Возвращение 'Дракона-мстителя'

      Но все же они подошла к нам и чего-то ждали. И поэтому страх медленно расплывался по "Дракону-мстителю", словно масляное пятно по воде.
      В центре этого корабля возвышалась небольшая надстройка. Мы заметили, как дверь ее распахнулась, оттуда вышли двое, встав по обе стороны.
      Следом появилась фигура в алом.
      - Баба! Сплюнул Мика и выругался.
      У нас не было репутации галантных кавалеров.
      - Что за черт... - неуверенно начал я. - Никогда еще не видел лысой женщины. Нет, это не баба, но и не мужик. Это... "оно".
      Поразительно синие глаза существа разглядывали нас с брезгливым удивлением. Я догадался, что, в отличие от всех прочих, существо нас не боялось. Оно было уверено в себе, знало свою силу.
      И еще мне показалось, что мы его разочаровали. Может, он... оно рассчитывало увидеть злодеев, достойных своей зловещей репутации.
      Мне опять захотелось выпить, но еще больше я жаждал вогнать стрелу в лысый череп и погасить синий свет презрительных глаз.
      Но лук даже не дрогнул в моей руке.
      Мне хватило краткого взгляда в эти зловещие глаза - дольше я не выдержал. В них искрилась невероятная Сила. Стало ясно, что их обладатель - чародей, причем намного сильнее того, кто изгнал нас в мертвый туман в мертвом море.
      И еще это существо окружал такой же ореол власти, как и Колгрейва. Они были достойны друг друга.
      - Он призвал нас, - прошептал я.
      Мика кивнул.
      Я тряхнул головой, приводя мысли в порядок, и пальцем проверил, хорошо ли натянута тетива. Мой добрый лук готов отправить смертоносное приветствие.
      Но Колгрейв молчал.
      Над нами, испуганно вереща, кружили черные птицы. Одна из них сложила крылья и начала падение туда, где стояла фигура в алом.
      Чародей выставил перед собой ладонь. Произнес одно короткое слово.
      Беззвучная вспышка разметала перья. Они закружились, падая в море и на корабль. В воздухе остро запахло паленым.
      Голая птица ударилась о борт "Дракона-мстителя" и с переломанной шеей упала в зеленую воду. Но не утонула.
      Дико выглядевшая туша без перьев билась в воде, поднимая пену, а потом на наших глазах превратилась в змееподобное существо. Извиваясь, существо отплыло прочь, поднялось в воздух и умчалось с потрясающей быстротой.
      Его крылатые спутники разом вскрикнули и смолкли. Но никуда не улетели, явно намереваясь продолжать свою бессменную вахту. А ведь судьба изменившейся твари подсказала им путь к освобождению!
      Существо в красном что-то произнесло.
      Раздались команды на непонятном языке. На борт "Дракона-мстителя" полетели абордажные крючья.
      Я взглянул на Колгрейва. Лук мой уже был поднят, а стрела лежала на тетиве.
      Капитан покачал головой.
      - Да, он тоже изменился, - тихо сказал я Мике. - Старик позволяет им взойти на борт.
      Между тем Колгрейв отдал какое-то распоряжение Току и Худому Тору. Они спустились на главную палубу, а потом расставили наших людей таким образом, что они смогли бы атаковать пришельцев со всех сторон. Разумно... Но раньше капитан съел бы собственную печень, но не допустил бы чужаков на свой корабль.
      Мы ждали.
      Атаки не последовало. Один из офицеров перебрался к нам. Он огляделся, быстро оценил ситуацию, и она ему явно не понравилась. И вдруг взглянул на меня.
      Мы встретились глазами, и он поежился, отворачиваясь.
      Я рассмеялся. Ячмень захихикал, наша команда отозвалась хохотом. Мы не добрячки. Нам очень нравилось пытать пленников.
      И вновь Колгрейв взглянул на меня и еле заметно покачал головой. Его губы скривились в гадкой ухмылке. Капитану понравилась моя шутка.
      За офицером последовали другие. И еще, и еще...
      - Глянь, Мика, у нас сегодня много гостей!
      - Похоже на то.
      Они стояли на главной палубе, испуганно разглядывая Колгрейва. Их беззащитные спины напрашивались.на стрелы, по одной на каждую, но капитан молчал.
      - Подберись тихонько к Старику и шепни, что мы можем незаметно проникнуть на их корабль и пробить в трюме хорошенькую дыру.
      - Ха! - Мика ухмыльнулся.
      Такая грязная шуточка была в его вкусе. Его хлебом не корми, дай куда-нибудь тайком пробраться, стащить, подглядеть или поджечь. Думаю, в списке его преступлений найдется много тайных делишек. При этом Мика вовсе не трус. Просто он из тех, кто считает удар в спину не подлостью, а преимуществом в схватке. Он любит сводить риск к минимуму. Но когда ставки высоки, Мика готов постоять за себя лицом к лицу с врагом.
      Когда Мика проскочил рядом с толпой "гостей", они шарахнулись от него, как от прокаженного.
      На искалеченном лице Колгрейва расплылась улыбка - кривая и мерзкая, словно алтари Ада. Я понял, что мой замысел пришелся ему по вкусу. Возможно, потому, что это не нарушало странного, необъяснимого перемирия с существом в алом.
      Мика вернулся ко мне, едва не приплясывая.
      А тут и чародей перебрался к нам. Он был последним, на их судне больше никого не осталось. Чародея сразу же окружили люди команды, и он буквально исчез в толпе - все они были выше своего повелителя.
      Я снова рассмеялся, привлекая внимание колдуна, и щелкнул пальцем по зазвеневшей тетиве.
      Взгляд существа в алом ничего не выражал.
      Мы вовсе не были беззащитными. Он тоже это знал, поэтому и привел с собой всю команду. Чтобы перебить его людей, нам потребуется время, а он успеет напустить чары и спасется сам. Но многие из тех, кто успевал разглядеть полет моей стрелы прежде, чем пасть мертвым, могли бы ему посоветовать быть более осторожным. Я в любой миг пробил бы насквозь его горло, несмотря на кольцо телохранителей.
      Колдун уставился на Колгрейва. Старик, встретившись со мной взглядом, еле заметно кивнул.
      Мы с Микой перемахнули через борт и спустились по канатам на палубу чужого парусника.
      - Лучник, давай в трюм! - шепнул Мика. - А я пошарю в каюте.
      - Золота не бери.
      Мика поморщился. Золото - его слабость. После захвата очередного корабля, в то время как мы праздновали победу и развлекались, пытая пленных, он шнырял по кораблю противника в поисках золота и серебра. Он таскал их мешками, а мы сваливали гремящие металлом узлы и мешки в трюм вместо балласта. Никто не мог сказать, суждено ли нам потратить хоть одну потертую монету из всего этого богатства.
      Он исчез в каюте, а я подхватил со стойки боевой топорик и скатился по трапу в трюм. Корабль чародея оказался на удивление крепким. У меня ушло немало времени, пока я сумел прорубить в днище приличную дыру. Когда я вылезал на палубу, вода весело журчала в трюме. Наверное, это корыто пойдет ко дну еще до того, как на него вернется хозяин со своими людьми.
      Неплохая шутка. Капитан будет доволен.
      Я выбрался на палубу. Мы возимся тут слишком долго. Не хотелось бы встретиться лицом к лицу с оравой разъяренных моряков.
      - Мика! - негромко позвал я. - Уходим.
      Из двери палубной надстройки показалась голова Мики.
      - Иди сюда, помоги дотащить.
      Разумеется, он нашел золото. Но немного. Мешок был набит книгами в кожаных переплетах с металлическими застежками, старинными свитками и какими-то странными предметами. Наверное, колдуны вынуждены таскать все это с собой, чтобы иметь под рукой и в любой миг устроить недругам пакость.
      7.
      Мы перемахнули через борт "Дракона-мстителя". Я ожидал, что все незваные гости сейчас уставятся на нас.
      И ошибся. На меня никто не обратил внимания. Незнакомцы столпились у полуюта. Наверху стоял Колгрейв с издевательской усмешкой на уцелевшей половине лица. Все не сводили с него глаз, словно ждали каких-то слов. Мне показалось, что между ним и колдуном идет долгий разговор без слов, а может, и не просто разговор, а торг.
      Наши люди теряли терпение, и незнакомцы это ощущали. Их страх мог вот-вот перейти в панику, и лишь воля существа в алом удерживала их от бегства.
      Мика перекинул мне мешок с добычей. Я спрятал ее под сложенным парусом на площадке носовой надстройки. Мика присоединился ко мне.
      Колгрейв заметил, что мы вернулись на судно, и его ухмылка стала еще шире и безобразнее. Он сплюнул себе под ноги и, пожав плечами, отвернулся.
      Фигура в алом торопливо направилась к своему кораблю. Следом за ним, толкаясь и падая, бросились и остальные - им не терпелось поскорее убраться восвояси.
      На прощание я еще раз тренькнул тетивой.
      Обернувшись, существо в алом улыбнулось мне. Я испытал острое желание погасить его улыбку стрелой.
      Но Колгрейв лишь покачал головой, и я опустил лук. Ладно, стрел у меня всего дюжина, и лучше я поберегу их, а колдун все равно далеко не уплывет с такой дырой в трюме.
      Никто еще безнаказанно не насмехался над Лучником...
      А потом они отплыли. Их корабль развернулся и направился в ту сторону, откуда прибыл. Команда обреченного судна оставалась на палубе, они не отводили от нас своих взоров, опасаясь, что мы пустимся в погоню и учиним над ними кровавую расправу.
      Было ясно видно, что корабль пришельцев осел в воду на лишний фут. Сейчас они заметят, что судно плохо слушается руля. Потом обнаружат пробоину...
      Но вода в трюме не позволит им быстро поставить пластырь. Потом начнется беготня, драка за место в шлюпках... Эх, шлюпочки-то я не продырявил!
      Я шлепнул Мику по спине:
      - Пошли, отнесем барахло Старику.
      Мне всегда была не по душе компания капитана. Но ему полагалось знать, что мы раздобыли. Вдруг он вычитает из колдовских книг что-либо стоящее.
      Колгрейв медленно перебирал барахло. Золото и серебро он швырнул Мике, и тот потащил свою добычу вниз. Остальную часть захваченного капитан разложил на три кучки. Полдюжины предметов он просто выкинул за борт. Затем снова внимательно рассмотрел то, что осталось, и швырнул в воду еще несколько вещей.
      Ток, Тор и я молча наблюдали за ним. Колгрейв продолжал возиться с добычей. По-моему, он так и не сообразил, для чего предназначены странно изогнутые медные и стеклянные прутки, но Колгрейв не из тех, кто легко признается в невежестве.
      Наконец я не выдержал и спросил:
      - Чего им было надо?
      - Как всегда, - ответил Колгрейв, не поднимая головы. - Немного убийств. Немного террора. Даже у колдунов есть враги. Он хочет расправиться с ними нашими руками.
      - "Он"?
      - Думаю, это все-таки "он". Ты пробил большую дыру, Лучник?
      - Вполне.
      Капитан выглядел довольным, но никто не знает, что его радует, а что приводит в гнев...
      - Тор, быстро на мачту! - скомандовал Колгрейв. - Дашь знать, когда они пойдут ко дну. Ток, поднимай паруса, идем на Фрейланд. Думаю, теперь корабль будет слушаться руля.
      Я молча смотрел, как Колгрейв перелистывает неприятно хрустящие страницы книг, испещренные черными и красными знаками, похожими на пауков и головастиков. Он сидел на палубе со скрещенными ногами и притворялся, будто понимает, о чем говорят эти дьявольские письмена. Наконец я спросил:
      - Так что им все же от нас понадобилось, капитан? Он устремил на меня злобный взгляд, но я не отвел глаз. К Колгрейву нельзя было приставать с вопросами, не рискуя оказаться за бортом. Колгрейв сам решал, кому и что говорить. Но все меняется... И он ответил:
      - Чародей сказал мне, что является нашим спасителем. И в оплату хотел, чтобы мы учинили набег, да такой, что превзошел бы все наши прежние дела. Надо захватить Портсмут. Сжечь доки. Спалить город. Перебить всех жителей.
      - Ты спросил его - зачем?
      - Я задаю вопросы, когда считаю это необходимым, - ответил он холодно и твердо. - Я не счел нужным! Понятно, Лучник?
      Мое внимание его утомило. И все же я остался рядом с ним. Да, он изменился. Поэтому можно не опасаться вспышки бешенства.
      - К тому же у нас есть и свои счета, - добавил он нехотя. - А собственных должников мы можем пощипать и сами, когда пожелаем.
      - Это точно, - согласился я. - У Портсмута перед нами должок. Нос "Дракона-мстителя" медленно развернулся, и мы легли на курс к островным королевствам.
      - Наш коротышка, должно быть, что-то проглядел, - хмыкнул Колгрейв. - В этой куче дерьма нет ничего для нас полезного. Одна лишь радость - колдун лишился своего барахла.
      - Они убирают паруса! - весело крикнул сверху Тор. Мика уже раструбил команде о нашей шутке, и все долго смеялись.
      Я посмотрел на север и едва различил корабль колдуна. Проклятие, и откуда у Тора такие глаза?
      - Парус на горизонте! - крикнул он чуть погодя. - Большой корабль. Похоже, боевой галеон.
      Его рука вытянулась в сторону кормы. Мы с Колгрейвом обернулись и увидели, как над горизонтом встают верхушки парусов.
      Я перевел взгляд на Колгрейва. Его терзало желание.
      Он отчаянно жаждал пролить кровь - не меньше, чем мне хотелось выпить или пустить в ход лук.
      - Корабль итаскийский, - в голосе Тора звенела тоска по доброй драке.
      Он тоже соскучился по убийствам.
      На палубе царило возбуждение. Но я почувствовал, что не хватает какой-то мелочи, которая и превращала нас в убийц без страха и сомнения. Вот оно что: команда потеряла веру в себя, у людей исчезла уверенность в победе.
      Воистину "Дракон-мститель" изменился. И продолжал меняться.
      - Следовать прежним курсом! - прохрипел Колгрейв.
      Видно было, с каким трудом далась ему эта команда. Но он отказался от схватки.
      Поднялся боковой бриз и погнал нас к побережью. И чем круче мы забирали в море, тем сильнее он дул.
      Уж не колдовство ли раздувает те меха, что гонят на нас ветер?
      Колгрейв сгреб все, что осталось от добычи Мики, и ушел в свою каюту. Вернувшись на полуют, он встал неподвижно, как памятник, и больше не произнес ни слова. Упрямый Колгрейв держал курс прямиком на Фрейланд.
      Мы прошли на расстоянии трехсот ярдов от полузатопленного корабля чародея. Его экипаж метался по палубе и снастям. Матросы заметили нас и закричали, размахивая руками, призывая на помощь. Мы проследовали мимо.
      Колгрейв тихо смеялся, глядя на них. Но его негромкий, похожий на скрежет смех услышали даже на таком расстоянии. Мольбы о помощи сменились проклятиями. Тут и я рассмеялся - как можно проклясть уже проклятых?
      Вдруг их корабль начал погружаться в воду еще быстрее. Бриз стих. Ага, колдуну теперь надо спасать себя, а не гонять по ветру чужие корабли. Пусть тот, кто назвал себя нашим спасителем, позаботится о своей шкуре.
      Мы не повинуемся ничьим приказам. Даже приказам того, кому оказалось по силам вырвать нас из застывшей зыби мертвого моря.
      А если он предлагал нам сделку, значит, силенок и власти у него не так уж много! Иначе просто велел бы нам исполнить его волю, и мы поспешили бы угодить ему.
      Я глядел вперед, в сторону берегов Фрейланда, и улыбался. Давненько мы не высаживались на Островах. Поди, забыли там о нас. Напомнить о себе, что ли? Мысль эта была ленивой, и пальцы не тянулись к стрелам.
      Черные птицы кружили над головой. Вскоре они одна за другой, словно чудовищные вороны, расселись на мачтах. Вид у них был уже не столь пугающий, как прежде.
      8.
      Весна лишь недавно пришла на западные берега Фрейланда. Бухту, где мы бросили якорь, окружали низкие лесистые холмы. Дни наши тянулись в тепле и лени.
      Делать было нечего. Впервые с тех пор, как я оказался на корабле, "Дракон-мститель" не нуждался в ремонте. Большую часть корабельной работы составляли поручения, выдуманные Током и Худым Тором от безделья. Мы перекладывали с места на место запасные якоря, расстилали на желтом песке запасные паруса, проверяя, нет ли где гнили. А чаще всего валялись на теплом берегу в блаженном ничегонеделании.
      Но время от времени я читал в глазах членов команды мучительный вопрос как долго все это будет тянуться? Что решит Колгрейв? И будет ли его решение правильным?
      - Правильным? - изумился Мика, когда я поделился с ним сомнениями. - Что за вопрос, Лучник, прах тебя побери?
      Он, я и Святоша устроили на палубе лежанку из сложенных парусов и теперь любовались проплывающими в небесах облачными замками. В руках у нас были удочки. В последний раз я ловил рыбу на крючок еще подростком.
      Впрочем, эти времена я помнил смутно. Лишь картинка, на которой мальчишка сидит на валуне с длинной удочкой в руках, время от времени всплывала передо мной в бессонные ночи. И еще была уверенность, что этот мальчишка - я. Но меня безумно раздражало то, что я никак не мог разглядеть, наловил ли тот парень хоть какой рыбешки или нет.
      - Это важный вопрос, - внезапно сказал молчавший доселе Святоша. - Мы стоим на перекрестках правильности, Парусинщик. Мы стоим на развилке...
      - Лучше бы ты помолчал. Святоша, - рассердился я. - И без те
      бя тошно. - Ты бы лучше рыбу ловил, чем языком чесать!
      - Остынь, Лучник, - урезонил меня Мика. - Он тоже меняется.
      - Кажется, у меня клюет, - сказал Святоша.
      Должен признать, что Мика прав. Прежде я презирал Святошу за его мерзкий характер. Напившись, он всегда громогласно провозглашал себя нашей совестью, оставаясь при этом одним из худших грешников.
      Святоша вытащил на палубу небольшую рыбину.
      - Будь я проклят! - воскликнул он.
      - Ты и так проклят, - не удержался я. - Как и все мы. Уже много веков.
      - Это спорный вопрос. Но я не об этом. Смотри, кто попался на крючок!
      То была крапчатая песчаная акула, маленькая, не больше шестнадцати дюймов. Ненавижу акул. Я занес ногу, чтобы раздавить ей голову каблуком.
      - Выбрось ее обратно, - вдруг сказал Мика. - Хуже от этого никому не станет.
      Какая-то мысль промелькнула у меня в голове, но я не успел поймать ее. Акула же не хотела просто так возвращаться в море. Ее челюсти непрерывно работали.
      А когда я попытался ее удержать, чтобы Святоша смог вытащить крючок, кожа рыбины ободрала мне пальцы не хуже наждачной бумаги.
      Мы не успели ее спасти - она сдохла.
      - Так что ты говорил насчет правильных поступков? - спросил Мика. - С каких это пор Лучник говорит о правильном. Никогда от тебя не слышал таких слов.
      Вместо ответа я криво улыбнулся.
      - Ну да, - подтвердил Святоша. - Все знают, что злее Лучника у нас только Колгрейв.
      Вот это сказанул! Надо же, а я всегда считал себя человеком вполне терпимым. На мой взгляд, в Святоше и даже в Ячмене злобы куда больше, чем во мне.
      Тут к нам пристроился Росток. В последнее время он что-то не попадался на глаза, пару раз я заметил его в глубоком раздумье, что было весьма удивительным. Раньше этот самодовольный хлыщ был главным корабельным треплом.
      Он уселся рядом со мной на край сложенных стопкой кусков парусины.
      Я относился к нему неплохо, потому что он напоминал мне собственную молодость. Зато он меня терпеть не мог. Я долго не понимал причины, но потом решил, что просто я похож на человека, которого он ненавидел до того, как попал на наш корабль.
      - Эй, Лучник, что скажешь об этом деле? - спросил он. Голос его звучал напряженно, словно он опасался, что я шугану его отсюда.
      - О каком деле?
      - О нашем возвращении.
      Росток подобрал валяющуюся у борта удочку и принялся распутывать леску. Но запутал еще больше. Видно, никогда в жизни не рыбачил. Я помог ему разобраться с крючком. И между делом спросил, почему именно ко мне он подкатился с таким вопросом.
      - Ну... - замялся он, - теперь, когда Дуэлянт исчез, ты у нас самый умный. Ток... Худой Тор... они просто мертвяки. А Старика спрашивать себе дороже. Вот и выходит, что больше не у кого.
      - Значит, больше не у кого... Слушай, парень, а ты как сюда попал? Он с опаской глянул на меня.
      - Почему тебя это интересует?
      - Меня это вовсе не интересует. Просто мне больно видеть здесь тебя, такого молодого.
      Мика раскрыл рот и уронил удочку на палубу.
      - Конец света, - пробормотал он. - Лучник кого-то пожалел! Парень странно взглянул на меня, потом улыбнулся.
      - Я заслужил свое наказание, - ответил он.
      - Все мы заслужили, - согласился Мика, поднимая удочку.
      - Воистину так! - зычно провозгласил Святоша. - Бремя грехов на наших душах преисполняет... - он прервал себя и, перестав вещать, тихо заговорил о другом: - Все дело в том, как мы будем вести себя дальше и будут ли наши поступки оправдывать проклятие.
      У Мики клюнуло, он вытянул еще одну чертову акулу. Эта оказалась покладистее, или же мы приобрели больше сноровки, снимая шершавую рыбину с крючка.
      - У меня нет ответов, - сказал я. - Не знаю даже, те ли вопросы мы задаем.
      На парусину рядом с Ростком плюхнулся кто-то из команды. Я повернул голову. Это оказался Троллединжан, последнее пополнение нашей безумной братии. Мы подобрали его с итаскийского военного корабля, захваченного в предпоследней битве. Он сидел там в канатном ящике, опутанный цепями и с кляпом во рту.
      У него имелось имя, Торфин-какой-то-там, но по имени его никто не звал. За все время пребывания с нами он вряд ли сказал более двадцати слов. Вот и сейчас он молчал, буравя глазами попеременно меня и Мику.
      Я помню, что мы с ним встречались задолго до того, как его нашли в канатном ящике. В те времена, когда мы были рейдерами, наш корабль атаковал встречное судно. Он был членом команды противника и в схватке чуть не отрубил Мике ухо. Не вмешайся я - ходить ему одноухим. Тогда мы сбросили его в море. А потом, много времени спустя, обнаружили на борту итаскийца. Мика узнал его по шраму на лбу. Колгрейв долго сопел, разглядывая дважды плененного, а потом решил, что это наш человек и он встанет на место исчезнувших Дуэлянта и Китобоя.
      Какие грехи привели его на наш корабль, мы так и не узнали.
      - На моей родине рассказывают легенды об Оскорейене, - неожиданно заговорил Троллединжан. - О Дикой Охоте. Души проклятых скачут на адских жеребцах по черным облакам и горным вершинам, охотясь на живых.
      Росток отдал ему свою удочку, и Трол принялся насаживать на крючок наживку.
      - К чему ты клонишь? - спросил я, удивляясь не тому, что он сказал, а тому, что он вообще говорит.
      - Мы - Оскорейен морей.
      Он поплевал на наживку и закинул удочку. Мы ждали. Наконец он продолжил:
      - О Диких Охотниках говорят, что они ненавидят всех, но больше всего друг друга.
      Мы подождали еще немного, но больше он ничего не сказал. Впрочем, хватило и этого. Он попал в самую точку. Чего-чего, а ненависти на борту "Дракона-мстителя" хватало на всех! Ненависть объединяла нас, ненависть вела нас в вечное плавание. И друг друга мы ненавидели сильнее, чем врагов. А врагами для нас были все, кто передвигается на двух ногах.
      Только теперь эта ненависть стихла. У кого раньше, у кого позже. И многие это почувствовали. Даже Росток.
      Мы менялись, и я не узнавал самого себя. Если вообще когда-либо знал.
      Толстяк Поппо неуклюже вскарабкался к нам. Так, еще один стал относится ко мне иначе.
      - Добро пожаловать в наш маленький ад, - приветствовал я его. - Что заставило тебя волочь свою задницу аж с главной палубы?
      Он редко перемещался без крайней необходимости, потому что был страшно ленив. Толстяк кряхтя наклонился ко мне и прошептал:
      - На той стороне бухты. Под большим засохшим деревом, которое ребята назвали "деревом висельников". Я пригляделся.
      Их было четверо, все в мундирах. Солдаты. Наш отдых закончился.
      - Мика, быстро вниз к Старику! Скажи, что у нас появились зрители. Колгрейв заперся в каюте и не вылезал из нее с тех самых пор, как мы бросили якорь. Он изучал колдовские книги и предметы. И ему не понравится, если его потревожат.
      Может, я ошибаюсь, и нас не узнали? В конце концов, не все мы были такими красавчиками, как Колгрейв. Люди как люди, судно как судно - мирный купец, зашедший в укромную бухту для ремонта корабля... Но это была слабая надежда. Протянув руку, я взял лук и осторожно натянул тетиву под прикрытием фальшборта.
      9.
      Колгрейв вышел из каюты, разодетый, словно для визита ко двору, и поднялся на полуют. За ним семенил Мика. Капитан обратил взгляд своего единственного мрачного глаза на берег.
      - Мертвый капитан!
      Истошный крик разнесся над водой. Затрещали кусты. Я вскочил и натянул тетиву до уха.
      - Силы небесные, да это же Стрелок! Оказывается, и меня хорошо помнят. Ну, далеко они эту весть не разнесут.
      - Лучник! Пусть уходят!
      Я опустил лук. Колгрейв прав. Нет смысла тратить стрелы. Все равно не успею подстрелить всех - мешают деревья.
      Но небольшой урок им не повредит.
      Один из солдат обернулся, выглядывая через просвет в листве. У него был овальный щит с изображением грифона. Коротко зазвенела тетива, и в глазу грифона задрожала стрела.
      Что ж, мастерства за эти годы у меня не убавилось.
      Челюсть солдата отвисла. Я издевательски поклонился.
      - Зря ты так, - заметил Святоша.
      - Да ладно тебе!
      Черные птицы хрипло завопили над моей головой. Я ответил им пренебрежительным взглядом.
      Стрельба из лука - единственное, что я умею делать хорошо. Лишь это мастерство я мог противопоставить своенравию Вселенной. Мой выстрел стал доказательством того, что Лучник существует, что с ним все в порядке и стрелы его до сих пор смертоносны. Надписью на стене времени: Я СТРЕЛЯЮ - ЗНАЧИТ, СУЩЕСТВУЮ!
      Колгрейв поманил меня пальцем.
      Я напялил сапоги. Сейчас он меня размажет по стенке за нарушение приказа...
      Но про выстрел он даже не упомянул. Вместо разноса он собрал меня, Тока, Худого Тора и сказал:
      - Стало быть так! Через два дня о нашем возвращении будет знать весь остров. Через три дня узнают в Портсмуте, через четыре - в Итаскии. Наше возвращение напугает их настолько, что они бросят на нас все свои силы, выведут в море все корабли. И на сей раз они не доверят дело адмиралам. Они уничтожат нас окончательно и бесповоротно - огнем. И заплатят любую цену, которая для этого потребуется.
      Он уставился на западное море, его единственный глаз разглядывал то, что никто из нас увидеть не мог. Потом капитан добавил:
      - Или любую цену, которую потребуем мы.
      Тор хихикнул. Сражения были его единственной страстью. Исход битвы, победа или поражение его не волновали. Его утехой была сама возможность поработать вволю мечом, напоить острую сталь горячей кровью. Он не изменился, старина Тор, а может, в нем и не осталось ничего, что могло меняться. Наверное, прав был Росток, назвав его мертвя ком. Впрочем, а мы тогда кто?
      - Вот и закончился отдых, - сказал, вздохнув. Ток. - Настало время, когда мы покинем этот мир, оставив после себя на память горы мертвецов и моря, усеянные горящими кораблями.
      Я тоже вздохнул:
      - Делать нечего, Ток. Ветры судьбы загнали нас в узкий пролив. И нам ничего не остается, кроме как плыть по течению. Колгрейв вперил в меня огненный взгляд.
      - Странно слышать такое от тебя, Лучник.
      - Да я и сам чувствую себя странно, капитан.
      - Проклятие богов все еще висит над нами, - сказал Колгрейв. - И я знаю, что призвавший нас чародей жив.
      Он взглянул на черных птиц. Мерзкие твари тянули к нам шеи.
      - Сегодня мы устроим пир. Возможно, последний, - продолжал капитан. - А завтра я скажу, куда мы направимся. Тор, пока все не перепились, проверь оружие. Ток, передай Ячменю, пусть поработает своими ключами. Выкатывайте ром, мы уходим на рассвете!
      Он скользнул взглядом по нашим лицам, и, удивительное дело, мне показалось, что я различаю в нем боль и заботу. А потом капитан вернулся в свою каюту.
      Мы переглянулись, ошеломленные.
      В Колгрейве проснулась человечность? Ну, это уже слишком...
      Я вернулся на прежнее место и плюхнулся на парусину между Ростком и Микой. Потом сел и стал смотреть на облака и на зеленые холмы. Где-то там сейчас бегут четыре насмерть перепуганных солдата, чтобы спустить с поводков гончих судьбы.
      - Проклятие! - не выдержал я. - Проклятие. И еще стократ проклятие!
      Росток испуганно спросил:
      - Что сказал капитан?
      Я пронзил холмы яростным взглядом, словно намеревался сразить фрейландцев на месте, и ответил:
      - Уходим с утренним отливом. Он еще не решил, куда и зачем. Троллединжан выудил песчаную акулу. Мы опять сняли ее с крючка и бросили обратно в море.
      - Вот так штука! - воскликнул Святоша. - Уж не одна ли и та же рыба нам попадается?
      - Как думаешь, что решит Старик? - не отставал от меня парень.
      - Пролить кровь. Он все еще Колгрейв. Все еще мертвый капитан. И знает только один путь. Вопрос лишь в том, на кого мы нападем.
      - А-а...
      - Ну-ка дай мне леску!
      Я нацепил на крючок наживку и закинул удочку в море. Веселые крики доносились до нас с палубы, там Ячмень раздавал ром. Мне отчаянно хотелось выпить. Но я видел ту же муку на лице Святоши. А он смотрел на меня. Потом сказал:
      - Выпить, что ли... Да только тащиться вниз неохота. Обойдусь...
      Ну, стало быть, и я обойдусь... Тут леска дернулась, и я вытащил рыбу. Что за черт, опять акула, причем та же самая, с разодранной крючком пастью.
      Вот ведь безмозглая тварь!
      "Дракон-мститель" мягко покачивался на пологих волнах. Внизу гуляла команда. В окружающих бухту деревьях шептал ветерок. Мы продолжали ловить песчаную акулу и швырять ее обратно; мы почти не разговаривали, пока солнце не закатилось за горизонт.
      10.
      Ток, Худой Тор и я поднялись на полуют. Команда собралась на главной палубе, не сводя глаз с двери каюты Старика. Солнце еще не поднялось из-за холмов на востоке.
      - Скоро начнется отлив, - заметил Ток.
      - Угу, - буркнул я.
      Худой Тор неуверенно переминался с ноги на ногу. В глазах не было кровожадного блеска. Неужели метаморфозы коснулись и его?
      Колгрейв вышел из каюты.
      Все ахнули.
      Наша троица перегнулась через перила полуюта и уставилась на Старика.
      На нем была старая потрепанная одежда, и сейчас он больше походил на капитана торгового судна, от которого отвернулась удача. Никаких украшений, никаких цветастых шелков!