Злой ветер

      Господи, сплошные загадки, но все получилось само собой. Внезапно все вокруг стало твердым и устойчивым, мир облекся в плоть. Я почувствовала нестерпимую боль и со стоном упала на колени, увлекая с собой Дэвида.
       «Сделать себя материальной». Так, стоп… А какой же я была до того?
      – Что произошло? – прошептала я. Губы так пересохли, как будто вкус воды был мне вовсе незнаком. – Звездочка…
      – Она мертва, – ответил Льюис. – Она подожгла дом. Я не смог вывести ее – она не желала уходить без Книги.
      Значит, Книга погибла. Это хорошо? Или нет? Льюис нежно прикоснулся к моему лицу, но тут же отдернул руку, будто обжегшись. Подул на пальцы.
      – Господи, она такая горячая!
      – Еще не умеет себя контролировать, – пояснил Дэвид – Со временем научится.
      Я не понимала, о чем он говорит. Собственно, все выглядело какой-то бессмыслицей.
      – Что случилось?
      Рука Дэвида пробежала по моей щеке, спустилась по шее – на плечо. Он обнял меня покрепче. Господи, как хорошо! Мое тело само льнуло к нему.
      – Ты умерла, – сказал он. – Я почувствовал, как ты уходишь… И уносишь с собой часть меня – ту, что забрала вместе с Меткой. Когда твое тело… разрушилось…
      Я припомнила кости в золе и содрогнулась. Неудивительно, что они так привлекали меня.
      – Я умерла, – повторила я. – Она убила меня.
      – Я не умею воскрешать из мертвых, – продолжал Дэвид. – Это никому не дано.
      – Но от меня так просто не отделаться…
      Все-таки чувство юмора – отличная вещь.
      – Да. – Он развернул меня лицом к себе. Его глаза были яркими медными зеркалами, горевшими ярче солнца. И в этих зеркалах я разглядела себя – огненное создание. Бледное, черноволосое существо с глазами цвета серебра.
      Джинн!
      – Я не мог оживить тебя, – пояснил Дэвид. – Но в моей власти было воссоздать новую жизнь, по своему образу и подобию.
      Он сделал меня джинном.
      – О черт, – задохнулась я.
      Улыбка Дэвида, казалось, могла расплавить весь мир.
      – У нас не принята такая трактовка, – заметил он.
      – Почему нет?
      – Ты знаешь, – поднял брови Дэвид, – думаю, ты первая, кто задает подобный вопрос.
      Он продолжал обнимать меня, я вся горела в его объятиях, но теперь это было совсем не больно.

* * *

      К тому времени как пожарные закончили свою работу, от дома Звездочки практически ничего не осталось. Неудивительно: пламя, вспыхнувшее по ее вине, раздували и поддерживали Шерл, Эрик и Мэрион. Они подняли температуру гораздо выше, чем предполагал естественный ход процесса. Не помогли старания пожарных, которые вылили в огонь не одну тонну доброй оклахомской воды. Хранители приняли решение – сжечь все дотла. Пусть сгинут без следа и Книга, и Звездочка, и все бренные останки.
      Да уж, там было на что посмотреть… Тихая улочка Оклахома-Сити на рассвете и яростный, неистовый огонь. Вокруг суетятся пожарные, но где им тягаться с нашей организацией. К восьми утра там собралось девятнадцать Хранителей – Мэрион со своей командой, Региональные Хранители и Хранители ближайших Секторов, а также Государственные Хранители, находившиеся поблизости, и, конечно же, Мартин Оливер, Национальный Хранитель. Весь цвет…
      Они так долго разыскивали Льюиса, и на этот раз им повезло. Он сам дался им в руки. Для разнообразия, так сказать…
      Первым свои решением Оливер санкционировал отмену Кода Один, который я до того установила. И сразу же планета ожила, расправила свои затекшие мускулы – воздух пришел в движение, Погода задышала.
      Вторым постановлением он объявил меня героем. Посмертно, но все же… Так, глядишь, на здании Ассоциации появится мемориальная табличка «Джоанн Болдуин, Почетный Хранитель».
      А я в это время стояла в сторонке с Дэвидом и постигала нелегкую науку незримости – или невидимости. Нелегкое дело, доложу я вам, не попадаться под ноги людям, которые не подозревают о вашем существовании. Но скоро я наловчилась. Труднее было сохранять материальное обличье: так много необходимых действий, неизбежных чувств – реальный мир в своих проявлениях пихал и толкал меня, как не в меру разыгравшийся ребенок.
      – Нам пора, Джо, – сказал Дэвид. С Льюисом все было в порядке. После того, как Оливер распорядился накинуть на него одеяло, Льюис выглядел не столь ужасно. – Ты увидишься с ним позже.
      Я послушно протянула ему руку:
      – А куда мы?
      – Куда угодно, – ответил Дэвид. – Мы свободны.
      Я невольно поискала взглядом свой «вайпер». Мона стояла там, где я ее оставила – возле каменного ангела, теперь в окружении машин «Скорой помощи». Жаль, что я не догадалась припарковаться дальше по улице, могла бы потихоньку улизнуть. Мое нетерпеливое сожаление вылилось в негромкий хлопок – будто электрический разряд – и «вайпер» исчез.
      – Эй, ты что делаешь? – завопил Дэвид. Я окинула взглядом квартал. Мона – в полной боеготовности – стояла за углом, посверкивая металлическими боками. Действительно, нехорошо, на улицах в этот час полно народу. На мое счастье, поблизости оказались всего двое – один из них настолько плотно общался с литровой бутылью солодового пива, что и маму родную не заметил бы. Другой же, должно быть, убедил себя, что наглотался дыму, покачал головой и побрел себе дальше.
      Сколько чудес происходит ежедневно, прямо на глазах у людей! Просто невероятно.
      Я чувствовала, что по лицу у меня расплывается восторженная улыбка, радость переполняла меня.
      – Дружище, это же чертовски круто!
      – Да… Но в следующий раз все-таки посоветуйся, прежде чем делать подобные вещи, хорошо?
      Мы пошли по улице, где двое полицейских опрашивали оглушенных соседей в пижамах. Уже заворачивая за угол, обнаружили, что возле «вайпера» нас поджидает гостья.
      Рэйчел. На ней был новый костюм – на этот раз неоново-зеленый. Брючный костюм, бусины в волосах и даже лак на ногтях – все было тщательно подобрано. Цвет глаз, правда, остался прежним – золотой, как у охотничьего ястреба. А во взгляде, который Рэйчел бросила на меня, светилось нечто, смахивающее на гордость.
      – Ну, – промурлыкала она. – Вижу, ты сделала свой выбор, Белоснежка.
      Раньше я всегда удивлялась, почему она зовет меня этим именем. Но теперь, разглядывая свое отражение в стеклах «вайпера» – черные, как смоль, волосы, безупречно-белая кожа и бледные, серебристые глаза – я все поняла. Белоснежка. Мне показалось даже, что губы у меня стали более яркими и пухлыми.
      Рэйчел рассмеялась:
      – Видишь? Я всегда знала, что скрывается у тебя внутри.
      – Могла бы предупредить заранее, – попеняла я. – Сэкономила бы мне массу сил.
      – Я ведь джинн, – пожала плечами Рэйчел. – Настанет время, и ты все поймешь.
      Она прощелкала какой-то сложный ритм своими зелеными ногтями и распахнула передо мной дверцу с водительской стороны. Помогая усесться, торжественно произнесла:
      – Добро пожаловать в новую жизнь, Янна. Свети ярко, живи свободно и помни: любой человек только тогда тебе друг, когда ты держишь его бьющееся сердце в своей руке. – Она заговорщицки подмигнула. – Ну, и желаю веселья.
      Дверца захлопнулась. Я посмотрела на Дэвида:
      – Янна?
      – Янна – это имя силы, – пояснил мой друг. – Оно идет тебе.
      – Джоанн ничем не хуже, – улыбнулась я и прикоснулась к зажиганию своими бледными огненными пальцами. – Будем считать так.
      Мона чутко отозвалась на мой жест, и дорога распахнулась перед нами.