Приглашение к искушению

— Да мы уже обо всем договорились! Что завтра они приедут и починят электричество и водопровод! — заявила Эми. — Ты же не хочешь, чтобы нас убило током?

— Мы тоже этого не хотим, — спокойно подтвердил мэр города, и Софи неожиданно для себя подумала: «Он неотразим!»

Как только Фин Такер и Уэс Мейзер сели в машину и уехали, она предложила сестре:

— Давай разработаем план, как нам избавиться от этих назойливых посетителей.

— Вечно ты во всем видишь только плохое! — возмутилась Эми.

— Пойми, мы не должны привлекать внимания!

— Пусть они починят нам электричество и водопровод! — упрямо сказала Эми. — Тем более что сделают это бесплатно.

— Как ты наивна! Бесплатно никто ничего не делает. Если они не возьмут денег, значит, заставят нас заплатить другим способом.

— Подумаешь! — беспечно махнула рукой Эми и, улыбнувшись, добавила: — А мэр хорош, ничего не скажешь! По-моему, очень страстный…

— Я этого не заметила. Пойми, Эми, нам надо держаться подальше от подобных людей! Особенно от мэра. У него такие глаза…

— Вот именно! Большие, выразительные.

— От людей с таким взглядом надо ожидать только неприятностей. Так что давай договоримся: мы будем держаться подальше от мэра!

— Мы-то будем, вот только захочет ли мэр держаться подальше. От тебя, например?

— Будем надеяться, что он благоразумный человек, — ответила Софи и снова облизала нижнюю губу.

Однако в ее голосе Эми не услышала убедительной интонации.

Фин Такер сидел в патрульной машине и думал о том, что было бы хорошо как можно скорее избавиться от этих странных сестер Демпси. Вот только как? Законных оснований для выдворения их из города не было, но нельзя забывать и о том, что он дал себе слово внимательно следить за всем, что происходит в Темптэйшене, а главное, что мешает его налаженной жизни. Да и для собственного спокойствия тоже было бы неплохо избавиться от этих сестер. Увы, пока Такер не мог со всей определенностью сказать, что ему важнее: его личный душевный покой или тихая размеренная жизнь остальных горожан. Что-то в этих девицах было такое… настораживающее, но что?

Фин тряхнул головой, стараясь избавиться от назойливых мыслей, и Уэс, заметив это, поинтересовался:

— Ну, каково твое мнение о брюнетке?

— Она ведет себя странно. Напряжена, волнуется. Как ты думаешь, она что-то замышляет?

— Уверен, тебя беспокоит не это, — усмехнулся Уэс.

Фин сделал вид, что не обратил внимания на реплику начальника полиции, и продолжил:

— Она как-то подозрительно крутит серебряные колечки на пальцах. В общем, она произвела на меня странное впечатление, Уэс.

— Но все-таки произвела? Кстати, почему ты ее все время называешь «она»? Ее зовут Софи. Кстати, мне девушка очень понравилась. Милая, приветливая. Хотя трудно поверить в то, что они с Эми родные сестры.

— Эми, по-моему, страстная и горячая, — поделился с приятелем своими наблюдениями Фин.

И подумал, что Софи, возможно, такая же, просто не было времени составить о ней верное впечатление. Внешность старшей мисс Демпси понравилась Фину. Стройная фигура, тонкое бледное лицо с правильными чертами, пышные темные вьющиеся волосы, большие глубокие карие глаза. Но что-то ее беспокоит, постоянно крутит на пальцах эти дурацкие колечки, будто в любую минуту ожидает какого-нибудь подвоха или неприятности.

— Разумеется.

— Ты заметил, она даже не упомянула, что разбила губу, когда ее машина столкнулась с автомобилем Гарви, — сказал Фин.

— А что зря болтать?

— Все время притворялась, что с ней полный порядок. Тебя это не настораживает?

— Нисколько, — равнодушно отозвался начальник полиции.

— Уэс, мне кажется, сестры что-то замышляют, — поморщился Фин: он всегда остерегался женщин, которые «что-то замышляют», если не мог сразу разгадать их намерений. — Мне кажется, нервозность Софи вызвана тем, что они с сестрой приехали снимать в нашем городе порнофильм.

— Почему обязательно порно?

— Так сказал Стивен Гарви! И мы на совете уже приняли решение издать постановление, запрещающее снимать у нас в городе порнографию. На следующей неделе будем его обсуждать.

— Ну и что ты мне в связи с этим предлагаешь? — усмехнулся Уэс. — Арестовать Эми за ее оранжевый топ? А может, сразу убить, и дело с концом?

— Уэс, тебе хорошо шутить, а большинство членов городского совета проголосовали за это дурацкое постановление! — воскликнул Фин.

— Я не думаю, что Клиа Уиппл осмелится снимать в родном городе порнуху. Не совсем же она идиотка!

Машина пересекала новый мост, и Уэс невольно залюбовался открывшимся живописным пейзажем.

— Не волнуйся, Фин! Все будет хорошо. Я ведь тоже не заинтересован в том, чтобы в городе, который я охраняю, случались трагедии. — Он немного помолчал, а потом с воодушевлением воскликнул: — Нет, эта Эми очень даже ничего! Милашка.

— Не строй никаких планов, они с Софи в воскресенье покинут Темптэйшен навсегда, — напомнил Фин.

Мысль о том, что сестры Демпси в воскресенье уедут, мгновенно вернула ему хорошее расположение духа. Уэс заметил это и поинтересовался, чему он так радуется.

— Тому, что если в воскресенье они уедут, то, возможно, Стивен забудет о своей затее с постановлением.

— Знаешь, Фин, мне кажется, ты недооцениваешь Гарви, — задумчиво произнес Уэс, — и забываешь о том, что через два с половиной месяца состоятся новые выборы мэра. — Он крутанул руль, и машина остановилась у книжного магазина.

— Через два с половиной месяца… — повторил Фин. — Мать тоже постоянно об этом напоминает. Но ведь у меня еще много времени…

— Это только так кажется, что времени много! — перебил Уэс. — А вот Стивен не теряет его даром, ловит каждый момент, чтобы напомнить о себе с лучшей, как ему представляется, стороны. Ты забыл, как его папаша двадцать лет назад выиграл выборы у твоего отца и стал насаждать в нашем городе свои, наиглупейшие, с моей точки зрения, порядки? Конечно, правил этот тип всего два года, но мне они показались вечностью.

— Что ты предлагаешь? — спросил Фин Такер и вздохнул. — Хорошо, завтра же начну расклеивать рекламные плакаты по всему городу.

— Правильно, начинай, иначе Стивен тебя переиграет. Ты же его знаешь, он одержим желанием занять кресло мэра, а мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы не допустить этого. Иначе семейка Гарви, с ее ханжеской моралью, отбросит нас в каменный век!

Такер взглянул на отделанное мрамором и песчаником здание городского совета, расположенное неподалеку от книжного магазина, и снова вздохнул. Да, проигрывать не хотелось. А проигрывать Стивену Гарви особенно!

— Ладно, Уэс, с завтрашнего дня начинаю рекламную кампанию и стану делать вид, что тоже борюсь за запрещение в городе съемок порнофильмов, и всячески поддерживать Стивена Гарви в его благородной борьбе за высокую нравственность наших жителей.

Перед мысленным взором Фина Такера снова промелькнуло лицо Софи, капельки крови на нижней губе, которую она постоянно облизывала, напряженный взгляд, искусственная, но тем не менее приятная улыбка. «Женщина, которая что-то замышляет, способна навлечь беду на любого мужчину, обратившего на нее внимание». Мэр неожиданно вспомнил слова своего покойного отца, много раз предупреждавшего о том, что следует держаться подальше от женщин с такой «роковой» внешностью. Но Фин не придавал значения словам отца, полагая, что уж он-то никогда не даст увлечь себя и запутать ни одной подобной женщине.

Уэс, словно угадав мысли своего друга, предостерегающе произнес:

— Надеюсь, ты не позволишь этой Софи увлечь себя?

— Конечно, не позволю! — воскликнул Такер, открывая дверь в магазин. — Но завтра я собираюсь вместе с тобой еще раз навестить этих киношниц и выяснить у них все относительно съемок.

— Только ли за этим ты собираешься туда?

— Не только. Мечтаю посмотреть на душераздирающую сцену, как Джорджия Латс будет душить своего мужа, если узнает, что он снова крутится вокруг Клиа Уиппл.

— Фин, не надо так шутить! — воскликнул Уэс. — В нашем городе уже сорок лет не было убийств, и я не хочу, чтобы произошло хотя бы одно, пока я — начальник полиции. Кстати, какие у тебя планы? Пойдешь домой к Дилли или мы немного поиграем? У тебя есть свободное время?

— Для игры в бильярд у меня всегда найдется время! — заявил Фин. — Ведь это мое предназначение — играть в бильярд.

— Правда? А я-то думал, что ты посвятил свою жизнь политике.

— Нет, политикой живет моя мать, а я живу ради бильярда.

— И ради красивых обольстительниц, — засмеявшись, добавил Уэс.

Перед глазами мэра снова мелькнул образ Софи, и, стараясь скрыть смущение, он саркастически заметил:

— Если познакомишься с какой-нибудь милой распутницей, Уэс, представь ей и меня. А пока такая женщина не встретилась на моем пути, я по-прежнему буду посвящать свою жизнь бильярду.

Ближе к вечеру Эми предложила посидеть на открытой веранде в креслах-качалках и обсудить сценарий будущего фильма. Становилось прохладно, солнце клонилось за горизонт, его последние тонкие лучики скользили по перилам.

Софи с задумчивым видом сидела в кресле, слегка раскачиваясь, слушала стрекочущих в кустах сверчков и нежное журчание реки, протекающей неподалеку. Сумерки постепенно сгущались, и она, любуясь закатом, думала, что день, в сущности, прошел неплохо и ее первоначальные опасения и подозрения относительно пребывания в этом маленьком городке, слава Богу, не оправдались. Пока все складывалось удачно, и визит начальника полиции, оказавшегося, к ее большому удивлению, не кровожадным монстром, а довольно приятным человеком, убедительно доказывал это. Только раздражали постоянные мысли о молодом привлекательном мэре, которые она решительно гнала прочь.

Софи слушала песню «Я хочу быть только с тобой», доносившуюся с кухни из магнитофона, и наслаждалась вечерней прохладой.

— Вы с сестрой всегда слушаете только Дасти? — Удивленный голос Клиа вывел ее из задумчивости.

— Не только его, но Спрингфилд нам очень нравится. Приятная музыка, ты не находишь? Моя мать тоже очень любила Дасти и слушала его каждый вечер перед сном.

— Ясно. Значит, это у вас такая семейная традиция. Кстати, пока ты гуляла, звонил Зейн. — В голосе Клиа послышалось раздражение. — Дело в том, что я ушла от Зейна. Он позвонил и сообщил, что намеревается приехать сюда и поговорить со мной по поводу моего решения.

«Только этого злобного Блэка нам здесь и не хватало! — подумала Софи. — Правда, Вирджиния Гарви будет счастлива увидеть своего телевизионного любимчика „живьем“!»

Эми разлила сидр с бренди по стаканам, вручила их Клиа и сестре и поинтересовалась:

— А что ему надо, твоему Зейну?

— Поговорить со мной, — ответила Клиа. — Дело в том, что я подала на развод, и Зейн очень расстроился.

— Из-за предстоящего развода?

— Как бы не так! Из-за денег! Я продаю этот дом и землю, — объяснила Клиа. — Это на первый взгляд кажется, что участок маленький, но на самом деле он довольно большой. Фрэнк говорит, что я смогу выручить за дом и землю три четверти миллиона долларов.

— Вот это да! — воскликнула Софи.

— Пять лет назад, когда я выходила замуж за Зейна, мой отец продал часть земли, и я унаследовала около двух миллионов долларов, но… — Клиа сделала выразительную паузу. — В последние шесть месяцев Зейн во что-то вложил их или потратил, как мне кажется… В общем, недавно у нас состоялся крупный разговор, и после этого я сразу подала на развод. Мой адвокат говорит, что в суде Зейну придется объяснить, куда он дел мои денежки, или представить документы, доказывающие, что они вложены в какое-то прибыльное дело, иначе его ждут крупные неприятности, а уж свою карьеру он точно испортит. Я сделаю все, чтобы вернуть назад свои деньги!

Сестры молча переглянулись. А миссис Уиппл вдруг вспомнила, зачем они сюда приехали.

— Я хочу послать кассету с нашим видеофильмом в Лос-Анджелес продюсеру Лео Кингсли.

— Знакомое имя! Где-то я его слышала…

— Конечно, Эми, ты слышала: Дэви работал с ним, — напомнила Софи. — Именно Лео познакомил нашего брата с Клиа.

«А потом, через некоторое время, Дэви привел Клиа знакомиться с нашей семьей… но она предпочла Зейна. Однако семейная жизнь телеведущего, как выясняется, тоже не удалась, — не без злорадства размышляла она. — Развод, выяснение вопросов, связанных с деньгами… Так ему и надо!»

Стараясь отвлечься от неприятных мыслей, Софи стала любоваться зеленой листвой деревьев, отделяющих участок от реки.

— А когда вы снова встретились с Фрэнком? — вдруг спросила Эми.

— С Фрэнком? — повторила Клиа, и в голосе ее уже не было тех откровенно восторженных интонаций, которые Софи слышала днем. — Он позвонил месяц назад, мы поговорили, и на меня нахлынули воспоминания о юности… «Почему бы тебе не приехать домой? — спросил Фрэнк Латс. — Встретимся, поболтаем о прошлом». Тогда, после нашего разговора, мне и пришла эта замечательная идея — снять фильм о моем возвращении в родной город: как я приезжаю в Темптэйшен и встречаюсь со своей школьной любовью. Так сказать, снять полудокументальный фильм. Понимаете?

— Понимаем, — ответила Эми. — Ты нам лучше расскажи, как долго вы с Фрэнком были вместе?

— Хочу тебя разочаровать: мы были близки всего один раз, — вздохнула Клиа.

— Не густо для любовного романа, — заметила Эми.

Клиа допила сидр с бренди, налила себе еще и продолжила:

— В юности я была очень наивной и, разумеется, думала, что наша с Фрэнком связь будет длиться вечно…

«С таким и одной ночи много», — подумала Софи и с сомнением в голосе спросила:

— Фрэнк был хорош собой?

— Это было двадцать четыре года назад! — укоризненно взглянув на нее, ответила за актрису сестра. — И вообще, не мешай, Софи!

— Я была в него влюблена! — патетически воскликнула Клиа, закатив глаза. — И мне казалось, что он тоже страстно любит меня. Ах как Фрэнк был хорош собой! Мы ставили в школьном театре «Укрощение строптивой» для выпускного вечера. Представьте себе: постоянные долгие репетиции, на сцене вы играете, делаете вид, что влюблены друг в друга… Ну я и влюбилась в партнера по-настоящему! Фрэнк был самым красивым парнем в городе. Да он и сейчас хорош собой.

«Если в этом славном городке Темптэйшен не нашлось никого получше Фрэнка, то надо немедленно уезжать отсюда, — подумала Софи. — Я еще поняла бы Клиа, назови она красивым и привлекательным мэра, но…»

— Правда, Фрэнк уже тогда встречался с Джорджией… — продолжала актриса. — Так вот, в субботу вечером, после премьеры, он пригласил меня в бар выпить кока-колы. Фрэнк припарковал машину с задней стороны бара — есть там такое укромное местечко, где часто останавливают машины, чтобы заниматься в них любовью, — и вот там-то все и случилось. — Клиа залпом допила сидр с бренди.

— Волнующая история! — вырвалось у Софи.

— Он обещал бросить Джорджию, но в понедельник я увидела ее и обомлела: на безымянном пальце этой девицы поблескивало дешевое серебряное колечко, означавшее, что Джорджия помолвлена!

— Может, нам снять не полудокументальный фильм о твоем возвращении в родной город и встрече с бывшим возлюбленным, а мистический триллер с кровавым убийством? — пошутила Эми.

Не обращая внимания на эту реплику, Клиа вдохновенно продолжала:

— Через несколько дней Фрэнк сообщил мне, что женится на Джорджии, потому что, как честный человек, вынужден жениться. А через одиннадцать месяцев у них родился сын.

— Значит, Джорджия обманом женила на себе Фрэнка! — воскликнула Эми.

— Или он солгал Клиа, — предположила Софи.

— Нет, он не лгал! — бросилась актриса на защиту своего возлюбленного. — Это все Джорджия, он здесь ни при чем! Кстати, в местной газете печатали их свадебные фотографии: никогда больше я не видела жениха с таким несчастным выражением лица! А потом… потом я уехала в Голливуд и начала сниматься. — Клиа самодовольно усмехнулась, но ее усмешка показалась сестрам печальной.

— Кто еще из присутствующих желает рассказать о своей первой любви? — поинтересовалась Эми и вопросительно посмотрела на сестру, но поскольку та не изъявила желания делиться интимными подробностями, начала сама: — Мы сошлись с Деррином Сандерлендом после встречи выпускников, и никаких приятных впечатлений об этом у меня не осталось. Он был противным парнем, хотя в постели оказался ничего.

— А у меня с Фрэнком получилось все наоборот! — перебила ее Клиа. — Сам он был очень привлекательным и обаятельным, а что касается постели… В общем, так себе. Но я считаю — не это главное.

— Деррин оказался бы неплохим любовником, если б в тот вечер не был так пьян — продолжила Эми. — После моего первого любовного опыта я сделала для себя вывод на всю жизнь: парень, с которым ты собираешься лечь в постель, должен быть трезвым.

— А я извлекла из своего первого любовного опыта следующий урок: никогда нельзя верить мужским комплиментам и многозначительным обещаниям, — вздохнула Клиа. — Даже самый лучший мужчина, которого я знала, тоже оказался плутом и обманщиком.

— Ты просто мало знала Зейна, — успокоила ее Софи.

— Я говорю не о Зейне — мое замужество с ним было роковой ошибкой, — а имею в виду Дэви. Он тоже обманул меня!

Софи нахмурилась и резко подалась вперед, желая возразить и защитить брата, но Клиа быстро добавила:

— И ты, Софи, не можешь отрицать этого. Конечно, ты его очень любишь, но Дэви — такой же сомнительный тип, как и остальные члены твоей семьи.

— Я бы попросила…

— Разумеется, кроме тебя и Эми. Впрочем, по поводу твоей сестры меня тоже иногда одолевают сомнения.

— И не только тебя! — беззлобно вставила Эми.

— Но ты, Софи, очень надежный и порядочный человек. И я знаю, что ты никогда не совершала и не совершишь ничего плохого. Уверена, что в отличие от нас с Эми твоя первая ночь любви была красивой и романтичной.

— Ошибаешься, — ответила Софи, решив не обращать внимания на пренебрежительное высказывание актрисы по поводу брата. — Мой первый любовный опыт тоже оказался неудачным, и даже более того, грубым. Я сама напросилась к Чаду на выпускной вечер, после которого все и произошло. Но каковы же были мои разочарование и обида, когда в понедельник после уроков в кафетерии ко мне подошел его приятель и, ухмыльнувшись, сообщил, что вся школа в курсе того, чем мы с Чадом занимались в субботу. Этот мерзавец всем рассказал!

По лицу Софи пробежала тень, она прикрыла глаза и очень ясно вспомнила тот кафетерий, словно это было вчера. Серый линолеум на полу, стены, обшитые бирюзового цвета панелями, сладкий аромат свежеиспеченных булочек… И мерзкая улыбка приятеля Чада.

— Какой гад! — с присущей ей непосредственностью воскликнула Эми.

— Я сама была во всем виновата, — призналась Софи. — Ведь наша мать меня всегда предупреждала, что надо держаться подальше от парней из «хороших, благополучных семей». Они ведут себя вежливо и достойно только с девушками своего круга, а на таких, как я, смотрят свысока.

— Твоя история, Софи, многое объясняет, — задумчиво произнесла Клиа. — Например, мне стало понятно, почему ты так холодно держалась с нашим Фином Такером.

Услышав имя мэра, Софи нахмурилась и с подозрением взглянула на хозяйку:

— И почему же?

— Потому что он из приличной, благополучной семьи, а ты таким мужчинам не доверяешь и в каждом видишь своего Чада.

Перед мысленным взором Софи возникло лицо Фина Таке-ра, и, увы, она не могла не признаться, что мэр действительно очень хорош собой. И фигура, и рост, и внешность… Да, от таких действительно следует держаться подальше!

— Клиа, так ты приехала домой для того, чтобы вернуть Фрэнка? — спросила она, желая переменить тему.

— Нет, я приехала не за этим. Ты же видела Фрэнка: сейчас он не производит неизгладимого впечатления. Он… сильно изменился.

— Мы догадались, — тихо заметила Эми. — Так для чего все-таки ты собираешься сниматься в этом фильме?

— Я должна не только напомнить бывшим поклонникам моего таланта о себе, но и продемонстрировать всем, что я прекрасно выгляжу, полна сил и энергии и меня рано сбрасывать со счетов, — с улыбкой объяснила Клиа. — Когда я обсуждала будущий фильм с Лео, его заинтересовала моя идея, и он даже предложил снимать фильм как продолжение «Всегда завтра».

— Насколько я помню, в конце фильма твоя героиня умерла?

— Это не важно. Если мы захотим сделать продолжение, то легко ее оживим! Главное другое: напомнить людям о себе, вызвать их интерес. Так что вы должны тщательно следить за тем, как я выгляжу в кадре!

— Правильно установим свет, и ты будешь неотразимой красавицей, — заверила Эми актрису.

— Спасибо, — поджав губы, промолвила Клиа, решив не реагировать на столь сомнительный комплимент.

— А я бы на твоем месте сняла мистический триллер! — заявила Эми. — Что-нибудь такое кровавое, из нашей юности. Можно придумать замечательный сюжет, а Фрэнка из фильма выбросить. Поехать в Айову, разыскать того мерзавца Чада, в начале фильма убить его, а ближе к середине покончить и с Деррином или нанести ему какое-нибудь физическое увечье! Софи, как тебе мое предложение?

— Предложение грандиозное, но мчаться в Айову и разыскивать Чада для того, чтобы поквитаться, мне неинтересно. Прошло уже восемнадцать лет, — с грустью в Голосе ответила Софи, вглядываясь в надвигающуюся ночную темноту.

— А по-моему, нам все-таки нужен триллер! — не унималась Эми. — Можно даже пригласить сниматься в нем этого красавчика мэра.

— Ты с ума сошла? — испугалась Софи. — Пока мы снимаем фильм, нам надо держаться подальше от этого мэра и не привлекать к себя ничьего внимания, а уж его особенно!

— Я пошутила, — ответила Эми. — Хотя мэр очень хорош собой!..

Софи глубоко вздохнула, закрыла глаза и про себя повторила: «Мэр очень хорош собой… К сожалению».

В то время как на ферме Уиппл делились воспоминаниями юности и увлеченно обсуждали будущий сценарий видеофильма, Фин Такер торопился к дому своей матери, расположенному на холме в престижной части города. Он еще издали заметил, что на ступенях крыльца его ждет девятилетняя дочь Дилли и машет ему рукой.

— Папа, ты опаздываешь! — укоризненным тоном произнесла Дилли, и мэр отметил, что говорит она с теми же интонациями, что и его собственная мать. — Обед давно на столе.

— Извини, дорогая. — Он виновато улыбнулся. — А ты принимала сегодня витамины?

— Разумеется, принимала. А вот Джейми Баркли не пьет никакие витамины!

— И впоследствии очень пожалеет об этом! — Фин взбежал на крыльцо, поцеловал дочь в макушку и спросил: — А Джейми Баркли — это девочка или мальчик?

— Девочка. Ее семья в понедельник переехала в дом, расположенный на нашей улице. И знаешь, папа, родители Джейми отпускают ее гулять одну! Мне кажется, я тоже уже достаточно взрослая, чтобы всюду гулять одной! А уж ходить от нашего дома до твоего книжного магазина точно. — Дилли подняла голову и тряхнула светлыми вьющимися волосами.

— Даже и не думай! Я говорил тебе об этом много раз: только когда ты получишь водительские права.

— Очень долго ждать!

— Зато это будет самый счастливый день в твоей жизни. — Но поскольку Фин не планировал разрешать своей дочери получать водительские права раньше, чем ей исполнится двадцать один год, то и думать о столь далеком времени ему не хотелось.

— Я уже взрослая, — заявила Дилли. — И даже знаю кое-что про детей.

— То, о чем тебе рассказала бабушка?

— Бабушка! — усмехнулась Дилли. — Что она может знать? А вот Джейми Баркли поведала мне много интересного! — В голосе дочери прозвучало нескрываемое восхищение новой подругой.

— Мне кажется, ты забыла: с незнакомыми или малознакомыми людьми вступать в разговоры нельзя, — укоризненно промолвил Фин и пристально взглянул на дочь.

— Знаешь, мне пришла замечательная идея, — сказала Дилли, не отреагировав на замечание отца. — Давай посидим здесь, и я тебе все расскажу.

Отец и дочь сели рядом на ступени крыльца, потому что в таких богатых домах, расположенных на холме, в каком жили Такеры, было не принято выносить кресла на открытую веранду. Почему-то это считалось дурным тоном.

— Я думаю, мы с тобой могли бы жить у тебя в книжном магазине, — высказала свою замечательную идею Дилли.

Фин внимательно посмотрел на свою худенькую дочь, на которой были надеты белая тенниска и желтые шорты, и ответил:

— Там нам будет неудобно и тесно, ведь на втором этаже магазина фактически одна комната, пригодная для проживания. А у тебя столько вещей, Дилли.

— Я могу большую их часть оставить дома. Папа, ты только представь, как было бы здорово, если б мы поселились у тебя в книжном магазине!

Фин, глядя на ее хорошенькое личико с большими глазами и четко очерченными пухлыми губами, подумал: «Как хорошо, что у меня есть Дилли!»

В свое время мэр Такер категорически не хотел жениться и, уж конечно, не собирался становиться отцом, но теперь, по прошествии девяти лет, всегда думал о том, как ему посчастливилось иметь дочь. Сейчас он даже не представлял своего существования без нее.

— Мы жили бы с тобой вдвоем, уединенно, никому не мешая, — мечтала Дилли.

— Но, по-моему, и в этом доме нам неплохо живется. У нас четырнадцать комнат, и никто не мешает друг другу.

— Но мы вынуждены все время находиться с бабушкой Лиз, — тихо вздохнула девочка. — Я, конечно, люблю ее, но… — Дилли сделала выразительную паузу, а потом продолжила: — Но мне хочется жить своей семьей, с тобой, папа.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — улыбнулся Фин. — Жить своей семьей, по-твоему, означает есть хот-доги и сладости не по выходным дням, а когда вздумается?

— Да, и не пользоваться во время обеда этими дурацкими бумажными салфетками!

Она взяла отца под руку, и тотчас на рукаве его рубашки образовалось темное пятно.

— Ты ела черносмородиновый джем и не вымыла руки? — спросил Фин.

— Нет, я ела виноградный джем.

Фин достал из кармана брюк носовой платок, вытер пятно и задумчиво произнес:

— Значит, не хочешь пользоваться бумажными салфетками…

— Их отсутствие — это просто пример нашей будущей свободной жизни, — пояснила Дилли.

Фин прислонился к перилам и задумался над ее предложением. Оно, конечно, было весьма заманчивым, но пока, к сожалению, нереальным. Сразу после рождения дочери Фин поселился в доме Лиз, потому что надо было ухаживать за маленьким ребенком, а его мать согласилась это делать. И хотя Дилли уже исполнилось девять лет, она по-прежнему нуждалась в присмотре, а Фин целый день был занят в книжном магазине и на заседаниях городского совета.

Скоро ли наступит долгожданный момент, когда он скажет дочери: «Мы переезжаем и будем жить одни»? А пока снимать дом просто неразумно — это все равно что выбрасывать деньги на ветер: у Лиз прекрасный особняк на холме, а ему принадлежит дом, в котором живет другая бабушка Дилли. Нет, пока думать о переезде бессмысленно…

Фин неожиданно вспомнил, как Лиз заявила, когда малышка только появилась в их доме: «Я воспитаю из нее достойного члена семьи Такер! Предоставь это мне!» С тех пор она и воспитывает внучку. Фин прекрасно понимал Дилли: быть Такером, конечно, замечательно, но иногда… несколько обременительно.

— Знаешь, давай примем компромиссное решение, — наконец предложил Фин. — Будем ночевать в книжном магазине пока один раз в неделю. Мы посмотрим, как у нас это получится, а позднее решим, что делать дальше. Я освобожу от книг еще одну комнату, и ты сможешь взять туда свои вещи.

— Значит, если нам понравится ночевать в магазине один раз в неделю, то потом мы сможем поселиться там навсегда? — уточнила Дилли.

— Там видно будет, — уклончиво ответил Фин.

— И мы не будем пользоваться бумажными салфетками?

— Никогда!

— Знаешь, мне кажется, было бы замечательно, если б у нас еще была и мама. У Джейми Баркли есть мама, и она говорит, что мне тоже надо ее иметь. Только я не хочу, чтобы ею стала Рейчел, — неожиданно добавила Дилли.

— Рейчел? — возмутился Фин. — Кто тебе сказал, что…

— Бабушка Лиз постоянно твердит о том, что Рейчел — чудесная девушка, и она хорошо справлялась, когда ее несколько раз просили со мной посидеть. Но я не хочу, чтобы мисс Гарви становилась моей мамой, а уж тем более чтобы ее мама становилась моей бабушкой, потому что она постоянно болтает по телефону с другой моей бабушкой — Джуни.

— Не волнуйся, о Рейчел не может быть и речи! — успокоил Фин свою рассудительную дочь.

— Папа, ты же знаешь, если бабушка Лиз что-нибудь задумала, переубедить ее невозможно. Всегда все получается так, как она хочет.

— Дорогая, клянусь тебе: у Рейчел Гарви нет ни единого шанса получить роль твоей матери!

Отец и дочь мгновенно замолчали и переглянулись, так как из сада вышла с несколькими только что срезанными бутонами роз Лиз Такер.

— Почему вы сидите на ступеньках и не идете в дом? — строго спросила она.

— Нам здесь нравится, — ответил Фин. — Кстати, днем ты хотела со мной о чем-то поговорить?

— Да, я собиралась побеседовать о Стивене Гарви. Мне кажется, Фин, ты занял неправильную позицию. Тебе не следует постоянно пререкаться с ним, наоборот, ты должен больше общаться со Стивеном, соглашаться с предложениями и все время помнить о том, что скоро выборы!

— Мне некогда общаться с Гарви, мне надо работать в магазине. — Фин заметил, что Дилли ему подмигнула, осмелел и неожиданно добавил: — И вообще, я хочу больше бывать не со Стивеном, а со своей дочерью и есть с ней хот-доги! Кстати, завтрашнюю ночь мы с Дилли проведем в моем книжном магазине.

— Что? — Лиз нахмурилась и сурово посмотрела на двух своих несмышленых детей: сына и внучку. — Фин, о чем ты говоришь? Ночевать в магазине? Какая глупость! У Дилли завтра в шесть часов вечера урок музыки, потом она ужинает и в половине девятого ложится спать! — объявила Лиз. — Никаких ночевок в магазине, об этом не может быть и речи!

— В какой день у тебя нет никаких занятий? — Фин решил не сдаваться и идти до победного конца.