Дирк Питт (№14) - На грани потопа

— Нет, уважаемый Шэнь, — так легко вы от меня не отделаетесь, — покачал головой Уоллес — Теперь ваш черед отдуваться. Передайте премьеру Куню, что я выражаю серьезную озабоченность по поводу повсеместно применяемого на производстве фактически рабского труда наемных рабочих. Если он намерен и впредь поддерживать со мной дружеские отношения, я настоятельно рекомендую в срочном порядке, пересмотреть тарифные сетки и начать наконец выплачивать трудящимся достойную зарплату. Права человека необходимо соблюдать, нравится нам это или не нравится. В противном случае я буду вынужден наложить эмбарго на экспорт в Китай фосфатных удобрений.

Мортон Лэрд мысленно зааплодировал. Наконец-то Дин показал этому вконец обнаглевшему нуворишу, что он не мальчик для битья, а многоопытный, дальновидный и сильный политик, стоящий во главе самой богатой и могущественной державы в мире. Техасская горнорудная компания, добывающая фосфаты на сравнительно скромную сумму, ненамного превышающую миллиард долларов в год, служила практически единственным поставщиком этого сырьевого компонента для всех китайских заводов по производству пластмасс и синтетического волокна, объединенных в гигантскую химическую корпорацию со штаб-квартирой в Шанхае. Народная Республика, в свою очередь, ежегодно экспортировала тканей, одежды, обуви, детских игрушек, радиоприемников, телевизоров и сопутствующих товаров на пятьдесят миллиардов. Таким образом, прекращение поставок фосфатного сырья — казалось бы, булавочный укол, — на самом деле ставило под удар весь экспортный сектор китайской экономики. Никакие торговые санкции не смогли бы нанести ей больший ущерб. Мортон по праву мог гордиться своим учеником: ни с кем не советуясь, тот самостоятельно нащупал ахиллесову пяту стратегического партнера и недвусмысленно дал понять, у кого на руках все старшие козыри.

В темных глазах Шэня впервые за весь вечер мелькнула растерянность.

— Я обязательно передам ваш совет господину премьеру Кунь Ву, — чуть слышно пробормотал он.

— Надеюсь, — коротко бросил Уоллес, поднимаясь с дивана, что означало окончание аудиенции.

Шэнь поспешно вскочил и поклонился хозяину.

— Огромное спасибо, господин президент, за то, что вы уделили мне так много вашего драгоценного времени, — рассыпался он в цветистых благодарностях. — Невозможно передать, как я рад, что еще раз удостоился высокой чести лицезреть ваши благородные черты и внимать вашим мудрым речам.

— Всего доброго, мистер Шэнь, — устало кивнул Уоллес — Извините, у меня еще очень много дел. — С этими словами он отвернулся от гостя, уселся за письменный стол и уткнулся в какие-то бумаги.

— Я провожу вас, мистер Шэнь, — произнес Лэрд нейтральным тоном, предупредительно распахнув дверь перед магнатом и умело маскируя за дипломатической любезностью свое истинное отношение к нему.

Несколько минут спустя он вернулся в Овальный кабинет. Президент трудился над внушительной кипой документов, требующих его подписи. Заслышав шаги, он проворчал, не поднимая головы:

— Садись, Мортон. По твоей кислой роже я уже догадался, что ты далеко не в восторге от моего выступления.

— Не то слово, сэр! Как вы вообще можете разговаривать с этим убийцей? Меня, например, коробит от него, а вы так спокойно общаетесь, с готовностью соглашаетесь на все его безумные требования...

— Ну да, ну да, скажи еще, что я перед ним пресмыкаюсь, и будешь прав! — Уоллес со злостью стукнул кулаком по столу. — Только не забывай, что со времен постройки Белого дома стены этого кабинета повидали немало исчадий ада, а кое-кто из них даже сиживал в президентском кресле. Сам знаешь, в политике нет хороших и плохих, есть только противники и союзники. Без поддержки Шэня и китайского правительства я вряд ли могу рассчитывать сохранить свой пост. А долг платежом красен, вот и приходится, как ни противно, плясать под их дудку.

— Эх, Дин! — печально вздохнул Лэрд. — Неужели ты до сих пор не понял, что тебя элементарно поимели, как деревенского лоха, спьяну завалившегося в притон для геев? Ты убедил себя, беря у них деньги, что поступаешь так в силу высшей целесообразности, и сам не заметил, как угодил в такую яму, из которой уже не в силах выбраться. А ведь она может легко обернуться могилой. И не только политической.

— Что бы ты ни говорил, Мортон, — возразил он, — мы все-таки имеем дело со страной с огромной территорией и населением под полтора миллиарда. Это необъятный рынок для американских товаров. Согласен, на моей совести много грехов, но совершал я их, руководствуясь, в первую очередь, интересами страны.

— Ты опять сам себя обманываешь, мой мальчик, — покачал головой Лэрд. — Никакие государственные интересы не могут оправдать твоей преступной — да-да, преступной, и не смотри на меня так! — снисходительности к проникновению китайцев буквально во все сферы нашей политики и экономики. В последнем совместном докладе ЦРУ — ФБР поименно указано более сотни китайских агентов только в правительственных организациях — от НАСА до Пентагона. А некоторые даже занимают ключевые посты на высоком уровне в Конгрессе и министерствах торговли и внутренних дел. А теперь ответь, хоть один из них арестован? Осужден? Выслан из страны?

— Прекрати, Мортон! — взмолился президент. — Да, я сознательно не дал хода этому рапорту, потому что не усматриваю в деятельности этих людей непосредственной угрозы национальной безопасности. Прошли те времена, когда китайцы фанатично охотились за нашими военными тайнами и ядерными технологиями. Сейчас они присмирели.

— Присмирели? — недоверчиво прищурился Лэрд. — А может, поумнели? Разведчики всего мира давно сменили приоритеты в пользу политического и экономического шпионажа, и тут наши китайские друзья, смею тебя уверить, на первых ролях. Сегодня они оказывают колоссальное влияние на нашу торговую политику и трудятся день и ночь, как муравьи, чтобы расширить его и обернуть к собственной выгоде. Они уже перегнали Японию по объему товарооборота с нами, а некоторые эксперты прогнозируют, что Китай может реально — и значительно! — перегнать США по совокупному валовому продукту еще до истечения твоего второго президентского срока, если, конечно, тебе удастся так долго усидеть в этом офисе.

— Не вижу в этом ничего страшного, — пожал плечами Уоллес — Даже если они перегонят нас по ВВП, на душу населения у них все равно будет приходиться в пять-шесть раз меньше, чем в Штатах или Европе.

— Не тешь себя иллюзиями, Дин, — предостерег Лэрд. — Пора бы уже проснуться и взглянуть на вещи трезво и непредвзято. Профицит бюджета в сорок пять миллиардов позволяет китайцам инвестировать огромные деньги не только в их растущую, как на дрожжах, экономику и модернизацию армии, но и в такую прибыльную сферу, как международная контрабанда.

— Да что за муха тебя укусила, Мортон?! — рассердился президент. — Раньше ты никогда не говорил со мной в таком тоне. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, чем это может кончиться?

Лэрд молча поднялся, приблизился к столу и встал перед ним, выпрямившись во весь свой немалый рост. Глаза его, влажные и печальные, как у несправедливо обиженного пса, с немым укором смотрели в упор на хозяина Белого дома — бывшего студента, бывшего единомышленника, бывшего соратника, бывшего друга, все-таки переступившего ту черту, из-за которой нет возврата. И вытаскивать его оттуда Мортон Лэрд больше не собирался. Он слишком устал, незаметно и ненавязчиво исправляя промахи Уоллеса на его пути к президентскому креслу — так искусно, что тот часто не догадывался, кому обязан очередным успехом. Но время намеков и полунамеков кончилось. Пришла пора для откровенности.

— Полностью отдаю, сэр, — ответил он подчеркнуто официально, как бы давая понять, что дружеская беседа далее неуместна. — И пока я еще занимаю пост главы вашей администрации, я считаю своим долгом открыто высказать все наболевшее по поводу проводимой вами политики. Сегодня я окончательно убедился, что вы, сэр, предали и продали свою страну в угоду сиюминутным и конъюнктурным политическим соображениям. Вы должны помнить, как настойчиво я возражал против вашего решения вновь предоставить КНР статус наибольшего благоприятствования, ну а я прекрасно помню, как вы сетовали — наедине со мной! — что подписание такого документа сводит на нет многолетние усилия международных организаций, борющихся за соблюдение прав человека в коммунистическом Китае.

— Мое решение позволило значительно увеличить количество рабочих мест здесь! — Уоллес тоже поднялся из-за стола. На лбу его выступила испарина, мясистое лицо побагровело от гнева.

— И значительно увеличить ваш рейтинг, — спокойно парировал Лэрд. — Но снижение безработицы — тоже фикция, и вы это знаете. Статистика — вещь упрямая. За последние пятнадцать лет потеряли работу более восьмисот тысяч коренных американцев, вытесненных со своих рабочих мест китайскими иммигрантами — в том числе иммигрантами нелегальными, которым можно платить гроши и заставлять пахать по шестнадцать часов в день, не опасаясь, что они побегут жаловаться в профсоюз.

— Вы играете с огнем, Мортон! — угрожающе процедил сквозь зубы президент. — Я больше не желаю выслушивать ваши голословные бредни. Я не сделал ничего такого, что не пошло бы на пользу и во благо американского народа.

Бывший университетский профессор политологии неторопливо снял очки, достал носовой платок, аккуратно протер линзы, промокнул тем же платком уголки глаз и вытер лоб. Вернул очки и платок на прежнее место и укоризненно покачал головой.

— Я слишком хорошо изучил вас, мистер президент, чтобы не уловить разницу между тем, когда вы говорите правду и когда ее искажаете. Сознательно или бессознательно — это уже не так важно.

— Вы смеете обвинять меня во лжи?! — взорвался Уоллес.

— Смею, — невозмутимо подтвердил Лэрд. — Но вы не только лжец, но еще и изменник родины. Можете продолжать в том же духе, а с меня хватит. Мое прошение об отставке ляжет на ваш стол в течение часа. Прощайте, мистер президент. Не думаю, что мы с вами еще увидимся. Я покидаю столицу и в ближайшие несколько лет возвращаться в Вашингтон не намерен. Не хочу оказаться поблизости, когда проклюнутся отложенные и насиженные вами яйца.

С этими словами Мортон Лэрд повернулся и в последний раз в своей жизни переступил порог Овального кабинета. Он сдержал обещание и вскоре уехал из Вашингтона вместе с женой. Хорошо зная злопамятный характер своего бывшего босса, отставной глава президентской администрации предусмотрительно не стал никого оповещать о своем отъезде. Просто в один прекрасный день его загородный дом опустел, а хозяева скрылись в неизвестном направлении. Ходили слухи, что Лэрд перебрался в Австралию, купил себе необитаемый островок близ Большого барьерного рифа, построил на нем бунгало и засел за мемуары.

* * *

Цунь Сю, личная секретарша Шэнь Циня, сидела за компьютером в салоне огромного бронированного автобуса, служившего магнату мобильной штаб-квартирой, когда передняя дверь бесшумно раздвинулась, и в проеме показалась знакомая фигура-Девушка с первого взгляда поняла, что последняя встреча с президентом США прошла не так гладко, как предыдущие. Ни слова не говоря, Шэнь плюхнулся в свое кресло за большим письменным столом, загроможденным телефонами, факсами и прочей офисной техникой, и уставился в пространство сумрачным взором. Цунь знала, что в таком состоянии господина беспокоить опасно, поэтому выждала несколько минут, прежде чем положить перед ним полдюжины шифровок, полученных за время его отсутствия. Над разработкой личного кода Шэня трудились лучшие шифровальщики мира, и расколоть его пока не удалось ни ЦРУ, ни ФБР, ни британской МИ-6, ни российским ГРУ и ФСБ, ни израильскому Моссаду. Пропустив первый листок через сканер шифровального устройства, он уже через несколько секунд получил читаемый текст.

Мельком пробежав сообщение и не найдя в нем ничего интересного, магнат скомкал бумажку, бросил ее в корзину и засунул в сканер следующую. Покончив с шифровками, он обратился к секретарше:

— Куань звонил?

— Да, господин. Он по-прежнему пытается установить точное место кораблекрушения «Принцессы Ван Ду», но пока безуспешно. Говорит, у него что-то не сходится.

— Если кто и сможет найти ее, так это старина Куань Чжу, — уверенно заявил Шэнь. — Пусть продолжает копать. Свяжется снова, передай от меня, что я на него очень надеюсь. Еще что-нибудь есть?

— Сделка по приобретению четырех украинских танкеров завершена. Экипажи для них укомплектованы и уже вылетели в Николаев. Ожидается, что они приведут танкеры в Гонконг для ремонта и переоборудования в середине следующего месяца.

— А как идут дела с постройкой нашего нового круизного лайнера?

— Судостроители обещают закончить отделку через четыре месяца. Рекламный отдел готов развернуть широкомасштабную кампанию по представлению публике «Вечерней звезды» как самого большого, шикарного и комфортабельного круизного судна современности.

— Что с «Юнайтед Стейтс»?

— Три часа назад лайнер вошел в устье Миссисипи и сейчас движется вверх по течению к Новому Орлеану. Эта операция развивается строго по плану.

Шэнь сразу почуял неладное, четко уловив в интонации девушки ударение на слове «эта».

— А какая не по плану? Что-то случилось в Сангари? — мгновенно среагировал он.

— Нет, в Сангари все спокойно, господин, — пролепетана Цунь Сю, отводя глаза.

Магнат понял, что новости действительно из ряда вон, раз даже его бесстрашная секретарша боится их сообщить.

— Говори! — потребовал он. — Не заставляй меня ждать.

— Федеральные агенты провели рейд на вашу перевалочную базу в Луизиане и захватили почти три с половиной сотни нелегальных иммигрантов, которых не успели вывезти, а также груз оружия и героина.

— Что с нашими людьми?

— Вунь Ки застрелен, Джек Лу, глава триады Дракона, сломал себе шею, а его личная секретарша и официальная любовница Чинь Мэй арестована.

Шэнь заметно повеселел.

— Ну, если это все, невелика потеря, — усмехнулся он. — Джек Лу мне никогда не нравился. Наглый, недалекий, самовлюбленный и глубоко порочный тип, больше думавший о шлюхах, выпивке и картах, чем о делах. Знаешь, девочка, а ведь его смерть мне даже на руку. Теперь у «драконов» появится другой лидер, с которым придется заключать новое соглашение. Если убедить его, что в рейде и потере товара виноват бывший главарь, — а так оно, скорее всего, и было...

— Тогда вы сможете выторговать у него дополнительные уступки, — подхватила Цунь.

— Умница! — Магнат расплылся в довольной улыбке. — Ты всегда понимаешь меня с полуслова. И что бы я без тебя делал? Базу тоже не жалко — завтра, когда Сангари обретет статус крупнейшего и важнейшего портового терминала Мексиканского залива, она все равно станет абсолютно бесполезной. Жаль, правда, что Джек не успел расплатиться за груз и живой товар, но это мелочь — я так или иначе обязательно получу должок с его преемника. Видишь, все к лучшему, а ты боялась!

— Извините, господин, но есть еще новости, которые вам точно не понравятся, — собрав всю свою отвагу в кулак, прошептала секретарша.

— Выкладывай, — нахмурился Шэнь.

— Я не смею, — смутилась Цунь Сю, отчего-то залившись краской. — Может быть, мой господин сам прочтет...

Господин окинул девушку недоуменным взглядом, пожал плечами, нетерпеливо выхватил у нее из рук рапорт начальника службы безопасности Сангари и углубился в чтение. По мере того как прояснялась загадочная история тотального уничтожения командного поста на Призрачном канале, лицо магната все больше мрачнело, а глаза наливались кровью. Дойдя до предпоследней страницы и ознакомившись с посланием Питта, переданным в путаном изложении единственного уцелевшего охранника, он пришел в бешенство, швырнул донесение на пол и принялся топтать его ногами. Цунь Сю, никогда раньше не видевшая хозяина в таком исступлении, испуганно забилась в угол и загородилась стулом, чтобы не попасть под горячую руку.

Выпустив пар, Шэнь вернулся на место, немного отдышался и кивнул секретарше.

— Вылезай, не трону. Ты читала?

Девушка снова зарделась и молча кивнула.

— Нет, ну каков наглец! Интересуется, хожу ли я до сих пор в сортир с охраной? С ума сойти! Другой бы на его месте давно сбежал и спрятался где-нибудь в сибирской тайге или бразильских джунглях, а этому проходимцу Питту, похоже, доставляет удовольствие вставлять мне палки в колеса да еще и издеваться при каждом удобном случае. Ох, попадись он мне в руки!...

— Такой негодяй заслуживает, чтобы ему вызвали клещами его поганый язык! — изображая искреннее сочувствие, вторила хозяину Цунь Сю, еще полчаса назад хохотавшая до слез над сообщением из Сангари. Пассаж про сортир так ей понравился, что она перечитала его трижды. Больше всего поразило девушку, как точно вычислил Питт маниакальную подозрительность господина и его неотступную боязнь пасть жертвой наемных убийц. С недавних пор все туалеты в вашингтонской резиденции гонконгского судовладельца трижды в день проверялись саперами с миноискателями.

— Сначала его нужно поймать, — проворчал Шэнь. — Знаешь, у меня в разное время было много врагов — бандиты, рэкетиры, конкуренты, — да и сейчас тоже хватает, но ни один из них не доставил мне столько хлопот, как этот паршивый инженеришка из НУМА. Он предприимчив, изворотлив, удачлив, не без чувства юмора, хотя от него попахивает казармой, однако, если ты спросишь, считаю ли я его достойным противником, ответ будет отрицательным. Борьба с равным тебе по силам оппонентом доставляет ничуть не меньшее наслаждение, чем коллекционное вино или черная икра. Питт же в лучшем случае тянет на сравнение разве что с американским гамбургером — таким же грубым, пресным и примитивным.

— Если бы он знал, как плохо кончили все те, кто посмел бросить вызов моему господину, то, наверное, умер бы от страха, — наивно предположила Цунь.

— Что ты болтаешь, глупая девчонка?! — поморщился Шэнь. — Такие от страха не умирают. Такие умирают только от пули, да и то не всегда. До того живучие, что одного контрольного выстрела мало: им два надо, а еще лучше — три. Но я прикончу его, чего бы мне это ни стоило! По его милости я потерял уйму людей и лишился двух опорных пунктов, не говоря уже о финансовых убытках. А еще меня очень беспокоит, почему он в Луизиане? Мои агенты в правительственных кругах сообщили, что НУМА больше не участвует в программе по пресечению нелегальной иммиграции. Хотел бы я знать, что он затевает?

— Быть может, он объявил вендетту моему господину? — высказала догадку девушка.

— Вряд ли, — усмехнулся магнат. — Питт — идеалист, поборник справедливости, рыцарь без страха и упрека. И в этом его главная слабость. Он не способен нанести удар ниже пояса, на чем и погорит рано или поздно. Он не в состоянии понять, что власть в сочетании с большими деньгами — всегда беспроигрышная комбинация, и такую карту никакими моральными принципами не побьешь. — Шэнь наклонился вперед и ласково похлопал Цунь Сю по коленке. — Не бойся Питта, моя маленькая певунья. Он обязательно умрет. И очень скоро.

Часть четвертая

Отец-Река

39

29 апреля 2000 года, нижнее течение Миссисипи

В двадцати милях южнее точки, в которой Миссисипи разделяется на три крупных рукава, образующих обширную дельту и порознь впадающих в Мексиканский залив, на кормовую вертолетную площадку бывшего суперлайнера «Юнайтед Стейтс» опустились с коротким интервалом две большие винтокрылые машины. Высыпавшие из них люди тут же принялись выгружать на палубу снаряжение и припасы. Разгрузка заняла около четверти часа, и все это время ведомое автоматическими системами судно продолжало двигаться с запрограммированной скоростью в двадцать пять узлов. Освобожденные от груза и пассажиров вертолеты взмыли в воздух, развернулись и взяли курс на Сангари.

Несколько десятков отборных головорезов во главе с бывшим полковником спецназа НОАК быстро рассредоточились по заранее обговоренным позициям. Полдюжины технических специалистов, включенных в состав десанта, заняли места в машинном отделении и рубке, отключили автоматику и перешли на ручное управление. Одетые в гражданское, все эти люди внешне почти не отличались от обычных моряков, если не считать внушительного арсенала автоматического оружия, которым каждый из них был обвешан с ног до головы. Впрочем, оружие они пока не афишировали, хотя его с лихвой хватило бы, чтобы развязать — и выиграть! — небольшую войну. Помимо сухих пайков на двое суток, в доставленных вертолетами ящиках находились взрывчатка, крупнокалиберные пулеметы, гранатометы и переносные зенитные ракетные комплексы. Не доходя до развилки нескольких миль, судно замедлило ход, чтобы принять на борт лоцмана, прибывшего ради такого случая аж из Нового Орлеана.

Лоцман, грузный лысеющий мужчина лет пятидесяти с выдающимся «пивным» животом и в красной головной повязке, натужно отдуваясь и поминутно отирая лоб рукавом, поднялся по трапу, вошел в рубку и протянул руку Ли Юньчэню, еще вчера командовавшему контейнеровозом «Сунь Линь».

— Здорово, шкипер, — пробасил он, стиснув хрупкую, изящную кисть капитана в своей мокрой от пота медвежьей лапище. — Меня звать Сэм Бун, и это я вытащил счастливый билетик, когда мы с ребятами разыгрывали промеж себя, кому достанется честь провести в Новый Орлеан этого монстра.

Ли с усилием выдернул руку, брезгливо вытер влажную ладонь белоснежным носовым платком и, не удосужившись представиться, надменно произнес:

— Мы не нуждаемся в ваших услугах, мистер Бун. Мой старший помощник прекрасно справится без вашей помощи, — добавил он, указав кивком на худощавого, низкорослого китайца, стоящего за штурвалом.

Американец окинул недоверчивым взглядом узкие плечи и мальчишеское тело рулевого и снова повернулся к шкиперу.

— Да вы что, разыгрывать меня вздумали? Это ж Миссисипи, а не Хухэ[42] какое! Нет, так не пойдет, я...

— Достаточно, мистер Бун, — оборвал лоцмана Ли Юньчэнь. — Еще раз повторяю: мы отлично обойдемся без вас. Уведите его.

Двое плотных, коренастых парней с накачанными мускулами тут же подскочили к Сэму, заученно и слаженно подхватили его под локти и повлекли к выходу.

— Эй, стойте! Что вы делаете?! — заорал ошарашенный Сэм, отчаянно вырываясь из рук конвоиров. — Вы нарушаете закон, отказываясь от услуг лоцмана и подвергая его насилию! — Расправив могучие плечи, он оттолкнул наконец повисших на нем охранников и вновь предстал перед капитаном. — Я двадцать пять лет провожу суда по дельте и знаю ее, как свои пять пальцев. Поверьте моему опыту, без местного лоцмана вам не пройти и мили. Это только со стороны легким кажется, а на деле — ох как непросто!

— Увести! — повторил Ли Юньчэнь, бесстрастно выслушав пылкую речь Буна. — Заприте его в боцманской каптерке, а если будет сопротивляться, стукните чем-нибудь по голове.

На этот раз охранники не церемонились. Грубо заломив Сэму руки за спиной, они выволокли его из рубки и потащили к трапу.

— Ты рехнулся, шкипер! — донесся до ушей капитана удаляющийся голос лоцмана. — Если ты завязнешь, всем буксирам Миссисипи не стащить с мели такую махину!

— Скажи честно, Лин Минь, может такое случиться? — обратился Ли к рулевому, когда крики Буна затихли где-то внизу. — Ты ведь не посадишь нас на мель, правда?

Поджатые губы миниатюрного китайца изогнулись в мимолетной усмешке.

— На компьютерном тренажере я проводил это судно вверх по реке более двухсот раз, — сообщил он без тени хвастовства в голосе. — Трехмерная виртуальная реальность. Я изучил маршрут до мельчайших подробностей и ручаюсь головой, что знаю его лучше, чем этот краснорожий толстяк.

— А на мель садиться часто приходилось? — на всякий случай решил уточнить капитан.

— Дважды. В первой и второй попытке, — лаконично ответил рулевой.

В кошачьих цвета темного янтаря глазах Ли Юньчэня блеснул огонек гордости за подчиненного, добившегося столь фантастического результата.

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул капитан. — Только не превышай скорость. Пускай на нас смотрят, но навлекать на себя лишние подозрения в ближайшие несколько часов не стоит.

Ли Юньчэнь сменил мостик контейнеровоза «Сунь Линь» на рулевую рубку «Юнайтед Стейтс» по личному распоряжению господина Шэня, удостоившего его накануне краткого разговора по телефону, и чрезвычайно гордился оказанной ему честью. На самом деле магнат руководствовался в своем решении главным образом меркантильными соображениям. Переброска Ли и части экипажа «Сунь Линь» из Сангари на борт «Юнайтед Стейтс» обошлась существенно дешевле и отняла гораздо меньше времени, чем доставка соответствующего контингента из Гонконга воздушным путем. В распоряжении Шэня имелись более опытные и искусные моряки, но капитанов своих круизных лайнеров он ценил все-таки выше, чем капитана рядового контейнеровоза, и не стал бы сильно огорчаться, если с ним вдруг произойдет несчастный случай. К тому же от Ли Юньчэня не требовалось ничего особенного, кроме исполнения чисто представительских функций. На него возлагались обязанности принимать федеральных иммиграционных и таможенных инспекторов, подписывать необходимые бумаги и вести светские беседы с представителями местных властей. А все остальное время ему предписывалось стоять на мостике и махать рукой толпам луизианцев, собирающимся на берегу, чтобы поглазеть на прохождение легендарного лайнера. Иными словами, играть роль свадебного генерала, от которого никто не ждет большего проявления героизма, чем выпитая с гостями лишняя рюмка.

Реализация главной задачи возлагалась на команду, насчитывающую в общей сложности около сорока человек. Помимо двух дюжин боевиков в нее входили подрывники, операторы-электронщики, механики, а также несколько судовых инженеров и техников. В случае необходимости последние могли устранить возникшие неполадки и даже произвести аварийный ремонт.

Ли Юньчэнь старался не задумываться об опасностях и риске для жизни, сопряженных с заданием, на выполнение которого Шэнь Цинь отвел двадцать четыре часа. План эвакуации в финальной стадии операции, с которым любезно ознакомил капитана начальник службы безопасности Сангари, показался ему безукоризненным. Те же транспортные вертолеты, которые доставили их на «Юнайтед Стейтс», снимут Ли и команду, как только лайнер окажется в условленной точке, а подрывники приведут в действие заложенные заряды. Если доверенная ему миссия завершится успешно, в Китай он вернется миллионером — в этом господин Шэнь заверил капитана персонально.

Казалось бы, все предусмотрено, но Ли Юньчэнь все же ощущал какое-то смутное беспокойство, хотя причину его затруднился бы объяснить. Не то чтобы он не доверял виртуозному мастерству Лин Миня, но до Нового Орлеана предстояло пройти еще девяносто пять миль по реке, изобилующей неожиданными поворотами, подводными банками и блуждающими мелями. На пути лайнера лежало несколько автомобильных и железнодорожных мостов, а движение встречных судов оказалось столь плотным и интенсивным, что приходилось постоянно включать сирену и смотреть в оба, чтобы избежать случайного столкновения. Глубина судоходного фарватера достигала сорока футов, а ширина — более тысячи, но не следовало забывать, что никогда прежде в Миссисипи не заходило судно таких невероятных размеров, как «Юнайтед Стейтс». Кроме того, сорокафутовый максимум ограничивался сравнительно узкой полосой, отклонение от которой сулило крупные неприятности.

Начиная от Венеции — последнего города на западном берегу, непосредственно граничащего с федеральной автомагистралью, — тысячи зрителей усеивали обе стороны трассы прохождения почти с такой же густотой, как на гонках «Формулы-1». Ради такого уникального и незабываемого зрелища даже школьников и студентов освободили от занятий. Одни хранили благоговейное молчание, потрясенные циклопическими размерами и невероятной мощью стального левиафана, другие восторженно кричали и размахивали платочками и звездно-полосатыми флагами, третьи запускали ракеты и петарды, а некоторые от души развлекались, паля в воздух из ружей и револьверов. Сотни мелких судов, катеров и простых моторок тянулись в кильватере лайнера, подобно стайке мелких рыбешек, сопровождающих акулу в надежде урвать крохи от ее добычи. Эскортировали «Юнайтед Стейтс» два больших катера Береговой охраны, экипажи которых, вооружившись мощными мегафонами, бдительно следили, чтобы вся эта мелюзга держалась на почтительном расстоянии от гигантских винтов лайнера. Еще два возглавляли процессию, предупреждая встречный транспорт и заставляя идущие с верховий караваны прижиматься ближе к берегу. Не обошлось и без забавных инцидентов. Какой-то местный рыболов-любитель, скорее всего даже не знавший о предстоящем событии, мирно сидел на бережку у самой воды, закинув удочки, когда его с ног до головы окатило высокой волной от расходящейся кильватерной струи. Промокший до нитки удильщик еще долго потрясал кулаками и выкрикивал ругательства вслед удаляющемуся лайнеру под дружный хохот зевак, предусмотрительно занявших более безопасную позицию.

На исходе апреля и в начале мая таяние снегов в северных горах еще продолжается, благодаря чему уровень воды в Миссисипи держится выше ординара. Ли Юньчэнь был благодарен природе за этот подарок, облегчающий вверенному ему судну свободу маневра и придающий дополнительные шансы на успех всему предприятию. Подтянув ремешок висящего на груди бинокля и поправив капитанскую фуражку с золотым крабом, он вышел из рубки на правое крыло мостика. Минуя нактоуз, он не удостоил стрелку компаса даже мимолетного взгляда. Да и зачем ему было утруждаться и забивать себе голову, если штурвал в надежных руках, а фарватер расчищен благодаря любезности командования Береговой охраны? За Новым Орлеаном ситуация в корне изменится, и те же катера, что сейчас прокладывают путь, начнут чинить всевозможные препятствия, но до этого еще далеко, а пока можно и расслабиться.

Взглянув на небо, Ли с удовольствием отметил, что даже погода благоприятствует ему в этот знаменательный день. Нигде ни облачка, видимость отличная, тепло, но не жарко, и легкий бриз приятно обвевает кожу. Шкипер знал, что даже сравнительно умеренный боковой ветер скоростью в каких-то двадцать миль в час способен, учитывая колоссальную парусность корпуса лайнера, вызвать серьезные осложнения, особенно на крутых поворотах. Приветливое весеннее солнышко, отражаясь в воде, придавало ей удивительно чистый и праздничный изумрудный оттенок, с которым почти сливались обозначающие левую границу фарватера зеленые бакены, в то время как правую окаймляла редкая цепочка красных.