Выбор страсти

      Медленно сняв рубашку, Стенли повернулся спиной к Блайт. Та ахнула, не веря своим глазам. На спине было крупно написано: «Присоединяйтесь». Причем каждую букву вырезали таким образом, чтобы оставить глубокий шрам и причинить сильную боль. Приглашение, написанное кровью… Впрочем, скорее это была явная угроза. «Так вот почему Стенли никогда не снимал рубашку, работая на палубе», – догадалась Блайт, вдруг почувствовав приступ дурноты.
      – Какой же безумец способен на такое? – прошептала она.
      – Лонг Бен действительно безумец. Он хитер и коварен. Ему подчиняются многие корабли, под его контролем находится торговый путь по Чарлстона. Поэтому мы и появились в Филадельфии. Нам требовались рынки сбыта. Лонг Бену наверняка не понравится наше присутствие здесь. Он не любит независимых. – Бастиан понял, что начинает заводиться, и пошел разыскивать Рейдера.
      Блайт с содроганием посмотрела на три зловещих корабля. Тропический воздух вокруг показался ей чересчур холодным.

* * *

      Расставив на корабле посты, Рейдер и Бастиан предприняли первую вылазку на берег. Понимая, что столкновение с Беном неизбежно, они решили сами выбрать место и время встречи. Тщательно разработав свой план, Рейдер и Бастиан переходили от одной таверны к другой, стараясь держаться поближе к рыночной площади, где находились конторы торговцев. Кроме всего прочего им предстояло еще сбыть товар и разгрузить «Виндрейдер». Они довольно быстро нашли покупателя, затем подыскали подходящую для переговоров таверну в испанском стиле, с грубыми столами и скамейками.
      На следующий день, согласно договоренности с торговцем, команда отгрузила товар, а Рейдер с Бастианом, прихватив с собой Блайт и несколько пиратов, отправились за деньгами. Правда, Бастиан возражал против Блайт, но Рейдер привел веские доводы в ее пользу. Во-первых, присутствие Блайт на переговорах будет отвлекать Бена, и им будет легче обвести его вокруг пальца. Во-вторых, она может выстрелить в случае необходимости. В-третьих, с ними Блайт будет в большей безопасности, чем на корабле. В конце концов Бастиан уступил, недовольно ворча себе под нос.
      Им не пришлось долго ждать. Похоже, шпионы длинного Бена находились буквально повсюду. Не успели они выйти от торговца, как сразу почувствовали вокруг себя странную возню.
      Вместе с пылью в воздухе, определенно, клубилось напряженное ожидание. Рейдер остановился и, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, осмотрел площадь и таверну, с удовлетворением отметив, что все его люди находились на местах. Он обменялся с Бастианом многозначительным взглядом. Тот задрал голову, принюхиваясь.
      – Пусть меня пристрелят на месте, но я чувствую, как воняет этим мерзавцем.
      Рейдер согласно кивнул, затем взял за руку Блайт, еще раз напомнив ей, что стрелять нужно только в крайнем случае.
      – Запомни, револьвер имеет большую власть до того, как он выстрелит.
      Судорожно сглотнув, Блайт потрогала рукоятку висящего у нее на боку оружия. Прикосновение холодного металла было пугающим и странно незнакомым, хотя ей уже приходилось не только держать револьвер, но и стрелять из него. Едва Блайт успела подумать об этом, как поднялась невообразимая суматоха, и перед ними возникла зловещая фигура Бена Харвея.
      Блайт сразу поняла, кто это. Лонг Бен полностью соответствовал своему имени: длинное тело, длинное лицо, длинные ноги. Он подошел поближе, с трудом волоча за собой ноги, и остановился, злобно сверля глазами Рейдера. Лонг Бен был одет в видавший виды алый камзол, ботфорты и покрытые жирными пятнами бриджи, которые удерживал на его тощей фигуре потертый ремень. На узкие плечи пирата длинными сальными прядями спадали давно немытые волосы; в глазах затаился бесноватый блеск. Все говорило о том, что он постепенно разрушается, загнивает от беспутного образа жизни. И это гниение затронуло не только его тело, но и душу.
      Рейдер остановился у входа в таверну. К нему подошли Шарки и Оззи; еще семь пиратов маячили за его спиной. Лонг Бен окинул с ног до головы Блайт, одетую в сшитый для нее Харри наряд из тонкой кожи, затем посмотрел на Рейдера.
      – А, Рейдер Прескотт, – произнес он, обнажая желтые гнилые зубы. – Не ожидал тебя снова увидеть. Думал, свидимся только в аду. За это нужно выпить.
      Кивнув в сторону открытой двери таверны, Лонг Бен вошел внутрь, за ним потянулись его люди. Один из них поспешил предложить ему стул, но Лонг Бен продолжал стоять, дожидаясь, когда к столу подойдет Рейдер Прескотт. Только тогда все расселись, и Лонг Бен крикнул, чтобы принесли самого лучшего рома. Хозяин таверны лично бросился за бутылкой, а главарь пиратов снова принялся рассматривать Блайт: ее волосы, кожу, округлые формы фигуры, револьвер на боку.
      – Итак, теперь ты плаваешь с женщиной. – Он скривил тонкие губы. – Привлекательная сучка.
      – Она моя жена. – Это были первые слова, произнесенные Рейдером.
      Лонг Бен запрокинул назад голову и гортанно засмеялся.
      – Черт побери, ты всегда был джентльменом! – Он внезапно посерьезнел. – Именно это я больше всего в тебе презираю, Прескотт: ты всегда был проклятым джентльменом.
      Лонг Бен снова взглянул на Блайт и заметил, что она рассматривает его людей, двое из которых уселись на стулья чуть позади него. Стрельнув по сторонам глазами, он молниеносно взмахнул плеткой с металлическими наконечниками, неизменно болтавшейся на боку. Концы плетки пришлись по лицу сидящего справа пирата. Тот взвыл, вскакивая с места и зажимая ладонями залитое кровью лицо.
      – Сукины дети! – сплюнул Лонг Бен. – Такие, как вы, не должны сидеть в присутствие леди. – Второй охранник мгновенно вскочил на ноги. Затем Лонг Бен обратил на Блайт свои злобные глазки. – Рейдер Прескотт не единственный, кто знает, как вести себя с леди.
      Блайт постаралась ничем не выдать своего испуга и отвращения. Господи, как ей хотелось сейчас прижаться к Рейдеру или хотя бы ощутить в своей руке его руку! Но она понимала, что тем самым выдаст свою слабость и это наверняка позабавит жестокого пирата.
      Блайт снова посмотрела на его свиту. Какие же они все грязные и вонючие! А эти лохмотья! Больше половины пиратов были явными сифилитиками, как и сам Лонг Бен. Многие лица украшали шрамы, скорее всего, от плетки главаря. У некоторых были порваны ноздри и мочки ушей. Но все они смотрели на Блайт одинаково жадным взглядом. Нет, даже не смотрели, а буквально насиловали ее глазами.
      В это время темнокожая служанка принесла на огромном подносе ром и поставила его на стол. Она испуганно отпрянула, когда Лонг Бен схватил ее за руку, требуя разлить ром по кружкам. Дрожа всем телом, девушка подчинилась.
      Заметив ее животный страх, охранники Бена тут же переключили на нее все свое внимание. Едва служанка закончила разливать ром и собралась ускользнуть прочь, один из пиратов схватил несчастную за руку, притянул к себе, посмеиваясь над ее протестующими криками.
      Горло Блайт болезненно сжалось при виде этой отвратительной сцены. Похотливые руки пиратов начали жадно лапать девушку. Ее пронзительные вопли только еще больше распаляли их. Почему Рейдер и Бастиан не вмешиваются?! Блайт умоляюще посмотрела на Рейдера, но тот ответил ей предостерегающим взглядом. Заметив, что Лонг Бен внимательно наблюдает за реакцией Рейдера, Блайт вскипела от гнева. Значит, это все подстроено?!
      Очевидно, они хотят вывести Рейдера из себя, сыграв на его чувствах. Блайт понимала, что он не мог позволить спровоцировать себя, какова бы ни оказалась участь несчастной девушки. Однако кто помешает ей вступиться?!
      – Скажи им, чтобы прекратили! – твердо приказала Блайт.
      Лонг Бен смерил ее презрительным взглядом, с удивлением уловив гнев в золотистых глазах, затем зловеще улыбнулся, ясно давая понять, что и не подумает выполнить это требование.
      Блайт сглотнула, лихорадочно ища выход из создавшейся ситуации. Недолго думая, она выхватила револьвер, сжав его обеими руками. Блайт видела, как дернулся Рейдер и напрягся за столом Лонг Бен.
      Решительно направив оружие в сторону обидчиков служанки, она повторила:
      – Отпустите ее, вы, грязные подонки! – Перестав смеяться, пираты повернули к ней возбужденные лица. Тогда Блайт взвела курок и качнула дулом револьвера. – Отпустите ее!
      От неожиданности и страха они безвольно опустили руки. Служанка тут же сломя голову бросилась вон из таверны.
      Окинув негодяев уничтожающим взглядом, Блайт вздернула подбородок и положила револьвер себе на колени. Обе стороны облегченно вздохнули. Скривив рот, Лонг Бен придвинул к ней кружку рома.
      – За женщин! – провозгласил он, отмечая ее храбрость, и сделал глоток. Рейдер и Бастиан последовали его примеру. – Почему ты не пьешь за себя? – спросил пират, заметив, что Блайт даже не притронулась к рому.
      – Спасибо, я не пью ром. Этот спокойный, полный достоинства ответ вызвал на его губах хитрую улыбку. Опустошив кружку, Лонг Бен повернулся к Рейдеру.
      – Перейдем к делу. У тебя было достаточно времени, Прескотт. Каков твой ответ? Ты присоединяешься к нам или предпочитаешь, чтобы мы затравили тебя? – Сузив глаза, он переводил взгляд с Рейдера на Бастиана.
      Рейдер красноречиво промолчал, а когда Лонг Бен начал багроветь от гнева, ответил:
      – Мы не собираемся ни от кого зависеть, но мне нужны твои рынки в Чарлстоне и на Багамах, думаю, мы сможем договориться. Ведь тебе это тоже выгодно.
      Лонг Бен испытующе посмотрел на Рейдера, и на его лице появилось наигранное добродушие.
      – Моя пошлина будет высока.
      – Сколько? – стиснул зубы Рейдер.
      – Половину! – заявил Лонг Бен, ударив кулаком по столу.
      – Это же грабеж, – подался вперед Бастиан, но Рейдер остановил его.
      – Слишком много, Харвей, и ты это знаешь, – стараясь не выходить из себя, сдержанно проговорил Рейдер.
      Пираты Бена насторожились, не спуская глаз с Шарки, Оззи и остальных матросов с «Виндрейдера».
      – Это цена независимости. Или да, или нет. Повисло тяжелое молчание. Два давних врага, не мигая, уставились друг на друга, вкладывая в свой взгляд всю накопившуюся ненависть.
      – Я согласен, – наконец твердо заявил Рейдер. – У тебя новый партнер, Харвей. Твой человек в Чарлстоне все еще берет свою долю от тебя?
      – Да.
      – Значит, теперь он будет забирать свою часть от моей добычи. – Рейдер встал.
      Лонг Бен тоже поднялся, протягивая длинную в синих прожилках руку. Рейдер пожал ее.
      – Выпьем за наше партнерство, – предложил Лонг Бен и налил из графина рому себе и Рейдеру.
      Взяв кружки, Бастиан тоже встал. Однако Лонг Бен не спешил пить, сверля глазами разъяренную Блайт.
      – И ты тоже, женщина. Выпей за сделку своего мужа.
      Блайт вовсе не собиралась подчиняться подобному приказу.
      «Как смеет Рейдер иметь дело с таким паршивым сифилитиком?!» – негодовала она. Но поймав многозначительный взгляд Рейдера, Блайт поняла: он призывает ее не противиться и не лезть на рожон. В конце концов, она должна ему доверять. Поднявшись со стула, Блайт прикрепила к поясу револьвер и только после этого взяла кружку с ромом. Посмотрев сначала на Рейдера, потом на его «партнера», она залпом опустошила кружку, как и подобает жене пирата. Блайт чуть не закашлялась и, передернув плечами, поставила кружку на стол.
      Лонг Бен засмеялся, наблюдая за ней, затем предложил:
      – Поужинай со мной, Прескотт. Мы это отпразднуем.
      – Я готовлюсь к отплытию, – отклонил предложение Рейдер. – Датчане и британцы объединились. Думаю, тебе следует об этом знать. Они собираются очистить от пиратов Виргинские острова и защищать торговые суда с сахаром. Значит, мне придется податься на север, чтобы найти добычу. Поэтому я намерен отправиться как можно раньше.
      – Ты меня разочаровал, Прескотт. Не разочаруй меня и в дальнейшем. Помни, я должен иметь свою полю. – Лонг Бен снова посмотрел на Блайт.
      – Ты получишь свою долю, – спокойно ответил Рейдер. – Это я тебе обещаю.
      Переговоры закончились так же внезапно, как и начались.
      Обе компании разошлись в разные стороны, направляясь к своим кораблям. На этот раз рыночной площади Порт-о-Пренса посчастливилось остаться спокойной и безмятежной.
      Рейдер размашисто шагал к кораблю, таща за собой взмокшую от быстрой ходьбы Блайт. Сопровождающие их пираты то и дело зыркали по сторонам, но не заметили никого из людей Бена Харвея.
      Оказавшись на корабле, Рейдер тут же принялся отдавать приказы. Шарки поручалось сыграть роль акулы с такими острыми зубами, чтобы перегрызть якорную цепь. Вилли и Франко следовало проверить запасы продовольствия, докупив все необходимое в ближайших магазинах и лавках. Джимми должен был привести в готовность пушки. Словом, никто из команды не остался без дела.
      – Очевидно, ты шутишь?! – Блайт встала прямо перед Рейдером, прерывая бесконечный поток приказаний. – Неужели ты действительно собираешься поднять якорь и отправиться за добычей, чтобы заплатить этому мерзавцу?!
      – Не сейчас, Блайт. – Рейдер взял ее за плечи и решительно отодвинул в сторону.
      – Нет, именно сейчас! Ты действительно намерен вести дела с этим безумцем?! – с вызовом продолжила Блайт. – Как ты можешь?! Ты дал ему слово и пожал руку!
      Разинув от изумления рты, пираты переглядывались между собой. Тогда Рейдер опять схватил жену за плечи и как следует встряхнул.
      – Я сказал, не здесь! – Лицо его пылало, но голос был совершенно спокойным.
      – Ты согласился платить Бену Харвею половину – половину! – своей добычи! Делать грязную работу!
      – Я солгал! – в конце концов взорвался Рейдер. – Солгал, чтобы выиграть время и уйти в открытое море. – Он перевел дыхание. – Лонг Бен отлично знает об этом.
      Медленно отпустив Блайт, Рейдер позвал с собой Клайва и Дина и ушел в каюту. Блайт просто не знала что и думать.
      К ней поспешил Бастиан. Схватив за руку, он отвел ее в сторону. Блайт повиновалась ему, словно марионетка.
      – Послушай, Вул-вич, Рейдер нашел единственно правильный выход. Если бы он не дал это липовое обещание, пролилось бы много крови.
      – Но Рейдер сказал…
      – Ты самая храбрая женщина из всех, кого я знаю, но иногда у тебя отказывают мозги. Пойми, Рейдер просто стремился выиграть время. Лонг Бен позволит нам покинуть порт и тут же отправится следом. Я видел, что он делает с теми, кто попадает ему в руки. Уж лучше сразу покончить с собой, поверь мне. А теперь он хочет тебя, Вул-вич, если ты еще не догадалась об этом. Как видишь, еще одна причина, чтобы нас преследовать.
      Блайт побледнела, у нее подогнулись колени. «Господи, Бастиан совершенно прав», – подумала она, вспомнив похотливый взгляд Лонг Бена и то, что пираты вытворяли с той темнокожей девушкой. Точно так же они будут лапать и ее, а потом…
      – Соберись с духом, Вул-вич, – ворчливо приказал Бастиан. – Ты нужна Рейдеру… – он осекся и, неожиданно смутившись, пошел прочь, бормоча про себя: – Один Всевышний знает почему…

ГЛАВА 21

      Подняв паруса, «Виндрейдер» заскользил по каналу Святого Марка. В условленном месте он несколько замедлил ход, чтобы взять на борт Шарки. Тяжело дыша и отплевываясь, пират победно поднял кверху нож и два пальца, что означало: два якоря уже никогда не поднимутся с морского дна. Удивительная способность Шарки долго находиться под водой, позволила им еще больше выиграть время. Даже отчаянные капитаны Лонг Бена не отважатся пуститься в путь без надежного якоря. А третий корабль вряд ли будет преследовать их в одиночку: эти мерзавцы всегда передвигаются стаями.
      Вскоре Порт-о-Пренс почти скрылся из виду, но напряжение не спало. Блайт стояла на палубе, все еще не готовая лицом к лицу встретиться с Рейдером. Заметив Бастиана, она решила подойти к нему.
      – Как ты думаешь, мы сумеем вырваться в открытое море?
      – «Виндрейдер» – быстроходное судно. У нас есть шанс… пока, – добавил тот, внимательно всматриваясь в ее лицо.
      Блайт нахмурилась, думая о своем.
      – Это ведь отличный корабль, не так ли? – она кивнула на паруса над головой.
      – Самый лучший, – подтвердил Бастиан, гордо выпятив грудь. – Имея несколько таких кораблей, старина Генри Морган мог бы захватить все Средиземное море!
      – А кто такой этот Генри Морган? – полюбопытствовала Блайт. – Вы все только и делаете, что клянетесь различными частями его тела.
      Бастиан изумленно вытаращил глаза. Неужели кто-то может не знать о таком знаменитом пирате?!
      – Да он же самый храбрый, самый умный и лучший капитан пиратов, когда-либо живший на белом свете! – с благоговением воскликнул Бастиан. – В свое время Генри Морган был самым известным морским разбойником и награбил столько, что этого добра хватило бы на всю Англию. Да, старина Генри все делал с шиком. В конце концов его помиловали, дали титул, и он стал губернатором Ямайки. Вот если бы мне удалось так поплавать, – задумчиво проговорил Бастиан. – Но сейчас, судя по всему, для пиратов наступили тяжелые времена. Раньше это считалось профессией, а теперь – полным-полно подонков, называющих себя пиратами. Понимаешь, одно дело – взять на абордаж, ограбить, что-то продать и при этом никого не настроить против себя. Например, мы с Рейдером всегда ладили с губернатором Сент-Томаса. Но когда появляются такие, как Лонг Бен и его дружки… – Бастиан выразительно посмотрел на Блайт; ему вдруг захотелось поделиться с ней своими сокровенными мыслями. – Моря становятся тесными, Вул-вич. Теперь их бороздят военные корабли, и пиратство постепенно умирает. Мы, наверное, последние.
      Накрыв ладонью огромную руку Бастиана, Блайт слегка погладила ее. «Оказывается, в душе он романтик, нравится ему это или нет», – подумала она, а вслух сказала:
      – Если вы последние, Бастиан Кейн, то еще и самые лучшие. Раз уж мне суждено было быть похищенной пиратами, я рада, что это сделали лучшие.
      От этих слов у Бастиана даже защемило в груди. После ухода Блайт ее лицо еще долго стояло у него перед глазами, вот только волосы вдруг стали светлыми, глаза – голубыми, а губы более пухлыми. Боже, очевидно, он грезит наяву! Да это же Сигне Торвальд! Ему даже показалось, будто в воздухе запахло жасмином.
      Бастиан закрыл глаза, стараясь не спугнуть видение. Боль, зародившаяся в груди, спустилась вниз и уже отдавалась в паху. Неужели только Сигне Торвальд способна унять ее?! Какой же он глупец! Зачем поддался на ее слезы, вместо того чтобы овладеть ею?! Теперь неудовлетворенное желание наверняка будет преследовать его всю жизнь. Бастиан убеждал себя, что хотел Сигне только потому, что никогда не обладал ею.
      Но едва он закрыл глаза, как снова увидел Сигне Торвальд. Она трепетала в его объятиях, желала его… «Сигне – вовсе не наивная девственница, не робкая «серая мышка», – напомнил себе Бастиан. – Она отлично знает, что такое изголодавшийся по женщине мужчина, особенно моряк. Сигне сама призналась, что всегда с нетерпением ждала мужа, чтобы наслаждаться с ним, словно в первый раз».
      Бастиан вздрогнул, возбужденный подобными мыслями, и вдруг представил, что его ждет Сигне, такая соблазнительная и страстная… Он поскорее открыл глаза, возвращаясь к реальности.
      Что с ним происходит?! Проклятие! Ведет себя как помешанный юнец! «Сигне Торвальд – порядочная женщина», – напомнил себе Бастиан. Ему просто повезло, что он не связался с ней. Достаточно только взглянуть на Рейдера, чтобы понять, что бывает с теми, кто находит усладу между ног женщины из высшего общества. Повернувшись, Бастиан заметил, как Блайт нежно положила руку на плечо Рейдера. При этом они так нежно посмотрели друг на друга, что любые слова казались просто лишними. Бастиан торопливо отвернулся, и перед его мысленным взором опять возникла Сигне Торвальд.
      – Проклятье!
      Больше он никогда не увидит Сигне. А если ему до конца своих дней придется страдать от неудовлетворенного желания?!
      Блайт постаралась вложить в свой взгляд все тепло и доверие, молча извиняясь за то, что усомнилась в Рейдере. Ее рука все еще лежала у него на плече. Погладив нежные пальчики жены, он улыбнулся и прижал ее к себе. Блайт облегченно вздохнула, улыбнувшись в ответ.
      Рейдер продолжал напряженно всматриваться вдаль, ожидая сигнала с наблюдательного пункта. Наконец ему сообщили, что горизонт чист, и он прерывисто вздохнул, словно сбросив со своих плеч страшную тяжесть. Блайт вдруг ощутила это так явственно, будто сама носила ее у себя на плечах. Да, теперь они одно целое, они едины не только телом, но и духом.
      Увидев доверие в глазах Блайт, Рейдер почувствовал огромную ответственность. То, чего он так страшился, все-таки свершилось. Теперь их судьбы неразрывно связаны. Рейдер прикоснулся к щеке Блайт и послал ее к Франко, узнать насчет ужина. «Да, мы одно целое», – неожиданно подумал он, глядя ей вслед.

* * *

      Рейдер задерживался на ужин, и Блайт поджидала его, стоя у окна. Из головы у нее никак не выходило столкновение с настоящими пиратами, да, именно с настоящими. По сравнению с головорезами Лонг Бена, команда Рейдера и Бастиана выглядела вполне прилично – что-то среднее между военными моряками и мелкими предпринимателями. Чем больше она размышляла над этим, тем более подходящим казалось ей подобное сравнение. После встречи с Лонг Беном и его прихвостнями Блайт уже не могла называть команду Рейдера пиратами. Да, они жили по своим довольно жестоким законам, часто встречались лицом к лицу с насилием и смертью, но, несмотря на все это, у них есть моральные принципы, есть сердце.
      Они занимались торговлей, вспомнила Блайт слова Бастиана, а такие, как Лонг Бен Харвей, мешали им, устанавливая свои правила, как мешал ей… Невилл Карсон. Лонг Бен вынудил Рейдера и Бастиана искать другие рынки сбыта. Именно из-за таких, как он, объединились датчане и англичане и теперь изгоняли из вод Карибского моря всех подряд, не разбирая, где кровожадные жестокие пираты, а где миролюбивые торговцы! Жизнь Рейдера и его команды оказалась в полной зависимости от того, успеют ли они уйти из поля зрения Бена и желто-красной армады пиратских кораблей. Да, вряд ли им удастся в таких условиях продолжить свое дело.
      Блайт вдруг подумала, что когда-то ей самой пришлось выбирать между поруганной честью и процветающим бизнесом или добродетелью и нищетой. Теперь многое стало понятным. Невилл Карсон – это тот же Лонг Бен, только в высшем обществе: такой же жадный, мстительный, неразборчивый в средствах. Как же она была наивна, во всем обвиняя только себя! Именно Невилл Карсон подстраивал всевозможные происшествия, приводившие к огромным убыткам, а затем предлагал ей помощь на кабальных условиях: все эти захваты грузов индейцами, пропажа целых фургонов… Теперь Блайт наверняка знала, кто стоял за всем этим! О Боже! А ей-то казалось, что с ней не желают иметь дела, потому что она женщина! Нужно было не замыкаться в себе, а объединиться с теми, кто также пострадал от козней Карсона. Таких в Филадельфии наверняка насчитывалось немало.
      Блайт без сил рухнула в кожаное кресло. Если бы она только знала! О Господи, почему прозрение обычно наступает так поздно?! Нервно сцепив руки, Блайт сжимала их до тех пор, пока не побелели пальцы. Впрочем, все это уже в прошлом. Теперь главное – это Рейдер и его люди. Их проблемы намного сложнее ее собственных. Здесь борьба идет не на жизнь, а на смерть.
      Блайт вдруг с ужасом поняла, что Рейдеру и Бастиану не выиграть эту борьбу. Их вовлекали в заведомо неравный бой. Какими бы храбрыми, отважными, сильными, умными ни были эти люди, они всего одна команда, один корабль, один капитан. А этих ужасных желтых «псов» – целая свора. Они будут без конца преследовать их, кусать, разрывать на части. Сколько сражений ни выиграет «Виндрейдер», за ним всегда последует другое, потом еще одно…

* * *

      Похожие мысли одолевали всех на корабле. Рейдер, Бастиан и команда решали вопрос: как быть? Перспективы их дальнейшего плавания рисовались весьма и весьма мрачными: нет рынков сбыта, нет портов, в которые они могли бы заходить безбоязненно, нет уверенности в завтрашнем дне. Зато есть угроза преследования со стороны Лонг Бена.
      Впрочем, каждый из пиратов знал, что играет со смертью, и даже был уверен: это предназначено ему судьбой, другого не дано, следовательно, нужно нести до конца свой крест. В конце концов, рано или поздно все они окажутся на морском дне, будь то шторм, сражение, болезнь. Пираты давно уже смирились с этим и принимали как неизбежное, поэтому после долгого молчания Вилли произнес одно-единственное слово:
      – Плавать.
      Да, они будут продолжать плавать, сражаться, защищать друг друга и, возможно, когда-нибудь погибнут все вместе. Рейдер посмотрел на решительные лица своих моряков. «Да», – было написано на них, и только «да».
      Он опустил глаза, погруженный в свои невеселые мысли, а когда снова поднял их, увидел неподалеку Блайт. По смятению, написанному на ее лице, Рейдер понял, что она все слышала.
      – Так вот что вы собираетесь делать! Продолжать бороздить моря и океаны, пока Лонг Бен вас не прикончит?! – спросила Блайт охрипшим от волнения голосом, подходя поближе. Огонь ее необыкновенных глаз заставлял пиратов одного за другим отводить взгляд и задумываться, для чего они, собственно, живут на этом свете. – Ведь существует же какой-то другой выход! – с вызовом бросила она.
      – Блайт… – попытался остановить ее Рейдер.
      – У нас нет другого выхода, Вул-вич, – произнес Вилли. – Мы навсегда связаны с морем и не можем ему изменить из-за таких, как Лонг Бен. Мы конченые люди.
      – Но ждать, когда придет смерть… – срывающимся голосом возразила Блайт, и у некоторых пиратов комок застрял в горле. – Мы не можем плыть просто так, неизвестно куда! Господи, должно же быть что-то лучшее!
      – Для нас лучше уже не будет. Как сказал Вилли, мы конченые люди, – мягко заметил Рейдер, пытаясь увести жену вниз.
      Однако Блайт решительно оттолкнула его руки и осталась стоять на месте.
      – Но можно же что-нибудь сделать, – не сдавалась она, бросая полные отчаяния взгляды на Шарки, Франко, Али, Стенли… И вдруг ее осенило: ведь каждый из них вполне может найти себе занятие на берегу! – Мы все можем жить на земле, все! – простонала Блайт, отбиваясь от цепких рук Рейдера, а когда он неожиданно отпустил ее, торопливо продолжила: – Каждый из вас что-то делает на корабле. На берегу за это вам хорошо заплатят. Стенли – отличный плотник, Франко может стать шеф-поваром в любом отеле или устроиться в богатый дом. Али – врач. Харри и Альфонс могут открыть парикмахерскую или магазинчик готовой одежды. Боже мой, да для каждого найдется дело! Вы все сумеете обосноваться в каком-нибудь городе! – с волнением закончила Блайт.
      – Стать порядочными людьми? – первым нашелся Бастиан.
      – Во всяком случае, это лучше, чем идти на морское дно или медленно гибнуть от издевательств Лонг Бена! – с отчаянием в голосе воскликнула Блайт.
      – Мы уже все решили, Вул-вич. – Рейдер наклонился, подхватил ее под колени и поднял на руки. – И мы не хотим слышать о мире порядочных людей, – прорычал он, направляясь вниз.
      Быстро спустившись по ступенькам, Рейдер ногой открыл дверь каюты, как когда-то бросил Блайт на койку и встал над ней, сверля ее горящим взором.
      – Что сделано, то сделано, Вул-вич, – заявил он, четко проговаривая каждое слово. – Обратной дороги нет. Я считал, ты понимаешь это. Они для меня как семья. Я не могу взять их на берег и бросить на растерзание «порядочным» людям. Мне слишком хорошо известно, с чем они столкнутся. Общество не примет их. Оно такое же жестокое и коварное, как и Лонг Бен, только по-своему. Я не могу подвергнуть своих людей такому испытанию.
      Господи, Блайт совершенно забыла о ненависти Рейдера к людям из высшего общества! Слезы медленно потекли по ее щекам. Как тяжело снова вспоминать об этом!
      Рейдер отвернулся, не в силах вынести эти слезы. Он чувствовал ответственность за жизнь и благополучие Блайт. Она так верит ему, а он заставляет ее страдать, каждый день подвергая опасности. Рейдер посмотрел на вздрагивающие плечи жены, ее мокрые ресницы.
      – Господи, Блайт, я так виноват перед тобой, – пробормотал он и бросился прочь из каюты.

* * *

      Рейдер вернулся обратно уже глубокой ночью; несколько часов подряд они с Бастианом и еще несколькими пиратами горячо обсуждали, как им быть дальше. Рейдер медленно раздевался, обдумывая принятое решение, затем, затаив дыхание, скользнул под одеяло и осторожно вытянулся рядом с Блайт. Когда его глаза наконец привыкли к темноте, он увидел ее припухшие веки и понял, что она еще долго плакала после его ухода. Рейдер со вздохом повернулся на бок, стараясь не касаться этих соблазнительных бедер и плеч, и уткнулся носом в ароматные волосы Блайт, которые она по его просьбе больше не заплетала на ночь.
      Он долго лежал без сна, размышляя о тех днях, когда Блайт уже не будет с ним рядом. Ему было слишком тяжело смириться с этой мыслью. Рейдера даже радовало, что Блайт уже спит и ни о чем не догадывается. Иначе по выражению его лица она бы сразу поняла, что произошло нечто ужасное.
      Так оно в сущности и было: Рейдер решил отвезти Блайт домой. Он пытался найти иной выход из положения, но не нашел его. Следовало посмотреть правде в глаза: они для всех останутся пиратами – для властей, для британцев, контролирующих практически все острова. Кроме того, им придется постоянно воевать с Лигой Пиратов, господствующей на всех торговых путях и во всех портах. А что есть у них? Только корабль, но ни прав, ни дома, ни будущего.
      Рано или поздно они непременно нарвутся на английский военный флот или на армаду пиратских кораблей Лонг Бена. Мысль о том, что Блайт может попасть в руки пиратов, переворачивала ему душу. Если ее не ранят и не убьют, то захватят как добычу и будут насиловать до тех пор, пока она не умрет или не лишится рассудка. Зная об уготовленной ей судьбе, Блайт, конечно, предпочтет пойти на дно вместе с командой «Виндрейдера».
      «Таким образом, я не могу предложить ей ни дома, ни защиты, ни будущего», – с горечью думал Рейдер. Самое лучшее в этой ситуации – отправить Блайт в Филадельфию. Если ему удастся уцелеть в этой неравной борьбе, он будет навещать ее так часто, как только сможет. А если суждено погибнуть, то, возможно, Блайт никогда не узнает об этом и будет жить, надеясь, что однажды раздадутся шаги, и он войдет в дверь.