Первый всадник

Кто бы мог подумать, что фея-крестная окажется чучелом на велосипеде!

Из «Вкуса Таиланда» доставили еду, которую Фрэнк съел прямо из картонки.

Обзванивать порты оказалось занятием нудным и, вероятнее всего, бессмысленным. Но других зацепок не было. Поэтому он добросовестно взялся за дело, хотя уже через десяток звонков буквально выл и лез на стену.

Скорость, с которой удавалось добиться ответа, целиком и полностью зависела от умственных способностей взявшего трубку секретаря. Иногда на все уходило несколько минут. Иногда за десять минут только удавалось прорваться через паутину автоответчиков, которые без всякой жалости предлагали один ненужный вариант за другим.

Как выяснилось, большинства служащих «нет на месте», или они «на другой линии», вышли «пообедать» и так далее. К четырем часам все-таки удалось дозвониться до девятнадцати портов и одиннадцать исключить из списка. Все они либо в девяносто седьмом году не получали останки погибших, либо получали до сентября. Еще несколько десятков портов ждали проверки.

Фрэнк встал и потянулся. Потребуется уйма времени.

Но ему повезло.

Тренькнул телефон — из бостонского порта перезвонила «обедавшая» женщина по имени Филлис («не надо церемоний, просто Филлис») и сообщила, что за прошлый год в их порт восемь раз привозили тела погибших, причем пять из них одновременно.

Фрэнк рухнул в кресло, стукнув кофейной чашкой об стол.

— Вы уверены?

— Разумеется! Я бы не ошиблась! Это так необычно!

— Что?

— Во-первых, их количество. Во-вторых, их привезли на корабле, а обычно погибших доставляют самолетом. Несчастный случай на море.

— Вы не знаете название корабля?

— "Хрустальный дракон". Красивое, правда?

Фрэнк принялся рассыпаться в благодарностях, но «просто Филлис» и слушать его не стала:

— Это моя работа, данные общедоступны. Дайте номер вашего факса, я вышлю все остальное.

Пять минут спустя из агрегата выползли восемь страничек с именами и свидетельствами о смерти, подписанными корабельным врачом, неким Питером Гидраем. Причина смерти — утопление.

Здесь же едва различимое под орнаментом из разнообразных печатей письмо из американского посольства в Рейкьявике про «несчастный случай на море» с обращением к таможне «обойтись без излишних формальностей». В бумаге значилось, что по прибытии в Бостон тела должны поступить в распоряжение Дж. С. Белла — владельца похоронного бюро города Сагус в Массачусетсе.

Поскольку смерть произошла на море, именно Беллу вменялось в обязанность препроводить усопших в последний путь.

Следующая бумажка, удостоверяющая, что все вышеуказанное произведено, с кривой подписью организатора похорон и инициалами таможенного чиновника. Фрэнку еще в Государственном департаменте разъяснили, что это более-менее стандартная процедура. Наверное, у Дж. С. Белла какая-нибудь договоренность с портом, поэтому тела поступают к нему.

Список погибших был в алфавитном порядке:

Леонард Бергман, 22 года Артуро Гарсия, 26 лет Кристофер Йейтс, 27 лет Томас О'Рейли, 39 лет Росс Д. Стивенс, 52 года.

Ни одного знакомого имени. Зато странно, что все из одного города: Лейк-Плэсид, штат Нью-Йорк.

Не может такого быть. Хотя, конечно... Может, это победители лотереи среди добровольцев-пожарников или...

Нет, вряд ли. Такое совпадение маловероятно. Согласно снимку со спутника, трупы шахтеров извлекли из могил девятого сентября девяносто седьмого года. На свидетельствах о смерти стояло двенадцатое сентября, в Бостон тела перевезли четыре дня спустя.

Что делать? Ответ очевиден: не нервничать.

Фрэнк набрал номер похоронного бюро Белла.

Энни сказала, что тела, проведшие восемьдесят лет в земле, сильно видоизменились, высохли.

— То есть стали мумиями?

— Нет, — ответила она. — Представь, что бывает с едой в морозилке. Мясо понемногу видоизменяется, потому что теряет влагу. Примерно через месяц даже кубики льда становятся вдвое меньше.

Это хорошо. Впалые глаза, выступающие ребра и провалившийся рот так просто не замаскируешь. Тем более тела потеряли примерно половину изначального веса. В похоронном бюро этого не могли не заметить.

На третьем звонке к телефону подошла женщина и, узнав, что Дейли — репортер, с ходу заявила, что «ничего нового нет».

— Что, извините? — удивленно переспросил Фрэнк.

— Вы ведь из раздела некрологов?

— Нет, я не пишу некрологи. Я... Я из «Пост».

— Из «Вашингтон пост»?!

— Ну да.

— Ох, простите, обычно нам звонят из местных газет, подождите секундочку!

«Секундочка» продлилась почти шесть минут. За это время Дейли включил телефон на громкую связь.

— Говорит Малкольм Белл, — раздался наконец мужской голос.

Фрэнк бросился к телефону.

— Алло! Да, это Фрэнк Дейли, «Вашингтон пост».

— Чем я могу вам помочь, мистер Дейли?

— Фрэнк, — поправил Фрэнк. — Я работаю над статьей, затрагивающей несчастный случай, который произошел довольно давно... Несколько человек утонуло, и, кажется, их останки передали вам.

— Да?

Фрэнк задумался, не зная, как лучше выразиться.

— Как я уже сказал, они утонули.

— Понятно.

— Несчастный случай. По крайней мере так мне сообщили. На море. На корабле «Хрустальный дракон», это...

— Я помню этот корабль, мистер Дейли. Что вас интересует?

— Я бы хотел спросить — я понимаю, что это звучит слегка странно, — погибшие... Скажем по-другому, не было ли ничего необычного во внешнем облике трупов?

Наступила долгая пауза.

— Извините, мистер Дейли, здесь замешаны частные интересы. К сожалению, мы не в том положении, чтобы обсуждать «внешность» погибших, тем более с прессой. Тема очень щекотливая и...

— Да, я понимаю, но...

— Если вас не затруднит объяснить, что конкретно вас интересует, я постараюсь помочь. Вы сказали, что пишете статью?

— Да. — Фрэнк уже понял, что они поменялись ролями. Из Белла ничего не вытянуть.

— И работаете в «Пост»?

— Да, но...

— Странно, почему вдруг «Пост» заинтересовалась несчастным случаем, который произошел так давно и к тому же так далеко. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Конечно. — Фрэнка охватило неприятное чувство, что сейчас его начнут допрашивать. — В общем, извините, что я вас побеспокоил.

— Ничего страшного, какое беспокойство! Если вы дадите ваш телефон, я...

Фрэнк пощелкал по клавише телефона.

— Вы не подождете секундочку? — спросил он. — Посмотрим, кто это... — Переключив телефон в режим ожидания, он досчитал до десяти и снова подключил Белла. — Извините, неотложное дело. Давайте я завтра вам перезвоню?

— Да, разумеется. Дейли, правильно?

Уже на середине разговора Фрэнку стало как-то не по себе. Неуютно. Очень.

Сам виноват. Вечно ему не терпится! Нет чтобы сесть, спокойно продумать план действий... надо каждый раз кидаться головой в омут! Необходим план. Всегда необходим план. Иначе вместо того чтобы получать информацию, будешь разбалтывать лишнее. Иногда совершенно не тем людям — вот как сейчас.

Можно бы и догадаться. Если кто-то везет в Штаты пять мертвых норвежцев и пытается выдать их за американцев, то похоронное бюро они возьмут в долю, если, конечно, не полные идиоты. А на это можно не рассчитывать. Любопытство мистера Белла достойно самого Дейли. «Дейли, правильно?»

Ругая себя на чем свет стоит, Фрэнк запустил ноутбук и вошел в «Нексис», что, кстати, надо было сделать прежде, чем хвататься за телефон. Пять погибших на море американцев — это достойно газетной статьи.

хрустальный дракон утонули пять

Через десять секунд после запроса загрузилась страничка с двадцатью семью ссылками. Фрэнк начал внимательно их просматривать. Первую заметку напечатали в «Бостон глоуб» шестнадцатого сентября. Последнюю — в «Олбани таймс юнион» пятого марта. Первый заголовок гласил:

ОКЕАН ЗАБРАЛ ПЯТЕРЫХ

Ниже капитан «Хрустального дракона» рассказывал, как корабль плыл через океан, когда одного из членов команды смыло в море. Четыре других бросились ему на помощь, но вскоре их лодка перевернулась. Несмотря на то что на всех пятерых были спасательные жилеты, они захлебнулись и утонули. Благодаря вертолету тела удалось поднять на борт.

В последнем абзаце сообщалось, что «Хрустальный дракон» — «миссионерский корабль», принадлежащий «Храму Света», «новой религии», которая обосновалась в Лейк-Плэсиде. Их обаятельный вождь, Люк Соланж, недавно открыл два новых «центра гармонии» в Биг-Суре и Кабосаи-Лукасе. Так как погибшие члены команды состояли в «Храме Света», сам Люк Соланж пообещал позаботиться о похоронах.

Фрэнку очень захотелось почитать и другие статьи, но увы, «Нексис» — штука дорогая, а он пользуется ею незаконно, да к тому же из дома, да еще и из бессрочного отпуска. Он как можно скорее просмотрел статьи, сохранил их вышел из сети и все распечатал.

Пока принтер трудился, Дейли позвонил в больницу Сент-Мэри. Отца все еще держали в отделении интенсивной терапии.

— Можно с ним поговорить?

— Нет! — злобно рявкнула сестра. — Нельзя! Он очень болен! Он на искусственной вентиляции!

— Понятно.

— Вы его родственник?

— Сын. Передайте, что я звонил.

— Передать, что вы звонили?! И все? — По ее тону было прекрасно понятно, что она думает о такой сыновней заботе. — Просто передать, что сын звонил!

— Да. Передайте, что я еду.

Глава 18

Мэдисон, штат Висконсин

Эндрю шел по Беском-Хилл, наслаждаясь первым солнцем. Хотя для шортов было еще холодновато, на лужайках тут и там под солнцем раскинулись девушки, бледные на фоне молодой яркой травы и пронзительно синего неба.

Как и все студенты, Эндрю подрабатывал. В основном деньги шли на оплату занятий и книги. Несколько знакомых девушек, отличных студенток, между прочим, танцевали по топлесс-барам. Другие изображали клоунов на детских праздниках. Один парень целое лето был шофером — водил лимузин. Вот это круто!

Эндрю работал в университете. Университет по возможности шел навстречу интересам студентов (в тех редких случаях, когда они были очевидны) и помогал в трудоустройстве. Но чаще всего студенты-библиотекари направлялись в книгохранилище, искусствоведы — продавать билеты студенческого театра, а аграрии — официантами в легендарное университетское кафе-мороженое.

Эндрю, студент технического факультета, работал при университетском парогенераторе. Он добавлял амертрол — состав, защищающий трубы от образования налета, — в подающий насос котлоагрегата и рисовал чертежи, чтобы облегчить подводку труб, когда будут менять устаревшее оборудование. Как и многие большие учреждения, включая больницы и военные базы, университет отапливался паром, который требует меньших затрат.

Эндрю шел к котельной по Западному студенческому городку. По тротуарам сновало столько студентов, что быстро идти не удавалось, но торопиться все равно было некуда.

Если босс застукает, как он добавляет в питательный насос что-нибудь, кроме амертрола, семь шкур с него спустит. И если кто-нибудь серьезно заболеет, вдруг его можно вычислить?

Эндрю задумался. Нет. Нельзя. В том-то и вся прелесть.

Все равно волнение не проходило. Потому что надо справиться, сделать все, как велено. Соланж на него рассчитывает — так сказала женщина из отдела особых проектов. Она появилась две недели назад и, не представившись, протянула плейер:

— Послушай.

И в голове раздался голос Соланжа: «Эндрю, это Белинда, ты должен сделать то, что она скажет». Эндрю слышал его голос сотни раз — по радио, по телевизору, на мотивационных кассетах. Его не спутать. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди: Соланж назвал его по имени, Соланж обращается к нему как другу!.. «Помоги нам в тайной войне. На карту поставлено все, и ты единственный, кто может справиться. Не подведи меня, Эндрю. Не подведи, друг».

Эндрю-то был уверен, что его существование в «Храме Света» никто не замечает, тем более сам Соланж. Он, разумеется, исправно платил взносы и подписывался на всю литературу. Посещал семинары и лечил чакры в центре гармонии в Биг-Суре. Но он ни разу не был в Лейк-Плэсиде и даже не встречал никого оттуда. До сих пор.

А Белинда знала о нем все, даже то, что он сам раньше не знал: «Соланж сказал, что вы были братьями в прошлой жизни. Неужели правда, Эндрю? Ты тоже это чувствовал?»

Конечно, да.

Он миновал футбольное поле и поднялся по ступенькам. В гардеробе переоделся в красный комбинезон с большим карманом, куда легко поместился термос. Внешне термос самый заурядный. Никто и внимания не обратит.

Парогенератор — устройство простое и распространенное, но даже многие инженеры не знают принципа его действия. Почти все уверены, что он нужен лишь для отопления в холодное время года. На самом деле паром, нагретым до четырехсот градусов, не только отапливают, но летом с его помощью те же самые помещения вентилируются. Он же — источник горячей воды в кранах. Система его отнюдь не закрытая: лишний пар выбрасывается на улицу через вентиляционные отверстия по всему студенческому городку.

— Эй, Дрю, как дела? — рявкнул появившийся в дверном проеме Стив Белински и направился к своему шкафчику.

— Не жалуюсь. Отличная погода.

— Красота! Собираюсь на рыбалку.

— Хорошего клева!

— Да кому он нужен? Ты представь только: озеро, выпивка!.. Очень мне нужна эта рыба!

— И тебе не жалко бросать меня одного во чреве зверя?

— Да, хреново тебе, — безжалостно присвистнул Белински. — Пока!

Эндрю запер свой шкафчик на четырехзначный код, заглянул в канцелярию за ведомостью технического контроля и сразу пошел к подающему насосу — там ему полагалось поддерживать уровень амертрола.

Вместе с амертролом он вылил в воду содержимое термоса. Потребовалось несколько секунд, никто не заметил. Во всем здании находилось пять человек.

«Соланж сказал, что вы были братьями в прошлой жизни. Неужели правда, Эндрю? Ты тоже это чувствовал?»

Разумеется, да. И сейчас чувствует.

Глава 19

Всю неделю Фрэнк провалялся с простудой, как и Энни.

Это была мерзкая, до гнусавости сопливая разновидность гриппа с ломотой в спине, которая будто и не думала кончаться. Дейли целых три дня лежал под одеялом и только теперь начал приходить в себя. В газетах писали, что такое повсюду: десяток школ закрыли, Кей-стрит почти пустует, а в конгрессе проблемы с кворумом.

Хотя сезон гриппа давно закончился, не только в Вашингтоне, но и в Лос-Анджелесе творилось то же самое. Там вспышку обозвали «чумой Беверли-Хиллз» — сильнее всего ударило именно по богатым районам. Фрэнк видел репортаж по телевизору. Репортер сидел в каком-то ресторане — единственный посетитель, окруженный пустыми столиками. Под конец он заказал куриной лапши и подмигнул в камеру. Экий молодец, подумал Фрэнк и высморкался, наверное, в тысячный раз.

Он потряс головой и взялся за статьи из «Нексиса». В нескольких повторялось одно и то же: либо сообщение «Ассошиэйтед пресс», либо пересказ статьи из «Бостон глоуб».

Дейли перечитал ее еще раз и не нашел ничего нового. Написано все на удивление умиротворяюще. Ни рассказов очевидцев, ни описания шторма.

Только сухой отчет капитана.

Еще более странным (с точки зрения Фрэнка — немыслимым) было то, что в местных газетах сообщения об этом вообще отсутствовали. «Лейк-Плэсид сэнтинел», в котором, по логике вещей, статья должна была появиться на первой странице, напечатал несколько строк в колонке «мировые новости», как будто про наводнение где-нибудь в Бангладеше.

Исключением оказался только «Райнбек таймс джорнал», где вышла серия статей некоего Эрика Овербека про терзания Гарри и Марты Бергман, родителей одного из погибших.

РОДИТЕЛЕЙ НЕ ПУСТИЛИ НА ПОХОРОНЫ РОДИТЕЛИ УТОНУВШЕГО НАНИМАЮТ ДЕТЕКТИВА ОСКОРБЛЕННЫЕ РОДИТЕЛИ ПОДАЛИ В СУД КУЛЬТ НЕ ВОЗВРАЩАЕТ ОСТАНКИ

Судя по этим статьям, Бергманы пришли в ярость от халатного отношения к смерти их сына. «Все верят им на слово! Но я этого делать не желаю! — возмущался Гарри Бергман. — И не собираюсь молчать!» Рядом с заметкой — фотография погибшего сына, красивого молодого человека, который "бросил последний курс университета штата Нью-Йорк и вступил в «Храм Света». Бергманы наняли частного детектива, а также адвоката и принялись давить на окружного прокурора, чтобы тот повнимательнее присмотрелся к новомодному «Храму».

Видимо, с Бергманами стоит поговорить.

Дейли взялся за последнюю статью.

НЕОПОЗНАННОЕ ТЕЛО, ВОЗМОЖНО, СВЯЗАНО С ПРОПАВШИМИ В РАЙНБЕКЕ

Не исключено, что неопознанный труп женщины, найденный в предгорьях Адирондака, принадлежит Марте Бергман, приблизительно полгода назад пропавшей без вести вместе со своим мужем.

Полиция подтвердила, что найденное тело подходит и по возрасту, и по весу.

Власти округа, однако, предостерегают: на данной степени разложения опознание невозможно, несмотря на то что основные приметы совпадают с медицинскими данными по Марте Бергман.

— Без рук и головы тело практически невозможно опознать, — объясняет Мэрилин Саваресе, представитель полиции округа. — Нельзя снять отпечатки пальцев, нельзя проверить стоматологическую карту. Мы пытаемся сравнить ДНК погибшей с образцами из дома Бергманов, но это займет не одну неделю.

Миссис Бергман и ее муж Гарольд исчезли в ноябре при загадочных обстоятельствах. В их доме не обнаружили никаких следов борьбы Полицейское расследование зашло в тупик.

Перед исчезновением Бергманы были сильно расстроены гибелью сына, приверженца «Храма Света».

Фрэнк задумчиво хмыкнул. Получился очень странный звук, напоминающий одновременно «Эврика!» и испуганный возглас.

Он снова пожалел, что взялся за дело нахрапом. Нужно воспитывать терпение. Вспомнился недавний телефонный разговор: «Дейли, правильно?».

Дейли, Дейли. Телефончик не желаете? Адресочек? Или сразу застрелиться?

Снова вырвался этот неопределенный звук, уже громче: Мммнн.

Забавный звук, похоже на «му-у». Только очень безрадостное «му-у».

Фрэнк окончательно понял, что произошло, хотя доказательств не прибавилось. «Храм Света» зачем-то привез трупы с Копервика и замаскировал их под жертвы несчастного случая на море. Шахтеров провезли как членов команды, которые в это время прятались на корабле. Или были уже мертвы. Возможно, их вообще не было на борту. Появляется господин Белл...

Все бы ничего, но тут возникли Бергманы и принялись настаивать на расследовании. «Все верят им на слово! Но я этого делать не желаю!» Гарри Бергмана не удовлетворило свидетельство о смерти, он требовал вскрытия.

И похоже, почти нашел поддержку в офисе окружного прокурора — вот только внезапно исчез.

Фрэнк пролистал распечатки «Райнбек таймс джорнал». Как там зовут журналиста? Овербек. Единственный человек, который написал больше одной статьи.

Дейли обратился в справочную и нашел Э. Овербека по ту сторону Гудзона, в городке Порт-Ивен.

На третьем гудке трубку взяла маленькая девочка:

— Алё?

— Мне нужен Эрик.

— Сейчас! Ой! А кто это?

— Фрэнк Дейли.

Трубка грохнулась об стол, теперь голос звучал в отдалении:

— Папа! Папа!!! Телефон!

Разговор было слышно не очень хорошо, наконец девочка сказала:

— Не знаю, сам его спроси.

— Алло?

— Эрик Овербек?

— Да?

— Это Фрэнк Дейли, я работаю в «Пост». (Так куда внушительнее, чем «я в бессрочном отпуске».)

— Слушаю, чем я могу помочь? Да, удивительная вещь — статус.

— Пока не знаю, — ответил Фрэнк. — Я работаю над темой, которая связана с некоторыми из ваших статей. Хотел задать вам пару вопросов.

— Насчет электростанции? — с восторгом воскликнул Овербек.

— Не совсем. Насчет Бергманов.

— А-а... — Овербеку явно расхотелось, чтобы его упомянули в «Вашингтон пост». — Послушайте, я был бы рад помочь, но очень занят.

— У меня всего два-три вопроса.

— Извините, совсем нет времени.

— Но...

— Не пытайтесь меня переубедить, — отрезал Овербек. — Не надо мне этого, ясно? Я теперь работаю в газете, у которой всего две тысячи подписчиков. Если «Храм» подаст в суд...

— "Храм" угрожал подать на вас в суд?

— Не имеет значения.

— Они...

— Мне пора, — сказал Овербек. И повесил трубку.

Фрэнк попытался перезвонить, но было занято, все время занято — Овербек явно положил трубку рядом с аппаратом.

Дейли пошел на кухню, вытащил из холодильника бутылку темного «Модело», позвонил Энни и пересказал ей все, что сделал, узнал и додумал.

— Значит, это убийство, — заключила она.

— Да, — подтвердил Фрэнк, — никаких сомнений. — Долгое молчание. — Хочешь, я приеду?

Энни ответила не сразу.

— Нет, не сегодня, — отказалась она. — Мне все еще нехорошо. Лучше завтра.

Они опять помолчали.

— Что дальше? — наконец спросила она.

Фрэнк пожал плечами. Рассмеялся, когда сообразил, что Энни этого не видела.

— Надо сделать пару звонков. Тамошнему окружному прокурору и одному частному детективу, который работал на Бергманов. Крамер, Мартин Крамер. К тому же... у меня отец болен, так что...

— Господи!

— Съезжу, навещу его.

* * *

Назавтра он стоял в приемной больницы Сент-Мэри и отчаянно пытался обратить на себя внимание, чье угодно, хоть охранника. Санитары метались туда-сюда, как ошалелые. Наконец дежурная сестра закончила долгий телефонный разговор и подняла недовольный взгляд:

— Я могу вам помочь?

— Надеюсь, — ответил Фрэнк так дружелюбно, что та сразу растаяла, и объяснил, что его отец в отделении интенсивной терапии, а сам он только приехал из Вашингтона. Сестра куда-то позвонила, кивнула и повела его по длинному коридору.

Больничный коридор напомнил о матери...

В комнате ожидания сидели двое — блондинка лет пятидесяти в розовом спортивном костюме и усталый старик в рабочем комбинезоне. Когда вошел Фрэнк, оба вздрогнули, встревоженно подняли глаза и через секунду с облегчением их отвели.

В этой же комнате ожидания он сидел четырнадцать лет назад, когда умирала мама.

Атмосфера царила прежняя. Воздух был пропитан страхом и надеждой, телевизор под потолком изрыгал жестяной смех. Фрэнк сел, и все трое невидящим взглядом уставились в экран.

Вскоре вошла сестра:

— Кто к мистеру Дейли?

Фрэнк и женщина в розовом вскочили, удивленно посмотрели друг на друга и обернулись к сестре.

— Сейчас подойдет доктор, — сказала та и похлопала блондинку по плечу. — Аритмия стабилизировалась. Он у вас молодец.

Блондинка схватила Фрэнка за руку и сжала так, что стало больно.

— Я Дафни, его жена.

— Понятно, — смешался Дейли. — Я Фрэнки.

Она на секунду нахмурилась и наконец спросила:

— У тебя все в порядке?

Фрэнк не понял, что она имела в виду: его осунувшийся после гриппа вид или что-то еще.

— Да, все в порядке. Только что переболел гриппом. Блондинка кивнула.

Говорить было не о чем, и оба с облегчением встретили врача, который сообщил, что «Фрэнсис, похоже, поправляется, хотя и очень болен». Он силен как бык, и надежда есть.

Посетителей пускали по одному. Фрэнк хотел пропустить Дафни вперед, но она и слышать не захотела.

— Вы давно не виделись. Иди первый. — Она взяла со столика потрепанный журнал. — Это, конечно, не мое дело, — добавила Дафни, — но, по-моему, вам пора пообщаться.

Оставалось лишь согласиться.

Отец лежал на спине, опутанный трубками, глядя в потолок впалыми глазами, и тяжело, сипло дышал.

Господи.

Фрэнк подтащил к кровати стул для гостей и сел. Шли минуты. Глаза отца были открыты, хотя сказать наверняка, в сознании ли он, Фрэнк бы не решился. Вдруг голова отца повернулась, и стеклянный взгляд уставился на Фрэнка.

— Привет, — сказал Фрэнк. Отец моргнул.

Они сидели долго. Отец явно уже не мог говорить, а Фрэнк не знал, что сказать. Потом он взял отца за руку — ладонь оказалась на удивление грубой. Хотя удивляться не стоило — проработай столько лет на заводе... Фрэнк слегка сжал руку в своих и внезапно произнес за обоих:

— Прости. Прости, что все вышло так... плохо.

Отец снова моргнул. Вдруг его рука сжалась, и он притянул сына к себе. Голова дрогнула, а уголки губ скривились в слабой улыбке — что теперь поделаешь!

На мгновение Фрэнку показалось, что у отца на глаза навернулись слезы, но тут до него дошло, что плачет он сам.

Сердце судорожно всколыхнулось в груди, и к горлу подступил острый, режущий комок.

Старик отвел глаза, и все стало как прежде. Они долго сидели молча, держась за руки. Перед глазами Фрэнка мелькало детство: мама, завод, школа, магазин, сад, футбольное поле... Господи!

Отец дернулся, хрипло вздохнул и умер.

Дафни пригласила погостить: «Твоя комната ничуть не изменилась, Фрэнк меня в нее не пускал». Дейли отказался, объяснив, что заплатил за гостиницу вперед. Зато поминок, которые превратились в посиделки для неунывающих скорбящих, избежать не удалось. Приехав в место, которое он до сих пор в мыслях называл домом, Дейли с огорчением обнаружил, что садик запущен, розы не подрезаны, а клумбы пустуют. Блудный сын рассеянным взглядом скользнул по проекционному телевизору и кожаному дивану.

Друзья отца позвали на кухню выпить.

— Тащи сюда стул, Фрэнки!

— Надеюсь, не ты платишь за гроб? Ты хоть когда-нибудь такой видел?!

— Я сначала подумал, что тут королевские похороны!

— Дай молодому Фрэнку пивка — смотри, какой он бледный!

— Со всеми причиндалами, красного дерева! — воскликнул кто-то. — Твой отец был бы в восторге!

— Фрэнки, сядь, не маячь. Видел его там? Лежит себе, с понтом, прям как Джон Гувер!

Дядя Сид:

— По-моему, его подменили! Он никогда так хорошо не выглядел!

— Точно! Когда ты видел на его лице румянец?

— Никогда, — согласился Фрэнк.

— А бритым ты его видел?

Так все и продолжалось. Женщины в гостиной тихо переговаривались, а из кухни доносились звон бокалов, ругань, анекдоты и взрывы хохота.

Фрэнк просидел до десяти вечера и за это время узнал об отце больше, чем за всю прошлую жизнь. Впервые, пообщавшись с его друзьями, он начал понимать, как отца можно было любить. И прощать.

На следующий день он поехал с рыдающей Дафни на кладбище Холи-Кросс. Священник произнес несколько слов, Фрэнк бросил горсть земли на крышку гроба. Настала пора возвращаться.

— Ты должен взглянуть на его вещи! — всхлипнула Дафни. — Может, захочешь что-то забрать себе?

Проще было подчиниться, чем спорить, и Фрэнк проводил ее обратно.

— Все в спальне, — сказала она. — Их не так уж много. Фрэнк не слишком интересовался вещами.

Фрэнк вошел в спальню, где на кровати аккуратной стопкой была сложена одежда. Пара мятых спортивных костюмов, полдюжины широких брюк на проволочных вешалках, две коробки с рубашками, недавно из химчистки, темно-синий пиджак. Фрэнк, стесняясь сам себя, примерил пиджак и удивился — он оказался маловат в плечах. Дейли всю жизнь считал отца крупнее себя. Детская иллюзия.

Положив пиджак на кровать, он начал открывать ящики комода. Ничего интересного. Белье, носки и пара рубашек. На комоде — старые часы рядом с потрепанным бумажником.

Чувствуя себя настоящим вором, Фрэнк заглянул в бумажник. Двенадцать долларов, водительские права, «Виза», страховка, профсоюзный билет. В глубине, подальше от глаз Дафни, фотография мамы Фрэнка.

Дейли переложил снимок в свой бумажник и в последний раз осмотрелся.

— Мне пора возвращаться — работа, — объяснил он.

— Конечно, но...

— Звони, если что-нибудь понадобится.

— Неужели ты ничего не возьмешь?

— Нет, — покачал головой Фрэнк и направился к двери. — Отдай вещи в фонд помощи бездомным.

— Но альбомы, альбомы-то возьми! — вдруг воскликнула Дафни. — Нельзя же их просто выкинуть!

— Какие альбомы?

Дафни вылетела из комнаты и мгновение спустя вернулась со стопкой из трех пухлых альбомов для фотографий, обтянутых бордовым кожзаменителем с потертым золотым тиснением. Фрэнк удивленно открыл верхний.

На первой странице была его первая подписанная статья — о евреях, которые обращают в свою веру эмигрантов на Брайтон-Бич. Дальше пошли его статьи для «Вилидж войс» и даже первая публикация в «Пост». Эта статья, вырезанная ножницами и аккуратно приклеенная скотчем, занимала целую страницу. Справа — от руки написанная дата: 16 июля 1992 года.

Фрэнк едва не лишился дара речи. В трех альбомах скопилась, наверное, не одна сотня статей, возможно, даже все им написанное.

— Как?.. — выдавил он.

— Он подписывался, — объяснила Дафни. — Всегда на все подписывался.

Фрэнк уже звонил Энни в день похорон, поэтому она знала про отца.

— Как ты?

— Ничего. Хорошо, что поехал. А ты как?

— Вроде выздоравливаю. На работу уже хожу. Есть новости?

— Я просматривал статьи про так называемых утонувших и нашел кое-что интересное.

— Что?

— Во-первых, все пять некрологов одинаковые. Как будто их один и тот же человек написал. Скорее всего так оно и было. С семьями еще интереснее — я наконец-то их обзвонил.

— Что они говорят?

— Сестра О'Рейли, Мейган, состоит в «Храме Света». Мистер и миссис Гарсия тоже.

— Правда?!

— Да, только про них я узнал позже, от окружного прокурора.

— Ясно.

— Они реагировали очень интересно. То есть враждебно. Мои вопросы им не нравились. Нет, они не думают, что на «Хрустальном драконе» произошло что-то необычное. Нет, им и в голову не приходило, что Артуро может быть жив! «Как, значит, вас зовут? Какой у вас телефонный номер? Кто ваш начальник?..» Оказывается, я оскорбил их религиозные чувства! Представляешь? Вот ты на их месте как бы реагировала на мой звонок?