Как убить мужчину мечты

      – Прости, совсем расклеилась. – Рискуя залить диван бренди, я откинулась на подушки и закрыла глаза. – Наверное, нужно позвонить миссис Швабухер в отель. Мне кажется, я была недостаточно настойчива, уговаривая ее переночевать у нас.
      Бен убрал волосы с моего лба.
      – Очевидно, миссис Швабухер хотела побыть одна.
      – Взгляну на детей.
      – Они крепко спят. Ванесса обещала регулярно к ним наведываться.
      – В последнее время она ведет себя как настоящий ангел…
      – Просто наша тигрица решила поменять шкуру.
      Бодрый тон супруга неприятной тяжестью отозвался в пустом желудке. На секунду я позабыла о печальной участи Каризмы. Чем же все это время занимались Ванесса с Беном? Они ведь собирались пообедать с Глэдстоном. Ужасная новость ненадолго заставила забыть про ревность и образ благородной жены, но теперь настал момент истины: пусть мой муж знает, что, какую бы трагедию я ни переживала, прежде всего я чуткая жена.
      – Так вы с Ванессой появитесь на обложке «Рыцаря на все времена»? – Я потянулась к тарелке с бутербродами.
      – Издатель Глэдстона рассматривал нас с одобрением, но поговорить об этом решили позже. В отличие от бедного Каризмы, – Бен вновь принялся гладить мои волосы, – впереди у нас целая жизнь.
      – Верно. – Я отдернула руку от бутерброда. – Невозможно поверить, что он умер.
      – Как и в то, что это было убийство.
      – Не знаю… – я поежилась. – После того как миссис Швабухер упала в обморок, все завертелось. Вдруг откуда ни возьмись появился мистер Паучер и оттащил ее на диван. Эвдора побежала за стаканом воды. Потом возник Лестер-Смит и объявил, что сам позаботится о миссис Швабухер. Затем поднялся такой гвалт… Тут же приехала «скорая» – ее вызвал сэр Роберт. А новая библиотекарша старалась вовсю, не подпуская толпу к… телу. До этого момента я помню события довольно ясно, но потом сплошной туман: какие-то мужчины бегали с носилками, приставали с расспросами, особенно к Эвдоре… Это ведь она нашла Каризму. Мне казалось, мы просидели в библиотеке целую вечность. Разумеется, будет вскрытие, но я почти уверена, что смерть Каризмы признают несчастным случаем.
      – Однако ты так не думаешь?
      Бен сунул бутерброд в мою руку и приказал съесть его, прежде чем ответить.
      – Не знаю, что и думать. – Я послушно жевала. – С чего бы это бюсту Шекспира падать? Я твердо решила придерживаться здравого смысла и все-таки не могу полностью исключить возможную причастность к этому делу Гектора Риглсворта.
      – Привидения?
      – Говорят, он поклялся навещать библиотеку Читтертон-Феллс до тех пор, пока не насладится местью. Всю жизнь он провел в рабском служении дочерям, помешанным на любовных романах. А Каризма – живое воплощение героев таких книг… то есть был живым воплощением.
      Бен покачал головой.
      – Элли, ты пережила глубокое потрясение и теперь немного заговариваешься.
      – Просто пытаюсь смотреть фактам в лицо, – возразила я. – В этом году исполнилось сто лет со дня смерти мистера Риглсворта. И что же? В день юбилея мисс Банч, за которой сроду не водилось никаких хворей, падает замертво на рабочем месте, а рядом с ней находят книгу под названием «Возлюбленный моей мечты». Потом мистер Бэбкок, молодожен и член Библиотечной Лиги, отправляется в мир иной. Кроме того, – я потянулась за следующим бутербродом, – происходят иные странные вещи. Например, свита Каризмы выбывает из строя в результате пищевого отравления, оставляя его без присмотра.
      – Рядом с ним была миссис Швабухер.
      – Верно, – согласилась я. – Но и ее подкосила неожиданная встреча с человеком, от которого много лет назад она сбежала в первую брачную ночь. Миссис Швабухер настолько была выбита из колеи, что даже забыла в библиотеке свое драгоценное боа.
      – При чем тут боа? – Бен налил себе еще бренди.
      Недогадливость мужа начинала меня злить, но я старалась не подавать вида.
      – Пока миссис Швабухер разыскивала любимую вещь в читальном зале, внизу на Каризму падал бюст. Окажись она в тот момент рядом со своим подопечным, беды бы не случилось. Миссис Швабухер грудью бы защитила Каризму и, не задумываясь, отдала бы жизнь ради него. Но Гектору Риглсворту она мешала, следовало ее на время устранить. И он спрятал боа…
      – Если в твоих словах есть хоть какой-то смысл, то почему же тогда призрак не нанес удар по Глэдстону Шипу? С его точки зрения, вина Глэдстона должна быть куда большей. В конце концов, ведь это он пишет любовные романы!
      – Я думала об этом. Но, возможно, старый Гектор готовит для нашего друга Глэдстона какую-нибудь другую месть. Ту, что хуже смерти. Если Эвдору обвинят в убийстве Каризмы, – запинаясь, продолжила я, – и признают виновной, не знаю, захочет ли Глэдстон жить дальше.
      – Элли, куда ты клонишь? – мягко осведомился Бен. – Только что ты сказала, что бюст Шекспира не мог упасть просто так…
      – Но я вовсе не утверждаю, что Эвдора подтолкнула его. – Я потерла лоб, отгоняя головную боль. – Уверена, она не делала ничего подобного. Но полицейские плохо думают о ближних и подозревают во всех смертных грехах. Их может насторожить то обстоятельство, что Эвдора оказалась ближе всех к телу, в то время как прочая публика толпилась наверху. Полиции также может не понравиться, что Эвдора не побежала сразу рассказывать о происшествии, а сначала отправилась в туалет.
      – Вполне естественное поведение. – Бен внимательно изучал мое лицо. – Не пойму, что тебя беспокоит.
      – А что, если кто-нибудь подслушал, как мы с Эвдорой обсуждали в библиотеке падение Каризмы в ров? Она тогда несколько раз пошутила по этому поводу, и эти шутки могут быть истолкованы как угодно. Мало того, если ее спросят, Эвдоpa честно признается, что искала Каризму, чтобы убедить его прекратить преследовать Глэдстона. – Она была на него обижена.
      – По-моему, миссис Мэллой подозревает, что я по уши втюрилась в Каризму. Сегодня утром она подслушала, как мы разговаривали с миссис Швабухер. Эту историю могут раздуть до невероятных размеров. Мол, я обезумела от любви и в порыве страсти прикончила бедного молодого человека. Чтобы не делить его ни с кем.
      – Это правда? – ровным тоном осведомился Бен.
      – Что я взбесилась и стукнула его Шекспиром?
      – Нет… что ты… втюрилась в него.
      – Да я его едва знала!
      – И ты ведь счастлива в браке, так?
      Перед моими глазами возникла жуткая картина – Бен сладострастно сжимает в объятиях невыразимо прекрасную Ванессу. Я быстро забормотала:
      – Выкрикнув, что это убийство, миссис Швабухер в упор посмотрела на меня. А потом потеряла сознание. А вдруг она сошла с ума от ревности? И навоображала бог знает что?
      – Какая же ты у меня дурочка, Элли! – Бен привлек меня к себе, я вздохнула и поудобнее пристроила чугунную голову на его крепком плече.
      – Поверь, мне так не хочется, чтобы Эвдору поволокли в участок, – прошептала я. – Но как подумаю, что меня запрут на всю оставшуюся жизнь, разлучат с тобой, с детьми… Ужасно, но я не могла унять слез не столько из-за смерти Каризмы, сколько из-за обвиняющего взгляда миссис Швабухер.
      – Стоит ли придавать значение какому-то там взгляду, – увещевал меня Бен. – Миссис Швабухер была в шоке. Да наверняка она тебя даже не видела.
      – Ты прав, – неуверенно согласилась я.
      – Я вот что думаю, Элли: если она и имела в виду кого-нибудь конкретно, то скорее уж Лестер-Смита. Полковник, наверное, до сих пор не простил ее, и миссис Швабухер могла вообразить, будто бывший муж решил наказать ее за давнее оскорбление.
      Я выпрямилась.
      – Но Лестер-Смит милейший человек, он не способен не жестокость!
      – Не хочешь обвинить полковника, – услужливо продолжил Бен, – тогда как насчет миссис Мэллой? Рокси ведь тоже там была. А Ванесса сказала, что ее будущая свекровь слегка охладела к Каризме. Мол, вбила себе в голову, будто тот мешает ее Джорджику.
      – Так мы договоримся до полной чепухи! – Я вскочила, но тут же снова села.
      – Не сердись, Элли, я лишь хочу донести до тебя простую мысль: когда кого-нибудь убивают, – а мы даже не знаем, было ли это убийство, – у всех, кто имел отношение к жертве, пусть самое отдаленное, найдется причина совершить преступление.
      – Мистера Паучера я тоже подозревала, – созналась я. – Он был чрезвычайно расстроен. Оказывается, его матушка, пообщавшись с Каризмой, неожиданно и бесповоротно выздоровела. К тому же мистер Паучер не мог толком объяснить, где он был, когда Хитклифф устроил переполох в читальном зале.
      – Вот видишь. – Бен ласково улыбнулся. – Список подозреваемых можно длить до бесконечности. Но хватит обсуждать кандидатуры на звание убийцы. Лучше прими теплую ванну, а я тем временем разогрею суп. Потом ложись в постель и расслабься.
      Предложение показалось мне заманчивым, но, как тут же выяснилось, я неправильно поняла Бена.
      – Возьми с собой книги по дизайну, полистай, почитай, пока не заснешь.
      – Неплохая идея, – одобрила я. – Каталоги очень успокаивают. Поищу образцы одеял для Эвдоры и… – на секунду я забыла, о чем говорю, – и ткань на шторы для Лестер-Смита.
      Я нежно поцеловала Бена. Именно в этот момент дверь отворилась и в комнату впорхнула Ванесса.
      – Извините, голубки, – проворковала кузина, – но тебя, Элли, просит к телефону Эвдора Шип. Она какая-то странная сегодня: ни словом ни упомянула о моей свадьбе, не говоря уже о моей карьере модели. Но, – продолжала Ванесса, когда я ринулась в холл, – на сей раз с моей стороны никаких претензий. Я сама закружилась в водовороте приятных событий и только сейчас вспомнила, что просила передать Герта, ваша бесценная нянюшка. Она заходила сегодня и предупредила, что уезжает в Лондон за своими вещами.
      Я уже не слышала Ванессу. Схватив трубку, я, задыхаясь, спросила Эвдору, как у нее дела.
      – Меня огорчил звонок сэра Роберта, – скорбно ответила викариса. – Он заехал к мистеру Паучеру по дороге из библиотеки и узнал, что умерла старая миссис Паучер. Врач сказал, что причина смерти самая банальная – возраст. Похоже, старушка слишком рьяно трудилась с утра и переоценила свои силы.
      – Еще одна смерть… – прошептала я.
      – Да, словно у нас эпидемия чумы, – ровным тоном отозвалась Эвдора. – Вот поэтому сэр Роберт и позвонил мне. Он посоветовался с миссис Давдейл, та в свою очередь переговорила с Наядой, и все они убеждены, что в Читтертон-Феллс завелась нечистая сила. Сэр Роберт попросил меня срочно провести в библиотеке сеанс экзорцизма, дабы избавиться от призрака Гектора Риглсворта.
      – Что? Прямо сейчас?
      – Элли, мне следовало бы получить разрешение епископа, но его нет на месте, а Глэдстон полагает, что откладывать нельзя: Читтертон-Феллс может охватить паника. Поэтому самое разумное, что я могу сделать, – это немедленно отправиться в библиотеку и провести там службу, дабы Господь упокоил наконец душу мистера Риглсворта.
      – Все члены Библиотечной Лиги соберутся на эту службу?
      – Глэдстон, разумеется, будет меня сопровождать, – ответила Эвдора. – И наверное, остальные тоже придут. Вы сможете подъехать, Элли? В вашем присутствии я бы чувствовала себя увереннее.
      – Выезжаю немедленно! – пообещала я и добавила, что захвачу бутылку святой воды, подаренную мне свекровью, истовой католичкой. В таком трудном деле следует использовать любые возможности.
      Вернувшись в гостиную, я поведала Бену о последних событиях. Он заявил, что в жизни не слыхал большей чепухи, но вызвался составить мне компанию. Ванесса с кроткой улыбкой согласилась присмотреть за Эбби и Тэмом, несмотря на то что намеревалась пообедать с Джорджем. Ее жених все еще немного опасался, что из-за нелепой дуэли двери Мерлин-корта отныне будут для него закрыты. Но я сказала, что поеду одна, так как по дороге хочу спокойно все обдумать.
      К счастью, Бен понял, в каком я состоянии. Он проводил меня до машины и не настаивал ни на чем, кроме одного: не подвозить до дому кого бы то ни было, знакомых или незнакомых. Он также взял с меня обещание позвонить, если случится нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, мой муж не верил, что сеанс изгнания духа приведет к впечатляющим результатам. Это только в кино несчастные призраки при виде креста начинают выдыхать какую-то зеленую гадость и корчиться в судорогах.
      Входя в библиотеку через служебный ход и поднимаясь – в который раз за день! – в читальный зал, я понятия не имела, чем кончится наша затея. Через минуту, к моему изумлению, следом за миссис Давдейл в читальный зал вплыла миссис Мэллой. Рокси объяснила, что встретила бакалейщицу на автобусной остановке и решила поехать тоже, дабы морально меня поддержать.
      – Вид у вас был уж очень нервозный, когда вы явились сегодня домой, – продолжала миссис Мэллой. – Вот я и посидела немного с Джорджем, выпила чайку, а потом сказала, что неплохо бы заглянуть в Мерлин-корт и посмотреть, как вы там. И хорошо, что столкнулась с миссис Давдейл, а то бы зря потратилась на автобус.
      – Большое спасибо, миссис Мэллой.
      Сэр Роберт и Наяда, обсуждавшие, уместно ли будет подать имбирные пряники, поздравили миссис Давдейл с отличной работой: она навела порядок в комнате после печально окончившейся благотворительной гулянки. Я отвела Рокси в сторонку и заметила, что она сегодня не в лучшей форме.
      – Должно быть, новые румяна виноваты, – решила Рокси. – Зря я послушалась Ванессу, надо было и дальше мазаться «Коралловым рифом». Это, конечно, не значит, что она хотела меня состарить, чтобы все говорили, будто я Джорджу в матери гожусь. Девчонка хорошо ко мне относится, на свой лад разумеется. Я не стала рассказывать ей про мои глупые страхи…
      – Так я и знала: неспроста вы сюда явились!
      – Чушь, с чего мне беспокоиться! Просто лезут в голову всякие мысли. – Рокси глянула на меня так, что я не осмелилась возразить. – Все думаю: когда Каризма в ров свалился, не ослаб ли он после этого? Башка-то у него уже была помята, вот статуя и доконала. Смекаете, о чем я? Как бы Джорджа не признали виноватым. Сроду не мечтала навещать сына в тюрьме.
      – Да будет вам, – ответила я, а про себя подумала: возможно, в рассуждениях миссис Мэллой есть зерно истины.
      Стыдно признаться, но я обрадовалась. Пусть уж причиной смерти Каризмы окажется серия ударов по голове, чем происки сверхъестественного Гектора Риглсворта.
      – Каризма упал в ров, потому что оступился, – твердо заявила я. – И никто не сможет обвинить Джорджа в случившемся.
      – Еще как смогут, цыпочка! – Миссис Мэллой промокнула глаза платочком. – Миллионы женщин примутся искать козла отпущения, когда услышат о смерти своего идола. И тут же прокатится слушок, будто мой мальчик взревновал Ванессу к покойному. – Рокси судорожно вздохнула. – Есть только один способ уберечься: переложить вину на кого-нибудь другого.
      Мне не понравилось, как Рокси при этом на меня посмотрела, но нам пришлось прервать беседу – в комнату вошли Эвдора и Глэдстон, за ними следовала Сильвия Бэбкок. Лестер-Смит до сих пор не появился. Опасается снова наткнуться на миссис Швабухер? Зато прибыл мистер Паучер с черной повязкой на рукаве.
      – Вот кого мне больше всех хотелось видеть. Что! Что! – Усы сэра Роберта воинственно топорщились, когда он двинулся навстречу мистеру Паучеру. – Будьте любезны, старина, верните шнур от кофеварки.
      – Да заберите эту чертову штуковину! – Мистер Паучер извлек шнур из кармана плаща. К его обычной мрачности добавилась еще и злость. – Знаю, что вы думаете. Не такой я кретин, чтобы поверить в этот бред про изгнание духа. Вы просто решили заманить меня сюда и расколоть. Но не я разукрасил шею мертвецу. Могу поклясться на могиле матери, – улыбка скривила его губы, – никаким шнуром я Каризму не душил.
      – Разумеется, нет, голубчик, – ласково произнесла миссис Давдейл. – Красная полоса была у него с самого начала, ее все заметили.
      Мы с миссис Мэллой переглянулись, но тут Эвдора решительно заявила, что царапина на шее Каризмы никак не связана с его смертью. Глэдстон дружелюбно добавил, что и не думал подозревать мистера Паучера, а Наяда пропела, что шею Каризмы не разглядывала, предпочитая любоваться иными частями его тела.
      – Что ж, тогда, – сэр Роберт перешел на шутливый тон, – почему бы не включить кофеварку и не выпить по чашечке, прежде чем приступать к изгнанию духа? Что? Что?
      Предложение было принято с радостью. Эвдора застенчиво улыбнулась, когда я передала ей бутылку со святой водой. Сильвия Бэбкок подсела к миссис Мэллой, и дамы завязали оживленную беседу. Лишь Наяда выглядела мрачнее обычного.
      – Поганое это дельце, Элли, – шепнула она мне.
      – Да уж, никогда не знаешь, чего ждать от таких опытов.
      – Я не об этом. – Наяда взъерошила светлые локоны. – Я слышала, как миссис Швабухер заявила, что Каризму убили, и с тех пор меня не отпускает жуткое чувство, что убийца – мой экс-муженек.
      – Лайонел? Он уважаемый адвокат.
      – Ну и что с того? – всхлипнула Наяда. – Он все еще меня любит, уж я-то знаю. Окажись он сейчас здесь, я бы показала ему, как трепать мне нервы. С тех пор как мы развелись, он все вынюхивал, не завела ли я себе кого. А я тоже дура набитая. И кой черт меня дернул сказать ему сегодня, будто Каризма ужом вокруг меня вьется.
      – Ради бога, Наяда! Ты заводишься из-за ерунды. Лайонел не идиот. Он понял, что ты все выдумала.
      – Спасибо, подружка.
      Конечно же, миссис Мэллой не могла не вклиниться в нашу беседу. Сценическим шепотом, который был слышен за милю, она объявила, что знает, как и почему «скопытился» Каризма. К сожалению, Рокси не успела удовлетворить нашего любопытства: сэр Роберт постучал ложечкой по кофеварке, предлагая всем угоститься кофе с имбирными пряниками, а потом полагалось рассесться вокруг стола.
      – Или я, старая перечница, путаю экзорцистов с медиумами?
      Миссис Давдейл с бесконечно терпеливой улыбкой попыталась растолковать Рокси разницу: экзорцисты – это те, что приказывают злым духам сгинуть, а медиумы, наоборот, зазывают их в гости.
      Глэдстон, безмятежно работавший спицами, поднял голову.
      – Остается лишь надеяться, – мягко заметил он, – что если Гектор Риглсворт не разберет, с кем именно он имеет дело, то по крайней мере вспомнит о хороших манерах и не притронется к пряникам. Их и нам-то едва хватает. Я спрашивал Эвдору, – он ласково глянул на жену, – позволяют ли правила лакомиться бисквитом в процессе изгнания духов, и она решила, что не стоит превращать нашу сегодняшнюю встречу в обычные посиделки. Сие вовсе не означает, сэр Роберт (перезвон спиц не умолкал ни на секунду), что мне не по вкусу ваши имбирные пряники.
      – Это не его пряники, – вспыхнув стыдливым румянцем, вступилась за своего соседа миссис Давдейл. – На прошлой неделе их принес полковник Лестер-Смит.
      – Кстати, будем его дожидаться? – осведомилась я. – Или сами разберемся с неугомонным Гектором?
      – Если честно, не думаю, что Лестер-Смит придет. – Наяда передала мне чашку кофе. – Похоже, ему не хочется оставлять миссис Швабухер в одиночестве.
      – Разве она с ним?
      – Я так поняла. – Наяда взглянула на миссис Давдейл, и та утвердительно кивнула.
      Я немного растерялась.
      – Но она же говорила, что собирается в отель! Должно быть, миссис Швабухер передумала уже после того, как мы расстались. Но почему она поехала именно к Лестер-Смиту?
      – Я слышала их разговор, – подала голос Сильвия Бэбкок. Она стояла в дальнем углу комнаты, словно не совсем понимая, зачем здесь находится. – Полковник был очень настойчив. И в конце концов добился своего. Да у нее и не оставалось сил сопротивляться.
      – Как было бы чудесно, – миссис Давдейл улыбнулась сэру Роберту, – если бы это ужасное событие имело хорошее продолжение и два человека нашли счастье в объятиях друг друга.
      Было не совсем понятно, кого она имеет в виду, но, будучи натурой романтической, я тотчас пожелала миссис Швабухер и Лестер-Смиту воссоединиться. А почему бы и нет? Если сидящий напротив Глэдстон – Цинния Сельми, автор самых чувственных любовных романов, то в этой жизни все возможно.
      Не успела я собраться с мыслями, как сэр Роберт по совету миссис Давдейл задернул шторы. Бакалейщица вспомнила передачу по телевизору: экзорцист обязан биться со злом на территории последнего, то есть в царстве тьмы. Комната погрузилась в густой мрак, все на ощупь заняли места за столом. Моей соседкой справа оказалась Эвдора, о чем я узнала, только услыхав ее голос над ухом.
      – Дорогие друзья, я предлагаю помолиться Отцу нашему небесному. Да смилостивится Он над Его слугами, да принесет Его любовь вечная и всепрощающая покой душе Гектора Риглсворта.
      – Этим мерзавца не испугать! – прошипела миссис Мэллой в левое ухо.
      На дальнем конце стола раздался писк. Он исходил явно не от Гектора Риглсворта, если, конечно, за долгую жизнь со сварливыми дочками у старины Гектора не обабился голос. Я могла бы держать пари: пискнула Сильвия Бэбкок.
      – Как насчет святой воды, дорогая? – напомнил Глэдстон.
      – Вот она! – Голос викарисы звучал напряженно и торжественно: – Изыди, Гектор Риглсворт, из этой земной юдоли! Оставь библиотеку Читтертон-Феллс попечению живущих!
      Все-таки это несправедливо, подумала я. Мы ничем не рискуем, а Эвдора может остаться без работы, если ее начальство – англиканский епископ – прознает про католическую воду. Капля попала мне на щеку. Снова раздался визг. Теперь я была совершено уверена: тишину нарушала Сильвия Бэбкок. Я нервно вздрогнула, моему примеру последовала миссис Мэллой, словно мы разыгрывали хорошо отрепетированную пантомиму.
      От двери потянуло сквозняком, который я приняла за ядовитые испарения. Тьма немного рассеялась, и я увидела бледные овалы лиц – все смотрели на дверь.
      – Это он? – дрожащим голосом вопросила миссис Давдейл.
      Мужественная рука сэра Роберта легла на ее плечо.
      – Он пришел за мной! – Сильвия вскочила и заметалась пятном лунного света. – Он пришел, чтобы забрать меня в ад, потому что я убила мужа из-за страховки.
      – Ради бога, женщина, заткнись! – проворчал мистер Паучер.
      – Но это правда! Я давала Альберту сахарин вместо таблеток от сердца. Я не думала, что это убийство, он и так стоял одной ногой в могиле. Но дьявол не оставил меня в покое. Сначала он явился в облике черной собаки. А теперь вот опять вернулся и ухмыляется мне в лицо!
      Сильвия истерически зарыдала. Тем временем сэр Роберт и мистер Паучер отдернули шторы. В комнате стало достаточно светло, чтобы различить фигуру в черном, замершую у порога.
      – Добрый вечер, – светски произнесла Иона Танбридж. – Простите, что помешала вам, но мне так понравилось сегодня в библиотеке. Я чудесно провела время и решила, что, пожалуй, чересчур потакала своей склонности к одиночеству. Вот и вернулась вечерком, чтобы взять книгу, а библиотекарша – прелестное создание! – сказала, что мне самое, место в Библиотечной Лиге.
      – Вы как нельзя вовремя, мадам. – Сэр Роберт продолжал играть роль радушного хозяина.
      – Не надо обманывать, шалунишка вы этакий! – Мисс Танбридж игриво хихикнула и погрозила сэру Роберту костлявым пальцем в черной перчатке. – Я отлично понимаю, что явилась в самый неподходящий момент. Эта милая молодая дама, – мисс Танбридж уставилась на безутешно рыдавшую Сильвию, – рассказывала горестную историю, а я прервала ее на самом интересном месте. Я сама совершила убийство, правда одно-единственное, и не могу считать себя таким уж экспертом. Но мне хорошо известно: необходимо рассказать людям о том, что вы сделали. Иначе обречены всю жизнь носить в себе эту гадкую тайну.
      Она проковыляла к Сильвии и обхватила тощими ладонями ее щеки. Сильвия наверняка заголосила бы, да не смогла рот открыть.
      – Неважно, поверят вам или нет, дорогая. Полиция сочла мой рассказ выдумкой. Но это их проблемы, не так ли?
      – Я же говорила, она его прикончила! – торжествующе провозгласила миссис Мэллой, хлопнув меня по плечу. – Да, признаю, про мисс Танбридж я думала, что она набивает себе цену, но вашу Сильвию раскусила сразу. На самом деле, миссис X., именно это я имела в виду, когда сказала, что знаю, отчего помер Каризма. Проще простого, да не всякий догадается.
      – О чем?
      – Ну же! – Она больно двинула мне локтем под ребра. – Пошевелите мозгами, если они у вас есть. Наша миссис Бэбкок жутко тряслась, как бы ее не вывели на чистую воду, вот и пристукнула Каризму, чтобы все подумали, будто здесь орудует серийный убийца. Вы меня слушаете, миссис X.?
      – Слушаю, – ответила я. Голос мой звучал равнодушно.
      – Так что будем делать?
      – Звонить в полицию. – Я двинулась к двери. – Сэр Роберт сегодня за главного, значит, мы можем предоставить это право ему.
      И я выскочила в коридор.
      – А куда это вы намылились? – крикнула мне вслед миссис Мэллой.
      – Навестить друга!
      На улице было прохладно. По спине побежали мурашки, и я на секунду остановилась под фонарем. Возможно, надо было предупредить Рокси о том, куда я иду, и, если не вернусь через час, пусть она вызывает полицию. Но доверься я миссис Мэллой, она обязательно увязалась бы за мной. Не следовало подвергать ее риску, если таковой, конечно, имелся. Так же как и Бена, хотя больше всего мне хотелось сейчас, чтобы он был рядом. Может, отправиться прямиком в полицейский участок и выложить свои соображения об убийстве? Нет, не имеет смысла. Догадки мои были весьма туманны и никак не тянули на свидетельские показания. Но если я ничего не предприму, то человек, которого хорошо знаю, может оказаться в страшной опасности.
      Я бежала по Рыночной улице по направлению к Барбарисовой аллее. Шаги отдавались гулким эхом. Высокий, узкий дом возник передо мной совершенно неожиданно, и не успела я опомниться, как уже стояла на выскобленной каменной ступеньке и звонила в дверь.
      Прошло не более полуминуты, но мне показалось, что я торчала целый год на каменном крыльце, прежде чем женщина в фартуке открыла дверь. Из-под вязаного платка виднелась полоска седых волос.
      – Здравствуйте. – Я старалась успокоить дыхание. – Полковник Лестер-Смит дома?
      Она недоверчиво оглядела меня.
      – Дома.
      – Могу я войти и поговорить с ним?
      – Ну, я не знаю… – Можно было подумать, что я попросила о чем-то из ряда вон выходящем. – Он исправно платит за жилье и никогда не устраивает шума. Но у него в комнате уже есть одна дама, что совсем не в его правилах, доложу я вам.
      – Именно с ней я и хотела встретиться!
      – Тогда другое дело. Вы не похожи на тех, что шляются по домам и зря тревожат людей. – Она посторонилась и впустила меня в дом. – Комнаты полковника крайние справа, и уж, пожалуйста, ступайте потише, иначе другие жильцы мне покоя не дадут.
      – Спасибо.
      Поднимаясь на цыпочках по узкой лестнице, я пыталась унять сердце, отбивавшее оглушительную барабанную дробь. С трудом подняв свинцовую руку, я постучала в дверь Лестер-Смита. Полковник тут же открыл дверь и с выражением мягкого удивления воззрился на меня.
      – Вот не ожидал! Добрый вечер, миссис Хаскелл.
      – Мне нужно поговорить с вами.
      – Прошу. – Лестер-Смит впустил меня в блиставшую чистотой гостиную. Комната выглядела вполне уютной, несмотря на царивший в ней казарменный порядок. – Вы насчет ремонта того дома?
      Я опустилась на предложенный мне стул.
      – Нет. Я насчет смерти Каризмы. Мне очень жаль, полковник, но я склонна согласиться с миссис Швабухер: это не был несчастный случай.
      – Понятно. – Лестер-Смит сел напротив меня и аккуратно поддернул штанины. – Евангелина в спальне. – Он кивнул в сторону двери слева от камина. – Она там уже несколько часов. И вряд ли она нас слышит.
      – Это хорошо. – Я вцепилась в сумочку.
      – Вы пришли сказать, – он улыбнулся с бесконечной печалью, – что это я убил беднягу?
      – Нет. – Я смахнула горючую слезу. – Думаю, жизнь Каризмы оборвала миссис Швабухер. Тогда… она заявила, что он убит, и я подумала, будто она обвиняет кого-то. Но четверть часа назад в библиотеку явилась мисс Танбридж и сказала, что, когда совершаешь… нечто подобное, испытываешь настоятельную потребность выговориться. Мисс Танбридж – странная женщина, не думаю, что ее теория верна в большинстве случаев, однако она заставила меня взглянуть на заявление миссис Швабухер в ином свете. Я вспомнила ее взгляд, когда она произнесла слово «убийство», и поняла: она хотела, чтобы я знала. Слишком мучительно носить в себе столь страшную правду.
      – Евангелина любила его.
      – Потому и решилась на это, – прошептала я. – Она испугалась за Каризму. Должно быть, она заглянула в будущее и осознала, что тот день, когда Каризма перестанет быть мечтой каждой женщины, не так уж далек. Эта мысль оказалась невыносима. Она ведь уже наблюдала медленную и мучительную смерть: так, по ее рассказам, умирал ее муж.
      Лестер-Смит уставился на каминную решетку, на которой даже под лупой нельзя было сыскать следов сажи.
      – Вы полагаете, что Евангелина взяла бюст Шекспира и ударила Каризму по голове?
      – Нет, этого она не делала. Я тут сопоставляла одну мелочь с другой… Эвдора сказала, что после того как обнаружила его тело, ей стало трудно дышать. А недавно я вдруг вспомнила, что у нее аллергия на пух. Догадываетесь, на что я намекаю, полковник?
      – На боа Евангелины.
      – Да. Сегодня днем Эвдора была в розовом. И, сообщая мне о смерти Каризмы, она теребила розовую ниточку. По крайней мере, так мне показалось в первый момент. Но что, если это была вовсе не ниточка, а пушинка – одна из многих, порхавших в воздухе, когда Эвдора склонилась над телом? Возможно, плохое самочувствие викарисы было вызвано аллергической реакцией. Когда Каризма начал раздавать автографы, на миссис Швабухер не было боа. Накануне она забыла его в читальном зале. Я сказала ей, где оно лежит.
      – Итак, Евангелина нашла боа и спустилась вниз. Допустим, миссис Хаскелл. – Лестер-Смит выпрямился на стуле. – Но не могла же она пристукнуть Каризму боа из перьев!
      – Конечно, нет, – медленно произнесла я. – Она… задушила его…
      – Разве Каризма выглядел как человек, которого задушили? – с грустной усмешкой спросил Лестер-Смит.
      – Он выглядел как Аполлон, отдыхающий перед рассветом. Но ведь он был без сознания, и задушить его не составляло никакого труда. Слегка стянуть концы боа – и все! Ведь так и произошло, полковник? Вы же были там и все видели, правда? Вот почему вы уговорили миссис Швабухер поехать к вам.