз по винтовой лестнице. Все поняли, что это означает, и рванули к двери. С востока доносилось отдаленное тут-тут-тут винтов, быстро становящееся все громче и громче. Крапинка в небе увеличивалась, теряла высоту, падала к маяку.

* * *

Джилл горел желанием приступить к делу. Он не мог ждать. Крошечный замок гудел у него в руке, гудел, как работающая динамо-машина или электростанция, только и ждущая подключения к линии.

Экстрасенс опустился на колени посреди группы, образованной из его «добровольцев», Анжелы, Тарнболла и Барни, и Джорджа Уэйта. Кроме них на острове были только Миранда, Стэннерсли и единственный член экипажа, уцелевший после крушения «Гамбурга». Они находились в отдалении от группы «добровольцев». Когда все умолкли, Джилл сосредоточился, пытаясь установить контакт с узловой точкой, оживить, высвободить ее потенциал. Фред Стэннерсли окликнул его:

— Спенсер, подожди! — пилот вышел вперед и спросил:

— Какой мне смысл оставаться здесь? Я хочу сказать, если мне нельзя забрать Миранду на большую землю, то какой смысл торчать на маяке? Допустим, я жду, пока ваша команда не вернется из... откуда бы там ни было. Но что, если вы не вернетесь? В конечном итоге, у меня возникнет искушение... Нет, я буду просто обязан отвезти ее обратно, хотя бы лишь для того, чтобы самому увидеть, насколько далеко зашло дело. Я хочу сказать, мне же надо дать ей возможность сделать одну последнюю попытку, верно? Особенно, если та окажется последней пулей в пистолете.

— Не будет, — отозвался Джилл. — Через пару дней, самое большее — через неделю ее спишут со счетов. Ее работу будет выполнять кто-то другой. К тому же, мы всего лишь маленькие старые Британские острова, не забыл? Можешь не сомневаться, остальной мир не станет сидеть, сложа руки. Планы ядерной бомбардировки составляются прямо сейчас, а воинские части и даже целые армии уже мобилизованы. Скажу тебе правду: не думаю, что мы сможем остановить все это, даже если добьемся успеха. Пальцы зависли над красными кнопками, Фред, и, рано или поздно, кто-нибудь обязательно нажмет одну.

Стэннерсли кивнул, обдумал услышанное и объявил:

— Ладно, давай скажем так: я хочу отправиться с вами.

— И я тоже, — заявила Миранда Марш, неслышно подходя к пилоту. — То есть, если вы сможете куда-то отправиться, что-то сделать... Потому что вы правы, Спенсер. Меня могут заменить, обязательно заменят. И моя работа будет сделана. Но если я отправлюсь с вами, то смогу, по крайней мере, проследить за вашей деятельностью. Поэтому я следую с вами... Но при одном условии. Если мы отправляемся в такие места, как те, какие вы описали в своих докладах, то мне нужно оружие. Для своей защиты, да и для защиты Анжелы.

— Я сама способна о себе позаботиться, — воскликнула Анжела.

— Если мы оставим Миранду здесь, то она окажется высаженной на необитаемом острове, как наш друг, потерпевший кораблекрушение, — заметил Джилл. — А если она отправится с нами... Не вижу никаких причин, почему бы ей ни вооружиться пистолетом на пару с Анжелой. Может, отдашь свой девятимиллиметровым «браунинг», Джек? У тебя по-прежнему будет автомат, который куда более смертоносен. Давай будем реалистами, единовременно ты сможешь орудовать лишь одним из них.

Тарнболл кивнул в знак согласия.

— А как насчет этого китайца, или кто он там? — спросил агент. — Он будет предоставлен самому себе?

— Мы оставим ему столько еды, сколько сможем выделить, — решил Джилл. — На пять-шесть дней ему вполне хватит. А потом он сможет жить за счет моря, пока мы не вернемся. А если не вернемся... Ну, тогда это, все равно не будет иметь значения. По крайней мере, он теперь в лучшем положении, чем был несколько часов назад.

— Вполне логично, — невесело усмехнулась Миранда, неодобрительно покачав головой. — И вы считаете меня бесчувственным человеком! — А затем она обратилась к Тарнболлу:

— Можно мне теперь получить свой пистолет?

— Нет, — медленно покачал головой Джилл. — Только когда окажемся внутри... Пожалуйста. Но, возможно, вам не придется воспользоваться им. Я надеюсь, что вам так и не придется пустить его в ход. Эта... экспедиция будет чисто исследовательской. Я не намерен отправиться в синтезированные инопланетные миры. Мне хочется просто получше понять технологию ггудднов.

Будь это автомобиль... или, если уж на то пошло, вертолет... Мне бы хотелось увидеть, а нельзя ли сунуть в колеса палку-другую, или, может, даже подложить бомбу в бензобак.

— Говорите, что хотите, — покачала головой Миранда. — Выходит, что вы мне не доверяете.

— Почему же, доверяю, — Джилл сделал вид, будто не согласен с ней. — Ровно настолько же, насколько и вы мне. Но прямо сейчас, здесь, на этой скале, я не вижу никакой опасности. Так для чего же вам нужен пистолет? Может, для того чтобы приказать Фреду вернуться к вертолету? Так что проявите терпение. Там... Если я смогу устроить это «там» и отправить нас внутрь... Тогда вы получите свой пистолет.

А затем он снова приступил к делу...

* * *

Где-то менее двух часов спустя, ближе к вечеру, Джилл уже готов был сдаться. Вертевшееся на кончике языка слово все никак не могло сорваться с него. Один беглый взгляд на окружавшее его усталые лица сказал, что другие испытывали примерно те же чувства: разочарование сквозило в каждой черточке. За исключением, наверное, лица Миранды, которая говорила себе, что она с самого начала ничего не ожидала. Анжела, однако, не потеряла веры: она знала методы Джилла.

— Энергия здесь есть, — объявил он, крутя перед собой миниатюрный замок. — Она — здесь! У меня есть автомобиль с полным баком, но я потерял проклятый ключ от зажигания! — Он сжал замок в кулаке, словно желая раздавить его...

И почувствовал, как тот поддался в его руке, почувствовал, как скользит его поверхность, двигаясь под давлением его пальцев! И одновременно услышал, словно из тысячемильной дали, как Тарнболл спрашивает:

— Так почему бы тебе не закоротить провода?

Возможно, это и был ответ. Физически хрупкие фоны управляли своими механизмами исключительно ментально. И в этом отношении, благодаря долгой практике, они добились большого успеха. А поскольку жили они в телах медуз, то преимущество ментального управления было их единственным козырем. Без него они бы никогда не добились никакого прогресса, никогда бы не развили своей синтетической машинной технологии.

Но человеческие тела были иными. Они не отличались особой хрупкостью. Ни в малейшей мере. Они состояли из плоти и крови да костей. И если у Джилла не было ментального ключа к этой штуке, или если он просто забыл его, то он мог найти физический эквивалент. Или, может быть, комбинацию того и другого?

Закоротить провода зажигания? Ну, а почему бы и нет? Разве он не «закоротил провода» у того оружия в виде серебряного цилиндра в безумном машинном мире своих наихудших кошмаров? Как ему тогда это удалось?

Он прикоснулся кончиком пальца к металлу, который сразу смялся, как ртуть. Но, несмотря на подобную реакцию странной жидкости, цилиндр не растекся. И когда Джилл щелкнул по нему ногтем, металл оказался твердым, как сталь. Точно так же, как сейчас этот миниатюрный замок, он был твердым, как камень. Но камень, который можно изменить, сделать массивным.

«Здесь нет ни гаек, ни болтов, которые можно открутить силой, винтов, которые можно отвинтить; весь фокус в том, чтобы знать как. А чтобы понять, надо овладеть...»

Джилл добился частичного понимания, давшегося благодаря его дару. Но это был дар чувствовать земные, человеческие машины, а здесь было нечто совершенно иное. Одно дело закрыть замок, прервать его связь с ускоренными силами энтропии этого мира и вернуть их обратно Природе, но совсем иное — снова вставить штепсель в розетку. Замок в руке Джилла все еще оставался податливым, и, пусть ненадолго, вернулась искорка того кратковременного знания. Представляя замок таким, каким тот был на склонах Бен-Лоэрса, экстрасенс вдруг ощутил его невероятное увеличение, смещение. И одновременно, сквозь искаженный водоворот видения — словно мир превращался в картину на воде и засасывался в воронку — он увидел, как азиат идет по иссеченной морем скале маяка к нему и его группе. Но этому китайцу не полагалось участвовать в экспедиции. Он мог стать лишь помехой. И Джилл попробовал остановить его.

— Назад! — заорал Джилл. — Ты, черт тебя побери! Как тебя там? Назад!

Но было уже слишком поздно, так как Замок, теперь уж «Замок» с заглавной буквы, ринулся на них.

— Как его зовут? — спросила Анжела, ощущая это невозможное кружение, а тем временем ее саму и даже голос тоже затянуло в спираль водоворота. — Да ясно как, Кину Сун! Сун! Сун! Спенсер?.. Спенсер?.. Спенсер? Что-то случилось?.. Случилось?.. Случилось?

«Вполне возможно, скоро я смогу тебе это сказать, — подумал Джилл, когда и его подхватил водоворот. — Ну, если мне хоть как-то повезет!»

Глава двенадцатая

Сит, некогда — фон, а ныне ггуддн, достиг первую из своих целей: заполучить Спенсера Джилла и его группу (особенно Джилла, но также и самку вместе с индивидуумом деструктивной энергии, именуемом Джеком Тарнболлом) в синтезатор, или по их терминологии — Дом Дверей. И что еще лучше, это был Дом Дверей фонов; потому что, если бы их взяли ггуддны...

Но, впрочем, ггуддны их бы не взяли. Ггуддны не «брали» существ, только их миры. А обитатели этих миров, если там были какие-то обитатели, не являлись помехой. Их просто... удаляли. Процесс этот сейчас шел полным ходом. Но он будет в основном ненасильственным. Первая стадия в преобразовании планеты: водоросли.

Несколько дней, примерно с дюжину оборотов планеты вокруг оси, и водоросли распространятся почти по всем океанам, морям, озерам и рекам мира. Семь десятых поверхности планеты покроется водорослями. И тогда, когда им некуда будет разрастаться, их задача окажется выполнена. А потом водоросли умрут. И тут-то жители Земли узнают, наконец, настоящую тайну этих водорослей. Слишком поздно увидят они, как набухают, чернеют и лопаются огромные зеленые пузыри, выпуская в атмосферу смертоносные яды.

Ггуддны могли существовать в насыщенном кислородом воздухе Земли, но они предпочитали собственную атмосферу и отсутствие радиации. Главное — пройти первую стадию, не вызвав ядерного удара, а остальное окажется легко. Даже такой воинственный вид, как Человек, быстро увидит, насколько бесплодны попытки уничтожить то, что являлось неразрушимым. Пусть себе распылят одну узловую точку, например, «остров» в Тихом океане; точка, которая находилась там специально для этой цели. Ггуддны тут же заменят ее или синтезируют вновь. В любом случае, какая раса станет намеренно губить сто сорок миллионов квадратных миль своего же родного мира? А именно это им и придется сделать, если они захотят избавиться от водорослей. Одна-две бомбы, да, наверное, но когда они увидят, что от этого нет никакого толку...

А потом, когда водоросли завершат свой цикл — яд, действующий быстро и безболезненно, обрушится на мир.

И Человек, равно как и все поддерживающие его существование меньшие виды, исчезнет навек, уступая место ггудднам. Во всяком случае, одному-двум ггудднам, потому что те жили, в основном, обособленно.

После этого можно постепенно завершать преобразования. Выпущенный водорослями газ позаботится об озоне, солнечные лучи без помех прожарят планету. Полярные шапки растают, превратившись в теплые океаны. Новые хозяева планеты подключат гравитатор к ядру Земли.

Его энергия будет направлена на снижения гравитации в хрустальных дворцах нового хозяина или хозяев. А вокруг этих чудесных чертогов и прилегающих к ним участков, геогравитационные силы создадут вулканы, доставляющие из ядра планеты контролируемые потоки лавы для создания приятного глазу ландшафта и необходимой температуры. И, наконец, несколько завершающих штрихов: грибковые джунгли, смердящие болота...

Для ггудднов — рай. А для людей этого мира — ад.

Вот только они его не увидят, поскольку человечества здесь уже не будет. И именно эта грань блестящего проекта и причиняла Ситу-антифону такое огорчение. Даже когда совершенные им проступки привели к тому, что его же соплеменники высадили его на бесплодной скале какой-то луны, едва способной поддерживать жизнь, он не испытывал такого огорчения. А ведь Сит мог бы стать Верховным фоном и восседать на хрустальном пьедестале!

Но все подобные мечты унесло прочь, и все благодаря Спенсеру Джиллу и его приятелям. Джиллу, потому что из пяти и шести десятых миллиардов людей он оказался тем, кто смог войти в резонанс с синтезатором.

Имея дар, он кое-что понимал в машинах. Но его понимание не было сродни пониманию конструктора, инженера или оператора. Нет, оно заходило намного глубже.

Для Джилла машины были словно живые существа, которых он мог чувствовать. Нет, не «словно», так как он и правда чувствовал их. Так что, глядя На какой-нибудь план или проект Хита Робинсона, он действительно содрогался от ужаса. Для Джилла эти механизмы были созданием безумного доктора Франкенштейна, бездушными механическими Вещами без цели, без чувств; подобными бедному младенцу-уроду, родившемуся без мозга... Сит провел немного времени на Земле, готовясь к работе наблюдателя. Он разбирался в людях и понимал необычный дар Спенсера Джилла.

Конечно, возможно, Джилл был не одинок. Наверное, где-то там, среди тех пяти и шести десятых миллиардов невероятно холодных тел, попадались и другие люди, обладавшие подобным даром. Но именно Джилл благодаря своему вмешательству остановил Сита. Из любопытства Сит выбрал Джилла в качестве одного из группы людей, подвергнутых испытанию. Спенсер Джилл, Анжела Денхольм и Джек Тарнболл — современный человек, обладающий всеми умениями первобытного воина и животным инстинктом самосохранения.

Задача была простой: группу требовалось подвергнуть испытанию в различных синтезированных мирах при условиях, рассчитанных самым лучшим образом измерить, насколько достоин существовать их вид. В случае, если они переживут невзгоды чуждых для них миров, если не будут доведены до безумия или самоубийства, тогда их вид сочтут достойным. Достойным не только владеть своей планетой, но существовать. Тогда фоны удалились бы, предоставив людям идти своим собственным путем развития.

Все так просто. Несмотря на то, что во время подготовительных наблюдений Сит счел данный вид грубым, презренным и невероятно деструктивным, он все же был уверен, что они справятся.

Но потом, когда он уже приготовился запустить программу испытания... пришло известие, что Верховный фон готовил заявление о сложении с себя полномочий.

Все понимали, что он уйдет на покой, отправившись в мир, расположенный на самом краю известной Вселенной. А Сит был назван одним из нескольких соискателей хрустального пьедестала... самой вершины власти у фонов!

И тогда (при том, что поведение Сита было неортодоксальным и антифонским, то есть преступлением само по себе) Сит обнаружил, что он как в лихорадке гадает:

«Чем же я могу отличиться, выдвинуться, вырваться вперед?» И ответ показался очевидным. Такие идеальные миры, как Земля, попадались редко: теплое солнце, горячее ядро, и — несмотря на необходимость усиления энтропии, имевший впереди, по меньшей мере, четыре миллиарда лет. Если бы Сит смог преподнести этот мир фонам... то лестница, ведущая к хрустальному пьедесталу, оказалась бы свободной. И поэтому он сфальсифицировал испытания, вмешался в работу синтезатора. И для полной уверенности сам стал участвовать в процессе экзаменации, или, скорее, ликвидации. У испытуемой группы не осталось ни малейшего шанса пройти испытание и выжить.

Ошибка номер один произошла, когда Сит решил вывести из игры Джилла, прежде чем подвергать экзамену остальных. Вмешался Тарнболл, и синтезированная, моторизованная оболочка, которую использовал Сит, находясь вне Дома Дверей — «человек» по имени Баннермен, — получила повреждения, пусть и небольшие. Само по себе это не имело бы большого значения, но во время схватки Сит потерял фонский инструмент, который использовал в качестве оружия, и тот попал в руки Спенсера Джилла.

Вторая ошибка Сита состояла в том, что он дал Джиллу возможность использовать это оружие против него, и экстрасенс не только причинил Ситу физическую боль, но и повредил три его задних стабилизирующих колонны. Чтобы его. Сита, превзошел какой-то первобытный дикарь! Вот только... на самом-то деле его не превзошли, а всего лишь ранили в стычке. Настоящая битва еще грядет!

Вот так Сит и превратился в первобытного фона!.. Голые эмоции? Жажда мести? Для фона — вещи не только неподобающие, но и неслыханные, если, конечно, в теле Сита не остались дегенеративные нити какого-то грубого предка, несомненно, умевшего выжить среди курящихся, первозданных болот. Но так это или не так, «кровь» Сита взыграла. Он решил не успокаиваться, пока Джилл и другие не сойдут с ума или не погибнут. И он использовал все существующие приемы, чтобы добиться своей цели.

Однако все это не сработало.

Во многом, как и опасался Сит, дар Джилла оказался сам по себе оружием. Используя его, экстрасенс раскрыл первый принцип фонской технологии. Вскоре он смог получит контроль над синтезатором. С этого момента положение Сита становилось все хуже и хуже. Он продолжал игру, пока тот не решил, что игру надо заканчивать.

Увы, она закончилась в пользу Джилла, когда Сит столкнулся с одним из собственных устройств и оказался в мире высокой силы тяжести, в мире снега, льда и боли. Целый мир боли. Ему повезло, что он уцелел... или, наверное, не повезло. Фоны-то наблюдали за ним; и своими низменными действиями он сам себя приговорил — Сита провозгласили антифоном.

А поскольку он больше не был фоном, то стал ггуддном, отверженным. Оказавшись в изгнании. Сит решил, что вскоре погибнет. Но, благодаря чуду судьбы, ггуддны нашли его. Их целью являлась экспансия. Они собирались захватить все антифонские миры, а, в конечном итоге, и миры фонов тоже, и ггудднов не волновало, как фоны отнесутся к их поступкам. Сита спасли, дабы ггуддны умножили свои ряды... а также потому, что он знал координаты планеты, созревшей для колонизации.

Все это время, особенно во время ссылки Сита на негостеприимную планету, в нем нарастала жгучая ненависть, он лелеял ужасные мечты о страшной мести одному человеку, его друзьям и всей его расы. Но никакой возможности воплотить эти мечты в реальность, чтобы второй раз противопоставить свой интеллект разуму и дару Спенсера Джилла. Нет, никогда...

Да неужели? Но ведь это было тогда, а зато сейчас...

Сит стал свободным ггуддном! В прошлый раз... кто мог сказать, чем кончится их поединок? Наверное, Сита связывала, пусть даже не жестко, «этика» фонов. Но на этот раз такое не повторится. Сит вне всяких сомнений был антифоном. Однако в данный момент его это только радовало. Фон? Нет, он ггуддн!

С разрешения Гыса У Калька Сит воспользовался трансформом Пирамиды, чтобы навестить те узловые точки, которые, скорее всего, привлекут внимание Джилла. Первой и самой очевидной казался Дом Дверей, или особняк на острове Уайт. Поскольку Джилл родился на одном из этой маленькой группы островов, то все шансы за то, что он находится там. Но приборы не указали ни на какое постороннее вмешательство; не было никаких записей «помех», указывающих на присутствие дара Джилла. Его здесь не было... пока. Но Сит ничуть не сомневался, что он появится, дай ему время.

Сит тотчас же проверил показания приборов в ближайших узловых точках, включая североатлантический айсберг. Ничего.

Отправившись дальше, на восток, он посетил пагоду, где осуществлял контроль Ассу Лан, ггуддн. Там, по крайней мере, наблюдалась хоть какая-то деятельность.

Ассу Лан показал ему пленника. Лан никак не мог решить: вытолкнуть ли его обратно в мир или разделаться с ним как-то иначе.

Этот маленький человечек, угодивший в пагоду во время трансформации, являл собой жалкое зрелище. Может, он бы даже и спасся, если бы ггуддны знали жалость. Лежа ниц у стены текучих цветов. Кину Сун взывал к своим предкам о милостивом высвобождении. Его раскосые глаза вылезли из орбит, а бесконечные стены вокруг плавились и корчились, постоянно меняясь.

— Ты не убил его сразу? — удивленно спросил Сит.

— Скорее случайно, чем по специальному умыслу, — начал оправдываться Ассу Лан. — Узловая точка тогда изменялась, и все же он не остановился. Я тогда подивился его храбрости. Или, наверное, его глупости? В любом случае, я не испытывал ни малейшего желания вызвать военные действия со стороны населения, пока узловая точка еще изменялась, тем более, что я сам пока еще не ознакомился ни с этой планетой, ни с этим регионом, ни с его обитателями. Получилось так, что узловая точка чуть-чуть не захватила его при своем последнем изменении, перед стабилизацией. Лучше уж ему просто исчезнуть. Не знаю, что случится, если его сородичи найдут в море разрезанное тело! И поэтому я пока держу его в плену.

Сита ментально зарегистрировал эквивалент улыбки превосходства.

— Ты опасался возмездия? Со стороны ему подобных?

— Насколько я помню, мы обнаружили тебя в узловой точке на каменистой планете, энергии тебе едва хватало на поддержание жизни! — казалось, Ассу Лана напрягся. — И очутился ты в таком положении как раз в результате того, что связался с... с обитателями этой планеты.

Более того, я не ошибся, опасаясь возмездия. Наверное, ты не вполне знаком с нашими методами. Сит? Мы желаем заполучить чистые миры, нетронутые миры, миры свободные от радиации и от иного заражения. Или ты забыл? У этих созданий и в самом деле есть оружие с огромным разрушительным потенциалом. И до тех пор, пока я не буду лучше осведомлен, я не стану действовать опрометчиво.

На это Сит выдал эквивалент фырканья или пренебрежительно пожатия плечами.

— Ну, они тебя, кажется, пока не бомбили.

— Ты легкомысленный тип, — холодно объявил собеседник. — Совершенно определенно антифон, но будь я на твоем месте, то позаботился бы о том, чтобы не стать и антиггуддном! — и прежде, чем Сит смог сочинить достойный ответ, продолжал:

— Нет, меня еще не бомбили, но приборы показывают, что они все-таки подумывали об этом!

— Да?

— Над точкой пролетали воздушные транспорты, несущие примитивные ядерные устройства. На восточном полуострове расположились пусковые установки ракет. Боеголовки на них старинные — химическая взрывчатка. На западе, в пределах физической досягаемости сенсора, смесь того, что называют вооружением обычного типа и «тактических ядерных» установок. «Тактических ядерных»? Нужно ли мне добавлять, что при таких обстоятельствах я склонен проводить изрядную долю времени здесь, рядом с трансматом?

Пока хозяин говорил. Сит изучал информацию на обзорном экране. Человеческим глазам она бы вообще не сообщила ничего. Сит видел наружный мир во всех направлениях на расстояние в несколько миль.

— Там, на берегу за пределами водорослей, на опушке джунглей, что-то происходит, — согласился он.

— Они каждый день возятся у своих устройств для наблюдения, — сообщил ему Лан. — Зонды, усилители зрения, примитивные радиодетекторы и детекторы различных излучений, и так далее. Кажется, живущие на материке и жители полуострова враждуют. И обе стороны считают узловую точку какого-то рода оружием, выставленным здесь другой стороной!

— Ну, так она и есть оружие, — ответил Сит. — За исключением того, кто выставил его тут, они правы.

— Положение у меня незавидное, — пожаловался Лан.

— У других примерно такие же трудности, — отозвался Сит. — Я сам как-то раз испытал подобные неудобства. Мне было еще тяжелее, так как я был фонским наблюдателем! Я знал, что если мне причинят какой-то вред, то виновные, вероятно, не будут наказаны, потому что, по фонским понятиям, они считались достойными!

— Ха! — ментальное послание напоминало подозрительное фырканье.

— Согласен, — ответил Сит. — Но, в случае развития событий по наихудшему сценарию, у тебя есть трансмат. Теперь же я должен отправляться дальше.

Но, задержавшись перед отбытием и куда как более вежливо. Сит обратился с просьбой:

— Лан... окажи мне любезность, если не трудно. Не избавляйся пока от этого желтого человечка. Возможно, я найду ему применение.

— Как угодно, — ответил тот, возвращаясь к своим приборам. И Сит вернулся на остров Уайт и в узловую точку, известную, как особняк...

* * *

Сит едва успел, чтобы вновь познакомиться с контролером той узловой точки, Яртом Фином. Потом он принялся просматривать недавние записи, и тут приборы «мигнули», фиксируя какое-то бесконечно малое стороннее вмешательство.

— Вероятно, это сенсоры аборигенов, — отмахнулся Ярт Фин. — Ты не поверишь, сколько различных примитивных детекторов они тут установили! — Его положение было довольно стабильным. Он пока не испытывал тех трудностей, с какими столкнулся Ассу Лан. Сит, однако, отнесся к случившемуся куда подозрительней.

— Но это и есть именно то, что я ищу, — ответил он, регулируя внешние сканеры.

Все верно, это был Джилл! Это были мысли Спенсера Джилла! И приборы среагировали на его мысли — на мысли человека! Всего лишь моргнули, но для Сита это было все равно, как услышать речь дельфина... или увидеть, как горилла точит топор!

Еще мгновение потребовалось ему, чтобы убедить Ярта Фина. Наконец хозяин узловой точки, пусть и неохотно, уступил Ситу управление приборами.

Тем временем группа Джилла двигалась через поле, и ближе всех находился сам Спенсер Джилл. Он словно пытался связаться с особняком! Сит почувствовал, ощутил этот грубый контакт, такой слабый, но такой реальный! Интеллект, человеческий интеллект, шарящий там, куда по идее должны проникать только фонские мысли, нет, ггудднские мысли! Фантастика!

То же самое случилось и в замке, в Шотландии. Из-за этого тогда Сит в первую очередь и забрал Джилла.

Но теперь причина у него была совершенно иной, если Сит вообще рассуждал об этом и подыскивал какие-то причины! Ненависть, вспыхнувшая в нем при одном лишь виде Джилла, казалось, воспламенила безумие, так что он, не задумываясь о последствиях, увеличил особняк!..

Затем один из группы Джилла выбежал вперед, явно жертвуя собой, и его засосало меняющейся узловой точкой. А полицейские с их примитивным, но опасным оружием, и остальные члены группы Джилла, включая ту женщину — Анжелу Денхольм и злобного Джека Тарнболла — пытались уволочь Джилла подальше от опасности.

Нет, Сит этого не допустит! Он даже подумывал: не увеличить ли снова особняк?

Но тут Ярт Фин мысленно выкрикнул предупреждение и выхватил управление приборами. А затем он обрушился на Сита.

— Что? Что происходит? — бушевал Фин. — Ты с ума сошел? Бесконтрольно увеличивая его, не контролируя материалы, ты превратишь его в пемзу. Зайдешь слишком далеко, и он превратится в песок, станет непрочным! Но даже если бы ты и преуспел, что тогда? Ты впустил бы сюда также и тех блюстителей порядка? С их оружием? Стены узловой точки — наша защита. А внутри этих стен, не смотря на все свои скафандры, у нас нет ни единого шанса устоять!

Но Сит не слушал его:

— Локатор «жучка»! — настаивал он. — Вставь жучка... вот этого... сейчас же!