ДРЕВО ЖИЗНИ(Фантастический роман в 3 книгах)

 

ЧАСТЬ II
 
НА ЗАДВОРКАХ ВСЕЛЕННОЙ

ЭЛ И КЕР – ДОВЕРЕННЫЕ СВЕРХРАЗУМА

      Эл, как всегда, проснулся за полчаса до рассвета. Наощупь нашел кнопку и включил ночник. При его слабом свете тихо, чтобы не будить жену, которой еще можно было поспать час, оделся и вышел из спальни. На кухне открыл холодильник и заглянул в него. Вчера осталась от обеда пара котлет. Если их не съели вечером дети. Котлет, естественно, не было. Он поставил на газовую плиту чайник и закурил сигарету. Попив чаю и решив, что позавтракает в заводской столовой, он оделся и на цыпочках, чтобы не разбудить мальчиков, спавших в проходной комнате, вышел из квартиры.
      На улице моросил мелкий дождик. До работы надо было ехать с пересадкой двумя трамваями. Если повезет и не придется ждать трамвая, то час. В трамвае, как всегда в это время, давка. Он протиснулся немного вперед, чтобы освободить дверь, но его место тут же занял толстый мужчина.
      "Опять задержка, – досадливо подумал он. – Водитель не тронется с места, пока не закроется дверь". Он нажал что было силы корпусом на стоящих впереди людей. Наконец трамвай тронулся.
      На следующих остановках почти никто не выходил из вагона. Только после шестой стало немного свободнее. Значительная часть людей сошла возле завода автопогрузчиков. Освободилось даже одно место, которое тотчас заняла упитанная дама, нагруженная сумками и авоськами. "Наверное, с вокзала, – подумал Эл, увидев торчащий из авоськи хвост рыбы. – Ездила в столицу за продуктами".
      Эл работал старшим инженером в конструкторском бюро завода по производству роботов. Старшим инженером он стал недавно. Ему повысили зарплату и наконец-то выделили квартиру, которую он ожидал сравнительно недолго – всего пятнадцать лет. Жена работала врачом в городской поликлинике. С повышением зарплаты жить стало немного легче. Эл даже купил себе по случаю повышения в должности модный плащ. Это, правда, создало существенную брешь в семейном бюджете, но жена настояла на покупке. Элу повезло с женой. Она была нетребовательная, заботливая и, как ему казалось, любила его. Во всяком случае, она пожертвовала на плащ деньги, которые копила на покупку себе сапог. "Старые еще можно отдать в починку", – заверила она его, когда Эл высказал сомнение по поводу покупки плаща. "Потом, ты заработал новый плащ", – она намекала на те премии, которые он получил за свои изобретения. Они касались разработки систем распознавания образов при параллельном считывании информации системами роботов, основанных на сетях модулей искусственных нейронов. Эл имел уже около сорока таких изобретений и время от времени получал за них поощрительные вознаграждения. Несмотря на рост цен, эти деньги позволили купить холодильник и цветной телевизор. Остальное разошлось на одежду для мальчиков.
      Эла ценили в конструкторском бюро и на заводе, и когда приезжала очередная комиссия по проверке научных разработок, ей всегда демонстрировали Эла. Комиссия ахала, желала дальнейших успехов. Директор в такие минуты ласково смотрел на Эла и говорил комиссии, что он – гордость всего завода. Правда, что касается применения изобретений Эла, то с ними дело шло пока туго. Документация кочевала из одного министерства в другое, и этому, казалось, не будет конца. Потом вдруг выяснилось, что микросхемы, примененные в блоке управления следящих движений глаз робота, не относятся к спискам элементной базы и комплектующих изделий родного министерства, и поэтому для изготовления серийных блоков необходимо разрешение Совета Министров, Госплана, а также министерства, в список которого эта элементная база включена. Для изготовления макета Эл использовал микросхемы, которые вынес ему с другого завода его приятель. Это, естественно, было строго запрещено и дело чуть было не дошло до прокуратуры. Эл имел неприятный разговор с директором завода, но все, к счастью, обошлось. Правда, вопрос об изготовлении блоков, так необходимых роботам четвертого поколения, о которых уже раструбили газеты, так и застыл нерешенным. Эла наказали тем, что должность старшего инженера ему дали с задержкой на два года.
      Занятый воспоминаниями, Эл чуть было не пропустил остановку, на которой он должен был выходить. Протискиваясь, он оторвал пару пуговиц на своем новом плаще, причем одну "с мясом". Выйдя из трамвая, он растерянно смотрел на вырванный клок материала. "Так я и знал. Началось", – подумал Эл. Дело в том, что ему сегодня приснился начальник конструкторского бюро Кер. Вообще-то Кер был неплохим человеком и талантливым инженером. Но Эл знал, что когда снится непосредственное начальство – обязательно жди неприятностей. Это была верная, проверенная годами, примета. В прошлом году ему приснился директор завода, и в тот же вечер старшего сына задержала милиция. Потом выяснилось, что его задержали по ошибке, но Эл не спал всю ночь, вскакивая с постели при каждом шорохе. Ему все казалось, что скрипнула дверь и возвратился сын. Он вернулся только на следующий вечер с огромным синяком под глазом. Всю ночь его продержали в "ящике", так называлась небольшая каморка в милиции, куда помещали задержанных. В каморке был цементный пол и не на чем присесть. Проведенные сутки не прошли бесследно, сын заболел двухсторонним воспалением легких. Врач, кроме того, обнаружил у него сотрясение мозга. В общем, когда снится начальство, жди неприятностей!
      – Эл! – услышал он знакомый голос. Возле него остановилась голубая малолитражка и из нее высунулся Сак, его старый друг по школе. Сак не стал, поступать в политехнический институт, как Эл, а пошел на трехгодичные курсы торговых работников. Теперь он заведовал небольшим продовольственным магазинчиком неподалеку от работы Эла и часто подвозил его на работу. Эл всегда покупал в магазине Сака сигареты и туванский чай. Чай был импортный и дефицитный, но по старому знакомству Сак снабжал его чаем и иногда к чаю добавлял небольшой кусок копченой колбасы, которая обычно на прилавке не появлялась. Это была своего рода плата за списанные контрольные, без которых Сак, наверное, так и не кончил бы школу. Если быть справедливым, то Сак был хорошим парнем. Когда заболел Олг, сын Эла, и нужны были дефицитные лекарства, Сак достал их. Именно Сак, так как его жена, несмотря на свою врачебную специальность, не могла их раздобыть. Когда-то Сак пытался ухаживать за ней, но безуспешно. Он был небольшого роста, а Эл – самым высоким в классе. Теперь Сак иногда заглядывал к ним и при случае на день рождения приносил Молли, жене Эла, дорогие дефицитные подарки. Эл в таких случаях чувствовал себя неловко и хмурился, но жена успокаивающе кивала ему: дескать, не волнуйся и будь во мне уверен.
      – Спасибо, Сак, – поблагодарил Эл, вылезая из машины у проходной завода.
      – Чего там, старина, – дружески ответил Сак, протягивая руку. – После шести заходи, привезут масло.
      – Ах, черт возьми! – расстроился Эл. – Забыл дома взять деньги.
      – Ничего! Отдашь потом! Сколько тебе оставить пачек?
      – Две. Нет, три.
      – Возьмешь четыре. У тебя вон какая семья. Не то что у меня. У Сака детей не было. Он был уже трижды женат. Последняя жена еще училась в торговом техникуме и была на двадцать лет моложе его. Как все маленькие ростом, Сак любил высоких. Эта третья жена была выше его на полголовы. Эл был у него недавно в гостях. Сак жил в пригороде, в недавно приобретенном пятикомнатном особнячке. Вокруг дома рос небольшой фруктовый садик, но очень запущенный. Эл, который пил крайне редко, быстро опьянел и, когда они с женой шли к остановке автобуса, немного пошатывался.
      – Иди ровно, горе ты мое луковое! – дергала его за руку жена. – А то попадешь еще в медвытрезвитель.
      Настроение у нее испортилось, и Эл, несмотря на выпитое вино, догадывался почему.
      – Бу-бу-будут у нас ковры и мебель будет! – заплетающимся голосом пытался он успокоить жену.
      – Ох, Господи! – еще больше разозлилась жена. – Откуда у тебя будут ковры и заграничная мебель? Тебе уже сорок лет! Если ты не нажил их до сих пор, то уже не наживешь.
      – Будут! Вот увидишь! – упрямо повторил Эл. – Я классный инженер, у меня… вот подожди, примут мою идею к производству…
      – Брось! Инженер! Кому сейчас нужен инженер? Их хоть пруд пруди! А твои идеи? Уже слышала. Вон Сак… без твоей помощи школу бы не кончил, а живет уж куда лучше…
      – Сак во-ворует!
      – Воруй и ты, кто тебе мешает? Не ворует, а умеет жить. Умнее тебя оказался. А потом… не пойман – не вор.
      – Поймают! – Эл совсем не хотел, чтобы ловили Сака, но сказал что просто, чтобы возразить жене.
      – Ой, уморил! Поймают! Да кто же его будет ловить? Полиция? Да она сама у таких, как Сак, пасется. Да ты сам? Где ты масло покупаешь?
      – А я что? Я ничего. Сак мировой парень. Помнит дружбу!
      – Дружбу? Это он по дружбе ко мне в постель залезть хотел?
      – Что? Да я ему сейчас! – Эл остановился и пошел назад.
      Жена догнала его и резко дернула за руку.
      – Я пошутила. Идем домой. – Она взяла его под руку и повела к автобусной остановке.
      Об этом случае Эл тут же забыл, но сейчас, прощаясь с Саком, вдруг вспомнил. Он обернулся, но машина уже отъехала.
      В конструкторском бюро еще никого не было. Эл сел за свой стол. До начала работы оставалось минут сорок. Машинально взял лист бумаги и стал набрасывать схему. Внезапно он понял, что рисует то, что видел во сне. Это была схема устройства управления кристаллизацией в условиях невесомости. Тут же всплыл в памяти, причем с предельной ясностью, математический аппарат, включая программы и алгоритмы управления процессом кристаллизации.
      Увлекшись, он не заметил, как пришли остальные служащие. Комната сразу наполнилась шумом и запахом духов. Так сильно пахло от Рой – всеобщей любимицы конструкторского бюро и предмета зависти соседних отделов. Эл оторвался от расчетов. Служащие еще не расселись по местам и обсуждали последние новости: кто будет чемпионом в этом году в играх с мячом и поднимутся ли цены на бензин и мясо. Бензин Эла не интересовал, а вот мясо… На мясо уходила треть его зарплаты. Несмотря на цены, жена считала, что мясо покупать более выгодно, чем мучные продукты. "По крайней мере будешь сыт, – говорила она. – Мебель подождет, а ребятам надо расти".
      Кто-то остановился у него за спиной. Эл поднял голову. Это был Кер – его непосредственный начальник, тот, что снился ему ночью. Кер, не скрывая своего удивления, смотрел на разбросанные по столу листки со схемами и математическими записями.
      – А ну, зайди ко мне! – распорядился он и, не спрашивая разрешения, собрал исписанные листки.
      Кабинет Кера был тут же, отделенный тонкой перегородкой от остальной комнаты. Кер сел за письменный стол и кивнул Элу, предлагая ему кресло напротив.
      – Посмотри, – он вынул из бокового кармана пачку листков и протянул их Элу.
      Эл всмотрелся и, пораженный увиденным, вопросительно взглянул в лицо начальнику.
      – Это тебе во сне? – шепотом спросил Кер.
      – Да, – так же шепотом ответил Эл. – Вы мне снились, – добавил он.
      – Ты мне снился тоже. – Кер вскочил и заходил по маленькому кабинету. – Подожди! Подожди! Если нам снился один и тот же сон… то… – он не договорил и снова вопросительно посмотрел на Эла. – Давай вспомним детали, – предложил он.
      – Большой зал! – начал Эл.
      – Толпа народа! Так?
      Эл кивнул головой.
      – Все говорят на разных языках, но мы все понимаем?
      – Точно! Потом вошла ослепительно красивая женщина и очень высокий мужчина.
      – Точно! У меня тоже! А дальше?
      – Ну, дальше сплошная фантастика. Говорили о союзе планет, о сверхразуме и прочей ерунде. Хотя, если вдуматься, то уж не такая ерунда.
      – У меня немного расплываются в памяти детали. По-моему, шла речь о создании Сверхсложной интеллектуальной системы, и тот, высокий, сказал, что заложит схему и всю ее технологию в нашу память.
      – Я припоминаю, что так и было. Он даже назвал свое имя. Странное какое-то, очень длинное.
      – Точно! Дай-ка вспомню. Сер-гей. Почему-то два слога. А ее звали еще длиннее.
      – Урания! – вспомнил Эл.
      – Да, кажется, так. Слишком длинно. Что было потом?
      – Потом? Ах, да! Но это уже совсем фантастично. Нас рассадили по отдельным камерам и надели нам на головы колпаки. После чего сказали, что мы научимся видеть суть вещей, видеть сквозь стены и понимать друг друга без слов.
      Эл посмотрел случайно на стоящий в углу сейф и вдруг обнаружил, что в нижнем его отделении стоит наполовину пустая бутылка виноградной водки. Кер проследил его взгляд и ошеломленно снова взглянул на Эла.
      – Ты видишь?
      Эл кивнул головой.
      Директор завода Там внимательно выслушал пришедших к нему на прием Кера и Эла, бегло просмотрел расчеты, затем позвонил секретарше и велел принести три стакана чая.
      – Ну что я вам скажу, ребята, – директор, когда был наедине или с небольшой группой сотрудников, всегда так называл их, не взирая на возраст. Это считалось на заводе, да и вообще, признаком демократичности и дружеского расположения.
      Он подождал, пока секретарша выйдет, и продолжал:
      – Что я могу вам сказать? Может быть, все это чепуха, а может быть, и стоящее. Тут надо разобраться. Но кто этим будет заниматься? Я, скажу откровенно, пас. Кто я? Я хозяйственник. Мое дело – производство, план. Математикой я не занимался уже лет двадцать. А тут дело такое, – он посмотрел на лежащие перед ним листки бумаги и развел руками. – Тут, – продолжал он, – надо бы ехать в академию и говорить на самом высоком уровне. Но вопрос тут еще в чем? Мы – организация не академическая, у нас свое министерство. Минэлектротехпром. Почему наш завод приписали к этому министерству – сам не знаю. Пока нет министерства робототехники. Обещали образовать, да вот уже третий год как по этому поводу нет никакого решения.
      – Но проблема выходит за рамки Минэлектротехпрома, – возразил Кер.
      – О чем я и говорю, – согласился с ним директор. – Тем не менее, соваться в академию через голову своего министерства не принято, и я не рекомендую. Надо начинать по инстанции.
      – Сколько же это времени займет? – не выдержал Эл.
      Директор развел руками. – Кто может знать? Может быть, два-три года. Но это в лучшем случае. А то и лет десять. Пока дойдет очередь, пока решат, куда направить на рецензию. Скорее всего, в случае положительной рецензии, министр может войти в комиссию по науке и технике. Та, в свою очередь, создаст межведомственную комиссию, а может передать все в Академию. Хотя сомневаюсь. Тут, скорее, сработает ведомственный престиж.
      – Хорошо! Я сам отправлю материалы в Академию! – решительно заявил Эл.
      – Как ты отправишь? – директор насмешливо посмотрел на него. – Кто тебе их завизирует? Я? Извини, но у меня одна голова на плечах. А без визы, акта экспертизы у тебя их никто не примет. Это раз! Потом, кто тебе подпишет акт экспертизы? Никто на это не пойдет. И последнее, ты знаешь, что все разработки, сделанные в нашем конструкторском бюро, метятся грифом "секретно" и разглашение их является государственным преступлением? Ты что, не знаешь правил? Когда тебе давали форму номер 2 допуска, ты разве не читал, что написано по этому поводу в инструкции? "Вся научно-техническая документация рассылается через спецотдел в адреса заказчика или министерства, которому подчинено предприятие". Так что, кроме как в министерство, писать никому нельзя. И еще я хочу спросить: зачем это вам все нужно?
      – Как зачем? – заволновался Эл. – Ведь это же такие перспективы!
      Директор досадливо махнул рукой.
      – Перспективы? Хорошо! Я скажу тебе, какие перспективы. Скорее всего, эти разработки нам министерство включит в план.
      – Но мы же не в состоянии это сделать сами!
      – Нам скажут: "Изыщите средства", причем, ни денег, ни фондов не добавят. А требовать будут. Следовательно, план мы не выполним. А что это значит? Вам не понятно?
      – Не может быть, чтобы там не поняли.
      – Поймут! Дожидайся! Скорее всего, ваши расчеты полежат год-другой в столе у какого-нибудь клерка. Это в лучшем случае. Тогда с нас не будут спрашивать. Представь себе, что нам дадут деньги и даже фонды. Что мы с ними будем делать? Мы их просто не сможем освоить. Где мы возьмем дополнительные площади? Трудовые ресурсы? Ты можешь подсказать? У нас и так большая текучесть кадров. Все требуют жилья. А где взять? Сколько ты стоял в очереди? Пятнадцать или двенадцать лет? Тебе еще повезло. Некоторые дожидаются по двадцать!
      В общем, делайте, как хотите, но мой вам совет: не высовывайтесь с этим! Кроме хлопот, ничего не наживете. Поверьте моему опыту. Я с вами говорю откровенно, так как мы здесь сидим одни, без свидетелей.– Он отхлебнул глоток уже успевшего остыть чая и посмотрел на часы. Эл и Кер поднялись со своих мест, поняв, что разговор закончен.
 

***

 
      Через полгода их порознь друг от друга вызвал заведующий отделом жалоб при Городском Управлении.
      – На что жалуетесь? – спросил молодой секретарь заведующего отделом. На нем был элегантный светло-синий костюм известной заграничной фирмы Джап.
      – Я? – не понял его Эл.
      – Это вы писали? – протянул он его письмо в Совет Министров, на котором была наложена резолюция "Разобраться на месте" с размашистой внизу подписью. В правом углу стоял шестизначный регистрационный номер.
      Эл принялся объяснять секретарю суть дела. Тот выслушал его, потом с видимым облегчением произнес:
      – Так вы конкретно ни на что не жалуетесь? Я могу так и доложить?
      – Докладывайте! – безнадежно согласился Эл.
      Еще через месяц в его адрес пришел толстый конверт. В нем Эл обнаружил свою рукопись и уведомление, что без визы руководителя предприятия или учреждения подобного рода материалы к рассмотрению не принимаются. Был приложен и список необходимых сопутствующих документов, которые автору надо прислать вместе с рукописью. Список был отпечатан типографским способом и содержал двадцать три наименования. В примечании сказано, что подчеркнутые наименования следует присылать в трех экземплярах. Мелким шрифтом приписано, что рукописи принимаются только отпечатанные на машинке со стандартным шрифтом через два интервала. Указывались также размеры полей справа, слева, вверху и внизу. Это был ответ Академии наук. Внизу стояла подпись руководителя Отдела предварительной экспертизы Академии наук.
      В конце лета Эл собрался идти в отпуск. До отпуска оставалась всего неделя, когда его вместе с Кером вызвал к себе директор. В приемной пришлось немного подождать, так как у директора был посетитель. От нечего делать Эл взял лежащую на журнальном столике газету и стал рассматривать. Ничего интересного. Разве что небольшая заметка о раскрытии крупных хищений на овощной базе. На последней странице смешная карикатура на короля Таратарии. Король восседал на толстой свинье и размахивал деревянным мечом. На мече надпись: "Мировое господство". Свинья чем-то напоминала Сака, и Эл рассмеялся. Кер, услышав его смех, заглянул через плечо и, увидев карикатуру, не поняв причины смеха Эла, пожал плечами.
      – Мне эта свинья напомнила знакомого завмага, – пояснил Эл.
      – А-а, – понял Кер. – А что? Действительно, похожа… Это тот, что напротив нашего СКВ, через дорогу?
      – Он! – Эл вытащил из нагрудного кармана фломастер и сделал несколько штрихов на карикатуре, после чего сходство свиньи с Саком еще больше усилилось. Увлекшись, Эл внес исправления в портрет Понта II, короля Таратарии, после чего тот приобрел облик Председателя Городского Управления Пада. Меч Эл превратил в огромную вилку, на которую нанизал толстую колбасу. Из кармана бывшего короля теперь выглядывало горлышко бутылки. Все знали пристрастие мэра города к крепким напиткам. Сходство было настолько разительное, что Кер не выдержал и прыснул от смеха.
      – Проходите, вас ждут! – прервала их веселье Лоо, секретарша директора. Эл положил на журнальный столик газету и вошел вслед за Кером в кабинет директора.
      Директор сидел за своим столом и держал в руках бланк с грифом Минэлектротехпрома. Он указал вошедшим на кресла у приставного столика.
      – Ну как дела, изобретатели? – с легкой иронией спросил он, по очереди рассматривая того и другого. – Что вам ответила Академия? То-то! – назидательно проговорил он в ответ на их молчание. – Надо слушать старших. Старший, если не умнее, то по крайней мере опытнее. Согласны?
      – Согласны, – вынужден был признать Эл.
      – Ну и хорошо. Я вот что предлагаю: идите-ка вы, ребята, в заочную аспирантуру. Мы тут как раз получили разнарядку на два места на кафедру кибернетики и вычислительной техники Политеха. Года через три защитите диссертации по своим кристаллам. Это, пожалуй, единственный шанс выйти с вашими идеями.
      – А что? Это действительно выход! – оживился Кер.
      – Вот о чем я и говорю. Когда будете большими учеными, не забудьте старика Тама. – Там весело поглядел на них и в знак своего расположения позвонил Лоо, чтобы та принесла чай. Лоо вскоре явилась с подносом. Увидев Эла, не выдержала и прыснула.
      – Ты чего? – удивился Там.
      – Сейчас покажу. Можно? – осведомилась она у Эла.
      Тот, не понимая, в чем дело, кивнул головой. Лоо вскоре вернулась с газетой в руках.
      – Вот посмотрите, что он здесь начеркал, пока ждал приема, – почти фамильярно протянула она газету Таму.
      Отношения Лоо и Тама ни для кого на заводе не были секретом. Все знали даже об уютной квартирке, которую Там вне всякой очереди выбил в Городском Управлении для своей секретарши. Несмотря на свои шестьдесят лет, Там оставался еще крепким мужчиной, и Лоо не жаловалась на него в интимных разговорах со своими подругами. Жена Тама была умной женщиной и, не желая рисковать служебным положением мужа, не поднимала скандала. У Лоо был пышный бюст и длинные ноги. Молодые инженеры, прибывающие на завод по распределению, начинали с попыток ухаживания, но Там самыми различными способами быстро давал понять юнцам, что это закрытая зона. После полученных уроков юнцы сразу же охладевали в своих чувствах и уже не замечали стройных длинных ног секретарши директора в черных ажурных импортных чулках – предмете зависти второй красавицы завода и первой СКБ – зеленоглазой Рой. Тем не менее Лоо благосклонно принимала ухаживания и дулась на директора, когда тот решительно пресекал попытки поклонников завести с ней более близкое знакомство. Эл не раз ловил на себе ее откровенно обещающий взгляд, но не шел навстречу, что довольно-таки сильно огорчало длинноногую секретаршу. Это не ускользнуло от внимания Тама, и он по достоинству оценил сдержанность своего сотрудника.
      – Что это? – удивился он, глядя на газету, и вдруг весело рассмеялся. – Ох, не могу! Копия – наш мэр. Кто это сделал? Ты?
      Эл кивнул.
      Там внезапно посерьезнел. Он скомкал газету и бросил в корзину для бумаг.
      – Послушай, мой мальчик! Если ты хочешь спокойно жить и заниматься наукой, то брось это. Я тебе настоятельно советую больше подобных шуток не делать. Это несерьезно. Такие намеки могут тебе дорого обойтись.
      – Да это так, от нечего делать, – попробовал оправдаться Эл.
      – Безделие – всегда источник опрометчивых поступков. Ну да ладно! Пишите заявление о направлении вас обоих в аспирантуру.
      – А экзамены? – смутился Эл. – Я не о специальности, с нею все в порядке. Но надо еще сдать иностранный и философию. Иностранный мы еще как-нибудь вытянем, а вот с философией… У меня к ней еще с института идиосинкразия.
      – Пусть вас это не беспокоит. Вы идете по разнарядке, так что экзамены – пустая формальность. Вот кандминимум, тот придется сдавать "по черному". Но до этого еще год, успеете подтянуться. Со своей стороны я вам буду помогать по мере возможности. После окончания аспирантуры ты, Эл, получишь отдел, а ты, – он внимательно посмотрел в глаза Керу, – получишь место моего зама по науке, а там посмотрим… Мне уже пора на отдых. Так что, ребята, действуйте! – Он встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
      – Да! – остановил он их уже в дверях. – В конце месяца я еду в министерство и разузнаю, как там те бумаги, что мы им отослали семь месяцев назад. Чем черт не шутит! Может быть, там на них обратили внимание и дело сдвинется с места.
      С приемными экзаменами, как и предсказывал Там, все обошлось благополучно. Пак, заведующий кафедры кибернетики и вычислительной техники, встретил их приветливо.
      – Знаю! Знаю! – предупредил он их объяснения. – Мне говорил о нас Там. Очень рад! Сейчас, как никогда, необходима тесная связь науки и производства. Думаю, что с вами будет все благополучно и года через два вы положите мне на стол свои диссертации. У меня для вас есть интересная тема.
      – Мы бы хотели разрабатывать свою тему! – решительно заявил Кер.
      – Вот как? – удивился Пак. Потом нахмурился. – Видите-ли, молодые люди, на моей, – он сделал ударение на этом слове, – кафедре разрабатывается моя тематика. Впрочем, – он расправил брови и заговорил более мягким голосом, – мы обсудим этот вопрос позже. Если вы настаиваете.
      – Ну, что ты скажешь? – спросил Кер Эла, когда они вышли из кабинета профессора.
      – Вряд ли он даст нам работать по нашей теме, – ответил Эл.
      – Тогда какой смысл?
      – Может быть, попытаться параллельно вести обе разработки?
      – И ничего не говорить Паку? Как тогда их удастся опубликовать?
      – Попробуем его убедить.
      – Вряд ли удастся. Ты видел, как он нахмурился, когда услышал, что у нас есть своя тема?
      – А что ты хотел? Пойми и его. Являются двое и с порога: "Извините, профессор, нам чихать на ваши идеи, у нас есть свои". Тут и любой другой послал бы нас, знаешь куда?
      – Знаю!
      – Ну так вот!
      – Что же ты предлагаешь?
      – Ничего! Боюсь, что из этой затеи ничего не выйдет. И вообще… гори оно все синим пламенем!
      – Зачем так пасмурно? – Кер вытащил пачку сигарет, закурил и протянул сигареты Элу.
      – Надоело мне все. – Эл взял сигарету и прикурил от зажженной у Кера. – Надоело! Понимаешь? Надоело. Бьешься, как рыба об лед, и все без толку! Да тут еще дома неприятности.
      – Что такое? – сочувственно спросил Кер.
      – Олг на выпускных экзаменах получил низкую оценку по математике. Сам не пойму ничего. Олг математику знает отлично, лучше всех в школе. Приносил всегда высшие баллы. Побеждал на олимпиадах, и тут… Ходил я в школу. Пожимают плечами. Я им говорю: "Дайте мне его письменную работу. Хочу посмотреть". Искали, искали и не нашли. Куда-то пропала. Ты веришь этому? Теперь Олг не сможет поступить в Политех. А он так мечтал! Жалко парня. Ничего не пойму…
      – А пересдать можно?
      – Только через год и то по разрешению министерства народного образования.
      – Что же он намерен делать?
      – Пока поработает. Но я боюсь за него. Как бы он не раскис и не провалил оставшиеся два экзамена. Эх! Напиться бы!
      – Брось, старина, все образуется.
      – Когда вернется Там?
      – Он же только уехал.
      – Ах, да! Я забыл.
      – Тебя подвезти? – спросил Кер. Они подошли к оставленной им на стоянке малолитражке.
      – Да нет! Тебе же в другую сторону. Я немного пройдусь, успокоюсь.
      – Так что ты решил с аспирантурой? – Кер открыл дверцу машины и вопросительно посмотрел на друга.
      – Надо еще поговорить с Паком. Если он не захочет, чтобы мы защищались по нашей тематике, то мне его аспирантура до одного места!
      – Тебе же Там обещал место зав. отдела после окончания аспирантуры.
      – Ничего я больше не хочу. Знаешь, я уже начинаю завидовать Саку. Имел бы я сейчас магазинчик на откупе и жил бы припеваючи… Ладно! Езжай, а то я еще чего-нибудь наговорю.
      Кер уехал, а Эл направился по бульвару к остановке трамвая. По дороге он заглянул в магазин Сака. Сак почему-то встретил Эла неприветливо.
      – Масла нет! – бросил он, не отвечая на приветствие Эла, и тут же ушел в служебное помещение.
      Эл подождал его минут пять, он хотел спросить, нет ли у Сака туванского чая, но тот так и не появился. Эл пожал плечами и пошел к остановке. Домой возвращаться не хотелось. Из-за поступления в аспирантуру у Эла пропал отпуск. Молли, которая еще зимой с большим трудом добилась на работе, чтобы ее поставили в график отпусков именно на этот месяц, уехала на несколько дней к матери, которая жила километрах в сорока от города в небольшом селе. Эл остался один дома с ребятами. Вчера он наготовил еды на два дня, так что спешить домой не было причины. "Не сходить ли в кино?" – пришла ему в голову мысль. Последний раз он ходил с Молли в кино месяца три назад. Обычно у него хватало времени только посмотреть телевизор. Раньше, будучи студентом, он не пропускал ни одного фильма. На сеансе одного из них он и познакомился с Молли. Она тогда еще училась в школе. Собственно, они учились в одной школе. Молли была на пять лет моложе. Потом она призналась, что еще в пятом классе влюбилась в дылду, то есть в него, который ее не замечал. Через пять лет после этой случайной встречи в кино они поженились. Молли тогда училась на третьем курсе мединститута. Несколько лет они снимали угол у одной старушки, затем завод выделил им комнату в семейном общежитии.
      – Эл! – позвал его женский голос. Эл обернулся. Из окна красной малолитражки выглядывала Лоо.
      – Ты о чем задумался, великий ученый? – шутливо спросила она, выбираясь из машины. – Скучаешь по Молли?
      "Откуда она знает, что Молли уехала?" – удивился Эл и в тон ответил ей:
      – А ты по Таму?
      – Вот уж нет! – совсем не обиделась Лоо. – Напротив! Он мне дал целую неделю отпуска, до самого своего приезда.
      – Красивая у тебя машина!
      – Хочешь, подвезу?
      – Боюсь, что Таму это не понравится.
      – Испугался? Бедненький! – в голосе Лоо послышалось презрение.
      – Вот еще! – покраснел Эл. Не дожидаясь повторного приглашения, он шагнул к машине, открыл дверцу и сел на переднее сидение.
      – Поехали! – решительно проговорил он, поправляя зачем-то галстук. Голова его почти касалась крыши, и он вынужден был пригнуться.
      – Ну и длинный ты! – с восхищением заметила Лоо, садясь за руль.
      – А меня так и дразнили в школе – Длинным, – поддержал Эл.