Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Джек Райан (№9) - Радуга Шесть

ModernLib.Net / Триллеры / Клэнси Том / Радуга Шесть - Чтение (стр. 44)
Автор: Клэнси Том
Жанр: Триллеры
Серия: Джек Райан

 

 


— Хорошо, милая. — Для женщин так просто управлять мужчинами, думал Доминго, глядя на почти пустую кружку и мечтая о второй. Как приятно пить пиво в клубе, обсуждая профессиональные вопросы в комфортабельном неформальном окружении друзей, но сейчас он находился не дальше пятидесяти футов от жены, за исключением времени, когда ему приходилось выполнять задания, и на случай, когда они не вместе, у нее был номер его бипера. Ребенок уже опустился, что бы это ни значило, думал Динг, — да нет, он знал, что это значит скорое приближение родов, хотя сам термин «опустился» был для него загадкой. Но теперь все это означало, что ему разрешено пить только одну кружку пива за вечер, хотя он мог оставаться совершенно трезвым после трех кружек, может быть, даже четырех.

Они сидели рядом в удобных креслах. Динг пытался одновременно смотреть на экран телевизора и читать разведывательные документы. Каким-то образом он вроде сумел овладеть этим искусством, к удивленному раздражению своей жены, которая читала медицинский журнал и делала пометки на полях глянцевых страниц.

* * *

Положение мало чем отличалось в доме Кларка, хотя там в видеомагнитофон была вставлена кассета и на экране шел какой-то фильм в сопровождении музыки.

— Есть что-нибудь новое в офисе? — спросила Сэнди.

В офисе, подумал Джон. Она так не говорила, когда он возвращался после выполнения задания. Нет, тогда было: «У тебя все в порядке?» Этот вопрос всегда задавался с ноткой беспокойства, хотя он никогда — ну почти никогда — не говорил ей о том, чем занимался, когда его не было дома. И все-таки Сэнди знала, что это несколько отличалось от проведения времени за письменным столом. Так что это было еще одним подтверждением того, что теперь он стал гражданским лицом. Спасибо, милая, подумал он.

— Нет, ничего особенного, — ответил Джон. — А у тебя в больнице?

— Автомобильная катастрофа сразу после ленча. Ничего серьезного.

— Как дела у Пэтси?

— Она будет отличным доктором, когда научится не так беспокоиться. Но я, понимаешь, работала в отделении скорой помощи больше двадцати лет, верно? Она знает больше меня в теоретической области, но ей нужно овладеть и практической стороной. И все-таки, знаешь, она быстро постигает практическую медицину.

— Тебе никогда не хотелось стать врачом?

— Думаю, я смогла бы, но в то время не было для этого времени, помнишь?

— Как относительно родов?

Это заставило Сэнди улыбнуться.

— Я была точно такой же нетерпеливой. Когда достигнешь этой точки, то единственное, о чем думаешь, — это желание, чтобы все прошло как можно скорее.

— Есть основания для беспокойства?

— Нет, доктор Рейнольдс — отличный акушер, да и у Пэтси все в порядке. Просто я не уверена, что готова стать бабушкой, — добавила Сэнди с улыбкой.

— Я знаю, как ты себя чувствуешь, дорогая. В любое время, да?

— Ребенок вчера опустился. Это означает, что она готова.

— Кто родится? — спросил Джон. — Он?

— Почти все думают так, но мы точно узнаем только после родов.

Джон что-то проворчал. Доминго настаивал, что родится обязательно мальчик, такой же привлекательный, как его отец, и говорящий на двух языках, утверждал Динг с озорной латинской улыбкой. Ну что ж, у него мог быть зять и похуже. Динг был умен, овладевал всем с быстротой, которой можно только позавидовать, продвинулся от молодого сержанта до оперативника ЦРУ, пользующегося всеобщим уважением, получил степень магистра в университете Мейсона, иногда думал о том, чтобы потратить еще два года и получить степень доктора философии. Может быть, в Оксфорде, рассуждал он на прошлой неделе, если ему дадут два года отпуска, чтобы это стало возможным. Представьте себе, какой пинок в зад — «чикано» из восточного Лос-Анджелеса наденет мантию доктора Оксфордского университета! Не исключено, что придет время, и он займет должность директора ЦРУ, и вот уж тогда это будет совершенно невыносимо. Джон улыбнулся, отпил немного «Гиннесса» и снова повернулся в сторону телевизора.

Попов сказал себе, что он обязан присутствовать при этом. Сейчас он снова был в Лондоне, поселился в отеле средней руки, перестроенном из ряда частных домов, соединенных друг с другом галереями. Каждый из этих домов не только перестроили, но и обновили. Да, он должен посмотреть на это. Это будет первой террористической операцией, которую он увидит. У них был настоящий план, хотя и предложенный Биллом Хенриксеном, но Грэди с готовностью принял его. План действительно обладал разумной тактической концепцией и был выполним, до тех пор пока ирландцы знают, когда нужно закончить операцию и скрыться. В любом случае, Дмитрий хотел своими глазами видеть, как пройдет операция, чтобы знать, можно ли ему позвонить в банк, переделать пароль, переведя, таким образом, деньги на свой собственный счет, и затем... исчезнуть с лица земли, переехав туда, куда ему хочется. Грэди даже не пришло в голову, что существует по крайней мере два человека, которые могут дать команду о переводе денег, находящихся на номерном счете. Возможно, Шон оказался доверчивым человеком, подумал Попов, какой странной ни казалась эта мысль. Он с готовностью согласился на контакт со своим бывшим другом из КГБ, и хотя Грэди поставил на пути два важных препятствия — деньги и кокаин — после того, как они были доставлены, он немедленно согласился на проведение операции. Это поразительно, подумал Попов, теперь, когда у него появилась возможность тщательно обдумать все происшедшее. Но он сядет в свой арендованный «Ягуар», поедет к Герефорду и будет наблюдать. Это не окажется слишком трудным или слишком опасным, если он проделает все должным образом... С этой мыслью он опрокинул свой последний стакан «столичной» и выключил свет.

* * *

Этим утром они проснулись в одно и то же время. Доминго и Патриция в одном доме, Джон и Сандра — в другом, открыли глаза в 5.30, когда зазвенели их будильники. Обе пары приспособили свое обычное поведение к расписанию дня. Женщины должны быть в больнице в 6.45 к началу их утренней смены с 7.00 утра до 15.00 в отделении скорой помощи, поэтому в обоих домах первыми пошли в ванные комнаты женщины. Тем временем мужчины прошлепали босиком в кухни, чтобы включить электрические кофейники, затем забрали утренние газеты со ступеней крыльца и включили радио, прослушивая последние новости ВВС. Через двадцать минут произошел обмен ванными и газетами, и еще через пятнадцать минут обе пары сели в кухнях за завтрак, хотя в случае Доминго завтрак состоял из чашки кофе, потому что он всегда завтракал со своей группой после утренних упражнений. В доме Кларка Сэнди экспериментировала с жареными томатами, местным лакомством, которому она пыталась научиться, но которое ее муж решительно отвергал по «патриотическим» соображениям как американский гражданин. К 6.20 пришло время для женщин одеваться в соответствующую форменную одежду, для мужчин — делать то же самое, и вскоре после этого все вышли из домов.

* * *

Кларк не занимался физическими упражнениями с группами. Он наконец признался себе, что был слишком старым, чтобы выдержать такую нагрузку, но приходил примерно в то же время и проделывал примерно такие же ежедневные упражнения. Они мало чем отличались от тех, которые он делал, будучи «морским котиком», хотя без дальнего заплыва — здесь был плавательный бассейн, но недостаточно большой, на его вкус. Вместо этого Джон пробегал три мили. Боевые группы пробегали пять, хотя... и он со стыдом признался себе, в более высоком темпе. Для мужчины своего возраста Кларк знал, что он находится в великолепной физической форме, однако поддерживать ее с каждым днем становилось все труднее, и следующим крупным верстовым столбом на его дороге к смерти была цифра «шестьдесят». Ему казалось странным, что он больше не был тем молодым парнем, полным сил и энергии, когда женился на Сэнди. Казалось, что кто-то отнял у него что-то, но, если такое случилось, Джон Кларк не заметил этого. Просто произошло так, что в один прекрасный день он оглянулся вокруг и обнаружил, что стал другим по сравнению с тем, кем он себя считал. Не слишком приятный сюрприз, сказал он себе, заканчивая третью милю. Струйки пота сбегали по его усталым ногам, и ему требовался второй душ за это утро.

По пути к штабному зданию он увидел Алистера Стэнли, выходящего из дома, чтобы заняться своими утренними упражнениями. Ал был моложе его на пять лет, и, наверно, у него все еще сохранялась иллюзия молодости. Они стали хорошими друзьями. Стэнли обладал инстинктами, особенно в области разведывательной информации, и был отличным оперативником в своих странных британских традициях. Подобно замаскированному окопу для снайпера, подумал Джон, Стэнли не казался чем-то заслуживающим второго взгляда до тех пор, пока вы не посмотрели ему в глаза, и даже тогда вам надо знать, что вы ищете. Он хорошо выглядел, имел щеголеватую внешность, светлые волосы и веселую улыбку, обнажающую белые зубы, но, подобно Джону, ему приходилось убивать во время операций, и, подобно Джону, его не мучили из-за этого ночные кошмары. Говоря по правде, он больше подходил для роли командира, чем Кларк, и последний откровенно признавался себе в этом, но только себе. Оба так же соперничали друг с другом, как если бы им было по двадцать, и ни один не хвалил другого просто из вежливости.

Приняв душ, Кларк вошел в свой кабинет, сел за письменный стол и принялся за утреннюю канцелярскую работу, про себя проклиная ее за затраченное время и за то, что приходилось думать о таких «бесполезных» вещах, как финансирование и бюджет. Справа в ящике стола лежала его «берет-та-45», доказательство того, что он не был еще одним государственным служащим. Сегодня у него не будет времени пройти на стрельбище и поиграть в войну. По иронии судьбы, прежние подвиги со стрельбой, драками и так далее обеспечили продвижение по службе, но взамен лишили его теперь возможности доказать, что и он принадлежит к «военному сословию», сделав чиновником.

Миссис Форгейт пришла вскоре после восьми, заглянула в кабинет босса и увидела недовольное выражение, с которым он занимался административной работой, в отличие от чтения разведывательных материалов или занятия оперативными проблемами, которые, по крайней мере, казались ему интересными. Она вошла, чтобы запустить его автоматическую кофеварку, услышала обычное ворчливое утреннее приветствие, затем вернулась к своему столу, проверив кодированный факсимильный аппарат в поисках того, что должно немедленно попасть на стол босса. Там не было ничего. В Герефорде начался обычный день.

* * *

Грэди и его люди тоже проснулись. Они принялись за свой завтрак, состоящий из яиц, чая, бекона и тостов, поскольку типичный ирландский завтрак мало отличался от английского. По сути дела, между этими странами было мало различий в основных привычках, обстоятельство, которое не занимало мысли Грэди и его людей. Оба сообщества были вежливыми и крайне гостеприимными к приезжающим. Граждане обеих стран приветливо улыбались друг другу, трудились более-менее усердно на своих рабочих местах, многие смотрели одни и те же телевизионные программы, читали те же спортивные страницы газет и занимались теми же видами спорта, которые в обеих странах вызывали подлинно национальный интерес. Они пили одинаковое количество одинаковых сортов пива в пабах, которые могли легко находиться в той или другой стране, вплоть до раскрашенных вывесок и названий, которые они носили.

Однако они посещали разные церкви и говорили с различными акцентами, которых не замечали посторонние, но для них они казались совершенно различными. Различие в звучании оставалось важной частью каждодневной жизни, но глобальное телевидение постепенно меняло это. Человек, приехавший из жизни, проходившей на пятьдесят лет раньше, заметил бы, что много американизмов вошло в общий язык, но такой процесс происходил так постепенно, что живущие в это время почти не замечали его. Такова была ситуация, общая для стран с революционными движениями. Расхождения были незначительны для посторонних наблюдателей, но тем более увеличивались для тех, кто защищал перемены. Это доходило до такой степени, что Грэди и его люди рассматривали сходство в английском языке просто как камуфляж, который облегчал проведение их операций, а не сходство, способное сблизить их страны. Люди, с которыми они могли бы выпить пинту и вступить в обсуждение особенно хорошего футбольного матча, были для них такими же чужими, как марсиане, и потому убивать их казалось так просто. Они были неодушевленными вещами, а не «приятелями». Хотя это может показаться безумием для объективного постороннего наблюдателя, такое представление было внушено им настолько глубоко, что они обращали на него не больше внимания, чем на воздух в это ясное, чистое утро, когда они направились к своим грузовикам и автомобилям, готовясь к проведению сегодняшней операции.

* * *

В 10.30 утра Чавез и его группа подошли к внутреннему стрельбищу для тренировки в меткости стрельбы. Дейв Вудс был уже здесь и разложил коробки с патронами для членов Группы-2 по соответствующим местам. Как и накануне, Чавез решил сосредоточиться на стрельбе из пистолета, не затрагивая более простого в использовании «МР-10», из которого мог хорошо стрелять любой человек с двумя здоровыми глазами и действующим указательным пальцем, нажимавшим на спусковой крючок. В результате он вернул инструктору коробки с десятимиллиметровыми патронами, обменяв их на две коробки федеральных пистолетных патронов калибра 0,45 «хайдро-шок», изготовленных в Америке, с огромным углублением в головной части пули, в котором, казалось, можно смешивать коктейли или что-то вроде этого, по крайней мере создавалось такое впечатление.

Подполковник Мэллой и его летный экипаж, состоящий из лейтенанта Гаррисона и сержанта Нэнса, вошли в помещение, когда Группа-2 взялась за работу. Они были вооружены стандартными пистолетами «беретта-М9», которые выдавались летчикам.

Для этих пистолетов использовались патроны калибра девять миллиметров с пулями, полностью заключенными в металлическую оболочку, как это предписано Гаагской конвенцией. Америка так и не подписала конвенцию, оговаривающую, что следует использовать на поле боя и что запрещается. Тем не менее она соблюдала эти правила.

Солдаты групп специальных операций «Радуги» пользовались другими, более эффективными патронами, исходя из того, что они применяют их не на поле боя, а скорее борются с преступниками, не заслуживающими того снисхождения, на которое имеют право другие враги, хорошо организованные и одетые в военную форму.

Все, кто задумывался над этим вопросом, находили его немного безумным, но они знали, что в мире не существует твердых правил и что события, происходящие в нем, вообще лишены здравого смысла, и поэтому стреляли патронами, выданными им. В случае стрелков «Радуги» им полагалось тратить не менее сотни в день. Мэллой и его экипаж расстреливали примерно по пятьдесят патронов в неделю, но они не были стрелками, и их присутствие на стрельбище являлось просто проявлением вежливости. Между прочим, сам Мэллой был отличным стрелком, хотя и стрелял, держа пистолет в одной руке, как этому когда-то учили американских военнослужащих. Гаррисон и Нэнс пользовались более современной «стойкой Вивера», при которой рукоятку пистолета сжимают обеими руками. Помимо прочего, Мэллой испытывал ностальгию по пистолету с патронами калибра 0,45, из которого стрелял в молодости. Но американские вооруженные силы перешли на оружие с пулями меньшего калибра, чтобы не расстраивать вооруженные силы стран, входящих в НАТО, хотя такие пули проделывали значительно меньшие отверстия в людях, в которых им полагалось стрелять.

* * *

Девочку звали Фиона. Ей скоро должно было исполниться пять лет, и она упала с качелей в своем детском саду. Деревянные щепки оцарапали ей кожу, но было также опасение, что при падении она могла сломать лучевую кость в левой кисти. Сэнди Кларк держала руку плачущей девочки. Очень бережно и осторожно она манипулировала маленькой рукой, но интенсивность ребячьих слез не уменьшалась. Кисть не была сломана, ну может быть, совсем крохотная трещинка, но, скорее всего, не было даже этого.

— Пошли, сделаем рентгеновский снимок, — сказала Пэтси, передавая ребенку виноградный леденец. Этот прием действовал одинаково эффективно в Англии и в Америке. Слезы прекратились, девочка воспользовалась здоровой правой рукой и зубами, чтобы содрать пластмассовую обертку с леденца, и сунула его в свой маленький прелестный ротик. С помощью влажной марли Сэнди очистила руку. Необходимости в швах не было, на руке всего лишь несколько неприятных царапин, которые она покроет сейчас антисептиком и наклеит две больших полоски лейкопластыря. Отделение скорой помощи не было таким занятым, как аналогичные отделения в Америке. Во-первых, оно находилось в сельской местности, и потому здесь было меньше возможностей получить серьезную травму. На прошлой неделе сюда привезли фермера, которому едва не оторвало руку, попавшую в какую-то сельскохозяйственную машину, но в тот день у Сэнди и Пэтси был выходной. Здесь происходило меньше тяжелых автомобильных катастроф, чем в таком же американском районе, это объяснялось тем, что британцы, несмотря на более узкие дороги и не столь строгие ограничения скорости, ездили, казалось, гораздо осторожнее. Это был факт, из-за которого обе американские медички недоумевали. В общем, их работа была относительно цивилизованной.

По сравнению с американскими стандартами в больнице работало больше обслуживающего персонала, и благодаря этому рабочая нагрузка каждой была меньше, что немало удивляло обеих американок. Через десять минут Пэтси посмотрела на рентгеновский снимок и убедилась, что кости в крохотной кисти девочки были целыми. Через тридцать минут Фиона отправилась обратно в свой садик, где подошло время ленча. Пэтси села за стол и принялась читать последний номер медицинского журнала «Ланцет», а ее мать вернулась к своему рабочему месту, где приходилось стоять, и начала беседовать с коллегой. Сэнди Кларк обратила внимание на то, что ее английская подруга не видела огнестрельного ранения за все время работы в больнице. В больнице Виллиамсбурга, штат Виргиния, где она работала раньше, пострадавшие от огнестрельных ран появлялись почти ежедневно. Это обстоятельство привело в ужас англичанку, но являлось частью обычной работы для американской медсестры.

* * *

Герефорд не был, строго говоря, сонным городом, однако автомобильный транспорт все-таки не превращал его в крупный город, полный мчащихся автомобилей. Грэди сидел в своей арендованной машине, следуя за грузовиками к месту назначения, причем ехал медленнее, чем обычно, по крайней левой полосе движения, потому что он рассчитывал на более густой транспортный поток, и, соответственно, план предусматривал больше времени на поездку. Он мог ехать быстрее и потому начать операцию раньше, но Грэди был методичным человеком, и после того, как план составили, он придерживался его почти буквально. При этом каждый знал, что должно случиться и когда. Для непредвиденных случаев у каждого боевика был сотовый телефон с системой быстрого набора, мгновенно соединяющий его с другими членами группы. По мнению Шона, это мало отличалось от тактических радио, находившихся у солдат.

Вот показалась больница. Она располагалась в нижней части небольшого склона.

Площадка для парковки автомобилей рядом с больницей почти не занята. Может быть, в ней было не слишком много пациентов, занимавших больничные койки, или, возможно, посетители ушли на ленч, перед тем как вернуться в больницу и повидаться со своими родственниками.

Дмитрий остановил свой арендованный автомобиль на обочине шоссе. Сейчас он находился примерно в половине километра от больницы и с вершины холма видел две ее стороны, главный и боковой входы, последний для пациентов отделения скорой помощи. Он выключил двигатель, нажал на кнопку, опускающую боковые стекла, и стал ждать, надеясь увидеть, что произойдет дальше. На заднем сиденье лежал недорогой бинокль 7x35, купленный в аэропорте. Попов решил воспользоваться им. Рядом с ним на соседнем кресле находился сотовый телефон, который он мог использовать в случае необходимости. Он увидел, как к больнице подъехали и остановились три тяжелых грузовика, гораздо ближе к ней, чем его автомобиль, но, как и он, способные перекрыть оба входа — главный и боковой.

И тут у Попова возникла безумная мысль. А почему бы ему не позвонить этому парню Кларку в Герефорд и не предупредить его о том, что сейчас произойдет? Ведь он, Попов, не хотел, чтобы террористы уцелели сегодня? Если все они погибнут, то у него будет больше пяти миллионов американских долларов, и тогда он сможет исчезнуть с лица земли. Он прочитал несколько туристских брошюр, и острова Карибского моря манили его. Там он найдет полный комфорт — честная полиция, бары, сердечные и дружелюбные люди, а также спокойная, неспешная жизнь. И он будет находиться недалеко от Америки, куда он сможет приезжать, чтобы контролировать инвестиционные фонды, куда вложит свои деньги...

Но... нет. Все еще оставался шанс, что Грэди уцелеет во время операции, и Попову совсем не хотелось, чтобы его преследовал этот жестокий и безжалостный ирландец.

Нет, будет гораздо лучше, если он предоставит событиям возможность развиваться, как это было предусмотрено. Поэтому он сидел в автомобиле с биноклем на коленях, слушая классическую музыку, которую передавала одна из радиостанций ВВС.

* * *

Грэди вышел из «Ягуара», открыл багажник, достал оттуда сверток и положил в карман ключи. Тимоти О'Нил спустился с шоферского сиденья микроавтобуса — он предпочел именно такую машину — и стоял рядом с ней, ожидая, когда к нему присоединятся остальные пятеро. Через несколько минут все были на месте. Тимми взял свой сотовый телефон и нажал на кнопку быстрого набора. В ста ярдах от него раздалось щебетание телефона Грэди.

— Да?

— Мы на месте и готовы, Шон.

— Тогда приступайте. Мы тоже готовы. Желаю удачи, друг.

— Очень хорошо, мы входим.

О'Нил был одет в коричневый комбинезон разносчика пакетов. Он пошел к боковому входу больницы, держа в руках большую картонную коробку. За ним шли еще четверо, одетые в гражданскую одежду, с такими же коробками в руках, аналогичного размера, но другого цвета.

* * *

Попов с раздражением посмотрел в зеркало заднего вида. На обочину дороги съезжал полицейский автомобиль. Через несколько секунд из него вышел констебль и направился к автомобилю Попова.

— У вас какие-нибудь проблемы, сэр? — спросил он.

— О нет, никаких, то есть я уже позвонил в компанию, у которой арендовал машину, и они посылают кого-то, понимаете?

— Что случилось? — поинтересовался полицейский.

— Я не уверен. Двигатель заработал как-то странно, я подумал, что лучше всего остановиться на обочине и выключить зажигание. Как бы то ни было, — повторил русский, — я позвонил в компанию, и они посылают кого-то, чтобы разобраться на месте.

— Ну тогда все в порядке. — Полицейский констебль потянулся, и Попову показалось, что он съехал на обочину как для того, чтобы подышать свежим воздухом, так и чтобы оказать помощь попавшему в беду автомобилисту. Время для этого, подумал он, могло быть выбрано и получше.

* * *

— Чем могу помочь? — спросил клерк, сидящий за столом приемного отделения.

— Мне нужно передать это доктору Чавез и медсестре... — он посмотрел на листок бумаги на коробке, что казалось ему ловким актерским приемом, — Кларк. Сегодня они здесь? — спросил Тимми О'Нил.

— Я сейчас позову их, — сказал с готовностью клерк и направился в рабочее помещение больницы.

Рука солдата ИРА скользнула внутрь коробки, готовясь откинуть крышку. Он повернулся и кивнул остальным четырем, которые вежливо ждали позади него.

О'Нил приложил палец к носу, и один из них, его имя было Джимми Карр, вышел наружу. Там стоял полицейский автомобиль, «Рейндж-Ровер» белого цвета, с оранжевыми полосами вдоль боков. Полицейский, сидящий внутри, ел сандвич. Он остановился в удобном месте, чтобы съесть свой ленч, убивая время, пока ничего не происходит. Он увидел человека с картонной коробкой в руках, походившей на коробку с цветами, стоящего у входа в приемное отделение скорой помощи. Полицейский заметил, как только что в эту дверь вошло еще несколько человек с такими же коробками в руках, но это была больница и люди приносят цветы тем, кто находится внутри... но даже в этом случае мужчина с большой белой коробкой смотрел на полицейский автомобиль, как это часто делают люди. Коп посмотрел на мужчину, главным образом из любопытства, хотя его полицейские инстинкты начали пробуждаться.

* * *

— Я доктор Чавез, — сказала Пэтси. О'Нил заметил, что она почти такого же роста, как и он, и очень беременная, — это было видно под ее белым медицинским халатом. — У вас есть что-то для меня?

— Да, доктор, есть. — Затем подошла вторая женщина, они поразительно походили друга на друга — он понял это с первого же момента, когда увидел их. Это мать и дочь... значит, наступил решающий момент.

О'Нил откинул крышку с коробки и мгновенно извлек оттуда автомат «АКМС». Он посмотрел на него и потому не заметил широко открытые от шока глаза на лицах двух женщин, стоящих перед ним. Правой рукой он достал магазин из коробки и вставил его в автомат. Затем он сменил руки, обхватил правой рукой приклад, а левой отвел затвор в боевое положение. На все это ему потребовалось меньше двух секунд.

Пэтси и Сэнди замерли на месте, как это обычно происходит с людьми при виде направленного на них оружия. Их глаза были широко открыты, лица побледнели от шока. Слева кто-то закричал. Позади этого разносчика остальные трое держали теперь такие же автоматы, направив их на присутствующих в приемном отделении, и обычный день в отделении скорой помощи превратился во что-то совершенно другое.

* * *

Снаружи Карр открыл картонную коробку и с улыбкой направил автомат на полицейский автомобиль, находящийся всего в двадцати футах от него. Двигатель полицейской машины работал, и первой реакцией копа было уехать и доложить о случившемся. Его левая рука сдвинула селектор автоматической коробки передач в положение «назад», а нога надавила на педаль газа, заставив машину дернуться задним ходом. Ответ Карра был автоматическим. Он поднял автомат, отвел назад затвор, прицелился и нажал на спусковой крючок, выпустив очередь из пятнадцати патронов в ветровое стекло автомобиля. Результат оказался мгновенным. «Ровер» ехал назад относительно прямо, но в тот момент, как пули начали впиваться в полицейского, машина свернула вправо и уперлась в кирпичную стену больницы. Здесь она замерла, поскольку давление ноги на педаль газа прекратилось. Карр подбежал к автомобилю, заглянул внутрь, чтобы убедиться в том, что на свете стало одним полицейским констеблем меньше, и это не было для мира такой уж большой потерей.

* * *

— Что это? — раздался риторический вопрос полицейского констебля, пришедшего, чтобы оказать помощь Попову. Это был действительно риторический вопрос, потому что треск выстрелов автоматического оружия невозможно спутать ни с чем иным. Он повернул голову, увидел, как полицейский автомобиль, — двойник его собственного, — с ревом рванулся назад, затем остановился, к нему подошел мужчина, заглянул внутрь и пошел прочь. — Проклятие!

Дмитрий Аркадьевич сидел неподвижно в своей машине, наблюдая за полицейским, который подходил к нему, чтобы оказать ненужную помощь. Констебль подбежал к своему автомобилю, сунул внутрь руку и достал радиомикрофон. Попов не слышал, что он говорил, но, с другой стороны, в этом не было необходимости.

* * *

— Мы взяли их, Шон, — прозвучал голос О'Нила в телефоне Грэди. Командир группы подтвердил получение информации, нажал на кнопку «конец» и набрал номер телефона Питера Барри.

— Да?

— Тимоти захватил их. Ситуация находится под контролем.

— О'кей. — Разговор закончился. Затем Шон набрал другой номер.

— Алло, это говорит Патрик Кейси. Мы захватили больницу в Герефорде. В настоящее время мы удерживаем в качестве заложников доктора Чавез и медсестру Кларк, а также большое число других. Мы готовы освободить заложников, если будут удовлетворены наши требования. Если они не будут удовлетворены, тогда мы считаем необходимым убивать заложников до тех пор, пока вы не поймете ошибочность своих действий. Мы требуем освобождения всех политических заключенных в тюрьмах Олбани и Паркхерст на острове Уайт. После того как они будут освобождены и это будет показано по телевидению, мы покинем этот район. Вы меня поняли?

— Да, понял, — ответил дежурный сержант. Он ничего не понял, но у него была магнитофонная запись разговора, и он передаст информацию тому, кто поймет.

* * *

Карр встал у входа в отделение скорой помощи, а близнецы Барри, Питер и Сэм прошли через здание больницы и заняли позицию у главного входа. Здесь ситуция приближалась к хаосу. Звуки стрельбы Карра не были отчетливо слышны, большинство людей повернули головы в сторону шума, но, не увидев ничего, вернулись к выполнению своих обязанностей. Охранник больницы, мужчина пятидесяти пяти лет, одетый в форму, приблизительно напоминающую полицейскую, направился к двери, ведущей в саму больницу, и тут увидел близнецов, идущих навстречу с автоматами в руках. Отставной полицейский сумел пробормотать: «Что здесь происходит?» — обычная фраза британского констебля, но направленный на него ствол заставил поднять руки и заткнуться. Сэм схватил его за воротник и толкнул в сторону главного вестибюля. Находящиеся там люди увидели оружие. Кто-то закричал. Несколько человек бросились к выходу, и всем удалось выбежать наружу без единого выстрела вдогонку, поскольку близнецы Барри и без того были заняты. Доклад полицейского констебля по радио с обочины дороги вызвал гораздо более внушительную реакцию, чем телефонный звонок Грэди, особенно потому, что в докладе упоминался констебль, в которого стреляли и, по-видимому, убили.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66