Котт в сапогах

      – Дай угадаю! «Благодарные» крестьяне немедленно решили, что это твоя вина, и захотели тебя сжечь?
      – Догадливый какой… только не сжечь, а забить камнями. Мне удалось сбежать. Все вернулось на круги своя, только теперь у меня не было денег – все ушло на покупку дома. Кое-как я добралась до одного небольшого городка и попыталась открыть практику там – надеялась, что городские жители не такие суеверные. К счастью, самое свое большое богатство – знания – я сохранила, а необходимые для лечения травы и корешки можно собрать в любом лесу. Денег на обзаведение лавкой у меня не было, и я стала торговать своими сборами у ворот, просто расстелив на земле рогожу. Травки раскупали охотно – честно говоря, для привлечения покупателей я использовала простенькое колдовство, на время делающее людей более легковерными. Но я ведь ничего плохого не делала! Все мои сборы помогали именно так, как я обещала! Впрочем, думаю, это не имело значения – ведь я в любом случае была конкурентом местным лекарям. В тот же день в Магистрат на меня подал жалобу глава цеха аптекарей – он обвинял меня в шарлатанстве и колдовстве. Меня схватили и поместили в тюрьму при Магистрате, даже не дав сказать ни слова в свое оправдание. Добрый священник, навестивший меня, сказал, что на следующее утро меня сожгут.
      – И как же ты спаслась?
      – Я… мне удалось обмануть стражников. – Ведьма густо покраснела. Вызывающе вздернула подбородок. – Да, ты правильно угадал – не обманула. Подкупила единственным, что у меня оставалось. Ты не имеешь права осуждать меня! Я хотела жить… Мне удалось усыпить стражников и выбраться из тюрьмы. Но этого было мало – мне нужно было еще и из города выбраться, а ведь у меня теперь не было ничего, кроме рваного платья и нескольких серебряных монет, украденных у стражи. Я подумала и решила – раз из меня сделали преступницу, буду искать убежище среди преступников.
      – А ты крепче, чем я думал. – Я с симпатией посмотрел на девчонку. – И как? Тебе это удалось?
      – Удалось… не совсем так, как ожидала, но удалось. Я нашла самое сомнительное питейное заведение в городе, уговорила хозяина показать мне, кто из посетителей принадлежит к воровскому союзу города, и просто подошла к ним с просьбой отвести к их главе. Каким-то чудом меня не зарезали сразу и действительно отвели к Ночному Магистру. И по какому-то капризу тот согласился принять меня под свое покровительство…
      – Только это оказалось совсем не то, про что ты думала, – проницательно заметил я.
      – Да… Я надеялась, что буду просто лечить преступников, но Ночной Магистр сразу дал понять, что здоровье его подданных – их собственные проблемы. А от меня требуется что-то более существенное – зелья для одурманивания людей, составы, разъедающие замки, яды… Я бы, наверное, не роптала – в конце концов, от жителей города я не видела ничего хорошего, так что и причин жалеть их у меня не было. Но Ночной Магистр возжелал и меня – ему, видите ли, нравятся молоденькие девушки. Это было слишком противно, и я вновь сбежала.
      – Ты везучая, – покачал я головой. – Мало кому удается сбежать от воровских кланов.
      – Везение тут ни при чем, – возразила девчонка. – Я придумала хороший план и нашла помощника – Жака.
      – А, так он тоже…
      – Ну да, он, конечно, никакой не фокусник. Жак – вор, не очень ловкий, правда. Его постоянно преследовали неудачи, последнее время он даже не мог собрать денег для уплаты Ночному Магистру за право воровать в городе. Потому он иногда приворовывал из заначек других членов союза и еще сообщал всякую важную информацию начальнику городской стражи. Но его начали подозревать и вот-вот могли раскрыть.
      – М-да… – Я с трудом удержался, чтобы не высказаться по поводу выбора «делового партнера». – Тяжелая ситуация…
      – Но я придумала, как нам обмануть Ночного Магистра! – гордо заявила девушка. – Жак сообщил начальнику стражи, где находится одно из тайных убежищ воровского союза – как раз то, где в те дни мы с ним прятались. Стражники нагрянули под утро, между ними и ворами завязалась схватка, и я при помощи нехитрого колдовства навела морок – всем показалось, что нас с Жаком убили и сбросили в канал. На самом деле мы воспользовались суматохой и сбежали. Ну и решили путешествовать дальше вместе. Мое колдовство плюс его воровские навыки – вдвоем проще выжить. Чтобы не привлекать к себе внимание, стали изображать фокусников.
      – И все это за пару месяцев? – Я только покачал головой. – Круто с тобой жизнь обошлась!
      – Да. В каком-то смысле та Коллет, которой я была еще этой весною, погибла. А я решила отомстить Моргану за нее.
      – Понятно. – Я помолчал, размышляя. – Значит, Мордаун колдовать не может?
      – Почти нет. Он, конечно, что-то помнит, например пространственные дыры, только потому, что часто ими пользуется. Но основные силы он сконцентрировал в той сфере магии, которая позволяет управлять людьми. Он может легко запутать человека, внушить ему что угодно, заставить поверить, что черное – это белое, и наоборот. Это очень сильная магия, потому нельзя его недооценивать. Не позволяй ему заговорить себя.
      – По-моему, твоя магия впечатляет куда сильнее, – покосился я на обгорелое пятно.
      – Только впечатляет, – пожала плечами ведьма. – Сам видишь – в тебя я не попала. А Моргану этого и не нужно. Он внушил дворцовой гвардии, что те должны подчиняться ему, и две сотни солдат, вооруженных до зубов, будут защищать его куда лучше моих молний. Любой человек во дворце не пожалеет своей жизни, чтобы спасти Мордауна, – вот какова сила его магии. А ты говоришь – впечатляет. Ярмарочный фокус это…
      – М-да… И как же вы собирались в таком случае его уничтожить?
      – Ну-у-у… Я хотела пробраться во дворец и застрелить его.
      – План замечателен своей простотой, я сам такие предпочитаю, – покачал я головой. – Но прежде чем лезть в открытое окно, следовало убедиться, что за ним никого нет.
      – Откуда же мне было знать! При мне он туда заходил максимум раз в неделю – за какой-нибудь книжкой. Я потому в кабинет и полезла, что там, кроме меня, никто никогда не бывал.
      – Теперь ты знаешь, что Мордаун перебрался туда. Могу еще сказать – он ставит какие-то эксперименты.
      – С ума сойти… Хотя, ведь теперь у него нет меня, а поддерживать реноме мага нужно. Что ж, придется найти другой путь.
      – Позволь напомнить тебе твои же собственные слова – во дворце каждый человек сейчас готов жизнь отдать за любимого государя. А он, между прочим, наверняка уже знает, что убийца, сброшенный из окна утром, остался жив.
      – Проклятье!
      – Я же говорил, Коллет! – вдруг встрял в разговор до сих пор молчавший Жак. – Брось эту затею! Давай вернемся в соседнее королевство или отправимся дальше – с твоей Силой и моим талантом не пропадем!
      – Понятно. – Я посмотрел на вора-фокусника. – Значит, ты против этой затеи?
      – Помилуйте, добрый господин! – Жак прижал к впалой груди руки. – Вы же сами видите! Это невозможно, опасно! Ну зачем?! Я вот не понимаю – зачем? Вы – понятно – вы принцессу спасти хотите. Это ваше дело, глупое, но оно понятное. Но нам-то зачем в это лезть? Я вот думаю…
      – Заткнись, Жак! – Ведьма хлопнула ладонью по столу. – Решение принято. Тебя с нами идти никто не принуждает – чего ты трясешься?
      – Ну и ладно! – обиделся вор. – Ну и не хотите умного совета, промежду прочим – очень умного совета! Слушать не хотите? Не хотите? Вот ну и ладно…
      – Бррр… – потряс я головой. – Он всегда так говорит?
      – Почти всегда. Через то и неприятности имеет.
      – Понятно… Вот что, твой план никуда не годится – сама понимаешь. У меня есть другой…
 
      «Конрад, ты глупец! – промелькнуло в голове, когда лапа в очередной раз соскользнула с почти идеально гладкой стены. – Зачем ты в это ввязался?»
      На этот вопрос я себе ответить не мог. Идея просто сама собою выкристаллизовалась, пока я слушал рассказ Коллет, и сама же собою соскочила с языка. Я даже удивился, когда ее высказал. Но, надо отдать себе должное, план был хорош. Во всяком случае, на тот момент он показался и мне, и ведьме вполне удачным. Ведь проблема была в том, что ни Коллет, ни Жак проникнуть во дворец незаметно не смогут, тем более теперь, когда Мордаун наверняка вправил мозги страже. К тому же Жак боялся мага до одури и принимать участие в покушении отказался напрочь. С другой стороны, для меня пробраться во дворец было несложно. Но я ничего не смог бы сделать магу – в кошачьих лапах ни кинжал не удержать, ни тем более – пистолет. Надежного яда под рукой тоже не было, да и – судя по опыту неудавшихся покушений – маг легко находил противоядия. Зато под рукой была Коллет и ее эликсир! В том, что снять ее заклятие не могут другие маги, я уже имел возможность убедиться. Оставалось только проникнуть в кабинет или спальню мага и подлить несколько капель зелья, например, в вино. Я почему-то решил, что проще будет проникнуть в кабинет – наверное, потому что один раз уже побывал там.
      Мой план никак не учитывал, что камни в стене башни будут подогнаны друг к другу с ювелирной точностью. Еще от нашего внимания ускользнуло, что ремень, на котором висела фляжка с эликсиром, будет постоянно сползать с меня и спутывать задние лапы. А вот о том, что кучу отбросов, спасшую нам с ведьмой если не жизнь, то цельность наших костей, уберут, мы могли бы и догадаться. Видать, Мордаун послал стражу проверить, кто там к нему лез в окно, а те и доложили, что злоумышленник остался жив благодаря куче мусора. Интересно, что мэтр Мордаун сделал с дворником? Впрочем, наплевать на дворника – что будет со мною, если я сорвусь? Боюсь, даже кошачьи инстинкты не уберегут меня от поломанных лап. Коллет, правда, уверяла меня, что в лечебной магии она прекрасно разбирается, но проверять ее слова мне совсем не хотелось.
      За этими мрачными размышлениями я сам не заметил, как добрался до крыши. Мое предположение оказалось верным – между крышей и стеной оставалось достаточно щелей и дыр, в которые я мог бы…
      – Вор! Вор! – налетело на меня что-то черное, орущее и отчаянно бьющее крыльями. В лоб прямо промеж глаз ударило – как мне на мгновение показалось – чеканом, больно, аж слезы брызнули. Каким-то чудом удержавшись на стене, я отмахнулся наугад лапой, удачно попав по мягкому. В воздух взвились черные перья, но отброшенная ударом ворона ловко перекувырнулась в воздухе и понеслась на меня, выставив клюв, словно атакующий рыцарь копье. Сообразив, что опасность мне угрожает вовсе не шуточная, я изо всех сил рванул вверх и протолкнулся в первую попавшуюся дыру. В тот же момент мой бедный хвост зажало как в тисках и начало тянуть назад. Не выдержав этого издевательства, я заорал благим матом, и на этот вопль ответил торжествующе каркающий хор:
      – Вор! Ворище! Вор! Скинем вниз! Вор!
      Тут уж я перепугался не на шутку – похоже, под крышей башни гнездилась целая стая мерзких птиц и сейчас они собирались устроить мне серьезную взбучку. Противостоять целой стае ворон не всегда под силу даже человеку, чего уж говорить о коте? Страх придал мне сил, я рванул сильнее, еще раз взвыл от боли в крестце, но освободился и кубарем покатился по чердаку. За стенами поднялся невообразимый галдеж.
      – Что, съели?! А вот вам! – крикнул я воронам и захромал к дырке в полу чердака.
      – Что-то птицы разгалделись! – послышался снизу знакомый капризный голос. – Прикажи стражникам – пусть проверят чердак.
      – Есть, ваше величество! – Этот голос я раньше не слышал, но, судя по ответу и характерному лязгу металла при передвижениях, это был какой-то стражник. Возможно, начальник стражи. – Эй, ты! Рядовой! Бегом вниз, передай приказ – немедленно трех солдат на крышу башни. Все обыскать, виновных в птичьем шуме изловить и доставить! Доступно?
      – Есть, сэр!
      Я осторожно перебрался с чердака на балку и прокрался в такое место, с которого был виден почти весь кабинет. В кабинете находились два человека. Мэтр Мордаун опять кутался в свою меховую мантию, сидя в кресле у камина. Перед ним навытяжку стоял невысокий плотный человек с чудовищными бакенбардами, свисавшими чуть ли не до нагрудной пластины парадного рыцарского доспеха.
      – Ладно, это все неважно, главнокомандующий. Птицы могли и сами по себе расшуметься… вернемся к нашим баранам.
      – Разведка докладывает, что за вчерашний день войско Пусия Первого маршем миновало приграничный Тупинг и в настоящий момент приближается к столице.
      – Скверно… Война нам сейчас совершенно не нужна. Но каков Пусий! Сидел себе тихо, притворялся изнеженным бездельником, которого волнуют только наряды и балы. А стоило у соседа разразиться кризису, как он сразу навострил зубы – отхватить лакомый кусок! Недооценил я его…
      – Осмелюсь доложить, во главе армии стоит не Пусий…
      – Естественно. Он слишком труслив и изнежен. Кто из его рыцарей взялся за грязную работу?
      – Ваше величество, войско ведет Хилобок Четвертый!
      – Вот как… – Маг некоторое время молча смотрел в огонь. – Не ожидал от старины Хилли такой прыти. Надо было не морочиться и просто отравить дурня. Вечно я страдаю из-за своей доброты.
      – Истинно так, ваше величество!
      Я с ужасом почувствовал в возгласе рыцаря искреннее сочувствие. Ни капли подхалимажа – главнокомандующий действительно считал, что маг страдает из-за доброты. И впрямь страшной силы магия в руках у мэтра Мордауна.
      – Ну что же… Они хотят войны? Они ее получат!
      – Да, ваше величество! – экзальтированно воскликнул рыцарь, но тут же замялся. – Э-э-э… Ваше величество… осмелюсь доложить, войска не хотят вступать в бой.
      – Что значит «не хотят»?! – От ставшего вдруг тихим и ласковым голоса мага несчастный рыцарь задрожал так, что доспех задребезжал, словно повозка лудильщика на неровной дороге. – Кто их вообще спрашивает?!
      – Ваше величество, не извольте нервничать – вам вредно! – заныл главнокомандующий. – Вот! Опять у вас веко дергается! В прошлый раз вы так разнервничались и сэра Божедома Невезучего закинули аж в Испанию… он только недавно вернулся… очень поиздержался… продал… все… с себя…
      – Тихо! – Мэтр Мордаун закрыл глаза и зажал уши руками. – Замолчи… Не беси меня!
      – Молчу!
      – …девять… десять… уф… – Морган поднял на рыцаря взгляд. – А теперь объясни – что значит «не хотят воевать»?
      – Понимаете, ваше величество, те солдаты, с которыми вы провели разъяснительную беседу, готовы за вас хоть в огонь, хоть в воду. Да и рыцари все – спросите любого! Но вы же только с одним полком поговорили. А остальные как были темнота, так и остались. Не понимают величия текущего момента! И они не хотят воевать – говорят: это же наш законный государь Хилобок Четвертый вернулся. Как же против законного-то государя воевать? Вот. И не хотят.
      – А… Нуда, действительно, – неожиданно повеселел мэтр Мордаун. – Я и забыл, что с остальными солдатами не поговорил… по душам. Да. Что ж, это беда поправимая. Завтра с утра устрой-ка ты мне смотр наших войск. Сколько там у Хилобока войск?
      – Три полка пехоты, один – кавалерия и десяток пушек в обозе.
      – Отлично! Собери мне на площади перед дворцом пять… нет, пожалуй, шесть наших лучших полков. Пожалуй, к девяти утра.
      – Но, ваше величество, если войско Хилобока выдвинется с зарей, к девяти они будут уже в видимости столицы!
      – Вот и хорошо! Чтобы истина воссияла в умах солдат, мне много времени не понадобится. А они прямо с площади и ринутся в бой – со свежими, так сказать, моральными силами.
      – Замечательный план, ваше величество…
      Что еще хотел сказать главнокомандующий, так и осталось неизвестным. Потому как в этот момент в коридоре раздался шум, и в кабинет без стука ввалились три стражника с извивающимися мешками в руках.
      – Ваше величество, разрешите доложить его благородию! Ваше благородие, приказ его величества выполнен! – несколько сумбурно отрапортовал один из стражников. – Виновники птичьего шума выловлены и доставлены!
      – О! Вот порадовали старика! – просиял мэтр Мордаун, потирая ручки. – И кто же это у нас там? Вытряхните-ка их…
      Я с ужасом уставился на стражников, развязывающих мешки. Неужели Коллет полезла-таки за мной? И Жака уговорила… Стоп-стоп… Что за ерунда? Если это Коллет и Жак, то кто третий?
      – Каррр! Каррраул! Кошмаррр!
      – Мама!
      – Что это?
      – Идиоты!
      – Кошмаррр! Каррраул!
      Я скорчился на балке, стараясь остаться незамеченным как обалдело крутящим головой магом, так и беснующимися воронами – кто их знает, что им взбредет в голову.
      – Кретины, идиоты, бездари! Уничтожу! Сгною!
      – Ваше благородие! Вы же сами приказали изловить и доставить виновников шума!
      – Сэр Ганджубас, ваши подчиненные что, издеваются надо мной?
      – Нет, они просто…
      Пх-х-х.
      Пх-х-х… П-х-х-х.
      Внизу несколько раз сверкнуло пурпурным заревом. Несколько ворон на моих глазах затянуло в маленькие «водовороты», возникшие прямо в воздухе, остальные птицы резко прекратили панику и вылетели в окна. Я осторожно выглянул из-за балки. В кабинете остался только мэтр Мордаун да три пустых мешка на полу. Маг протяжно зевнул и позвонил в колокольчик. Через мгновение на пороге возник слуга.
      – Мешки убрать. Вино подогреть со специями – Бык знает как подать. Постель приготовить.
      Слуга так же мгновенно испарился вместе с мешками. Через некоторое время в кабинет вошел Бык – на этот раз в ливрее слуги, сидевшей на нем как на огородном пугале. В руках громила осторожно нес поднос с графином вина и блюдом с печеньем.
      – А… Поставь вот сюда. Да, вот так… Ах, Бык, что бы я без тебя делал? Кругом либо идиоты, либо враги! И, самое ужасное – идиотов гораздо больше. Понимаешь, Бык? Врага можно переманить на свою сторону. Убедить в своей правоте, подкупить или, на худой конец, запугать. И он будет хорошим соратником. А идиот – он безнадежен. С ним ничего нельзя сделать, и когда он искренне на твоей стороне – это еще хуже. Ну ничего, надеюсь, бывшему главнокомандующему понравится в Алжире. Он часто говаривал, что хотел бы сразиться с османами – теперь у него есть шанс.
      – Да, господин!
      – Все-таки он там будет не один – с тремя своими людьми. И с воронами…
      – Да, господин!
      – Передай этому… э-э-э… А кто там у меня еще остался? Впрочем, неважно! Кого первым встретишь, тому и передай, что он теперь главнокомандующий. Все равно они там все одинаковые. Или враги, или идиоты… как я устал!
      – Пойдемте, господин, ваша постель готова!
      – Спасибо, Бык. Сейчас пойду… Только выпью вина.
      Я заметался… То есть внешне я остался совершенно неподвижен, но внутренне заметался – подлить эликсир в вино сейчас оказалось совершенно невозможным. А потом Морган ляжет спать. Входит ли в его привычки пить по утрам? Вряд ли! Какой-никакой, а маг – у них положено голову держать ясной… А потом он задурит головы солдатам и устроит бессмысленную бойню! Проклятье!
      Пока я переживал, мэтр Мордаун допил вино и, опираясь на руку Быка, вышел из кабинета. Я прислушался, торопливо спустился вниз и последовал за комичной парочкой. Не может мне так упорно не везти! Наверняка маг хоть что-то с утра съест или выпьет. Ну не помчится же он выступать перед войском на голодный желудок в самом деле!
      Утешив себя этой мыслью, я прокрался почти к самым дверям королевской спальни и, укрывшись за мраморным вазоном (хвала Хилобоку – во дворце вазоны и даже целые клумбы с цветами торчали на каждом углу), прислушался. Ничего. Только сопят на посту стражники да слышно, как в спальне Бык напевает хозяину колыбельную. Как же мне внутрь проникнуть-то? Неужели амбал собирается просидеть там всю ночь? А ведь вполне вероятно! Устроится на коврике под дверью – чтобы в случае нападения убийцы сначала наткнулись на него. Так во многих замках заведено… В нашем-то родовом гнезде таких варварских обычаев, конечно, не было – батюшка мой, как я уже писал, был человеком прогрессивных взглядов. К тому же, по здравом размышлении, ну кому понадобится засылать к нам убийц? Но у некоторых знакомых дворян этот обычай – заимствованный, кстати говоря, у сарацинских правителей – был весьма популярен.
      Точно! Морган захрапел, и я услышал, как Бык возится под дверью, устраиваясь на подстилке. Итак, путь в спальню для меня закрыт… я осознал, что нервно подметаю пол хвостом, и постарался взять себя в… гм… руки. Ничего, впадать в панику рано – есть ведь и другой конец «цепочки», а он более доступен! После недолгого блуждания по засыпающему дворцу я по запаху горелого жира разыскал кухню. Поварята как раз заканчивали отмывать посуду, в котле замачивали бобы, а рядом с плитой стояли две бадьи с тестом. Оно и понятно, к завтраку во дворце обязательно должен быть свежий хлеб. Что ж, обоснуемся здесь… Я укрылся в самом темном углу за мешками с репой и приготовился ждать. Стоило, пожалуй, хорошенько выспаться перед завтрашним днем. Но выспаться мне, разумеется, не дали.
      – Эй, бездельники! – раздалось от дверей, и в кухню мягкой походкой вошел невысокий бледный тип в абсолютно черном камзоле. – Где еда для заключенных? Почему не доставили?
      – Так это… господин Танатус… – залепетал один из поварят. – Господа повара уже разошлись по домам, а нам ничего не сказали!
      – А разве в замке есть заключенные? – несмело вякнул другой поваренок.
      – Это, разумеется, не вашего ума дело, молодой человек! – надменно произнес бледный тип. – Но, поскольку дело и впрямь экстраординарное, доставлю себе удовольствие подтвердить – благодаря нашему замечательному мэтру Моргану Мордауну в нашем дворце наконец-то появился заключенный… Ах, дети, вам этого пока не понять – какую радость испытывает профессионал, когда его работу наконец признают необходимой!
      – Поздравляем, господин Танатус! – нашелся первый поваренок. – Это рано или поздно должно было произойти!
      – Что? – неожиданно уставился на него блеклыми, выпуклыми, как у лягушки, глазами Танатус.
      – Это… ну… Раз есть тюрьма, в ней должен кто-то сидеть, господин начальник тюрьмы…
      – Образ твоих мыслей правильный, молодой человек! – захлопал в ладоши Танатус. Похоже, у мужика не все дома – его настроение скакало, как температура при лихорадке. – Не испытываешь ли ты желания сделать карьеру на более достойном и интересном поприще, чем кухня? Теперь, когда в тюрьме появились заключенные, я намерен подать прошение об увеличении штата. Перед тобою откроются великие перспективы!
      – Я… я недостоин такой чести, господин начальник тюрьмы! – Из моего укрытия было заметно, как поваренок резко побледнел и покрылся потом – видимо, от осознания великих перспектив, готовых обрушиться на его голову.
      Тут на его счастье в кухню ввалился шеф-повар и с ходу наступил бледному господину на ногу. Поскольку шеф являл собою полную противоположность тюремщику, а именно, был дюжим краснолицым толстяком, ноге господина Танатуса пришлось нелегко. Не замечая перекосившегося лица начальника тюрьмы, шеф воздел руки к черному от сажи потолку кухни и возопил:
      – Почему посторонние на моей кухне?! – Повернувшись к господину Танатусу и придавив его обширным чревом к столу, шеф завопил на этот раз прямо в лицо начальнику тюрьмы: – Почему посторонние на моей кухне, я спрашиваю?! С каких пор моя кухня стала проходным двором?! Это служебное помещение! Здесь должен царить идеальный порядок и чистота!
      – Боже… – простонал начальник тюрьмы. – Франц! Прекрати орать и СОЙДИ С МОЕЙ НОГИ!!!
      – О! Извини! – нормальным голосом произнес толстяк, отступая от Танатуса. – Чего приперся-то?
      – Я не «приперся», а был вынужден покинуть вверенную мне территорию и лично прийти сюда исключительно по той причине, что до сих пор не была доставлена еда для заключенных!
      – Цэ-цэ-цэ… – покачал головой шеф-повар. – Ты не пробовал говорить попроще? У меня был тяжелый день, все время у плиты, жарко, башка трещит, а тут еще ты… кому что не доставили? Откуда у тебя заключенные?
      – Грамотное и изящное построение речи является необходимым искусством для благородного человека. Заключенный номер восемь, именующий себя маркизом д'Карабасом, был задержан сегодня утром за попытку покушения на главу государства, поломку дворцовых ворот, дверей главного входа и причинение прочего материального и морального ущерба. В настоящее время находится под следствием, до конца которого будет пребывать в камере предварительного содержания.
      – А, так вот кто ворота выломал! Здоров, видать, маркиз, наверняка правильно питается! – уважительно протянул Франц. – Погодь, а почему «заключенный номер восемь»? Кого еще посадили-то?
      – Никого, – слегка порозовел бледный господин Танатус. – Нумерация сквозная – начиная со дня постройки тюрьмы.
      – А… понятно. Ну извини, приятель, я же не знал, что у тебя кто-то сидит. Объедки уже все на скотный двор отправили. Вот если хочешь – отнеси маркизу хлеб. Все равно к утру зачерствеет. Вот еще немного сыра осталось и полбочонка пива… Пиво, правда, выдохлось уже. Неловко такое предлагать маркизу, но в конце концов он же в тюрьме!
      – Подойдет. – Танатус равнодушно махнул рукой. – Есть у меня подозрение, что он тот еще маркиз. Но завтра не забудь прислать нормальной еды – пока заключенный под моей ответственностью, я не хочу, чтобы у него были причины жаловаться на плохое содержание.
      – А ты поставь его на довольствие. Мне, между прочим, отчитываться за продукты!
      – Бюрократ!
      – А с вами иначе нельзя! – не остался в долгу шеф-повар.
      Я дождался, пока он отвернется с какими-то поучениями к поварятам, и выскользнул вслед за начальником тюрьмы. Надо же! «Маркиз д'Карабас»! Ну Андрэ, ну молодчина! Сообразил назваться выдуманным мною титулом и остался жив! Если бы мэтр Мордаун стразу понял, что перед ним простолюдин, приказал бы повесить не раздумывая. А так решил проверить, нет ли за маркизом организации. Благородные ведь обычно заговоры в одиночку не замышляют. Проклятье! Бедолагу наверняка весь день пытали, пока я с Коллет трепался. Ну ничего, Конрад фон Котт уже спешит на помощь!
      Между тем господин Танатус прошел по анфиладе, окружающий большой зал приемов, свернул в какой-то неприметный коридор, вдоль которого расположены были одинаковые дубовые двери, взял с полки фонарь, запалил в нем свечу, вошел в самую последнюю из них и – запер ее за собой. Я невольно выругался: да что же в этом дворце все аккуратные такие?! Что у них тут, полотенца кто-то воровать повадился? Или это мне сегодня так везет? Ну да я никогда не пасовал перед запертыми дверями – наемник я или нет? Тем более что под рукой у меня была прекрасная отмычка. Точнее, не под рукой, а прямо в руке… э-э-э… в лапе. Выпустив коготь на среднем пальце, я поковырялся в замочной скважине, и через несколько минут замок сдался.
      Открыв дверь, я обнаружил крутую лестницу, спускающуюся куда-то глубоко во тьму. Господин Танатус, видимо, уже успел далеко уйти со своим фонарем, и темнота внизу была непроглядная – даже для меня. Прикрыв за собою дверь, я побежал вниз по ступенькам, надеясь только, что подземелье дворца построено стандартно, без всяких лабиринтов, ловушек и прочих извращений. Так и оказалось. Даже лестница на самом деле была не такой уж и длинной – по моим подсчетам, она уходила под землю не больше чем футов на пятьдесят, просто заканчивалась она крутым поворотом, из-за которого и не было видно свет фонаря. Я заметил его отблески на противоположной стене, когда почти достиг последней ступеньки, а голоса услышал еще раньше. Точнее – один голос, принадлежавший господину Танатусу. Начальник тюрьмы вещал в своей нудной манере что-то бесконечное, собеседник же его хранил молчание. Зная Андрэ, я даже мог предположить почему.
      Спустившись с лестницы, я осторожно выглянул из-за угла – господин Танатус сидел ко мне боком в кресле у небольшого столика и разговаривал с кем-то, находящимся вне поля моего зрения.
      – Посудите, однако, сами, маркиз! Большинство благородных семейств так или иначе имеют постоянные отношения между собой, что нельзя считать чем-то экстраординарным, ведь большинство таких семей связано друг с другом родственными узами. Эти отношения выражаются в поездках друг другу на светские приемы, балы, псовые и соколиные охоты. Конечно, всех не упомнить, но ваш титул, маркиз, достаточно высок, чтобы визит любого из членов вашей семьи на какое-либо светское мероприятие запомнился мне. Тем не менее я уверен, что никогда ранее не слышал такого имени – д'Карабас. Не желаете ли внести ясность в этот вопрос, маркиз?.. Маркиз!
      – А?
      Я чуть не расплакался от нахлынувших чувств, услышав знакомый ответ.
      – Вот и об этом я тоже хотел бы поговорить с вами. Несомненно, некая лаконичность в изъяснении своих мыслей часто свойственна представителям даже благороднейших из семейств, особенно тем, кто посвятил себя военной карьере. Да и положение узника не располагает к многословному общению с тюремщиком – понимаю и никаких претензий не имею. Однако не могу не отметить, что ответ, состоящий из одного лишь «А?» на все без исключения вопросы, выглядит подозрительно. У меня даже складывается ощущение, что это не есть выражение протеста по поводу вашего задержания и не естественная реакция на пережитое унижение, а просто результат того, что вы меня не понимаете, маркиз… Маркиз, вы меня слушаете вообще? Неужели вы так проголодались за один день… Послушайте, я ведь специально нарезал сыр, чтобы его можно было… О-о-о! Прошу вас, не делайте так больше! Проклятье, я не могу на это смотреть! Вы – животное!
      Господин Танатус вскочил и, забыв на столе фонарь, бросился вон, едва не отдавив мне хвост в темноте. Подождав, пока на лестнице стихнут шаги, я вошел в темницу. За изрядно проржавевшей решеткой на тонкой подстилке из соломы восседал мой оруженосец. В одной руке гигант сжимал булку хлеба, в другой – сразу несколько ломтей сыра. Откусив поочередно от того и другого, Андрэ бесхитростно положил еду на отнюдь не блистающий чистотой пол и присосался к бочонку с пивом. Сглотнул – как мне показалось, не жуя, – и витиевато рыгнул. М-да… манеры у «маркиза», конечно, грубоваты. Но это уж пусть Анна голову ломает…
      – Ну как, Андрэ, убедился? Я был прав…
      – Господин?! – Андрэ выронил бочонок и на четвереньках подбежал к решетке. – Господин! Вы все-таки пришли за мной?!