Неистовые сердца

А потом все закончилось. Энни с облегчением вздохнула, когда они направились из здания на улицу. Она говорила себе, что совершила правильный поступок и что этот брак был для нее единственным способом сохранить компанию Дэниэла, когда внезапно перед лицом Энни возникла камера.

— Как вы себя чувствуете в роли миссис Рейн? — Женщина с жестким взглядом держала перед ней микрофон. — Есть ли какая-то связь между этим браком и исчезновением вашего брата?

Энни с Оливером внезапно окружила целая толпа репортеров. Кругом были микрофоны и камеры.

— Господин Рейн, как давно вы знаете друг друга?

— Правда ли то, что вы немедленно принимаете на себя руководство «Линкрофт», господин Рейн?

— Уверяют, что вы теперь владеете половиной «Линкрофт анлимитед»? Это правда?

Оливер посмотрел на человека, задавшего последний вопрос.

— Да.

— То есть вы партнер в фирме?

— Контролирующий партнер? — спросил другой репортер. — Какое значение это будет иметь для компании?

— Это будет иметь следующее значение, — спокойно объяснил Оливер, пробираясь с помощью Болта сквозь толпу. — «Линкрофт анлимитед» останется стабильной компанией. Мы продолжим, согласно планам Дэниэла Линкрофта, работу по продаже новой технологии компании.

— Это будут хорошие новости для инвесторов «Линкрофта», — быстро добавила женщина-репортер. — Скажите, не могут ли возникнуть какие-то отсрочки в связи с исчезновением Дэниэла Линкрофта?

— Никаких отсрочек не будет, — сказал Оливер. — А теперь извините нас. Если у вас будут еще вопросы, вы можете завтра связаться с отделом по связям с общественностью компании «Линкрофт».

— Но, господин Рейн…

— Секундочку, сэр, я представитель ведущей программы финансовых новостей Северо-Запада. Были слухи, что на «Линкрофт» оказываете давление с целью продажи компании или ее слияния с другой.

— С этим покончено, — быстро сказала Энни.

— Да, — согласился Оливер. — С этим покончено.

Ричард поймал взгляд Оливера:

— Вы вдвоем садитесь в лимузин. Мы возьмем Джоанну с собой. Увидимся в пентхаусе.

— Хорошо, — согласился Оливер.

Болт закончил пробиваться сквозь водоворот репортеров и прокладывать дорогу для Оливера и Энни. Они были в шести футах от поджидавшего лимузина, когда от угла улицы раздался крик.

— Энни! Энни, что, черт возьми, здесь происходит?

Энни повернула голову, услышав знакомый голос. Бэрри Корк спрыгнул с тротуара. Его короткие каштановые волосы были растрепаны, как будто он в безумии взлохматил их руками. Симпатичное лицо выглядело помятым от волнения. Галстук съехал на плечо, а его портфель бился о бедро, когда он бросился к ней.

— Бэрри. Что ты здесь делаешь? — Энни улыбнулась. — Я думала, ты пробудешь в Калифорнии еще несколько дней. Ты знаком с Оливером Рейном?

Бэрри остановился, тяжело дыша, как раз когда Оливер и Энни подошли к лимузину.

— Нет, но я слышал о нем. — Он мельком взглянул на Оливера и решительно повернулся опять к Энни. — Что здесь происходит? Это правда, что ты вышла за него замуж?

— Да, и все будет в порядке, Бэрри. — Энни чувствовала, как Джоанна вместе с Рейнами плотно окружили их, сдерживая любопытных репортеров. Рука Оливера крепче сжала ее локоть.

— Какого черта? Ты понимаешь, что ты делаешь? — прошипел Бэрри сдавленно. Он бросил еще один тяжелый взгляд на Оливера. — Ты сошла с ума! Ты ведь отдала ему половину своей компании!

— Бэрри, послушай, я могу объяснить…

— Он ведь из-за этого на тебе женился. Чтобы прибрать к рукам «Линкрофт анлимитед».

— Ты все не правильно понял, — убеждала его Энни. — Я это объясню тебе позже.

Болт распахнул дверь лимузина. Оливер приготовился подсаживать Энни в машину.

Бэрри схватил ее за руку. В его глазах было неистовство.

— Ты обезумела? Ты что, не понимаешь, что здесь происходит? Оливер Рейн только что получил твою компанию.

— Перестань, Бэрри, — произнесла Энни, понизив голос, чтобы их разговор не услышали репортеры и семья Рейнов. — Ты начинаешь впадать в истерику. «Линкрофт»в целости и сохранности. Сейчас Оливер мой партнер. Вот и все.

— Ты так считаешь? — требовательно наступал Бэрри. — Ты считаешь, что все так просто?

Оливер протянул руку и оторвал пальцы Бэрри, уцепившиеся за локоть Энни.

— Уберите руки от моей жены.

Бэрри отдернул руку, как будто его ошпарили. Но он не сводил отчаянного взгляда с лица Энни.

— Спроси его, что случилось с человеком по имени Уолкер Гришэм. Давай, Энни. Спроси его.

— Пойдем, Энни. — Оливер мягко, но решительно подталкивал ее к лимузину. Болт стоял рядом. В его зеркальных очках отражалось искаженное волнением лицо Бэрри.

— Бэрри, я не понимаю, почему ты так расстроен. Все будет хорошо. — Энни запнулась на полуслове, когда Оливер наконец усадил ее в машину и сел рядом с ней.

Бэрри наклонился к машине, когда Болт почти уже закрывал дверцу.

— Энни, Бога ради, послушай меня. Пять лет назад Рейн приобрел компанию и стал работать вместе с ее прежним партнером — человеком по имени Уолкер Гришэм. Через несколько месяцев после этого Гришэм умер. Ходили слухи, Энни. Ты меня слышишь? Ходили слухи, что смерть Гришэма не была несчастным случаем…

Дверь машины шумно захлопнулась. Через мгновение Болт уже сидел за рулем, а еще через несколько секунд лимузин отъехал от тротуара.

Энни повернула голову, чтобы посмотреть в заднее стекло. Бэрри стоял на тротуаре с таким видом, как будто он опоздал не на свадьбу, а на похороны.

Глава 5

— Мне кажется, леопард сюда очень хорошо подходит. — Оливер откинулся на спинку стула, скрестил пальцы и с удовлетворением посмотрел на инкрустированную драгоценными камнями фигуру.

В самом деле, экзотический зверь прекрасно смотрелся в его кабинете. Но Оливер все равно установил бы его здесь, будь он так же смешон, как слон или карусель. Ведь лакированный леопард был подарком его невесты.

Его невеста. Он смаковал глубокое чувство удовлетворения, которое испытывал с того момента, как вышел вместе с Энни из здания магистрата.

— Ты уверен? — Энни с сомнением изучала леопарда.

— Да. — Оливер слегка улыбнулся. — Зверь прекрасно подходит к этой комнате.

Он отвел взгляд от леопарда и посмотрел в дождливый сумрак за окном. Было почти восемь часов, когда они с Энни остались наконец вдвоем. Оливер подумал, что ему прекрасно удалось скрывать свое нетерпение последние несколько часов, пока его родственники претворяли в жизнь прием-сюрприз. Он признался самому себе, что хотя и был странным образом тронут их усилиями, однако с большим облегчением попрощался со всеми, включая Болта. Ведь все-таки это была его первая брачная ночь.

— Ну вот, с формальностями покончено. — Энни издала неглубокий вздох и опустилась в кресло. — Не обижайся, но я подумала, что твои родственники никогда не уйдут.

— Я уже решил, что придется попросить Болта выставить их за дверь, — согласился Оливер.

— Но, с другой стороны, мы не можем упрекать их за желание отпраздновать. Они ведь думают, что это настоящая свадьба. Кстати, куда делся Болт? Спрятался где-то в шкафу?

— У Болта своя квартира на шестом этаже в этом здании. — Оливер умело скрыл вспышку раздражения, вызванную беспечным замечанием Энни об их свадьбе. Он спросил себя, сколько времени потребуется, чтобы она поверила его намерениям сделать этот брак очень даже настоящим.

— О! — Энни взглянула на свою руку и слегка вздрогнула, — Боже мой, я совсем забыла. Вот твое кольцо. Церемония окончена. — Она начала стаскивать с пальца незамысловатое золотое колечко.

— Ты не считаешь, что тебе лучше оставить его? Так все-таки принято, знаешь. — Оливер был достаточно старомоден и хотел, чтобы его жена носила этот символ преданности мужу на глазах у всех.

— Я не думала, что мне придется носить кольцо все время. Ты правда считаешь, что это необходимо?

— Да. Нам не нужны с самого начала никакие кривотолки. Наш брак должен представляться крепким и простым.

Энни с сомнением взглянула на кольцо.

— Ну ладно, не будем спешить.

— Да, не стоит торопить события, — Он потянулся через стол и взял ее ладонь в свою. Ее пальцы были легкими, грациозными, очень женственными. Оливер почувствовал, как при его прикосновении по телу Энни пробежала дрожь. Сильное желание всколыхнуло его. Он не ошибся на ее счет, она действительно его хочет.

«Она моя, — с триумфом думал Оливер. — Почти».

Оливер решительно надвинул ей золотое кольцо обратно на палец. Когда кольцо оказалось на месте, она сразу попыталась освободить свою руку из руки Оливера. Он искал предлог, чтобы не выпускать ее ладонь.

— Пойдем со мной. — Оливер встал, все еще крепко сжимая ее руку, и обошел вокруг стола.

— Куда мы идем? — Энни взглянула на него со смешанным чувством желания и неуверенности в огромных глазах. Она все еще пыталась делать вид, что их отношения были чисто деловыми.

Оливер сознавал, что, несмотря на всю свою очаровательную решительность и смелые планы по спасению компании брата, Энни не была сегодня вечером полностью уверена в себе. Это забавляло его и доставляло некоторое удовольствие. Он обещал себе, что будет терпелив с ней.

— Я хочу показать тебе кое-что на крыше, — мягко произнес Оливер.

Он потянул ее за руку из кресла и направился к двери. Оливер ясно сознавал, что был уже достаточно возбужден, чувствовал, как напряжена его плоть, несмотря на его невероятные усилия держать себя в руках. Он сказал себе, что сегодня ночью ему придется пережить лишь муки неудовлетворенного желания. Было еще рано, слишком рано соблазнять Энни.

— Мы идем смотреть на городские огни? — спросила Энни чересчур бодро, пока он вел ее вверх по лестнице на крышу.

— Нет.

Мужчина крепко держал ее руку в своей и с любопытством думал, как она отреагирует на его оранжерею. Что-то подсказывало ему, что оранжерея ей понравится. Он никогда еще не испытывал желания показать кому-нибудь свои сокровенные джунгли, но сейчас хотел увидеть, как будет смотреться Энни посреди его папоротников.

— Оливер, только потому, что мы вроде как женаты, ты вовсе не обязан меня развлекать, — горячо уверяла Энни, торопливо шагая рядом с ним. — Я правда не хочу быть помехой в твоем обычном вечернем расписании.

Он проигнорировал ее замечание и открыл дверь, ведущую на крышу. В тени неясно вырисовывалась огромная оранжерея, в ее стеклянных стенах сквозь струи дождя отражались огни города.

— Что это? — спросила Энни. Зарождающаяся нервозность в ее голосе внезапно уступила любопытству.

— Мой сокровенный мир. — Оливер задержался у приборной доски, чтобы зажечь свет. Затем он отворил дверь оранжереи, и их сразу же окружили первобытные запахи влажной земли и растущих растений.

— Ого! — Энни глубоко втянула в себя воздух, ступив во влажную атмосферу, и начала осматривать буйную зеленую листву, окружавшую ее. — Оливер, это фантастика! Я еще не видела таких великолепных папоротников. Как будто кусочек тропиков.

— Я догадывался, что тебе понравится. — Он выпустил руку, Энни и остановился, наблюдая, как она медленно идет к ближайшей грядке, бурно заросшей папоротниками.

Он был прав. Его жена прекрасно смотрелась здесь, среди богатой, первобытной зелени его сокровенного мира. Она была такой же естественной и натуральной, как и папоротники.

— Какая красота! — Энни остановилась, чтобы полюбоваться Волосами девственницы. — Невероятная красота! — Она придвинулась ближе, рассматривая молодые гибриды.

— Тебе нравятся папоротники?

— Да, конечно, — сказала Энни. — Но я в свое время сгубила не меньше дюжины. У меня нет того, что называется талантом к выращиванию растений, однако я продолжаю попытки. А тебя они давно интересуют?

— Со школьных лет. — Оливер заколебался. — Было время, когда я хотел сделать карьеру в ботанике.

Энни посмотрела на него сквозь ростки красивого остролиста, в ее глазах блеснуло недоумение.

— Не в бизнесе?

— Нет. Не в бизнесе. Меньше всего я стремился в то время стать бизнесменом.

Ее глаза расширились.

— Что тебя заставило изменить свое решение и сделать блестящую карьеру бизнесмена?

— Я уверен, что Дэниэл рассказывал тебе о моем отце.

— Я знаю, что он бросил тебя и вашу семью.

Оливеру вряд ли нравилось мягкое сочувствие, звучавшее в ее голосе. Он не привык к проявлениям сочувствия и не знал, как на них реагировать.

— Отец оставил кучу долгов, а у меня было четверо братьев и сестер, за которыми нужно было присматривать.

— И ты понял, что обязан выплатить все долги и восстановить финансовое благополучие семьи?

Он слегка пожал плечами и посмотрел сквозь стеклянные стены своей оранжереи.

— Да.

— Это было очень сильное решение. — Энни изучала его лицо. — Интересно, что в бизнесе ты, пожалуй, так же преуспел, как и в выращивании папоротников.

— Это взаимосвязанные вещи. В обоих случаях необходимо терпение. И самообладание.

— А у тебя хватает и того и другого, не так ли? — Энни отвела свой оценивающий взгляд от его лица и посмотрела на соседний с Волосами девственницы папоротник.

— Да. — Он радовался в душе своему простому признанию в том, что было, по сути, правдой. Лениво поглаживая нежный и причудливый завиток женской особи папоротника, Оливер спросил себя, будут ли соски Энни на ощупь такими же, как новый росток, твердый и полный страстного обещания.

— Тебя не беспокоит, что иногда ты чересчур владеешь собой? — спросила Энни. Ее взгляд был прикован к его пальцу, поглаживающему завитушку.

Оливер улыбнулся на ее наивный вопрос.

— Такой вещи, как чрезмерное самообладание, не существует.

— Полагаю, именно сила воли позволила тебе достичь того, что ты имеешь сегодня.

— Да.

— Хотя ты за это и заплатил свою цену, не так ли?

Оливер посмотрел ей в глаза.

— Все имеет свою цену.

— Угу. — В ее голосе звучала неуверенность. Оливер решил сменить тему.

— По поводу Бэрри Корка.

Она вздрогнула.

— Что по поводу него?

— Я думаю, тебе лучше не говорить ему, что мы заключили брак по расчету.

Энни замерла.

— Почему?

— Мне кажется, ему будет трудно сохранить эту информацию при себе. — Оливер сделал паузу, размышляя. — Он и так был сильно потрясен сегодня днем. Его реакция непредсказуема. Он может и проговориться именно тем людям, от которых мы пытаемся это скрыть.

Энни повернулась и посмотрела на ряд застекленных полок. Когда она повернулась к нему спиной, Оливер увидел, что ее плечи напряжены.

— Думаю, Бэрри заслуживает каких-то объяснений с нашей стороны. Он сегодня днем был очень сильно расстроен.

Оливер откинулся на одну из скамеек и засунул руки в карманы брюк цвета древесного угля.

— Ну давай, Энни, спроси меня.. Тебе же интересно, о чем он говорил.

Она бросила на него быстрый, изучающий взгляд.

— Хорошо, о чем говорил Бэрри? Что это за слухи, будто ты… э-э… принял участие в судьбе одного из сотрудников приобретенной тобой компании? Как там его звали?

— Уолкер Гришэм.

Оливер сосредоточенно смотрел в темноту за стеклянными стенами. Он замолчал, думая о том, какую часть правды можно ей рассказать.

— Ну, — подбодрила его Энни, прервав молчание. Оливер взглянул на нее, слегка удивленный грубоватой ноткой в голосе женщины.

— Около пяти лет назад я приобрел среднего размера производственную компанию, которая нашла свою нишу на рынке Тихоокеанского побережья. Я оставил в компании одного из прежних партнеров, Уолкера Гришэма, так как он был высококлассным менеджером. Это именно он нашел для компании внешний рынок сбыта и, казалось, знал, что делает.

— Так что же случилось?

— Незадолго до этого я взял твоего брата для установки электронной системы безопасности. Однажды утром он вошел в мой кабинет и сказал, что у него есть причина подозревать Гришэма в поставке своим иностранным клиентам не только станков. Мы начали тайное расследование.

Энни, заинтригованная, наблюдала за ним.

— И что?

Оливер пожал плечами.

— И мы выяснили, что Гришэм использовал мою новую компанию по экспорту станков как прикрытие для своего личного бизнеса.

— В чем он заключался?

— Он был торговцем оружием. Этот мерзавец поставлял оружие с черного рынка каждому второму террористу и революционеру на Тихоокеанском побережье, который мог за это заплатить.

Глаза Энни широко раскрылись от изумления.

— Это ужасно. И что же вы сделали? Сообщили о нем в ФБР?

— Нет, это не наш метод, — сказал Оливер. — Притом мы с Дэниэлом сначала не понимали масштабов дела. Мы думали, это просто дополнительный заработок для него. По компьютеру мы отследили склад на маленьком острове в южной части Тихого океана, куда он отправлял свой товар.

— Что же случилось потом?

— Однажды ночью мы отправились на этот склад в поисках доказательств, но вместо этого наткнулись на Гришэма и одного из его клиентов. — Оливер помедлил. — Произошла неприятность.

— Неприятность? — Энни нахмурилась. — Я вспоминаю, как несколько лет назад Дэниэл отправился по делу в южную часть Тихого океана. Но он мне потом никогда не говорил, что это дело оказалось опасным. Он просто сказал, что все урегулировано.

Оливер осторожно подбирал слова.

— Все действительно оказалось урегулировано. Но в процессе Уолкер Гришэм был убит.

— Убит? — Энни в ужасе посмотрела на него. — Кто убил его?

Как показалось Оливеру, он ничего не выиграет, если признается, что это он выпустил пулю, поразившую Гришэма, иначе Гришэм в тот момент мог бы убить Дэниэла. Некоторые события лучше оставлять без объяснений, особенно таким людям, как Энни.

Однако изложение даже облегченной версии событий всколыхнуло в нем неприятные воспоминания. Оливер подозревал, что образ окровавленного тела Гришэма, лежащего на бетонном полу склада, будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. «Может быть, это правильно, — подумал он. — Человек не должен убивать, даже в порядке самообороны или с целью спасти кого-либо, если потом не в состоянии вычеркнуть из своей памяти факт убийства».

— Мы с твоим братом отправились на склад вооруженными на всякий случай. — Оливер тщательно подбирал слова. — Мы не знали точно, что нас ждет. Все произошло, как в кошмаре. Последовал шквал выстрелов, и, когда все закончилось, Гришэм был мертв. Случилось это далеко от территории Соединенных Штатов. Мы не стремились сохранить этот инцидент в тайне, но власти острова постарались избежать шумихи. Так никогда эта история не попала в газеты Сиэтла.

— Была стрельба? Кто-то был убит? Боже мой! Дэниэл не говорил мне ни слова. — Энни сильно разгневалась. — Его могли ранить. Почему он не сказал мне, что произошло? Я его задушу!

— Видимо, догадывался, что ты примешь все это слишком близко к сердцу. — Оливер посмотрел на нее. — Что, собственно, ты сейчас и делаешь.

— Я не принимаю это слишком близко к сердцу. Я просто в ярости.

— Энни, это случилось пять лет назад.

— Все равно, он должен был мне сказать. Я его сестра. Дэниэл не имел права скрывать это от меня.

— Очевидно, он просто берег тебя. Он не хотел, чтобы ты волновалась из-за него.

— Мне не нужно, чтобы меня таким образом берегли, — нахмурилась Энни. — Я, конечно, надеюсь, что ты не намереваешься скрывать от меня какие-то вещи для моей же пользы.

— Успокойся, Энни.

— Я серьезно, Оливер. Я не допущу, чтобы со мной обращались не как с полноправным партнером в деловой сделке, которую мы с тобой заключили. Понятно? Эта идея была моей с самого начала, и все будет по-моему. Я не хочу, чтобы меня от чего-то ограждали или оберегали.

Рейн обдумал сказанное.

— Естественно, я буду иметь в виду твои желания. Но я сомневаюсь, что нужно держать тебя в курсе всех каждодневных деталей управления бизнесом Дэниэла. Это очень затруднило бы наше соглашение. И потом, у тебя есть собственный бизнес, которому нужно уделять внимание.

Энни чуть не задохнулась от ярости. Она сделала три шага вперед и схватила Оливера за концы незавязанного галстука.

— А теперь послушай меня, Оливер Рейн. Мы в этом деле вдвоем. Я думала, что ты понимаешь это. Мы будем функционировать как партнеры или не будем функционировать совсем. Ясно?

Он посмотрел в ее гневные глаза.

— Я не веду дела таким образом.

— А теперь будешь вести.

Он слегка улыбнулся.

— Энни, ты вышла за меня замуж из-за моего опыта. Разреши мне выполнять свою работу.

— Но я хочу быть полностью информированной. Я хочу участвовать в принятии решений. Ведь предполагается, что я будут изучать основы ведения дела, не так ли?

— Это будет непрактично, Энни, особенно на данном этапе. Кредиторы и инвесторы Дэниэла хотят видеть у руля меня одного. И, откровенно говоря, вряд ли я смогу управлять «Линкрофт анлимитед»и одновременно учить тебя, как ею управлять. По крайней мере сейчас.

— Но, Оливер…

Он дотронулся до ее щеки — кожа была мягкой, как бархат.

— Энни, доверься мне. Я же сказал, что позабочусь обо всем для тебя, не так ли?

— Да. — Она нахмурилась. — Но я думала, что мы будем командой.

— Я никогда не был игроком в команде.

— Удачное время сообщить мне об этом, — пробормотала женщина.

— Ты не можешь мне доверить команду? — мягко спросил Оливер.

Она отпустила концы его галстука и сделала шаг назад.

— Я слишком сильно реагирую, да?

— Немного, — согласился он.

— Я нервничаю.

— Это понятно.

Она прикусила губу.

— Мне страшно, Оливер.

— Я знаю.

Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, прежде чем сумел совладать с собой. Но Энни уже отвернулась и не заметила этого жеста. Его рука опустилась, так и не прикоснувшись к ней. «Тем лучше, — подумал Оливер, — еще слишком рано».

Энни сложила руки на груди и обвела взглядом океан зелени, окружавший ее.

— Я пыталась уговорить себя, что мой план сработает. Почти всегда я уверена: все будет о'кей. Дэниэл вернется цел и невредим в свою компанию, дела которой будут в полном порядке. Но иногда, как, например, сегодня вечером, я сомневаюсь, не самообман ли это.

Оливер не знал, что ей ответить. Он был практически уверен, что Дэниэл Линкрофт мертв, но ему не хватало силы духа продолжать настаивать на этом. Он выбрал обещание, которое, знал, сможет выполнить.

— Тебе не стоит беспокоиться насчет компании Дэниэла, Я позабочусь о ней для тебя.

Она бросила на него быстрый оценивающий взгляд.

— Ты понимаешь, правда? Ты знаешь, почему я делаю все это?

— Да.

Глаза Энни сузились в раздумье.

— Потому что ты тоже прошел через это, когда твой отец исчез, да? Ты должен был найти способ, чтобы у твоей семьи все было в порядке?

— Да.

— И выплатить долги, которые он оставил?

Оливер кивнул, не говоря ни слова. Энни повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Твоя семья ценит, что ты сделал для них. Сегодня было ясно: братья и сестры обожают тебя.

— Я не уверен, что обожание — это именно то чувство, которое они испытывают по отношению ко мне.

Энни улыбнулась.

— Ну хорошо, они тебя уважают. Но ты не особенно ладишь с Сибил, правда?

— Мы с Сибил понимаем друг друга.

Энни наклонила голову на плечо.

— А почему вы не любите друг друга?

— Это старая история, — мягко произнес Оливер. — И она тебя не касается.

— Ой-ой. — Энни кисло улыбнулась. — Ладно, я знаю, когда меня ставят на место. Больше вопросов о Сибил не будет.

— Я не пытался поставить тебя на место, — сказал Оливер.

— Пытался. Не извиняйся. Твои отношения с мачехой — это твое личное дело, и ты не должен ничего мне объяснять. Помилуй, я же не стала действительно членом семьи только потому, что вышла за тебя замуж.

— Почему бы нам не сменить тему?

Энни покраснела.

— Правильно. Хорошая мысль. Давай сменим тему. Что насчет ужина? Не знаю, как ты, но я умираю от голода.

— Я поручил Болту оставить ужин в печке. — Оливер взглянул на черные с золотом часы на запястье. — Нужно спуститься вниз, ужин ждет нас.

Энни подняла брови.

— Болт умеет готовить?

— Болт делает все, что я поручаю ему.

— Не обижайся, но он напоминает мне робота.

— Болт исключительно полезен. — Оливер выпрямил спину. Он взял Энни за руку и направился по гравиевой дорожке к двери.

— Извини, если ты подумал, что я совсем не доверяю тебе, как раньше, — проговорила Энни мягко и поспешно. — Я имела в виду, что не испытываю пока полного доверия.

— Спасибо.

Энни улыбнулась.

— Знаешь что? Ты правда очень милый человек. Мне кажется, твоя основная проблема — это то, что ты испытываешь трудности в общении с людьми. — Она резко остановилась, встала на цыпочки я быстро, но решительно поцеловала его в щеку.

Оливер почувствовал сильнейшее возбуждение. Он стоял неподвижно, пытаясь из последних сил совладать с собой. Рейн ощущал, что легкая и незначительная ласка Энни будто что-то зажгла внутри него. Он с трудом сдерживал желание опрокинуть ее на ближайшие папоротники, задрать юбку и овладеть ею.

Наблюдая, как Энни смотрит на него, Оливер чувствовал зарождавшееся желание в ее взгляде. Она инстинктивно отступила. Теплоту в ее глазах сменила настороженность.

Оливер глубоко и ровно вздохнул.

— Многие вовсе не считают меня хорошим человеком, Энни. И есть еще кое-что, о чем тебе следует знать.

— Что? — прошептала она.

— Я не монах.

Ее щеки приобрели ярко-розовый оттенок.

— Я боялась, что ты услышишь это дурацкое замечание. Но я не имела в виду то, о чем ты мог подумать.

— Ничего страшного, — резко оборвал он.

— Я не хотела сказать, что ты далек от секса или что-нибудь в этом роде.

— Все нормально, Энни.

— Нет, не нормально. — Она была явно взволнована. — Мне бы не хотелось, чтобы у тебя создавалось ложное впечатление. Я имею в виду, знай это, что я действительно думаю о тебе как о мужчине.

— Спасибо, — сухо сказал он. Теперь все уже было в порядке. Он чувствовал, как возвращается к нему сила воли. Он снова владел собой.

Румянец Энни усилился.

— Господи, это становится все невыносимее. Я только пытаюсь объяснить, что считаю тебя вполне нормальным.

— Нормальным, но странным?

— Скорее необычным, оригинальным, — произнесла она в отчаянии. Он слегка улыбнулся.

— Энни, я сказал тебе, все нормально.

— Да, но я бы не хотела, чтобы ты подумал, что и…

Он остановил ее безудержные извинения, положив свою ладонь ей на губы.

— Довольно. Давай остановимся на оригинальном. Я люблю оригинальное.

— Правда? — пробормотала она ему в ладонь.

— Да. Так случилось, что я тоже тебя нахожу оригинальной.

— В самом деле? — Ее глаза расширились.

— Да. В самом деле.

«Еще слишком рано», — подумал Оливер, но все равно решил поцеловать ее. Казалось, он не мог больше сдерживать себя. Он отклонился на спинку скамейки, раскрыл свои объятия и медленно, но решительно притянул Энни к бедрам.

Она сопротивлялась только секунду. Следующее, что Оливер почувствовал, была Энни, тянувшаяся к нему в радостном забвении. Ее руки ухватили его за плечи. В ее глазах отражалось женственное ожидание. Когда он отнял ладонь от ее рта, то увидел, что губы Энни слегка раскрылись в чувственном возбуждении.

— Ты напоминаешь мне один из моих папоротников, — признался Оливер.

— Правда? — Сравнение явно ей понравилось.

— Да. — Он наклонил голову. Медленно и решительно приник к ее рту и почувствовал, как по ее телу пробежал ток, обостривший и без того сильное его желание.

Ее рот был именно таким на вкус, как он и представлял, — свежим, полным обещаний, словно самый экзотический папоротник в его саду.

Пальцы Энни резко сжали ткань его сорочки. Она самозабвенно припала к его губам, как измученный жаждой путник к воде, вздрагивая и наслаждаясь.

«Я тоже дрожу», — в легком шоке понял Оливер. Его руки подрагивали от страсти. Мгновенная, абсолютно нескрываемая реакция Энни на его желание наполнила его чувством удовлетворения.

Он еще долго стоял так, сжимая ее между бедер, смакуя возбуждение и предвкушение близости. Он чувствовал ее мягкую грудь на своем теле. Ее бедра прижимались к нему, и его кровь приливала ко всем членам. Энни была именно такой, какую он хотел, именно такой, какая была ему нужна. Он не ошибся на ее счет в тот вечер на помолвке Дэниэла.

Оливер заставил себя медленно провести ртом по губам Энни, пытаясь понять степень ее желания. Она что-то настойчиво пробормотала.

— Что ты сказала? — спросил он, не придавая ее словам большого значения. Он зажал мочку ее уха между зубами и слегка прикусил. И снова дрожь пробежала по ее телу. И снова он почувствовал обжигающее желание овладеть ею прямо в оранжерее.

— Я сказала, что это может только осложнить все дело, — задыхаясь, промолвила Энни.

— Нет, все, наоборот, только упростит. — Оливер был уверен в этом. Теперь он уже точно знал, что может заставить ее ответить на его желание. Как только она окажется в его постели, то будет полностью принадлежать ему.

Энни слегка отстранилась, чтобы взглянуть в лицо Оливеру.

— Как ты можешь так говорить?

— Энни, я тебя хочу. Ты меня хочешь. Мы женаты. Что может быть проще?

Как только эти слова вырвались у него, он понял, что допустил серьезную ошибку. Выражение глаз Энни резко изменилось. Она оттолкнула его и вырвалась из объятий.

— Подожди минуточку. — Женщина бросила на него настороженный взгляд. — А как ты себе представлял нашу маленькую деловую договоренность?

— Так, как ты этого хотела, — мягко ответил Оливер.

Кипящее в ней возмущение немного улеглось. Она нахмурила брови.

— Полагаю, что я тебя несколько поощрила.

— Почему бы нам не сказать, что между нами существует взаимное влечение?

Она неуверенно взглянула на него.

— Ты уверен?