Плохие люди

      У него не было ни малейшего представления о том, как могли фрагменты этого вида насекомых, даже такие крохотные, попасть в рот Сильви Лотер. Большинство мотыльков умирали в июле-августе, а теперь январь, и никакие бабочки не смогли бы выжить в условиях далекого северного острова. Джо поспрашивал вокруг, но никто на острове не разводил бабочек. Убивали — да, и очень много, но не разводили. И все же каким-то образом Сильви Лотер вступила в контакт с томатной бабочкой, такой же, какую он нашел в спальне старой миссис Ньютон. Эта бабочка теперь лежала мертвая в специальном составе в стеклянной банке рядом с присланным из Ороно экземпляром. Это все странно, говорил он себе, но не более. На секунду он почти поверил в это.
      Теперь паром был уже хорошо виден. Джо поднял с пола бинокль и навел его на паром. Старая посудина была еще довольно далеко, чтобы рассмотреть лица, но он насчитал на борту шесть человек. Дюпре почувствовал покалывание в пальцах. Его ноги чувствовали себя слишком большими для форменных ботинок, и, несмотря на холод, в «эксплорере» было душно и жарко. Он опустил стекло вниз, и, только когда ледяной ветер коснулся его лица, понял, что вспотел.

* * *

      Паром миновал Форт-Гордж, проплыл мимо почтового перегона между островами Даймондс и Пикс, оставил справа Пампкин Ноб, потом миновал Лонг-Айленд, перед тем как обогнуть Большой Чебег и направиться к Лакси Саунду, выписывая зигзаги между Бангз и Стейв, Бейтс и Министериал — мелкими островками, которые разбросаны по всему заливу. Их было так много, что когда-то их окрестили Календарными островами, потому что были уверены, что их 365.
      На горизонте медленно стал вырисовываться большой остров, который немного поднимался к середине и весь порос лесом; белая свеча смотровой башни венчала самую высокую точку, маленький автоматический маяк виднелся на его северо-восточной оконечности: остров Датч, хотя Мейси почему-то предпочитала старое название — Убежище. Интересно, думала она, почему Убежище остался под юрисдикцией Портленда? Ведь, скажем, Лонг-Айленд, который был гораздо ближе к берегу, относился уже к ведению шерифа округа Кумберленд. Убежище, однако, было гораздо дальше, даже дальше Жемчужного острова.
      Бэррон пожал плечами, когда она спросила его об этом.
      — Это давняя история, — сказал он. — Она связана с первыми поселенцами и с теми, кто последовал за ними. Это связано и с семьей Дюпре. Они были очень богатыми и основали множество фондов для развития Портленда, особенно после пожара в 1866 году. Деньги уже давно потрачены, но связи сохранились. Люди на острове проголосовали за то, чтобы остаться под юрисдикцией Портленда, они платят налоги в городскую казну. А с тех пор, как Джо-Меланхолия принял на себя роль мученика и ангела-хранителя и делает там намного больше того, за что ему платят очень скромное, кстати, жалованье, все это обходится городу совсем недорого.
      Мейси уже заметила черно-белый «эксплорер», припаркованный возле навеса для пассажиров. Медленно встающее солнце отражалось в его ветровом стекле.
      Великан ждал.
      Паром причалил, и Мейси забросила рюкзак на спину. Эрин Харрис была первой на высадке. Ее брат ждал свои запчасти возле красного «доджа». Девушка заметила семейное сходство, поскольку оба они были неприятными на вид и сестра не меньше брата походила на мужчину. Он бросил взгляд на Мейси, вспомнив, что именно она когда-то утихомиривала его сестру, но в этом взгляде не читалось никакой враждебности. Да и к тому же девчонка-полицейская побила его сестру, а к сестре своей Харрис не питал очень теплых чувств.
      Мейси заметила двух полицейских, Баркера и Локвуда, и перебросилась с ними парой слов приветствия. Они пожелали ей удачи, она поблагодарила их и направилась к «эксплореру».
      Дверца машины открылась, и из нее вылез мужчина. Первой ее мыслью было: как ему вообще удалось забраться во внедорожник? Сама огромная машина показалась ей похожей на гигантского темного жука, пока хозяин не выбрался из нее. Теперь он возвышался над машиной на шестьдесят сантиметров или больше. Его глаз не было видно за стеклами темных очков. Великан протянул ей руку размером с лопату.
      — Джо Дюпре, — представился он.
      Девушка позволила своей руке быстро нырнуть в его ладонь:
      — Шэрон Мейси.
      Она высвободила свою руку.
      — Кладите свои вещи назад. Хотите совершить экскурсию?
      — Конечно. Мы будем останавливаться, чтобы я могла сделать снимки?
      Он рассмеялся. Его смех звучал так, как могут греметь тектонические пласты, сталкиваясь друг с другом под землей.
      — Думаю, вы можете спокойно оставить свой фотоаппарат в сумке.
      Они развернулись, потом направились по короткой дороге, которая вела от пристани к центральной части острова. Дюпре свернул влево.
      — Вы всегда встречаете паром?
      — Стараюсь. Это гораздо важнее летом, чем зимой. У нас здесь очень много народа в июле и августе. Я, разумеется, пошутил насчет фотоаппарата. Это место просто прекрасно летом, и здесь есть несколько очень дорогих летних домиков, разбросанных по острову. Знаете Ментала? Это парень, который руководит компьютерной компанией «Фейбл». У него здесь есть дом. Управляющая «Биг Уорнер», некая Сандра Морган, владеет коттеджем за Пляжной бухточкой.
      Есть и еще пара-тройка таких же. Они просто взбесятся, если кто-нибудь залезет в их дома.
      Дюпре подъехал к административному зданию из красного кирпича.
      — Мы начнем отсюда. Два раза в неделю во второй половине дня сюда приезжает врач с материка, и док Брюдер все еще принимает здесь, хотя официально он уже на пенсии. Но мы первые, к кому здесь обращаются. Мы здесь и пожарные, и егеря, и школьная охрана, и даже собачники.
      Он вышел из «эксплорера». Мейси последовала за ним. Дверь гаража откатилась в сторону, открыв для обозрения четыре машины, стоящие внутри.
      — "Медкур-14", — сказал Дюпре, показывая на машину скорой помощи за дверью. — Если поступает срочный вызов, мы выезжаем на ней, делаем все возможное, чтобы пациент чувствовал себя удобно, потом подвозим его к причалу или, в случаях, действительно не терпящих отлагательства, направляемся на поле для игры в бейсбол, чтобы оттуда больного могли забрать вертолетом.
      Он подошел к красным пожарным машинам и указал на первую.
      — Это «Энджин-14». Мы используем ее преимущественно для того, чтобы качать воду. Дальше «Леддер-14» — машина для начала тушения. Ее мы берем на пожары, пока ждем, когда соберутся местные волонтеры. Тот небольшой автомобиль в углу — «Танк-14». В сущности это просто большая бочка на колесах. Мы выезжаем на нем в такие места на острове, где нет пожарных гидрантов.
      — И много здесь таких?
      — Да так, несколько, — это было сказано таким тоном, что Мейси стало понятно, что, по крайней мере, на половине острова нет никаких гидрантов.
      А Дюпре уже шел к зданию полицейского участка. Там их ждал большой зал со столом и двумя стульями, несколько книг и журналов лежали на столе. Слева был переговорный пульт: радио, компьютер, доска с приколотыми к ней записками, напоминаниями и заметками. Большая карта острова занимала всю стену.
      — У нас есть секретарь?
      — Не-а. Все звонки 9-1-1 поступают на пульт диспетчера в Портленде, но большинство людей просто звонят сюда. Бумажную работу — заполнение всяких бумажек — мы делаем сами.
      Напротив приемной располагалась вторая комната, где стоял запасной генератор на случай перебоев, разные детали оборудования и шкафчик на замке, в котором оказалось только одно охотничье ружье.
      — И это все оружие? — удивилась Мейси.
      — У нас не так много звонков по поводу нападений, — пожал плечами Дюпре. — На прошлой неделе мне пришлось воспользоваться им, чтобы убить бешеного енота. Я так давно не стрелял из него, что испытываю благодарность за то, что оно не взорвалось от выстрела и не повредило мне лицо.
      Мейси взяла в руки помповое ружье «мосберг» и заметила, что его недавно почистили.
      — Оно выглядит не так уж плохо, — улыбнулась она.
      — Я очень хорошо прочистил его день или два назад, — ответил Дюпре.
      Она взглянула на великана, встревоженная его тоном.
      — Зачем? Что-то случилось?
      — Ничего, — сказал он. — Но никогда не знаешь...
      Он не улыбался.
      — Да, конечно, — ответила она.
      Наверху, в зоне отдыха, располагались раскладной диван, телевизор, несколько стульев, небольшой уголок с кухней и ванная с душевой кабинкой и туалетом.
      — А что, камер нет? — удивилась девушка.
      — Нет. Если мы арестовываем кого-то, то сразу звоним в Портленд. Они присылают катер и забирают человека. А до того у нас тут есть два стальных кольца в зале. Мне пришлось воспользоваться ими лишь несколько раз за много лет.
      — У нас только одна патрульная машина?
      — Раньше пользовались еще одной, но она сломалась. Я живу в двухстах метрах отсюда и всегда могу поехать на собственном «джипе», если понадобится дополнительный транспорт. Пойдем, я возьму тебе чашку кофе и представлю некоторым людям.
      Следуя за ним, Мейси потирала пальцы рук друг о друга, чувствуя, что на коже осталась смазка. Она не была полностью уверена, но, судя по запаху от ружья, из него стреляли совсем недавно, а не неделю назад.
      Кто-то тренировался.

* * *

      Дюпре представил ее продавцам в магазине, сестрам Тукер в закусочной (Нэнси Тукер в шутку погрозила ей, чтобы Мейси держалась подальше от «ее» Бермана), Дейлу Зипперу и Джебу Баррису и, наконец, Ларри Эмерлингу. К тому моменту наступило время ланча, и Дюпре предложил Мейси взять «эксплорер» и объехать остров в сопровождении почтмейстера, пока он сделает несколько звонков. Эмерлинг, старый ловелас, был очень доволен тем, что проведет свой перерыв в компании симпатичной женщины, да еще такой, которая читала его книгу.
      — Если он что-нибудь себе позволит, — пытаясь не расхохотаться, предостерег ее Дюпре, — убейте его.
      — А если она сама станет приставать ко мне? — возразил Ларри.
      Дюпре грозно взглянул на Мейси:
      — Если тебе безумно захочется этого, лучше застрелись сама.

* * *

      Дорог, ведущих прямо к Месту, не было. С трех сторон оно было окружено небольшими болотами. Дюпре оставил свою машину в верхней части Океанской улицы, которая уходила на север от Айленд-авеню почти в самую глубь острова, и пошел по дорожке мимо кладбища. Лес был в основном хвойный, но встречались и буки, и березы, и клены. Эмерлинг не ошибся: дорожка оказалась завалена упавшими ветками и последними сухими листьями, но в разных местах виднелись оранжево-коричневые зимние ягоды, несколько сухих круглых капсул с семенами хрустнули у него под ногами. Повсюду виднелись кусты падуба и голые лиственницы. Через десять минут Дюпре чуть не заблудился. Тропа исчезла, и только безошибочное знание острова позволяло ему продолжать движение в правильном, как он думал, направлении. Джо был шокирован, когда заметил, что приближается к дороге, и понял, что каким-то образом он пошел на юго-запад вместо юго-востока и теперь снова оказался на Океанской улице, но теперь на полторы мили дальше от того места, откуда начал движение.
      В полной растерянности он пошел назад по своим следам и заметил, что перепутал тропинки и вместо той, которая вела прямо, направился по боковой, потому что ветки и кусты завалили ее так, что нельзя было даже угадать, где тропа, и отличить ее от остального леса. Если только вы не знали точно, где ее искать. Он пробил проход, воспользовавшись охотничьим ножом, и продолжил двигаться по тропе, еще дважды почти потеряв ее, когда вдруг она снова исчезла. Подойдя ближе к Месту, Дюпре заметил, что здесь все больше и больше умирающих деревьев и что пятно болота в центре острова все больше разрастается. Стоячая вода лежала, как черное зеркало, почти вровень с узкой тропинкой, в которую переходила тропа в том месте, где она шла через болото. Если весной пройдут обильные дожди, тропа вовсе исчезнет под водой. Здесь наличие зелени было хотя бы объяснимым (зеленые листья болотных растений сохраняли свой цвет всю зиму). Болотный розмарин, болотный лавр и багульник вырастали рядом с трубчатыми болотными растениями; останки насекомых все еще плавали в лужицах на болоте. Деревья здесь, казалось, остановились в росте, их ветви тонули в разрастающемся болоте. У других мощные корни обросли темно-зеленым сфагнумом и пышно разросшимися лианами. Жизнь здесь была скрытной, видимой только для тех, у кого хватало терпения и опыта для того, чтобы дождаться, когда она сама проявит себя: водоплавающие и жуки, стрекозы и личинки майских жуков, мелкие млекопитающие вроде полевок и белок озабоченно передвигались в этом мире. То, что казалось спокойным и мертвым, на самом деле жило своей скрытой от посторонних глаз жизнью. Оно было осторожным, но живым.
      Но и здесь тоже не было птиц. Дюпре все больше и больше пугала тишина, вызванная их отсутствием. Было так тихо, что хруст веток под его ногами, казалось, разносится по всему заливу. Он продолжал идти, оставляя болото позади и приближаясь к самой чаще леса. Наконец, он уже мог увидеть сквозь деревья впереди себя очертания камней. И снова ему показалось, что на тропе выросли какие-то новые кусты и колючки, но здесь не было хвойной зелени. Ветви кустов с тихим треском ломались у него под руками, когда он случайно задевал их. Они казались мертвыми, давно мертвыми, хотя каким-то образом все еще продолжали расти.
      Он был уже у самого входа в Место, когда заметил какое-то движение. Серое пятно двигалось среди деревьев примерно в пятнадцати метрах впереди него на самом дальнем конце Места. Казалось, оно на мгновение задержалось в воздухе, его серые контуры теперь напоминали фигуру человека. Это была иллюзия и только. И все же Джо вытащил пистолет из кобуры, но держал его дулом вниз, пробираясь дальше сквозь последние заросли шиповника и веток, пока не добрался до руин былого поселения.
      Со своего места он видел то, что когда-то было стенами домов, остатки труб, рамы дверей. Зимой все очертания были более заметны, чем летом, когда покрывавшая их буйная зелень не позволяла рассмотреть все в деталях. Здесь тоже происходил какой-то необъяснимый рост, хотя и не в такой мере, как на тропе. В самом центре Места стоял каменный крест, который поставил его предок, такой же великан, как и сам Дюпре. Имена тех, кто погиб здесь, были вырезаны на нем, так как большинство могил были не отмечены. Кроме того, здесь были и те, чьих останков так и не нашли, в том числе поселенцы, тела которых были брошены в болото. Дюпре подумал, что он никогда не видел это место таким застывшим, таким тихим.
      Он двинулся вперед, осторожно шагая по неровным камням, пока не дошел до креста. Он оперся на него рукой, чтобы перевести дух, но тут же отдернул ее, словно это был столб из раскаленного металла. Он отступил на три шага назад и взглянул вверх на крест, потом медленно вытянул руку вперед и дотронулся ею до камня.
      Он не ошибся. Крест содрогался. Он почти слышал этот глухой шум.
      Дюпре опустился на колени, продолжая держать руку на кресте все то время, пока опускался все ниже к земле. Интенсивность вибрации ближе к земле возрастала. Наконец он приложил ладонь прямо к земле и почувствовал, как пульс ее отозвался в его пальцах, прошел по руке и телу, и сердце стало стучать в том же ритме. Это было все равно, что стоять над шахтой и всем телом чувствовать работу машин глубоко под землей.
      За деревьями на краю Места снова появился серый проблеск. Дюпре поднялся и двинулся к нему, на сей раз направив пистолет прямо перед собой.
      Шестьдесят метров.
      Тридцать метров.
      Три метра.
      Что-то коснулось его лица. Дюпре отступил на шаг назад и закричал, чуть не выстрелив в панике; его левая рука задрожала и попыталась нанести удар по тому, что висело в воздухе. Он посмотрел вниз и увидел мотылька, лежащего, замерев, на земле; его узкие заостренные крылышки тихо двигались. Этот был такой же томатный мотылек. Их было много на стволе деревьев впереди него, желтые пятнышки на их брюшках напоминали плесень на коре. Вдруг они поднялись, полетели единым роем, потом опять опустились вниз. Подойдя ближе, Джо смог различить мотыльков на ветках вокруг себя, мотыльки усеивали камни, мотыльки прятались в спутанных мертвых ветках шиповника. Дюпре никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Они никогда не водились на этом острове, потому что даже летом здесь никто не выращивал табак, картошку или помидоры, листвой которых могли бы питаться их личинки-гусеницы. И, в любом случае, зимой они должны были умереть.
      Они должны были умереть!
      Обернувшись, Дюпре увидел, что остовы домов, могильные камни, даже сам каменный крест теперь были покрыты тысячами насекомых. И, пока он бежал прочь от этого места, они поднимались и собирались в большие рои, ударяя его по лицу и рукам, запутывались в его волосах и одежде, перепархивали с его век на губы.
      И у них был вкус смерти.

Глава 9

      У Бэррона выдался очень плохой день.
      Вообще-то это был уже второй плохой день подряд. Первый начался с телефонного звонка из Бостона, когда ему сообщили, что в самом ближайшем будущем потребуются его услуги. Бэррон попытался объяснить человеку на другом конце провода, что тот выбрал не самое подходящее время, потому что за ним следят. Появление Паркера в баре привело его в сильное замешательство. У Бэррона не было ни малейшего представления о том, как много известно частному детективу, и что конкретно он подозревает, но полицейский опасался его упорства. Он хотел затаиться и вести себя некоторое время как образцовый блюститель порядка. И все же он ничего не сказал звонившему о Паркере: боялся, что эти люди почувствуют опасность и скормят Эрика его же сослуживцам. У них фотографии. Боже, у них даже видеозапись! Бэррон готов был проглотить свой пистолет, только бы не угодить в тюрьму.
      Ни в коем случае.
      А теперь еще Терри Скарф. Дела с русскими предполагали, что Бэррон будет связан со Скарфом. У Скарфа были контакты. Он был посредником. Скарф тоже был им должен, а он не сможет заплатить, если застрянет в тюрьме. Бэррон знал, что Скарф у них на крючке до самой смерти, и ему никогда не дадут рассчитаться сполна за свой долг. Бэррон понимал это и подозревал, что и сам находится не в лучшем положении. Бэррона беспокоило, что Скарф знал о нем и был при этом неудачником. Этот дурак убежал от него той ночью, когда он патрулировал улицы вместе с Мейси. Если бы парень шел опустив голову, они бы, скорее всего, проехали мимо. Но Бэррону пришлось преследовать его, следить за ним, а потом вытряхивать все, что было с собой у этого кретина. Если бы другой патруль забрал его через десять минут после этого и нашел бы запасы наркотиков, Бэррону пришлось бы объяснять, как он мог не заметить их во время личного досмотра. Он справедливо полагал, что Скарф вряд ли преподнесет ему свой товар на блюдечке с голубой каемочкой, чтобы спасти свою шкуру. Правда, он мог бы возразить, что Скарф был совершенно пуст и чист во время первого обыска, и никто бы не стал с ним спорить, но существовала опасность, что у сослуживцев появятся некоторые подозрения.
      И потом при этом была Мейси, которая тоже могла бы возразить. Бэррон не знал, что она видела наблюдая, как он обыскивал Скарфа, но стажеры всегда находились в некотором напряжении, их могли уволить, и он не был уверен, станет ли Мейси отстаивать его позицию, если откроется, что была совершена продажа наркотиков. Даже если девчонка будет держать рот на замке, Бэррону совсем не улыбалась мысль, что у Мейси есть на него компромат.
      Русский не слушал возражений Бэррона: полицейский был куплен и оплачен. Ему лишь следовало ждать звонка. Когда на следующее утро этот звонок прозвучал, он лишь оповестил Бэррона, что для него начался второй плохой день.
      Звонил Скарф.

* * *

      Дюпре направился назад, в город, чтобы успеть к прибытию парома в 12:30. Его все еще трясло от того, что он пережил на Месте. Эмерлинг был прав. Что-то происходит, и они ничего не могут с этим сделать — только держаться вместе, когда направляются куда-то, и молиться, чтобы все это быстро закончилось.
      Сидя на пристани в ожидании парома, он вдруг почувствовал знакомый аромат духов, взглянул налево и увидел рядом с собой Мэриэнн Эллиот, которая смущенно улыбалась ему. На спине у нее был рюкзак, она потягивала кофе из стальной дорожной кружки.
      — Привет, — сказала она.
      — Привет. Ты собираешься на материк?
      — Мне надо кое-что сделать, — сказала она. — Я вернусь вечерним паромом.
      — А Дэнни?
      — Он все еще у Бонни Клайссен. Я заезжала, чтобы поздороваться. Думаю, что он простил меня за прошлую ночь. Ну, как бы там ни было, я обещала ему привезти кое-что из Портленда, и он был совершенно счастлив.
      Она дотронулась до его рукава.
      — Я прекрасно провела время с тобой прошлой ночью, — ее голос звучал спокойно и как-то буднично.
      — Спасибо.
      — Тебе надо сказать, что ты тоже хорошо провел время, — потребовала она.
      — Лучше, чем когда-либо за всю жизнь, — ответил он.
      Она быстро поцеловала его в губы, потом направилась к пристани. Неподалеку от них Нэнси Тукер, которая видела всю сцену, подняла руку и помахала ему в знак приветствия.
      Никогда еще Дюпре так сильно не хотел провалиться сквозь землю.

* * *

      Бэррон встретил Скарфа на парковке перед магазином «Levi's» во Фрипорте. Здесь было относительно спокойно, и большинство машин имели номера не этого штата. Они сели в «плимут» Бэррона и стали изучать парковку.
      — Они приезжают сегодня, — сообщил Скарф, — и хотят встретиться с тобой.
      — Ни за что.
      — Не думаю, что ты можешь спорить, в твоем-то положении.
      Правая рука Бэррона метнулась в сторону, и голова Скарфа ударилась о стекло дверцы.
      — И больше не вздумай говорить со мной в таком тоне! Кем, черт возьми, ты себя считаешь? Ты думаешь, тебе позволено говорить со мной таким тоном?
      Он уставился прямо перед собой, вцепившись в пластик руля. Скарф не ответил. Бэррону хотелось рявкнуть, взбеситься, кричать о несправедливости. Он полицейский! У этих людей нет никакого права подвергать его таким испытаниям! Да еще Скарф, сидя рядом, источал жуткий запах. Вонь пропитавшихся потом, давно не стиранных тряпок и отчаяния. Бэррону надо избавиться от него.
      — Дай мне ключи.
      Скарф передал ему ключи от «исузу», припаркованной у магазина неподалеку. «Исузу», раздобытая Скарфом, была оснащена сканером. Бэррону надо было воспользоваться этим автомобилем для выполнения своей части работы, потом оставить ключи внутри и бросить машину. Задача Скарфа — позаботиться об уничтожении «исузу».
      — А теперь, проваливай из моей машины, — сказал Бэррон.
      Скарф молча вылез. На его левой щеке отпечатался красный след, а левый глаз почти заплыл.
      — Тебе не стоило бить меня, — сказал он.
      — Знаю, — ответил Бэррон. — Я сделал это, потому что мне так захотелось.
      И уехал.

Глава 10

      Они пустили фургоны под откос на свалке около Броктона и приготовились угнать что-то взамен. Повелл и Тэлл позаботились о деталях, хотя Повелл, которому очень понравился «эконолайн», не захотел смотреть, как машина пойдет на слом.
      — Ладно, возможно, мы постараемся сохранить ее для тебя, — хмыкнул Тэлл. — Мы могли бы написать на ней вдоль борта что-то вроде: «МЫ ТЕ САМЫЕ ПАРНИ, КОТОРЫХ ВЫ РАЗЫСКИВАЕТЕ!»
      Они наблюдали, как крыша «эконолайна» провалилась внутрь под давлением тисков пресса. Стекла разлетелись, и фургон вздрогнул, как от боли. Это напомнило Повеллу лицо шофера, исказившееся, когда Повелл выстрелил в него.
      — Да, ты прав. И все же мы неплохо провели время в этом фургоне.
      Тэлл попытался понять, не шутит ли Повелл, но не смог.
      — Тебе надо завести побольше друзей, парень, — заметил он.
      Они направились к трейлеру, который служил офисом на этой свалке. Там отвратительно воняло. Древний серый шкаф для документации извергал из себя пожелтевшие бумаги, которые торчали из выдвинутых ящиков. Ковер был весь прожжен окурками. Плотный дым от сигарет застилал все вокруг. За этой завесой через окно нельзя было разглядеть, что творится на улице.
      — Похоже, бизнес процветает, — сказал Повелл. — Вы, парни, должно быть, планируете очень скоро всплыть на финансовой бирже.
      Эти слова были адресованы троим мужчинам, и ни один из них не улыбнулся. Два здоровенных экс-советских гражданина стояли по обе стороны от третьего, сидевшего за дешевым пластиковым столом. Последний щеголял в свободном пиджаке поверх ужасного спортивного костюма. Двое других отдавали предпочтение кожаным курткам, какие надевают диск-джокеи на публичные мероприятия. Даже Повелл, который все еще жалел о днях, когда парни могли носить рукава светлых пиджаков закатанными по локоть, счел, что прикид этих ребят оставляет желать лучшего.
      Тэлл тем временем пытался сообразить, откуда они взялись. Декстер говорил ему, что главный у них русский, и он предположил, что и другие, вероятно, тоже русские. Они просто дерьмово одеты, это похоже на барахло, которое раздают бесплатно. Тэлл не имел представления, что это за новая порода преступников-иммигрантов, но со вкусом по части одежды у них из рук вон плохо. А ведь все должно было сверкать. Если эти парни делают деньги, как они ухитряются тратить их на сплошной акрил?
      Лицо сидящего напоминало поле боя. Мужик старался замаскировать свои раны бородой, но она была жидкой и грязной. Волосы у него тоже заметно поредели. Розовое пятно виднелось около левого уха. Тэлл подумал, что у парня какое-то кожное заболевание и был рад, что ему не пришлось пожимать ему руку. Он представился как Фил. Да уж, конечно, подумал Тэлл, Фил, а на поверку какой-нибудь Владимир.
      — А что Декстер сам не придет? — спросил Фил.
      — Декстер сейчас очень занят, — ответил Тэлл.
      — Даже как-то обидно, что он не нашел времени посетить старого друга.
      — Вы получили его поздравление с Рождеством? Я знаю, что он посылал его.
      — Никакой открытки, — вздохнул Фил.
      — Да, жаль, — в тон ему сказал Тэлл.
      — Точно. — Он выглядел действительно очень расстроенным.
      Тэлл начинал закипать. Декстер предупреждал его, чтобы он оставался спокойным, и Шеферд тоже, но этот Фил начал действовать ему на нервы, а ведь он провел в его обществе лишь минуту.
      — Мы спешим, — Тэлл старался говорить спокойно.
      — Да, вы всегда спешите, — улыбнулся Фил. — Слишком спешите.
      — Но так живет весь мир, — вмешался Повелл. — Люди редко дают себе передышку, чтобы остановиться и понюхать розы.
      Тэлл покосился на него, но Повелл выглядел совершенно естественно. А между тем запах, который он чувствовал здесь, было жуткое зловоние от гниющих ковров и дешевого лосьона после бритья.
      — Ваш друг знает толк в жизни, — сказал Фил. — Он все понимает.
      Тэлл собирался переговорить с Повеллом, как только они окажутся на улице. Он не хотел, чтобы Повелл возомнил себя великим провидцем.
      Фил поднял коричневый конверт со стола и протянул его Тэллу.
      — Два фургона, — сказал он.
      — Мы хотели три.
      — Не три. Только два. Нет времени.
      — Слишком большая спешка?
      Фил впервые улыбнулся.
      — Да, да, слишком большая спешка. Передайте Декстеру, чтобы он пришел меня навестить.
      Тэлл поднял вверх конверт в знак прощания и попытался ответить улыбкой.
      — Да, можете быть уверены.
      Они с Повеллом повернулись, чтобы уйти. Они были уже у двери, когда Фил окликнул их:
      — Эй!
      Тэлл оглянулся. Теперь Фил стоял, и у всех троих в руках были пистолеты.
      — Передай ему, чтобы принес мои деньги, когда придет, — сказал Фил. — И пусть поторопится.

* * *

      Мейси наслаждалась обществом Ларри Эмерлинга. Она могла уверенно сказать, что он умел обращаться с женщинами так, что им хотелось, фигурально выражаясь, стащить с себя трусики, едва они переступали порог почты. И, пожалуй, некоторым случалось осуществить это желание. Ларри оказался остроумным и много знающим человеком, так что Мейси уже начала понимать географию острова.
      Эмерлинг велел ей свернуть направо, и они поехали по дороге, поднимающейся в гору, пока не добрались до главной смотровой башни острова. У нее было пять этажей, четыре из которых с горизонтальными окнами на три стороны; бетонные карнизы отбрасывали тень на каждое окно. Наверху торчала одинокая труба. Пять ступенек, усыпанных осколками стекла, вели к стальной двери со сломанным замком. Дверь была открыта.
      — Дети, — объяснил Эмерлинг. — Джо старается держать башню на замке, но они все время сбивают его.
      — Можно, я взгляну? — спросила Мейси.
      — Сунь свой нос, — улыбнулся Эмерлинг. — Я останусь здесь и покурю.
      Они вышли из «эксплорера». Лари сошел с дороги вниз, чтобы прикурить, украдкой посматривая, как Мейси взбирается по ступенькам. «Чудо как хороша, — подумал он. — Если бы мне было...» Эмерлинг попытался произвести расчеты, но потом бросил это занятие, потому что оно расстраивало его и вгоняло в депрессию.

* * *

      Мейси распахнула дверь и шагнула внутрь. Слева от нее на стене над тем, что когда-то было пожарной доской, красовалась надпись: «ТУАЛЕТ ЗДЕСЬ». Она решила не смотреть вниз. На этом уровне окон не оказалось, а полом служила бетонная плита. Левее наверх уходил пролет лестницы. Она пошла по ней и добралась до второго этажа. Узкие окна были защищены плексигласом, и мертвые насекомые так и остались лежать у окон. Мейси продолжала двигаться вверх, пока бетонные ступеньки не сменились деревянными на самом верху. Лестница упиралась в квадратный люк в потолке, ведущий на крышу. Девушка поднялась выше и вытащила из колец болт, который запирал дверь.
      Порыв ветра едва не сбил ее, как только она шагнула на крышу. Куртка вздулась у нее за спиной. Мейси застегнула молнию и подошла к краю. Башня высоко поднималась над самыми высокими деревьями, и с нее просматривались Бухточка, более низкие башни вдоль береговой линии, соседние острова, корабли, уходящие в море, и даже сам материк далеко-далеко.