Coffee-In Classic - Фуриозо

– Подождите! Мне кажется, не стоит играть этот пассаж одним движением смычка, лучше сделать паузу в середине и вести потом снизу вверх.

Рауль посмотрел на нее поверх очков:

– Но в этом весь смысл! Старина Стенхаммар набросал ноты не от балды, он хотел, чтобы мы играли именно так, а не иначе.

Каролина повернулась к Луизе:

– А ты как думаешь, Лусс?

Луиза кашлянула несколько раз, чтобы выиграть время.

– Мне кажется, Раулю лучше знать…

– Я тебя спрашиваю! Ты что бы сделала?

Луиза рассмеялась и переглянулась с Раулем, который тоже едва сдерживал смех.

– Карро, я всецело полагаюсь на мнение маэстро.

Раздраженная тем, что никто не воспринимает ее предложение всерьез, Каролина пожала плечами и, изобразив на лице полное равнодушие, вернулась к нотам:

– Хорошо. Попробуем еще раз.

Они снова повторили фрагмент. Каролину опять прорвало:

– У меня не хватает дыхания! – Она с вызовом посмотрела на Рауля. – Мы можем попробовать мой вариант?

Рауль покровительственно согласился:

– Давай попробуем твою маленькую затею.

Они проиграли фрагмент, но Рауль демонстративно переиначил ноты.

– Что ты, черт подери, делаешь? – вспылила Каролина.

Рауль сделал вид, что не понял:

– Я играл так, как ты хотела. Мы попробовали. А теперь продолжим репетицию?

Видя, что напряжение угрожает перерасти в конфликт, Луиза поспешила вмешаться:

– Давайте доиграем вещь до конца и посмотрим, что у нас получается.

Каролина нервно откинула голову, притопнула ногой, но подчинилась. Анна и Хелена промолчали.

– Каролина, – обратился к девушке Рауль без тени волнения в голосе. – Здесь ты задаешь тон?

– Нет, не я.

– Тогда для начала научись играть по нотам, а потом будешь изображать из себя Моцарта!

– Да ладно! Я всего-то предложила другую интерпретацию, а ты давай изображать скрипичного фашиста!

Ее резкие, громко сказанные слова эхом прокатились по залу. Рауль слушал Каролину с таким видом, словно получал удовольствие от каждого ее слова, а потом ткнул смычком в ее сторону.

– Смести центр тяжести смычка вперед, – менторским тоном велел он. – А теперь играй. Одна. Я послушаю.

Каролина, явно обозленная, повторила пассаж.

– Не так, девочка. Это никуда не годится.

Каролина взмахнула смычком:

– Совсем слетел с катушек? Думаешь, я не знаю, как играть vanligt nerstrak?[1]

– Похоже, что не знаешь.

Каролина вскочила со стула. Луиза положила руку на плечо Раулю:

– Давай закончим на этом, Рауль.

Но он проигнорировал просьбу подруги.

– Еще раз, Каролина! – приказал он.

Демонстративно вздохнув, она плюхнулась на стул.

– Веди, веди рукой, – командовал Рауль.

Он ткнул своим смычком в место сгиба руки, заставляя Каролину вести смычок вниз с нужной скоростью.

– Вот так лучше. Чувствуешь разницу?

Каролина залилась краской и старалась не смотреть на Рауля. А он еще раз ткнул смычком в руку, показывая верное направление движения.

Как хотелось Каролине сейчас отшвырнуть от себя ненавистный смычок! Но она не могла осмелиться даже дотронуться до него: эта трость с волосом стоила дороже ее виолончели. Рауль, как показалось Каролине, все хладнокровно просчитал. Он просто хотел ее унизить. Унизить при всех.

– Повтори еще раз весь пассаж.

Каролина, сжав зубы, подчинилась. Их взгляды встретились.

– Теперь доволен? – спросила она, откидывая локон со лба.

Рауль сузил глаза:

– Тебе еще нужно потренироваться, девочка. Но с годами придет опыт.

Прежде чем Каролина успела резко ответить, в разговор вмешалась Луиза:

– Чудесно, Каролина, просто чудесно! Думаю, можно продолжать.

Неожиданная пауза, да еще такая длинная, пошла Хелене на пользу: страх отступил, дышать стало легче, руки дрожать перестали. Молодец, думала она, быстро удалось успокоиться. Пока Хелена была довольна даже своей игрой.

Когда музыканты снова достигли критического пассажа, Рауль посмотрел на Каролину и театрально прошептал:

– Теперь твой шанс.

Но Каролина не соизволила поднять головы от нот. Было заметно, как у нее подрагивает веко. Луиза, нервничая, то и дело что-то записывала в блокнот, желая этим занять руки.

Когда растаял последний звук, Каролина достала ноты Шумана, демонстративно положила их на пюпитр и начала играть, словно в зале никого не было.

* * *

Когда Рауль вошел в гостиную, Луиза смотрела из окна на море.

– Налей мне виски, – попросила она и, присев на полосатую софу в стиле рококо, положила ноги на табурет с резными ножками. Забинтованную руку, как младенца, пристроила на коленях.

Рауль налил виски в два бокала из богемского стекла и сел рядом.

– Скрипичный фашист, – усмехнулся он. – Это что-то новенькое.

Луиза вздохнула.

– Прости Каролину, – попросила она.

– Тебе не стоит извиняться, Лусс. Она очень талантливая девчонка. Работать с ней одно удовольствие! Но любой талант нужно совершенствовать, и я дал это понять. А вообще у нее настоящий дар. Поздравляю!

Луиза засияла.

– Ты и не подозреваешь, какие у нее еще есть таланты, – усмехнулась она.

Рауль с любопытством посмотрел на подругу.

– Я за нее переживаю, понимаешь? Она сейчас легковозбудима, да к тому же ненавидит, когда ее к чему-то принуждают. Скоро у Каролины дебют в Лондоне: концерт для виолончели Шумана. Понятно, почему она нервничает. С тобой она играет впервые, и я допускаю, она нервничает из-за того, что предстоит работать со всемирно известным маэстро. Это пройдет, когда вы узнаете друг друга ближе.

– Насколько ближе, Лусс? – С коварной улыбкой Рауль поднес к губам бокал с виски.

Луиза живо ухватила его за шиворот и резко притянула к себе:

– Вот только попробуй!

Казалось, она изображала ревность. Или уже ревновала.

Отпустив Рауля, принялась его щекотать. Он захохотал:

– Прекрати, прекрати, Луиза!

– Пообещай, что вы подружитесь! Это важно, Рауль, ведь ты мне как брат! И я безумно люблю Каролину!

Луиза прижалась к плечу друга, и Рауль обнял ее:

– Она настоящая злючка, но раз ты ее выбрала, Лусс, значит, что-то в этой девчонке есть.

– Каролина – самое прекрасное событие в моей жизни! Мы… у нас так много планов на будущее! Не буду пока ничего рассказывать, Рауль. Хочу, чтобы она тоже присутствовала, когда стану делиться новостями.

Рауль вопросительно посмотрел на Луизу:

– Ты меня заинтриговала…

Луиза промолчала, хотя ее и распирало от желания все рассказать приятелю. Рауль нежно погладил ее по больной руке.

– Я вот о чем подумал… – В голосе явственно прозвучали тревожные нотки, отчего Луиза напряглась. – У твоего квартета хороший потенциал, и особенно теперь, когда с вами Каролина. Ее игра придала «Фуриозо» новое звучание. Но понимаешь…

– Да в чем дело?

Сложив руки на груди, Рауль сделал глубокий вдох.

– Очень советую тебе заменить альтиста. Хелена никуда не годится.

Луиза закусила губу, не зная, как ответить.

– Хелена – прекрасная женщина, – начала она, но Рауль перебил:

– Играет ужасно. Я не подозревал, что все настолько плохо.

– Уверен, что Хелена безнадежна? – Луиза почти прошептала эти слова. – Конечно, играет не так хорошо, как раньше. Она много работает в больнице, у нее не остается времени репетировать.

– Не согласен. Если хочешь быть музыкантом, время найдется. Камерная музыка, Лусс, не может быть хобби. Понимаешь, что я хочу сказать?

– А еще у нее семья… – пыталась смягчить удар Луиза. – У нее двое детей и муж, которых надо обслуживать. Гости, званые ужины. Не представляю, как она все успевает. Это сказывается на качестве исполнения.

Рауль молчал.

– Я не могу ее выгнать: Хелена – одна из моих лучших подруг. Она этого не переживет.

– Знаю. Но взгляни правде в глаза, Лусс. Если хочешь, чтобы о «Фуриозо» говорили и писали как о лучшем квартете – а это возможно, – рано или поздно тебе придется принять это нелегкое решение. Ты сама, как успешный музыкант, это понимаешь. Каролина с Анной тебе в этом не помощники, ты сама должна все взвесить! И я верю, ты найдешь в себе силы сделать это. – Рауль сделал глоток виски. – Конечно, когда представится удобный случай.

Луиза кивнула:

– Я поняла, Рауль. Подумаю. Но сначала нужно записать диск.

Рауль поцеловал подругу в макушку, и они обменялись понимающими взглядами.

* * *

В гостиной кто-то был. Хелена прислушалась: входить или незаметно уйти? Да с чего она взяла, что это Рауль? Сделала несколько шагов к двери – навстречу вышел он. «Все-таки это Рауль, – подумала Хелена, – я точно вычислила его здесь. Что ж, самое время начать игру по моим правилам. Дуэтом».

Сделав вид, что удивлена встрече, Хелена развернулась и пошла к входной двери.

– Хелена… – окликнул Рауль.

Она окинула взглядом помещение: никого, кроме них.

– Не сейчас, – прошептала она.

Подойдя к вешалке, начала одеваться, но в спешке надела сапог не на ту ногу. Ускользнуть от Рауля не удалось.

– Хелена, – повторил он завораживающим голосом и подошел к ней совсем близко. – Не хочешь сходить за дровами? Видела сарай? Очень впечатляющее сооружение.

Произнес все фразы таким тоном, словно это он стоял в верхней одежде и собирался выйти из дома, а не она.

– Отстань от меня.

Рауль стоял так близко, что в любую секунду они могли соприкоснуться телами. Это произошло, и он провел по руке Хелены кончиками пальцев. Хотя на ней и была надета шерстяная кофта из толстых ниток, помимо воли она вздрогнула от удовольствия.

– Хелена, – снова чувственно прошептал он, – ты почему такая упрямая?

Нет-нет, не надо встречаться с ним взглядом, предупреждала она сама себя. Самое лучшее – быстро исчезнуть отсюда, но это слишком похоже на бегство. Тогда что? Одеваться, не торопясь.

Хелена потянулась за курткой и с ужасом увидела, как Рауль тоже надевает пальто и ботинки. Говорить, что она передумала идти за дровами и хочет остаться в доме, слишком поздно: он догадается, что его избегают.

Хелена вздохнула, взялась за ручку двери, и в этот момент та открылась сама. На пороге стояла Анна.

– Привет! – обрадовалась она. – Куда это вы?

Хелена взяла инициативу в свои руки:

– За дровами. А не хочешь пойти с Раулем вместо меня?

– Конечно, – расплылась в улыбке Анна. – Там чертовски холодно, и камин надо затопить как следует.

Подхватив Рауля под локоть, Анна открыла дверь. Он обернулся на Хелену, и она отметила: взгляд незнакомый, странный, отчужденный.

Первые владельцы Свальшера в ненастную погоду обедали в просторной и богато отделанной столовой, а если было тепло и солнечно, стол накрывали в беседке среди зарослей сирени. Но спустя столетие, когда на остров приезжали не более десяти человек, трапезничали за дубовым столом в просторной кухне. Пожелтевшая настенная плитка не портила внешнего вида, а тяжелые медные кастрюли, висевшие на крючьях, хоть и нуждались в полировке, но свидетельствовали о преемственности поколений, традициях и солидности хозяев. Столы и стулья, очаг, плита, кухонная утварь – все было тяжелым, массивным и напоминало декорации к сказочным фильмам о принцах и принцессах. Каролина, которая крошила ароматные травы – тимьян и базилик, тоже сейчас смахивала на сказочную героиню Золушку. Пламя от зажженных свечей отбрасывало блики на стены и усиливало впечатление волшебства и нереальности происходящего.

Луиза, наблюдая за Каролиной, любовалась ею. Анна расставляла на столе тарелки, приборы, бокалы. Хелена, прислонившись к посудному шкафу с бокалом шардоне в руке, следила за точными движениями рук Анны. Как отметила с внутренним раздражением Хелена, у Анны отчего-то умиротворенный вид, на губах блуждает улыбка. Отойдя к окну, Хелена сделала глоток вина. За дверью раздались шаги Рауля. Хелена резко обернулась и почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Это нервы.

– Ах, так вы еду готовите, девочки? Я покорен, – с порога заявил Рауль.

При слове «девочки» Каролина фыркнула и пробормотала нечто вроде «чертов шовинист». Ее слова услышала Анна.

– Иди к нам, дорогой шовинист, – сказала она с улыбкой и скорчила рожицу Каролине, за что получила от Рауля поцелуй в щеку.

– Стенхаммар написал прекрасную музыку, ты согласен? – продолжала Анна. – Кто бы мог подумать, что ты согласишься играть с нами? Мы не выступали вместе тысячу лет!

– Разве?

– Ты забыл? Мы играли вместе на фестивале в Каннах. Луиза там была, твоя жена тоже. Мы завтракали каждое утро в беседке, увитой глицинией, с видом на Средиземное море… такая роскошь…

В кастрюле на плите что-то закипело, и, выпустив руку Рауля, Анна бросилась уменьшать огонь. Он встал с Хеленой у окна так, что сбежать ей не удалось:

– У тебя все в порядке?

Несмотря на нейтральный тон и возможность однозначного «да», она не торопилась с ответом. В слова нужно вложить двойной смысл. Рауль поймет, о чем она хотела сказать на самом деле.

– Все чудесно. Я рада играть с тобой. Это как витаминная инъекция всему квартету. Спасибо, что ты так щедро делишься с нами мастерством.

Хелена с удовольствием отметила, что лицо его помрачнело. Однако Рауль сделал вид, что не понял намеков, и попытался перевести разговор на нейтральную тему:

– Как вино? Кислит? – Взяв из рук Хелены бокал, пригубил вино и скривился: – Что за пойло, однако!

– Это шардоне, Рауль, и его вкус определяет твой рH-баланс в организме. У тебя нет проблем со здоровьем?

Рауль зло посмотрел на Хелену:

– Почему ты такая раздраженная сегодня?

– Не раздраженная, а разочарованная.

– Я знаю, что тебе поможет.

– Сомневаюсь. Если бы ты это знал, то после всех лет любви мы не гавкались бы сейчас.

Желая ответить побольнее, Рауль мягко задал вопрос:

– У тебя ПМС?

Эту фразу он произнес почти шепотом, чтобы возникшую словесную перепалку не смогли подслушать остальные.

– А что, у женщин право быть раздражительными появляется только при постменструальном синдроме?

– Но ты не просто раздражительна!

Хелена дерзко посмотрела Раулю в глаза:

– И у меня есть на то основания!

К ним подошла Луиза с бокалом.

– Держи, – протянула она бокал Раулю и поцеловала его в щеку. – О чем вы тут болтаете?

Хелена с нарочито небрежным видом ответила:

– Обсуждаем вкус вина. Он говорит, что слишком кислое, но на вкус и цвет, ответила я, – Хелена скосила взгляд на Рауля, – товарища нет…

– Вино должно сочетаться с едой, этим ценность его вкуса и определяется, – сказала Луиза.

– Разумеется, – согласилась Хелена. – Что у нас на ужин?

– Рыбный суп, – крикнула Анна.

– Рыбный суп, – с улыбкой повторила Хелена. – И нам повезло, что готовит его Анна, а не Каролина.

– Я все слышу, Хелена! – бросила Каролина, продолжая резать зелень на салат.

Луиза подошла к Каролине и обняла ее за бедра, а та прижалась головой к ее голове. Они постояли так около минуты, затем Луиза опустилась на стул рядом, не отводя восхищенного взгляда от рослой девушки с темными кудрями и осиной талией.

Хелена отвлекла Рауля, наблюдавшего за Луизой и Каролиной, фразой с двойным смыслом:

– Сестрица выбрала бы камбалу – рыбу плоскую, приготовить которую проще простого.[2]

Она взглянула на Рауля поверх бокала, проверяя, правильно ли понята суть сказанного ею.

– А я обожаю камбалу, – отрезал он.

Он все понял.

– Вот уж о тебе этого бы не подумала, – парировала Хелена.

– Ничего не имею против, если возбуждает аппетит.

– А мне казалось, ты ценитель хорошего бифштекса с кровью. Правда, когда мы виделись в последний раз, у тебя появился вкус к мясу более нежного свойства.

Рауль сузил глаза, пытаясь понять, к чему Хелена клонит:

– Иногда от тебя очень устаешь.

Он произнес эти слова со вздохом и скрестил руки на груди.

– Взаимно, – ответила она коротко, но, не удержавшись, добавила едко: – Мне сейчас хотелось бы оказаться далеко отсюда, я бы предпочла с тобою не работать. Конечно, играешь ты божественно. Но мне-то что с того?

Спорить с Хеленой Рауль не собирался, зная, что последнее слово она все равно оставит за собой. Больше всего сейчас ему хотелось дать ей затрещину, прижать к стене, увидеть растерянность в глазах и заставить сказать, что ей нужно на самом деле. Рауль чувствовал какой-то подвох. Никогда прежде он не пускал в ход кулаки, но в постели с Хеленой часто вел себя жестко, потому что знал: она лучше умрет, но не покажет, что слабее его физически или морально. А он – мужчина! Превосходство должно быть за ним, так определено природой. И будет так, сколько бы Хелена здесь ни кичилась своим интеллектом.

Анна, опустив ложку в кастрюлю, поискала взглядом Рауля: ага, стоит у окна. Подставив ладонь под ложку, подошла к нему:

– Рауль, попробуй.

С улыбкой на губах Анна ждала оценки. Рауль с удовольствием принял эту игру, чтобы отвлечься от неприятного разговора с Хеленой:

– Превосходно!

Он причмокнул губами.

– Не пересолила? – спросила Анна.

– Нет! Вкус отменный! Очень аппетитно! – Рауль демонстративно притянул Анну к себе и добавил: – Прямо как ты.

Захихикав, Анна обняла его за шею:

– Знала, что тебе понравится.

Хелена отошла к противоположной стене, давая понять обоим, что соперничать за внимание мужчины ниже ее достоинства. Правда, следила за происходящим и видела, как Рауль обнял Анну.

– Анна, сегодня ты угощаешь нас рыбкой!

– Суп из лосося, морского черта, мидий и креветок.

– Ты знаешь путь к моему сердцу. – Рауль ущипнул Анну и театрально произнес: – Да ты у нас поправилась, девочка!

Анна обиженно ответила:

– Как ты можешь говорить такое, Рауль?!

– Это тебе идет, поверь! Видишь, не могу рук оторвать!

– Кто тут еще смеет укорять за лишний вес? – игриво произнесла Анна, ткнула Рауля ложкой в живот, и тот мгновенно втянул его. – Чувствую, что ремень тебе жмет, дорогой. Не пора ли заняться бегом по парку вместо шикарных ужинов с дирижерами и конферансье? Играя на скрипке, много калорий не потратишь. Я уже жалею, что приобрела «Advanced Violin Scales Systems»: думала, это как новая диета.

Со смехом Рауль снова обнял Анну и подтолкнул к плите.

– Так ты ешь морепродукты? – спросила Каролина.

– Да, хотя это не кошерная пища. Но я питаю такую слабость к морепродуктам, что никогда не стану ортодоксальным евреем. А свинину действительно не ем.

– Конечно, ты же не людоед, – пробормотала Хелена, раскладывая салфетки, чтобы привести в порядок мысли.

– Готово! – прокричала Анна.

– Тебе помочь? – вызвался Рауль.

Анна отрицающе покачала головой и сама донесла кастрюлю до стола:

– Я всю жизнь поднимаю кастрюли. Но за желание помочь говорю тебе: спасибо.

Луиза здоровой рукой стала подавать Анне тарелки, а та наливала в них ароматно пахнущий суп.

– Завтра Рауль с Каролиной готовят обед. И так по очереди все, кроме меня, – объявила Луиза. Каролина бросила на нее недовольный взгляд, который, однако, та демонстративно проигнорировала и как ни в чем не бывало продолжала: – Так все лучше узнают друг друга с иной стороны, не музыкальной. Вы для меня люди важные, и я хочу, чтобы вы ладили между собой.

Каролине все это явно было не по вкусу. Рауль усмехнулся:

– Будем друзьями, Каролина?

– Будем, – небрежно ответила она.

– И ты обещаешь, что не убьешь меня сковородкой?

Каролина вопросительно посмотрела на Рауля, но его уже интересовала полуобнаженная грудь Анны в откровенном вырезе платья. Каролине оставалось только пожать плечами.

Анна заняла за столом место, некогда предназначавшееся только главе семьи, а теперь отсюда оказалось удобнее всего подавать еду. Хелена села напротив Луизы и Каролины, и Раулю ничего не оставалось, как устроиться рядом с Хеленой. Правда, он развернул стул так, чтобы не разговаривать с ней, но демонстративно отодвинуться на другой край стола не мог. Рауль чувствовал кожей близость Хелены, и в нем кипела ненависть за власть, которую эта женщина имела над ним. Внезапно он ощутил теплое дыхание.

– Не подашь чесночный майонез?

В голосе не слышалось прежней издевки, но Рауль был начеку. С Хеленой всегда так: только начинает казаться, что понимаешь ее, как вдруг она демонстрирует новые качества. От себя нечего скрывать, подумал Рауль, эта женщина самая восхитительная и вопреки здравому смыслу желанна до сих пор. Но он не смог бы жить с Хеленой, нет и нет! Жениться на Хелене – значит до конца жизни играть вторую скрипку. Женщина, превосходящая его интеллектом, запросто забрала бы власть, а этого он допустить не может. И не хочет, чтобы Хелена догадалась о его страстном желании обладать ею всегда. Поэтому он давным-давно дал себе зарок не обсуждать с ней любовных чувств и не давать надежды на то, чтобы жить вместе. Безопаснее держать ее на расстоянии вытянутой руки во всем, кроме постели. Да, Хелена тоже любит его, но слепо, с животной страстью. А узнай, каков он на самом деле – поверхностный и недалекий человек, быстро бы разочаровалась. Так что самое лучшее – прекратить невыносимую связь и выкинуть Хелену из головы. Вот только как, если она сидит рядом за столом?

Стараясь отогнать мучительные мысли, Рауль посмотрел на Анну: светлые вьющиеся волосы, обрамляющие лицо в форме сердечка, голубые глаза, излучающие нежность и доброту. С Анной как любовницей он давно расстался, но просто встрече был рад. Ощущение, что она – любимая мягкая игрушка, которую можно прижать к груди, а потом снова убрать в ящик, не покидало Рауля. Анна не вызывала сексуального желания, но пышное тело хотелось обнять, прижаться к нему. Совсем не то – тело Хелены, тощее и жесткое, как доска. Но легкая добыча – добрая и доступная Анна – ему, как и всякому настоящему мужчине, неинтересна. Он – охотник, и царственная холодность, атлетическое сложение Хелены притягивают больше, чем пышные груди Анны.

– Просто объедение! – воскликнула Луиза. – Да ты просто волшебница, Анна.

– Спасибо поварихам! – отозвался Рауль и устремил долгий взгляд на Каролину.

Каролина отвела глаза первой:

– Благодари Анну, это она готовила.

Каролина как будто злилась, и Рауль обратился по-дружески к Анне:

– Ты настоящая богиня кухни! Твоя еда сводит с ума ароматами, и ради твоих соусов мы готовы умереть. От наслаждения.

Польщенная дифирамбами, Анна расплылась в улыбке. Каролина, словно не заметив, что Рауль общается уже не с ней, сказала тихо:

– А я ничего не делала, только нарезала ароматные травы… – И тут же воскликнула: – Боже, какая же я дура! Я забыла подать травы!

Она сорвалась с места, бросилась к рабочему столу и взяла базилик и тимьян в ладони, соединенные лодочкой. Луиза, восхищенно следившая за Каролиной, не дала ей сесть на стул: схватив девушку за талию, усадила на колени.

– Ай, я же уроню! – начала сопротивляться Каролина, но подруга успокоила ее поцелуем в плечо.

В ответ Каролина выгнулась и повернула голову, чтобы найти губы Луизы, при этом всем остальным показалось, что соединенные руки девушки будто скованы невидимыми наручниками. Каролина, зажмурившись, отдалась французскому поцелую, завершив его чувственным стоном. Открыв глаза, поймала на себе взгляд Рауля. Он смотрел на происходящее как загипнотизированный. Пойманный на месте преступления, Рауль смущенно отвел глаза, а рука инстинктивно потянулась к губам, чтобы вытереть их после поцелуя.

Каролина улыбнулась, заметив этот непроизвольный жест Рауля, и встала с колен подружки. Теперь она уверена в своей привлекательности для него. Неторопливо подойдя к Анне, высыпала травы в кастрюлю. Анна помешала суп половником и спросила:

– Хочешь добавки, Рауль?

Не дожидаясь ответа, добавила в тарелку порцию супа. Но Рауль не поблагодарил: потрясенный увиденным минуту назад, он забыл о существовании Анны. И о существовании Хелены тоже. Все как в дешевой мелодраме: любовь с первого взгляда. Рауль и не знал, что так может быть. Смешно, но этот горячий вихрь настиг его после стольких лет общения с женщинами!

Поделать с собой, однако, он ничего не мог: в висках гудело, мышцы напряглись, в горле пересохло. Торопливо схватив бокал с вином, Рауль осушил его в несколько глотков, и тепло разлилось по телу, немного снимая напряжение. Нет, он не готов к тому, что случилось. Конечно, Каролину доводилось видеть и раньше, она действительно красавица. Но красивые женщины не редкость в окружении успешного музыканта, и он привык, что они готовы на все ради его внимания. Однако это неинтересно: важнее охота, чем ее результат. Добившись своего от женщины, Рауль легко говорил «прощай». Но чтобы испытывать прежде такие сильные эмоции, как минуту назад, глядя на целующуюся Каролину? Нет, это с ним впервые.

Каролина и Луиза флиртовали: Каролина стащила креветку с тарелки подруги, со смехом Луиза окунула кусочек хлеба в чесночный майонез и намазала им губы, которые недавно целовала.

Каролина, высунув кончик розового языка, стала слизывать соус с губ, глядя при этом на Рауля в упор. Эффект налицо: он нервно закашлялся. Но и ее щеки внезапно залил румянец. Каролина опустила глаза, а когда мгновение спустя взглянула снова на Рауля, он аккуратно складывал салфетку.

Луиза, чтобы отвлечь подругу, рассеянно крошившую кусок хлеба, прошептала ей что-то на ухо. Каролина залилась смехом, откинув голову и тряхнув кудрями. Но стоило Луизе отвернуться к Хелене, как она опять устремила глаза на Рауля. Он моментально почувствовал на себе пристальный взгляд и, не стесняясь больше, принялся жадно рассматривать красавицу виолончелистку, не упуская ни единой детали: волосы, глаза, нос, рот, шея, грудь, бурно вздымавшаяся под мужским взглядом…

Луиза, ничего не замечая, взяла Каролину за руку, и та судорожно схватила ее и сжала. Держала так крепко, что Луиза даже обрадовалась, услышав о внезапном желании возлюбленной пойти репетировать в студию. И внутренний голос, обычно чуткий ко всем нюансам любовных отношений, не подсказал Луизе, что держаться так за руки им больше не суждено. Беззаботно кивнув Карро в знак согласия, Луиза продолжала беседу за столом.

* * *

Поставив виолончель меж колен, Каролина взяла смычок, но тут же отложила: она не могла заставить себя играть. Ее мучил стыд. Зачем она смотрела на Рауля? Зачем таяла под его взглядом? Не найдя никаких резонных доводов для оправдания, Каролина все-таки поднесла смычок к струнам, и он сам выбрал нужное именно сейчас: сонату для виолончели Золтана Кодая[3] соло.

Руки взялись за работу, а душевное смятение рождало в голове вихрь мыслей, беспорядочно крутившихся вокруг одной, главной: это ошибка! он – ошибка, и только! Но Каролина отказывалась признать, что ошибка эта намеренная. Она очень устала от всего и всех. И ей хочется, чтобы произошедшее за ужином принесло облегчение.

Каролина чувствовала, как в душе зреет жажда перемен – почти забытое чувство. Пусть перед ней, образно говоря, закроется одна дверь, но зато откроются сотни других. Так уже не раз было, так произойдет и в этот раз. Она не в силах сопротивляться свежей волне чувств и ощущений, сколько бы слез и мук это ни доставило другим.

Вместе со звуками музыки таяло чувство вины, и сделанный полчаса назад выбор уже казался единственно верным. То, что раньше пугало Каролину, теперь казалось заманчивым, волновало кровь. Предвкушение и жажда нового охватили душу. Но и отступление пока возможно – словно идешь к манящей луне по тропе, обрывающейся у пропасти.

В дверь постучали. Каролина сразу поняла, кто это. Кровь забурлила, как шампанское, руки задрожали и похолодели: она поняла, что хочет видеть Рауля. Страшно и стыдно? Стыд только обострит ощущения. Страх рассеется, едва она перестанет думать о мифических обязательствах перед кем-либо. Надо расслабиться и плыть по течению, тогда желаемое само придет в руки.

Рауль вошел, не дожидаясь ответа. Решительным шагом спустился по лестнице в зал и сел на стул. Каролина продолжала играть, делая вид, что не заметила его прихода. Спустя минуту-другую будто невзначай подняла глаза – он в упор смотрел на нее. Во взгляде горела жажда, которая сжигала и Каролину.

Последняя нота сонаты растаяла.

– Я оценил твой выбор трав, – сказал Рауль мягко.

– Как я могла про них забыть? Но с ними, конечно, совсем другой вкус.

– Суп с ними превратился в настоящий любовный напиток.

Каролина смущенно улыбнулась. Она не готова к откровенным признаниям после нескольких пылких взглядов. Сначала между мужчиной и женщиной должна быть игра. И пусть он прямо выражает свои желания, она не собирается рассказывать, что чувствует то же самое.

– Да? В любовный напиток?

Рауль наклонился к ней и пояснил:

– Любовный напиток, как ты, наверно, помнишь, выпили Тристан и Изольда. Они мгновенно влюбились друг в друга, хотя Изольда была обещана в жены королю Марку.

Каролина склонила голову, пытаясь скрыть волнение, и начала играть сонату Телемана[4]. Никто еще с ней так не говорил: любовный напиток, Тристан… Да она бы только рассмеялась, произнеси эти слова кто-то другой! Но Рауль придает им столь глубинный смысл, что хочется плакать. Она вдруг почувствовала себя взрослой – новое, незнаемое прежде чувство. Ах, Рауль!

Волнение Каролины было заметно по шумному дыханию, сверканию глаз при обмене взглядами, оно слышалось в звуках музыки, и Рауль прямо-таки впитывал эту живописную красоту, наслаждался ею.

– Это опасная игра, Каролина. Пути назад не будет.

Она прикусила губу, ресницы дрогнули, но прерывать спектакль не хотелось. Известно, что в искусстве соблазнения Раулю нет равных, она просто ягненок в сравнении с ним, волком. Этот охотник, избалованный победами, конечно, знает, как заманить ее в любовные сети. Но откуда все-таки у Рауля непоколебимая уверенность, что она сдастся? В конце концов, Луиза – ее партнерша, а для него – лучший друг. Что, и это не остановит охотничьего азарта?