Проклятие волков

      Удар грома.
      На этот раз не человек. Исчез целый вертолет, пилот, приборы, пропеллер и все остальное.
      Хендл поднялся, мокрый от пота, от потрясения сонливость прошла.
      Молодой человек по имени Фремптон, охваченный страхом, спросил:
      - Хендл, чем мы занимаемся?
      - Чем занимаемся? - Хендл рассеянно глянул на него. - Думаю, что губим себя. - Он спокойно покачал головой, так, будто бы он наконец нашел решение трудной задачи. Вздохнул. - Но нужно кое-что предпринять, - сказал он. - Я еду в Вилинг. Нас, Волков, побили. Может быть, Граждане помогут нам сейчас.
      Роджет Джермин из Вилинга, Гражданин, получил сообщение, когда он был в конторе, служившей ему рабочим местом. Дома его ждал посетитель.
      Джермин все-таки был Гражданином. Он не мог прервать приятное и бесконечное обсуждение, которое он вел с перспективным клиентом по поводу возможной организации дела. Он извинился за то, что ему пришлось прерваться из-за сообщения, как и было положено, три раза, выслушал еще раз полностью объяснения гостя по поводу плана, который он предлагал, затем повернул сложенные чашечкой ладони к себе. Этот жест означал, что план не вполне совершенен. Более категоричное "нет" он произнести не мог.
      По другую сторону стола Гражданин, который пришел предложить программу инвестиций, тут же сменил тему, пригласив Джермина и его Гражданку на Созерцание Сириуса, приглашение было сделано в форме рифмованных двустиший. Ему очень хотелось совершить сделку, но он не мог настаивать.
      Джермин отклонил приглашение в достойной форме, условно приняв его. И человек ушел, задержавшись лишь ненадолго из-за общепринятых Четырех Просьб остаться. Почти тут же Джермин отпустил служащего и закрыл контору на день, завязав сложный тройной узел на красном шнуре, укрепленном поперек открытой двери.
      Когда он пришел домой, он увидел, что к нему пришел, как он и подозревал, Хендл.
      Гражданина Джермина мучили сомнения относительно Хендла. Этот человек почти признался, что он - Волк. Как должен был отнестись к этому Гражданин? Но среди переполоха, вызванного Перемещением Галы Тропайл, этот факт показался не таким важным, как обычно, тревоги не подняли: Джермин позволил мужчине уйти. А сейчас?
      Он отложил решение. Когда он пришел, Хендл несколько скованно пил чай в комнате, пытаясь поддержать официальный разговор с Гражданкой Джермин. Джермин спас его, уведя в другую комнату и закрыв дверь. Он ждал.
      Его потрясла перемена, произошедшая в этом человеке. Прежде Хендл был хвастливым, агрессивным, быстрым, качества наименее желательные в Гражданине - отличительная особенность Сына Валка. Сейчас все это исчезло, но тем не менее он нисколько не походил на Гражданина; он был изможден и раздражен. Он походил на человека, который много пережил.
      Сведя правила этикета к минимуму, он сказал:
      - Джермин, последний раз, когда мы виделись, здесь произошло Перемещение. Гала Тропайл, помните?
      - Помню, - коротко ответил Джермин. Помнит ли он! Это воспоминание почти всегда было в его памяти.
      - И вы говорили, что с тех пор были и другие. Они все еще происходят?
      Джермин сказал:
      - Да. - Он старался говорить прямо, что соответствовало быстроте и напору речи этого Хендла. Едва ли это было прилично, но Гражданин Джермин подумал, что бывают моменты, когда хорошие манеры не самое главное в мире. - Было два за последние несколько дней. Одно - Гражданка Бэрд, ее муж учитель. Она Созерцала Через Стекло одновременно с четырьмя или пятью другими женщинами. Она просто исчезла. Мне кажется, она смотрела через зеленую призму, если это как-то поможет.
      - Не знаю, поможет или нет. А кто другой?
      Джермин пожал плечами.
      - Мужчина по имени Хармейн. Он был Охранником. Никто ничего не видел. Но слышали что-то вроде грома, и он исчез. - Он на минуту задумался. Немножко необычно, мне кажется. Два за неделю в одном небольшом городке...
      Хендл резко сказал:
      - Послушайте, Джермин, не только два. За прошедшие тридцать дней в этом районе и еще в одном месте их было по крайней мере пятьдесят. В двух местах, понимаете? Здесь и в Принстоне. В других местах - нет; немного, несколько Перемещений в одном месте, несколько в другом, но не больше, чем обычно. А в этих двух местах - пятьдесят. Есть в этом какой-нибудь смысл?
      Гражданин Джермин подумал:
      - Нет.
      - Нет. Скажу больше. Три из... ну, скажем, жертв - это дети, не старше пяти. Один еще даже не умел ходить. А последнее Перемещение произошло вовсе не с человеком. Это был вертолет. Знаете, что такое вертолет? Вся эта чертова штуковина исчезла, бац, и нет. Подумайте над этим, Джермин. Как объясняются Перемещения?
      Джермин выдержал паузу.
      - Ну, вы думаете о Взаимосвязи, Медитируете, как только вы уловили основную взаимосвязь всего в мире, вы становитесь Единым Целым с Космосом. Но не могу понять, как ребенок или машина...
      - Объяснением является Тропайл, - хмуро сказал Хендл. - Когда он Переместился, мы подумали, что это будет нам на пользу, потому что он любезно проделал это прямо у нас на глазах. Мы получили достаточно данных, которые стали ключом к пониманию того, что такое Перемещение в физическом смысле. Это был первый настоящий шаг в понимании Перемещения, и мы считали, что Тропайл оказал нам услугу. Сейчас мы в этом не уверены. - Он наклонился вперед. - Каждый, кто Переместился, насколько я знаю, был знаком с Тропайлом. Три малыша были у него в группе в саду: мы поручили ему эту работу, чтобы как-то занять его, когда он пришел к нам. Двое мужчин, которые жили с ним в одной комнате, исчезли. Мальчик, обслуживавший его в столовой, исчез; его жена исчезла. Медитация? Нет, Джермин. Большинство из этих людей я знаю. Даже ради спасения собственной жизни ни один из них не потратит и минуты, Медитируя о Взаимосвязи. А что вы думаете по этому поводу?
      Сглотнув, Джермин произнес:
      - Я только что припомнил. Этот человек, Хармейн...
      - Что Хармейн?
      - Это тот, который Переместился на прошлой неделе. Он тоже знал Тропайла. Он был Охранником Дома Пяти Правил, когда Тропайл находился там.
      - Видите? Могу поспорить, женщина тоже его знала. - В раздражении Хендл встал и начал ходить по комнате. - Я потерпел поражение. Вы ведь знаете, кто я?
      Джермин спокойно ответил.
      - Я думаю, что вы - Волк.
      - Вы правильно думаете. - Джермин непроизвольно содрогнулся, но смог заставить себя сидеть спокойно и слушать. - Говорю вам, что это уже не имеет значения. Вы не любите Волков, ну а я не люблю вас, Граждан. Но то, с чем я пришел, гораздо важнее этого. Тропайл что-то затеял, и я не могу предсказать, чем это все закончится. Но я знаю одно: мы в опасности, и вы, и мы. Может быту вы все еще считаете, что Перемещение - это благодать. Но я этого не считаю. Оно пугает меня. Но это случится со мной, и с вами тоже. Это случится с каждым, кто когда-либо сталкивался с Гленом Тропайлом. Если мы как-то не положим этому конец. Я не знаю как. Вы поможете мне?
      Стараясь не дрожать (хотя все внутри него кричало от страха: "Волк!"), Джермин честно признался:
      - Не знаю, смогу ли я. Я... Я должен подумать до утра.
      С минуту Хендл смотрел на него. Потом пожал плечами. Как бы про себя он произнес:
      - Может быть, это и не важно. Может быть, ничего и нельзя поделать. Хорошо. Я приду утром, и, если вы решитесь помочь, мы попытаемся составить план. Если же вы решите иначе - ну, тогда мне придется поколотить нескольких Граждан. Нельзя сказать, что я возражаю против этого.
      Джермин встал и поклонился. Он начал произносить ритуальные Четыре Просьбы, но Хендл остановил его.
      - Увольте меня от этого, - проворчал он. - Кстати, Джермин, если бы я был на вашем месте, я бы не строил планы на будущее. Вероятно, вам не удастся их осуществить.
      Джермин ответил задумчиво:
      - А как вы, вы строите планы?
      - Тоже не строю, - мрачно сказал Хендл.
      Гражданин Джермин метался в постели. Сон не шел к нему. Он чувствовал, как его отравляет запах Волка в его доме. Широко открытыми глазами он смотрел в потолок. Он слышал пристойное посапывание жены на другом конце кровати. Оно должно было бы его убаюкивать. Но ничего не помогало. Сон не шел.
      Джермин был достаточно смелым человеком по меркам Граждан. Иначе говоря, он никогда не поддавался чувству страха, хотя, по правде говоря, и возможности чего-то испугаться практически не представлялось. Но сейчас он был напуган. Он не хотел Перемещаться.
      Волк, Хендл, вызвал этот страх. "Может быть, вы все еще считаете, что Перемещение - это благодать". Конечно, он так не считал, сейчас это было смешно. Перемещение - конечный результат Медитации, дар, посылаемый лишь немногим преображенным личностям. Это одно. Но то Перемещение, о котором шла речь, было совершенно иным; даже если не учитывать, что оно происходило с детьми, с Галой Тропайл, с вертолетом.
      И во всем этом замешан Глен Тропайл.
      Джермин перевернулся на другой бок.
      Есть древний и надежный рецепт лечения бородавок. Возьмите травинку, бросьте ее в горшок с водой и доведите воду до кипения, воду охладите, на девять секунд погрузите бородавку в воду. Бородавка исчезнет, но только в том случае, если в течение этих девяти секунд в вашем мозгу не возникнет слово "носорог".
      Гражданину Джермину не давало уснуть то, что он пытался не вспоминать слово "носорог" - в данном случае это было слово "Взаимосвязь". Он пришел к выводу, что если а) люди, знакомые с Гленом Тропайлом, очевидно, Переместятся; и б) люди, которые погружаются в Медитацию, думая о Взаимосвязи, очевидно, Переместятся, то тогда а+б, люди, которые были знакомы с Гленом Тропайлом и не хотят Перемещаться, не должны погружаться в Медитацию о Взаимосвязи.
      Было очень трудно не думать о Взаимосвязи. Снова и снова он складывал в уме числа, цитировал Пять Правил, сочинял Приветственные Поэмы и Стихи по случаю Созерцания. Но вновь и вновь его мысли возвращались к Тропайлу, к Перемещению, к Взаимосвязи. Он не хотел Перемещаться, но мысль о Перемещении была соблазнительна. Что оно собой представляет? Болезненный ли это процесс?
      Вероятно, нет, размышлял он. Все происходит очень быстро, по словам Хендла, если только можно верить тому, что сообщает Сын Волка. Но в этом случае приходилось верить. Итак, если все происходит быстро, почти мгновенно, рассуждал он, вероятно, смерть наступает мгновенно. Может быть, Тропайл умер? Могло так быть? Нет, не похоже на это; в конце концов, на самом деле была связь между Тропайлом и всеми теми, кто Переместился за последнее время. Что это за связь? Или, говоря вообще, какие связи были задействованы?
      Он расслабился и вызвал в памяти первый попавшийся образ. Им оказался образ Галы Тропайл, той, которая исчезла в этой самой комнате.
      Гала Тропайл. Он стал думать о ней более сосредоточенно, он был немного доволен собой. Он нашел способ не думать о Взаимосвязи - нужно было сосредоточенно думать о чем-нибудь другом, чтобы не оставалось места для непрошенных мыслей. Он задержался на мысли о Гале Тропайл очень долго. Он думал об изгибе ее талии, ее длинных пушистых волосах, а также о ее длинных красивых ногах.
      Привычки, которым много-много лет, нелегко преодолеть, и поэтому время от времени возникала непрошенная мысль. "Осторожно! Не твоя женщина! Женщина Глена Тропайла. Берегись!" Но, размышлял он, где, скажите на милость, Тропайл? Какой вред в том, что он думает о его женщине? Или, если уж на то пошло, о нем?
      На самом деле было довольно легко думать об этой хорошенькой эмоциональной женщине, Гале Тропайл, Гражданке Гражданина Глена Тропайла, легче, чем о Взаимосвязи. Гражданину Джермину было приятно, что у него это так хорошо получается.
      12
      На горе Эвереет в мрачном потоке включений и выключений переключателей, которые служили мозгом Пирамиде, был замечен новый входной сигнал, поступивший от вспомогательных систем на планете Пирамид.
      Мозг Пирамиды не был критическим. Его интересовала только не знающая покоя потребность толкать-и-тащить, но в том, что для Пирамиды было аналогом человеческого чувства голода, не было этой беспокойной потребности "толкай-и-тащи". Входной сигнал скомандовал "Делай так". Она подчинилась.
      Назовите это жаждой чего-нибудь новенького. Если когда-то она терпеливо ждала состояния, которое Гражданам было известно как Медитация о Взаимосвязи, а самой Пирамиде известно, наверное, как состояние зрелости плодов ее шахты по добыче часов, то теперь ей захотелось иного. Попробовать недозревшие плоды? Перезревшие? По крайней мере, с другим вкусом.
      И соответственно, был послан высококачественный сигнал, он менялся по скорости и высоте, и отразившиеся эхо менялись, и... вот он, созревший плод, рвите! (Его имя было Иннисон.) А вот другой (Гала Тропайл). И еще один, и еще, о, сотни других! Ребенок из садика Тропайла, и тюремщик из Вилинга, и женщина, которая Тропайлу понравилась на улице.
      Когда-то признаком полного созревания было состояние, которое люди называли Медитацией о Взаимосвязи, а Пирамиды воспринимали, как удобную пустоту мозга; сейчас таким знаком была своего рода эмпатия с Компонентом по имени Тропайл и не только с Тропайлом. Модуляции входного сигнала менялись, и другие признаки созревания из других частей замечались и в соответствии с ними действовали, и Око сновало над Каиром, и Киевом, и Хартумом. Пирамиду не интересовало место. Когда Компонент сигнализировал о готовности, она взмахивала своей электростатической косой, она собирала урожай. Пирамиде на Эвересте не приходило на ум, что Компонент может управлять своими действиями. Каким образом?
      Возможно, Пирамида на Эвересте удивилась (если бы знала, как это делается), когда заметила, что различные критерии учитываются при отборе в эти дни (если она знала, что такое "замечать"). Конечно, даже Пирамида могла бы удивиться, когда без предупреждения или объяснения приказы менялись: не просто собрать иной сорт Компонентов, но и прихватить вместе с нужными деталями из плоти и крови также и целый ассортимент бряцающих машин из металла, как это стало случаться. Машины? Зачем бы это Пирамидам понадобилось Перемещать машины?
      Но зачем, с другой стороны, Пирамиде утруждать себя и подвергать сомнению указание, даже если бы она и могла это?
      В любом случае она не стала. Она взмахнула косой и собрала то, что ей приказано было собрать.
      Люди иногда едят зеленые фрукты и потом жалеют об этом; так же и у Пирамид.
      А Гражданин Джермин попался в ловушку, которой он не ожидал. Избегая думать о Взаимосвязи, он думал о Глене Тропайле, и незримые высокочастотные импульсы отыскали его.
      Он не видел Ока, которое сформировалось над ним. Он не почувствовал, как собираются силы, готовящие ему ловушку. Он не знал, что он схвачен, заряжен, катапультирован в космос, пойман, остановлен и разряжен. Все произошло слишком быстро.
      В один момент он был в своей кровати, в следующий момент он был где-то. И ничего между этими моментами.
      Это случалось с сотнями тысяч Компонентов до него. Но с Гражданином Джермином было несколько иначе. Его не забальзамировали в питательной жидкости запрограммированным для участия в Пирамида-структуре, потому что он был отобран не Пирамида-структурой, а диким Компонентом. Он прибыл в сознании, бодрствующий и способный двигаться.
      Он стоял в освещенной красным светом камере. Страшный грохот металла ударил ему в уши. От жара кожа покрылась капельками пота. На него свалилось слишком много, чтобы понять все сразу. Голые безумцы с лоснящейся кожей прыгали и кричали на него. Через какое-то время он понял, что это не дьяволы, что это не ад, что он не мертв. "Сюда", орали они ему, "Вперед! Поторапливайся!" Он шел, шатаясь, в том направлении, которое они указывали, по неприятно теплому полу, покачиваясь и падая (планета-двойник была на четверть легче Земли), пока не научился сохранять равновесие.
      Прыгающие безумцы провели его через дверь - или сфинктер или ловушку, она не походила на то, что он видел раньше. Но это был своего рода тамбур, и с другой его стороны было нечто, что более отвечало здравому смыслу. Это была еще одна комната, и, хотя свет был красным, он был более бледным, спокойным красным светом, да и грохочущее железное торжище было далеко. Безумцы были голыми, это верно, но они не были безумны. Глянец, лоснившийся на их коже, был всего лишь потом.
      - Где... где я? - выдохнул он.
      Два голоса, может быть три или четыре, говорили одновременно. Он ничего не мог понять. Гражданин Джермин осмотрелся. Он находился в помещении, напоминавшем камеру, которая была частью машины, существовавшей для неизвестных целей Пирамид на планете-двойнике. И он был жив - и даже не одинок.
      Он пересек более миллиона миль в космосе и ничего не почувствовал. Но когда то, что говорили голые люди, стало доходить до него, стены вокруг него зашатались. Какое-то время слова были лишь бессмысленным шумом. Боль причинило не падение, а приземление. Все так и было, он Переместился. Он изумленно посмотрел на свое собственное голое тело, оглядел комнату и понял, что они все еще продолжают говорить.
      - ...когда сориентируетесь. Чувствуете себя хорошо? Вперед, Гражданин, идем отсюда!
      Джермин моргал глазами.
      Другой голос сказал раздраженно:
      - Здесь должно быть какое-то другое место, куда их можно приносить. Литейный цех не предназначен для людей. Посмотрите, этот-то в каком состоянии. В один прекрасный момент кто-нибудь прибудет, а мы не засечем его вовремя и - попик!
      Первый голос сказал:
      - С этим ничего не поделаешь. Вы в порядке?
      Гражданин Джермин глубоко вдохнул горячий сухой воздух и посмотрел на голого мужчину перед собой.
      - Конечно, я в порядке, - ответил он.
      Голым мужчиной был Хендл.
      Их было несколько сотен. Он узнал, что они поделены естественным образом на восемь групп. Одна группа, в которую вошел и Гражданин Джермин, состояла из людей, которые знали Тропайла. Другая группа, после того как Хендл дал им ключ к разгадке, решили, что их связывает знакомство с одной Гражданкой Аллой Наровой, вдовой из Найса. Африканское происхождение и знакомство с неким Джанго Тембо объясняло состав третьей, и так далее. Они занимали примерно акр огромных коридоров, первоначально занятых автоматическими станками, которые в среднем достигали восьмидесяти футов высоты. Многие были на ножках, как будто древняя история ручных станков, не подумав, навязала эту форму своим полностью автоматическим потомкам. По мере того как открывались кулачки зажимного патрона, в него резко подавались полосы металла, и кулачки закрывались; затем полосы начинали вращаться, выдвигались резцы и обтачивали их, потом резцы убирались, а обработанные непонятного назначения куски металла уплывали на едва заметных кольцеобразных магнитных полях. Каждые три часа через аккуратно раскрываемую дверь литейного цеха вплывала шестиугольная кованая плита, которая, крепясь магнитами то на одном, то на другом станке, сверлилась, растачивалась, протягивалась, фрезеровалась, шлифовалась и полировалась и становилась еще более непонятной и загадочной. Резец одного из станков для прорезания пазов - он был величиной с человека, - казалось, требовал регулярной замены после обработки каждого из шестиугольников, но другие инструменты, по-видимому, не тупились. Стружка смывалась потоком глицерина примерно каждые одиннадцать часов. Он струями подавался из стен, заливал пол до щиколотки и с бульканьем уходил через канализационные отверстия.
      Однажды мимо проплыла Пирамида, скользя на расстоянии ладони от пола. От нее шел запах озона. Они попрятались, как мыши. Они не знали, "видит" их Пирамида или нет.
      Из одних кранов в стене им подавши пишу, а из других - воду. Вода была отвратительной и являлась оскорблением для нескольких Дегустаторов Воды, которые были среди них. В ней совсем не чувствовалось вкуса углекислых солей и галоидных солей. Их пища представляла собой раствор глюкозы, в который, должно быть, добавили необходимые минеральные соли и аминокислоты, чтобы они не заболели от недостатка каких-либо веществ. Воздух был приемлемым, вероятно, он поступал из соседнего литейного цеха, где для некоторых процессов требовался атмосферный воздух.
      Большую часть времени они проводили в ожидании и разговорах.
      Причудой Гражданина Джермина, например, было Перемещение.
      - Может быть, - обычно говорил он, - это действительно Перемещение, действительно благодать, и нам просто не хватает ума, чтобы ее оценить. У нас есть пища, мы избавлены от резких колебаний температуры. - Он смахнул пот со лба и пошел к водопроводным кранам, из которых постоянно текла вода, чтобы как следует напиться, прежде чем продолжить рассуждения. - И это как бы свобода от этикета, правил поведения. - И он с несчастным видом огляделся вокруг. Никаких Стульев для Мужа, Стульев для Жены (как и положено, без подлокотников). Он присел на корточки на металлическом полу.
      Хендл был более откровенным.
      - О Господи, моя нога! Мы просто толпа чертовых краснокожих индейцев. Мне кажется, индейцы так и не узнали, кто нанес им удар. Они не знали о земельных дарственных актах и о территориальных притязаниях короны, о церковных миссиях и увеличении населения. У них всего этого не было. Они узнавали обо всем постепенно, по крайней мере, о таких вещах, как ружья и огненная вода. У них не было всего этого, но это они могли понять. Но все-таки я не думаю, что индейцы когда-либо поняли, что было на уме у белых людей, пока не стало слишком поздно вообще размышлять об этом. Мы в еще большем неведении. По крайней мере, время от времени у индейцев был ключ к загадке - они видели, как матросы сходят с большого белого дьявольского корабля и выстраиваются в очередь к их женщинам. Было хоть что-то общее. А у нас и этого нет. Мы в руках Пирамид - ясно? Наш язык! Я должен говорить "руках"! У нас в языке нет даже подходящих слов, чтобы и описать!
      После того как Гражданин Джермин пятый раз получил питание из кранов, он сделал попытку стать убийцей-маньяком. К счастью для всех, это произошло вскоре после одной из регулярных уборок, поэтому не было острых кусков стружки длиной в фут, которые он бы мог использовать как нож, да и пол был очень скользкий, так что он не смог удержаться на ногах, когда попытался ударить одного из африканцев. Его держали за руки, пока он не успокоился; он был очень расстроен.
      - Я готов, - сказал он им, наконец, с достоинством, на которое только был способен. - Я понимаю, что здесь нет подходящего катетера для Жертвоприношения, но вы можете лишить меня воздуха, это еще один способ, освященный традицией.
      Иннисон велел ему прекратить нести чушь и добавил:
      - Если у тебя появится привычка терять рассудок и становиться убийцей, нам придется что-нибудь предпринять относительно тебя, но только тогда, когда я найду способ спустить тебя в восьмидюймовое канализационное отверстие.
      Это было страшное оскорбление, оно даже не сопровождалось Снисходительной Улыбкой. И только через три кормежки Гражданин Джермин смог заставить себя вновь заговорить с Иннисоном. Гнев Гражданина Джермина был настолько силен, что он отважился демонстративно повернуться спиной к Иннисону. Но Иннисон не только не был подавлен этим, но даже и внимания не обратил. Он продолжал как ни в чем не бывало разговаривать с Хендлом. Тогда Гражданин Джермин ухватил Иннисона одной рукой за волосы, а другой отвесил ему звонкую оплеуху.
      - Безумец! - закричал кое-кто из тех, кто стоял поблизости.
      - Нет! Заткнитесь, - прокричал им Хендл. - Ты ведь не спятил? спросил он Джермина.
      - Нет, - огрызнулся Джермин. - Я просто зол. Твой мерзкий дружок взял на себя смелость отказать мне в пристойной и равноценной Жертвоприношению смерти.
      Иннисон, потирая щеку, задумчиво произнес:
      - Ты что, действительно жаждешь Принести Жертву, парень? Хочешь, чтобы они воткнули иглу и, поворачивая ее, пытались попасть в позвоночник? Хочешь, чтобы тебя парализовало сразу же и спинной мозг вытекал из тебя? Потом какой-нибудь глупо улыбающийся идиот возьмет нож и перережет тебе дыхательное горло...
      Джермин сказал:
      - Хочу я этого или нет, не подлежит обсуждению. Но есть определенные вещи, которые должны соблюдаться...
      - Значит, ты не хочешь этого?
      Довольно долго Джермин думал.
      - Нет, - наконец сказал он. - Но это никак не означает... - Он снова задумался.
      Хендл мягко произнес:
      - Взгляни на себя, Джермин. Ущипни себя. Потрогай свои руки и ноги. Ты изменился. Ты схватил Иннисона и ударил его, и не во время припадка, а потому, что ты был зол. Не так давно ты бы на это не отважился. Посмотри на себя.
      Джермин взглянул. Его живот был подтянут, никаких следов жира. Его бедра были теперь не толще коленей. Все это произошло так незаметно! Он ощупал свое лицо, под бородой оно было округлившимся, совсем не напоминало лицо Гражданина, кости черепа почти совсем не прощупывались. Его ребра они почти не были видны!
      Он повернулся к ним, сгорая от стыда за свой смехотворный вид, и увидел, что они выглядят точно так же! Все они выглядели одинаково.
      - А разве ты не чувствуешь, что стал другим? - спокойно настаивал Хендл. - Внутри? Разве тебя не переполняло чувство, которое раньше не позволило бы тебе ударить Иннисона? И разве сейчас тобой не владеет чувство, которое подсказывает тебе, что ударить Иннисона, не теряя контроля над собой, будет тебе приятно?
      - Да, это так, - в ужасе сознался Джермин. - Да! Как это назвать? Что мне делать с этим?
      - Среди Волков общепринято мнение, - сказал Иннисон, - что не нужно бороться с этим чувством. А название ему - сытость. Ты Медитировал о Взаимосвязи в последнее время?
      - Нет, - сказал Джермин. - Внимание отвлекалось на...
      - Отсутствие чувства голода, Джермин. Голод и Медитация идут рука об руку, хотя это и не обязательно. Когда жизнеспособность низка, самосознание нестойко, его легко задавить.
      Джермин бродил среди леса ножек от станков, стараясь привыкнуть к своему новому "я".
      Хендл сказал Иннисону:
      - Может быть, мы здесь именно для того, чтобы похорошеть и поправиться.
      - Думаешь, они едят людей?
      - Нет, не более чем ядерный реактор. Это что-нибудь, связанное с электричеством.
      - Если Джермин готов и может бороться, то и все они, должно быть, тоже готовы. Предположим, что у нас получилось что-то вроде строевой подготовки.
      - Лучше нам самим кое-что сделать. С ума больше никто не сходит, но давление было сильным. Следующий шаг - организовать давление с другой стороны, и люди зашевелятся.
      Два Волка улыбнулись друг другу.
      - Все шло прекрасно, так? - сказал Хендл. - Культура и эстетика иссякли в первую же неделю неограниченного потребления калорий, а затем улетучились манеры, обычно с треском, как у экс-Гражданина Джермина. Да, у нас есть для них кое-какая работа, прежде чем они покроются жирком и начнут убивать друг друга.
      В это примерно время в литейный перестали прибывать новые люди; когда прошло двенадцать кормежек, а новичков так и не было, Принстонские Волки провели перепись: шестьсот восемьдесят четыре, примерно поровну женщин и мужчин. Это было удобно, потому что нельзя все время только разговаривать.
      Военная организация создавалась с некоторыми трудностями.
      Экс-Граждане гордились благоприобретенной агрессивностью.
      - Кто это меня заставит? - весело раздавалось в коридорах.
      Обладавшие пытливым умом Принстонцы вспомнили, что некий библейский персонаж "раздобрел и впал в грех". Однако сочетание силы и убеждения одержало победу. И, наконец, последний самый буйный экс-Гражданин, с медленно бледнеющим синяком под глазом, маршировал в строю вместе со всеми. Хендл стремился к оружию, которое тоже Переместили; где оно? А потом забеременели несколько женщин. Беременности наступили после одного случая, который был и ужасным, и непонятным. Пирамида вновь и вновь появлялась, и вновь и вновь они прятались. На сей раз судьба распорядилась так, что один из африканцев не успел спрятаться и был застигнут врасплох неподалеку от стены, но бесконечно далеко от леса балок, которые поддерживали гигантские станки. Он поступил благоразумно и растянулся на полу, чувствуя себя в относительной безопасности в последние секунды жизни. Гигантская фигура медленно плыла вдоль коридора, и с обеих сторон до нее было довольно много места. Приближаясь к человеку, она свернула в сторону так, что ближайшим углом прошлась по нему, а затем выплыла через одно из не похожих на дверь отверстий.
      Им не составило труда спустить африканца в восьмидюймовый канализационный люк, а время сна они провели в оргии. Мужчины не соблюдали Осторожности в Любви, да и женщины бы им этого не разрешили. Ими управлял инстинкт, над ними довлел рок.
      Волки и Овцы, или экс-Овцы, бесконечно обсуждали гибель африканца.
      - Мы здесь потому, что они доставили нас сюда. Мы им для чего-то нужны. Почему же они губят то, что так осторожно приняли и в ком поддерживали жизнь, создав минимальный комфорт?
      - Может быть, наш вид вызывает у них раздражение? Может быть, они берегут нас про запас, но не хотят, чтобы мы докучали им, до тех пор пока у них не дойдут до нас руки.
      - А может быть, она сделала это ради забавы?
      - Я в это не верю. Эти ваши бледнолицые не поступали так с вашими индейцами.
      - Некоторые так и поступали. Некоторые из них стреляли в индейцев ради забавы. Может быть, и среди Пирамид разные попадаются. Может быть, эта была жестокой!
      Они сдались и прекратили на этом спор.
      Что еще оставалось делать? Все они знали примерно одно и то же о том, чего хотят Пирамиды, что думают, что собираются делать.
      Еще нужно было быть постоянно готовым к тому, чтобы броситься в укрытие, расставить наблюдателей и гонцов у обеих "дверей" и у входа в литейный. Они делали это. Но после того случая Пирамиды не появлялись.
      Однажды, когда шел второй месяц беременности, женщина, с которой Гала Тропайл болтала, неожиданно закричала. Она в ужасе показывала на стену. Гала обернулась и тоже закричала. Собравшаяся толпа тряслась от страха, но чем бы ни было то, что прогрызало дыру в стене, уж Пирамидой оно не было наверняка. Оно вообще ни на что не походило.