Триумф сердца

Почтенный пэр, убеленный сединами, горячо поддержал последнее высказывание:

– Совершенно согласен с вами. Почему мы должны ублажать этих чертовых лягушатников – дипломаты они или еще кто, – когда у них на уме только одно – как бы нам перерезать горло.

Речь эта вызвала аплодисменты, после чего джентльмены двинулись навстречу своим женам и дочерям, во всем блеске своих нарядов и драгоценностей спускавшихся по устланной ковром мраморной лестнице.

Облаченные в платья с пышными юбками, что делало их похожими на грациозных лебедей, с прическами, где пряди волос были завиты и уложены по методу, изобретенному миссис Фицгерберт, все леди сверкали бриллиантами.

Сказочная процессия почти достигла нижних ступеней, когда в холл отеля сквозь парадные двери ворвалось странное маленькое существо. Его черное личико, алая ливрея с золотыми пуговицами, огромная шляпа с кокардой, которую он держал в руке, обтянутой белой перчаткой, не могли не привлечь к себе внимание.

Карлик подбежал к стойке портье, размещенной у подножия лестницы, и закричал пронзительным голосом, чтобы его услышали все присутствующие:

– Мадемуазель графиня прибыла, но с ней произошло несчастье! Английский милорд ранен разбойниками! Врача! Зовите врача немедленно!

– Разбойниками?

Это слово, казалось, было повторено всеми, а портье, внушительный господин, занимающийся приемом гостей, произнес в ужасе:

– Кто-то ранен? Кто?

– Да-да, месье, – торопливо заговорил карлик. – Разбойники опасно ранили милорда. Мадемуазель графиня едва не лишилась чувств. Нам срочно нужен доктор. Пожалуйста, вызовите доктора…

– Сейчас все будет сделано.

– А милорда надо перенести к нему в комнату…

Под конец драматичного монолога Бобо о дверях отеля появилась Керисса. Она была прекрасна в своем неподдельном волнении.

Словно не замечая обращенных на нее взглядов, Керисса обратилась к портье. Нежный ее голосок с очаровательным акцентом был слышен отчетливо в наступившей тишине:

– Мой слуга сообщил вам, месье, об ужасном происшествии, случившемся с нами по дороге сюда?

– Да, он сказал, мадемуазель. – Портье печально склонил голову. – Я глубоко сожалею…

– Я графиня Керисса де Валенс, – прервала его девушка, – а от нападения грабителей пострадал мой опекун, мистер Шелдон Харкорт. Он проявил храбрость… и мы оставили двух убитых разбойников там, на дороге. По крайней мере негодяи больше не смогут угрожать путешественникам.

– Какой ужас вам пришлось пережить, сочувствую вам, мадемуазель, – проникновенно произнес высокий джентльмен с седеющими висками, выступивший из толпы гостей. – Почту за счастье быть вам полезным и оказать любую помощь.

Керисса взглянула на него широко открытыми испуганными глазами, ее губы дрожали, изящные пальчики судорожно сжимали меховую накидку. Она смотрела на рослого мужчину снизу вверх, и это лишь подчеркивало, как она слаба и нуждается в опеке и жалости после пережитого несчастья.

– Мне было так страшно, монсеньор…

– Не сомневаюсь.

– Если бы вы смогли порекомендовать какого-нибудь врача…

Тут она повернулась к дверям. Все последовали ее примеру, словно загипнотизированные.

Четверо молодых слуг атлетического сложения внесли в холл Шелдона Харкорта.

Зрелище было поставлено с блеском, а сам Шелдон с закрытыми глазами и перевязанной рукой выглядел павшим на поле битвы героем, не теряя при этом присущей ему элегантности.

Шедшая позади Франсина дополняла живописную картину, олицетворяя собой верную служанку, убитую горем.

Слуги понесли тело героя наверх, и дамы и девицы, заполнившие лестницу, с трепетом расступались, с сочувствием и не без любопытства заглядывая в мертвенно-бледное лицо молодого человека.

– Доктор! Где же доктор? – восклицала Керисса, едва не задыхаясь. – Мой опекун… он единственный… кто остался на свете… чтобы заботиться обо мне… и оберегать меня. Если я потеряю его… то не знаю… вероятно, жизнь моя будет кончена… Мой отец перед смертью на гильотине… отдал меня на попечение благороднейшего мистера Харкорта…

Сбивчивая речь, милые ошибки в грамматике и произношении некоторых слов, а главное несомненный актерский талант Кериссы произвели ожидаемое впечатление на публику. Сердца всех мужчин исполнились жалостью, а джентльмен с седыми висками поспешил заверить Кериссу:

– Мой личный врач – отменный специалист. Я пришлю его к вам немедленно. Во всем Бате нет лучшего хирурга, чем он.

– Мерси, мерси, монсеньор, – прошептала Керисса. – Не сообщите ли вы свое имя?

– Тревеллин… Сэр Ральф Тревеллин.

– О, как я вам благодарна, сэр Ральф!

Керисса одарила его изящным реверансом. А затем, никого больше не удостаивая взглядом, устремилась вверх по ступеням у вслед за слугами, несущими Харкорта.

И все же за поворотом лестницы она замедлила шаг и прислушалась.

Внизу все заговорили разом, и хор голосов напоминал взбаламученное море.

В большой обставленной с комфортом спальне – одной из лучших в «Белом олене» – Шелдон поддержал свои силы доброй порцией бренди и уже не выглядел умирающим страдальцем, каким предстал перед собравшейся в холле публикой.

Франсина удалилась в соседнюю гостиную распаковывать багаж, доставленный из фаэтона носильщиком. В спальне с Шелдоном остались только Керисса и Бобо.

– Все прошло великолепно, – высказал свое мнение Шелдон.

– Кажется, нам следует поблагодарить этих разбойников, – заметила Керисса. – Да упокоятся их души! – Затем она сменила тон: – Вы очень страдаете? Надеюсь, врач скоро прибудет.

– Мне лучше, чем было поначалу, – признался Шелдон. – Так что в спешке нет особой необходимости.

– Но ваш обморок выглядел так убедительно. Даже я испугалась.

– Я предпочел потерять сознание на пороге отеля. Это всегда производит впечатление. Но надо отдать должное и тебе. Если наше дело не выгорит, то я устрою тебя в театр. Твое упоминание о завещании отца у гильотины – образец высокого актерского искусства. Ты попала в самую точку.

– Мы же об этом договорились заранее, – попыталась защититься от его иронии Керисса.

– Да, но это было твое предложение, и оно сработало! Теперь им там внизу есть о чем поговорить.

– А вы что-нибудь слышали о сэре Ральфе Тревеллине?

– Ничего, – с сожалением признался Шелдон, – но неважно. Я все разузнаю о нем у врача. А сейчас Бобо горит желанием уложить меня в постель. Так что, пожалуйста, Керисса, избавь нас от своего присутствия.

– Вы отказываетесь от моей помощи? – огорчилась Керисса.

– Делай, что тебе велят, – коротко ответил ей Шелдон.

Понимая, что Бобо справится лучше, чем она, Керисса безропотно удалилась.

Доктор, однако, задержался по какой-то причине, и к его приходу у Шелдона вновь поднялась температура.

Мучительная процедура очищения раны, хоть и проведенная умелой рукой хирурга заставила Харкорта корчиться и стонать, и он презирал себя за недостаток мужества и неспособность терпеть боль.

С радостью он принял опиум, который дал ему доктор Прайс, и погрузился в спасительный сон.

– Не беспокойте его, – сказал врач Кериссе, ожидавшей его в гостиной.

Девушка показалась ему трогательно юной и вызывающей сострадание. Черный наряд, который искусная Франсина успела оживить белым шелковым воротничком, усиливал это впечатление.

Зная, что все доктора склонны посплетничать, она, не теряя времени, сообщила ему полные сведения о своей персоне.

Керисса не сомневалась, что пациенты доктора Прайса – сливки местного общества – вскоре узнают о трагической участи ее отца, о разграблении их родового замка, где множество сокровищ, собранных ее предками, погибло при пожаре или было похищено.

– Вы не представляете, как я сочувствую вам, графиня, – проникновенно произнес доктор Прайс и пригубил отличного портвейна, поданного ему Франсиной. Этим благородным напитком он был не в силах пренебречь.

– К счастью, мой отец поступил весьма л мудро, переправив в Англию некоторую сумму денег, – сказала Керисса, уверенная, что эта информация распространится незамедлительно, – поэтому я нахожусь в несколько лучшем положении, чем другие эмигранты.

Она грустно улыбнулась.

– И мне особенно повезло с опекуном. Мистер Харкорт – давний папин друг. К счастью, он был в это время во Франции и ему удалось вызволить меня и привезти сюда, в вашу замечательную страну.

– Да, действительно, это большая удача, – глубокомысленно заявил доктор. – Но мне кажется, что мистер Харкорт слишком молод, чтобы взять на себя обязанность опекать красивую девушку.

Керисса устремила на собеседника взгляд, полный невинного удивления.

– Он только выглядит моложе своих лет. На самом деле он почти одного возраста с моим покойным папочкой. Они были дружны много лет, и я всегда относилась к монсеньору Харкорту как к своему дядюшке.

– А что привело вас в Бат? – поинтересовался доктор Прайс после очередного глотка портвейна.

– Мой опекун знает, что я зимой часто простужаюсь и меня одолевает кашель, – ответила Керисса. – Кроме того, я не могла в данный момент появиться в Лондоне, так как ношу глубокий траур и мне не следует посещать балы и приемы. – Она глубоко вздохнула. – Впрочем, я не испытываю желания развлекаться.

– Могу вас понять, – живо откликнулся доктор Прайс, – но все же мы не можем позволить вам хандрить. Мы обязаны выманить вас, графиня, из добровольного заключения. Сезон только начинается, и будет жаль, если вы лишите себя многих удовольствий, которые может предоставить наш славный Бат…

Доктор, вдохновленный портвейном, обрел дар красноречия.

Керисса мило улыбнулась.

– Вы очень добры, мистер Прайс, но я… мне кажется, оставила все, что меня связывало с жизнью… и молодость, и способность веселиться… там, во Франции…

У доктора перехватило горло от жалости. Насколько трагична была судьба этого очаровательного невинного создания.

– Нет-нет, не говорите так. На вас подействовал недавний печальный инцидент. Советую вам лечь в постель и хорошенько выспаться. Завтра я навещу нашего пациента и буду рад встретиться и с вами. Кстати, вы собираетесь ужинать у себя наверху и не спуститесь вниз?

– Разумеется, – произнесла Керисса таким тоном, что доктор сразу почувствовал неуместность заданного вопроса. – Только на прощание посоветуйте мне, доктор, как лучше ухаживать за раненым, – продолжала она. – Я так хочу, чтобы мой бедный опекун скорее поправился.

– Тогда мы общими усилиями и поставим его очень скоро на ноги, – галантно откликнулся доктор. – А пока не тревожьте его. Лучшее лекарство – это душевный и физический покой.

– Как это мудро сказано! Спасибо вам, доктор! – Керисса поблагодарила его так сердечно, что мистер Прайс расплылся в улыбке от удовольствия.

И ее прощальный реверанс он тоже нашел весьма очаровательным.

Они расстались – каждый очень довольный состоявшейся беседой.

Доктор поспешил прочь, переполненный сведениями, которыми горел желанием поделиться с другими пациентами и друзьями, Керисса же устремилась к Шелдону, чтобы доложить о своих успехах.

К сожалению, он пребывал после дозы опиума в дремотном состоянии и был не способен выслушивать ее излияния.

Бобо же сурово обошелся с госпожой буквально выдворив ее из спальни монсеньора. Однако это не слишком расстроило Кериссу. Она нашла себе собеседницу в лице Франсины.

– День-два, и монсеньор будет в порядке, – с уверенностью заявила Керисса. – И к его выздоровлению почва будет уже вспахана и засеяна.

– Я очень рада, – отозвалась Франсина. – Вам, госпожа, тоже следует отдохнуть.

– Но мне так хотелось бы побыть возле монсеньора, – сказала Керисса, сверкнув глазами.

– Вам нечего делать в спальне наедине с молодым мужчиной. Чем скорее вы найдете себе мужа, тем будет лучше. Теперь это уже ясно, – резко оборвала госпожу старая служанка. – Кстати, судя по тому, что я успела увидеть краем глаза, выбор здесь богатый.

– Английские мужчины выше ростом и на лицо гораздо приятней, чем французы, – принялась рассуждать Керисса. – Правда, они держатся слишком высокомерно. Можно подумать, будто весь мир брошен к их ногам и они могут пройти по нему как по ковру.

Франсина буркнула что-то в ответ, но Керисса не обратила внимания. Она размечталась:

– Хорошо бы стать женой англичанина. Мне всегда нравились английские фамилии.

– Так поспешите заиметь какого-нибудь, желательно с прибавлением словечка «сэр». Это будет легко, когда вы вновь похорошели.

– Я похорошела? – быстро переспросила Керисса. – Ты намекаешь на что-то? Франсина, во мне что-то изменилось? Что, скажи?

– Уж не знаю что, но вы опять стали миленькой. А пара суток отдыха в удобной постели и хорошая еда вообще превратят вас в красавицу.

– Пожалуй, я последую твоему совету. День был ужасный. – Керисса зевнула.

– И не говорите! – вздохнула Франсина. Тут только Керисса подумала, что и Франсина, наверное, очень устала.

– Бат от нас не убежит, – сказала госпожа.

– Конечно, никуда он от нас не денется, – согласилась старая служанка.

Глава 4

Дверь приотворилась настолько, чтобы Керисса могла вснуть головку в образовавшуюся щель. Она увидела, что Шелдон бодрствует, и решилась войти.

Девушка изучающе уставилась на него.

– Вам лучше?

– Намного. Я почти выздоровел. Он сидел, откинувшись на подушки, рука его покоилась на перевязи, но он был гладко выбрит, причесан и обрел свой прежний облик.

Керисса поспешно приблизилась к ложу больного. От его взгляда не укрылось, что она тщательно подготовилась к свиданию. Очаровательное прозрачное неглиже из нежно-голубого газа великолепно сочеталось с ее темными локонами.

– Как все замечательно складывается, монсеньор! – воскликнула она. – Вы, оказывается, настоящий герой! Все газеты полны восхвалений, о вашей храбрости уже слагаются легенды.

– Газеты? – насторожился Шелдон.

– Да… О вас напечатана целая колонка в «Бат Геральд», и там же интервью с Чап-меном и Бобо о том, что произошло.

– Дай-ка мне взглянуть.

На лбу Харкорта появилась морщинка, которая совсем не понравилась Кериссе.

– Вы чем-то недовольны?

– Меньше всего я желал бы попасть в газету, даже если она издается в Бате и только там ее и читают.

Он взял у нее газету и увидел, что вся первая страница посвящена их недавнему приключению.

Заголовок был кричащим и напечатан огромными буквами:

«ОТЪЯВЛЕННЫЕ НЕГОДЯИ НАШЛИ СВОЙ КОНЕЦ!

Грабители с большой дороги пали от руки благородного джентльмена!

Новость эта была встречена в Бате с ликованием. Двое известных негодяев, покушавшихся на жизнь и достояние уважаемых гостей нашего города на протяжении последних лет, наконец понесли заслуженную кару.

Известные под кличками Черный Джой и Рыжий Руф, эти мерзавцы останавливали экипажи, проезжающие через пустошь в окрестностях Бата, и грабили путников.

Их жуткая внешность и грубые манеры пугали женщин, и несчастные леди отдавали им все свои ценности. Так как бандиты нападали только на кареты, путешествующие без верховой охраны, они до сих пор не встречали сопротивления.

Но во вторник вечером безнаказанному разбою пришел конец.

Шелдон Харкорт, эсквайр, знатный гость нашего курорта, препровождал на лечение в Бат свою подопечную – графиню Кериссу де Валенс, дочь покойного герцога де Валенс.

Их карета попала в засаду на плоскогорье при подъезде к Бату.

Расследование показало, что именно Черный Джой открыл дверцу экипажа и, угрожая пистолетом, потребовал у путников деньги и ценности. В это время Рыжий Руф держал на мушке кучера и чернокожего слугу графини.

Не отвечая на наглое требование Черного Джоя, мистер Харкорт выстрелил в грабителя и смертельно ранил его, а тот, падая, разрядил свой пистолет в руку мистера Харкорта.

Рыжий Руф отвлекся на звуки выстрелов и тотчас был поражен кинжалом, брошенным с превеликим мастерством и большой силой чернокожим слугой.

Оба негодяя, поплатившиеся за свое разбойное ремесло, были найдены на следующее утро мертвыми возле дороги, а их лошади привязанными поблизости к дереву.

Графиня Керисса де Валенс и ее опекун остановились в гостинице «Белый олень», но никого не принимали, и представитель нашей газеты, пожелавший осведомиться об их здоровье, не был к ним допущен. Однако Тед Чапмен, их кучер, выступил в качестве свидетеля перед мировым судьей.

Мы убеждены, что все обитатели нашего города в глубоком долгу перед мистером Шелдоном Харкортом за избавление нас от мерзавцев, наводивших страх на путешествующих граждан столь непозволительно долгое время».

– Ну что я вам говорила? – воскликнула Керисса, заметив, что Шелдон добрался до конца статьи. – Разве это не льстит вашему самолюбию?

– Такого рода популярность, – ответил Шелдон, – мне не по душе. Будем надеяться, что в Лондоне не проявят интереса к этому незначительному событию.

Холодность Шелдона ошеломила Кериссу. Но при ее сообразительности Кериссе не стоило большого труда догадаться, что Шелдон не желает, чтобы стало известно о его появлении в Англии.

Легко было понять, что она ничего не добьется, задавая вопросы. Поэтому девушка сменила тему разговора.

– Мне столько вам надо рассказать. Франсина запрещала мне вас беспокоить вчера, а я провела время не без пользы.

Она присела на краешек кровати и произнесла с улыбкой:

– Если честно, я проспала весь день напролет.

– Мне об этом доложили, когда я поинтересовался, чем ты занята. Ему стоило немалых усилий скрыть восхищение, которое вызывал в нем сегодняшний вид его подопечной.

Продолжительный отдых вернул нежный румянец на ее щеки, исчезли тени из-под ее глаз. Личико Кериссы, обрамленное черными локонами, как бы притягивало к себе солнечный свет, льющийся из окна.

Снаружи был прохладный, но ясный день. Легкий морозец, словно шаловливый волшебник, заставил всю природу сиять, осыпав белым снежком землю, деревья и крыши домов. Сам прозрачный воздух, казалось, тоже светился…

Искорки вспыхнули в глазах Кериссы, когда она вновь заговорила:

– Но какое количество визитеров пожаловало к нам! Я собрала все визитные карточки, чтобы показать вам, а гостиная полна цветов.

Шелдон понимающе кивнул.

– Более драматично обставить наше первое появление в Бате не додумался бы никто. Сама жизнь подарила нам шанс.

– Это правда, – согласилась Керисса. – Кстати, один посетитель, оставивший свою карточку, сказал Франсине, что он главный церемониймейстер. Что это такое?

– Это означает, что ты получишь доступ в Зал ассамблей, где встретишь всех важных персон из тех, что сейчас находятся в Бате.

Губы Шелдона тронула циничная усмешка, когда он объяснил Кериссе:

– Рядовой курортник должен сам первым нанести формальный визит распорядителю церемоний, представиться и тогда только будет допущен в общество. А вполне возможно, ему и откажут.

– Но распорядитель церемоний пришел к нам сам!

– Значит, нас принимают за важных особ. Разве ты не этого хотела? – спросил Шелдон, явно подсмеиваясь над Кериссой. – Когда он в следующий раз явится и ты примешь его, тебе придется, разумеется, заплатить за наш абонемент.

– Мы должны что-то платить? – забеспокоилась Керисса.

– Могу заверить тебя, что в Бате, как и всюду, ничего не дается даром. Ничего не отдав, ничего и не приобретешь, – философски заметил Шелдон Харкорт.

Заметив тревожное выражение в глазах Кериссы, он поспешил успокоить ее:

– Впрочем, это пустяки! Ты уже твердо стоишь на первой ступеньке социальной лесенки, так что смело взбирайся выше!

– По-моему, вы этим не очень-то довольны…

– Я доволен за тебя.

– Но как было бы прекрасно… если б мы радовались вместе!

– Я буду радоваться не меньше, чем ты, но… издали, – улыбнулся Шелдон и продолжал деловым тоном: – Теперь выслушай меня. Первым делом ты должна поменять свое неглиже на пристойный наряд. Второе – ты отправляешься с Франсиной в курзал. Там, как я предполагаю, все уже с нетерпением ждут твоего появления.

– В курзал?.. – переспросила Керисса, не веря своим ушам.

– Ты будешь пить целебные воды. А их качают из-под земли насосами. Они на вкус отвратительны и пахнут не лучше, но запомни – ты приехала в Бат поправить свое здоровье. Так уж, пожалуйста, заставь себя проглотить пару стаканов водички.

– А потом?..

– Потом, если останешься жива… будешь действовать, смотря по обстоятельствам. Я тебя отпускаю в свободное плавание. Мне доктор не разрешил вставать с постели до завтра.

– О нет! Это ужасно! – запротестовала Керисса. – Я надеялась, что мы все будем делать вместе…

– Вряд ли это разумно. По-моему, постельный режим, прописанный мне доктором, для нас очень выгоден. Ты так трогательна в своем черном облачении, что, я уверен, найдется немало джентльменов, готовых утешать тебя в отсутствие опекуна.

Он был настолько саркастичен, что Керисса глянула на него в растерянности – не дразнит ли ее Шелдон, как обычно?

Но он прикрикнул:

– Быстрей! Быстрей! Не теряй времени! И немедленно скинь это неприличное одеяние, что на тебе сейчас, и никогда не появляйся в нем у меня на глазах. Даже опекуны не заслуживают пытки лицезреть столь юную прелестную особу в дезабилье.

Керисса вскочила.

– Не дезабилье, а неглиже! Разве вам оно не нравится? Это лучшее из моих неглиже, и я считаю, что оно очень миленькое…

– Чертовски миленько рассматривать тебя сквозь него, согласен, – заявил Шелдон. – А теперь прочь из моей комнаты, и дай мне возможность вести себя как инвалиду, каковым меня здесь считают.

– Мужчины всегда капризны, когда болеют, – сказала Керисса, – но так как я хочу, чтобы вы скорее выздоровели, то не буду вам перечить, а поступлю, как вы мне велите. Я знаю, что вам сейчас надо угождать во всем.

– Вот и угождай мне! Проваливай! – приказал Шелдон довольно грубо.

После ее ухода он снова взялся за газету.

По курортному расписанию было уже довольно поздно, когда Керисса, сопровождаемая Франсиной, появилась в курзале.

Греческие колонны украшали это поистине замечательное сооружение. Строили его долго, а последние штрихи наносил прославленный архитектор Томан Болдвин.

Керисса не могла не восторгаться при виде просторного зала с ослепительно белыми колоннадами, подпирающими устремленный ввысь потолок застекленными округлыми светлыми нишами с обоих концов, и галереей для музыкантов.

В нише возвышалась статуя джентльмена плотного сложения. Это был, как потом выяснила Керисса, Бью Нэш – мэр Бата в начале восемнадцатого столетия и фактический основатель самого известного курорта в Англии.

Однако Кериссе некогда было осматривать достопримечательности этого роскошного заведения. Первый визит всегда волнителен, когда чувствуешь себя чужаком и не знаешь, к кому обратиться.

Керисса заметила в дальнем конце зала безукоризненно одетую почтенную даму в широкополой белоснежной шляпке с голубой лентой вокруг тульи. Женщина подавала посетителям высокие стаканы со знаменитой целебной водой. К ней и направила свои стопы Керисса.

Она шла через зал медленно и с достоинством, скромно опустив глаза, и как бы не замечала, что все смотрят на нее.

Публики было уже не так много, как обычно по утрам. В ранние часы курзал бывал заполнен до отказа несчастными страдальцами, надеющимися на чудо. Теперь же те, кто присутствовал здесь, пришли на самом деле скорее не для лечения, а для того, чтобы пообщаться со знакомыми, как говорится – других повидать и себя показать.

Это был обязательный курортный ритуал. После приема порции отвратительно пахнущей жидкости леди и джентльмены расходились – кто в библиотеку и читальню за газетами, кто в уютные кафе.

Керисса была только на половине пути к цели, как уже ощутила, что кто-то идет рядом с ней, подлаживаясь под ее шаг.

Она подняла взгляд и обнаружила, что это сэр Ральф Тревеллин. Он выглядел еще привлекательнее и импозантнее, чем в знаменательный вечер ее появления в «Белом олене».

С поклоном сэр Тревеллин произнес:

– Какое счастье, графиня, что вы немного оправились! Я был у вас с визитом вчера, но мне сказали, что вы никого не принимаете. Я боялся, что ужасное событие, случившееся на дороге, нанесло вред вашему здоровью.

– Bonjour, сэр Ральф! – откликнулась Керисса и сделала изящный реверанс. – Как мне было приятно узнать, что вы навестили меня, и еще приятнее получить от вас прекрасный букет! Я благодарю вас! Благодарю!

– Это лишь ничтожная дань, плата за великое благодеяние, оказанное нашему городу вами и вашим мужественным опекуном. Мы у вас в вечном долгу.

– Вы необыкновенно любезны, – сказала Керисса. – Но мне бы не хотелось пережить подобное вторично.

– О, я вас понимаю!

– Нам просто повезло! Все могло кончиться гораздо хуже, – храбро заявила Керисса.

– Доктор Прайс сообщил, что рана мистера Харкорта не слишком опасна.

– Доктор Прайс очень строгий доктор, – улыбнулась Керисса. – Он не разрешает монсеньору вставать.

– Доктор Прайс знает свое дело, ему надо доверять. Хоть это и прискорбно, но из всякого положения есть выход. В отсутствие мистера Харкорта не окажете ли вы мне честь, графиня, позволив сопровождать вас и… – тут сэр Ральф сделал попытку пошутить, – и охранять!

– Я надеюсь, что здесь… я в безопасности. – Керисса оглянулась по сторонам с притворным испугом. – К тому же со мной моя служанка,

– Я не имею в виду нападение разбойников, – улыбнулся сэр Ральф. – Здесь вам это не грозит. Но поймите меня правильно, все в Бате горят желанием завести с вами знакомство…

– Со мной? – Изумление Кериссы казалось неподдельным.

– Разумеется, с вами. Вы не только главная героиня драмы, разыгравшейся в окрестностях курорта, но – извините меня за мою прямоту – еще и очень красивая женщина.

Керисса великолепно изобразила смущение и, казалось, потеряла дар речи. Сэр Ральф поспешил представить сконфуженную девушку находящимся поблизости дамам.

Она плохо расслышала их имена, но уловила, что каждая была обладательницей какого-нибудь титула.

Керисса отметила, что все они были не так уж шикарно одеты, как она ожидала, хотя платья их были пошиты из самых дорогих материалов. Шелка и бархат были отменного качества, а немногие драгоценности, которыми леди украсили себя, стоили, вероятно, целое состояние.

Свойственная девушке проницательность подсказала ей, что истинно благородные леди не выставляют себя напоказ и не гонятся бездумно за последней модой.

Ее положение в обществе не нужно утверждать броскими нарядами.

Керисса сделала для себя вывод, что выбранное ею на сегодняшний день скромное одеяние и отсутствие бриллиантов произвели на дам благоприятное впечатление. А то, что она держалась с достоинством, но без излишней самоуверенности, располагало к ней ее новых знакомых.

Керисса не стала ввязываться в светскую беседу. Извинившись и сославшись на предписание доктора Прайса пить целебную воду, она проследовала со своим спутником к стойке, где сэр Ральф галантно подал ей стакан.

Кериссе достаточно было сделать один глоток, чтобы убедиться, насколько прав был Шелдон, предсказывая, что вода придется ей не по вкусу.

Если говорить о вкусе, то он был отвратителен, но она проявила такт и не сказала об этом вслух. Однако пить воду и даже находиться близко от дурно пахнущих кранов она была не в состоянии.

Сэр Ральф выручил ее:

– Позвольте показать вам Королевские купальни?

– Вы хотите сказать, что мы можем увидеть их отсюда?

В Кериссе проснулось любопытство.

– Конечно, Королевские купальни как раз расположены за окнами, – сообщил сэр Ральф.

Он подвел ее к окну, и она увидела множество людей, вероятно, больных и калек, погрузившихся по горло в горячую, окутанную паром воду.

К удивлению Кериссы, женщины и мужчины купались вместе.

– Как необычно! – воскликнула она. Сэр Ральф рассмеялся.

– Действительно, вновь прибывшему в Бат человеку это покажется несколько странным, но люди готовы на все, чтобы избавиться от своих болезней, и, несомненно, здесь, на этом курорте, иногда совершаются чудеса.

– Но я ни за что не стану купаться вместе со всей этой публикой! – решительно заявила Керисса.

– Да, это не очень приятно, – согласился сэр Ральф.

– А как же с одеждой?.. Ведь они голые? – поинтересовалась Керисса.

– Перед купанием их раздевают пожилые женщины… специально нанятые… Они же потом вытирают купальщиков, заворачивают их в теплые одеяла и большинство курортников развозят по квартирам в специальных креслах.

Керисса с интересом посмотрела на него.

– А что это такое?

– Скоро вы их увидите, – пообещал сэр Ральф. – Кажется, это изобретение еще самого Нэша. Для инвалидов это незаменимый вид транспорта. Смотрите! Вот перед вами один экземпляр!

Сэр Ральф показал на кресло с большими колесами, которое толкал вдоль колоннады слуга в ливрее. В кресле восседала очень толстая и очень старая женщина, обвешанная бриллиантами и греющая руки в меховой муфте.

Керисса не могла сдержать смех.

– Вам еще не скоро придется путешествовать в подобном экипаже, – заверил девушку сэр Ральф. – Но здесь, в Бате, такой способ передвижения весьма распространен. Многие приезжают в таких креслах на званые обеды, чтобы лишний раз не запрягать лошадей в целях экономии.

– Я догадываюсь, что в Бате все как-то связано с целебной водой и ваннами.

– Конечно. Даже местные бисквиты названы кондитерами «ванны Оливера». Их пекут по рецепту знаменитого врача сэра Уильяма Оливера.