Любимый обманщик

Что за бредовая идея недавно приходила ему в голову? Вернуться в Карлайл, где он родился, жениться на простой девушке? А почему для этой цели не подходит Мелисса? Только тем, что каким-то мистическим образом появилась на его пути? И тем, что живет не в Карлайле! Теперь он отчетливо понимал: реальность, порою, прекраснее мечты, только люди стараются этого не замечать!

Он вдруг вспомнил фотографию, из-за которой Мелисса пролила столько слез, пережила столько стыда. Боже! Жизнь словно издевается над ним! Господи! Что же он наделал? Оттолкнул и предал единственную женщину, которая полюбила его не за деньги, не за щедрость, а просто за то, что он есть! Полюбила даже вопреки наговорам, сплетням и слухам, в которых, кстати, была большая доля правды!

Если бы не то злосчастное письмо! Он мог бы сейчас закупить оборудование для Йортома Шенли, вернуться и начать разработку участка, как ни в чем не бывало. Но он написал Мелиссе прощальное письмо. Он сам, своими руками отрезал себе путь к возвращению! От отчаяния он готов был утопиться хотя бы в ванне.

Накрытый стол поддразнивает сервировкой и ароматами. Но что за радость сидеть за ним в компании с самим собою? Сидеть и казниться собственной глупостью? Каяться в поступке, которого теперь не исправить?

Кристиан налил вина и выпил бокал. Затем снова наполнил его и осушил уже неторопливо, стараясь ощутить вкус. Но вино казалось пресным, как вода. Закуска тоже с трудом лезла в горло. Он съел небольшой ломтик паштета с грибами и почувствовал, что быстро пьянеет. Он пил всегда немного и почти одно только пиво. Но сегодня ему хотелось напиться основательно. Наблюдая, как все вокруг начинает кружиться в бесконечном хороводе, он наполнял бокал за бокалом, пока бутылка не опустела. Вино подействует на него точно снотворное. И через четверть часа он уже похрапывал, лежа на широкой кровати и завернувшись в длинный теплый шлафрок.

Мелисса вошла в рабочий кабинет и села в кресло за большущий письменный стол с двумя тумбами и тремя выдвижными ящиками. Она давно собиралась навести здесь порядок. И пусть простит ее Бенджамин: долгое время она не решалась приступить к задуманному. Ей было больно прикасаться к тем вещам, которые, казалось, хранили еще тепло рук доктора. Ведь это было его рабочее место, его любимый уголок в доме. Сегодня же Мелисса, чтобы занять себя чем-то, наконец готова была разобрать все бумаги, лежащие в ящиках, сложить архив Бенджамина в коробки и вынести в чулан. Чужие письма она, конечно, читать ни за что не станет. Это был стол Бенджамина с его секретами и тайнами. Хотя она понимала, что особо важных секретов от нее у мужа не существовало. Но где-то он хранил свою переписку с первой женой. Возможно, дневник. И мало ли какие важные только для него бумаги!

Незастегнутое голубое платье, надетое для Кристиана, сковывало движения и неприятно шуршало. Наряд явно не соответствовал задуманному.

Поэтому Мелисса поднялась в спальню, отыскала будничное коричневое платье из тонкой шерсти и переоделась. Пуговицы на платье были пришиты спереди, и застегнуть их не составило труда.

Поддаваясь первому порыву, она хотела выбросить голубое шелковое платье. Зачем оно ей теперь? Наверное, уже весь город знает о ее позоре. И этот наряд будет свидетельством такового. Однако, ругая себя за малодушие, в последний момент, когда она уже была готова сложить платье в бумажный пакет для мусора и выбросить его, она изменила свое решение. И не только потому, что ей стало жаль своего некогда любимого наряда. Это была память о Бенджамине: платье он подарил Мелиссе, когда они отправлялись в Туин-Фолс. Тогда, забирая ее из колледжа, он сделал много подарков.

Разгладив примявшиеся складочки и встряхнув платье, она убрала наряд на прежнее место. Пусть останется. Когда-нибудь ей снова встретится мужчина, похожий на Кристиана. А она сделается неуправляемой и точно хмельной от любви. Тогда она распахнет тяжелые створки шкафа, достанет свое голубое шелковое платье и… тотчас же вспомнит все.

Только интересно, что все? Мало ли что происходит между взрослыми людьми?! Он ничего ей не обещал, никакого предложения не делал! Значит, никаких претензий предъявить ему невозможно. Мелисса почувствовала, что негодование ее слабеет, и она успокаивается. Хватит злиться на мужчину, не упустившего того, что само плыло ему в руки. Пора приниматься за неотложные дела.

Она вошла в кухню, где верный Филипп уже растопил плиту и что-то готовил. Когда она появилась у него за спиной, он, услышав легкие шаги, вздрогнул и втянул голову в плечи.

— Фил, — произнесла Мелисса как можно спокойнее, — прости меня, пожалуйста! Я была совершенно не права! И искренне это признаю! Забудем все?!

Слуга обернулся и, настороженно поглядывая, пробормотал:

— Чего не бывает, мэм! Простите и вы меня, мэм! Я больше не буду лезть не в свои дела, мэм!

— То-то и оно, Фил! — она сокрушенно вздохнула. — Но признайся, старый проказник, кое в чем я права? — и Мелисса залилась своим приятным журчащим смехом.

— Да, мэм! По поводу заведения, мэм! И детей тоже, мэм! Но я забыл вам сказать, что на днях получил письмо от жены — от Одри! Она приглашает меня в гости, но я все равно боюсь ехать! Война сделала с нами что-то такое, что трудно объяснить, мэм! — он замолчал и нерешительно затоптался возле плиты, не зная, рассказывать ли дальше. Но в конце концов решился: — Ну, словно, Господь отступился от меня! Я из квакеров, мэм, как и Кристиан! Но мне пришлось убивать людей — я ходил на разведку с ножом, мэм. А потом заливал свое горе и свой страх виски! До войны я не знал вкуса спиртного, мэм! Одри написала, если я раскаялся, то все в порядке!

— Значит, ты скоро, возможно, уедешь, оставив меня совершенно одну? — Мелисса опечалилась. — А может быть, пригласить их всех к нам?! — Она сразу же обрадовалась найденному выходу.

— Это было бы неплохо, мэм, но учтите: гостей соберется немало. У меня было пятеро детей, а теперь у каждого из них по супругу, к тому же у меня пятнадцать внуков.

— Ты счастливый человек, Фил! Я очень рада за тебя! — произнесла Мелисса, машинально взяв с тарелки кусок хлеба с сыром. — Филипп, я совсем забыла, зачем пришла! Мне нужен упаковочный ящик, чтобы сложить в него архив Бенджамина. Если тебе не трудно, принеси в рабочий кабинет!

Она покинула слугу и отправилась разбирать бумаги покойного мужа. И только удобно устроившись в кресле, осознала, что и в самом деле оказалась перед перспективой остаться в одиночестве. Что она будет делать одна? Летом здесь не так уж плохо. Но ведь после лета наступит осень, потом зима с ветрами, дождями и ураганами. Она представила, как тоскливо будет ей. Ветер начнет стучать ставнями и плохо закрепленными черепицами, ломиться в дом, точно банда разбойников. Картина, нарисованная ее воображением, была столь печальной, что Мелисса попыталась выдавить слезы. Но ничего не получилось, видно, она уже выплакала все свои слезы.

Филипп подошел тихонько к двери и осторожно заглянул в кабинет. В руках он держал большой ящик.

— Можно войти, мэм? — он не решался переступить порог.

— Заходи, Филипп! И перестань изображать из себя жертву! — она спокойно улыбнулась. — Я уже попросила у тебя прощения. И постараюсь впредь никогда не поддаваться вспышкам ярости и не сеять вокруг себя зло! Обещаю! Но я человек, и всякое может случиться!

— Вы хотите разобрать все это сегодня? — поинтересовался Филипп, глядя на коробки, пакеты, записные книжки и просто какие-то списки, в большом количестве лежащие в одном из выдвижных ящиков стола.

— Да! Разберу сначала содержимое этого стола. Если будет не слишком поздно, примусь за второй. — Она извлекла из множества предметов, лежащих в столе, пакет из розовой бумаги, перевязанный черной атласной лентой. — Это письма Дельфины, первой жены Бенджамина. Конечно, я это читать не стану! Пусть их тайны так и останутся тайнами! — Она осторожно положила пакет на дно ящика.

— Мэм, вы укладываете сверток так, как мы, христиане, опускаем своих покойников в могилу. Остается только сказать напутственную молитву.

— Наверное, ты прав, Фил! — вздохнула печально Мелисса. И действительно начала беззвучно молиться.

— А теперь пойдемте на кухню. Пора пообедать. — Филипп, точно джентльмен, протянул ей руку.

— Пойдем, Фил! Спасибо тебе! Только никогда не упоминай в моем присутствии его имени, хорошо?!

В доме воцарились мир и согласие. Так всегда бывает, когда люди предполагают что скоро, вероятнее всего, расстанутся надолго, а может быть, и навсегда.

Проснулся Кристиан поздно. Кто-то осторожно, но настойчиво стучал в дверь номера. Молодой человек с трудом поднялся, закутался в халат и открыл дверь. Перед ним стоял вчерашний официант.

— Доброе утро, сэр! Можно забрать у вас столик, сэр?

— Заберешь после! У меня прорезался зверский аппетит, и я позавтракаю холодной пищей. — Кристиану не хотелось ни с кем встречаться. — И попрошу меня сегодня не беспокоить! А стол твой я с собой не унесу! Я еще не съезжаю, приятель! — Он вручил официанту чаевые и снова захлопнул дверь.

Оставшись один, он, чтобы освежиться, встал под холодный душ. Сегодня у него на душе было немного легче, потому что он принял решение. Правильное оно или нет, он еще не понял. Но твердо знал, что воплощение новых планов в жизнь надо начинать немедленно.

Приведя себя в порядок и позавтракав довольно плотно, Крис отправился в город. Он шагал по улицам, поглядывая по сторонам и присматриваясь к вывескам и объявлениям. Для этого выхода он принарядился в черный костюм и белоснежную манишку. На голове красовалась новая черная шляпа с серебряной пряжкой.

— Ты что-то загостился, приятель? — перед ним стоял кучер дилижанса, на котором почти месяц назад Кристиан въезжал в Туин-Фолс. — Благополучно съездил?

— Привет, Мэтью! Все отлично! — Кристиан подтолкнул указательным пальцем поля шляпы, открывая лицо и при этом натянуто улыбаясь.

— Да, что-то вид у тебя не слишком веселый, парень! — заметил Мэтью Уэст. — Что-то все же не так?! — Он был проницательный человек, с первой минуты знакомства видел своих пассажиров насквозь. — Говорят, у вас в Туин-Фолсе пришили какого-то чужака, замешанного в грабеже и убийстве!

— Так и есть, приятель, но я здесь ни при чем! — Кристиану стало не по себе. Отчего — он понять не мог. — Ты бы, Мэт, лучше рассказал, что новенького здесь, в Бойсе.

В Бойсе прослышали, что у вас нашли богатую жилу. Теперь компания «Западная» надеется подняться с колен. Управляющий чуть не разорил акционеров. А теперь многие шахтеры надеются найти себе там хотя бы временную работу!

— Что?! — подобного поворота событий, спровоцированных им же, Кристиан не ожидал. — Почти за сутки, проведенные им с Мелиссой в постели, он как-то неожиданно для себя отстал от жизни. Ну, ей-то простительно! Женщина столько времени не имела мужчины! А он не должен был расслабляться и на минуту. Впрочем, он и не расслаблялся, а все время думал о том, как незаметно смыться. И еще он думал о Мелиссе, что вовсе не удивительно, будучи в постели с такой женщиной — прямо настоящей тигрицей. — Я ничего толком не знаю, Мэт! Ездил по своим личным делам, которые решил благополучно. Вот и все!

— Ну, если надумаешь возвращаться — я к твоим услугам! Завтра с утра отправляюсь в Туин-Фолс! А мест в дилижансе сейчас может и не хватить — многие хотят попасть в этот город, так что не прогадай с отъездом, приятель!

Мэтью Уэст попрощался с ним и зашагал дальше по своим делам. А Кристиан, озадаченный, недовольный собой, остался стоять посередине улицы. Он как-то вдруг потерялся и не знал, с чего начинать воплощение старой мечты о доме, вложении полученных денег, спокойной безбедной жизни на Востоке.

Он понимал, что жизнь в Туин-Фолсе скоро забурлит. Он и сам приложил к этому руку, но слишком увлекся старыми мечтами. Да и возвращение в родные края приобретало все более размытые очертания, будто покрывалось туманом времени. В Карлайле он не был с самого окончания войны. А в Туин-Фолсе он был всего лишь вчера. Нет, уже позавчера! А казалось, миновало не менее полугода.

Только воспоминания о Мелиссе становятся все ярче и четче. Он понимает, что забыть эту женщину будет стоить немалых усилий. Тем более, что он совершенно не желает ее забывать.

И еще он хотел увидеть, как будут развиваться события в Туин-Фолсе дальше. Как наконец жизнь там станет благополучной и безбедной. Как у шахтеров, долгое время бывших безработными, появится хороший заработок. И их подрастающим детям не придется спускаться под землю в двенадцать-тринадцать лет.

Он решил перекроить не только свою жизнь, а жизнь целого города. И мысленно примерялся, хватит ли у него на это сил. Конечно, один он не справится. А если привлечь на свою сторону Сьюзан. Выбрать нового председателя Горной ассоциации, кого-нибудь из авторитетных шахтеров. Например, Гарольда Фосдика! Если ему поможет мистер Фосдик. В отношении его, Крис, правда, поступил не совсем порядочно и уехал, не дождавшись крещения младенцев. Но оставил малюткам немного денег. Оформил все необходимые документы на Йортома и Сьюзан.

И Мелиссе осталась половина состояния. Ей хватит денег надолго, тем более что она очень экономная женщина. И работу, которая приносит какой-никакой доход, она не собирается бросать. Дом он ей отремонтировал хорошо. Вот только сам все испортил своим дурацким письмом. И если по городу еще не поползли слухи о том, как он поступил с Мелиссой, с любимой горожанами «леди доктор», то это — его счастье. В противном случае в Туин-Фолсе ему появляться нельзя. Его погонят из города, словно трусливого койота.

— Эй! — рядом кто-то резко ударил хлыстом, и Кристиан отскочил ближе к стене дома, едва не сбив с ног какую-то уличную девицу.

— А, это ты, красавчик! — это оказалась Хелен и ухватила Кристиана за грудки. — Попался! Сегодня от меня ты не вырвешься! — угрожающе заявила она и попыталась кому-то подать знак.

Кристиан растерянно озирался. Он опять влип в какую-то неприятную заварушку. И, кажется, по наущению Хелен его собираются хорошенько поколотить. А парни в Бойсе, не однажды слышал он, чужаков не пропускают мимо своих кулаков. И тут он снова услышал свист хлыста и спасительно знакомый голос произнес:

— Эй! Крис! Прыгай сюда! — Это была Сьюзан. Она опять подняла свой хлыст. И если бы не быстрота реакции и цирковая ловкость, выработанная Хелен в уличных стычках, то девица могла улечься на асфальте с перебитыми лодыжками.

— Сью! Привет! — обрадовался Крис. — Что ты здесь делаешь, дорогая? — Он пристроился на козлах, где Сьюзан уступила ему место. Девушка была в замшевых индейских брюках и теплой куртке.

— Спасаю тебя, недоумок! Не видишь, что ли? — девушка смотрела на него презрительно и уничтожающе. — Я думала, что ты мчишься без остановок в свой, как там, Олбани или Карлайл. И надеешься, что полиция тебя не догонит!

Кристиан помалкивал. Сьюзан только добавила в его смятенные чувства еще большее ощущение вины и недовольства собой.

— Сью, послушай! — попытался он прервать ее. — Я никого не обманул!

Молчи, недоносок! Гляди-ка, как вырядился! Наверное, летел в казино, а Хелен рассчитывала твой полет прервать! И со своими покровителями потрепать тебя хорошенько! Никого не обманул?! А моего отца? А меня? А Марка?! Он до сих пор не верит, что ты сбежал. Ты же ему пообещал, что будешь шафером у нас на венчании!

— Прости, Сьюзан! — раскаянно произнес Крис.

— Мы все переживали, когда тебя в участок загребли. Да только говорить ничего не смели! Берегли честь твоей подружки! А ты о ее чести даже не вспомнил, когда полез к ней под одеяло! А Фил? Он почти с ума сошел!

— Остановись, Сьюзан! Мне Мелисса не подружка! Я знаю, что больше всех виноват перед ней! — вознегодовал Кристиан. — Прекрати!

— О, даже так! Ты же ее бросил, Крис! Бросил! — Сьюзан, ехидно сощурившись, наклонилась к нему и заглянула в лицо. — Ты, наверное, Туин-Фолс городом дураков считаешь! Крис, может, в твоем, как там, Олбани или Карлайле люди и готовы поверь всяким байкам, но в нашем Туин-Фолсе все держат ухо востро.

— Сью! — Кристиан недовольно дернул шеей. — Она… То есть миссис Коуплендл рассказала обо всем?

— Ты совсем обалдел, Крис! Станет она жаловаться на кого-то! Как бы не так! Она ходит с гордым и независимым видом! И не думай, что рыдает и оплакивает своего подлого дружка! — Сьюзан лихо взмахнула хлыстом, и упряжка весело помчалась вперед, потряхивая седоков на булыжниках. Сьюзан свернула с Мэйн-стрит в переулок и направила экипаж куда-то на окраину.

— Куда мы едем? — мрачно поинтересовался Кристиан.

— Ты чем-то недоволен, дорогой? — саркастически улыбнулась Сьюзан, погоняя лошадей.

— Просто интересуюсь, куда ты едешь? — Кристиану вдруг стало слишком жарко, манишка прилипла к телу. Бабочка, казалось, вознамерилась задушить его. Поэтому молодой человек сорвал ее с шеи, при этом сбивав набок шляпу и еле успев подхватить свой головной убор.

— Чего ты так нервничаешь, Крис? — продолжала издеваться Сьюзан. — А ты думал, что миссис Коуплендл сейчас рыдает и зовет назад своего любимого! Думаю, она справится с таким испытанием в ее жизни, как ты. И, кстати, в город вчера приехал новый доктор. У него еще нет большого опыта. Говорят, что собирается консультироваться у миссис Коуплендл. По возрасту он подойдет ей! Ему всего двадцать девять лет! И знаешь — он не женат! А вчера приходил к ней в гости. Естественно, чтобы выпить чаю и поговорить о будущей работе!

— Черт знает что! — разъярился Кристиан. Он готов был ударить девушку, лишь бы она замолчала. — Прекрати мне рассказывать всякие гадости! Я не желаю слушать! И ответь, наконец, куда ты везешь меня, Сью?!

— Уже приехали! — уже благодушно улыбнулась она. — Смотри сам! — Девушка спрыгнула с подножки фургона и, размашисто шагая, направилась в сторону приземистого кирпичного здания под жестяной крышей.

На скромной вывеске значилось: Дж. Бейч. «Торговля подержанным горнодобывающим оборудованием»

— Ты же не знаешь, что нужно покупать, Сыо! — остановил ее Кристиан. — Можно, я помогу тебе?!

— Согласна! Хотя Ролли составил список! — Сьюзан весело подмигнула ему. — Но торговаться буду я!

Мелисса почти заполнила принесенный Филиппом ящик всякими ненужными ей бумагами. На стол же она выложила бумаги, которые могли ей пригодиться: сложные рецепты из трав, химические смеси, списки статей по фармакологии, терапии, хирургии и гинекологии. Списки могли пригодиться не только ей, но и новому доктору.

Несколько часов назад он приходил к ней знакомиться. И оказался довольно симпатичным, но очень неуверенным в себе юношей. Джейкоб Андерсон, так отрекомендовался молодой человек, был высокого роста, худой, с длинными тонкими руками и сильными костлявыми ладонями, которые высовывались из коротковатых рукавов темно-серого пиджака.

У него были светло-голубые глаза с почти белыми ресницами, жесткие, прямые волосы соломенного цвета, зачесанные назад, прямой нос и совершенно безвольный подбородок.

Молодой человек отличался безукоризненными светскими манерами. Мелиссе пришлось накрывать стол в гостиной, чтобы прием не показался новому доктору слишком фамильярным.

Он пришел из города пешком, с восторгом описывал Мелиссе, насколько ему понравились красоты Туин-Фолса, и с завидным аппетитом поглощал приготовленное Филиппом рагу из молодого барашка с бобами и морковью. Запив плотный обед большой кружкой кофе с молоком и съев приличный кусок рисового пудинга, Джейкоб Андерсон совершенно освоился, извинился и попросил разрешения снять пиджак.

Мелиссе стало с ним скучно. Он быстро понял перемену ее настроения, поэтому, оставив список необходимых ему инструментов, удалился восвояси. А Мелисса вернулась в свой кабинет, чтобы продолжить разборку бумаг.

Было уже далеко заполночь, когда ящики стола наконец опустели. Большая часть бумаг перекочевала в коробку, заполнив ее почти доверху. Посреди стола лежала небольшая стопка бумаг, которые могли бы пригодиться Мелиссе и новому доктору.

Но в уголке ящика осталось несколько тоненьких писем, перехваченных бумажной лентой. На ленте четким убористым почерком доктора было написано: Крис Бентон.

Мелисса замерла, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Письма сложены так, что невозможно прочесть, кому они адресованы. Женщина долго сидела, выложив их на стол и не решаясь снять широкую белую опояску. Потом она подумала о том, что, если хотя бы одно письмо адресовано Кристиану, то его стоит ему отдать. А если письма написаны самим Кристианом, то из его сообщений можно многое узнать о поступках и характере молодого человека.

Пальцы у нее вздрагивали, когда она аккуратно сняла бумажную ленту. Конвертов оказалось четыре. Три были вскрыты и прочитаны. И посылались Кристианом доктору, судя по адресам и почтовым штемпелям на конвертах, из совершенно разных мест. Четвертый конверт оказался без адреса. На лицевой стороне стояла лаконичная надпись: «Кристиану Бентону в случае моей скоропостижной смерти».

Мелисса вздрогнула и выронила конверт. Было что-то мистическое в послании доктора молодому человеку. Доктор составлял данное письмо еще живым и здоровым. Адресат мог получить его только после — смерти доктора.

Стоит ли ей, вдове доктора, читать это письмо? Она не знала. Возможно, Кристиан уехал навсегда и никогда не узнает об адресованном ему доктором послании. Если только Мелисса не перешлет это письмо. Но куда перешлет? Он не сообщил в прощальной записке направления своей дороги. У нее нет адреса, по которому можно было бы разыскать его. Значит, она имеет полное право на то, чтобы распечатать конверт и прочесть письмо покойного мужа. А уж потом решать, насколько важно то, что хотел сообщить доктор Кристиану.

Стоп! Мелисса подумала, что есть некая странность в этом письме. Как мог доктор знать о том, что вскоре умрет? Он что, предвидел трагическую развязку? Интересно, с чем или с кем это связано?

Она разложила на столе три письма Кристиана. Даты на помятых конвертах были продублированы четким почерком Бенджамина. Для кого он проделал эту работу? Доктор обладал феноменальной памятью, в случае необходимости он мог бы воспроизвести дату любого из трех писем с точностью до одного дня. Впрочем, едва ли в этом была необходимость.

Но достаточно рассуждений! Мелисса хотела разобраться в запутанной истории отношений доктора Коуплендла и Кристиана Бентана. Почему письма именно Криса он сложил совершенно отдельной стопочкой?

Первое письмо было датировано декабрем семьдесят пятого года.

«Дорогой доктор! — прочла Мелисса на листе, вырванном из какой-то конторской книги. — Я пишу вам это письмо, сидя в номере дешевого придорожного отеля по пути Оклахома-Сити — Даллас, шт. Техас. Везде одно и то же. Скука и серость. Прошел год с небольшим с того времени, как я ударился в бега. Надеюсь, что для Марка наша с ним история закончилась вполне благополучно. Отец его — Сэмюэль Фишер, человек добрейшей души. И если мне больше не придется с ним встретиться, то я буду очень сожалеть об этом человеке! Сегодня сочельник и мой несчастный день рождения! Так тяжело встречать его без добрых отзывчивых людей, которыми являетесь вы, мистер Коуплендл и мистер Уоллер. Вы понимаете, что я имею ввиду вернейшего вашего помощника Филиппа. А также без моего робкого друга Марка Фишера и его неистовой подружки Сьюзан…»

Дальше шли рассуждения о превратностях жизни, о природе и погоде, о характерах и привычках местных жителей. В общем, письмо Кристиана не содержало для Мелиссы никаких интересных сведений, кроме своеобразных замечаний и остроумных бытовых зарисовок.

Второе письмо было написано через два года после первого. И было ему подобно. Кристиан опять вспоминал Филиппа, Марка, Сьюзан и Сэмюэля Фишера.

Третье письмо оказалось самым длинным. И самым интересным. Оно содержало массу сведений о штате Аляска и богатствах, словно в награду за суровый нрав природы, скопившихся на этом небольшом клочке земли.

«… Дорогой доктор! — обращался Крис в конце письма. — Вы даже представить себе не можете, как обильны богатства этой земли! Я прошел ее вдоль и поперек от полуострова Кенай на юге до мыса Барроу на севере. Ловил лосося и наблюдал его нерест на притоках Юкатана. Видел суровые, покрытые снегом вершины вулканов Илиамна и Катмай. Я провел на Аляске два тяжелейших года. Болел цингой, и чтобы не потерять зубы, ел сырое китовое мясо. Едва не погиб в ледяной пещере, на подступах к вершине Мак-Кинли! И полярные волки были готовы перегрызть мне глотку! А ведь загнало меня туда простое мальчишеское любопытство. Да, стоит признаться, в свои тридцать с лишком лет — я все еще безрассудный и глупый мальчишка! Когда-то я хотел узнать весь мир, чтобы вобрать его в себя. И только здесь, на самом краю земли, в холодном заливе Нортон, где в порту Ном разгружал торговые суда, я понял: мир огромен, и чтобы познать его, не хватит одной жизни. За те два года, что провел здесь, я заработал приличную сумму. И сегодня отправляю ее на ваше имя. Вы очень любознательный человек, доктор. Купите для своей библиотеки необходимых для вас книг. Через год-другой я приеду в Айдахо. И если на мою долю останется половина суммы, которая значится в банковском чеке, то буду вам очень признателен. Искренне ваш. Кристиан Бентон.

Декабрь 1880 года. Поздравляю вас с Рождеством!»

Мелисса уронила на колени несколько тонких листов бумаги, исписанных неровным, уже ставшим знакомым ей почерком. Несколько минут она сидела неподвижно. Письмо, шурша по подолу платья, сползло на пол. Подняв его с пола, женщина принялась перечитывать снова. Фитиль в лампе сильно коптил, она подкрутила его и продолжила чтение. Она не знала, как отреагировать на содержание письма! Какой стыд! Деньги вовсе не принадлежат доктору! Но почему он положил их на ее имя?! Зачем сделал это, поставив ее в неловкое положение перед Кристианом?! Где она теперь разыщет их владельца, чтобы вернуть сполна?!

Утреннее солнце окрасило стены кабинета в нежно-розовый цвет. День обещал быть теплым и ясным. Но темно было на душе у Мелиссы. Она сидела за столом и горько плакала, не в силах понять, почему так сложились ее отношения с Кристианом? Почему? Ведь на самом деле он, действительно, самый замечательный человек на всем белом свете! Она понимала, что по-прежнему ее сердце принадлежит только ему! Но как теперь быть? Неужели ему так трудно было во всем признаться ей?! Рассказать все честно, без утайки!

Конечно же, она бы, не раздумывая, отдала его деньги. Но он предпочел идти другим путем, начал плести эту сеть, в которую она угодила. Зачем ему понадобилось унижать ее ложью, интригами? Неужели он не понимает, что сделал ей очень больно? Неужели он такой бесчувственный?

Она горько всхлипнула и шмыгнула носом, точно обиженный ребенок.

Было слышно, как на кухне шумно возится Филипп. Вот он со стуком поставил перед плитой корзину с дровами. Громыхая кочергой, выгреб в жестяной лоток золу из поддувала. Громко мяукнула кошка. Видимо, в хозяйственном раже, Филипп придавил ей хвост или лапу. Но она продолжала крутиться возле него, и через минуту-другую, разозленный надоедливостью Лавли, он громко шикнул на нее.

В плите занялись дружным пламенем сосновые дрова. Даже в кабинет проник их смолистый аромат. Зашумел закипающий кофейник. Заскворчал на сковороде бекон. Филипп готовил для себя привычную утреннюю порцию омлета или яичницы.

Послышались осторожные шаги. Это Филипп подошел к двери кабинета, робко заглянул в приоткрытую дверь.

— Вы не спите, мэм?!

Мелисса не откликнулась, не подняла головы. Она не знала, что теперь делать. Кристиан подло поступил с ней, но она все равно продолжала его любить. И понимала, что ей будет очень трудно смириться с потерей.

— Доброе утро, мэм! — еще раз окликнул Фил, входя. — Мне кажется, вы вовсе не ложились, мэм! Вы так и просидели всю ночь? И в помещении пахнет масляной копотью.

— Ты прав, я совсем не спала сегодня, Фил! Найди себе стул и присядь! Мне нужно с тобой посоветоваться, Фил!

— А может, мы посоветуемся на кухне, миссис Коуплендл? — голос мужчины стал умоляющим. — Там и кофе готов, и омлет! Вы посмотрите на себя, мэм! Щеки ввалились, вокруг глаз — синяки! Так нельзя, детка! — Он с нежностью и жалостью смотрел на хозяйку.

— Пойдем, Фил! — Мелисса поднялась и отправилась на кухню, положив письмо Бенджамина в карман. Старик семенил следом.

Там он, словно заправская хозяйка, долил теплой воды в умывальник, накрыл на стол, порезал хлеб, наполнил чашки горячим кофе. Заодно напоил и кошку молоком. Усевшись за столом, дождался, пока Мелисса устроится напротив, поинтересовался:

— Не понимаю, что могло произойти за ночь, что вы так встревожились, мэм?!

— Понимаешь, Фил! — Мелисса быстро отпила немного кофе, поставила чашку на блюдце и горячо заговорила: — Я нашла письма мистера Бентона Бенджамину. И из них выяснила, что деньги ни мне, ни доктору не принадлежат и не принадлежали никогда.

К моменту разговора она совершенно успокоилась. И Фил как-то облегченно вздохнул. Но то, о чем сообщила ему Мелисса, вывело его из состояния временного успокоения.

— Как? — Филипп был поражен свалившейся новостью не меньше, чем чуть ранее Мелисса. — Не может быть! — Он откусил от ломтика хлеба и стал задумчиво жевать.

— Я тебе, Фил, сообщаю сущую правду! — Мелисса почувствовала голод и с аппетитом принялась за омлет. Филипп терпеливо ждал, что она сообщит дальше.

— Ну, и что с того? — старик недоумевал. — Он же словом не обмолвился об этом! Значит, пусть все остается, как есть! — спокойно заключил слуга.

— Нет, Филипп, нет, дорогой! Так нельзя! Он и приезжал, чтобы забрать свои деньги. А уехал ни с чем! И где его теперь можно найти, я не знаю! Не подумай только, что я собираюсь с ним встречаться и, не дай Бог, выяснять отношения!

— Хотелось бы верить, мэм! Простите! — Фил с сожалением посмотрел на Мелиссу, но она только открыто улыбнулась, чему он искренне порадовался.

— Ты знаешь, Фил, я почему-то боюсь открывать письмо Бенджамина, адресованное мистеру Бентону! И не знаю, что делать. Как мне поступить? Все же я должна узнать его содержание!

— Значит, вы, мэм, нашли письмо мистера Коуплендла Крису? — Фил озадаченно почесал в затылке черенком вилки. — И что же делать?

— Может быть, мне посоветоваться с мистером Джозефом Баллардом? Как ты считаешь? — Мелисса пытливо вглядывалась в лицо Фила.