Увидев красный пожарный автомобиль на своей улице, Томи сменил шаг на бег. Сумка с рыбой колотилась о его бедро, удочка бороздила дорогу, подымая пыль, но Томи ничего этого не замечал.
Что там стряслось?
Вблизи пожарного автомобиля толпился народ. У забора стояли велосипеды ребят, но их самих на улице не было видно.
С трудом переводя дух, Томи вместе с Роем достиг угла кооператива. Отсюда он уже разглядел, что люди сгрудились не у их ворот, а у ворот Саариненов.
Неужели пожар?
Глядя в направлении дома Саариненов, Томи одновременно увидел береговую гряду. Ее гребень был черным от облепившей ее малышни.
Бабушка Сааринен стояла во дворе у крыльца в окружении соседок. Среди них Томи увидел и свою мать. Все были взбудоражены, многие плакали.
Томи в нерешительности остановился у ворот. Рой держался около него. Одна из продавщиц кооператива стояла в воротах.
— Что случилось? — тихо спросил у нее Томи.
— Сату утонула в канаве Тиитинен, — шепотом ответила девушка.
Томи ухватился за столб забора. Ему казалось, что еще немного — и его голова лопнет от прилива крови. Все вокруг него кружилось.
— Пожарники пытаются найти ее, — пояснила девушка. — Но она утонула четверть часа назад.
— Откуда они знают это с такой точностью? — возразил Томи. — И то, что она утонула?
— Дедушка Хилтунен слышал крик девочки за грядой. Но не сообразил сразу же поднять всех на ноги, а сказал об этом только сейчас, когда бабушка Сааринен пришла к нам в магазин и спросила, не видели ли мы Сату.
Томи бросил удочку и рыбу у ворот. Затем они с Роем побежали через двор к задней калитке, а оттуда по лугу к береговой гряде.
— Никому не разрешают спускаться вниз к канаве, — сказал кто-то из ребят, когда Томи, расталкивая их, устремился дальше.
Пожарники прочесывали канаву вглубь. Один из них стоял на берегу с мегафоном в руке и радиотелефоном у бедра. Он показывал рукой чуть ли не под ноги себе и говорил людям, прочесывавшим канаву неподалеку от него:
— Во всяком случае, следы детских башмаков ведут вот отсюда!
Оглянувшись назад, пожарник увидел Томи.
— А ну, ребята, сейчас же прочь отсюда! Здесь не место для любопытных!
Эти слова едва дошли до сознания Томи. Было нечто другое, гораздо более значительное, чем этот человек и все люди по обеим сторонам гряды. Рядом с маленькими следами Сату — следы кед, на большой подошве которых косая насечка и, словно лев на марке, клеймо на каблуке.
Глава тринадцатая
ПО СЛЕДАМ
На мгновение у Томи зашлось дыхание. Пожарник снова сказал ему что-то, но он не слышал, а лишь остолбенело глядел на знакомые до ужаса следы рядом со следами, оставленными Сату.
«Так неужели этот человек охотился за девочкой? Или Сату заметила его, и он захватил ее с собой?»
Томи перевел взгляд с пожарников на гряду. Он видел следы Сату по крайней мере в трех местах. И рядом с ними отпечатки обуви преступника, таившегося за грядой.
— Прочь отсюда, да поживее!
Пожарник подумал, что Томи лишь исполняет его приказание, когда мальчик с собакой, миновав его, пошел вверх и наискосок по склону гряды. Томи безотрывно смотрел на следы кед на песке. Там, где трава стала погуще, следы исчезли.
Неподалеку впереди канава подходила еще ближе к гряде, которая становилась в этом месте крутой, как стена, и отвесно падала вниз. Тут гнездились береговые ласточки. Сейчас они встревоженно носились в воздухе. Перед этим обрывом человек должен был снова подняться на гряду.
Томи рассчитал правильно.
Там, где кончался травянистый берег канавы, следы мужчины поднимались по песчаному пространству вверх на гряду. А на гребне снова появились следы Сату. Мужчина, несомненно, сам пронес девочку вверх по склону, а потом вновь заставил ее идти пешком.
Томи взглянул на Роя. Морда собаки уже уткнулась в следы Сату.
— Это Сату. Понимаешь, Сату! Ищи Сату!
Собака в темпе направилась вдоль гребня прочь от Окраины, в направлении лугов и лесов, остававшихся по левую сторону канавы Тиитинен.
Томи бегом бросился за ней.
Множество мыслей копошилось в голове Томи, пока он бежал рысцой вслед за собакой. Мальчику казалось, что мысли растут, наслаиваются друг на друга и обволакивают все его существо разноцветными полотнищами.
И самыми черными полотнищами были ужасающие картины судьбы Сату. Этот человек мог сделать с Сату что угодно. Томи не исключал и такой возможности, что где-нибудь на тропе Рой натолкнется на труп Сату.
Томи в бессильной ярости сжимал кулаки.
«Я убью этого негодяя, если он хоть пальцем тронул Сату. Эх, жаль у меня нет с собой ножа!»
Нож остался в пластиковой сумке, которую Томи бросил у ворот дома Саариненов.
Брюки у Томи были без ремня, и он мог носить нож только в сумке вместе с другими вещами.
«Постарайся теперь успокоиться, — сказал себе Томи. — Нет ничего хуже, если сейчас все перемешается у тебя в котелке».
Какой бы страх за судьбу девочки ни владел им, теперь на уме у него должно быть одно: погоня. Во всяком случае, следы девочки еще то и дело показывались на тропе. Но потеряй он самообладание — и ее не спасти, даже если сейчас она жива и здорова.
«Спокойно, спокойно, — яростно твердил себе Томи. — Ты же всегда воображал, как тонко сможешь действовать во время опасности… И вот она пришла, опасность!».
Его угнетали не только черные мысли, но и действительные заботы. Они навалились на него, тяжелые, как камни, и требовали немедленных действий.
«Спешкой я все испорчу», — думал Томи, заставляя себя успокоиться.
Рой остановился на том месте, где гребень гряды понижался. Канава Тиитинен поворачивала здесь направо. Сбегающая с гребня тропинка раздваивалась.
Левое ответвление вело к земельным наделам, где и у них был участок под сахарной свеклой. Направо, поворачивая в сторону канавы, тропинка убегала через заболоченные луговые наделы в лес и тянулась по крайней мере до лесного озера Рубппо.
Зимой озеро Руоппо превращалось в лыжную базу города. Местность там была холмистая, с сосновыми борами и довольно высокими горками. И совсем близко от старой избушки для лыжников. Между лесистыми гребнями холмов открытые низкие равнины, по большей части болотистые.
Быть может, где-то там, близ озера Руоппо, и укрывался похититель Сату?
Глядя на собаку, которая обнюхивала тропинку у развилки, Томи лихорадочно подсчитывал в уме: от города до озера Руоппо было около восьми километров. Отсюда, возможно, неполных семь. Если верно, что с момента исчезновения девочки, как говорили во дворе у Саариненов, прошло четверть часа, то похититель имеет лишь километр форы, от силы полтора. Сату не могла бежать. Мужчине пришлось нести девочку на руках.
«Я наверняка настигну их, если они пошли в том направлении! Ну, а что если на дороге, которая идет мимо садовых участков, у похитителя стоит наготове автомобиль? В таком случае он уже мог уехать куда угодно».
Рой пробежал несколько шагов по левому ответвлению тропинки, но затем вернулся обратно и снова стал обнюхивать место развилки.
— Постарайся найти верную дорогу, — прошептал Томи. — От этого многое может зависеть…
Теперь собака двинулась вправо. Пробежав совсем немного, она зарычала и прибавила ходу. В ее движениях появилась целеустремленность. Несмотря на это, Томи не чувствовал особой уверенности, пустившись бегом вслед за собакой. Его взгляд пытался отыскать на тропе те страшные отпечатки ног или различать маленькие следы Сату.
Тем ли путем они пошли?
Тропа здесь опускалась еще ниже, а камни и корни деревьев мешали движению. Томи бежал рядом с тропой. Его нога ступала по мягкой почве вересковой пустоши и оставляла на ней след, но ненадолго: примятая растительность снова выпрямлялась. По тем следам, которые оставлял сам Томи, невозможно было определить, какой обувью они впечатаны.
Томи не спускал глаз с собаки.
Действия Роя, по крайней мере на этом этапе преследования, представлялись убедительными.
Рой бежал вперед, держа морду над самой землей, временами останавливался, возвращался на несколько шагов назад. Потом опять устремлялся вперед, и по его виду чувствовалось, что он уверенно ведет поиск.
Но вот им встретилась первая болотистая ложбина. Томи остановился на краю болота. За кочкарником на той стороне росла осока. Она высохла и пожелтела. Там и сям посреди этого травостоя виднелись большие темные пятна. Это был высохший ил. Там, где тропа проходила по илу, Томи попытался рассмотреть следы человека, за которым он гнался.
Насколько хватало глаз, сухая корка ила нигде не была раскрошена. Все углубления в ней были сделаны много дней, а то и недель тому назад.
Разочарование и отчаяние порождали у Томи такое же ощущение, как чересчур быстрый спуск с большой крутизны на велосипеде без притормаживания. В ушах шумит. Грудную клетку будто сдавило. В висках стучит, корни волос пощипывает.
Казалось, все стало ему ненавистным. Даже собака. Но больше всего собственное бессилие.
Да, именно бессилие вызывало у него чувство ярости и унижения. К тому же он чувствовал себя виноватым. Если бы он бежал быстрее, они бы уже настигли похитителя. Услышали бы и увидели, по какой дороге двигается этот человек.
«Ты теперь как загнанная в угол крыса, — в ярости говорил себе Томи. — Если бы ты регулярно выходил на прогулку и поднимал гири не в воображении, а на самом деле, тогда бы ты сегодня мог держать темп».
Томи обвел взглядом болото. Лес вокруг него. Каменистый косогор по ту сторону. Он свистнул, подзывая к себе собаку.
Рой прыгал по обе стороны тропы на том краю болота, пытаясь отыскать след.
— Там ничего нет. Мы упустили их из-за того, что я слишком медленно бегу. — Томи чувствовал к себе отвращение.
Собака взглянула на него. Затем повернулась и снова принялась обнюхивать кочкарник. Так как Томи продолжал стоять на месте, она через некоторое время повернулась к нему и взвизгнула.
Томи побрел назад к концу тропы, с которой они только что сошли, и захлюпал по болоту. Рой поскуливал на той стороне болота.
Чего же добивалась собака?
Томи остановился. Поскуливание Роя перешло в визг.
Наверняка стоило пойти посмотреть, что там.
С трудом перебравшись на другую сторону болота, Томи увидел два следа, довольно далеко от тропы, справа от нее. Одни следы были маленькие, оставленные детскими ботинками, другие большими, с косой насечкой.
Последние метры Томи пробежал бегом и крепко обнял собаку.
— Молодец, дружок, — поощряюще сказал он тихим голосом. — К счастью, ты достаточно настойчив даже тогда, когда я падаю духом.
По следам было видно, что мужчина обогнул болото, возможно опасаясь, что оно слишком топкое. Вероятно, ему пришлось взять девочку на руки. Во всяком случае, на краю болота следов Сату больше не было видно. Но их не было видно и на каменистом склоне ложбины.
Здесь, у подошвы склона, на покрытой хвойными иголками и низким ягелем земле виднелись глубоко врезавшиеся в почву маленькие следы. Похоже, мужчина тащил за собой Сату и ножки девочки содрали ягель с поверхности земли.
Томи остановился одновременно с Роем. На большом камне среди высокой засохшей травы и вереска что-то желтело. Это была лента из косички Сату.
Томи нагнулся, поднял ленту и сунул ее в карман. Другой рукой он погладил Роя по шее.
— Идем дальше. Где Сату?
Собака, вытянув хвост, двинулась вверх по склону. Томи последовал за ней.
Глава четырнадцатая
НЕУТЕШИТЕЛЬНАЯ ВЕСТЬ
После крутого склона тропа с километр вела по гребню, поросшему вереском. Она была хорошо утоптана, и Томи до самого конца гребня бежал изо всех сил, каждую минуту ожидая, что нагонит тех, кто шел впереди. Судя по следам, мужчина нес Сату на руках, и это, естественно, замедляло его продвижение.
Гребень стал суживаться и постепенно понижаться. В гуще сосен начали попадаться ели и лиственные деревья. По обеим сторонам возвышенности простирались топи.
Впереди топи смыкались в одно болото. Идти по нему пришлось с полкилометра или чуть побольше. И тогда Томи увидел: по ту сторону болота высокий мужчина в куртке и джинсах нес девочку к твердой земле.
— Рой, ко мне!
Собака, будто недоумевая, посмотрела на Томи. Потом — на следы, по которым они гнались. Потом снова на Томи. И, понурясь, вернулась к мальчику.
— Лежать!
Рой лег. Томи и сам пригнулся. Густой подлесок скрывал его от глаз впереди идущих.
Томи лихорадочно думал, как быть. Во всяком случае, он не осмеливался тут же отправиться в болото вдогонку за мужчиной. Если тот и не оглядывался назад, то девочка, которую он нес на руках, сразу бы заметила их и обязательно позвала на помощь.
Это был последний болотистый участок на их пути. А дальше, по ту сторону канавы, начинались уже окрестности озера Руоппо — ближайшие подступы к лыжной базе. Мужчине с девочкой оставалось пройти до избушки лыжников два километра. Это устраивало Томи. Он был уверен, что ему удастся догнать их.
Ну, а дальше что?
Вероятно, у мужчины возле избушки лыжников стоит наготове автомобиль. Он может увезти Сату куда угодно. И с девочкой может случиться что угодно. Прежде чем Томи доберется обратно до города, у похитителя будет в запасе семьдесят — восемьдесят километров.
Томи совсем забыл о собаке. Вероятно поэтому, мельком взглянув на Роя, Томи будто не увидел его. Потом зрение вернулось. Появились очертания: голова, лапы, грудь.
Когда взгляд Томи упал на заклепки на ошейнике собаки и отраженный ими солнечный свет блеснул ему в глаза, Томи вдруг понял, что надо делать.
На стоящей перед ним березе кора местами отслоилась от ствола и свернулась завитками. Томи потянул за завиток и оторвал лоскут сантиметров двадцать длиной.
Карандаша у него не было. Эх, как бы пригодился ему сейчас нож! В голове Томи мелькнуло мудрое старое правило: без ножа и без спичек мужчине лучше в лес не ходить. Но что пользы в запоздалых сожалениях?
В кармане у него была коробка из-под блесен. Дядя Эркки — сам заядлый рыболов — к каждому рождеству присылал из Лахти несколько блесен.
Томи достал коробку из кармана, открыл пластмассовую крышку и вынул черно-белую блесну с двумя парами крепких крючков. Он как можно сильнее сжал пальцами крючок и принялся выцарапывать буквы на куске бересты.
Выводить буквы крючком было трудновато. Крючок скорее рвал, чем резал внутреннюю поверхность бересты. В конце концов на бересте кое-как одно за другим запечатлелись слова: «Полицию. Озеро Руоппо».
Нацарапав последнюю букву «о», Томи поспешно сунул блесну обратно в коробку и положил коробку в карман. Одновременно он смотрел сквозь ветви березы на середину болота. Мужчина с Сату пытался перебраться через канаву.
«Время еще терпит, — сдерживал себя Томи. — Я еще успею сделать все, что нужно». Он достал из кармана желтую ленту Сату и один ее конец крепко-накрепко привязал к ошейнику собаки. Затем аккуратно обмотал бересту лентой, второй конец которой тоже прикрепил к ошейнику. Если Марке хоть мельком увидит собаку, она наверняка заметит ленту из косички Сату.
Ну, а если Марке не увидит?
Томи с минуту раздумывал. Затем его осенило.
Он быстро снял с руки часы и также прикрепил их к ошейнику. Теперь на Роя обратит внимание всякий, кто увидит его.
— Домой, к Марке! К Марке! Быстро! Ну, пошел!
На короткое мгновение, пока собака поднималась с земли, Томи испытал страх, что она побежит вслед за Сату и незнакомцем. Потом, увидев, как целеустремленно Рой направился к тропе, которой они пришли, мальчик мысленно попросил у собаки прощения за недоверие к ней.
— Теперь все зависит от того, сумеет ли Рой привлечь к себе внимание, — вполголоса пробормотал Томи.
А сам он поднялся с кочки и, пригнувшись, стал наблюдать из-за березы, что происходит впереди. Мужчина с девочкой совершал свой переход через болото очень медленно. Ему предстояло преодолеть глубокое ответвление канавы Тиитинен, и он несколько раз возвращался обратно — берега канавы совсем раскисли. Только через полчаса, после нескольких неудачных попыток, мужчина отыскал место, где он с Сату смог перебраться на другую сторону канавы. Томи совершенно спокойно наблюдал за их продвижением. И лишь когда преследуемый скрылся из виду, он двинулся вперед. Мальчик рисковал быть замеченным, если, случаем, мужчина присядет где-нибудь там, на вересковой пустоши, и оглянется назад, на болото. Но Томи был вынужден пойти на риск: другого пути через болото не было.
Он обогнул купу берез в том месте, где похититель исчез в лесу вместе с Сату.
Поднимаясь от болота к вересковой пустоши, прилегающей к озеру, Томи был готов к тому, что мужчина может караулить его за любым кустом. Но мужчины и Сату нигде не было видно. Выбежав по их следам на тропу, Томи вдруг сообразил, что существует еще большая опасность: двигаясь вдоль дороги на лыжную базу, мужчина может поспеть к своему автомобилю так быстро, что никто не сумеет помешать ему. И тогда Сату полностью окажется во власти похитителя.
Томи прибавил шагу, хотя и запыхался, пересекая болото. Он винил себя в том, что слишком поздно послал Роя за помощью. Это следовало сделать сразу после того, как он нашел ленту из косички Сату. Тогда полиция успела бы. А теперь мужчина, скорее всего, выйдет из этого поединка победителем.
Но чего, собственно, он хотел от девочки?
В этот момент, как будто в ответ на вопрос Гоми, откуда-то спереди раздался детский крик.
Томи остановился, прислушиваясь.
Да, это была Сату. Девочка кричала от страха и боли.
Томи бросился на крик.
Мужчина мог услышать топот его ног, но в слепой ярости и тревоге Томи продолжал быстро бежать рядом с тропой.
Впереди были лесопосадки — густая поросль двухметровых сосен. Деревца стояли чуть ли не вплотную друг к другу, и тропа делала здесь петли, словно распустившийся клубок ниток. Томи был вынужден сбавить ход.
Это спасло его, иначе он угодил бы прямо в лапы похитителя детей.
Лесопосадки кончились так же внезапно, как и начались, и за ними была обширная пустынная пожога. По тропе, посередине пожоги, мужчина тащил Сату за волосы.
На мгновение Томи остолбенел от этого зрелища, его тело словно налилось цементом.
Глава пятнадцатая
РОЙ ПОПАДАЕТ В ЛОВУШКУ
Люди, собравшиеся во дворе дома Саариненов, увидели, как Марке спускается с береговой гряды вместе с только что прибывшим старшим констеблем.
— Тело Сату нашли в канаве, — авторитетно заявил кто-то.
Все вытянули шеи, высматривая, не идут ли между столпившимися на гряде зеваками люди с носилками. Во дворе началась настоящая давка. Второй автомобиль с аквалангистами, остановившийся на улице перед домом, поднял на ноги всех жителей Окраины. Люди выражали сочувствие матери и бабушке Сааринен, предлагали свою помощь. Были и такие, которые пришли из простого любопытства.
Прибытие полицейской машины вызвало у людей множество новых вопросов. Собравшиеся не знали, что по тревоге вместе с пожарниками на место любого происшествия всегда приезжает и полиция. Поэтому им оставалось только пускаться в догадки, что все это означает и уж не пахнет ли тут преступлением.
Не обращая внимания на любопытные взгляды, рослый деловой с виду старший констебль протолкался сквозь толпу к тропе, ведущей на гряду, и вернулся оттуда вместе с Марке.
— Уж не подозревают ли они, что Марке сама утопила ребенка? — произнес чей-то женский голос. — Но это, скорее, похоже на Пааво — такая у него слава.
— Не болтай вздора! — горячо возразил женщине сосед. — Нельзя судить о Марке по тому, какой негодяй у нее муж. Да и о самом Пааво нет ни слуху ни духу вот уже полтора года.
— Да ты и сама не смогла бы ухаживать за своим ребенком лучше, чем Марке и бабушка Сааринен ухаживали за Сату, — заметил другой.
— Да ведь трупа-то оттуда не несут, — проговорил какой-то старик, стоявший у задней калитки.
Толпа мешала полицейскому и Марке пройти ко двору.
Лицо у Марке было заплаканное, в волосах застряли мелкие веточки и засохшие ивовые листочки. Ведь с горя она как помешанная бегала взад и вперед вдоль канавы, пытаясь отыскать свою дочку. Однако направление последнего следа на берегу канавы обмануло и Марке: как и все, она пристально разглядывала траву по эту сторону береговой гряды, и ей не пришло в голову взобраться на гряду и искать следы девочки по ту сторону. Их и вообще едва ли можно было обнаружить: любопытствующие истоптали весь берег.
— Посторонитесь немного, — строго сказал старший констебль, и толпа расступилась перед ним и Марке.
Они прошли через двор к крыльцу Саариненов и, поднявшись по ступенькам, исчезли в доме.
— Чего это они?
— Эй вы там, кто поближе, заглянули бы хоть в окошко, — сказал стоявший посреди двора Паршивец Хилтунен. — Есть же среди вас шустрые ребята! Влезли бы на плечи друг дружке или на пожарную лестницу…
— Это неприлично — подходить к окну и заглядывать внутрь, — возразил заведующий кооперативом.
— Да ведь случай-то какой… — проскрипел Хилтунен. — Уж очень хочется знать, что они там замышляют.
Разговор прервался, когда большая овчарка бегом спустилась по береговой гряде и по тропе направилась прямо во двор.
— Осторожно, — проговорил кто-то. — Это может быть злая собака.
Рой вбежал во двор и остановился у ворот. Он нерешительно глядел на толпу. Затем все-таки двинулся вперед.
— Это собака соседского мальчика Туомо, — сказал заведующий кооперативом. — Она ночует в гараже Саариненов.
— Наверное, она и теперь хочет туда войти.
Человек, стоящий ближе всех к гаражу, открыл двери гаража. Все быстро отодвинулись, освобождая проход собаке.
— Будьте осторожны. Уж кусаться-то она умеет! — сказал Паршивец Хилтунен. — Она чуть было не загрызла насмерть медвежатницу Халонена.
— Но ведь та первая набросилась на собаку Туомо, — заметил стоявший близ ворот парень, — но если ты, Хилтунен, так уж боишься, полезай на крышу. Там ты будешь в безопасности. Собаки не летают.
— А отсюда тебя будет сопровождать эскорт, — добавил другой мужчина.
Он имел в виду второй полицейский автомобиль, который только что прибыл и въезжал задом во двор Саариненов.
Чтобы пробиться сквозь толпу, шофер полицейского автомобиля пустил в ход сирену. Это подействовало незамедлительно: люди расступились. Машина медленно въехала во двор.
Протискивание машины сквозь толпу и вой сирены, видимо, подействовали и на собаку. Она немного помедлила, посмотрела на въезжающий задом автомобиль и повернула к гаражу.
В тот самый момент, когда собака переступила порог гаража, люди, с недоверием глядевшие на нее, захлопнули его двери.
Сату была девочка с характером и легко приходила в ярость. Томи хорошо знал это. Теперь и человек на пожоге испытывал на себе норов девочки. Сату царапала ногтями его лицо и шею, хотя похититель и старался нести ее, оттягивая за волосы подальше от себя.
Внезапно мужчина громко застонал и выругался. Выпустив девочку из рук, он поднял левую кисть к лицу. Видимо, Сату укусила его своими крепкими зубками.
Девочка тут же бросилась бежать. Мужчина догнал ее, но на этот раз не схватил, а ударил ладонью так, что Сату упала в кусты вереска.
Томи вышел из остолбенения. Он быстро нагнулся и схватил лежащий на краю тропы камень.
Он уже замахнулся, чтобы швырнуть камень, но в последний момент одумался, опустил руку и отступил на два шага назад в молодой сосняк.
«Ты ничего не добьешься, если позволишь, чтобы тебя захлестнула ярость, — твердил ему рассудок. — Что толку швыряться камнями? Неужели ты хочешь лишить Сату последней возможности спастись? Только хладнокровие и самообладание помогут тебе одолеть этого человека.
А может, ты вообразил себя Давидом, сражающимся с Голиафом?»
— язвительно вопрошал голос рассудка.
Томи взял себя в руки и принялся сосредоточенно рассматривать лежащую перед ним местность. Тропа, пересекая пожогу, продолжалась далее вдоль высоченного гребня. Она широкой дугой поворачивала вправо, а потом круто брала влево и заканчивалась близ лыжной базы на вершине холма, где был сооружен трамплин. Шоссе к озеру Руоппо проходило слева, от сухих ровных вересковых пустошей. Если бы он нашел в себе смелость рискнуть и пойти прямиком, он бы добрался скорее, чем мужчина с девочкой.
Куда мужчина свернет с тропы?
По правую сторону озера Руоппо тянулся лишь заболоченный берег моря. Если бы мужчину где-нибудь ждала моторная лодка, он бы не отправился к морю этой дорогой. Он привел бы лодку куда-нибудь поближе — в Мёлься или залив Тиитинен.
Единственно разумным было предположить, что мужчину ждет машина.
Уверившись, что правильно разгадал замысел похитителя, Томи тотчас отправился в путь по левой стороне пожоги.
Теперь ему не обязательно следить за продвижением впереди идущих и стараться ступать так, чтобы его шагов не было слышно. Самое важное сейчас — поскорее добраться до цели. Томи бежал хорошей рысцой, но не настолько быстро, чтобы раньше времени выбиться из сил. На бегу нужно было постоянно думать. Точно выдерживать направление. Стараться не налететь на камень или на пень. Обдумывать решения, которые он примет в ближайшие минуты.
Досадно только, что он расстался с часами. Точно знать время было сейчас необходимо. Да и на душе стало бы спокойней. Томи не мог сказать, прошло ли с момента его расставания с Роем десять минут, полчаса или час. Какую часть пути домой пробежала собака? И привлечет ли она к себе чье-нибудь внимание на Окраине, где ищут пропавшего ребенка?
Лишь бы только Марке увидела ленту из косички Сату, тогда бы она поняла. Но где будет Марке в то время, когда собака прибежит домой?
А полицейские? Успеют ли они добраться до озера, чтобы упредить отъезд похитителя?
Глава шестнадцатая
РЕШАЮЩИЕ МИНУТЫ
Прибытие второго полицейского автомобиля еще более сгустило напряженную атмосферу во дворе дома Саариненов. Теперь люди стали перешептываться, задавать друг другу самые невероятные вопросы.
— Может, они нашли в канаве труп девочки и собираются незаметно увезти его?
— Они не захотят никому его показывать, если исчезновение Сату связано с преступлением.
Каких только «экспертов» тут не было, и каждый высказывал свои соображения. И если кто краем уха слышал какие-либо предположения, тут же передавал их дальше как «истинную правду». Да, мол, он слышал это собственными ушами «из достоверных источников».
Когда полицейские въехали во двор, люди перестали заглядывать в окна.
Полицейские открыли дверцы своих автомобилей, но продолжали сидеть на местах. Наконец после долгого ожидания, показавшегося вечностью, на крыльце появился тот самый расторопный старший констебль. Он что-то держал в руках — что именно, стоявшие в отдалении люди не могли рассмотреть. Полицейский направился к машине, задом въехавшей во двор, показывая это что-то людям вокруг и разговаривая с ними.
— У него фотография Сату, — прошел шепот по толпе.
По-видимому, так оно и было, ибо старший констебль взял из машины микрофон и стал перечислять приметы Сату не то полицейским, сидящим в другом автомобиле, не то тем, с кем у него была радиосвязь.
Тут из дому вышли и бабушка Сааринен с Марке. Бабушка осталась на крыльце, а Марке направилась к задним воротам.
— Стоит ли тебе снова идти туда, к канаве, — усталым голосом проговорила бабушка. — Никто же не знает, может, она пропала в другом месте.
— Все-таки схожу, — сказала Марке. — Не могу сидеть на одном месте.
Люди, стоявшие ближе всех к гаражу, вздрогнули от шума, который подняла за стеной собака. Уж не взбесилась ли она?
Старший констебль глянул в направлении гаража и наморщил лоб. Затем он снова сунул голову в автомобиль и продолжал диктовать радиограмму.
Марке была единственной, кто не обратил внимания на собаку. Бледная, сгорбившаяся, как старуха, она прошла через двор к задним воротам. Люди расступались перед ней, безмолвные, не в силах сказать ей слово утешения.
— Ты хоть далеко-то не заходи! — крикнула бабушка невестке с крыльца.
— Ладно, — кивнула Марке. — Небось они скажут, если девочка найдется где-нибудь в другом месте.
В этот момент толпившиеся возле гаража люди испуганно вскрикнули и уставились на его единственное окошко.
Стекла зазвенели и посыпались на землю. Оконная рама была выбита из проема. Огромная, похожая на волка овчарка выпрыгнула наружу следом за упавшей рамой.
— Господи боже, она прется прямо сквозь стену! — истерически закричала женщина, стоявшая у угла гаража.
Вышколенные полицейские мигом выскочили из автомобиля. Они не знали, откуда грозит опасность, но были готовы отразить ее, в чем бы она ни состояла.
Однако собака и не подумала бросаться на кого-либо — в несколько прыжков она оказалась рядом с Марке.
Возможно, полицейские превратно истолковали бы рывок собаки к Марке, если бы молодая женщина сама не обняла ее за шею и, прильнув к ней, не разразилась бы слезами. И вдруг ошейник собаки чем-то привлек внимание Марке. Она подняла голову. Ее рука потянулась к желтой ленте.
— Господин старший констебль Юрьеля!
Полицейские гурьбой кинулись к Марке и собаке.
Томи добежал до места, где лес был сильно разрежен. Завершающих работ после порубки здесь еще не производили — повсюду валялись верхушки деревьев и сучья. Они мешали бежать, так как под ними прятались предательские пни. Продвижение вперед замедлилось.
В конце концов какой смысл бежать напрямик? А вдруг он ошибся: выбрал не то направление и неверно определил расстояние? Похититель со своей жертвой, возможно, уже приближается к автомобилю, и Томи услышит лишь, как он отъедет.
