Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Хуливуд (№1) - Нам не страшен Хуливуд

ModernLib.Net / Детективы / Кемпбелл Роберт / Нам не страшен Хуливуд - Чтение (стр. 17)
Автор: Кемпбелл Роберт
Жанр: Детективы
Серия: Хуливуд

 

 


– В каком деле?

Она словно бы взяла себя в руки.

– Нет, не надо!

– Надо, – категорически отрезал Беллерозе и уступил инициативу Свистуну.

– В каком деле?

– Ну, вы же сами знаете. То, о чем мы с вами и толкуем. Это все, что мне известно. Баркало не обсуждает со мной своих дел.

– А что насчет женщины из Вьетнама?

– А что, они и ей тоже отрубили голову прямо перед камерой? – с расширившимися от ужаса глазами спросила Буш.

– Тоже? Значит, хотя вы при этом и не присутствовали, вам определенно известно, что юную мексиканку они убили именно так?

– Определенно мне ничего не известно. Мне вообще ничего не известно, и я никогда не говорила по-другому. Я слышала о том, что так было. Но я много чего слышала про Нонни, Дома и Джикки. И все истории одна страшнее другой.

– И при всем при этом вы даже не задумались о том, чтобы расстаться с ними? – спросил Свистун.

Буш посмотрела на него так, словно он задал ей откровенно дурацкий вопрос.

– Я всю жизнь слышу страшные истории.

– Ладно, допустим. – Беллерозе вновь повел допрос. – Итак, эта вьетнамка. Вы ее знали?

Буш кивнула.

– Как ее звали?

– У нее было много имен.

– Например?

– Конни Ву. Салли Сайгон. Дорис Квим. Лихо, правда? Мне она сказала, чтобы я называла ее Лилиан. И я называла ее Лилиан.

– А настоящего имени вы не знали?

– Откуда? Да и зачем? У кого это, интересно, настоящее имя?

– А вы когда-нибудь слышали, как Баркало рассказывал своим друзьям об убийстве этих женщин?

Она покачала головой.

– Или о каких-нибудь других убийствах? Она вновь покачала головой, но на этот раз это далось ей куда труднее.

– А как насчет одной парочки? Чиппи Берд и Лейси Огайо?

– Нет! Нет! Нет!

– А как насчет Честера Бухерлейдера и Лоретты Оскановски?

– Нет! Нет! Нет! Меня сейчас вырвет. Беллерозе, покачав головой, собрал фотографии и спрятал в конверт.

– Имеете сообщить нам еще что-нибудь?

– Нонни убьет меня, если узнает, что я с вами разговаривала.

– А вы понимаете, что жили с самым настоящим чудовищем?

– Нонни убьет меня!

– Если вы услышите, как Баркало говорит с Роджо о том, чтобы убить еще кого-нибудь, скажем, мистера Уистлера, то позвоните нам по одному из этих телефонов. – Он достал визитную карточку и передал ее Свистуну, подсказав: – Номер "Милорда".

Свистун записал номер и передал карточку Беллерозе. Тот сложил ее несколько раз, пока она не стала величиной с четвертак, и подал Буш. Она попятилась от него, надувшись, как маленькая девочка. Беллерозе сунул карточку ей в вырез халата, в ложбинку меж пышных грудей. Она поглядела на него так, словно он ее приласкал, а ей самой хочется дать понять, что она не против того, чтобы он продолжил.

– Я сожгу эту бумажку, как только вы, ублюдки, уберетесь отсюда. Нонни убьет меня.

Беллерозе снял с кофейного столика алюминиевый туб.

– Может, и не Нонни отрезал голову этой проститутке из Сайгона, но кто-то все равно это сделал. И послал голову в Новый Орлеан. А тело оставил в Лос-Анджелесе.

– Что?

Буш показалось, будто лейтенант внезапно заговорил на незнакомом ей языке.

– Но это другая история, и о ней мы, возможно, поговорим в следующий раз. – Он отщелкнул застежки и отвалил крышку. – Посмотрите. По-моему, некрасиво оставлять голову женщины на льду в одном городе, а тело в другом.

Из открытого туба валил пар: это испарялся сухой лед.

Буш хотела было отвернуться, поняв наконец, что имел в виду Беллерозе.

– Господи, не приволокли же вы…

Она не договорила, потому что у нее забулькало и заклокотало в горле. Из глаз хлынули слезы. А Беллерозе то приоткрывал крышку на дюйм, то вновь отпускал ее, ловко орудуя веснушчатыми руками. Буш скрючило, как от внезапной боли в животе, но она продолжала смотреть.

– Значит, позвоните, как только что-нибудь услышите.

Баркало встал.

– Я этим уже занимаюсь. Так что им стоило бы хорошенько потрахаться напоследок.

– Скверно придумано, – возразил Кейп. – Этот Уистлер разгуливает по городу и произносит мое имя там, где его произносить нельзя.

– Я же сказал: беспокоиться вам не о чем.

– Ты не понял. Если сейчас что-нибудь случится с этой парочкой, думаю, всего моего влияния не хватит на то, чтобы мое имя не всплыло в ходе следствия. Я хочу, чтобы ты оставил их в покое. До поры до времени. Пока у него не кончился кураж. Пока он не предъявит к оплате какого-нибудь счета. Пока все не уляжется.

– Не знаю, Уолтер. Не уверен, что у меня это выйдет.

Кейп, нахмурившись, промолчал.

– Этот Уистлер убил Дома Пиноле. Может, мы с вами такое и стерпели бы, только Джикки Роджо не стерпит. Да и не захочет. Он, можно сказать, уже вышел на охоту.

Глава тридцать седьмая

В том, чтобы отправиться вдвоем за газетами, было даже что-то семейное. К газетным автоматам на углу они шли, держась за руку. Как будто были женаты целый год, а то и все три. Если не считать того, что Свистун думал о пушке. О той самой пушке, которую не взял с собой в Новый Орлеан, вполне допуская, что там его могут обыскать. О той самой пушке, которая по-прежнему лежала у него дома и от которой, соответственно, будет мало толку, если по его душу явится парочка новоорлеанских бандитов Баркало и Роджо или, не исключено, еще кто-нибудь нанятый Уолтером Кейпом во избежание того, чтобы Свистун и впредь трепал его славное имя по всему городу.

Пушка была надежно спрятана, обернута в пластик и зарыта в мягкий мох в горшке с фикусом – одиноким и печальным домашним растением, выставленным на окно в гостиной, выходящее на балкон.

Люди держат оружие в тумбочке у кровати, под матрасом, на верхней полке шкафа за елочными украшениями, под раковиной на кухне и даже, поместив в водонепроницаемый пакет, в сливном бачке в туалете. То есть как раз там, куда в первую очередь и заглянут те, кому вздумается оружие поискать. С другой стороны, в цветочных горшках прячут, как правило, только ключи от дома, а поскольку человек, пришедший поискать оружие, уже попадет в дом, он едва ли полезет за ключами в цветочный горшок – и, соответственно, остается шанс на то, что он не найдет оружия. По крайней мере, именно такую схему разработал Свистун однажды вечерком.

Не то чтобы он так уж часто брал с собой чертову пушку. Где бы он ни носил ее – в кобуре у пояса или под мышкой, – скверная штуковина раздражала его: при начальном весе в двенадцать унций тянула, казалось, на все двенадцать фунтов, оттягивала штаны так, что ему все время чудилось, будто они вот-вот свалятся, – или же у него начинало нарывать под мышкой. Но как раз сейчас он бы смирился со всеми вышеописанными неудобствами. Как раз сейчас пушка ему остро, позарез, понадобилась. Он вспомнил о том, как крался в одних носках с кружкой крутого кипятка в руке, решив, будто в квартире у Боско его поджидает убийца. Кипяток – это не то оружие, которое хочется иметь под рукой в подобной ситуации.

В воздухе веяло опасностью. Убийцы пустились по его следу. Слишком долго он занимался своим ремеслом, чтобы этого не почувствовать. А раз так, то полагалось держать при себе пушку.

Поэтому, когда они уже вернулись к дому, в котором жил Боско, Свистун прошел в глубину двора, где была припаркована машина.

– Куда собираемся? – спросила Шила.

– Мне нужно взять смену белья. Чувствую себя полным идиотом, занимаясь каждый вечер стиркой, как какая-нибудь хористочка.

– Вот и отлично. А потом заедем ко мне и тоже кое-чего возьмем.

Славная выдалась поездочка по извилистой дороге в его бунгало на склоне холма. Дождь ненадолго прекратился, воздух для разнообразия стал чистым и свежим. Подъезжая к дому и разворачиваясь, он проехал практически прямо под окном собственной гостиной. В скверные дни, когда его не страшило уже ничто, кроме оползней, он подумывал о том, чтобы выйти на балкон и в тот самый миг, когда дом начнет рушиться, приземлиться на крышу проносящегося мимо автомобиля. И даже если автомобилист мчался к самому Свистуну с известием о том, что он выиграл миллион долларов в лотерею, подобный прыжок неизбежно привел бы к гибели и самого прыгуна, и всех, кому не повезло оказаться в машине.

Как обычно, улица перед его домом вверх до самой развилки и вниз почти на такое же расстояние была по обе стороны запружена машинами. Машин было куда больше, чем проживает в этих местах народу; разве что половина домовладельцев занимается тайной субарендой, чем они, впрочем, наверное, и впрямь занимаются, потому что жизнь в Хуливуде, как всем известно, дорогая. Но неожиданно его собственную подъездную дорожку никто не блокировал. Он припарковал «шевроле» между «мерседесом» и «БМВ», поставил на тормоз, выключил мотор.

– Подождешь здесь? Я обернусь за пять минут.

– Чем ты там собираешься заняться, Свистун?

Слушать автоответчик? Или боишься, что я узнаю имена прочих твоих подружек?

– Им нет числа, – ответил он. – Моим подружкам нет числа.

Он вышел из машины и хотел было помочь сделать то же самое Шиле, но она уже выбралась сама. Он отправился к входной двери, пристально осматриваясь по сторонам. Тропка, растущие вдоль нее азалии, плющ над дверью, стекла на окнах, черепица на крыше. Но что-то было не так или, по меньшей мере, не совсем так. Хотя бояться теней ему не хотелось. И не хотелось заставлять Шилу бояться их. Он вставил ключ в замок. Шила стояла рядом, ее тело прикасалось к его телу. Он распахнул дверь и собрался было войти.

– Ах ты, черт, – пробормотал он. – Свет включен.

Он полуобернулся, отталкивая Шилу, которой не терпелось войти. Лезвие мачете, зашуршав, как шелк, блеснуло в воздухе где-то совсем рядом. Чудом разминулось с вытянутой вперед рукой Свистуна и врезалось в деревянную дверь.

Свистун что было силы отпихнул Шилу – и она отлетела от него, споткнулась на неровно вымощенной дорожке и рухнула в кусты азалий. Свистун подсел под руку, пытающуюся извлечь из двери мачете, отпихнул навалившееся всей тяжестью тело – и мачете высвободилось, а Свистун, захлопнув за собой дверь, помчался к окну, где стоял горшок с фикусом. В несколько секунд перед тем, как с силой захлопнутая дверь вырубила свет, который он никогда не оставлял включенным, если не собирался вернуться домой к вечеру, Свистун увидел Джикки Роджо, который в некоторой растерянности возился с мачете.

А теперь в доме наступила полная тьма. Стоя на коленях, Свистун разгребал в горшке влажный мох в поисках пластикового пакета с пушкой.

– Сукин ты сын, – сказал Роджо. – Идиот! Да там я поглядел первым делом.

Свистун приподнялся с колен, правой рукой обхватив крепкий ствол фикуса.

– Какого хера ты сюда явился?

Роджо не ответил. Он наступал на Свистуна, держа мачете чуть на отлете с тем, чтобы тот не смог блокировать удар, не потеряв при этом, как минимум, кисти.

Сперва рука, а потом моя забубенная головушка, подумал Свистун. И со всей силы въехал Роджо тяжелым цветочным горшком по коленям.

Роджо чудовищно взревел, он зашатался, чуть было не упал, однако удержался на ногах, утратив при этом, правда, ориентацию. Как обезумевший дервиш, рванулся, размахивая мачете, на обидчика, прошел мимо цели, врезался в стеклянную стену, выходящую на склон, разбил ее, прошел через нее насквозь.

У Свистуна не хватило реакции увидеть, как он падает. Зато он увидел Роджо, распростертого на асфальте. Прямо на него мчалась машина. Водитель отчаянно нажал на тормоза, и их скрип оказался похож на женский вой.

Глава тридцать восьмая

Канаан и лейтенант Манки задержали Баркало в гостиничном холле, когда он вернулся со свидания с Кейпом.

Беллерозе и Канаан уже потолковали с Манки, объяснили ему суть дела и предоставили возможность исправить ошибку, допущенную им той ночью, когда он оказал кому-то услугу (они не стали допытываться, кому), – той самой ночью, когда обезглавленное женское тело вышвырнуло на мостовую из пикапа Вилли Забадно. Они обратили его внимание на то, что гангстер по имени Джикки Роджо, прибыв сюда из Нового Орлеана и будучи соответственно «подопечным» лейтенанта Беллерозе, совершил покушение на убийство одного из резидентов Лос-Анджелеса, закончившееся, правда, его же собственным падением с балкона на Ирландскую террасу как раз над бульваром Кахуэнго. Расследование этого дела было напрямую связано с расследованием пропажи обезглавленного тела из окружного морга, откуда его забрал Вилли Забадно, по причинам, которые он, судя по всему, унес с собой в могилу.

Однако одно было ясно с самого начала: услуга и впрямь была оказана. Что могло повлечь за собой служебное расследование. И, конечно, Манки мог и впрямь выгораживать человека, которому оказал услугу, вопрос об этом был оставлен на его усмотрение, но, естественно, в этом случае самому Манки пришлось бы худо.

Всего этого оказалось вполне достаточно, чтобы лейтенант Манки задумался о жене, о детях и о пенсии. Не говоря уж о том, что вообще-то Манки был честным полицейским, а услуга, оказанная им Буркхарду, не казалась на тот момент таким уж серьезным отступлением от буквы закона.

Баркало при задержании повел себя на удивление кротко. Сам он объяснил это уважением, которое испытывает к полицейским в форме и к детективам с мешками под глазами.

– Покажите, откуда у вас можно позвонить, – сказал Баркало.

– А мне казалось, что вы иногородний, мистер Баркало, – ответил Канаан. – Только не говорите мне, что уже успели обзавестись местным адвокатом.

– Не прибыл бы я в ваш сраный городишко, не будь у меня тут друзей.

– Влиятельных друзей, – как бы невзначай бросил Манки.

– Достаточно влиятельных, чтобы открутить вам яйца!

Беседуя на этой дружеской ноте, они поехали на Темпл-стрит в район тюрьмы Пампарт, которая была нынче пуста, как распаханная могила, потому что признавшегося в своих преступлениях культового убийцы Карла Корвалиса там больше не было. Баркало провели в пустое здание. Манки зажег свет, и Баркало увидел Беллерозе, сидящего на стуле с прямой спинкой посередине комнаты. У ног Беллерозе лежал алюминиевый туб.

– А это за херня?

– Да вот, Нонни, решил тебя проведать. Хочу рассказать тебе о том, что ты попал в полосу невезения. Про то, что у тебя студия сгорела, ты, наверное, еще не слышал?

– Да ладно, она застрахована.

– Да нет, не та, что на реке. Другая – в Устье.

– У меня нет…

– Не хера со мной дурака валять, Баркало. Тут тебе ничего не обломится.

Манки принес еще один стул – точно такой же, на каком сидел Беллерозе.

– Дайте ногам отдохнуть, мистер Баркало, – сказал он.

– Видишь, Нонни, какие вежливые копы в Лос-Анджелесе? А мне это ни к чему. Здесь не моя юрисдикция. И начальства тут надо мной нет. Я частное лицо. Могу, например, переломать тебе руки и ноги, а ты даже не сумеешь обвинить меня в превышении полномочий.

Баркало сел, оскалился.

– Ну, спасибо, что рассказали про пожар. А как это случилось.

– Взорвался бензин, на котором работал генератор. Уничтожил автомобиль «линкольн». И в клочья разнес какого-то злосчастного мудака.

– Интересно, кого бы это?

– Твоего дружка и помощника Дома Пиноле.

Баркало, чмокнув, послал Пиноле прощальный поцелуй.

– Не больно-то ты удивлен.

– Ну хорошо, я не больно удивлен. Дом, бедняга, был глуповат. Я всегда говорил ему, что когда-нибудь он убьется.

– И тела в шкафу, Нонни. Баркало и ухом не повел.

– Мужчина по имени Честер Бухерлейдер. Молодая женщина, которую звали Лоретта Оскановски.

– Никогда не слышал. Это что, взломщики?

– Чиппи Берд и Лейси Огайо. А это тебе что-нибудь говорит?

Баркало покачал головой.

– Попали в пожар и сгорели, да? Но что же они делали в чужом доме?

– Они умерли задолго до пожара. Раздеты догола и мертвы. Интересно, не твои ли поганцы отобрали у них одежду?

– А что? Вполне!

– А может, ты сам?

– Нет! Нет! Меня там не было.

– А мой друг по фамилии Уистлер утверждает, что ты там был. Строго говоря, он стоял на мертвых телах в шкафу, пока ты уговаривал дамочку по имени Шила Эндс потрахаться перед кинокамерой.

– Не знаю никого по фамилии Уистлер.

– Черта с два, – выйдя из затемненной части комнаты, сказал Свистун.

Если сыщики рассчитывали на то, что внезапное появление Свистуна повергнет Баркало в замешательство, то они ошиблись. Он уставился на Свистуна как на постороннего, с которым столкнулся на автобусной остановке.

– Нет, ни хера я его не знаю. И знать не хочу!

– Мы столкнулись в Новом Орлеане около "Бобровой струи".

– Ага. То-то я смотрю: лицо знакомое.

– А эта встреча вас не удивляет?

– А с какой стати она должна меня удивить?

– А разве не ты велел Джикки Роджо замочить меня?

– Да я и не, знал, что Джикки решил тебя грохнуть. – Баркало, крутанув голову, уставился на Манки. – Офицер, арестуйте этого человека. Я думаю, это он убил Дома Пиноле.

– Это дело новоорлеанской полиции, – возразил Манки.

Баркало вновь уставился на Беллерозе.

– Я же тебе объяснил, здесь не моя юрисдикция.

– Сукин сын, – без капли гнева сказал Баркало, поглядев на Свистуна. – В сорочке родился.

– Что же касается тебя, – сказал Беллерозе, – мы ни трудов, ни времени не пожалеем, чтобы повесить на тебя два трупа из шкафа.

– Ну, на эту тему вам надо сначала поговорить с Пиноле и с Роджо, не так ли?

Они посидели в тишине: никто не шевелился, никто даже не осмеливался шумно дышать; все ждали, у кого первого сдадут нервы. У Свистуна создалось впечатление, будто печальная участь Роджо уже не является секретом для Баркало. А почему бы и нет? Если полицейский, оказывающий услуги Кейпу, узнал о смерти Роджо, он сообщил о ней Кейпу. А Кейп, в свою очередь, сообщил Баркало.

– Роджо умер, – сказал Свистун. Баркало выдержал определенную паузу.

– Видать, мне придется поместить объявление о том, что я ищу новых помощников. Ну, а кто из вас соблаговолит отвезти меня обратно в гостиницу?

Он начал было подниматься с места, но Беллерозе, подавшись вперед, ткнул его в грудь, а Канаан похлопал его по плечу.

– На тебе еще убийство вьетнамской проститутки по имени Лим Шу Док.

– Попробуйте докажите.

– И несовершеннолетней мексиканской проститутки по имени Рита Састре.

– Я ее не знаю.

– Ты отрубил ей голову.

– Я уже объяснял вам, мужики. Я с этими бабами ни хера не делал. Только снял на камеру, как они дают и сосут. Но это мой хлеб насущный. И ничего противозаконного в этом нет. Не нравится мое кино, подите перепишите закон.

– Ты отрубил голову Рите Састре и снял это на пленку. И начал торговать фильмами и видеокассетами.

– Это был кинотрюк!

– Никаких трюков, Нонни. Мы нашли не только ошметки твоего дружка Пиноле и обгорелые останки Бухерлейдера и Оскановски. Мы нашли кости Риты Састре. Голову в одном конце студии, а тело в другом. Под полом в твоей студии, Нонни.

Баркало отчаянно заморгал. Он переваривал свежую для себя информацию. Ох, мудаки, ох, злоебучие мудаки, подумал он. Никогда ничего не умели сделать как надо.

Беллерозе поднялся с места.

– Что ж, ладно.

– Ладно, что? – спросил Баркало.

– Определим тебя в камеру.

– Только ваньку-то не валяйте. В камеру так в камеру, но в своем штате или хотя бы в нормальной окружной тюрьме, а не в этом клоповнике. Сажаете только для того, чтобы страху на меня нагнать и слезу вышибить. Знаете же сами, что ни хера не докажете, и я это тоже знаю.

– Кое-что мы докажем, Нонни. Скоро сам увидишь.

Баркало встал. Обдернул рубашку, поправил пиджак.

– А может, мы и арестовывать тебя не будем, – сказал Манки. – Задержим на сорок восемь часов – и все.

– И все будет законно, – добавил Канаан.

– Продержим пару суток. А твой дружок…

– Уолтер Кейп, – подсказал Свистун.

– Уолтер Кейп решит, что ты пошел на сделку с правосудием. А может, ты и впрямь расскажешь нам, как он заказал тебе убийство Лим Шу Док?

– Пошел ты в жопу, – ответил Баркало.

– А ты не горячись. Подумай хорошенько, – заметил Беллерозе. Он полез в карман, достал монету. – Давайте кинем на орла и решку, кому везти этого засранца в гостиницу. – Манки назвал «орла». Выпала решка. Беллерозе посмотрел на Свистуна. – Ах ты, дьявол, вот ведь не повезло!

После того как они высадили Баркало у гостиницы, Свистун отвез Беллерозе к «Милорду». Новоорлеанский сыщик по-прежнему не расставался с алюминиевым тубом.

– А почему вы не показали ему эту штуковину? – спросил Уистлер.

– Вы его видели. Неужели вы думаете, что сгнившая голова женщины, которую он убил, произвела бы на него впечатление?

– Что же нам с ним делать?

– Давить на него надо. Давить.

Глава тридцать девятая

Входя в свой номер, Баркало чувствовал себя препаршиво. Был, однако же, в боевом настроении. Как тот самый аллигатор. Потеря Пиноле, а теперь и Роджо была локальной опасностью, а вовсе не поводом для печали.

Буш валялась на диване, томатный суп остывал в супнице, дольки авокадо и кружки вареных яиц заветривались. Бутылка водки была допита до дна, и начата другая. Пятна пролитой влаги высыхали на ковре.

Она лежала, откинув голову и разинув рот, так что были видны задние зубы с золотыми пломбами, на которые он, Баркало, не поскупился, потому что все у него должно было быть как у людей.

Халат на ней распахнулся, ночная рубашка тоже, заголились тяжелые белые груди. Полы халата были задраны, высоко обнаженные ноги широко – чуть ли не до самого срама – распялены. Но он ничего не почувствовал. С нею было покончено.

Пиноле и Роджо мертвы. Большая игра с Уолтером Кейпом окончилась полным пшиком. Использовать Буш ему расхотелось тоже. Он оставит ее в Хуливуде, а сам вернется в Новый Орлеан, где он чувствует себя как рыба в воде и живет как бог во Франции.

Погляди только на эту толстую жопу, подумал он. Наклонился прикрыть ее безобразную наготу. Его пальцы уткнулись в острый угол сложенной в несколько раз визитной карточки. Он прочитал имя лейтенанта Беллерозе, прочитал имя Свистуна, увидел вписанный номер телефона.

Она сонно открыла глаза.

– Привет, Нонни! Привет, милый!

Ярость вскипела у него в низу живота. Он понял – сразу же понял, что сейчас убьет ее. Лучше, конечно, было бы провернуть это хладнокровно, а не с бухты-барахты, но бешенство било его электротоком. У него даже руки онемели от злости, жилы на шее вздулись, кровь отчаянно забарабанила ему в мозг. Наполнила живот и мошонку. Внезапно его болт встал так, как этого не бывало уже лет двадцать. Он убьет ее, но только сначала заебет. Накажет ее болтом. Накажет и спереди, и сзади, и в ротик. Разнесет ее своим болтом в клочья.

Буш ухмылялась ему своей всезнающей ухмылочкой, словно заранее обо всем догадалась.

– Эй, Нонни, никак взыграл? – насмешливо спросила она.

Он рывком расстегнул ремень и чуть ли не тем же движением приспустил брюки. Первую палку он кинет ей как уличной потаскушке, берущей по доллару за раз. Кинет на ходу, а уж потом перейдет к главному.

– Эй, Нонни, ради Бога, пойдем в постель. Триста долларов в сутки за номер, и даже до постели не дойти!

Он навалился на нее, не думая о том, что может задавить ее тяжестью своего тела. Она попыталась вывернуться, но он ухватился за нее, как зверь, стиснувший добычу перед тем, как нанести ей последний удар.

"О Господи, – подумала она. – Это не от похоти он так раздухарился. Настал день, когда он собрался меня убить".

Кряхтя и мотая головой из стороны в сторону, он все шире и шире раздвигал ей ноги. Его слюна летела ей на шею и на щеки. И обжигала, как серная кислота, и в то же самое время, казалось, замораживала. Ей удалось оттолкнуть его настолько, чтобы его тело не придавливало ее к дивану. Но он вновь набросился на нее и повалил на пол. Она даже не закричала. И вообще ни тот, ни другая не произнесли ни слова. Ее руки были заведены ему за спину, кисти рук беспомощно трепыхались в воздухе. Она почувствовала, что он входит в нее и, чтобы не ощутить боли, инстинктивно раскрылась, облегчив тем самым дальнейшее проникновение. Ее мечущаяся по воздуху рука ухватилась за край стола. Упала бутылка, загрохотала, разбиваясь, посуда. Пальцы ухватили нож для резки хлеба. Она поглядела на то вздымающуюся, то опускающуюся спину Баркало. Подняла нож и вонзила его аккурат над почками.

Как раз недавно она невольно напророчила: Баркало жив, пока стоит на своих двоих, а как ляжет, так и не встанет.

Глава сороковая

Боско, сидя за стойкой, читал "Раннюю диалектику" Платона во втором издании. Дождь все лил, и дела в заведении шли паршиво.

Беллерозе и Канаан сидели рядышком в нише за столиком, положив между собою алюминиевый туб. Шила и Свистун сидели напротив. Каждый из троих мужчин был в той или иной степени мрачен – и только на взгляд Шилы все складывалось более чем нормально. Теперь ей стало абсолютно нечего опасаться. Строго говоря, она никогда не верила, будто Уолтер Кейп способен послать ее в Новый Орлеан и заставить сниматься в порнофильме только затем, чтобы заткнуть ей рот в связи с аварией, в которую попал Тиллмэн. Но даже если так, ворошить уже остывшую золу явно не следовало. Сказано же: не будите спящих псов – и ведь неглупым человеком сказано. Пора было заняться собственной жизнью, собственной карьерой. Теплое бедро Свистуна прижималось под столом к ее бедру.

– Этот дождь никогда не кончится, – сказал Свистун. – Будет лить до тех пор, пока все дома, стоящие на склонах, не сползут вниз, в каньоны. А потом воды поднимутся и смоют все в океан. А когда солнце наконец выглянет, на месте Лос-Анджелеса уже будет озеро.

– Хотите как следует промокнуть, приезжайте к нам в Новый Орлеан, – сказал Беллерозе. – Вот уж где, бывает, льет как из ведра. Так что приезжайте в гости.

Он посмотрел на часы.

– Когда у вас самолет?

– Через пару часов пойду ловить такси.

– Я вас подброшу, – сказал Канаан. Беллерозе поглядел на него.

– Казенная машина? И бензин тоже казенный? – Да.

– Благодарю.

Свистун посмотрел сперва на лейтенанта, потом на сержанта и наконец на алюминиевый туб.

– А с этой хреновиной вы что собираетесь делать?

– Да уж, багаж неудобный, не так ли?

– Можете оставить у меня. А я позабочусь о том, чтобы эта штука попала в надежные руки, – сказал Канаан.

Шила, вздрогнув, посмотрела на чудовищный предмет, но не сказала ни слова.

Молчание постепенно натекало в их разговоры – так застывают мелкие лужицы на тротуаре или на автостоянке.

– Сукин сын, – в конце концов пробормотал Свистун тихим, срывающимся чуть ли не в стон голосом. – Ничего мы не добились!

– Полегче, приятель, – возразил Беллерозе. – На это можно посмотреть по-другому. Мы ликвидировали трех мудаков – прошу прощения, мэм. Так или этак, но мы вывели их из игры.

– А Кейп по-прежнему сидит у себя во дворце на вершине холма и продает и покупает мальчиков.

– Когда-нибудь и до него дойдет черед, – заметил Канаан. – Мы сделали ему предупреждение. Замер говна, в которое мы его окунем.

– Тьфу ты, черт, – сказал Свистун. – Что же мы, говночисты?

Канаан кивнул, как мудрый старый филин.

– Именно так, Свистун. А ты что, сам об этом не догадывался?

– Если кто-нибудь из вас сейчас скажет: "Это грязная работа, но кому-то приходится делать и ее", я все это сраное кафе… И не собираюсь просить ни у кого прощения, – сказала Шила.

Ее собеседникам эти слова вовсе не показались шуткой. Они мрачно уставились на Шилу, словно бы вдруг усомнившись в ее подлинных намерениях.

– Но уж если я нахлебался дерьма, то будет только честно, если и Кейп нахлебается дерьма, – сказал Свистун. – Сегодня мне позвонил Тиллмэн. Ему хотелось поплакаться. Хотелось узнать, можно ли выпутаться из ситуации, в которую загнал его Кейп. А тот созвал на нынешний вечер совещание акционеров. Я сказал ему, чтобы не бздел. Кейп, скорее всего, распустит акционерное общество, по меньшей мере на какое-то время. Но, как мне кажется, прямо сейчас они всей честной компанией ужинают.

Канаан схватил алюминиевый туб и выскочил из ниши. Следом за ним бросился Беллерозе. Кое-как распрощавшись с Шилой, они устремились на выход.

Свистун передал Шиле ключи от своей машины.

– Хочешь пока заехать к Боско и забрать свои вещи? А Канаан закинет меня сюда.

– Я хочу домой, Свистун.

– Ладно, он забросит меня домой.

– Я хочу к себе домой, Свистун. В свою квартиру. Понимаешь? Мне хочется выспаться в собственной постели.

Он все-таки всучил ей ключи.

– Значит, он забросит меня к тебе.

– Я хочу поспать одна. Ну прошу тебя! Подожди до завтра. Завтра я верну тебе машину. Договорились? Может быть, вместе и позавтракаем.

– Что ж, может быть, завтра с утра не будет дождя.

Глава сорок первая

Увидев машину Канаана, в которой на переднем сиденье рядом с сержантом сидел Беллерозе, а на заднем – Уистлер, охранник вышел из будки, держа на весу пистолет. На нем была широкополая шляпа, но под дождем все равно приходилось щуриться, тем более что прямо в глаза ему били фары. Канаан высунул голову из машины, принялся шарить по карманам.

– Прошу прощения. Я, кажется, сбился с дороги.

Охранник промолчал. Он стоял с внушительным видом и подозрительно поглядывал на вновь прибывших; профессионал, которому платят именно за то, чтобы он подозревал каждого.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18