Просто женаты

— Приятно провести вечер, — уклончиво ответила Ли. Меньше всего ей хотелось, чтобы Рейвен услышал, как они с теткой перетряхивают грязное семейное белье. — Чудесный бал, не правда ли? Впервые слышу такую замечательную музыку…

— Не дерзи, скверная девчонка! Ты прекрасно понимаешь, что речь идет не о бале, а о твоем появлении в Лондоне. Ты явилась сюда лишь для того, чтобы досадить всем нам и испортить сезон моей Дженни!

С кузиной Дженни Ли не виделась уже много лет, но отлично запомнила ее угрюмой веснушчатой семилетней девочкой, испортить сезон которой вряд ли могло чье-либо присутствие. Однако эту мысль Ли оставила при себе, стремясь вежливо закончить неприятный разговор.

— Я никому не собиралась досаждать и ничего не хотела портить, тетя Миллисент. Моя единственная цель — предоставить сестре ту же возможность, какую вы предоставили Дженни, дать ей шанс познакомиться с достойным человеком и удачно выйти замуж.

— Место твоей сестры — в Бэмборо! — Глубокие борозды на густо осыпанном пудрой лице тетки стали еще глубже. — И твое тоже. Мне казалось, в письме я дала это понять, но, очевидно, мне следовало высказаться яснее. Ни одному достойному джентльмену и в голову не придет жениться на дочери распутницы. Пусть твоя сестра радуется, если найдет мужа в деревне. А тебе и на это нечего надеяться — вряд ли найдется мужчина, способный терпеть твои дерзости. — Графиня окинула Ли пренебрежительным взглядом. — Здесь тебе нечего делать.

Эти слова стали для Ли последней каплей. Стремление вести себя осмотрительно и любезно сменилось жгучим желанием отомстить за все упреки и оскорбления, которыми тетка вечно осыпала ее, Крисси и их мать.

— Напротив, — возразила она. — Мое место там, где живет мой муж. Отныне его дом принадлежит также мне и Кристиане, если она того пожелает.

Тетка недоверчиво прищурилась:

— Муж? Что ты несешь?

— Это правда, тетя. Я замужем за человеком, который согласился не только терпеть мою дерзость, но и жениться на дочери распутницы.

Необъятная грудь графини раздулась от ярости.

— И ты не стесняешься бравировать этим? Как будто наследством твоей матери можно гордиться!

— Да, я горжусь своей матерью! Конечно, она была небезгрешна, но добра и умела любить… и привыкла рассчитывать только на себя, — колко заключила Ли.

— Неудивительно, что ты защищаешь ее, — процедила тетка, презрительно скривив губы. — Ты еще в детстве была ее точной копией. Твой отец поступил мудро, отослав тебя в Бэмборо, подальше отсюда. — Туда, где вы с дядей решили оставить меня после его смерти!

— Для твоего же блага. Кто знает, каким позором ты покрыла бы себя и родных?

— Позором? Да я была еще ребенком, когда меня увезли из Лондона, а Крисси едва минуло семь лет! Нас разлучили с друзьями и родными…

— С вами была мать! — бросила тетка.

— Мама умерла через год после того, как вы предали ее. А она считала вас, свою невестку, подругой! Неужели вы об этом забыли?

— Это твоя мать была предательницей. Она изменила твоему отцу и смешала наше доброе имя с грязью! Это она решила жить по-своему, бросив детей на произвол судьбы, — или ты забыла об этом?

— Нет. И никогда не забуду.

— Рада слышать. Возможно, ты не повторишь ошибок матери. Впрочем, я твердо верю, что дурная кровь непременно скажется. Иначе почему ты вышла замуж тайно? Не спросив позволения у дяди?

Ли изумленно уставилась на тетку:

— Вы и в самом деле ждали, что я стану просить разрешения на брак у дяди, которому нет до меня никакого дела? Который много лет подряд общался с нами через поверенных?

Графиня фыркнула:

— Граф Олдвик очень занятой человек…

— А я — занятая женщина…

— И чем же ты занята? — прервала ее тетка. — Своими жалкими книжонками?

— В том числе, — парировала Ли, раздраженная тем, что слова графини по-прежнему ранят ее. — Да, я слишком занята, чтобы завоевывать расположение тех, чьим мнением не дорожу. Решения я предпочитаю принимать сама.

Графиня с вызовом вскинула многочисленные трясущиеся подбородки.

— Хочешь сказать, что именно поэтому ты вышла замуж тайно? А может, тебе просто не хотелось знакомить нас с этим своим… мужем? — Ее глаза злорадно вспыхнули. — Да разве найдется хоть один мужчина, готовый жениться на женщине, с которой не желают знаться даже ближайшие родственники?

— Как видите, уже нашелся, — прозвучал мужской голос.

Глава 8

Обернувшись, Ли увидела рядом Рейвена. У нее мелькнула досадная мысль: проживи она даже сто лет и напиши миллион «жалких книжонок», ей ни за что не выдумать столь увлекательного сюжета. Она не удосужилась подумать о том, что успел услышать Рейвен. С этим можно было подождать. А пока Ли упивалась выражением полной растерянности на лице тетки.

Не обращая внимания на графиню, Рейвен нежно улыбнулся жене. Увидев, как исполнилось ее заветное желание,

Ли вдруг ощутила прилив счастья, хотя и знала, что улыбка Рейвена рассчитана прежде всего на окружающих.

— Я соскучился, — пробормотал он, осыпая поцелуями руку жены. — Больше никогда не отпущу тебя так надолго.

— Всего на два танца, — напомнила Ли.

— Это слишком много, любимая! — И Рейвен обернулся к графине с улыбкой, сверкнувшей подобно обнаженному мечу: — Прошу прощения, я увлекся! — Снова устремив взгляд на Ли, он продолжал: — Дорогая, будь добра представить мне свою собеседницу.

— Конечно… милый. Познакомься с моей тетей, графиней Олдвик. — Ли успела заметить удивление, промелькнувшее в темных глазах Рейвена, но невозмутимо продолжала: — Тетя, это мой муж, герцог Рейвен.

— Я… — Графиня вконец растерялась.

— Рад знакомству, мадам, — с поклоном произнес Рейвен. — Теперь я знаю, от кого моя жена унаследовала красоту и обаяние… — Ироничная улыбка противоречила словам, но манеры Рейвена были безупречны и не вызывали сомнений в том, что Ли сделала блестящую партию. — Значит, Олдвик? Кажется, в прошлом я имел дело с вашим мужем. Если мне не изменяет память, речь шла о морских судах.

Графиня охотно закивала, с трудом преодолев потрясение:

— Да-да, так оно и было! Граф вложил в постройку морских судов крупную сумму.

Но не столь крупную, как сам герцог Рейвен. Мало кто располагал таким же внушительным состоянием — именно это и вызвало льстивую улыбку на лице графини. Ли ощутила, как ее тетка подыскивает верные слова, спеша ухватиться за неожиданное знакомство. Рейвен избавил графиню от таких трудов.

— Поскольку теперь мы родственники, я непременно подумаю о возобновлении наших деловых связей с графом, — произнес он. — Уверен, Ли сообщит мне все необходимые подробности.

— Разумеется! — Графиня без зазрения совести заулыбалась племяннице. — А я как раз упрекала Ли в том, что она не предупредила нас о свадьбе и не позволила дядюшке взять на себя расходы…

— Боюсь, в этом виноват только я, — объяснил Рей-вен, вновь беря Ли за руку. — Найдя то, о чем мечтал, я обнаружил, что не в силах ждать. Я отказался от объявлений, приглашений, церемоний и прочей чепухи, лишь бы Ли поскорее стала моей. И кроме того, я ни с кем не намерен делиться женой, так что прошу простить нас. Идем, дорогая, — обратился он к Ли голосом, окутавшим ее подобно черному бархату.

— Но твой дядя… — Графиня вцепилась в рукав Ли и завертела головой, рискуя свернуть шею. — Он где-то здесь. Он будет рад пожелать вам счастья, ваша светлость… то есть вам обоим.

— В другой раз, — отказался Рейвен, а тетка Ли улыбнулась так, словно ее благословили, а не бесцеремонно отвергли.

Вино улыбки Рейвена и вправду опьяняло.

— Мы могли бы навестить вас, — настаивала графиня.

— Пришлите свою карточку, — посоветовал Рейвен. — Ли намерена всецело преобразить Рейвен-Хаус, так же как и меня, а это займет у нее большую часть времени, оставшегося до приезда сестры.

— Ах да, нашей маленькой Кристианы! Мы будем рады видеть ее!

— Нисколько не сомневаюсь. — Рейвен увлекал Ли прочь, но графиня упрямо семенила вслед за ними. — Кажется, ты собиралась устроить званый вечер, дорогая?

Ли Кивнула.

— Званый вечер? — воскликнула графиня. — В Рей-вен-Хаусе? Бесподобно! Пожалуй, моя Дженни и Кристиана могли бы…

— Может быть, — перебил Рейвен, с умыслом поворачиваясь так, чтобы преградить графине путь. — Пришлите карточку.

Когда супругам наконец удалось отделаться от назойливой графини. Ли вздохнула с нескрываемым облегчением. Они с Рейвеном шли по бальному залу рука об руку. Постепенно Ли успокаивалась, только теперь понимая, с каким трудом дался ей этот разговор.

— Спасибо вам, — произнесла она.

— Не стоит благодарности.

— Клянусь, эту, женщину я ненавижу всеми силами своей души!

— И должен заметить, не без причины. Ли похолодела:

— Но почему? Вы что-то услышали?

— Я услышал достаточно, чтобы решить: в следующий раз я свяжусь с вашим дядей лишь для того, чтобы потопить корабль, пассажиркой на котором будет ваша тетушка. — Ли рассмеялась. — И кроме того, я понял, что вас надо спасать, — добавил Рейвен.

Улыбка Ли стала задумчивой.

— Меня еще никогда никто не спасал.

— В таком случае мы квиты: прежде мне и в голову не приходило кого-нибудь спасать. Я отнюдь не питаю слабости к девицам в расстроенных чувствах.

— Почему же сегодня вы мне помогли?

— Хотите знать правду? — осведомился Рейвен, окидывая Ли таким взглядом, словно пытаясь решить, способна ли она понять его.

— Конечно.

— Я хотел подольститься к вам, а тут представился удачный случай.

— Подольститься ко мне? Но зачем?

— Чтобы уложить вас в свою постель… несмотря на условия сделки.

Ли нетерпеливо перебила:

— Не смейтесь надо мной, Рейвен! Скажите правду, зачем вы это сделали?

Он остановился и покачал головой, устремив на Ли почти ошеломленный взгляд.

— Ну, если вы настаиваете… Всему причиной вот это крохотное V, — он указал на морщинку между бровями Ли, — которое появляется каждый раз, когда вы сердитесь или волнуетесь. Не знаю, почему, но каждый раз при виде его мне хочется… меня мучают мысли, какие прежде и в голову не приходили…

Затаив дыхание Ли смотрела на него до тех пор, пока не вспомнила, какой Рейвен опытный притворщик.

— Ну ладно, не хотите говорить правду — не надо, — заключила она. — Это не имеет значения. Как бы там ни было, я благодарна вам. А теперь я хочу домой.

Рейвен удержал ее за руку.

— Хотите сбежать? Вы разочаровали меня, герцогиня. Вот уж не думал, что вы трусиха!

— Я ничего не боюсь! — возмутилась Ли.

— Рад слышать. Членам семьи Деверо не пристало спасаться бегством. Таков наш фамильный девиз: «Не отступать и не сдаваться!»

— Но я же не член семьи Деверо! — Спохватившись, она добавила: — По крайней мере; в строгом смысле слова.

— Напротив, вы — Деверо во всех смыслах слова, кроме одного, о котором мы поговорим позже. Вы моя жена, — провозгласил он спокойным, не терпящим возражений тоном. — Жена Адриана Деверо, и если вы еще не поняли, что это означает, то тем, кто сейчас наблюдает за нами, это доподлинно известно.

Едва повернув голову. Ли поняла, что Рейвен прав: за ними наблюдали. Играла музыка, но даже танцующие пары не сводили глаз с затененной ниши, где остановились молодожены.

— Теперь-то я точно хочу уехать отсюда, — заявила Ли, круто развернувшись.

Рейвен повернул ее к себе.

— А я — нет!

— Что же вы предлагаете? — выпалила Ли. — Остаться здесь, зная, что о нас сплетничают весь вечер?

— О нас будут сплетничать в любом случае, даже если мы уедем отсюда. Но поскольку все эти люди — лицемеры, они предпочитают перешептываться у нас за спиной. Мне приятно осознавать, что я способен лишить их такой возможности.

— А по-моему, в этом нет ничего приятного, — возразила Ли, забыв о недавнем чувстве благодарности мужу.

— Правда? — Адриан неспешно заложил непокорный завиток волос за ухо Ли, ухитрившись придать этому невинному жесту подобие супружеской ласки. Этот поступок, рассчитанный на зрителей, вызвал у Ли дрожь. — Должно быть, в таком деле нужна привычка, — заметил он.

— Увы, у меня нет ни малейшего желания приобретать ее.

— Вам следовало бы подумать об этом раньше — прежде чем вы согласились остаться женой такого человека, как я.

— Вы же обещали вести себя прилично, — напомнила Ли.

— Что я и делаю. Этот вечер принадлежит вам, герцогиня. Я просто учу вас пользоваться этим преимуществом.

— Каким же образом? — не удержалась от вопроса Ли.

— Поправьте мне галстук.

— Что? — удивленно переспросила Ли.

— Галстук, — нетерпеливо повторил он. Ли смущенно подняла руки и поправила безупречно повязанный галстук.

— Да не так! — Рейвен склонил голову с обольстительной улыбкой, которая наверняка ввела в заблуждение присутствующих. — Медленнее, тщательнее! Ей-богу, вы прикасаетесь ко мне как врач, а не жена.

Ли заставила себя медленно разгладить воображаемые складки белого шелкового галстука и соблазнительным жестом заправить его концы под расшитый жилет.

— Уже лучше, — одобрил Рейвен. — Уверенность — вот о чем надо помнить. О непоколебимой уверенности в том, что я принадлежу вам, что бы ни болтали сплетники.

Все это понятно, думала Ли, подыскивая ответ. Она предчувствовала, что эта нелепая комедия превратится для яее в катастрофу.

В последний раз пригладив концы галстука, она скептически уставилась на Рейвена.

— И это все? Выглядеть уверенной и непрестанно возиться с вашим галстуком — это и есть ваш чудодейственный рецепт от беды, которую может навлечь на меня злой язык тети?

— Такую беду ничем не поправишь, — беспечно отозвался Рейвен.

— Так что же…

— …тем более попытками спорить и все отрицать. Нет, — продолжал он с дьявольской усмешкой, — против злых языков нет оружия. Единственный способ отомстить — показать сплетникам, что их слова вас ничуть не задели.

— Словом, не отступать…

— И не сдаваться. Потанцуем? — спросил он, предлагая руку.

Пробираясь сквозь толпу, он то и дело кивал знакомым, которые улыбались и кивали в ответ. Несколько раз Адриан останавливался, чтобы представить Ли друзьям. Учтивый, даже несколько подобострастный прием слегка ободрил Ли, но не пробудил в ней радужных надежд. В бархатной перчатке таился железный кулак. Судя по всему, никто из гостей не сомневался в том, что Рейвен не постесняется обнажить его, если понадобится.

Не успев дойти до середины зала, они столкнулись с сэром Артуром Гиддингом и его женой, которых Ли запомнила со времен своего первого неожиданного визита в дом Рейвена.

Шутливо толкнув Рейвена локтем в бок, сэр Артур заметил, явно имея в виду недавнее происшествие с галстуком:

— На вашем месте, Рейвен, я препоручил бы все обязанности камердинера молодой жене.

Леди Мередит укоризненно взглянула на мужа:

— Как вам понравился бал, герцогиня?

— Боюсь, , мы прибыли слишком поздно, чтобы успеть как следует развлечься, — отозвалась Ли.

— Считайте, что вам повезло, — возразила леди Мередит, понизив голос и закатив глаза, и добавила: — Перед началом танцев племянница леди Торрингтон играла на флейте, притом отвратительно. Впрочем, звуки флейты мне неприятны даже при самом лучшем исполнении. Я предпочитаю слушать фортепиано. Не могу дождаться, когда вы согласитесь сыграть нам.

— В таком случае вам придется очень долго ждать, леди Мередит. Способностей у меня не больше, чем у ежа. Нет, пожалуй, у ежей слух получше.

Негромко хмыкнув, Рейвен одобряюще пожал руку жены.

— Не скромничай, дорогая.

— Да, не стоит скромничать, — подхватила леди Мередит. — Так когда же вы сыграете нам?

Ли задумалась. Опомниться ее заставил Рейвен, с силой сжав локоть.

— Поверьте, я не шучу. Я упорно сопротивлялась всем попыткам гувернантки открыть во мне талант музыкантши, хотя в остальном училась успешно. Лучше всего мне удавались верховая езда, скачки с препятствиями и стрельба. Если позволите, когда-нибудь я повеселю вас, выбив пробку из бутылки с тридцати шагов.

На лице леди Мередит появилось такое кислое выражение, словно Ли предложила ей ломтик лимона.

— Гувернантки? А Рейвен говорил, что с вами занимался опытный учитель. В Риме.

Ли перевела взгляд на мужа, вдруг осознав, почему он так крепко сжал ей локоть. Но несмотря на ее растерянность, лицо Рейвена осталось безмятежным.

— Разве я сказал «в Риме»? — удивился он. — Конечно, я имел в виду Шотландию! Поместье герцогини расположено так близко от границы, что если пропустить нужный поворот дороги, придется слушать визг волынок и облачиться в клетчатую юбку.

Сэр Артур расхохотался:

— Неплохо сказано, Рейвен!

— Да, весьма забавно… — Леди Мередит слегка наморщила нос, словно учуяла запах гнили, но не могла понять, откуда он исходит. — Стало быть, вы учились музицировать в Шотландии, а не в Риме?

— А разве я сказал «музицировать»? — вновь изумился Рейвен, качая головой и расплываясь в скромной, но невозможно обаятельной улыбке. — Я имел в виду верховую езду. Герцогиня училась ездить верхом в Шотландии, у искусного наездника. Дорогая, расскажи сэру Артуру и леди Мередит о том, как ты завоевала первый приз в конкурсе на ярмарке в Бэмборо… да еще в грозу!

Ли постаралась не выказать изумления. Первый приз? В грозу? Должно быть, Рейвен спятил!

— Как не стыдно, дорогой! — укоризненно проворковала она. — Ты же знаешь, я не люблю хвастаться. И потом, ты рассказываешь об этом лучше, чем я.

Глаза Рейвена озорно заблестели:

— Зато ты искуснее подражаешь грохоту грома, а еще — бесподобно передразниваешь шепелявого судью. Так что рассказывать будешь ты.

— Ни за что! Ты шепелявишь забавнее, чем я. Помнишь, как ты рассмешил своих друзей?

Ли перевела взгляд на собеседников, но прежде чем она успела что-нибудь добавить, Рейвен обнял ее за плечи.

— Скажите, разве она не прелестна, когда робеет? — спросил он у четы Гиддингов. — Сэр Артур, помогите мне уговорить герцогиню!

Само собой, сэр Гиддинг мгновенно присоединился к просьбам Рейвена, и у Ли не осталось выхода, кроме как вытаскивать Рейвена из подстроенной им самим западни. Она наспех сочинила смехотворную историю о состязаниях по конкуру, которые чуть было не сорвались из-за страшной грозы.

— Спасибо, — пробормотал Рейвен, когда им наконец удалось отделаться от Гиддингов.

— Я всегда считала, что долг платежом красен. — Ли укоризненно покачала головой. — Но неужели вы и вправду сказали им, что я училась в Риме, да еще у известного музыканта? Не кажется ли вам, что вы переборщили?

— Ничуть, — отозвался Рейвен, приготовившись к началу танца. — Правда, я опасался, что похвалы вашему голосу покажутся неубедительными.

— Вы сказали им, что я пою? — возмутилась Ли.

— Если быть точным — как соловей. Это правда? — учтиво осведомился он.

— Я не сумею пропеть ни единой ноты даже ради спасения собственной жизни! Неужели вы не могли похвастаться теми талантами, какими я и вправду обладаю?

— Не мог, — сухо сообщил он, — потому что понятия о них не имел. Вы показались мне такой хрупкой, такой…-утонченной! Мне и в голову не приходило, что вы умеете торговаться, как лавочник из Чипсайда, и выбивать пробку из бутылки с двадцати шагов.

— С тридцати.

— Да, с тридцати шагов.

— Как вы думаете, сэр Артур и его жена кому-нибудь расскажут о наших… разногласиях?

— Безусловно! Значит, нам придется обсудить дальнейшие действия. Будем продолжать в том же духе или попробуем познакомиться поближе?

— Познакомимся поближе, — без запинки выпалила Ли.

Рейвен расплылся в той самой улыбке, от которой кости Ли превращались в желе.

— На это я и рассчитывал.

— В самом благопристойном смысле этого выражения, — добавила Ли, стараясь не обращать внимания на то, что тает. — А пока нам придется избегать, продолжительных бесед с посторонними.

— Это невозможно, — заявил Рейвен. — Не забывайте девиз рода Деверо: не отступать и не сдаваться!

— Правильнее было бы сказать «не прислушиваться к голосу рассудка». Странно, что вы так верны завету предков — особенно если вспомнить, что вы чуть было не превратили фамильный особняк в руины.

— А я и не говорил, что этот девиз мне достался от предков, — беспечно возразил Рейвен.

— Тогда чей же он?

— Мой собственный. Неплохо придумано, верно?

— Едва ли. — Ли оглядела мужа с нарастающим подозрением. — Когда же вы придумали?..

— Сегодня вечером. Ли вздохнула:

— Так я и знала.

После танца Рейвен представил жену еще нескольким знакомым, но старательно уклонялся от разговоров. Наконец появился Уилл с бокалом теплого пунша и рассыпался в извинениях, оправдываясь тем, что сначала искал пунш, а затем — саму Ли.

Хозяйка дома леди Торрингтон предложила Ли осмотреть впечатляющую коллекцию антиквариата. Вернувшись в бальный зал. Ли очутилась в центре внимания присутствующих джентльменов и успела потанцевать чуть ли не с каждым из них — от младшего сына виконта с потными ладонями, не сводившего с нее благоговейного взгляда, до дряхлого ирландского графа, который знал всю подноготную каждого из присутствующих и несколько раз во время танца сумел рассмешить Ли.

Несмотря на неудачное начало, вечер прошел успешно. Делая вид, что не замечает оскаленных зубов и выпущенных когтей, Ли шагнула в львиное логово и выжила. А Рейвен ни на минуту не упускал ее из виду, постоянно находился поблизости, и этого было достаточно, чтобы Ли ощущала непривычное спокойствие и уверенность.

Разумеется, она прекрасно понимала, что своим успехом всецело обязана Рейвену — слишком богатому, влиятельному и безжалостному человеку, чтобы враждовать с ним. Ли, разумеется, предпочла бы добиться триумфа своими силами, но уже давно поняла, что мир, в котором живет, далек от идеала. Ради блага Крисси она была готова на любые жертвы.

Кроме того, она испытывала злорадное удовлетворение, объединившись с мужчиной, не только презирающим лицемерие, которое погубило ее мать и обрекло саму Ли на бедность и безвестность, но и способным сыграть с лицемерами шутку.

Домой Ли и Адриан возвращались вдвоем — у Колина и Уилла нашлись другие дела. Ли изнемогала от усталости, но радовалась успеху. В экипаже она настолько забылась, что оказалась застигнутой врасплох, когда сидящий напротив Рейвен с улыбкой склонился к ней. От его прежней учтивости не осталось и следа.

— Итак, герцогиня, — промурлыкал он, — пришло время познакомиться поближе. Для начала объясните мне, что, черт возьми, происходит?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Еще как понимаете!

Улыбка на лице девушки погасла, уступив место замкнутому выражению. К этому разговору Адриан относился, как к решающему сражению — надеясь на быструю победу, но на всякий случай готовясь к длительной осаде. Откинувшись на бархатные подушки, он положил обутую в сапог ногу на противоположное сиденье, рядом с беспокойно зашевелившейся непредсказуемой женой.

Кто же она такая — отважная, но наивная простушка или хитрая авантюристка? Именно это Адриан и намеревался выяснить.

Ли поежилась под пристальным взглядом герцога.

— Хорошо, — наконец произнесла она. — Поскольку вы, очевидно, подслушали слова моей тети, но не признались в этом…

— Я едва ли поверю хотя бы слову, слетевшему с уст этой фурии. Нет, любопытство во мне пробудили пристальные взгляды и перешептывания, которые сопровождали нас весь вечер.

— А вы надеялись, что столь скоропалительный брак не вызовет скандала?

— Скандала? Да. Но град намеков со стороны друзей и врагов — совсем другое дело.

— Что же вам рассказали обо мне друзья?

— Ничего. Главным образом потому, что я их не слушал. Я предпочитаю услышать правду от вас, герцогиня.

— Но почему?

— Чтобы выяснить, женился ли я на лгунье.

— О Господи! — Ли на секунду отвернулась, словно ослепленная горящим взглядом Рейвена. — Вы всегда так прямолинейны?

— Всегда.

Она грустно улыбнулась:

— Еще бы! Легко быть прямолинейным и откровенным, зная, что тебе нечего бояться последствий.

— А вы боитесь, Ли?

Ее едва заметный кивок произвел на Рейвена поразительное воздействие. Он скрестил руки на груди, борясь с внезапным желанием прийти к ней на помощь во второй раз. Один подобный поступок еще можно простить. Рей

вен не мог допустить, чтобы кто-нибудь оскорбил его жену, — точно так же, как никому не позволял пинать своих собак. Это был всего лишь вопрос собственности. Но теперь все изменилось. То, что Рейвен понятия не имел, от кого и чего хочет спасти Ли, не умаляло желания привлечь ее к себе и объяснить, что ей больше нечего бояться.

— Чего же вы боитесь, герцогиня? — Заметив брошенный искоса взгляд Ли, он высоко поднял брови. — Меня?

— Я боюсь того, как вы поступите, выслушав меня. Господи, ну почему я не рассказала обо всем с самого начала, прежде чем предложить вам сделку? — Она глубоко вздохнула, вздернула подбородок и посмотрела на Рейвена в упор. — Я не стану винить вас, если вы немедленно пожелаете расторгнуть наше соглашение.

— Дайте мне сначала выслушать вас, а уж потом поговорим о разводе.

— О признании .брака недействительным, — поправила Ли.

Эти слова подействовали-на Рейвена, как красная тряпка на .быка. Он внутренне ощетинился. Мысленно повторяя: «Только через мой труп!» — герцог произнес:

— Как угодно. Говорите.

Ли рассеянно облизнула пересохшие губы, открыла рот, но не издала ни звука.

— Ли, .что бы вы ни натворили, это еще не конец света.

— Я? Нет, речь пойдет не обо мне. Дело касается моих родных, а именно матери и ее… позора. Вот так. Другого слова тут не подберешь.

— Она опозорилась в Бэмборо? Забавно. — Рейвен не сумел подавить ироническую улыбку. — Что же произошло, Ли? Неужели она пригласила священника на чай и…

Ли яростно перебила:

— Я провела в Бэмборо не всю жизнь! Мы с сестрой жили здесь, в Лондоне, в самом красивом особняке города, с великолепной лестницей, кроватями под кружевными пологами и просторными гардеробными, едва вмещающими роскошные платья моей матери.

Она откинулась на спинку сиденья и устремила взгляд в никуда. Ее гнев улетучился так же стремительно, как и вспыхнул.

— Помню, как я пряталась в шкафу за ее мехами и слушала, как мама смеется, притворяясь, что никак не может найти меня. Ее смех раздавался все ближе, ближе, мое сердце колотилось от радостного предвкушения все быстрее, пока мама не открывала дверцу шкафа, и… — Ли вдруг спохватилась, умолкла и смущенно пожала плечами. — Тогда она часто смеялась, рассказывала нам сказки, пила с нами чай и привозила подарки из каждой поездки. — Ли прикусила нижнюю губу. — В то время я мечтала вырасти и стать такой, как мама. А теперь я смертельно боюсь этого. — Она виновато взглянула на Рейвена. — Простите… Я увлеклась, а вы по-прежнему ничего не понимаете, верно?

— Так объясните, герцогиня, — мягко попросил Рейвен. — Скажите, чего вы так боитесь.

— У мамы были любовники — подозреваю, чересчур много. Вот почему днем и в выходные она так часто уезжала из дома. Это время она проводила с мужчинами.

— Ну, этим никого не удивишь. Почти у каждой светской дамы есть любовник.

— Но многих ли из них мужья застают с любовниками в постели? Многих ли жен мужья отсылают в самые дальние, уединенные поместья? Да еще с детьми? И раз и навсегда запрещают возвращаться домой?

Адриан не нашелся с ответом, но не потому, что его подвело остроумие. Боль Ли была так ощутима, так явственно читалась по бледным, дрожащим губам и гордо расправленным плечам. Подобную боль Адриан похоронил в своем прошлом и поклялся никогда не говорить о ней вслух. Ему понадобились годы, чтобы научиться бороться с этой болью и горькими воспоминаниями, связанными с ней. Но теперь этот талант изменил ему. Адриан мог только догадываться, каково пришлось ребенку, которого прогнали из родного, привычного дома. И вместе с тем он в точности знал, что значит войти в собственную спальню и застать любимую женщину в объятиях другого мужчины.

Быстро и решительно отгородившись от воспоминаний, он сосредоточил внимание на Ли.

— Боже милостивый!.. — пробормотал он, приглаживая ладонью волосы и ощущая, что на лбу выступил пот. — Не знаю, что и сказать…

— А что тут скажешь? — ровным голосом отозвалась Ли.

Рейвен вдруг понял, как дорого, ей обходится это самообладание.

— Уже поздно. — Передвинувшись на край сиденья, он коснулся рук Ли, сложенных на коленях. — Может быть, отложим разговор до следующего…

Ли отпрянула.

— Нет. Вы должны узнать все. Вы связались с дочерью распутницы, по словам моей тетки.

Адриан вспыхнул:

— Этого я от нее не слышал. Но если бы я…

Ли заставила его замолчать нетерпеливым взмахом руки.

— Ну хорошо. — Адриан вновь скрестил руки на груди. — Продолжайте.

— После того как отец выгнал нас из дома, мама ждала, что последний любовник приедет за ней. Мы все ждали его — мама, Крисси и я. Каждое утро мы вставали, Наряжались в лучшие платья, словно собирались на бал, подходили к. калитке и ждали. Чаще всего мы стояли у калитки часами, пока Крисси не уставала или не начинался дождь. В дождливые дни мы сидели дома, слушая, как мама рыдает у себя в спальне. Конечно, он так и не приехал, — продолжала Ли, избавив Адриана от необходимости задавать вопрос. — Хотя мама верила в него до самой смерти. В нашего «рыцаря в сияющих доспехах», как она называла его, мужчину, который непременно спасет нас от отцовского гнева, привезет в Лондон и будет жить вместе с нами.

Кончиком пальца она рассеянно водила по застежке ворота своего бархатного плаща.

— Мы прожили в Бэмборо почти год, а потом мама утонула в маленьком пруду за домом. Никто не знал, утонула она случайно или утопилась, но поскольку это случилось в мамин день рождения, я сразу поняла, что она просто сдалась, понимая, что если возлюбленный не приехал за ней в день рождения, то не появится никогда.

Адриан порывисто придвинулся ближе и неловко похлопал Ли по колену. Только теперь он понял, что совсем не умеет утешать. Он знал десятки способов заставить женщину плакать от наслаждения, но понятия не имел, как ее успокоить.