Дочери Альбиона (№17) - Обет молчания

— О… никуда.

— Право же, Аннабе. Невозможно идти никуда.

— Просто на прогулку, вот и все.

И в этот момент я увидела его. Это было так неожиданно, что сначала я не поверила своим глазам. На аллее находился Карл Циммерман. Я вспомнила нашу последнюю встречу и его, стоящего в нерешительности у дверей» укромного местечка «.

Карл переводил взгляд с меня на Аннабелинду.

— Почему… — начал он.

— Вы были у нас дома… помните? — сказала я.

Молодой человек кивнул. — Как странно видеть вас здесь… в нашей школе.

Аннабе казалась немного раздраженной.

Она сказала:

— Я знала, что Карл здесь. Я как-то увидела его, и он мне все объяснил, — сказала она.

— Объяснил?..

Я не могла отвести от него глаз. Карл выглядел совсем не так — « как при нашей прошлой встрече, когда на нем был безукоризненный вечерний костюм. Теперь на нем была свободная рубашка, выпачканная землей, и такие же брюки, более того, он нес грабли. Карл улыбнулся мне.

— Да, — сказал он. — Это так.

— Он не хочет, чтобы кто-то знал… правду, — продолжала Аннабе.

— Что ты хочешь сказать?

— Это… э-э… шутка. Авантюра… пари, в которое я вошел, — промолвил Карл. — То есть я хотел сказать, которое я заключил. Мой друг заявил, что я не смогу заниматься физическим трудом несколько месяцев подряд. Он имел в виду, что мне не справиться с такой работой, как эта.

— А как же посольство? Разве вы не при посольстве?

— Да… да. Но я должен находиться здесь, ведь я поспорил, что эта работа мне по силам и я буду заниматься ею в течение двух месяцев. Мой друг сказал, что я так долго не выдержу, а я ответил, что выдержу, и вот я здесь.

— Пари, — сказала я. — Я слышала о подобных вещах.

— Да… пари. Я выиграю его… я твердо это решил.

— Мадам Рошер знает, что вы здесь… из-за пари?

— О нет, нет, нет. Она бы выгнала меня'. Она считает меня обыкновенным садовником.

— Это просто шутка, — сказала Аннабе. — Но я считаю, что вы очень мужественно ведете себя, Карл.

— О, это не требует мужества… просто надо работать. — Он печально посмотрел на свои руки. — А я не привык к подобному труду.

— У вас прекрасно все получается, — сказала Аннабе. — Я уверена, что вами очень довольны.

Как будет замечательно, когда вы выиграете это пари! Вы сможете по праву гордиться собой. На сколько вы спорили, Карл?

— На двадцать тысяч франков.

Аннабе поджала губы и казалась глубоко взволнованной.

— О, но дело не в деньгах, — сказал он.

— Честь Швейцарии, да? — шутливо спросила Аннабе.

— Что-то вроде этого.

— Вы живете рядом? — спросила я.

Карл махнул рукой.

— Вон там есть несколько маленьких коттеджей… скорее, лачуг. Но что ни стерпишь… ради пари. Все работающие в пансионе живут в них…

— Понимаю.

— Ну… я, конечно, не должен вступать в разговор с молодыми леди из школы.

— Нас укрывают деревья, — сказала Аннабе. — По крайней мере, я надеюсь на это.

Мы шли по аллее, обсаженной кустарником, и Карл показал нам издали свой домик.

— Там я живу, — сказал он. — А теперь, с вашего позволения, я удалюсь.

С этими словами он поклонился и ушел.

Аннабелинда казалась слегка раздраженной, и я догадалась, что она сердится на меня. Я уже собиралась заговорить с ней, когда она сказала:

— На твоем месте я бы не рассказывала о нашей встрече с Карлом.

— Почему?

— Ну, ведь это секрет, правда? А мадам Рошер не нужны люди, работающие здесь, чтобы выиграть пари, не так ли? Она рассчитывает на опытного садовника.

— Ну, Карл же здесь ненадолго.

— Она этого не знает. Поэтому не говори ничего, хорошо?

— Ты не сказала, что видела его.

— Я случайно наткнулась на него на днях… как ты сегодня.

— Наверное, мы никогда бы не увидели его, если бы ты неожиданно не столкнулась с ним.

— Может быть.

— Ты не думаешь, что встреча с нами немного выбила его из колеи?

— Ты права, Карлу не хотелось бы, чтобы его пари получило широкую огласку.

— Он сказал это тебе?

— Да, надеюсь ты ничего не расскажешь Кэролайн или кому-нибудь из соседок. Если кто-то узнает о Карле, это распространится по всей школе.

— Я не скажу.

— Чем ты собираешься заняться сейчас?

— Просто немного прогуляюсь перед возвращением. В шесть вечер бесед. Не знаю, о чем пойдет речь.

— Подождем и увидим.

Мы немного прошлись, а потом вернулись в пансион.

Прошло несколько дней после неожиданной встречи с Карлом, и я уже перестала удивляться совпадению, по которому он выбрал именно нашу школу для выполнения условий своего пари.

Я сказала Аннабелинде:

— Кажется, Карл один из тех людей, на которых наталкиваешься в самых неожиданных местах.

Она улыбнулась каким-то своим мыслям.

— Ну, — продолжала я, — он был в нашем доме… около «укромного местечка»… а потом мы обнаруживаем его здесь. Это странно.

— Но ведь он дипломат.

— По-моему, у него к тому же еще и очень длинный отпуск. Для дипломата необычно вдруг превратиться в садовника.

— Карл же объяснил. Я думаю, что он прекрасно проводит здесь время.

Аннабелинда улыбалась. Уже некоторое время она выглядела не такой, как раньше. Мне казалось, что причина в том, что ей очень нравилось в школе. Они с Люсией всегда шептались с видом некоторого превосходства, словно им было известно что-то, о чем не знали все остальные.

В ту ночь я крепко спала, и меня внезапно разбудил зов: «Люсинда… Люсинда!»

У моей кровати стояла Кэролайн в пеньюаре.

— Проснись, — сказала она. — Прислушайся.

Я села на кровати, пытаясь стряхнуть дремоту.

— Что? — пробормотала я.

— Шаги, — прошептала Кэролайн. — Я слышала, как кто-то шел по коридору, а потом спустился в холл.

— Привидение! — воскликнула я.

— Вставай. Я собираюсь пойти взглянуть. Пойдем со мной.

— Поздно…

— Слушай.

Я прислушалась и тоже услышала шаги. Без сомнения, они раздавались на лестнице, ведущей в холл. Я почувствовала, что мое сердце забилось быстрее. Теперь я была так же заинтригована, как Кэролайн. Проснулась Ивонн.

— Что случилось? — спросила она.

— Привидение. Мы обе слышали его шаги.

— Где?

Кэролайн кивнула на дверь.

— В коридоре, а теперь на лестнице. Послушай!

Мы замерли.

Теперь проснулась Хельга. Мы быстро ей все объяснили.

— Мы собираемся пойти посмотреть, — сказала Кэролайн.

Пока она тихо отворяла дверь, Хельга торопливо встала и надела пеньюар. Мы вышли в коридор, спустились по лестнице в холл и онемели от изумления, потому что впереди у одного из окон стояло привидение. Стройная фигура молодой женщины с распущенными по плечам волосами. Она стояла к дам спиной, и мы не видели, носит ли она вуаль, но в первые мгновенья у нас не возникло в этом сомнения.

А потом мы поняли, что ее платье вовсе не отвечает моде прошлого века, а очень похоже на наши пеньюары. И вот фигура повернулась, и мы увидели, что нашим привидением была не рябая красавица, а Мари Кристин де Брэй.

— Мари Кристин! — прошептала Кэролайн.

В это время Мари Кристин медленно направилась к нам, вытянув руки перед собой, словно двигаясь ощупью. Она ничем не показала, что видит нас.

Кэролайн прошептала:

— Она лунатик.

— Что нам делать? — спросила Ивонн.

— Пойти и привести мадемуазель Артуа, — сказала Кэролайн.

— Что? — переспросила Хельга.

— Тише. Мари Кристин нельзя будить. Нам надо уложить ее обратно в постель.

Кэролайн взяла эту задачу на себя и поспешила вверх по лестнице в комнату, где спала мадемуазель Артуа. В конце дортуара располагались ее спальня и рабочий кабинет.

Мари Кристин за это время дошла до конца галереи и села в кресло. Кэролайн велела нам тихо стоять и наблюдать за ней, на случай, если Мари отправится еще куда-нибудь.

Вскоре появилась мадемуазель Артуа, совсем не такая, как днем, с испуганным лицом и с двумя довольно тонкими косичками, болтающимися за спиной.

К этому времени появились еще несколько девочек, среди которых были Аннабе и Люсия.

Мадемуазель Артуа сразу взяла все в свои руки.

— Девочки, немедленно возвращайтесь в спальни. Ведите себя очень тихо. Мари Кристин нельзя тревожить.

Первый шок от вида мадемуазель в дезабелье уже прошел, и звук ее властного голоса оказал ночью такое же действие, как и днем. Воспитательница подошла к Мари Кристин и осторожно взяла ее за руку.

— Все в порядке, — успокаивающе сказала она. — Мы пойдем в твою комнату. Тебе там будет удобнее.

Мари Кристин встала и позволила увести себя.

Девочки молча наблюдали, как они поднимались по лестнице. Мадемуазель Артуа не заметила, что мы все еще здесь.

Все начали шептаться.

— Я думала, что это привидение.

— И я.

— Мари Кристин выглядела очень странно.

— Мадемуазель Артуа тоже.

Последовали смешки.

— Ты не думаешь, что Мари Кристин высматривала привидение?

— Все эти разговоры о нем могли повлиять на ее рассудок.

Внезапно появилась мадемуазель Артуа.

— Почему вы еще не в постелях? Немедленно отправляйтесь спать. Все хорошо. Мари Кристин просто ходила во сне. В этом нет ничего необычного. А теперь все в кровать.

На следующий день все только и говорили о ночном происшествии. Утром вызвали доктора Крозера для осмотра Мари Кристин. Нам сказали, что она будет весь день отдыхать.

На вечере бесед, когда мы собрались все вместе, мадам Рошер сама обратилась к нам.

— Девочки, я хочу очень серьезно поговорить с вами. Мари Кристин недавно перенесла страшное потрясение, которое, естественно, вывело ее из равновесия. Доктор Крозер уже осмотрел ее. Я рада сообщить, что она ничем не больна, просто у нее немного расшалились нервы. От этого она ходит во сне. С ней такое может больше не повториться, но, если Мари опять начнет ходить во сне и вы услышите ее шаги, я прошу вас ничего не предпринимать. Не заговаривайте с ней и ничем не тревожьте ее. Доктор Крозер сказал мне, что лучше всего оставить ее в покое. Она сама вернется в постель и не узнает, что произошло. Меня уверили, что это наилучший образ действия в таких случаях. Сейчас Мари Кристин отдыхает. При общении будьте очень предупредительны с Мари Кристин. На ее долю выпало много страданий. И запомните следующее: я не хочу больше этих ночных хождений. Мадемуазель Артуа сама со всем справится. Вот и все, что я хотела сказать.

Мадам Рошер говорила по-французски, но, чтобы все хорошо поняли, как должны вести себя, ее речь немедленно повторили на английском, итальянском и немецком.

На нас произвело впечатление столь серьезное отношение к происшествию, ведь в хождении во сне нет ничего необычного. Такое случается со множеством людей. Появление привидения было бы намного более волнующим событием. А так большинству свидетелей ночного происшествия запомнились лишь косички мадемуазель Артуа.

Ночи становились темнее. Приближалось Рождество, и царило всеобщее возбуждение, потому что большинство девочек на праздники собирались уехать домой. Тетя Селеста написала, что она приедет в школу и заберет нас с Аннабелиндой.

Мы переночуем в доме герцогини, а потом отправимся в Англию.

Стояли темные и туманные ноябрьские дни, самое время для привидений.

Мари Кристин выглядела лучше. Иногда мы видели ее смеющейся, она собиралась проводить Рождество у своей тети, в обществе нескольких веселых кузенов.

Потом поползли слухи о привидении.

Одна из старших девочек заявила, что действительно видела его и оно не было ходившей во сне Мари Кристин. Она услышала шаги в коридоре, открыла дверь и выглянула из комнаты, считая своим долгом сообщить мадемуазель Артуа, если окажется, что это идет спящая Мари Кристин. «Но это была женщина с распущенными по плечам волосами и лицом, закрытым вуалью. Луна светила прямо в окно. Ошибки не могло быть. Она увидела даму под вуалью.

Все обсуждали это. Жанет Карэ, девочке, видевшей привидение, исполнилось семнадцать лет, и поэтому ее словам следовало доверять. Она находилась в школе уже три года и зарекомендовала себя как спокойная, не подверженная фантазиям ученица. Напротив, девочки считали, что все поступки Жанет Карэ известны наперед, другими словами, находили ее довольно скучной. И вот Жанет настаивала, что видела привидение.

— Что оно делало? — спросили у нее.

— Оно просто… шло.

— Куда?

— В одну из спален.

— В какую?

— Я не заметила. Возможно, оно исчезло в стене.

После этого еще несколько девочек рассказали, что видели призрак. Школу охватило беспокойство. Мы старались, не оставаться ни в одной из больших комнат после наступления темноты в одиночестве.

Как-то ночью я долго не могла уснуть, хотя день для нас всех выдался довольно утомительный. Мы отправились на длительную прогулку. Мисс Каррутерс, преподававшая английский и физкультуру, сказала, что скоро наступит зима и мы должны как можно полнее использовать хорошие дни, как она выразилась, » время легких туманов и созревших плодов «. Она всегда стремилась свести воедино литературу и физические упражнения и любила повторять:» В здоровом теле здоровый дух «.

Мы совершили бросок по полям и чащам почти до Монса, и на вечере бесед все чувствовали некоторую усталость, поэтому стоило большинству из нас лечь в постель, как они сразу крепко уснули.

Задремала и я, но скоро проснулась. Все остальные спали. Я лежала некоторое время, но сон, казалось, ускользал от меня, и вдруг мне показалось, что я слышу шаги внизу.

Я встала с кровати и подошла к окну. Спальни выходили своими окнами на огород и фруктовый сад. Я отчетливо видела человека, быстро идущего через сад к пансиону.

Это была Аннабелинда. Я узнала бы ее везде.

Я стояла, наблюдая за ней… как зачарованная.

Она подошла к дому, открыла окно и влезла в него.

Где она была? Что делала? Странно, но, несмотря на ее покровительственное отношение ко мне, я всегда чувствовала, что должна присматривать за ней. У меня создалось ощущение, что она может попасть в серьезную переделку.

Я повернулась и взглянула на моих соседок.

Они все крепко спали.

Аннабе должна пойти к своей спальне. Я удивлю ее. Я скажу ей, как опасно то, что она делает.

Это может кончиться ее исключением из школы.

Я выскользнула из комнаты, тихо затворив за собой дверь, быстро прошла по коридору и притаилась в темном месте.

И вот появилась Аннабелинда. Она не выглядела как девочка, которая только что влезла в окно.

Ее лицо закрывала вуаль.

Привидение, как же!

Она бесшумно поднималась по лестнице. Я хорошо видела ее в падавшем из окна свете. Она никогда не смогла бы заставить меня принять ее за привидение. Я бы узнала ее в любом обличье.

Аннабе открыла дверь своей спальни. Я последовала за ней. Люсия приподнялась на кровати и сказала:

— Как ты поздно!

Потом они обе уставились на меня.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Аннабелинда.

— Где ты была? — нанесла я ответный удар.

Она продолжала смотреть на меня, смущенная и разъяренная одновременно.

— Тебе надо быть осторожнее, — сказала я, — Я услышала внизу твои шаги, выглянула и увидела, как ты влезла в окно. Я ждала тебя.

— Ты… ты шпионка!

— Тише! — сказала Люсия. — Или ты хочешь разбудить всю школу?

— У тебя будут неприятности, юная Люсинда, — сказала Аннабе. — Ходить ночью по чужим спальням…

— Не такие большие, как у тебя, выходящей из дома и влезающей в окно.

— Послушай меня, — сказала Люсия. — Возвращайся в свою спальню. Поговорите утром.

Я поняла, что в этом есть здравый смысл. Я кивнула.

— Хорошо. Увидимся утром.

Аннабе уселась на кровать, сердито глядя на меня. Она все еще держала в руках вуаль. Люсия захихикала.

Я проскользнула обратно в свою комнату. Три девочки все еще крепко спали.

Я легла в кровать, и меня стала бить дрожь. Я догадалась, что Аннабелинда и была тем» привидением «, которое увидела Жанет Карэ.

Но куда она ходила? Несомненно было только одно — Люсию посвятили в эту тайну.

Моя встреча с Аннабе состоялась только после полудня, потому что мы посещали разные классы и наши пути пересекались не часто.

Когда мы встретились, Аннабелинда сказала:

— Пойдем в сад.

Я последовала за ней.

— Почему ты шпионишь за мной? — воинственно вопросила она.

Она явно была напугана и заняла оборонительную позицию.

— Я не шпионила! — резко возразила я. — Я услышала шаги и выглянула в окно, как любой бы на моем месте. Тебя мог увидеть кто-нибудь еще… например, мадемуазель Артуа.

— Эта старая дура!

— Она вовсе не старая дура. Она намного умнее тебя. Скажи мне, куда ты ходила? Ведь это было не первый раз, правда?

— Кто ты такая? Великий Инквизитор?

— Нет. Просто та, которой ты обязана все объяснить.

— Я ничего тебе не обязана.

— Я могла бы пойти и рассказать мадемуазель Артуа о том, что видела прошлой ночью… как ты влезла в дом… и изображала из себя привидение.

Значит, ты и есть тот призрак, который видела Жанет Карэ!

Аннабелинда засмеялась.

— Значит ты не только шпионка, но еще и доносчица! Это была замечательная идея. Все ужасно испугались. Эта мысль пришла мне в голову, когда Мари Кристин ходила во сне. Я подумала, что, услышав мои шаги, все решат, что это опять идет она и не станут беспокоиться. Я решила, что если кто-нибудь увидит меня, то вуаль окажется очень кстати. Меня под ней не узнают.

— Я узнала тебя.

— Ну, ты ведь моя милая старая подруга Люсинда, не так ли?

— Аннабелинда, — сказала я, возвращаясь к ее настоящему имени. — Что ты делала?

— Так лучше, — сказала она. — Я ненавижу имя» Аннабе «. Никогда не называй меня так, когда мы уедем отсюда.

— Ты уклоняешься от темы. Что ты делала?

— Мне хотелось прогуляться.

— Куда?

— Просто пройтись. Может быть, мне нравится изображать привидение.

— Это очень опасно. Ты хочешь, чтобы тебя исключили?

— Этого бы не случилось.

— Мне кажется, что тебя бы исключили.

— Конечно, нет. Дедушка Бурдон близкий друг мадам Рошер. Они бы что-нибудь придумали. Он бы замолвил за меня словечко.

— Ты рисковала.

— Ты все еще не поняла, что я люблю рисковать?

— Расскажи мне, в чем дело. Я не верю, что тебе просто захотелось прогуляться среди ночи.

— Ты становишься слишком умной, маленькая Люсинда.

— Эти слова означают, что ты мне ничего не скажешь. Но Люсия все знает.

— Люсия молодчина.

— Она такая же, как ты.

— Конечно.

— Куда ты ходила, Аннабелинда?

— Я расскажу тебе это в день твоего восемнадцатилетия.

— Не говори глупости!

— Тогда ты поймешь. И, возможно, сама будешь это делать. — В глазах Аннабелинды прыгали чертики. Она сказала:

— Сейчас я возвращаюсь в школу. Мы ведь не должны опаздывать на вечер бесед. Поэтому будем пай-девочками. Пошли.

Позднее, видя, как она хихикает с Люсией над общими секретами, я чувствовала себя глубоко уязвленной.

НЕОСТОРОЖНОСТЬ

Рождество стояло на пороге. Суета и приготовления охватили всю школу, Мы целой компанией, вместе с мисс Каррутерс и мадемуазель дю Пон, преподававшей французский язык, отправились в Монс покупать подарки домашним.

Короткую поездку на поезде мисс Каррутерс стремилась использовать для того, чтобы мы, прежде чем предаться легкомысленному занятию выбора подарков, смогли осмысленно осмотреть некоторые, как она выражалась, » достопримечательности «.

Под пыхтенье паровоза она читала нам лекцию.

— Вы должны знать, девочки, что город Монс построен между реками Труйль и Эно. Около города пересекаются два канала. Один из них проложил Наполеон. Когда-то здесь был лагерь римлян, а сейчас Монс — столица провинции Эно.

Все это мы слушали вполуха, изучая списки подарков. Аннабе казалась немного озабоченной.

Она сидела рядом с Люсией и время от времени о чем-то говорила с ней, но у меня создалось впечатление, что эта поездка ей уже несколько наскучила.

По прибытии в город мы вынуждены были посвятить немного времени осмотру достопримечательностей. На этом настояла мисс Каррутерс, и мы все боялись, что у нас останется мало времени на покупки. Мы осмотрели церковь Сент-Вофру и колокольню, прославившуюся перезвоном своих сорока семи колоколов.

— И, девочки, — добавила мисс Каррутерс, — в XVIII веке наш герцог Марльборо выиграл битву при Мальплаке недалеко отсюда.

Наконец, нас отпустили на свободу, и, должна признаться, что огромный магазин, в который нас привели, вызвал у меня больший интерес, чем военные успехи герцога. Оказавшись, наконец, на воле, я купила немного засахаренного миндаля в красивой голубой с серебром коробочке для мамы, миниатюрную копию церкви для отца и перочинный ножик для Чарльза.

На обратном пути я уселась рядом с Аннабелиндой и спросила, что купила она.

— Ничего, — последовал краткий ответ.

— По-моему, тебе скучно, — сказала я.

— А кому не скучно?

— Мне.

— О, тебе понравится, что угодно.

Аннабелинда была в плохом настроении и, когда я спросила, что ее расстроило, огрызнулась:

— Почему я должна расстраиваться? Просто мне надоели эти бесконечные рассуждения старой Каррутерс о церквах и колоколах.

Пришло время нашего отъезда в Англию. За Нами приехала тетя Селеста. Мы провели ночь в Валансьене, но не застали там ни герцогини, ни Жана-Паскаля, и вот мы уже на пути домой.

В Дувре нас встречали мои родители. Мы без конца обнимались, и они хотели услышать все о школе. Аннабелинда переночевала у нас, а тетя Белинда приехала в Лондон на следующий день.

Как прекрасно было вернуться домой! Я рассказывала всем о школьной жизни, описала мадам Рошер и чуть менее грозных мадемуазель Артуа и мисс Каррутерс, в общем, всех их. Маме, папе и Чарльзу хотелось послушать и, про полуночную вечеринку, и про хождение во сне Мари Кристин.

Я уже собиралась рассказать о привидении, но передумала. Почему-то я чувствовала, что Аннабелинде этого не хотелось.

— Для меня совершенно ясно, — подытожила мама, — что школа тебе очень нравится.

Я заверила ее в этом, хотя сама бы предпочла, чтобы пансион находился не так далеко.

— К герцогине все относятся с величайшим почтением, и ее титул очень повысил наш престиж в глазах мадам Рошер, — продолжила я.

— А как насчет Жана-Паскаля Бурдона? — спросила матушка, — Я не слышала, чтобы ты его упоминала.

— Мы не видели его.

— Думаю, у него много дел в Шато Бурдон.

Вино и другие заботы.

— Наверное, ты права, мы с тетей Селестой просто переночевали в их доме в Валансьене, правда, Аннабе? Ее так зовут девочки в школе. Они говорят, что» Аннабелинда»— слишком длинное имя.

— Мне это не нравится, — сказала Аннабелинда. — Я запрещаю тебе называть меня каким-либо именем, кроме моего настоящего.

Когда мы остались одни, мама сказала:

— Что такое с Аннабелиндой? Она, кажется, не так влюблена в школу, как ты.

— Нет, «Сосновый Бор» ей очень нравится. По-моему, она бы предпочла остаться там, а не приезжать домой на Рождество.

За праздники надо было столько всего сделать, так много всего обсудить, что я забыла об Аннабелинде.

Дэнверы провели рождественскую неделю с нами, а потом я отправилась в Корнуолл к тете Ребекке, у которой всегда с удовольствием гостила. Тетя Ребекка, как раньше моя мама, с нетерпением ждала рассказа о школе.

В конце каникул тетя привезла меня в Лондон, и я начала готовиться к возвращению в школу. За несколько Дней до отъезда Аннабелинда с матерью тоже приехала в Лондон.

Аннабелинда выглядела не лучше, чем в начале рождественских праздников. Она, казалось, не испытывала желания общаться со мной, но вечером накануне отъезда я почувствовала такую тревогу за нее, что направилась в ее комнату с твердым намерением поговорить.

Я постучала и, не дожидаясь ответа, вошла.

Аннабелинда лежала в кровати, но не спала.

— А, это ты, — сердито сказала она.

— Аннабелинда, — промолвила я, — я беспокоюсь за тебя. Не заболела ли ты? Может быть, я что-то могу сделать для тебя?

— Ты ничего не можешь сделать, — ответила она. — Я никогда больше не увижу его.

— Кого?

— Карла.

— Карла… ты имеешь в виду садовника?

— Он не был настоящим садовником. Только на пари. А потом он просто исчез, не сказав мне ни слова — Но почему он должен был предупреждать тебя?

— Потому что мы были друзьями, — сказала она.

— Друзьями, — повторила я. — Но ведь ты его видела только пару раз в парке кроме того вечера у нас в доме.

— Ты ошибаешься, мы были друзьями, друзьями особого рода, — резко ответила она. — Ты понимаешь, что я имею в виду… ну, любовниками.

От изумления я открыла рот:

— Любовниками!

— Перестань повторять мои слова. Ты ничего не понимаешь.

— Я пойму, если ты расскажешь мне.

— Ну, нас с Карлом связывала особая дружба.

Это было так здорово. Я часто виделась с ним.

Иногда днем, а…

Я вспомнила, как она проскальзывала в дом, поднималась по лестнице, изображая привидение.

— А иногда ночью, — добавила я.

Аннабелинда улыбнулась и стала немного похожа на себя прежнюю.

— Это было замечательно. Люсия все знала.

Она такая молодчина! Ну, у нее у самой были похождения. Она очень помогла мне. Обычно она клала сверток с какими-нибудь вещами в мою кровать, создавая впечатление, что это я там лежу… просто на случай, если войдет старушка Арти.

— И поэтому ты так расстроена? Ты дружила с ним, и он даже не сказал тебе, что исчезнет?

Аннабелинда кивнула, снова став печальной.

— Друзья так не поступают…

— Может быть, его внезапно вызвали куда-нибудь.

— Он мог оставить, записку.

— Ну, это нелегко. Ему не полагалось иметь какие-либо дела с воспитанницами.

Я была потрясена и сбита с толку.

— Ну, представь себе… ты и Карл.

И это все, что я смогла сказать.

— Он очень красив.

— Конечно.

— И довольно оригинален. Я имею в виду, заключить это пари.

— В нем действительно есть что-то необычное.

Возможно, он снова появится.

— Будет слишком поздно. Нам было так весело вместе! Его всегда так интересовала школа. Он, бывало, задавал мне о ней множество вопросов. Он заставил меня нарисовать ее план. Как-то ночью я впустила его в дом.

— Впустила его!

Аннабелинда кивнула.

— Мы влезли в окно.

— Я видела, как ты это делаешь.

— Да. Это очень легко. Я просто отодвигала задвижку на окне и оставляла его открытым, чтобы можно было вернуться. Я договорилась с Люсией, что, если меня не будет до двух часов ночи, она спустится вниз и удостоверится, что никто не закрыл задвижку. Люсия помогала мне.

— И ты приводила Карла в школу!

— Только один раз. Он что-то хотел посмотреть в здании. Это было так волнующе… пробираться в темноте… конечно, с фонарем.

— Вас могли поймать!

— Подумаешь! — промолвила Аннабелинда, возводя глаза к потолку.

— Тебя могли бы исключить.

— Ерунда. Дедушка Бурдон не допустил бы этого. Мадам Рошер его очень любит. Мне кажется, что много лет назад, когда она была молодой и красивой, он был ее любовником. По-моему, мой дедушка был любовником половины француженок.

Он не дал бы меня исключить.

— А ты отчаянная… но теперь из-за этого Карла ты несчастна.

Аннабелинда молчала.

— Хорошо, — сказала я. — Я рада, что теперь все знаю. Ты просто девушка, тоскующая по своему возлюбленному.

— Не говори никому об этом. Сама не знаю, почему я рассказала тебе.

— Потому что, несмотря ни на что, мы все еще подруги.

— Думаю, что да…

— Я очень беспокоилась за тебя. Ты преодолеешь это. Будут другие.

Аннабелинда слегка улыбнулась мне.

— Спасибо, что пришла, Люсинда.

Она давно не была такой приветливой.

— Я рада, что сделала это, — ответила я. — Спокойной ночи.

На следующий день мы отправились обратно в Бельгию; Мои родители, тетя Белинда, как и раньше, проводили нас до Дувра. Потом они вернулись в Лондон, а мы с тетей Селестой отправились в Валансьен. Жан-Паскаль Бурдон и герцогиня все еще находились в Шато Бурдон в Медоке.

В школе нас разместили для следующего семестра. Я с радостью обнаружила, что у меня прежние соседки. Люсия же уехала, и Аннабелинда осталась в комнате одна.

Я подумала: «Ей это понравится. Но уверена, что ей будет недоставать Люсии».

Через неделю после нашего возвращения Аннабелинда упала в обморок на уроке английского.

Меня там, конечно, не было, но я сразу узнала об этом.

Аннабелинду отнесли в комнату и послали за врачом. После осмотра Аннабелинды он некоторое время беседовал наедине с мадам Рошер.

Я тревожилась за подругу, начинала догадываться, что дело не только в тоске по утраченному возлюбленному. Я направлялась к ее комнате, но у самых дверей меня остановила мадемуазель Артуа.

— Куда вы идете, Люсинда? — спросила она.

— Повидать Аннабелинду. Я узнала, что к ней приглашали врача.

— Аннабелинду нельзя беспокоить.

— Я не, буду ее беспокоить. Ведь она мне как сестра. Мы очень много времени проводили вместе… всегда.

— Да, это так, но Аннабелинду нельзя тревожить. Пожалуйста, идите в свой класс. — Воспитательница посмотрела на часы. — А не то опоздаете, — прибавила она.

Я не могла ни на чем сосредоточиться. Аннабелинда заболела. Мне хотелось находиться рядом с ней. Какие бы размолвки ни возникали между нами, она являлась как бы частью меня. Как мои родители… как тетя Селеста… Я не могла вынести, что меня не пускают к Аннабелинде.

В течение двух дней она оставалась в своей комнате, и мне не разрешали навестить ее. Я начала думать, что у нее какая-то заразная болезнь.

Потом в школу прибыл Жан-Паскаль Бурдон вместе с герцогиней, и его сразу проводили в мадам Рошер.