Чёрный ангел

И тогда судьба показала ему зубы — то ли в улыбке, то ли в хищном оскале.

— Помнишь, Эдик, летом тут неподалёку взорвались и сгорели две машины? В ту ночь я приехал из Тамбова. Хотел переночевать здесь, но не смог заснуть. Решил отоспаться дома. Метро ещё не открылось, я пошёл пешком — хотел прогуляться. Дошёл до поворота, и тут рвануло. Совсем рядом. Меня подбросило и шмякнуло об забор. Ударился спиной так, что дышать не мог. А сверху ещё какой-то мешок упал — прямо на грудь. Я отключился. Открываю глаза — перед носом кожаный рюкзак. Один ремень оторвало, и верх съехал в сторону, а внутри — пачки долларов. Я спихнул рюкзак с груди, попробовал сесть и не смог. Больно. Повернул голову, вижу машины горят, вокруг обломки. И какой-то тип идёт со стороны реки. Идёт быстро и что-то высматривает. На кусты в мою сторону смотрит. Я сразу понял, что он рюкзак ищет. Найдёт, и меня прикончит. А убежать я не могу. И защититься не могу. Пошарил рукой вокруг. Думаю: мне бы хоть камень какой. А рука провалилась. Под забором дыра была — видно, собаки прорыли. Я с перепугу эту дыру за пять секунд расширил. Вполз туда, рюкзак за собой втянул. И обратно земли нагрёб, чтоб дыру не было видно. Потом осмотрелся — впереди подсобка какая-то, а между ней и забором — просвет. Узкий, меньше метра. Я туда заполз, закрылся какими-то картонками и вырубился. До ночи там пролежал, потом снова через дыру вылез.

Деньги я спрятал на работе, в подпольном сейфе. Им давно уже не пользуются — с тех пор, как с налоговой договорились. А ключ мне бывший директор передал. На всякий случай. Вот и пригодился.

— Сколько же денег там было? — спросил ошеломлённый Эдик.

— Двадцать пачек. Стодолларовых.

Геша присвистнул.

— Две килотонны?! Да иди ты! — не поверил Эдик.

— Извини, показать не могу. Я их перепрятал. После того как… В общем, недавно. Я сразу решил — не буду их трогать, пока все не утрясётся. Может быть, год, если выдержу. А потом откуплюсь от Юлии и заберу к себе Светика. За это время те, кто их ищут, наверное, смирятся с потерей.

— Но тебя же никто не видел! Как они могли тебя вычислить?

— Начали бы шарить по округе, искать тех, кто внезапно разбогател. То есть… они так и сделали, без всяких «бы». Тот тип… ну, которого я…

— Ты хочешь сказать, что именно он крутился тогда у взорванных машин?

— Да. Я его сразу узнал. Хотя, когда он вошёл, в холле было уже довольно темно. Поэтому он и не заметил, что со мной творится. А я просто оцепенел. Он несёт какую-то чушь — про свой больной зуб, про ограбление офиса его знакомого, про мой значок с голограммой…

— Значок! — рявкнул Эдик. — Так вот почему Ирен знала, что убитый разговаривал с кем-то из наших! — Он повернулся к Надежде. — У нас, среди рекламных фирм в ноябре проходила выставка. Мы к её открытию сделали несколько оригинальных значков, чтобы выделяться из толпы. Они очень привлекают к себе внимание, прямо завораживают игрой света. Выставка закрылась как раз в начале той недели, когда появился труп. Значки мы ещё не сняли… Кстати, носили их не все — только директора фирм и менеджеры, работающие непосредственно с клиентами. Я, Энн, Джованни, Альбинка, Базиль, Полин, и Эжен. То есть упоминание значка здорово ограничивало круг подозреваемых. Не понимаю, почему Ирен ни словом о нем не обмолвилась?

Надежда вздохнула.

— Что же тут непонятного? Она ведь ясно тебе сказала, что не хочет никого выводить на чистую воду. Даже думать не хочет, кто бы это мог быть. И, уж конечно, Ирен не собиралась взваливать эту ношу на твои плечи. — Она повернулась к Базилю: — Извините, мы вас перебили. Продолжайте, пожалуйста.

— Да я уже почти закончил. Этот тип попросил сигарету. Я, как под гипнозом, залез в карман и достал портсигар. Потом вспомнил про капсулу…

— Про капсулу?

— Ну да. Цианид довольно летуч. Я всыпал навеску в маленькую легкоплавкую капсулку. Потом попросил у Эжена машинку и скрутил себе полтора десятка сигарет. В одной из них вместе с табаком была капсула. Я сам не знал, в какой. Совсем незаметно получилось.

— А откуда ты взял цианид? — поинтересовался Эдик.

— Получил из… в общем, из одного доступного реактива. Я же химик-технолог по образованию. Правда, по специальности не работал, но получить цианид — несложный фокус. Всего две стадии. Только другим не советую. Опасно. Под мощной вытяжкой, и то страшновато.

— Ну конечно, мы сейчас побежим синтезировать цианистый калий! Зачем он тебе понадобился? Если бы ты был неспособен бросить курить сам по себе, то и с ядом бы не смог. Бегал бы к киоску, стрелял у нас…

Базиль говорил медленно, отрывисто, испытывая затруднения с подбором слов, и Надежда в нетерпении шикнула на Эдика, уводившего разговор в сторону:

— Нашёл время! Я тебе потом объясню. Если захочешь. Рассказывайте дальше, Базиль. Вы вспомнили про капсулу…

— Да. Но не стал ничего делать. Подумал: если отдёрну руку, он на меня уставится. Увидит, что я не в себе, и обо всем догадается. А если не дёргаться, может, и пронесёт. Шансы четырнадцать к одному в его пользу. Вытянет себе смерть, значит, карма у него такая. И потом, он же все-таки убийца. Не сами же по себе те машины взорвались… Ну, он и вытянул. Я даже подхватить его не успел — глазам не поверил. А потом испугался. И того, что наделал, и за Светку. Меня посадят, а с ней что будет? И так меня проняло, что я на одном дыхании дотащил тело до стенда. Только под лестницей его уложил — шаги. Кто-то включил в холле свет. Чиркнула зажигалка, лавку чуть передвинули. Я стоял и трясся, как припадочный. Думал: видно меня с лавки или нет? Не выдержал, подкрался поближе. Там дырка есть от сучка, свет из неё шёл… Подобрался к дырке, увидел Ирен. Она сидела на скамейке и что-то читала. Я вздохнул свободнее и тут же надавил на щит плечом. Стойка заскрипела. Ирен подняла голову и посмотрела прямо на меня. Я думал, умру. Но она снова начала читать, и я сообразил, что меня не видно. Сверху — щит, снизу — темень. Потом Ирен ушла, я выбрался оттуда, подобрал окурок и заперся у себя в кабинете. Выпил стакан водки. Немного расслабился. Сделанного не воротишь, а выкрутиться ещё можно. Думаю: останусь на ночь, вынесу труп, спрячу в кустах у фабрики. Тогда его никто с нами не свяжет. И зачем Чезаре с Катрин за стенд понесло? Не могли обниматься где-нибудь в комнате, все ведь сидели в зале!

Базиль замолчал. Эдик выдержал паузу, потом спросил:

— А дальше?

— Это все. Остальное ты знаешь не хуже меня. Ирен я не убивал. Как тебе это в голову могло прийти?

— Было бы странно, если бы не пришло. Ирен слышала монолог твоего бандита и чуть не застукала тебя за перетаскиванием тела. Она была необыкновенно умной женщиной и при желании могла тебя вычислить. На следующий день её убили. Потом пропал Мыкола, который слышал часть нашего с ней разговора об убийстве бандита. Потом кто-то стрелял в её мужа и пытался добраться до меня. И по-твоему, я должен считать, что все это никак не связано с твоим маленьким приключением? Может, у тебя есть другое объяснение?

Базиль покачал головой.

— Нет. Но я клянусь…

Его прервало пиликанье мобильного телефона. Он похлопал себя по карману, но звонили сидевшему рядом Геше.

— Слушаю, — насторожённо произнёс Геша в трубку. И тут же сменил тон. — Да, Владимир Анатольевич? — Потом надолго замолчал.

Его вклад в разговор составил всего четыре фразы, разделённые длинными интервалами. «Но я осматривал двор… Владимир Анатольевич, вы сами распорядились исполнять все их просьбы… Митяй справился?..» При этом суть разговора не составила для невольных свидетелей никакой тайны: босс вовсю распекает подчинённого. Геша покраснел как рак и, казалось, уменьшился в размерах. Лицо его выражало муку. Под конец Геша сказал:

— Да… Сейчас. — И неожиданно обратился к Надежде. — Надежда Валентиновна, вы не возьмёте трубочку?

К Надиному удивлению, он не встал с места, явно ожидая, что она подойдёт к нему сама. Сначала она решила, что эта внезапная неучтивость со стороны всегда предупредительного Геши объясняется его расстроенными чувствами, потом сообразила, что он просто выполняет её указание: сидеть рядом с Базилем. Она подошла и взяла протянутый аппарат.

— Алло, Вовчик?..

— Надь, у вас все в порядке?

— Да, а у вас?

— У нас по милости этого рас… раздолбая Геши была весёлая ночка. Теперь все окей. Мы взяли шестёрок, скоро доберёмся и до хозяина. Ладно, об этом потом. Тут Лизавета хочет с тобой поговорить. Передаю трубку.

— Надежда? Как вы там? У нас тут такое творится! Чистый боевик!

— Что случилось? На вас напали?

— Пытались. Но все уже позади. Митя оказался на высоте. Подробности при встрече. Я хотела спросить: вы скоро освободитесь? Сможете до девяти подъехать в госпиталь к Пете? Славик сказал…

— Славик?! Как он тебя отыскал?

— Я сама ему позвонила. Вы уехали, а я лежала и думала обо всей этой заварухе… Дошла до покушения на Петеньку и вспомнила, что вы со Славиком договаривались созвониться этой ночью, когда он будет на дежурстве. Подумала, что он, наверное, названивает тебе и сходит с ума от беспокойства. Ну и позвонила. Он…

— Но откуда у тебя его номер?

— У тебя на аппарате окошечко, где номер при наборе высвечивается. Ты звонила при мне, а у меня хорошая память на цифры. Слушай, не перебивай, а? Не то я никогда до конца не доберусь. Петенька пришёл в сознание и говорит какие-то странные вещи. На самом деле Славик выразился грубее — мол, у парня от всех этих потрясений крышу снесло. В общем, Славик сказал, что было бы неплохо, если бы Петеньку навестил кто-нибудь из знакомых. Возможно, это поможет ему оправиться. Лучше бы приехать сегодня до девяти утра, пока у Славика дежурство, а то потом будет сложнее. Я не знала, как с вами связаться, хотела было попросить Митю, чтобы он отвёз нас с Мишуткой, но тут начался боевик… Потом Митя повязал плохих парней и вызвал Вовчика. И выяснилось, что у Геши есть мобильник. Короче, вы можете подъехать сейчас к госпиталю? Если не можете, я поеду сама, но не хотелось бы будить Микки…

— Можем. Здесь мы уже разобрались.

— Да? И что выяснилось? Ты была права?

— Не совсем. Поговорим при встрече, хорошо?

— Ладно, пока.

Надежда отключилась и протянула мобильник Геше. Потом повернулась к Эдику.

— У меня есть объяснение.

— Что?! Какое объяснение?

— Ты спросил у Базиля, есть ли у него другое объяснение всем этим убийствам и покушениям — отличное от того, что придумали мы. Так вот, оно есть у меня. Ирен, Мыкола, Петенька — на совести сообщников убитого бандита. Его смерть навела их на подозрение, что он вышел на деньги, — вернее, на того, кто прибрал их к рукам. Сообщники бросились сюда — проводить собственное расследование. Вероятно, они тоже прятались где-нибудь в кустах и слышали обрывки вашего разговора — твоего и Ирен. Они пытались похитить её, чтобы она рассказала им все, что знает, но Ирен удалось вырваться. Они бросились в погоню — на машине — и произошёл несчастный случай…

— Несчастный случай? Ты с ума сошла? По ней три раза проехали!

— Возможно, от злости, что она погибла, ничего им не рассказав. Если считать, что Ирен убили, уже выяснив у неё все, что можно, тогда непонятно похищение Мыколы и все остальное.

— Но Петю они не пытались похитить! В него просто выстрелили. Зачем? Может быть, тоже от злости на Ирен?

— Нет. Тот чёрный тип собирался выяснить у Пети, не говорила ли ему Ирен про убийство. Чтобы вызвать Петю на откровенность, тип наставил на него пистолет. И тут услышал, что мы бежим наверх. Похоже, он запаниковал и непроизвольно нажал на спуск. Поэтому Петя и остался в живых, хотя стреляли практически в упор.

— Все это домыслы чистой воды.

— Ты просил альтернативную версию? Ты её получил. Насколько она верна, выяснится в ближайшие несколько часов. Вовчик прихватил «шестёрок», которые за нами бегали, и сейчас беседует с ними на предмет личности хозяина. Базиль, если хозяин — все-таки вы, я вам не завидую. Вовчик очень зол, а он не из тех, кого можно злить безнаказанно.

Базиль устало покачал головой.

— Нет, не я. Но мне в любом случае не поздоровится. Смерть, тюрьма — какая разница? Все равно я больше не смогу защитить Светика от этой гадины…

— Не отчаивайтесь, все не так скверно. Хотите совет? Я бы на вашем месте пошла с повинной. За убийство по неосторожности большой срок не дают. Явка с повинной будет зачтена в вашу пользу. А если нанять хорошего адвоката, он вообще может добиться оправдания. Докажет, что произошёл несчастный случай. У вас масса свидетелей, которые подтвердят, что цианид в сигарету вы подложили без злого умысла.

Базиль вздохнул.

— Наверное, я так и сделаю. Все равно рано или поздно придётся расплачиваться за эту смерть. Лучше уж принять воздаяние в нынешнем воплощении.

23

— Ты обратил внимание, что наше везение кончилось ровно в полночь — с наступлением понедельника? — прицепился Виктор к Халецкому, когда они вышли из начальского кабинета.

Халецкий — не выспавшийся и раздражённый неудачей (Песич только что отказал ему в просьбе освободить их на сегодня от участия в поисках маньяка; правда, после долгих уговоров согласился отпустить Бекушева), ответил довольно резко:

— Боже, Пых, как ты меня достал своей понедельничной теорией! Неглупый вроде мужик, а суеверен, как дикарь племени мумбо-юмбо.

— Это не суеверие, это подтверждённый объективной статистикой факт.

— Засунь свою статистику, знаешь, куда? Кто тебе сказал, что она объективна? Я, к примеру, не считаю бегство этой компании невезением. По крайней мере, у нас остался шанс увидеть их живыми. Вот если бы они не успели удрать и попали бы в лапки к нашему милому Соловейчику, тогда имело бы смысл причитать. И вообще, имей совесть! Тебе привалила неслыханная удача: монаршей милостью и моими молитвами ты избавлен на сегодня от рутиннейшей из работ. Как смеешь ты после этого жаловаться мне — мне, обречённому шерстить сотни владельцев малолитражек! — на невезение?

— По-моему, проверка врачей — работа ничуть не менее рутинная, чем проверка автолюбителей, — пробурчал Виктор.

— Не зли меня, Витек. Тебе никто не предлагает проверить всех врачей города. И даже сотую часть. Спорим, у Вязникова и Неман, вместе взятых, окажется не больше пяти знакомых эскулапов?

— Не буду я с тобой спорить. Пусть хоть один-единственный будет, его ещё сначала вычислить нужно, этого эскулапа. Представь, сколько народу придётся для этого опросить…

— Прекрати ныть! — зарычал Халецкий. — Не диво, что по понедельникам от тебя отворачивается фортуна, я бы на её месте тоже не захотел смотреть на твою кислую мину. Нечего заранее настраивать себя на неудачу. Вполне возможно, что все нужные сведения тебе дадут уже коллеги Вязникова. Или мать Надежды Неман — по телефону. Все, капитан Бекушев! Извольте убрать с глаз моих свою постную харю. Кругом, шагом марш!

Виктор ушёл, обиженный на «постную харю», а ещё больше — на нежелание Халецкого признать справедливость закона о понедельниках. Суеверие! О каком суеверии может идти речь, когда собрано столько фактов? Взять хотя бы минувшую ночь… До двенадцати все шло замечательно: они напали на след исчезнувшего Вязникова, казалось, ещё чуть-чуть — и след приведёт к его убежищу. Но наступил понедельник.

На звонок в квартиру Надежды Неман никто не ответил. Её соседи по лестничной клетке при виде милицейских удостоверений пришли в негодование:

— Вы что, издеваетесь? Вторую ночь подряд вытаскиваете нас из постели! Не могли пораньше прийти со своими вопросами?

— Да вообще — чего ходить-то? Мы ещё вчера сказали: ничего не знаем! И видеть не видели, и слышать не слышали, как к Надьке в квартиру вламывались. Чего вам от нас ещё нужно?

Когда возмущённый гвалт стих, Виктор с Борисом выяснили, что накануне ночью, точнее, ранним утром, сюда приезжала милиция — с автоматами и противогазами. Ворвались к Надежде в квартиру, никого не нашли и перебудили весь подъезд — спрашивали, не видел ли кто здесь ночью посторонних. Никто, ясное дело, ничего не видел — в пять утра нормальные люди спят, а не шастают по подъездам.

Они с Халецким отправились в местное отделение милиции и узнали, что вызов поступил от соседей Неман из другого подъезда. Звонивший, Виктор Крутиков, сообщил, что соседка перебралась к ним в квартиру через балкон и утверждала, будто её пытаются отравить газом. Туда отправили людей, но ни задержать злоумышленников, ни найти свидетелей, видевших, как они выглядели, на чем приехали и так далее, не удалось. Пострадавшие — сама Неман и её гости (мужчина, женщина и маленький ребёнок) — тоже скрылись в неизвестном направлении.

Поколебавшись, Бекушев и Халецкий рискнули навлечь на себя гнев Крутиковых, вызвавших милицию. К счастью, те ещё не спали — смотрели телевизор. Вера Сергеевна Крутикова, не скупясь на леденящие душу подробности, поведала о переживаниях прошлой ночи и довольно неплохо описала гостей Надежды. У оперативников не осталось сомнений, что речь идёт о Вязникове и Елизавете — подруге покойной Морозовой.

Невестка Крутиковой Нина дополнила рассказ Веры Сергеевны, признавшись, что помогла бежать всей честной компании — провела их через крышу в другой подъезд, подальше.

— Они боялись, что бандиты оставили кого-нибудь внизу наблюдать за подъездами, — объяснила она. — Я предложила отвести их через крышу к шестому подъезду, который выходит на противоположную сторону дома. Они сначала согласились, а потом, уже на крыше, эта женщина — Надежда — вдруг попросила впустить их во второй. Я напомнила, что он тоже выходит во двор, но она настаивала.

Виктор Крутиков тоже внёс в хронику событий свою лепту. Утомившись стоять на лестнице в ожидании милиции, которая, как водится, не торопилась, он, невзирая на протесты матери и жены, уже вернувшейся с прогулки по крыше, спустился во двор, надеясь хоть одним глазком увидеть бандитов. Разумеется, он принял меры предосторожности: вышел из дому, покачиваясь, будто пьяный. Замаскировался, словом. Потом, никого не увидев, спрятался в тени и стал дожидаться, когда бандиты выйдут из Надькиного подъезда. Бандиты все не выходили и так и не вышли до приезда милиции, зато Крутиков видел две шикарные иномарки, выехавшие со двора. Сначала под арку нырнула одна, — её номера Витя не заметил, потому что смотрел на подъезд, — потом другая. Тут уж Крутиков был начеку. Смекнул, что этот ночной исход иномарок подозрителен, и, когда машина притормозила перед аркой, вгляделся попристальнее и разобрал номер.

Халецкий без особого энтузиазма позвонил в автоинспекцию — он не очень верил в связь между ночным происшествием в квартире Неман и иномарками. Но когда выяснилось, что машина принадлежит Рубцову Владимиру Анатольевичу, проживающему во втором подъезде Надеждиного дома, зародыш энтузиазма робко шевельнулся в усталых милицейских душах. Тот факт, что от дома ночью отъехали две машины, мог быть простым совпадением. Но, учитывая, что Надежда попросила младшую мадам Крутикову впустить их во второй подъезд, ночной выезд машины, принадлежащей жителю второго подъезда, выглядел слишком многозначительным для совпадения. Виктор и Борис плюнули на приличия и отправились к хозяину «мерседеса» с поздним визитом. Однако, несмотря на поздноту визита, дома никого не застали.

Тогда они сдались. Позвонили ещё раз в дорожно-патрульную службу, попросили помочь с поисками машины и её владельца и поехали по домам — спать. По дороге Халецкого осенила очередная гениальная идея, но её воплощение все же решили отложить до утра.

Идея касалась исчезновения Петра Кронина. Евгений (Эжен) Кулаков, пересказывая историю, с которой явились к нему Вязников и Неман, упомянул, что в мужа Морозовой стреляли, но, когда оперативники попытались выяснить подробности, сказал, что ему ничего не известно. Вязников не заострял внимания на покушении, упомянул только, что оно не удалось. Значит, Кронин забрал ребёнка и тоже скрылся от греха подальше — решили тогда оперы. Но, как теперь выяснилось, бездетная Надежда Неман, спасаясь от ночных гостей, несла на руках полуторагодовалого ребёнка. А Петра Кронина в компании беглецов не было. Халецкий сделал вывод, что его все-таки подстрелили, хотя, возможно, и не насмерть. Вывод номер два представлялся очевидным: Эдуард и Надежда отвезли раненого к знакомому врачу и оставили на его попечении. И даже не просто к знакомому, а к очень хорошему знакомому — скорее всего, к близкому другу. Закон обязывает медиков сообщать об огнестрельных ранениях в милицию, и чужой не рискнул бы его нарушить.

Теперь Виктору предстояло найти этого врача. Сначала он поедет к Вязникову на работу, расспросит коллег Эдика. Если никому из них неизвестно, есть ли у Вязникова знакомые врачи, придётся искать просто знакомых и уже у них спрашивать про врачей. Если результата не будет, предстоит ехать к матери Надежды Неман (соседи Надежды назвали имя матери и район, где она живёт; точный адрес легко выяснить в ЦАБе). Если не повезёт и там, останутся ещё другие родственники, а также друзья, любовники, коллеги — в общем, роскошью человеческого общения Виктор будет обеспечен надолго.

«А мне непременно не повезёт, — думал Виктор. — Халецкий может говорить что угодно, но по понедельникам работать нельзя. Вкалываешь, как вол, а толку никакого. Возможно, на Бориса этот закон и не распространяется. Он вообще счастливчик, ему все достаётся легко, на блюдечке с голубой каёмочкой. А мне никто никаких блюдечек не поднесёт — ни с каёмочкой, ни без. Тем более в понедельник».

С этими мрачными мыслями Бекушев и появился у Вязникова на работе.

Первым, кого он увидел, был Василий Буянов. Некурящий директор рекламного агентства «Пульс» сидел на скамейке для курильщиков и вовсю дымил. Заметив оперативника, Буянов замер, потом решительно раздавил «бычок», встал и шагнул навстречу.

— Здравствуйте. Вы не скажете мне, как оформляется явка с повинной?

Халецкий сидел в кабинете начальника ОВД «Отрадное» и объяснял спешно собранным участковым их задачу. Перед каждым лежал список владельцев малолитражек, проживающих на территории соответствующего участка. Борис инструктировал милиционеров по поводу мер предосторожности, которые необходимо принять, чтобы не спугнуть маньяка, когда на столе начальника зазвонил телефон.

— Подполковник Губченко!.. Слушаю, Пётр Сергеевич… Да, он как раз у меня. Передать ему трубочку? — Начальник призывно помахал Халецкому. — Одну минуту!

Борис вскочил, в спешке уронив стул, и рванул к телефону.

— Слушаю!

— Тут тебе гаишники звонили, — ворчливо сказала трубка голосом Песича. — Засекли они твой … мерс при въезде с шоссе Энтузиастов на МКАД.

— Задержали?!

— Нет, передали на следующий пост. Говорят, сам успеешь подъехать. На пересечении с Ярославкой авария — … грузовик … в цистерну, легковушки в эту же … …. В общем, в ту сторону — … пробка — часа на два, не меньше. Знаешь гаишный пост на сто пятом километре? … туда.

— Можно вопрос, Пётр Сергеевич? Почему вы позвонили мне, а не Бекушеву? Нет, вы не подумайте, я не в претензии, просто любопытно. А как же маньяк?

— … ты, Халецкий. Нечего начальство поддевать. … с ним, с маньяком! Завтра поймаешь. А Бекушеву я звонил, он занят, … снимает показания с убийцы Козловского.

«Вот тебе, Витенька, и понедельник!» — обалдело подумал Халецкий, выронив трубку.

24

— В чем дело, Геша? За что босс на вас взъелся? — спросила Надежда, когда они с Эдиком устроились на задних сиденьях «мерседеса». — Какое отношение вы имеете к нападению на загородный дом?

Человек-гора неловко поёрзал в водительском кресле. Тема явно была ему неприятна, но оставить Надин вопрос без ответа он не посмел.

— Эти му… — прошу прощения — придурки нацепили маячок на машину Владимира Анатольевича и довели нас до места, ни разу не попавшись мне на глаза. Шеф считает, что виноват я. Вчера ночью он поручил мне проверить двор, а я никого не нашёл — стало быть, плохо искал. Но в одиночку невозможно обыскать такое большое пространство… да ещё в темноте. От одного спрятаться очень просто — перебегай себе с места на место да ныряй за деревья и детские домики. И в подъезде можно укрыться. Подъезды я не проверял, они же все на замках. А маячок наверняка прицепили, пока я в гараж ходил. Я первую машину подогнал к подъезду и пошёл за второй. У них минут семь было в запасе.

— Не расстраивайтесь, Геша, — попросила Надежда. — Вы совершенно не виноваты. И, поверьте, я сумею донести эту мысль до Владимира Анатольевича. Кстати, о чем он с вами так долго говорил? Все вас отчитывал? Или хоть что-нибудь объяснил? Что у них произошло?

— Ничего страшного. Эти типы вывели из строя сигнализацию и самонадеянно попёрли в дом. Даже не подумали, что система продублирована. Митяй, само собой, был начеку и скрутил обоих. Потом позвонил шефу. — Геша недоуменно покачал головой. — И как они отважились?.. Это ж какими психами нужно быть, чтобы пойти против Владимира Анатольевича!

— А кто он? — не сдержала любопытства Надежда. — Нет, я, конечно, знаю, что он — генеральный директор, президент и прочая и прочая… Владимир Анатольевич давал мне свою визитку. Но как он дошёл до жизни такой? Я к тому, что ещё десять лет назад ничто не предвещало его стремительного взлёта. Откуда на него свалилось богатство? Он что — неизвестный миру потомок барона Ротшильда?

Геша покосился на зеркальце, встретился с Надеждой глазами и торопливо перевёл взгляд на дорогу. Судя по растерянности, написанной на его физиономии крупными буквами, он явно не знал, имеет ли право ответить на этот вопрос.

— Если вы намерены молчать, Геша, мне в голову полезет всякая гадость, — шантажнула его Надежда. — Например, что ваш шеф промышляет работорговлей. Или сутенёрством. Могу поспорить, Владимир Анатольевич не будет вам благодарен за такие мои мысли.

Человек-гора изобразил нечто похожее на кукареканье осипшиго петуха, тяжело вздохнул и снова глянул в зеркальце.

— Владимир Анатольевич — знаменитая личность, — сказал он наконец. — Кличка Вова-танк ничего вам не говорит? Как раз лет десять назад его нанял на работу один авторитет по кличке Хорёк. Нанял, но не приблизил. По воровским понятиям Вова даже до шестёрки не дотягивал — не то что в блатных, и в приблатненных-то не ходил. Но Хорёк раз увидел его в драке и решил, что такой человек ему пригодится.

Понимаете, у Владимира Анатольевича очень высокий болевой порог. Удары, которые любого другого вырубят вчистую, на него не производят впечатления. А сила у него… вроде моей, сами знаете. Короче, Хорёк нанял его охранять ларьки на рынке, который контролировал. Там в основном кавказеры торгуют, и однажды скинхеды собрались там порезвиться. Наехали целой толпой, вооружились железными прутьями… Так Владимир Анатольевич их чуть ли не в одиночку раскидал. Страху нагнал! Они его — прутьями, а он, как зомби, — идёт вперёд, от ударов не уклоняется и даже не вздрогнет. После этого случая его Вовой-танком и прозвали.

А потом на рынок позарились ещё два авторитета. Договорились меж собой свалить Хорька, назначили стрелку и уложили там всех — и Хорька, и его подручных… Послали своих людей на рынок — объявить кавказерам, что они теперь будут платить дань новым хозяевам. Посланники назад не вернулись — загремели в больницу. Вова-танк на них живого места не оставил. Авторитеты послали против него целый вооружённый отряд. Вова голыми руками с ними разделался. Остатки бандитов вернулись к хозяевам совершенно деморализованные. Ясен перец, Вова после разборки с посланниками носил бронекостюм из кевлара. Но зрелище все равно вышло впечатляющее. Идёт человек прямо на автоматные очереди и не пошатнётся. А ведь пуля, даже из лёгкого ствола, через бронежилет такие синяки оставляет — как молотком по голому телу.

Тогда авторитеты решили пойти на Владимира Анатольевича войной. Конечно, в одиночку он бы не устоял, но к этому времени вокруг него собрались остатки Хорьковой группировки, да и кавказеры подсуетились — нашли людей ему в помощь. Короче, войну Владимир Анатольевич выиграл. Территория Хорька перешла к нему. И Яша Гельберг впридачу.

— А кто такой Яша Гельберг?

— Был у Хорька кем-то типа экономического консультанта. Башковитый мужик. Они познакомились на зоне: Яков Моисеич по хозяйственной части сидел. Но Хорёк относился к своему консультанту без всякого почтения, прислушивался к нему, только когда их мнения совпадали. А Владимир Анатольевич сразу Гельберга зауважал. Гельберг как-то ему сказал, что криминальный капитал очень ненадёжен, посоветовал заняться честным бизнесом. И Владимир Анатольевич проникся. Теперь у них с Яков Моисеичем целая деловая империя.

— М-да, кто бы мог подумать?.. — пробормотала Надежда себе под нос.

— Что, Надин, нет пророка в своём отечестве? — поддел её Эдик.

— И не говори, дорогой. И не говори…

Славик, бледный и осунувшийся после ночного дежурства, покачал головой.

— Не знаю, ребята… По-моему, все-таки нужно пригласить психиатра. Конечно, психиатр может подвести меня под монастырь, если стукнет кому-нибудь насчёт огнестрела, но самим нам, боюсь, не справиться. Парень сильно не в себе. У меня у самого мозга за мозгу заходит, когда я слышу, что он несёт. Чёрный ангел, явившийся за ним, светлый ангел, отпустивший его ненадолго на побывку — уладить дела сына, родовое проклятье каких-то ирландцев… Взбесившиеся лошади, сброшенный в пропасть экипаж, молодая хозяйка, перебравшая на балу в собственном замке и утонувшая по этому случаю в бассейне. Свихнувшийся с горя муж, пустивший себе пулю в лоб… Словом, готический роман, да и только. Да вы сами сейчас услышите. — Он посмотрел на Эдика. — Говоришь, вы с ним не слишком хорошо знакомы? Это жаль. Возможно, близкий человек поставил бы ему мозги на место. А эта девушка, Лиза? Она вроде хотела подъехать и привезти сына вашего Пети?..

— Славик, ну подумай сам! — вмешалась Надежда. — Везти среди ночи из-за города малого ребёнка! Давай сначала попробуем обойтись лёгкими средствами. Посмотрим, узнает ли Петя Эдика. А Мишутку привезём в следующий раз, когда ты будешь дежурить днём.