Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Неизвестная история человечества

ModernLib.Net / Научно-образовательная / Томпсон Ричард / Неизвестная история человечества - Чтение (стр. 4)
Автор: Томпсон Ричард
Жанр: Научно-образовательная

 

 


Расположенные параллельно на поверхности иско­паемых костей бо­розды могли бы почти с полной определенностью свиде­тельствовать, что кит подвергся напа­дению акул, когда был еще жив, или же он был атакован ими после смерти. И в том случае, если при внимательном об­следовании глубо­ких V-образных отметин были бы обнаружены расположенные через равные промежутки продольные борозды, это также явилось бы еще одним свидетельством, что отметины на костях ископае­мого кита были оставлены акулами. Ведь трудно предположить, что каменные лезвия могли оставить на поверхности бо­роздки, расположенные строго на равном расстоянии друг от друга.
<p>Halitherium из Пуансе, Франция</p>

В 1867 году Л. Буржуа вызвал настоящую сенсацию, представив участникам парижской сессии Международного конгресса по доисторической антропологии и археологии кость животного под названием Halitherium, на которой были насечки, по всей вероятности сделанные рукой человека. Halitherium– это разновидность вымершей морской коровы отряда сирен (рис. 2.3)


Рис. 2.3. Отметины на кости Halitherium, относящиеся к эпохе миоцена, из Пуансе, Франция.


Ископаемые кости морской коровы были обнаружены аббатом Делоне (Delaunay) в верхних горизонтах местечка Барьер, поблизости от Пуансе (Pouance), что на северо-западе Франции. Делоне с удивлением обнару­жил на фрагменте плечевой кости, рас­положенной в верхней части передней конечности, следы от надрезов. Поверхность надрезов выгля­дела так же, как и остальная часть кости, и их было довольно просто отличить от недавних повреждений, что говорило о древности первых. Сама же кость, которая минерализовалась, прочно залегала в нетронутом геологическом слое. Это говори­ло о том, что отметины имели тот же геологический возраст, что и сама кость. Более того, глубина и острота насечек свиде­тельствовала, что они были сделаны еще до минерализации кости. Характер отметин также говорит и о том, что некото­рые из них появились в результате двух скрещивающихся ударов.

Даже Габриэль де Мортийе допустил вероятность того, что эти отметины не были результатом смещения или сжатия геологических пород. Но он не мог допустить, что отметины были оставлены человеком, прежде всего потому, что кости были найдены в слое, относящемся к эпохе миоцена. В 1883 го­ду де Мортийе писал: «Для человека это чересчур рано». И снова мы сталкиваемся с ярким проявлением теоретических предрассудков, которые диктуют, как именно следует толко­вать факты.

<p>Сан-Валентино, Италия</p>

На состоявшемся в 1876 году заседании Геологического комитета М. А. Ферретти (М. A. Ferretti) представил ископаемую кость животного «с настолько очевидными следами работы человеческих рук, что противоположное предположить было невозможно». Эта кость, принадлежав­шая слону или носорогу, была обнаружена твердо сидящей в астианском (поздний плиоцен) геологическом слое в Сан-Валентино (San Valentine), район Эмилие, Италия. Особый инте­рес представляет тот факт, что в своем самом широком месте ископаемая кость имела совершенно круглое отверстие. По утверждению Ферретти, это отверстие не было работой мол­люсков или ракообразных. Годом позже он представил коми­тету другую кость со следами человеческого вмешательства. Она была найдена под Сан-Руфино в голубой глине астианского периода эпохи плиоцена. С одного конца эта кость была сначала частично распилена, а потом сломана.

На состоявшейся в 1880 году научной конференции Дж. Беллуччи (G. Bellucci), из Итальянского общества содействия антропологии и географии, привлек внимание к новым откры­тиям в Сан-Валентино и Кастелло-делле-Форме, поблизости от Перуджи. Это были кости, на которых имелись следы обра­ботки каменными инструментами, обуглившиеся кости и ост­рые кремневые пластины-лезвия. Все это было найдено в озерных плиоценовых глинах с соответствующей этому пери­оду фауной, подобной той, что была обнаружена в долине Арно. Беллуччи утверждает, что найденные предметы доказы­вают существование человека в эпоху плиоцена.

<p>Клермон-Ферран, Франция</p>

В конце девятнадцатого века Музей естественной истории Клермон-Феррана (Clermont-Ferrand) приобрел бедренную кость Rhinocerus paradoxus, имевшую не­кие бороздки на поверхности. Образец был найден в пресно­водном известняке близ Ганна, в котором содержались иско­паемые останки животных, типичных для эпохи среднего миоцена. Были предположения, что борозды на кости остав­лены зубами хищных животных. Но Габриэль де Мортийе с этим не согласился, выдвинув свое обычное объяснение: отме­тины на кости – это результат смещения и давления геологи­ческих пород.

Но описание отметин на кости, которое дал сам Габриэль де Мортийе, оставляет это толкование открытым для обсуж­дения. Дело в том, что они были нанесены на одном из концов бедренной кости – возле места сочленения. Современный специалист по надрезанным костям Льюис Бинфорд утверж­дает, что это как раз то место, где обычно остаются следы от разделки туши. Габриэль де Мортийе также отметил, что сле­ды представляют собой «параллельные, иногда неправильные борозды, расположенные поперек оси кости». Из работ Бинфорда следует: «Пилящее движение было обычным при ис­пользовании инструментов из камня. Поэтому оставляемые такими орудиями следы обычно имеют форму коротких и гру­бых параллельных отметин, которые зачастую близко распо­ложены друг от друга».

<p>Раковина с резьбой из Красной скалы, Англия</p>

В докладе, представленном в Британскую ассоциацию содействия развитию науки (British Association for the Advancement of Science), член Геологического общест­ва X. Стоупс (Н. Stopes) описал раковину, на поверхности которой просматривалось, хотя и с трудом, человеческое лицо. Эта раковина была найдена в геологических отложениях Красной скалы (Red Crag), возраст которых находится в пре­делах 2, 0 – 2, 5 миллиона лет.

В 1912 году дочь автора открытия Мэри Стоупс (Marie С. Stopes) выступила в журнале The Geological Magazine со ста­тьей, аргументирующей, почему раковина с резьбой не могла быть подделкой: «Следует заметить, что линии, составляю­щие изображение, были так же глубоко окрашены в красно-коричневый цвет, как и остальная поверхность раковины. И это очень важный момент, потому что если раковины Красной скалы хорошо поскрести и снять с них верхний слой, то внизу они белые. Нужно также отметить, что сама раковина являет­ся настолько хрупкой, что любая попытка что-нибудь вырезать на ней привела бы к ее разрушению». При этом нужно учитывать принятое в палеоантропологии мнение, что подоб­ные произведения искусства могли появиться только во вре­мена полностью сформировавшегося современного (кромань­онского) человека, то есть в эпоху позднего плейстоцена, или около тридцати тысяч лет назад.

<p>Костяные инструменты, найденные у Красной скалы, Англия</p>

Вначале двадцатого века первооткрыватель многих ано­мально древних кремневых орудий (см. главу 3) Дж. Рэйд Мойр (J. Reid Moir) описал «ряд окаменевших костяных инструментов примитивного типа, обнаруженных под основаниями Красной и Коралловой скал (Coralline Crag) в Саффолке». Сегодня считается, что по верхней части Красной скалы, что в Восточной Англии, проходит граница между пли­оценом и плейстоценом. Посему ее возраст оценивается в 2, 0 – 2, 5 миллиона лет. Возраст пород Кораллового утеса более древний – 2, 5 – 3, 0 миллиона лет (поздний плиоцен). Располо­женные под Красной скалой и Коралловым утесом горизон­ты – детритовые. Они состоят из пород, возраст которых колеблется от плиоцена до эоцена. Таким образом, обнаруживаемые в них предметы могут иметь возраст от 2 до 55 миллионов лет.

Часть представленных Мойром образцов имеет треугольную форму (рис. 2.4). В своем докладе Дж. Рэйд Мойр ут­верждал: «Все они сделаны из широких, плоских и тонких ко­стей, возможно из больших ребер, обработанных таким образом, что до сих пор сохраняют свою первоначальную фор­му. Такая треугольная форма была получена в результате преднамеренных сломов поперек естественной структуры кости». Мойр провел на кости эксперименты и пришел к выводу, что его образцы «несомненно являлись творением рук челове­ческих». По утверждению Мойра, треугольные куски ископа­емой китовой кости, обнаруженные в слое, находящемся под Красной скалой, должно быть, когда-то уже использовались в качестве наконечников копий. Мойр также обнаружил кито­вые ребра, из которых были сделаны заостренные инструмен­ты.


Рис. 2.4. Три костяных инструмента из детритовых горизонтов, рас­положенных под Коралловым утесом, содержащих материалы, воз­раст которых колеблется от периода плиоцена до эоцена. Возраст этих инструментов может составлять от 2 до 55 миллионов лет.


Мойр и другие ученые обнаруживали надрезанные кости и костяные инструменты также на различных уровнях горизонта Кромерского леса (Cromer Forest Bed), от относитель­но недавних до самых древних. Самые «молодые» породы этого горизонта насчитывают около 250 тысяч лет, тогда как наиболее «старые» – по крайней мере 800 тысяч лет. В то же время, по мнению некоторых современных ученых, их возраст может достигать даже 1, 75 миллиона лет.

Кроме того, Мойр дал описание кости, найденной мисте­ром Уинкопом (Whincopp) из Вудбриджа, у которого в частной коллекции имелся «кусок ископаемого ребра, частично распи­ленного с обоих концов». Этот экземпляр происходит из детритового горизонта, что под Красной скалой. По утверждению Мойра, «мистер Уинкоп и преподобный Осмонд Фишер (Osmond Fisher) считали эту кость творением рук человека». Действительно, довольно неожиданно видеть признаки пиле­ния на ископаемой кости такого возраста.


Рис. 2.5. Кусок отпиленного дерева из Кромерского леса. Стрелка ука­зывает на углубление возможно первоначально оставленное пиля­щим инструментом.


В районе Мандсли, в горизонте Кромерского леса, С. А. Ноткатт (S. A. Notcutt) отыскал кусок отпиленного дерева. Большая часть геологических слоев Мандсли имеет возраст от 400 до 500 тысяч лет. Во время обсуждения вопроса об отпи­ленном дереве Мойр заявил следующее: «Тонкий конец среза мог получиться в результате пиления острым кремнем. Ка­жется, что в одной из точек линия пиления была подкорректирована (рис. 2.5). Такое нередко происходит, когда древеси­ну пилят при помощи современной стальной пи­лы». Далее Мойр отметил: «С острого конца образец имеет темноватый цвет, как будто он побывал в ог­не. Вполне возможно, что находка представляет со­бой своего рода примитив­ную палку-копалку, пред­назначенную для выкапывания из земли съедобных корней».

Можно допустить, что существа типа Homo erectus могли обитать на территории современной Англии во времена форми­рования горизонта Кро­мерского леса. Но все же существовавший тогда уровень технических знаний, о кото­ром мы может судить по качеству отпиленного куска древеси­ны, требует наличия разума. Действительно, трудно понять, каким образом с помощью кремневых инструментов можно было добиться столь высокого качества пиления. Например, вставленные в деревянный держатель маленькие острые ку­сочки кремня не смогли бы обеспечить такой чистый срез, который мы видим на образце, прежде всего потому, что дере­вянный держатель должен был быть шире, чем кремневый зуб пилы. Следовательно, при помощи такого инструмента нельзя было бы добиться столь качественного и узкого распи­ла. Сделанное только из камня полотно пилы было бы очень ломким и не смогло бы продержаться достаточно долго, чтобы с его помощью можно было распилить дерево до конца. Более того, сделать такую каменную пилу было бы настоящим достижением. Таким образом, логичным представляется вывод, что данный распил можно было сделать только с помощью ме­таллической пилы. Но, естественно, существование металли­ческой пилы, которой 400—500 тысяч лет, – предположение довольно смелое и необычное.

Следует заметить, что надрезанные кости, костяные инструменты и другие предметы материальной культуры го­ризонтов Красной скалы и Кромерского леса практически не упоминаются в нынешних типовых учебных материалах и ме­тодических пособиях. Этот факт особенно примечателен в от­ношении открытий, сделанных в отложениях Кромерского ле­са, большинство которых по возрасту находятся на границе допустимого, с точки зрения принятой сегодня последова­тельности палеоантропологических событий.

<p>Дьюлишский слоновий загон, Англия</p>

Член Геологического общества Осмонд Фишер обнаружил одну занятную особенность в ландшафте Дорсетшира – слоновий загон в Дьюлише (Dewlish). В журна­ле Geological Magazine Фишер писал в 1912 году: «Траншея была выкопана в известняке и была 12 футов (около 4 метров) глубиной. Ширина же прохода была такова, что человек мог там свободно передвигаться. И это не было каким-то природ­ным геологическим разломом, о чем говорят находящиеся по сторонам кремневые пласты. Дно загона состоит из нетрону­того мела, а один из концов загона, как и его стенки, вертикальный. С другой стороны туннель полого выходит на равни­ну. В нем были обнаружены многочисленные костные останки Elephas meridionalis, но не было найдено костей каких-либо других животных… На мой взгляд, этот туннель был сделан руками человека в эпоху позднего плиоцена и являлся своего рода западней для слонов». Elephas meridionalis, или «южный слон», обитал на территории Европы 1, 2 – 3, 5 миллиона лет назад. В то же время найденные в туннеле под Дьюлишем ис­копаемые кости могут быть отнесены как к раннему плейсто­цену, так и к позднему плиоцену.

На фотографиях видны вертикальные стены рва, тщательно «вырубленные» как будто гигантской стамеской. В подтверждение своей точки зрения Осмонд Фишер приводит тот факт, что охотники современных примитивных племен для поимки крупных животных делают точно такие же заго­ны.

Но дальнейшие раскопки траншеи, проведенные Dorset Field клубом, как отмечается в небольшой заметке в журнале Nature (в номере от 16 октября 1914 года), показали, что «эта траншея не имеет твердого пола и разделяется на цепь уходя­щих глубоко вниз узких меловых трубок». Нельзя исключить, тем не менее, что древние люди вполне могли воспользовать­ся этими небольшими расщелинами, чтобы прорыть траншею в меловой породе. В связи с этим было бы интересно исследо­вать, нет ли надрезов на этих найденных в траншее костях.

Осмонд Фишер сделал еще одно интересное открытие. В своем обзоре за 1912 год он писал: «Занимаясь поисками иско­паемых останков в эоценовых горизонтах Бартон Клифа, я на­ткнулся на кусок вещества, похожего на черный янтарь, 9, 5 дюйма (24, 13 см) в длину и ширину и 2, 25 дюйма (5, 72 см) в толщину… По меньшей мере одна из сторон находки несла на себе то, что у меня ассоциировалось со следами обработки, ко­торая и придала предмету аккуратную квадратную форму. В настоящее время образец находится в Седгуикском музее (Sedgwick Museum) Кембриджа». Черный янтарь – это хоро­шо поддающийся шлифовке плотный бархатисто-черный уголь, который часто используют ювелиры. Эпоха эоцена ца­рила на Земле около 55 – 38 миллионов лет назад.

<p>Заключительное слово об умышленно измененных костях</p>

В самом деле, любопытно, что многие серьезные ученые в девятнадцатом веке и в начале двадцатого независимо друг от друга заявляли, что отметины на костях и рако­винах, найденных в формациях миоцена, плиоцена и раннего плейстоцена, были сделаны рукой человека. Среди исследова­телей, которые об этом заявляли, были Денуайе, де Кятрефаж, Раморино, Буржуа, Делоне, Лосседа, Гарригу, Фильель, фон Дюкер, Оуэн (Owen), Коллиер, Калверт, Капеллини, Брока, Ферретти, Беллуччи, Стоупс, Мойр, Фишер и Кейт (Keith).

Может, эти ученые заблуждались? Может, и так. Однако едва ли можно заблуждаться по поводу существования надрезов на ископаемых костях. Может, вышеперечисленные ученые были поглощены одной и той же идеей, захватившей общественное сознание в девятнадцатом веке и начале двад­цатого? Или на самом деле есть многочисленные свидетельст­ва существования первобытных охотников, о которых можно судить по останкам ископаемых животных плиоцена и более ранних периодов?

Но если эти свидетельства часто встречались в то время, почему таковых не находят сегодня? Одним из ответов на этот вопрос может быть такой: сегодня их никто не ищет. Свиде­тельство сознательной обработки кости человеком может ока­заться просто вне поля зрения ученого, если он настойчиво не ищет его. Палеоантрополог, убежденный, что человеческие существа, способные изготовлять орудия труда, не существо­вали в эпоху среднего плиоцена, скорее всего даже не будет задумываться над истинной природой отметин, встречаю­щихся на ископаемых костях той эпохи.

3. Эолиты: камни раздора

Ученые девятнадцатого века нашли многочисленные орудия и образцы оружия в отложениях периодов ран­него плейстоцена, плиоцена, миоцена и др. О находках сообщалось в специализированных научных изданиях. Эта тема обсуждалась на научных конференциях. Но сегодня о них редко можно что-нибудь услышать. Были преданы забве­нию целые категории фактов.

Тем не менее нам удалось добраться до большей части этих забытых свидетельств. И рассказывая о них, мы пропу­тешествуем от холмов английского Кента до долины реки Иравади в Бирме. Ученые конца двадцатого века также нахо­дили аномально древние образцы орудий труда.

Условно разделим аномально древние орудия на:

1) эолиты,

2) грубые (необработанные) палеолиты и

3) обработанные палеолиты и неолиты.

По мнению некоторых ученых, эолиты – это камни, ко­торые вследствие их естественной формы могут быть исполь­зованы в тех или иных целях. Как уже говорилось, такие кам­ни собирались и использовались людьми в качестве инструментов, предварительно пройдя небольшую обработку или вовсе без таковой. Для неподготовленного человека прак­тически невозможно отличить эолитовые каменные орудия от обычных обломков камней. Тем не менее специалисты выработали критерии определения признаков проведенной чело­веком обработки и использования камней. Для того чтобы образец мог быть признан эолитом, он обязательно должен не­сти на себе определенные следы его использования в качестве инструмента.

В случае с более совершенными каменными орудиями, называемыми грубыми палеолитами, следы человеческого вмешательства более очевидны, включая попытки придать камню присущую орудиям труда форму. Вопросы, возникаю­щие по поводу таких инструментов, главным образом касают­ся правильного определения их возраста.

Наш третий раздел – обработанные палеолиты и неолиты – относится к аномально древним каменным орудиям, на­поминающим хорошо обработанные и отполированные инст­рументы периодов позднего палеолита и неолита.

Для большинства ученых эолиты являются древнейши­ми орудиями, вслед за которыми следуют палеолиты и неолиты. Но мы будем употреблять эти термины главным образом для определения степени и качества обработки каменных ин­струментов. Только лишь на основе формы каменных инстру­ментов не представляется возможным определить их возраст.

<p>Эолиты Кентского плато, Англия</p>

Городок Игтэм (Ightham), графство Кент (Kent), располо­жен примерно в двадцати семи милях к юго-востоку от Лондона. Во времена правления королевы Виктории Бенджамин Харрисон (Benjamin Harrison) держал там бакалей­ную лавку. По выходным он обычно занимался тем, что бродил по соседним холмам и долинам в поисках кремневых инстру­ментов. Ныне практически забытые, в то время они являлись предметом ожесточенных споров научной общественности.

В своих изысканиях Бенджамин Харрисон во многом консультировался со знаменитым английским геологом сэром Джоном Прествичем (John Prestwich), который проживал по соседству. Кроме того, Харрисон находился в постоянной пе­реписке с другими учеными, участвовавшими в палеонтоло­гических исследованиях, а также детально описывал свои на­ходки и фиксировал их местоположение. Делал он все это в строгом соответствии с действовавшими в то время научными критериями.

Первыми находками Харрисона были отполированные каменные артефакты неолитического типа. По мнению совре­менных ученых, неолитическая культура ассоциируется прежде всего с ведением сельского хозяйства и навыками гон­чарного искусства. Считается, что возраст относящихся к ней предметов не может превышать 10 тысяч лет. Все свои неолиты Харрисон нашел на поверхности – на землях, окружаю­щих Игтэм.

Позже он стал находить палеолиты в древних речных гравиях. Орудия той эпохи несут на себе очевидные следы че­ловеческого вмешательства. И это несмотря на то, что они на­много грубее неолитических инструментов.

Так сколько же лет орудиям эпохи палеолита? Джон Прествич и Бенджамин Харрисон сочли, что некоторые из ка­менных орудий труда, которые были найдены под Игтэмом, относятся к периоду плиоцена. Геологи двадцатого века, та­кие, как Фрэнсис Х. Эдмундс (Francis H. Edmunds) из Геологи­ческого управления Великобритании, также утверждали, что речные гравии, в которых было найдено большинство древних орудий, относятся к эпохе плиоцена. Ведущий палеоантрополог начала двадцатого века Хьюго Обермайер (Hugo Obermaier) утверждал, что найденные Харрисоном на Кентском плато кремневые инструменты относятся к периоду сред­него плиоцена. В случае если каменные орудия труда с Кентского плато относятся к позднему или среднему плиоцену, это означает, что их возраст может колебаться от 2 до 4 миллио­нов лет. Примечательно, что современные палеоантропологи относят палеолитические артефакты из французского мес­течка Сом (Somme) к Homo erectus, и соответственно их воз­раст составляет от 500 до 700 тысяч лет. Возраст наиболее древних находок, обнаруженных на территории Англии и признанных орудиями труда, равен 400 тысячам лет.

Среди найденных Бенджамином Харрисоном на Кентском плато палеолитических орудий оказались и те, которые принадлежат к еще более прими­тивным культурам. Этими орудия­ми были эолиты (рис. 3.1).



Рис. 3.1. Эолит из района Кентского плато.


Найденные Харрисоном палео­литические орудия, хотя их внеш­ний вид и представляется довольно грубым, были обработаны таким об­разом, чтобы их можно было использовать в качестве инструмен­тов или оружия (рис. 3.2).



Рис. 3.2. Эти инструменты из района Кентского мелового плато были классифицированы как палеолиты сэром Джоном Прествичем. Находящийся слева образец, найденный в районе Бауэр Лэйн, он охарактеризовал как грубо сделанное орудие остроконечного типа.


Однако эолитические инстру­менты – это всего лишь естествен­ные обломки кремня остроугольной формы. Такие орудия в ходу и сего­дня у представителей примитив­ных племен и народов, обитающих в различных частях света, которые находят обломок камня, затачивают один из его краев и используют его как скребок или нож. Критики утверждают, что эолиты Харрисона – это не более чем плод его разыгравшегося воображения и в действи­тельности они являются обломками кремня. Тем не менее вид­ный современный специалист по каменным орудиям Леланд У. Паттерсон (Leiand W. Patterson) уверен в том, что всегда есть возможность отличить результат самой грубой человеческой работы от результата действия сил природы: «Трудно себе представить, каким образом случайно приложенное уси­лие может привести к единообразной и правильной обработке значительной части края камня».

Моногранные инструменты, т е. орудия со следами обра­ботки лишь одной из сторон камня, составляли большую часть собранных Харрисоном эолитов. Согласно критерию Паттерсона, эти находки можно было бы принять за предметы, сде­ланные рукой человека. 18 сентября 1889 года член Геологиче­ского общества А. М. Белл (А. М. Bell) написал Харрисону следующее: «Несмотря на грубую обработку, в них есть что-то общее, что отличает их от случайного воздействия естествен­ного трения… Я сделал вывод и буду твердо придерживаться своего мнения».

2 ноября 1891 года один из выдающихся ученых своего времени Альфред Рассел Уоллис (Alfred Russell Wallace) по­сетил бакалейную лавку Бенджамина Харрисона. Харрисон представил Уоллису свою коллекцию каменных орудий, а также провел его по местам своих находок. Уоллис подтвер­дил подлинность инструментов и посоветовал Харрисону на­писать подробный доклад на эту тему.

Сэр Джон Прествич, бывший одним из ведущих англий­ских специалистов в области каменных орудий, также при­знал подлинность находок Харрисона. В противовес мнению, что эолиты, возможно, не были сделаны человеком, но явля­лись продуктом самой природы, Прествич в 1895 году заявил: «Утверждавшие это не смогли представить ни одного такого природного образца, хотя с того времени, как они бросили вы­зов, прошло три года… Что касается возможности того, что свою нынешнюю форму образцы получили в результате воз­действия проточной воды, то это не так. Дело в том, что под напором воды углы обычно сглаживаются и камни приобретают округлую форму гальки».

В другой статье, опубликованной в 1892 году, Прествич сделал важное наблюдение: «Обработка материала каменны­ми инструментами, практикуемая современными австралий­скими аборигенами, если ее проводить без специальных кре­пежных приспособлений, предполагает не больший объем работы и практически не отличается по качеству от обработ­ки ранними палеолитическими орудиями».

Таким образом, мы не должны считать, что эолиты Кентского плато были орудиями какой-либо примитивной обезьяноподобной расы. В силу того, что эолиты практически идентичны каменным орудиям труда, сработанным Homo sapiens sapiens, вполне возможно, что эолиты (и палеолиты) были сделаны людьми современного типа, обитавшими на территории Англии в период среднего или позднего плиоцена. Как мы увидим в главе 7, ученые девятнадцатого века сдела­ли ряд открытий скелетных останков анатомически современ­ных людей в слоях, относящихся к эпохе плиоцена.

Следует отметить, что современные ученые считают подлинными орудия, в точности похожие на эолиты Харрисона, относя их к предметам материальной культуры человека. Например, каменные орудия, обнаруженные в нижних уров­нях Олдувайского ущелья (Olduvai Gorge) (рис. 3.3) чрезвы­чайно грубы по форме. Однако ученые не ставят под сомнение их статус предметов, которых коснулась рука древнего масте­ра.



Рис. 3.3. Вверху: каменные орудия, обнаруженные в Олдувайском ущелье. Внизу: орудия, найденные Бенджамином Харрисоном на Кентском плато, Англия.


Некоторые критики полагали, что даже если орудия, ко­торые обнаружил Харрисон, действительно были сделаны че­ловеком, они совсем необязательно относятся к эпохе плиоце­на. По их утверждению, они могли попасть в плиоценовые слои сравнительно недавно.

Для того чтобы разрешить спор вокруг возраста эолитов, Британская ассоциация, престижная научная организация того времени, приняла решение профинансировать раскопки в верхних слоях гравиев Кентского плато неподалеку от Иггэма. Целью этих раскопок был поиск свидетельств того, что эолиты должны были находиться не только на поверхности, но и в глубинных доледниковых отложениях эпохи плиоцена. До этого Харрисон уже обнаружил некоторые образцы эолитов insitu (в частности в мелкозернистом песчанике). Но данные раскопки, финансирование которых велось уважаемой Бри­танской ассоциацией, могли принести более убедительные ре­зультаты. По решению Британской ассоциации Харрисону было предложено руководить раскопками на Кентском плато, осуществляемыми группой ученых. В своих записках Бенджамин Харрисон отмечал, что было обнаружено множество эолитов insitu, в том числе и «тридцать образцов, чья подлин­ность не вызывала сомнений».

В 1895 году Бенджамину Харрисону предложили показать свои эолиты на заседании Королевского общества. Неко­торые присутствовавшие на встрече ученые не изменили своего к ним скептического отношения. Однако на других наход­ки Харрисона произвели большое впечатление. Среди послед­них был и И. Ньютон (Е. N. Newton), член Королевского обще­ства и Геологического управления Великобритании; 24 декабря 1895 года он написал Харрисону по поводу этих ка­менных орудий следующее: «По меньшей мере некоторые из них несут на себе следы человеческого вмешательства… нынешняя форма была придана им умышленно. И сделать это могло только единственное известное нам разумное сущест­во – человек».

В 1896 году умер Прествич. Но и в отсутствие своего зна­менитого попечителя Харрисон продолжал заниматься рас­копками, которые в конце концов дали ответы на некоторые спорные вопросы. Рэй И. Лэнкестер (Ray Е. Lankester), в то время директор Британского музея естественной истории, стал одним из тех, кто поддержал мнение Харрисона об эоли­тах с Кентского плато.

Вполне закономерным является вопрос по поводу столь пристального внимания к эолитам Харрисона. Интересно, что свидетельства такого рода не всегда имели спорный, «погра­ничный» характер. Более того, очень часто то или иное ано­мальное свидетельство становилось центром серьезной и дол­говременной полемики мировой научной элиты, при которой одна из сторон защищала более популярную в данное время точку зрения. Мы подробно описываем эти научные споры в надежде, что таким образом дадим читателю возможность са­мому ответить на основной вопрос: была ли достоверность свидетельств отвергнута на основании действительно объек­тивных предпосылок, или же они были проигнорированы и за­быты просто потому, что не вписывались в те или иные обус­ловленные текущим моментом теории?

Харрисон умер в 1921 году и был похоронен на кладбище приходской церкви св. Петра в Игтэме. На мемориальной дос­ке, установленной на северной стене церкви, написано: «In memoriam – Бенджамин Харрисон из Игтэма. 1837—1921. Бакалейщик и археолог, чьи открытия эолитических кремне­вых орудий в окрестностях Игтэма дали широкую дорогу на­учным исследованиям, призванным подтвердить более глубо­кую древность человеческого рода».


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30