Триумф сердца

Одетая в черный бархатный костюм с отделкой из горностая и с горностаевой муфтой, она была столь прелестна, что даже мальчишки-посыльные, дежурившие у дверей, пялили на нее глаза.

От взгляда портье не укрылось, что карета вдовствующей графини Марч ожидает Шелдона и Кериссу у подъезда, и по этой причине его поклоны – отдельно джентльмену, отдельно леди – были сверх меры почтительны.

– Франсина передала мне, что владелец отеля и вся прислуга гордятся тем, что у них проживает столь героическая личность, как вы, монсеньор, – не преминула сообщить Керисса, едва карета тронулась с места.

– Лавры героя меня мало волнуют, – откликнулся Шелдон. – Но я должен поздравить тебя, Керисса! Ты маневрировала с таким искусством, что за короткое время уже укрепила позиции на стратегических высотах.

На самом деле в тоне его, в противовес словам, ощущалась некоторая язвительность. Решив, что им опять овладела хандра, она придвинулась поближе. Ее ручка скользнула в его ладонь.

– Я не так уж сведуща в военной науке как вам показалось. Я действую лишь так как вы учили меня.

– Значит, ты способная ученица.

– Я стараюсь. И вы не представляете, как я счастлива, что мы снова вместе… вместе приглашены на прием. Кто последит за мной, кто поможет, кто наставит на путь истинный?

– По-моему, сэр Ральф вполне для этого пригоден.

Шелдон говорил холодно, но пальцы его инстинктивно сомкнулись вокруг нежной ручки Кериссы.

– Как увлекательно! Как романтично! – воскликнула она.

– Ты говоришь загадками. Я не понимаю..,

– Мы обманываем людей и тратим на это столько выдумки, – сказала Керисса. – Вам доставляет удовольствие притворяться, и вы не хотите испортить игру раньше времени.

Шелдон невольно расхохотался.

– Ты думаешь, что это нечто вроде детской игры, а в действительности все гораздо серьезнее.

– Знаю! Но знайте и вы! Вы нравитесь мне, только когда улыбаетесь, когда глаза ваши сверкают. А когда вы хмуритесь и беретесь поучать меня или, хуже того, подкалывать, словно тучи закрывают солнце, и вы становитесь мне… отвратительны.

Шелдон вновь рассмеялся.

– Постараюсь не быть мрачным, – пообещал он.

– И скажите мне вслух, открыто, что мы просто забавляемся, водим других за нос, изображая из себя Бог весть каких персон, а люди не догадываются, кто мы такие на самом деле.

– Не обольщайся. Опасно недооценивать врага.

– Вот это точное слово! – Керисса пришла в волнение. – Конечно, враги! И мы их всех победим и станем богачами… мы оба.

Шелдон никак не откликнулся на порыв Кериссы, но руку ее не отпустил, и так они доехали до площади Королевы.

Лишь когда он взглянул в глаза леди Имоджин, встретился с нею взглядом, ему стало ясно, какая еще проблема ждет их впереди.

Ленч был превосходен, а сэр Ральф постарался немало, чтобы расположить к себе опекуна Кериссы.

Настроение у компании соответствовало количеству выпитого вина и его отличному качеству. В таком же приподнятом настроении они покинули столовую и перешли в бело-голубой салон.

– Присядем у огня, – предложила леди Имоджин Шелдону. – Вы должны устроиться удобно, иначе я получу выговор от доктора Прайса.

Шелдон подчинился, а леди Имоджин села к нему так близко, что их разговор при желании не мог быть услышан Кериссой и сэром Ральфом.

Галантный джентльмен показывал юной леди альбом с гравюрами и зарисовками уголков старого Бата, а также паркового ансамбля, созданного самим знаменитым Джоном By дом.

Их голоса долетали до Шелдона только как невнятное бормотание, зато леди Имоджин произнесла свою вступительную речь в расчете на то, что он услышит не только текст, но и подтекст.

– Я стремилась познакомиться с вами с момента, как увидела… Вас несли вверх по лестнице, словно раненого центуриона.

Шелдон промолчал, и она продолжила:

– Но сейчас мне кажется, что мы встречались и раньше…

– Вы были очень молоды, – сказал он, – но уже тогда в Лондоне ни о чем другом не говорили, как только о вашей бесподобной красоте.

– Мне лестно слышать это от вас, но я предполагала, что с годами стала выглядеть лучше.

– Что я могу сказать? Пожалуй, лишь одно: распустившийся цветок несравним с бутоном.

Леди Имоджин протянула ручку и коснулась его руки.

– Шелдон… как старый друг, я, надеюсь, имею право к вам так обращаться… так вот, Шелдон, что вы делали все эти годы?

– Жил во Франции. Она печально вздохнула.

– О, там столько красавиц! Наверняка вам трудно привыкать после экзотических орхидей к скромным английским фиалкам?

– Вас трудно причислить к скромным фиалкам.

– А как бы вы меня назвали? – оживилась леди Имоджин.

– Вам не следует полагаться на мои суждения. По слухам, за вами следуют, куда бы вы ни направлялись, толпы поклонников, готовых вырвать сердца из груди и бросить их к вашим ногам.

Леди Имоджин притворно вздрогнула.

– Красочная картина, но и правдивая. Признаюсь вам, поклонники тяготят меня. И лондонская публика мне наскучила, и Бат я едва выносила вплоть до сегодняшнего дня.

– А чем знаменателен этот день?

– Нашей встречей.

Шелдон поспешил прекратить опасную беседу.

– Как вам уже, не сомневаюсь, известно, все мое время посвящено детской комнате и заботе о ребенке.

– Вы называете графиню ребенком? – Леди Имоджин стоило большого труда, чтобы не расхохотаться. – Этот ребенок только и мечтает выскочить из колыбели прямо под венец и освободить вас от обязанностей опекуна. И вам это было бы на руку, – добавила она после паузы, которая, впрочем, затянулась надолго.

Леди Имоджин заговорила вновь:

– Жаль, что сэр Ральф, который явно очарован ею, вам в этом деле не помощник. Он не соответствует… ее целям.

Великих усилий стоило Шелдону не проявить повышенный интерес к высказыванию, сорвавшемуся с уст прелестной вдовы.

Он спросил равнодушно:

– Что означает «не соответствует»?

И тут он заметил, что Керисса и сэр л Ральф покинули салон. Кровь ударила ему в голову при мысли, что они могут делать наедине.

– Я знаю Ральфа много лет, – объяснила леди Имоджин. – Он жутко богат и из хорошей семьи, и у него прелестнейший дом, наверное, самый очаровательный из тех, где я побывала…

«Так в чем же дело?» – хотелось воскликнуть Шелдону, но он терпеливо ждал, что скажет леди Имоджин. Он предчувствовал, что она нанесет жестокий удар.

– Ральф необдуманно женился, будучи еще юношей. Жена его до сих пор жива, но она сумасшедшая.

Шелдон все-таки сумел сохранить присутствие духа.

– Бедный малый! – произнес он сочувственно. – Теперь расскажите мне о себе…

– Однако я все-таки занялась проблемой вашей подопечной и попыталась решить ее, – сказала леди Имоджин, пропустив мимо ушей его предложение исповедаться. – И, кажется, решение есть.

– Керисса очень молода, – предупредил ее Шелдон, – и она не так бедна, как могут подумать здесь, в Бате. Покойный герцог, ее отец, перевел деньги в Англию на ее имя. Вероятно, какую-то мелочь, но все же она вполне достойная леди. А во Франции у нее есть целое состояние. Ей некуда торопиться, и она должна сделать правильный выбор…

– Из кого? Приемлемых женихов сейчас в нашем окружении нет. Это мы с вами, Шелдон, можем при желании набраться терпения…

– Древняя мудрость гласит, что терпение – благо…

– Но я нетерпелива! – Восклицание леди Имоджин было подобно удару шпагой. – Если я что-то хочу, то я это и получаю. Если в огонь не подбрасывать дрова, он угаснет!

– Ты не переменилась, – после долгого раздумья произнес Шелдон. – Я помню разговоры о том, что ты похожа на пороховой заряд. Поджигаешь фитиль и взрываешься. Ты и за Кенриджа вышла замуж… не на трезвую голову… на пари…

– Не худший вариант, – сказала леди Имоджин.

– Если бы он прожил дольше, он пожалел бы об этом.

– И ты его знал?

– Мы вместе учились в Оксфорде и сблизились… как это бывает. Но я уже удрал за границу, когда ты с ним обвенчалась, и не знаю, что ты с ним сотворила.

– Много речной воды утекло с той поры под мостами, – со вздохом произнесла французскую поговорку леди Имоджин. – Нам надо наверстать упущенное…

– Это невозможно.

– Почему?

– Я дал клятву герцогу де Валенсу перед тем, как гильотина лишила его головы, позаботиться о Кериссе.

– Так давай заботиться о ней вместе. Я устрою в ее честь бал, и весь Бат будет рад развлечься. А когда мы вернемся в Лондон, я поселю вас у себя и обеспечу девчонке две первые страницы в «Бомонде» каждую неделю.

– Как ты одним мановением волшебной палочки разрешила все мои проблемы! – с искренним удивлением, но и не без иронии сказал Шелдон.

Однако в голосе его не было уверенности. Он был готов клюнуть на приманку.

Леди Имоджин вдруг сорвалась с места и хлопнула в восторге в ладоши.

– Я придумала! О небеса, я нашла выход! Какая же я глупышка, что не догадалась об этом раньше!

– О чем? – поинтересовался Шелдон.

– Мама сообщила мне, что Прикки завтра будет здесь.

– Кто такой Прикки? – поморщился Шелдон, услышав это уменьшительное имя, напоминающее собачью кличку.

– Мой брат, затеявший войну со своими опекунами.

– А за что он воюет?

– Неужели тебе надо объяснять? Он вообразил, что по уши влюблен в танцовщицу из Королевского театра. Ноги у нее выше всяких похвал, но она не идет ни в какое сравнение с твоей подопечной.

Шелдон надел на себя маску сурового жреца и молчал.

Леди Имоджин между тем развивала свою мысль:

– Наш папочка завещал Прикки порядочную сумму, но при очень разумных условиях, что, если он женится до достижения двадцати одного года, опекуны выплатят ему наследство, только когда ему исполнится двадцать пять.

– Сложная арифметика, но она позволяет держать его в узде, – согласился Шелдон.

– Конечно, как ты проницателен! К несчастью, ему исполнится двадцать один в мае, а он поклялся этому порхающему созданию – черт, забыла как ее зовут – жениться в скором времени, и ничто не может его разубедить…

Леди Имоджин настолько загорелась собственной идеей, что даже на мгновение выпустила из плена руку Шелдона.

– Сколько времени я мучилась над этой проблемой, но наконец ее решила!

– Боюсь, что я не очень тебя понимаю, – осторожно произнес Шелдон.

– Что тут непонятного? Ты опекун графини. Она графиня, хоть и француженка, и в тысячу раз красивее этой вульгарной плясуньи. Она ему кажется феей лишь потому, что дирекция театра не скупится на свечи и на сцене она просто сияет. А твоя подопечная способна крутить пируэты?

– Не уверен… но…

– Пожалуйста, никаких «но»! – взмолилась леди Имоджин. – Не относись с предубеждением к нашему Прикки на основании того, что я тебе рассказала. Он не сильнее влюблен в эту дурочку в прозрачной кисее, чем в дюжину других девиц, ей подобных. Такое с ним случается постоянно. Есть лишь одно лишь средство остановить его дикую охоту на танцовщиц – это усадить его рядом с каким-нибудь очаровательным и воспитанным в приличном обществе созданием.

И опять леди Имоджин принялась терзать пожатиями здоровую руку Шелдона.

– Мы должны соединить свои усилия… ты и я, и помочь юной парочке обрести счастье.

Заметив, что он еще не совсем поддался на ее доводы, она продолжала:

– Тебе же известно, что нет более влиятельной семьи в Англии, чем Уичвуды, и Прикки по достижении совершеннолетия заграбастает огромные денежки. Его состояние будет во сто крат превосходить даже мое, и хотя он выглядит немного диковатым, на самом деле мой братец приятный малый.

– Если он хоть немного похож на тебя, то, наверное, так оно и есть.

– Я знала, что ты поймешь меня с полуслова! – воскликнула леди Имоджин, торжествуя победу. – Здравый смысл в тебе еще теплится!

– У меня нет желания играть роль сурового опекуна, – сказал Шелдон. – Но… после того, что ты мне рассказала о потаенных «скелетах в шкафу» сэра Ральфа, я уже ничему не верю.

Как только он произнес это, дверь отворилась, и пара воркующих голубков возвратилась в салон.

– Мы посмотрели на ваших спаниелей, леди Имоджин, – поспешила объяснить столь долгое отсутствие Керисса. – Неужели сам император Карл вывел эту породу? Более замечательных и ласковых собак я раньше не видела. Сэр Ральф сказал, что вы подарите мне щенка, если я когда-нибудь обрету постоянное жилье, где смогу держать его.

Говоря это, она смотрела на Шелдона.

– Сэр Ральф, очевидно, желал угодить вам, – произнес Шелдон холодно. – Но, как вам хорошо известно, у нас нет постоянного пристанища, а прежде чем заводить собаку, надо подумать, кто за ней будет присматривать. У меня сложилось мнение, что прежде всего надо научиться присматривать за собой…

– Я так и думала, что вы скажете что-нибудь в этом роде, монсеньор, – с грустью призналась Керисса. – Но все-таки, когда мы уедем из Бата и не будем жить в гостинице…

– Когда это случится, я надеюсь, вы окажете мне честь погостить у меня в Оксфордшире, – вмешался сэр Ральф.

– Я уверена, что мы с радостью примем ваше приглашение, – со всей искренностью откликнулась Керисса.

– В настоящее время трудно что-то загадывать наперед, – ледяным тоном заявил Шелдон. – Ближайшая наша цель – вернуться в отель.

– Вы устали, монсеньор? – встревожилась Керисса.

– Отчасти.

– Так поедем немедленно!

– Я жду вас завтра, – вмешалась леди Имоджин. – Я устраиваю прием в честь приезда моего брата в Бат и приглашаю ради такого случая, как говорится, «омоложенное общество». И вы, графиня, несомненно, будете на нем самой яркой звездой.

Керисса в ответ сделала вежливый реверанс.

– Спасибо за прекрасный ленч, миледи. Я уже мечтаю о завтрашней нашей встрече.

– Надеюсь, и ваш опекун разделяет ваши чувства. Его рана уже залечивается, и от вашей заботы о нем, Керисса, зависит, почтит ли он нас завтра своим присутствием.

– Я постараюсь, – сказала Керисса. Шелдон вежливо приложился к руке леди Имоджин.

– Ни слова о наших планах, – прошептал он. – Никому.

– Конечно, – в ответ заговорщически прошептала леди Имоджин и продолжила уже громко: – Поутру я заберу нашу милую графиню и покажу ей зал ассамблей.

– Вы воплощенная любезность, – поклонился Шелдон.

– Я бы хотела быть таковой по отношению к вам обоим. Вы оба мне симпатичны.

За внешней доброжелательностью леди Имоджин таился строгий расчет – это Шелдону было понятно… Не совсем понятна была ее конечная цель.

Когда они уселись в карету, Шелдон обратил внимание, что сэр Ральф провожает Кериссу унылым взглядом. Все, что он переживал, было написано на его лице.

Шелдон откинулся на подушку и произнес резким тоном:

– Ты зря тратишь на него время.

– Почему?

– Тревеллин женат!

Он заметил, как Керисса вздрогнула. Ему стало жаль ее. Она с трудом произнесла:

– Невозможно… Как он мог! – Ей не хватало слов.

– Как видишь, очень даже мог…

– Теперь мне кое-что стало понятно из его недомолвок. А где его супруга?

– Она душевнобольная.

– О Боже! Бедный сэр Ральф! Я так ему сочувствую!

– Пожалей лучше себя.

– Ко мне он был очень добр и великодушен, но я совсем не собиралась выходить за него замуж!

– Ты уверена? По какой причине ты вдруг совершаешь такой кульбит? Мы не в цирке, и ты не акробатка.

– Когда мы глядели на собачек, сэр Ральф взял меня за руку… Ничего большего он не позволил себе… но мне стало неприятно, – попыталась объяснить свои чувства Керисса.

– Ерунда! Если бы он был свободен, ты бы вышла за него замуж, не так ли?

– Вероятно. Неплохо быть супругой столь респектабельного джентльмена.

– Вот только надеть тебе на пальчик обручальное колечко он никак не сможет. Зато в его власти предложить многое другое…

– Не думаю, что он на это осмелится… но он наговорил столько разных вещей… что я…

– О чем он говорил? – резко прервал ее Шелдон.

– Что я неземное создание… что я воплощение мечты всей его жизни, что он много раз видел меня во сне, но не ожидал, что сон обратится в явь.

– Сентиментальный вздор, хоть и сказано красиво, – усмехнулся Шелдон.

– Но он говорил серьезно и с такой печалью. Теперь я понимаю, почему он так страдает.

– Он должен был рассказать тебе о своей супруге, прежде чем начать описывать круги вокруг тебя и закатывать глаза.

– О ней он не упоминал. Как вы считаете, сэр Ральф может предложить мне что-то иное… кроме женитьбы?

– Сомневаюсь, что у него на это хватит наглости, если только он не пронюхал каким-то образом о нашем бедственном положении. А такую возможность нельзя сбрасывать со счетов, к сожалению.

– Вы имеете в виду, что он мог догадаться о том, что мы сидим без гроша? И что у вас… есть какие-то секреты, о которых вы даже мне не рассказываете? – не без некоторого ехидства задала вопрос Керисса.

– Даже в этом случае его предложение оказывать тебе, скажем так, покровительство воспринималось бы как оскорбление. Я был бы вынужден послать ему вызов.

– А разве дуэли не запрещены в Англии?

– Официально – да, но никто этот закон не соблюдает.

– Я бы не хотела, чтоб… вы дрались, из-за меня. Вас могут… ранить…

– Скорее я бы нанизал его на вертел, – сухо откликнулся Шелдон. – К твоему сведению, я брал уроки у лучших фехтовальщиков Франции, и учителя хвалили мой удар.

– Список ваших достоинств все растет!

Я восхищаюсь вами, монсеньор! – сверкнув глазами, произнесла Керисса. – Я уже теряюсь, не зная, как к вам относиться…

– Твое отношение ко мне не имеет никакого значения, – отпарировал Шелдон. – Скажи лучше, тебе известно, зачем леди Имоджин устраивает завтра прием?

– Чтобы еще раз увидеться с вами. Шелдон не ожидал от Кериссы такой проницательности. Он явно недооценил ее умственных способностей и наблюдательности. Впредь надо быть с ней поосторожнее.

– Прием она затеяла ради тебя, – сказал он, предвкушая эффект, который его сообщение произведет на Кериссу. – С целью свести тебя со своим братцем, сосланным в Бат, потому что он свихнулся из-за какой-то лондонской танцовщицы.

– И вы надеетесь, что он… что я вскружу ему голову и заменю танцовщицу?

– Если ты станешь маркизой Уичвуд, то займешь положение в обществе лишь на одну ступеньку ниже членов королевской фамилии, – наставительно произнес Шелдон.

– Мне это по душе.

– Вот и прекрасно! Владения Уичвудов весьма обширны – поместья в Хертфордшире и особняк в Лондоне, не уступающий по величине и великолепию Карлтон-хауз.

– Кажется, я об этом и мечтала, – вздохнула Керисса.

– И все это достанется тебе легко, если, конечно, Уичвуд не слепой.

– Вероятно, он так влюблен в свою танцовщицу, что других женщин для него не существует.

– Что ты знаешь о любви? – спросил Шелдон.

– Я знаю, что если человек влюблен по-настоящему, то мир вокруг меркнет и лишь сияет предмет его любви.

– О Боже! Кто засорил твои мозги подобной чепухой?

– Это вовсе не чепуха. Мои родители именно так любили друг друга. И так будет со мной, если… если я полюблю кого-нибудь. .

– Но, ради Бога, сначала выскочи замуж! – взмолился Шелдон.

– Может быть, я влюблюсь в того человека, кто на мне женится?

– Такое случается только в сказках. Позволь мне все разъяснить тебе, Керисса, и очистить твою бедную головку от вздорных мыслей. Поскольку, Керисса, ты выбрала свой путь, пожалуйста, уж не сворачивай с него. Брак с богачом, кольцо на пальце – вот твоя цель! Корыстный расчет и райское блаженство в любви несовместимы. Или одно или другое!

– Значит, вы признаете, что любовь – это блаженство? – мягко, но настойчиво допытывалась Керисса.

– Я так не говорил.

– Но так думаете, я уверена. Может ли быть большая радость, чем… находиться рядом с человеком, которого любишь… касаться его, целовать… не замечать никого вокруг… видеть только его…

– Когда же ты прекратишь болтать чепуху? – рассердился Шелдон. – Ты начиталась бредовых книжонок, и они тебе затуманили мозги. Спустись с луны… или с небес… на землю и взгляни в лицо суровой правде жизни.

– Я не слепая, и у меня с мозгами все в порядке, – возразила Керисса. – Я вижу все то, что вы называете суровой правдой жизни. Но ни вы, никто другой не запретит мне… мечтать… и слушать голос своего сердца… А оно знает, что такое истинная любовь.

Ему почудилось, что она вот-вот разрыдается, настолько сильные чувства обуревали ее. Но ему не представилось возможности как-то успокоить Кериссу, так как они уже прибыли в «Белый олень».

Только после того, как Шелдон удобно устроился на софе у горящего камина, Керисса поведала ему, что сэр Ральф пригласил их обоих вечером на обед.

– Пошли ему записку с отказом, – распорядился Шелдон.

Шелдон подумал, что Керисса начнет спорить с ним, и по причине усталости, охватившей его после визита к леди Имоджин, и удрученный возникшими новыми проблемами, он заранее прикрыл глаза, показывая, что не склонен выслушивать ее возражения.

Но Керисса, постояв с минуту посреди комнаты в явной растерянности, покорно уселась за бюро и принялась сочинять послание сэру Ральфу.

Закончив его, она вызвала Бобо и приказала доставить письмо адресату немедленно. Когда за темнокожим слугой затворилась дверь, она робко приблизилась и уселась на полу возле софы, на которой возлежал Шелдон.

Хотя глаза его были закрыты, она догадывалась, что он не спит. Выждав немного, Керисса тихо произнесла:

– Предположим, мы… поменяем наши планы… Предположим, мы раздобудем достаточно денег, чтобы жить скромно… и обойтись без моего замужества.

– Неужели ты так быстро сдалась? – спросил он. – Мы еще не исчерпали всех возможностей, которые дает нам Бат.

– Еще вчера я думала, что если сэр Ральф сделает мне предложение, то я соглашусь… но сегодня, когда он дотронулся до меня, я решила, что это невозможно.

– Я уже объяснил, что ты слишком много хочешь, – сказал Шелдон. – Это была целиком твоя идея, что тебе надо обрести респектабельность и надеть обручальное кольцо на пальце. Почему у тебя возникли сомнения, когда успех дела уже так близок?

– Да, я хотела заиметь крышу над головой, надежное пристанище и уверенность в будущем… Хотела быть чьей-то женой, хотела, чтобы все меня уважали. Но я не подумала, что… – Керисса с трудом подбирала слова, – что когда-нибудь мне придется… остаться наедине… с таким человеком, как сэр Ральф.

– В твоей стране все браки заключаются по расчету, – сказал Шелдон. – Да будет тебе известно, что если бы твой папаша признал тебя своей законной дочерью, ты бы уже давно была замужем за каким-нибудь родовитым аристократом, и совсем необязательно, что ты сама остановила бы на нем свой выбор.

– Да, я знаю, – согласилась Керисса, – и, вероятно, я бы заполучила в мужья скучного скупердяя, которого бы со временем возненавидела, как мой отец свою законную супругу.

– Ярмо на шее, – мрачно произнес Шелдон, – и на всю жизнь.

Керисса ничего не отвечала, и он продолжил:

– А теперь ты все же имеешь возможность выбирать, пока у нас не кончатся деньги.

Он вздохнул.

– Вместо того чтобы валяться здесь мне давно следует находиться за игорным столом.

Он сбросил укрывавший его плед и приподнялся.

– Нет-нет! – запротестовала Керисса. – Поберегите себя. Обождите до завтра.

– Самое время начать добывать деньги.

Шелдон поднялся.

– Возьмите меня с собой, – попросила Керисса.

Когда он направился в гостиную, она бросилась вслед за ним.

– Пожалуйста, позвольте мне пойти с вами…

– Нет! – ответил он. – Оставайся здесь и помни, что чем больше я добуду денег, тем дольше ты сможешь выбирать себе муженька по душе.

Он скрылся за дверью, а Керисса медленно, словно во сне, побрела обратно на свое место у жаркого камина.

– Мой Бог! Почему я так глупа? – едва слышно шептала она.

Фаэтон доставил Шелдона к городской библиотеке.

В просторном зале кругом были расставлены удобные кресла, в которых расположились почтенные джентльмены.

Шелдон взял со стола «Тайме» и «Морцинг пост», отыскал свободное кресло и с некоторым затруднением начал разворачивать газету. Его рука на перевязи несколько сковывала движения.

Пожилой сосед заговорил с ним:

– Уверен, сэр, что вы тот самый смельчак, который укокошил двух грабителей несколько дней назад.

– Только одного, сэр, с другим справился мой лакей, – уточнил Шелдон.

– Приношу вам свою благодарность, – сказал джентльмен. – В прошлом году негодяи обчистили меня на пятьдесят гиней, сняли два перстня и вытащили бриллиантовую булавку из шейного платка.

– Прискорбно это слышать, – откликнулся Шелдон. – Мне очень жаль.

– Мне тоже. Моя фамилия Уолбертон. Я давал обед в тот вечер, когда вы появились в «Белом олене».

– Я узнал об этом впоследствии. В тот момент я был не в состоянии на что-либо обращать внимание…

– Разумеется, – согласился лорд Уолбертон. – Хочу сказать вам, что вы проявили храбрость, и те, кто ранее пострадал от грабителей, оценили ваш поступок по достоинству.

– Я предполагаю, что будут приняты надлежащие меры, чтобы подобные случаи больше не повторялись.

– Городской совет занят только выкачиванием денег из приезжающих и больше ничем, – буркнул лорд Уолбертон.

Шелдон улыбнулся.

– Их можно понять…

– А что они будут делать, когда источники остынут? Вода уже не так горяча, как в былые времена.

– Неужели? Как печально… Лорд Уолбертон внезапно осекся.

– Впрочем, мы побеседуем об этом позже. Я вижу, вы собирались читать газеты.

– Я удивляюсь, с какой быстротой их доставляют сюда из Лондона.

– Это все благодаря почтовым каретам Палмера. Они курсируют в столицу и обратно ежедневно.

– Разве это возможно? – заинтересовался Шелдон. – Я предполагал, что раз или два в неделю…

– Нет, каждый день.

– Значит, – настойчиво развивал Шелдон затронутую тему, – новости из Бата уже появились в лондонских газетах?

– Бесспорно, – заявил лорд Уолбертон. – В прежнее время я, приезжая в Бат, попадал словно за границу. Никаких новостей, кроме местных сплетен, а в Лондоне не имели представления о том, что происходит здесь. Сейчас все изменилось.

– Предчувствие меня не обманывало, – произнес Шелдон невнятно, как бы про себя и поднялся, оставив на кресле так и не прочитанные газеты.

– То, что вы здесь, в Бате, заделались местным героем, в Лондоне, несомненно, уже знают, – сказал лорд Уолбертон. – Так что готовьтесь пожинать лавры, когда возвратитесь в столицу.

Шелдон ничего не ответил. Кивком головы распрощавшись с его светлостью, он покинул библиотеку, озабоченно нахмурившись.

День, впрочем, закончился довольно удачно. Выиграв несколько фунтов за игорным столом, он вернулся к Кериссе в хорошем настроении, но, поскольку было уже позднее время, незамедлительно отправил ее спать.

Утром Шелдон заявил, что собирается до полудня, по собственному его выражению, «убивать время», а Кериссу, несмотря на ее протесты, послал на прогулку в сопровождении Франсины, отвергнув назойливые попытки сэра Ральфа проникнуть к Шелдону для беседы с глазу на глаз.

Шелдон также настоял на том, чтобы Керисса не появлялась в зале ассамблей где она условилась раньше встретиться с леди Имоджин.

Чем он занимался почти весь день, осталось тайной, но когда Шелдон возвратился в «Белый олень», чтобы переодеться к обеду, он по-прежнему пребывал в отличном расположении духа.

Керисса встретила его с сияющими глазами и болтала без умолку до самого порога «домика» леди Имоджин на площади Королевы.

Леди Имоджин сдержала слово, и гости, собравшиеся за обеденным столом, были все как один молоды и весьма привлекательны. Несколько девиц были приглашены с явной целью привлечь к себе внимание ее братца. Но, как она и предполагала, увидев Кериссу, маркиз тотчас лишился последних остатков благоразумия. Это было неудивительно, ибо Шелдон тщательно продумал наряд Кериссы.

Черный цвет, который доминировал в ее одежде постоянно с момента приезда в Бат, сменился белым, и в этом белоснежном облачении юная девушка выглядела еще прелестнее. И в то же время в этом платье была некая вызывающая и слегка даже порочная изысканность, какой только парижский портной мог наделить придуманный им фасон.

Материнский бриллиант сверкал в темных волосах Кериссы. В изящных пальчиках, обтянутых прозрачной перчаткой, она держала чудно расписанный веер.

Шелдон сразу же заметил несколько озадаченное выражение голубых глаз леди Имоджин. Юная французская графиня уже представляла опасность для нее самой.

Он подумал, что в своих стараниях представить Кериссу обществу в наилучшем виде зашел за черту, которую нельзя было преступать. Леди Имоджин могла усмотреть в этом сознательную попытку затмить хозяйку дома.

Но, слава Богу, обед прошел без осложнений, и как только в салоне заиграл оркестр и молодежь отправилась танцевать, леди Имоджин увлекла Шелдона в уединенную гостиную.

Сцена, как ему показалось, была поставлена заранее и снабжена необходимым реквизитом. В гостиной царил полумрак, в камине пылал огонь, рядом с ним располагалась софа с мягкими подушками.

Едва они вошли и Шелдон, пропустив даму вперед, притворил за собой дверь леди Имоджин оказалась в его объятиях, и он поцеловал ее, как от него и ожидалось. Действовал он так скорее по необходимости, а не движимый каким-либо чувством.

– Я в тебе не ошиблась, – промурлыкала леди Имоджин.