Злой ветер

Я вспомнила живописную ферму, мимо которой проезжала. Надо думать, Мэрион просто развлекалась, создав ее, пока дожидалась меня. Обычно люди машинально что-то рисуют, она же… Ну, каждому свое. Идеальная трава, художественная россыпь полевых цветов. Мэрион лепила красоту из хаоса, а может, просто демонстрировала, насколько бывает прекрасен хаос, если смотреть на него должным образом.
      Мы вышли из-под деревьев на луг, где росла высокая, по колено, трава с серебряными метелками – она шуршала и шепталась на свежем северо-восточном ветру. Над головой таяли, истончаясь, легкие перистые облака. На их фоне полз голубой самолетик, оставляя за собой белый след. Казалось, он находится в одной плоскости с облаками. Но я-то знала: самолет едва дотягивает до тропосферы, в то время как перистые облака располагались на высоте двадцати пяти тысяч футов, если не выше – уж по крайней мере выше метеозондов. И все эти облака быстро двигались, ведя за собой на приколе надвигающийся ураган.
      Мэрион обернулась лицом к ветру и сказала:
      – Цунииты всегда говорили: первый гром приносит дождь. Но мы живем далеко от страны цуниитов.
      – Всяк кому не лень высказывает свое мнение о погоде. Большинство из этих высказываний оказываются чушью собачьей.
      – Как правило, – согласилась Мэрион, глядя на меня мягкими, усталыми и бесконечно терпеливыми глазами. – Убийство – это серьезный проступок, Джоанн. Бегство в такой ситуации бессмысленно. Ты же знала, что тебя отыщут.
      – Я никого Неубивала.
      Темные брови поползли вверх, но лицо Мэрион оставалось спокойным и непроницаемым.
      – Но он мертв… С этим ты не будешь спорить? Неужели нам предлагается поверить в несчастный случай?
      Ну нет, конечно. Строго говоря, это не был несчастный случай. Я старалась убить Плохого Боба Бирингейнина.
      Другое дело, что я не ожидала преуспетьв этом.
      Очевидно, Мэрион восприняла мое молчание как раскаяние.
      – Тебе следовало дожидаться меня во Флориде.
      – Я не могла. У меня были неотложные дела.
      – Да? Какие, например? – она мотнула головой, отбрасывая прядь волос, которую ветер набросил ей на глаза. – Расскажи, что случилось между тобой и Плохим Бобом. Может, я смогу помочь тебе.
      Я открыла было рот, чтоб рассказать о Метке Демона, но не решилась. Признание стало бы для меня самоубийством. Мэрион же ее не видела – не имела такой способности. В этом я верила джинну. Иначе начальница карательного отдела и сотня других Хранителей распознали бы состояние Боба еще до того, как он перенес инфекцию на меня.
      Рэйчел объяснила мне: люди, даже Хранители, не могут понять, в чем дело, пока не получат объяснений от джинна. И только в ответ на правильно заданный вопрос. Я чувствовала себя угодившей в ловушку, больной и напуганной – больше, чем когда-либо. Хотелось закричать: помогите!Но я не посмела, поскольку знала: не будет мне ни помощи, ни лечения – ничего, кроме медленной и мучительной смерти. Если я не заполучу джинна, мне нипочем не выжить. А Ассоциация никогда не пожертвует своим драгоценным сокровищем ради спасения моей жизни. В этом вопросе они были непреклонны. Каждому клиенту ровно один джинн, никак не больше. Да и то распределение происходит в строгом соответствии с рангом получателя. А я упустила свой шанс еще до того, как вопрос хотя бы теоретически могли рассмотреть на Совете. Подарить мне джинна сейчас – пойти на чистое расточительство. Естественно, что на это не пойдут.
      Я решила перестраховаться: строго дозированное количество правды никогда не помешает.
      – У него была некоторая проблема, – сообщила я. – В смысле у Плохого Боба. Не знаю точно, в чем там дело, но он напал на меня. Мне показалось, что он хочет убить меня. И я вынуждена была поступить таким образом.
      – Ты метнула молнию, – пробормотала Мэрион. Она присела на корточки, выковыряла из земли зерно и осторожно подняла его в пальцах. Буквально на глазах оно выбросило почку, которая расцвела пышным цветом. Роскошный кроваво-красный экземпляр с черной, похожей на глаз, серединкой. – Ты даже не попыталась его остановить, а ведь тебя этому обучали.
      – Неужели ты забыла? Это же был Большой Боб! А не какой-нибудь подмастерье на пятом году обучения! Чем выше уровень Хранителя, тем страшнее последствия в случае потери контроля над собой… Проклятье, Мэрион, ты же это знаешь! Сила и ответственность. Но так уж сложились обстоятельства. Я вынуждена была с ним сражаться… и использовать тяжелую артиллерию. Что же теперь мне – извиняться?
      – Нет, – ответила Мэрион. Цветок в ее руках пережил пору летнего цветения, поблек и увял с наступлением зимы. Смерть. Полный жизненный цикл менее, чем за минуту. Это была маленькая безмолвная демонстрация: «Ты контролируешь погоду. Я управляю самой жизнью». –Тебе предоставят возможность изложить свою версию. Но принятый приговор будет окончательным.
      – Чушь собачья! Решение уже принято. Вы – все вы – считаете меня опасной. И хотите…
      Хотите кастрировать меня. Выскрести мой мозг металлической мочалкой. Лишить всего, что я люблю.
      – Я – нет, на самом деле, – возразила Мэрион и разжала пальцы. Цветок упал на землю. – Но если Совет решит, что тебе нельзя доверять те силы, с которыми ты работаешь, они будут изъяты. Ты это знаешь. И не можешь вечно убегать. Тебе придется вернуться.
      – Пока не могу.
      – Совет собирается завтра.Меня никто не посылал за тобой, Джо. Но если завтра ты не подчинишься официальному решению Совета, то кто-нибудь обязательно за тобой явится. И тогда я буду действовать совсем иначе.
      – Ты возглавишь поисковую группу, – констатировала я, – в составе двух Хранителей Земли и одного Хранителя Огня. В самый раз, чтоб нейтрализовать мои силы, не прибегая к схватке на фронте погоды. Верно?
      Мэрион оставила мои слова без ответа. Собственно, она и не обязана отвечать.
      – Что ж, завтра будет завтра, – подытожила я. Ураган подкрался еще ближе на своих мягких кошачьих лапах, и где-то на краю сознания я ощущала легкое тревожное покалывание. Ураган разговаривал со мной так же, как лес и зеленый луг – с Мэрион. Моя сила… Мой враг… Все одновременно. – Так ты собираешься меня отпустить или как?
      Мэрион улыбнулась. Мне было известно, чтоэто означает.
      Я почувствовала, как крошечные стебельки незаметно обвиваются вокруг моих ступней, скользят по туфлям, поднимаются по лодыжкам. Это вызвало у меня внезапный приступ отвращения. Я взвизгнула и перепрыгнула с ноги на ногу в попытке освободиться, разорвать путы. Почва размягчалась подо мной, туфли, невзирая на низкий каблук, быстро проваливались, погружаясь в землю. Я сняла и отбросила их в сторону и в панике бросилась бежать. Неслась так, будто черти гнались за мной.
      Бегство по лезвию бритвы – вот на что это было похоже. Каждый камень оборачивался ко мне своим самым острым краем, каждая ветка хлыстом обрушивалась на мое лицо и тело. Трава путалась в ногах, стремясь помешать. Мысль о необходимости прорываться сквозь все эти деревья бросала меня в холодный пот, но выбора не было. Нагнувшись как можно ниже, я попыталась проскочить под ветвями. Одновременно мне приходилось перепрыгивать через хлесткие стебли травы и корни, которые тянулись ко мне.
      Огонь полыхнул сплошной линией между мною и открытой дверцей Далилы – по другую сторону от машины стояла Шерл, ее распростертые руки рождали пламя, направляя его в мою сторону Черт,я ненавижу огонь!
      А вокруг меня была масса пыли – как раз то, что мне нужно…. Сообразив это, я мгновенно сконденсировала влагу в воздухе, окружила частички пыли молекулами воды, затем подтолкнула их ближе друг к другу, окружив таким образом себя водяным кругом радиусом двадцать футов. В воздухе клубился туман, я чувствовала, как мои волосы потрескивают и встают дыбом в потоке энергии, который я источала. Все это я проделала спонтанно, ни о чем не задумываясь. В конце концов, здесь, в сельской глубинке, даже мои возможные промахи не грозили серьезными разрушениями. А я была слишком близка к безумию, чтоб просчитывать последствия.
      За какие-то десять секунд я соорудила плотное серо-стальное облако, накрывшее меня с головой. Затем рывком поменяла полярность молекул, и заряд начал свою работу: притягивал, аккумулировал влагу. Капельки росли, сливались воедино, увеличивались в размерах до той поры, пока их собственный вес не превысил силу поверхностного натяжения капель.
      Ливень хлынул строго в назначенном месте, прямо над целью. Холодные и тяжелые струи серебряными лентами падали с неба. Огонь зашипел. Шерл выругалась и попыталась выправить ситуацию. Безуспешно. Я постаралась заполнить как можно большую площадь максимальным количеством влаги. Законы физики были на моей стороне.
      Шерл не удавалось сохранить сердцевину огня достаточно горячей – для этого потребовалась бы энергия не одного Хранителя Огня. Ведь их талант заключался в контроле над огнем, а не в создании его.
      – Джоанн, не смей! – услышала я голос Мэрион прямо за своей спиной. Я увидела, как подвижное облако пыли, в котором дрейфовала Далила, под действием ливня превращалось в жидкую грязь… И постаралась пересилить свой страх. Меня била дрожь, холодные струи стекали по шее, к которой прилипли мокрые волосы. Бьюсь об заклад, Мэрион не даст мне погибнуть.
      Собрав все силы, я прыгнула в сторону машины.
      Мне помешала трава: чертов стебель обвился вокруг щиколотки и нарушил траекторию движения. Я скользнула ногтями по мокрому холодному металлу и начала падать. Вниз и вниз…
      Прямо в глубину зыбучих песков.
      – Нет! – раздался отчаянный крик Мэрион.
      Это оказалось непохоже на падение в грязь, к которому я себя подготовила: грязь обладает весом и сопротивлением. Здесь же скорее присутствовал полет сквозь невесомый пух.
      Инстинктивно хотелось заорать, захлебнуться криком, но я подавила это желание. Сжав губы, старалась вовсе не дышать. Набрать полные легкие этой дряни означало бы верную и отвратительную смерть. Более того, я зажмурилась, чтоб уберечь глаза от травмирующего соприкосновения с пылью. Звуки тоже отсутствовали. Таким образом, я оказалась в пустоте, лишенная всех ощущений. Кроме одного – ощущения бесконечного падения… Сколько это будет продолжаться? Мэрион не могла растворить землю глубже чем на десять футов. Впрочем, это не важно. Десяти футов вполне хватит, чтоб похоронить меня заживо.
      Однако – что являлось немаловажным – Мэрион могла снова вернуть земле твердость, что мгновенно убило бы меня. Тут требовалась не просто наука, скорее – высокое искусство. Это был ее океан – твердый океан, – и я тонула в нем. Мэрион наверняка постарается спасти меня. В моей преждевременной смерти не было никакой пользы. Поэтому ей предстояло что-нибудь придумать. И очень быстро. Может, ей удастся изобрести некое подобие твердого вертикального пути, типа пандуса. А от меня потребуется лишь найти его.
      Но как? Господи, мне так хотелось вздохнуть. Мне необходимодышать.
      Стоп, уж это обеспечить было в моей власти. Хотя бы в минимальной степени. Я притянула молекулы воздуха, содержащиеся в пыли, и сформировала вокруг себя кокон. Толщиной он был всего в несколько дюймов – долго на таком не продержишься, но все же достаточно для пары быстрых жадных вздохов. Мне необходимо было выбраться отсюда, но я не знала как. Того воздуха, что наличествовал, явно не хватит для создания согревающе-охлаждающего эффекта. А жаль, это можно было бы использовать как двигатель. Шаря вокруг себя в темноте, я не находила ничего твердого.
      Да уж, попала в переплет…
      В этот момент моей шеи сзади что-то коснулось – твердое и теплое, – и я отчаянно дернулась в ту сторону.
      Кожа… По ощущениям это была человеческая кожа. Я ничего не могла разглядеть в темноте, но почувствовала уверенность: рядом со мной живое существо. Не женщина, как я обнаружила, – даже самые плоскогрудые женщины имеют некоторую мягкость в определенной области. Я постаралась включить незнакомца в мой воздушный пузырь и едва слышно прошептала:
      – Эрик?
      В тот момент я готова была принять руку помощи даже от этого блондинистого Хранителя земли. Пусть она и приведет меня в конечном итоге в тюремную камеру.
      Но это оказался не Эрик.
      Чужие губы прильнули к моим. Они были теплыми, нежными и чрезвычайно притягательными. Какой-то своей частью, спрятанной глубоко внутри, я сразу же узнала их.
      – Дэвид?
      Он не ответил. Я почувствовала, как из его рта в мой пошел поток свежего, чистого воздуха. И открылась навстречу этому потоку, навстречу моему спасителю.
      Прильнув друг к другу, как любовники, мы плыли в непроглядной темноте.
      Вдруг я почувствовала, что он сжал мою руку и двинулся куда-то вбок. Совершенно неправильное решение. Во-первых, в этой рассеянной субстанции затруднительно плыть куда-то. Она не имела сопротивления, а следовательно, и поступательное движение невозможно. Во-вторых, перемещаясь вбокмы неминуемо наткнулись бы на твердые стенки колодца, созданного Мэрион. Тем не менее, невзирая на мои разумные доводы, мы двинулись в том направлении. Длилось это, казалось, вечно. Мы плыли и плыли. Легкие мои начали нестерпимо гореть. Будто почувствовав мою боль, Дэвид обернулся и снова вдохнул в меня воздух. Я не ждала ничего хорошего от этой жертвы: его собственные легкие были почти лишены кислорода, единственное, чем он мог со мной поделиться, – это отработанная углекислота.
      Но инстинктивно я сделала вдох, и совершенно неожиданно это оказался чистый свежий воздух… ну, или почти чистый воздух. Как если бы я приложилась к баллону водолаза. Я почувствовала небывалый прилив энергии.
      Прошло Бог знает сколько времени, и Дэвид изменил направление движения – стал забирать вверх под некоторым углом. Я ощущала, как по моей свободной, откинутой в сторону руке скользит что-то легкое, невесомое – должно быть, корни травы.
      Мы прорвались на поверхность пустынного луга, где шептался и шелестел ковыль, сгибая на ветру свои серебряные головки.
      Мне даже не пришлось карабкаться. Почва затвердевала под моими ногами, выпихивая меня наружу, пока я не поняла, что стою босиком на траве – припорошенная пылью Венера, рожденная из земли.
      Дэвид по-прежнему был рядом, держа меня за руку. Песок тонкими струйками скатывался с плеч и рукавов его пальто. Он потряс головой, вызвав настоящий грязепад. Я заглянула за перепачканные стекла его очков, и на этот раз Дэвид не стал прятать свои истинные глаза. Увидев их, я сразу все поняла.
      Они были прекрасными, глубокими и совершенно чужими. Цвета расплавленной меди с золотыми искорками. Пока я смотрела в эти глаза, они разгорелись до нестерпимого блеска, затем погасли, вернувшись к почти человеческому карему цвету.
      – Ах ты ублюдок! – прошипела я.
      – Простого «спасибо» было бы вполне достаточно, – парировал Дэвид. – Не хочешь призвать облачко на нас? Мне отчаянно хочется принять душ.
      – Ты джинн!
      – Естественно.
      –  Естественно? – повторила я. – Что значит естественно!Предполагается, я должна знать? Не припоминаю, чтоб мне сообщали эту информацию!
      Дэвид лишь молча посмотрел на меня. Он снял очки – насколько я понимаю, совершенно ему не нужные – и начал прочищать стекла краем своей темно-синей футболки с надписью «Секретные материалы»и маразматически таинственными рожами Малдера и Скалли. Даже сквозь толстый слой пыли каштановые волосы Дэвида отливали медью. Вообще, если не глядеть ему в глаза, он выглядел вполне нормальным человеком.
      Впрочем, как выяснилось, внешний вид Дэвида полностью зависел от него самого.
      Я была совершенно потрясена – мне казалось, я схожу с ума.
      – Чей ты джинн? Это Льюис тебя послал?
      Он снова нацепил свои очки и, взяв меня за обе руки, провел несложный прием, в результате которого почва ушла у меня из-под ног. С глухим стуком я грохнулась спиной на траву, а он упал сверху, удержавшись на вытянутых руках. На меня посыпалось еще больше пыли. Дэвид пробормотал что-то на незнакомом мне языке, вся грязь собралась в плотный компактный мячик и укатилась прочь.
      Почему-то это меня окончательно добило. Я уже открыла было рот, чтоб заорать на него, но Дэвид, низко склонившись к моему уху, прошептал:
      – Если ты закричишь, они услышат. Помешать не в моих силах.
      Это подействовало, так как я и в самом деле услышала чьи-то шаги не далее чем в двух футах от нас. Человек остановился так близко, что его тень упала на нас. Выглянув из-за плеча Дэвида, я увидела Шерл. Она стояла с озадаченным видом.
      – Есть что-нибудь? – откуда-то слева донесся голос Мэрион. Она шла в нашем направлении. Лицо Дэвида надо мной сохраняло спокойное, отрешенное выражение, и я поняла: это он делает так, что мы невидимы на физическом и эфирном плане. Люди, стоявшие в двух шагах, нас не замечали. И не заметят, пока не наступят или пока я не выдам свое присутствие каким-нибудь неосторожным звуком.
      – Ничего, – ответила Шерл. Теперь к ее тени присоединилась и тень Мэрион. – Проклятье, это невозможно! Клянусь, она была здесь, под землей. Но, как только Эрик начал спускаться, куда-то исчезла.
      – Я видела здесь пыль, – проговорила Мэрион. Она медленно прохаживалась взад-вперед, едва не наступая при этом на мою голову. – Где-то совсем рядом… Но я не понимаю, как она такое могла сделать. Она же не имеет власти над Землей.
      – Может, кто-то помогает ей? – на мой взгляд, чересчур проницательная девчонка. Это, да еще кольцо в носу, отвращало меня от нее. – У Джоанн имеются друзья среди Хранителей Земли?
      – Есть несколько. Но не думаю, чтоб они рискнули встревать, когда всем известно, в чем она обвиняется, – Мэрион помедлила, и я увидела, что она смотрит вниз, прямо на меня. Я не смела вздохнуть. Дэвид не прикасался ко мне, но даже на расстоянии я ощущала жар, шедший от его тела. А что, если они тоже почувствуют?
      – Может, тебе стоит привлечь своего джинна? – раздался новый голос – Эрика. Он с трудом поднимался с другой стороны. – Просто пусти его по следу.
      – У моего джинна есть другие занятия, – резко ответила Мэрион, и я поняла, что Эрику не полагается вылезать с предложениями. Очевидно, до парня это тоже дошло, так как он заткнулся. Спустя несколько быстрых ударов моего сердца Мэрион сказала: – Ну ладно. У нас ее машина, без нее она никуда не денется… по крайней мере быстро. Просто подождем, когда она вернется к машине.
      – А если она не вернется? – все никак не желал угомониться Эрик.
      Мэрион снисходительно улыбнулась:
      – Вижу, ты плохо знаешь Джоанн.
      И все трое потопали сквозь траву. Пока они достаточно не удалились, я не смела пошевелиться, вздохнуть или произнести хотя бы слово. Когда все стихло, Дэвид наконец согнул руки и медленно опустился поверх меня. Его тяжелое, потное тело не давало мне вздохнуть.
      – А ну-ка слезь, – приказала я. В ответ его глаза блеснули золотом, медью и всем богатством земли.
      – Неплохое предложение, – отреагировал он, – но, может, лучше подумать о том, как нам отсюда убраться?
      И вдруг, без всякого перехода, оказался на ногах. Все произошло так быстро, что я даже не уловила его движения. Вот дерьмо, он все это время играл со мной, изображая человека. Небольшое представление, разыгранное в мотеле, наверное, просто позабавилоего.
      О том, что и для меня это было забавно, думать не хотелось.
      Я поднялась на ноги, повернулась к Дэвиду, прекрасно сознавая, что я грязная, взъерошенная и изрядно помятая. По крайней мере, босой быть меня никто не заставляет. Я нашла свои туфли на низком каблуке и всунула ноги, не позаботившись даже вытряхнуть из них грязь.
      – Лично я не собираюсьникуда с тобой идти, пока ты не ответишь мне, чей ты джинн!
      – Предпочитаешь пойти с ними? – спросил Дэвид и бросил взгляд в направлении, где скрылась Мэрион. Их силуэты все еще можно было разглядеть меж деревьев – троица направлялась к моей машине. Бедная, покинутая Далила. – Только скажи… Мне ничего не стоит снять завесу, и ты сможешь немедленно вернуться к тому, чем занималась. Насколько я помню – умирала…
      – Ты не ответил на мой вопрос! Чей ты джинн?
      Дэвид улыбнулся. Но не широкой, радостной улыбкой всемогущего джинна, а несчастной принужденной улыбкой человека, который слишком много знает.
      – Свой собственный, – ответил он. – И я очень надеялся, что ты не повторишь свой вопрос трижды.
      Трижды. Я как-то забыла об этом, но действительно есть такая ритуальная фишка – магические три раза, и он обязан отвечать.
      Если я правильно поняла, Дэвид сообщил, что он свободен. Ни с кем не связан.
      Свободный джинн.
      Но это же… невозможно. Абсолютно…
      Получается… о Господи, получается я могу претендовать на него. А заявив свои права на джинна, я могла бы заставить его снять с меня эту чертову Метку. Дэвид был тем самым сокровищем, которого я хотела во что бы то ни стало добиться от Льюиса.
      А теперь получается, что мне вовсе не нужен Льюис.
      Дэвид неотрывно смотрел на меня, а северо-восточный ветер трепал его медно-каштановые волосы. Где-то в отдалении громыхал гром: ураган не собирался сдавать позиции. Причем все в мире находится в соответствии: он притягивается ко мне, потому что я его противоположность.
      В этот момент Метка Демона шевельнулась в моей груди, и впечатление было настолько пугающим и отвратительным, что я ощутила тошноту. А ведь возможно избавиться от нее – прямо сейчас и навсегда.
      Все, что мне для этого надо сделать…
      Я разглядела страх, плескавшийся на дне глаз джинна. Неявный, но угадываемый – как молния, ударившая за горизонтом.
      Он спас мне жизнь – и не единожды – я это помнила. Неужели я отвечу ему подобным образом? Сделаю своим рабом? Силой засуну его в эту гадость? Поймаю в ловушку бесконечных мук?
      Джинны не умирают. По крайней мере такие случаи нигде не зафиксированы. Заполучив Метку Демона, они сходят с ума и оказываются навечно запечатанными в своем узилище. Можете представить: бесконечно жить с этим ядом, который пожирает вас изнутри. И бесконечно страдать…
      И я могла бы проделать это с Дэвидом. Всего-то достаточно произнести несколько слов. Но мысль об этом заставляла мое сердце бешено колотиться, а коленки – дрожать и слабеть, опустошала голову и сводила судорогой живот. «Ну давай же, – вопила моя здравомыслящая половина. – Прояви твердость!»
      Я открыла рот, но все, что смогла выдавить из себя, было:
      – У тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, как вызволить мою машину?
      Меня потрясло огромное облегчение, вспыхнувшее в глазах Дэвида. Я не хотела замечать его, не хотела думать о том, что оно означало. А означало оно одно: Дэвид смертельно боялся моего решения. Раз боялся, значит…
       Я не могу сейчас думать об этом.Ведь инстинкт самосохранения первичен, а сострадание вторично, разве не так? Довольно… Позже я сделаю все, что полагается.
      Должно быть, Дэвид почувствовал мои колебания, потому что впервые отвел глаза.
      – Нет, – ответил он. – Но если ты не слишком привередлива, то хочу сообщить: Мэрион приехала сюда на замечательном «лендровере» у которого к тому же полные баки.
 
      «Лендровер» – массивная белая зверюга, щедро забрызганная грязью – в доказательство того, что это не просто мечта загородного жителя. Машина стояла без присмотра в роще, разительно отличавшейся от идеальной фермы на Чугунной Дороге. Я видела вокруг бесчисленные доказательства халтуры – Мэрион или ее помощника? Трава чересчур зеленая, деревья неправдоподобно роскошные, идеальные цветы – все как по команде тянут свои головки к солнцу.
      На фоне этого буйства природы «лендровер» выглядел жирным механическим тараканом на свадебном торте.
      Я потрогала дверцу, тихо надеясь, что Мэрион не выезжает за город с громогласной сигнализацией. И точно: истерического воя не последовало, но и открыть машину мне не удалось.
      – Закрыто, – сообщила я Дэвиду. Он потянулся через мое плечо и прикоснулся к ручке. Метал клацнул.
      – Да нет же, открыто, – возразил он. Дверца широко распахнулась.
      В молчании мы забрались внутрь – для меня, уставшей и побитой, это было все равно как штурмовать неприступную К2. Взгромоздившись на удобное сиденье и глядя на окружающий мир сквозь тонированные стекла, я вдохнула запахи чужой машины. Не в пример моей Далиле, здесь пахло какими-то травами, свежей зеленью, нагретой землей. Никто не осквернял эту крошку забытыми объедками или пролитым кофе. Если уж Мэрион и пролила бы что, то скорее травяной чай. В салоне находилась лишь одна посторонняя вещь – серебристый термос на заднем сиденье. Надеюсь, кофе. Эрик выглядел достаточно человечным, чтоб время от времени опрокинуть чашечку-другую.
      Дэвид, очевидно, решил, что в отсутствие ключей я дожидаюсь божественного вдохновения. Он потянулся и коснулся замка зажигания одним пальцем. С него соскочила голубая искра, и мотор тихо заурчал.
      – Если я когда-нибудь решу сделать бизнес на ворованных машинах, ты окажешься просто незаменимым помощником, – съязвила я. – И много у тебя в запасе таких хитрых фокусов?
      Вопрос был некорректным, и Дэвид с полным правом проигнорировал его. Он молча пристегнул ремень безопасности, я последовала его примеру и, покинув луг, осторожно выехала на возвышение Чугунной Дороги. Здесь уж мы газанули вовсю. Я пережила несколько неприятных мгновений, глядя в зеркало заднего обзора и ожидая, что вот-вот из-за деревьев покажется погоня, но все обошлось. Да и что Мэрион могла сделать со мной? На таком расстоянии, при том, что я находилась в машине, на мощеной дороге… Разве что учинить землетрясение, но это создало бы угрозу для окружающих, а Мэрион была щепетильна в подобных вещах.
      Надеюсь…
      Но все равно я чувствовала некоторую напряженность, пока не покинула Чугунную Дорогу…
      Выбравшись на оживленное шоссе, я свернула направо – на север. Дэвид пошевелился, но я опередила его возражения:
      – Они ожидают, что я поеду на юг, – пояснила я. – Мы так и сделаем, но не сразу. Нам надо затеряться до того, как они сообразят натравить на нас обычных колов, – видишь ли, машина Мэрион чересчур заметна.
      – А как насчет старомодного «мустанга»?
      Тут он меня уел. Не отвечая, я продолжала двигаться на север до следующего перекрестка, а там наудачу свернула влево и некоторое время ехала по дорогам без всяких указателей. Да они мне были и не нужны. Локальная теория гласит: если ты не знаешь точно, куда направляешься, то не принадлежишь этому месту. Я изучила приборную доску.
      Ого, Мэрион расстаралась и обзавелась ГСО. Я активировала ее и теперь наблюдала собственное передвижение по карте. Дэвид тоже неожиданно заинтересовался: он внимательно следил за картинкой, водил по ней пальцем, предлагал мне альтернативные маршруты. В конце концов мы оказались на трассе, которая проходила через кучу мелких городков Канзаса и выводила нас к Оклахома-сити.
      – Есть более короткий маршрут, – указал мне Дэвид.
      – С некоторых пор я опасаюсь коротких маршрутов. Ну и, в любом случае, у меня подруга живет возле Оклахома-сити, так что туда мы поедем прежде всего.
      – И что дальше?..
      – Думаю, решу на месте.
      – Очень дальновидный план, ничего не скажешь.
      – Давай ты заткнешься и немного помолчишь?
      Ну, он и заткнулся. И очень жаль, кстати, потому что у меня к нему имелась куча вопросов. Прежде всего: что будет с Далилой – моей любимой малышкой цвета летней ночи? Одна только мысль, что Эрик или – боже упаси! – Шерл сядут за ее руль, приводило меня в такой ужас, что я почти была готова развернуться и ехать назад.
      Примерно минут тридцать мы ехали в полной тишине, затем я задала вопрос, который не давал мне покоя:
      – Так у тебя действительно нет хозяина?
      Я все еще не могла поверить в это. Нет, конечно, в сказках всякое случается… там на каждом шагу валяются старые медные лампы, которые только и ждут, чтоб кто-нибудь потер их и загадал заветные три желания. Однако на практике все происходит иначе. Все реальные джинны, точно драгоценные камни, сосчитаны, распределены и подлежат строгому учету. Их служба длится вечно.
      Дэвид упорно глядел в окно на проносившиеся мимо сельскохозяйственные пейзажи: крохотные фермочки, аккуратные поля, на которых там и сям виднелись коровы.
      – Ты же знаешь, это один из тех вопросов, на которые я обязан отвечать честно, только если ты спросишь трижды. Да. У меня нет хозяина.
      Джинны способны говорить неправду – очень даже легко, – но только не по поводу того, кто они такие и кому служат. Но спрашивать надо напрямик и быть очень сосредоточенным. Ведь джинны способны дать сто очков вперед любому дзен-буддисту по части запудривания мозгов. И не гнушаются всякими трюками, чтоб сбить с толку собеседника. Я знала это, но ответ Дэвида казался вполне честным. Он действительно был воплощением несбыточной мечты – джинном на вольных хлебах. А это означало… нет, я не хотела думать о том, что это означало. Слишком уж большой соблазн. Слишком все выходило легко и просто.
      Дэвид повернулся ко мне: теперь он не пытался маскировать глаза, которые отсвечивали чистой медью. Несказанно прекрасные и неизмеримо пугающие. Оценивая прошлое, я понимала, что его маскировка была не такой уж сложной: требовалось лишь подкорректировать цвет волос и глаз, а также спрятать могучую ауру.
      – Ты был неузнаваем даже в астральном зрении, – сказала я вместо того, что вертелось у меня на языке. Уклончивость не является прерогативой джиннов. – Как тебе это удавалось?
      – Видишь ли, в свободном состоянии мы совсем другие. Джинн обретает весь спектр возможностей только когда служит хозяину. Вне этого состояния он способен лишь на камуфляж да кое-какие несложные фокусы, которые, наверное, и ты можешь исполнить.
      И это говорит парень, способный заводить пальцем машину и передвигаться в твердой земле как рыба в воде. Хотя, с другой стороны, подобные вещи вполне под силу квалифицированным Хранителям Земли и Огня. Так что, может, Дэвид и не врет.
      – Я реализуюсь в том виде, в каком меня позиционирует твое подсознание, – добавил он.