Гарри Босх - В погоне за удачей

— Знаете, — начала она, — если тела нет, то очень сложно затеять разбирательство против кого угодно. В принципе такое возможно, но крайне трудно выполнимо — особенно в данном случае, учитывая стиль жизни жертвы, а также источник доходов. Девушка может находиться где угодно. А если она мертва, список подозреваемых в ее убийстве окажется очень велик. Попытка детектива привязать ваше проникновение в ее дом к возможному убийству, произошедшему совсем в другом месте, тоже не выдерживает критики. Такое грубое «шитье» ни одна прокуратура не примет к рассмотрению. Хочу напомнить, что я сама работала в окружной прокуратуре и часть моей работы как раз и состояла в том, чтобы вернуть полицейских на землю, к реальности. Думаю, если ничего особенного в этом деле не изменится, у вас, Генри, все будет в порядке. Пока все обвинения Реннера чепуха.

— А что может измениться?

— Ну например, если обнаружится тело и полиция как-то свяжет его с вашими действиями.

Пирс тряхнул головой.

— Как его можно привязать ко мне? Я же с ней даже не встречался никогда.

— Вот и отлично. Значит, не следует беспокоиться.

— Вы уверены?

— Абсолютно, на сто процентов. Особенно с позиции закона. Надо просто ждать и следить, как развиваются события. — Перед тем как продолжить, Лангуайзер еще раз заглянула в свои заметки. — Ладно, — наконец произнесла она, — а теперь позвоним детективу Реннеру.

Пирс от удивления вскинул брови, вернее, то, что от них осталось, и болезненно поморщился.

— Звонить ему? Зачем?

— Чтобы проинформировать, что у вас теперь есть юридический представитель, и узнать, как он на это среагирует.

Она достала мобильный телефон и открыла крышку.

— По-моему, его карточка осталась у меня в бумажнике, — произнес Пирс. — А тот валяется где-нибудь в ящике стола.

— Ничего страшного, я помню его номер.

Адвокат позвонила в Тихоокеанский полицейский участок и попросила Реннера. Ожидая, пока он подойдет, Лангуайзер прибавила звук в своем мобильнике и развернула трубку под углом, чтобы Пирс тоже мог слышать их разговор. После этого она поднесла палец к губам, призывая его не вмешиваться в беседу.

— Боб, это Дженис Лангуайзер. Еще не забыл меня?

Реннер ответил после паузы:

— Конечно, нет, но я слышал, ты ушла в тень.

— Неплохо сказано. Послушай, я говорю с тобой из больницы Святого Иоанна. Я адвокат Генри Пирса.

На том конце снова повисла пауза.

— А, Генри Пирс, добрый самаритянин. Известный ангел-спаситель шлюх и бездомных животных.

Пирс почувствовал, как краснеет.

— Ты сегодня просто неиссякаем на юмор, Боб, — сухо заметила адвокат. — Никак еще один тонкий намек?

— Этот Генри Пирс большой шутник по части пудрить мозги.

— Вот поэтому я и звоню. Больше никаких историй от него ты не услышишь, Боб. Я представляю его интересы, а он не будет беседовать с тобой. Свой шанс ты уже использовал.

Пирс взглянул на Лангуайзер, и та подмигнула ему.

— Ничего я не использовал, — возразил Реннер. — Но если он наконец захочет рассказать все, как было, а не очередную бредятину, то я к его услугам. Иначе...

— Послушай, детектив, похоже, тебя больше волнует, как испортить жизнь моему клиенту, чем действительно разобраться в том, что случилось. Но я хочу положить этому конец. Генри Пирс не в твоем загоне. И еще вот что. Если все-таки захочешь сунуться со своими записями в суд, то мне придется рассказать о фокусе с двумя диктофонами. Не стоит искать приключений на свою задницу.

— Я же предупредил его, что записываю разговор, — недовольно пробурчал Реннер. — Потом зачитал все его права, и он сказал, что все понял. Я выполнил все, что полагается в таких случаях. И ничего противозаконного за все время его рассказа я не сделал.

— Возможно, формально все так и было, Боб, но судьям и присяжным очень не нравится, когда полицейские дурачат людей. Они предпочитают честную игру.

Теперь пауза заметно затянулась. Пирсу даже показалось, что Лангуайзер зашла слишком далеко и разозленный детектив начнет еще сильнее копать против него, опасаясь отставки.

— Похоже, ты настроена решительно, — наконец продолжил Реннер. — Надеюсь, тебе не придется потом разочароваться.

— Что ж, когда меня приглашают такие клиенты, как Генри Пирс, — люди, стремящиеся делать добро, — то я полностью на их стороне.

— Ты сказала, «делать добро»? Сомневаюсь, что такого же мнения придерживается и Люси Лапорт.

— Он нашел ее? — не выдержал Пирс.

Лангуайзер тут же подняла руку, чтобы остановить его, но было уже поздно.

— О, мистер Пирс рядом с тобой? Честно говоря, не думал, что он нас слушает, Дженис. Если уж говорить о фокусах, у тебя они неплохо получаются.

— Это вышло непреднамеренно.

— Точно так же и я не стал говорить ему о втором диктофоне, когда он дал свое согласие на запись. Я сам знаю, что делать.

— Постой, ты нашел Люси Лапорт?

— Это дело полиции, мэм. Так что оставайся в своем загоне, а я — в своем. А теперь до свидания.

И Реннер повесил трубку. Лангуайзер тоже закрыла свой мобильник, обратившись к Пирсу:

— Я же просила вас молчать.

— Простите. Именно до этой женщины я пытался дозвониться несколько дней подряд, начиная с воскресенья. Мне надо знать, где она сейчас и что с ней. Вдруг нуждается в помощи? Если с ней что-нибудь случилось, то виноват буду я.

Ну вот, опять, подумал Пирс. Сам то и дело винит себя в различных бедах, да еще норовит сделать публичное заявление.

Но Лангуайзер на этот раз не обратила внимания. Она укладывала в сумку телефон и блокнот с записями.

— Мне надо будет сделать несколько звонков. Я знаю людей в Тихоокеанском участке, которые больше склонны к сотрудничеству, чем детектив Реннер. Например, его начальник.

— Не могли бы позвонить мне сразу, как что-нибудь узнаете?

— У меня есть ваши телефоны. Однако прошу держаться в стороне от всего этого. Надеюсь, мне удалось на некоторое время припугнуть Реннера и он не раз подумает перед тем, как пойти на подобные шаги. Полностью из его ловушки вы еще не выбрались, Генри. И хотя довольно близки к этому, могут произойти и другие события. В общем, поменьше личной активности, не лезьте в это дело.

— Ладно, постараюсь.

— И еще. В следующий раз, когда придет врач, попросите у него список лекарств, что вы принимали накануне разговора с Реннером, который он записал на диктофон.

— Хорошо.

— Кстати, когда вас собираются выписывать?

— Полагаю, сегодня.

Пирс машинально посмотрел на часы. Он уже два часа ждал визита доктора Хансена, который должен был его выписать.

Он оглянулся на Лангуайзер. Та, похоже, собиралась уходить, но тоже взглянула на него, словно хотела что-то спросить, но не решалась.

— Что у вас?

— Даже не знаю, как сказать. Мне показалось, что в ваших воспоминаниях слишком большие разрывы. Я имею в виду то время, когда вы были мальчиком и думали, что сестра ушла из дома из-за отчима.

Пирс промолчал.

— Не хотите рассказать об этом подробнее?

Он перевел взгляд на пустой телеэкран, но в этот раз ничего там не увидел и только покачал головой.

— Нет.

Пирс пока не мог понять, какой тактики адвокат собирается придерживаться. Но полагал, что защитники по уголовным делам, как правило, имеют дело с лжецами и поэтому, как тренированные профессионалы, должны обладать развитой интуицией, чтобы выуживать важные подробности по движению глаз, особенностям мимики и жестов своих клиентов. Однако Лангуайзер просто кивнула и не стала ни на чем настаивать.

— Ну, мне пора. У меня сегодня судебные слушания в центральном округе.

— Спасибо, что заехали ко мне. Все было прекрасно.

— Такая уж наша служба. По дороге я еще успею сделать пару звонков и сообщу вам, если узнаю что-нибудь о судьбе Люси Лапорт или чем-либо еще. Но очень прошу вас держаться в стороне от расследования. Договорились? И быстрее возвращайтесь на работу.

Пирс поднял руки вверх, будто сдаваясь:

— Все эти передряги меня уже доконали.

Одарив его профессиональной адвокатской улыбкой, Лангуайзер покинула палату.

Пирс достал телефон и стал набирать номер Коуди Зеллера, но неожиданно в дверях появилась Никол Джеймс, и он положил трубку на место.

Никол согласилась заехать за Пирсом и отвезти домой, как только его осмотрит и выпишет доктор Хансен. Она с тревогой смотрела на его изуродованное лицо. Никол довольно часто навещала Пирса в больнице, но так и не привыкла к хирургическим швам, покрывавшим его физиономию.

Пирс воспринимал ее сострадательно приподнятые брови и искреннее выражение сочувствия как добрый для себя знак. Он считал, что все пережитое им за последние дни с лихвой окупится, если только Никол примет его назад.

— Бедняга, — пробормотала она, слегка потрепав Пирса по щеке. — Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, — ответил он. — Но я все еще жду врача, чтобы он меня выписал. Уже два часа прошло, как он должен прийти.

— Тогда я выйду на минуту и узнаю, в чем там дело. — Уже направляясь к выходу, Никол обернулась и спросила: — А что это была за женщина?

— Какая женщина?

— Ну, которая вышла от тебя?

— Это мой адвокат. Ее прислал Кац.

— Зачем она тебе, если есть Кац?

— Она занимается уголовными делами.

Услышав это, Никол остановилась и повернулась к нему.

— Адвокат по уголовным делам? Генри, но люди, которые получают неверный телефонный номер, обычно обходятся без адвокатов. Что случилось?

Пирс пожал плечами.

— Ничего особенного сказать не могу, сам толком не знаю. Но я вляпался в какую-то грязную лужу и сейчас пытаюсь выбраться на сухое место. Разреши мне тоже узнать у тебя кое-что.

Он встал с кровати и подошел к Никол вплотную. Сначала с непривычки Пирс слегка пошатывался, но потом все-таки обрел равновесие и обнял Никол за плечи. Она взглянула на него с подозрением.

— Что еще у тебя?

— Когда меня выпишут, куда ты меня отвезешь?

— Генри, я уже говорила — отвезу домой. К тебе домой.

Даже несмотря на маску из хирургических швов и остаточную припухлость, на его лице появилось явное разочарование.

— Генри, ведь мы договорились хотя бы попробовать жить по-новому. Вот и давай пробовать.

— Я просто подумал...

Но так и не закончил, потому что не понимал, что именно собирался сказать, и как это лучше выразить словами.

— Ты считаешь, что случившееся с нами произошло слишком быстро, — произнесла Никол, — и поэтому так же стремительно все можно восстановить. — И повернувшись, направилась к двери.

— И еще я хочу сказать, что был не прав.

Она снова оглянулась на него.

— На это понадобятся месяцы, и ты это знаешь, Генри. А может, и больше.

Никол вышла в коридор, чтобы разыскать врача. А Пирс снова сел на кровать, пытаясь вспомнить то доброе время, когда они крутились с Никол на чертовом колесе, а весь мир казался простым и совершенным.

Глава 25

Всюду была кровь. Ее многочисленные следы отчетливо выделялись на бежевом покрывале, накинутом на новую кровать, на стенах и даже телефоне. В спальне Пирс оглядел весь этот разгром, не в силах толком вспомнить, что же случилось после того, как Венц и его мордоворот покинули квартиру.

Шагнув в комнату, он остановился у телефона и торопливо поднес к уху блок автоответчика, чтобы по характеру сигнала определить, нет ли новых сообщений. Их, судя по всему, не было. Тогда Пирс наклонился, выдернул из стены телефонный разъем и отнес аппарат в ванную комнату, чтобы очистить его от крови.

Вся раковина была покрыта бурыми брызгами, а шкаф с аптечкой заляпан кровавыми отпечатками пальцев. Пирс не мог вспомнить, что он делал в ванной после нападения, но при виде пятен засохшей крови в памяти сразу всплыл матрас, который полицейские выносили из квартиры Лилли Куинлан.

Осторожно и по возможности тщательно протирая телефон куском влажной ткани, он вспомнил кинофильм «Запекшаяся кровь», который когда-то смотрел вместе с Коуди Зеллером. В картине рассказывалось о женщине-уборщице, в обязанности которой входило прибирать места совершенных убийств после того, как их осмотрит полиция. И сейчас он подумал, а существует ли на самом деле такая служба, куда можно позвонить и вызвать уборщика. В любом случае перспектива отмывать спальню его совсем не прельщала.

После того как телефон удалось более или менее отчистить от крови, Пирс снова включил его в розетку рядом с кроватью и присел на чистую часть матраса. Он снова проверил автоответчик, но сообщений не было. Ему показалось это странным. Ведь он отсутствовал почти трое суток, и ни одного звонка за все это время. Может быть, они уже убрали страницу Лилли Куинлан с веб-сайта «Красоток»? Пирс быстро набрал номер «Амедео текнолоджиз» и стал ждать, когда трубку возьмет его секретарша.

— Моника, это я. Ты поменяла номер моего телефона?

— Генри? А что...

— Я спрашиваю, ты поменяла номер?

— Да, как ты и говорил. Это должны были сделать еще вчера.

— Похоже, они так и сделали.

Пирс помнил, что когда в субботу уговаривал Монику позвонить во «Всеамериканскую почту», то поручил ей поменять свой домашний телефон уже в понедельник. Причем сделал это вполне сознательно. Но теперь, избавившись от злополучного номера, он почему-то испытывал разочарование. Ведь для него это была единственная связь с другим миром — миром Лилли и Люси.

— Генри? Ты меня слышишь?

— Да. Какой теперь у меня номер?

— Надо посмотреть. Ты уже выписался из больницы?

— Да, я дома. Посмотри, пожалуйста.

— Сейчас, сейчас. Я хотела сообщить его вчера, но застала у тебя в палате того посетителя.

— Понимаю.

— Ага, вот он.

Пока Моника диктовала номер, Пирс быстро взял ручку с прикроватного столика и записал телефон у себя на запястье, потому что блокнота под рукой не оказалось.

— А перевод звонков со старого номера на новый не предусмотрен?

— Нет, потому что я побоялась, что эти мужики продолжат звонить тебе.

— Ну и правильно. Отлично сработано.

— Генри, ты сегодня здесь появишься? Чарли интересовался твоими планами.

Перед тем как ответить, он задумался. Рабочий день уже перевалил за половину. Чарли, вероятно, хотел еще раз обсудить предстоящую презентацию проекта «Протей». Встреча была назначена на завтра, хотя Пирс и просил ее отложить.

— Пока не знаю, смогу ли я сегодня с ним встретиться, — наконец ответил он. — Врач рекомендовал мне быть очень осторожным. Если Чарли хочет переговорить, скажи ему, что я дома, и дай мой новый телефон.

— Хорошо, Генри.

— Спасибо, Моника. Увидимся позднее.

Он ждал, что она тоже попрощается с ним, но секретарша молчала. Пирс уже собирался положить трубку, когда она снова заговорила:

— Генри, у тебя все в порядке?

— Все нормально. Мне просто не хочется сейчас заходить на работу и пугать людей своей физиономией. Как вчера испугал тебя.

— Я не...

— Не лги, испугалась, но все в порядке. И спасибо, Моника, что поинтересовалась, как я себя чувствую. Это всегда приятно. Да, вот что еще — насчет того человека, что был у меня в палате, когда ты вошла.

— Да?

— Это детектив Реннер, из полиции. Возможно, он захочет поговорить с тобой обо мне.

— О чем именно?

— О том, что я попросил тебя сделать. Ну, помнишь тот звонок как бы от имени Лилли Куинлан? Что-нибудь насчет этого.

После короткой паузы Моника взволнованно спросила:

— Генри, у меня могут быть неприятности?

— Вовсе нет, Моника. Они просто расследуют ее исчезновение. А не твое. И хотят проследить, где я был и что делал. Поэтому, если тебе позвонят, просто расскажи, как было дело, и все обойдется.

— Ты уверен?

— Да. Не тревожься по этому поводу. А теперь извини, У меня есть дела.

Закончив разговор с секретаршей, Пирс набрал номер Люси Лапорт — на этот раз по памяти. Он снова услышал автоответчик, но содержание уже было другим. Люси сообщала, что взяла отпуск и просит всех клиентов обращаться после ноября.

Выходит, больше, чем на месяц, подумал Пирс. Он почувствовал, как сжалось сердце при воспоминании о фразе, оброненной Реннером, а заодно о Венце с его головорезом, способными на все. Несмотря на услышанное, он продиктовал свое сообщение:

— Люси, говорит Генри Пирс. Это очень важно. Перезвони мне. Что бы с тобой ни случилось и что бы с тобой ни сделали, позвони мне. Я смогу тебе помочь. У меня теперь новый номер, запиши его.

Продиктовав номер, записанный на запястье, Пирс положил трубку. Несколько секунд сидел с телефоном на коленях, надеясь, что Люси тут же перезвонит ему. Но звонка он так и не дождался. Тогда Пирс встал и направился в кухню.

На кухне он обнаружил пустую корзину из-под белья, которая стояла на столе рядом с раковиной. Пирс вспомнил, что брал ее, чтобы принести пакеты с продуктами из машины, когда столкнулся с Венцем и Шесть-Восемь около лифта. Припомнил он и грохот, с которым корзина упала на пол, когда его волокли в квартиру. Теперь же корзина оказалась на кухне. Открыв холодильник, Пирс заглянул внутрь и увидел на полках все, что купил в тот вечер, кроме яиц, которые, вероятно, разбились. Он подумал, кто бы это мог сделать. Никол? Полиция? Соседи, которых он даже не знает?

Этот вопрос невольно заставил Пирса вспомнить выражение Реннера по поводу комплекса доброго самаритянина. Если его теория о существовании такого комплекса окажется верна, то очень обидно за истинных доброжелателей и добровольцев, которые еще встречаются в этом мире. И то, что их усилия могут с таким цинизмом восприниматься даже представителями закона, действовало на Пирса угнетающе.

Он вспомнил, что еще несколько пакетов с едой лежат в багажнике его «БМВ». Взяв со стола бельевую корзину, Пирс решил сходить за ними, поскольку был голоден, а напитки, крекеры и другие купленные им легкие закуски оставались в машине.

Чувствуя слабость от полученных травм и хирургических операций, он не стал перегружать корзину, решив перенести все в два приема. А когда вернулся со второй порцией, понял, что пропустил телефонный звонок. Осталось только сообщение. Проверив экран определителя, Пирс увидел, что звонило частное лицо, и тут же сообразил, что это номер мобильного телефона Люси Лапорт.

Пирс мысленно отругал себя за то, что прошляпил столь важный звонок, и, быстро набрав код прослушивания сообщений, услышал ее голос.

«Хочешь помочь мне? Ты и так мне здорово помог, Генри. Они отделали меня по полной программе. От побоев я стала вся сине-черная и в таком виде даже на людях показаться не могу. Поэтому хватит мне звонить и соваться со своей помощью. После всего этого я с тобой даже говорить не хочу. Прекрати звонить, понял меня, ученый?»

Сообщение оборвалось. Пирс продолжал держать трубку около уха; его память воспроизводила отдельные фрагменты записи, словно заигранную пластинку. Они отделали меня... я стала вся сине-черная. Он почувствовал легкое головокружение и, чтобы не потерять равновесие, оперся рукой о стену. Потом прижался спиной к стене и медленно сполз вниз, пока не уселся на пол, продолжая держать телефон на коленях.

Несколько секунд Пирс сидел неподвижно, затем снова принялся набирать ее номер, но на полпути остановился и положил трубку.

— Ладно, — вслух произнес он.

Прикрыв глаза, Пирс подумал, что, пожалуй, следует позвонить Дженис Лангуайзер и сообщить ей, что по крайней мере Люси жива. А заодно узнать, нет ли у нее чего-нибудь новенького по этому делу.

Но пока он обдумывал эту идею, телефон снова зазвонил. Пирс ответил сразу, даже не взглянув на экран определителя, полагая, что это опять Люси, ведь почти никто не знал его нового номера. Поэтому в его приветствии отчетливо слышалось нетерпеливое ожидание и волнение.

Но это была не Люси, а Моника.

— Я забыла тебе сказать, что за предыдущие два дня Коуди Зеллер оставил для тебя три сообщения на твоем рабочем телефоне. Похоже, ему очень нужно переговорить с тобой.

— Спасибо, Моника.

Позвонить Зеллеру напрямую Пирс не мог. Его приятель не принимал прямых звонков. Для выхода с ним на связь надо было сначала позвонить на пейджер и оставить свой контактный номер. И только после этого Зеллер — если считал нужным и знал, кому принадлежит номер, — мог перезвонить. Но поскольку у Пирса домашний номер только что сменился, то Зеллеру он был незнаком. Поэтому Пирс добавил перед своим номером три семерки, что по их взаимной договоренности означало звонок от друга или партнера, который пытался дозвониться с незнакомого номера. Подчас столь запутанный способ связи доставлял большие неудобства и выглядел просто нелепым, но в вопросах безопасности Зеллер был параноиком из параноиков, и Пирс был вынужден играть по его правилам.

Он уже приготовился к долгому ожиданию ответного звонка от Зеллера, но неожиданно тот ответил практически сразу.

— О Господи, старина, когда ты наконец заведешь сотовый телефон? Я три дня не могу до тебя дозвониться.

— Тебе ведь известно, мне не нравятся сотовые телефоны. Что у тебя?

— До них можно добраться только с помощью кодированного микрочипа, ты это знаешь?

— Знаю. И что дальше?

— А то, что в субботу, черт возьми, ты очень просил меня поторопиться. И когда не объявлялся целых три дня, я уже подумал, что тебя...

— Коуди, я был в больнице и только что выписался оттуда.

— В больнице?!

— У меня кое с кем возникли проблемы.

— Случайно, не с ребятами из «Зрелищных проектов»?

— Точно не знаю. Ты что-нибудь о них раскопал?

— Полная картинка, как заказывал. Хэнк, похоже, ты связался с очень мерзкими типами.

— У меня тоже возникла такая мысль. Ты только об этом мне хотел сообщить?

— Как раз сейчас я роюсь в самом центре этой помойки и не хотел бы обсуждать это по телефону. Но вчера я уже направил тебе кое-какие материалы через «Федерал экспресс»[17] — когда не смог дозвониться. Сегодня утром их должны были доставить. Ты еще не получал?

Пирс посмотрел на часы — было два пополудни. Экспресс-почту, как правило, доставляют к десяти утра. Он скривился, мысленно представив объемистый конверт, лежавший на его рабочем столе.

— Я еще не был у себя в конторе, но отправлюсь туда прямо сейчас. У тебя есть еще что-нибудь для меня?

— Пока не стоит говорить ни о чем, кроме того, что лежит в этом конверте.

— Ладно, дружище. Позвоню тебе, как только загляну в конверт. А пока у меня к тебе еще просьба. Мне нужно выяснить адрес одного человека, у меня есть только ее имя и номер сотового телефона. Но счета за телефон приходят не туда, где она живет. Вот и все, что мне пока известно.

— Маловато информации.

— Что-нибудь можно сделать?

— Трудно, но попробую. Она зарегистрирована как избиратель?

— Вряд ли.

— Ну, тогда остаются коммунальные платежи и кредитные карты. Как ее полное имя?

— Люси Лапорт из Луизианы.

Пирс вспомнил, как только что она настоятельно просила его не звонить ей. Но ведь она не говорила, чтобы он не пытался ее разыскать.

— Звучит довольно забавно, тебе не кажется? — заметил Зеллер. — Ладно, старик, попробуем что-нибудь выудить.

— Спасибо, Коуди.

— И как всегда, это нужно еще вчера?

— Точно так.

— Ну разумеется.

— Ладно, я поехал.

Перед уходом Пирс зашел на кухню, где среди наваленных на столе пакетов отыскал хлеб и ореховое масло. Он быстро соорудил сандвич и покинул квартиру, по дороге нахлобучив на голову кепку с надписью «Боевые моли». В ожидании лифта Пирс принялся за свой сандвич. За четыре дня хлеб зачерствел. По дороге в гараж лифт остановился на шестом этаже, и в кабину вошла женщина. Как принято среди пассажиров лифтов, она избегала смотреть на Пирса. Но когда кабина пошла вниз, она украдкой глянула на его отражение в полированной металлической панели и не смогла сдержать испуга.

— О Боже! — вскрикнула она. — Значит, это о вас все говорят?

Пирс пристально посмотрел на нее и в этот момент понял: как бы ни пошли его дела с Никол, в этой квартире он точно не останется. Отсюда надо смываться.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— С вами все в порядке? Что они с вами сделали?

— Ничего не сделали. И не понимаю, что вы хотите сказать.

— Разве не вы только что въехали в квартиру на двенадцатом этаже?

— Нет, я живу на восьмом. Поживу у приятеля, пока не вылечусь.

— А что с вами случилось?

— Смещение перегородки.

Женщина окинула его подозрительным взглядом. Дверь наконец открылась на уровне гаража. Пирс не стал ждать, пока дама выйдет первой, быстро выскочил из лифта и завернул за угол, торопясь в гараж. Оглянувшись, он заметил, что попутчица зачарованно глядит ему вслед. Когда Пирс снова посмотрел перед собой, то увидел мужчину и женщину, которые выкатывали из кладовки свои велосипеды. Пригнув голову и глубже натянув кепку на лоб, Пирс придержал дверь, пропуская их вперед. Пара поблагодарила его, но не стала интересоваться, не тот ли он жилец, которого чуть не выкинули с балкона.

Как только Пирс плюхнулся на сиденье своей «БМВ», он нацепил солнцезащитные очки, которые достал из бардачка.

Глава 26

Когда Пирс вошел в кабинет, конверт от «Федерал экспресс» уже лежал на его столе. Но добраться туда ему стоило большого труда. Почти на каждом шагу он ловил на себе любопытные взгляды сотрудников и непрерывно отвечал на вопросы по поводу своего лица. И пока достиг третьего этажа, его ответы постепенно сократились до двух слов: «Несчастный случай».

— Свет, — произнес он, усаживаясь за стол.

Но освещение не включалось, и Пирс понял, что его голос изменился из-за поврежденной носоглотки. Пришлось подняться и включить свет вручную. Затем он снял темные очки и положил их на монитор.

Взяв конверт, Пирс проверил обратный адрес. Коуди Зеллер и здесь не обошелся без ядовитой усмешки. На месте обратного адреса он указал имя Юджина Бриггса, декана из Стэнфорда, над которым думстеры так неудачно подшутили много лет назад. Тот студенческий розыгрыш сильно изменил их судьбы.

Но улыбка исчезла, как только Пирс попытался вскрыть конверт. Защитная полоска, которой обычно тот запечатывался, была надорвана — конверт уже кто-то открывал. Внутри он нашел еще один деловой конверт белого цвета, который тоже оказался распечатанным. Сверху от руки было написано: «Лично Генри Пирсу, конфиденциально». В конверте лежала пачка документов. Было трудно определить, вытаскивали их или нет.

Пирс встал из-за стола и открыл дверь в приемную, где размещались его помощники. Подойдя к столу Моники, он показал ей открытый конверт «Федерал экспресс» и надорванный внутренний конверт.

— Моника, кто это вскрыл?

Она удивленно посмотрела на него.

— Я. А в чем дело?

— Зачем ты это сделала?

— Но я всегда открываю твою почту. Ты ведь не любишь этим заниматься. Забыл? Просматривая корреспонденцию, я выбираю то, что действительно важно. Но если ты не хочешь, чтобы я этим занималась, так и скажи. Мне все равно, да и работы будет меньше.

Пирс успокоился. Секретарша была права.

— Нет, все в порядке. А ты читала эти бумаги?

— По сути, нет. Как только увидела фотографию девицы, у которой раньше был твой номер, сразу расхотела просматривать эти листки. Ты ведь не забыл, о чем мы договорились в субботу?

— Нет, все отлично. Благодарю, — ответил Пирс, направляясь в свой кабинет.

— Предупредить Чарли, что ты здесь?

— Не стоит. Я заскочил на пару минут.

Подходя к двери, Пирс оглянулся и увидел, как Моника провожает его классическим женским взглядом, словно осуждая за что-то и подозревая в преступлении, о котором он даже понятия не имел.

Закрыв дверь, Пирс снова сел за письменный стол, открыл конверт и вытащил бумаги, присланные Зеллером.

Фото, о нем обмолвилась Моника, отличалось от снимка Лилли Куинлан, который он видел на веб-сайте. Это был снимок из полицейской картотеки, сделанный три года назад, когда ее задержали в Лас-Вегасе за проституцию. На этой фотографии Лилли выглядела не столь эффектно, как на сайте «Красоток». Здесь она смотрелась усталой, раздраженной и даже перепуганной.

Сопроводительная записка, составленная Зеллером, была довольно короткой. Он проследил путь Лилли от Тампы через Даллас и Лас-Вегас до Лос-Анджелеса. На самом деле ей было 28 лет, а не 23 года, как в объявлении. Ее дважды арестовывали — в Далласе и в Лас-Вегасе, — и при каждом задержании Лилли несколько дней проводила в тюрьме. Судя по оплате коммунальных услуг, в Лос-Анджелес она прибыла около трех лет назад. До последнего времени здесь ей удавалось избегать арестов, и в полицейских сводках ее имя не значилось.

Вот и вся информация. Еще раз взглянув на снимок, Пирс почувствовал себя подавленным. Подлинной реальностью оказалось полицейское фото. А копия фотографии, сделанная им с веб-сайта, была всего лишь фантазией. И авантюрное путешествие Лилли из Тампы в Даллас, Лас-Вегас и Лос-Анджелес наконец закончилось в кровати маленького домика, расположенного в Венисе, где последним ее навестил убийца. И копы подозревают, что это был именно он — Пирс.

Сложив бумаги в стопку, он отыскал визитную карточку Дженис Лангуайзер и взял телефон. Прошло пять минут, пока адвокат взяла трубку.

— Прошу прощения, я говорила по телефону с клиентом. Что у вас случилось?

— Ничего. Я на работе. Просто хотел узнать, нет ли чего нового.

Прежде всего Пирс хотел узнать, продолжает ли Реннер охотиться за ним.

— Нет, по сути, ничего нового. Думаю, нам надо набраться терпения и соблюдать выдержку. Реннер уже понял, что попал на заметку, и побоится вас задирать. Будем следить, как развернутся события, и действовать, исходя из реальности.

Пирс смотрел на полицейское фото Лилли, лежавшее перед ним на столе. Такой беспощадный свет, оставляющий неестественно резкие тени, наверное, используется только в морге при фотографировании покойников.